Введение к работе
Актуальность исследования определяется следующими факторами.
Для культурологического дискурса современного отечественного гуманитарного знания особенно актуальным является системное определение сущностных признаков и выявление концептов русской культуры. Важным подходом к разрешению названной научной коллизии можно считать интегративно детерминированную типологизацию явлений отечественной культуры в ее доминантных проявлениях. К числу последних принадлежит, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа.
«Рубеж» - одна из значимых, личностно и массово переживаемых социально-культурных, нравственных, психологических, философско-эстетических доминант русской культуры на протяжении всего времени ее существования. «Рубеж» - теоретически отрефлексированный ракурс нашего исследования, позволяющий соотнести широко представленный за последние три столетия российский культурный опыт со специфической культурной парадигмой.
«Хронотоп» – это в нашем исследовании не просто характеристика или признак культуры, но имеющий свои рубежи универсум. Хронотоп и рубежи – своего рода культурные зеркала, отражающие не только мир / опыт России, но и служащие субъектами взаимного отражения. Отсюда мы полагаем, что «рубеж», характеризующийся собственным хронотопом, означает больше, чем знак переходного состояния.
Таким образом, актуальность данного исследования связана с обращением к феномену «рубежа», во многом определяющему специфику русской культуры на протяжении всех периодов ее существования и своеобразие драматичного по личностному восприятию культурного опыта ее творцов и носителей. Осознание природы «рубежности» особенно значимо для современного человека, чьи поиски этнической, духовной, личностной – культурной - идентичности осуществляются в сложной ситуации глобализации. Такое состояние позволяет, во-первых, соотнести современный опыт с культурной традицией, важной духовной парадигмой русской культуры, и, во-вторых, осознать своеобразие существования страны, нации, личности в рубежных, пограничных состояниях и ситуациях, а также понять жизненные и культурные перспективы России, пребывающей на очередном рубеже.
Постоянный интерес отечественного гуманитарного знания к поиску и осознанию сущностных качеств и концептов русской культуры не означает исчерпанности данного научного поля, наоборот, демонстрирует его исследовательский потенциал. При этом существующие в области теории и истории культуры исследования, главным образом, посвящены рубежам конкретных (календарных) веков или границам конкретных явлений. Целенаправленное осмысление культурного опыта рубежей как определяющий ракурс постижения русской культуры XVIII-XХ вв. осуществляется впервые.
Проблема исследования связана с анализом российского хронотопа в культурном опыте рубежей (XVIII – XX вв.). Данное проблемное поле обозначает непосредственный и широкий круг вопросов, осмысленных в работе.
Этот круг включает в себя проблематику теоретико-методологической культурологический интеграции двух концептов – «хронотоп» и «рубеж» и формирование специфической культурологической дефиниции концепта «хронотоп рубежей», необходимой для раскрытия хронотопа рубежей как парадигмального культурного феномена. В круг вопросов, очерчивающих проблему исследования, также входит верификация и изучение спектра отечественного опыта актуализации хронотопа рубежей как в социокультурных, так и в художественных практиках, с акцентуацией социальных, гендерных, нравственно-духовных, духовно-эстетических аспектов.
Цели диссертационного исследования
постановка и исследование проблемы хронотопа рубежей как культурного явления и культурологической проблемы;
систематизация представлений о российских социокультурных и художественных практиках XVIII – XX вв. в плане реализации в них опыта рубежности.
Для достижения указанных целей были поставлены следующие задачи, определившие логику и структуру исследования:
-
Верифицировать дефиниции понятий «хронотоп» и «рубеж», на основе интегративных культурологических подходов методологически обосновав инновационную концептуальную интерпретацию ключевой для данного исследования «хронотопа рубежей».
-
Выявить универсальные роли и место хронотопа рубежей в русской культуре XVIII-XX вв.
-
Концептуализировать временные и пространственные проявления рубежности в русской культуре XVIII - ХХ вв.
-
Сформулировать системный подход к социокультурным гендерным аспектам актуализации рубежности в российской культуре XVIII - ХХ вв., проявившиеся в продуцировании и бытовании специфически рубежных гендерных моделей и стереотипов, в трансформации традиционных гендерных ролей, изменившей границы маскулинности и феминности и определившей судьбы женщин, причастных культурной деятельности.
-
Систематизировать в интегративном (социально-психологическом, религиозно-нравственном, художественно-эстетическом) научном поле социальные и художественные составляющие российского опыта рубежности XVIII - ХХ вв., ставшие основаниями для парадоксального самосознания творца в ситуации рубежа, для формирования амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, поисков, драм и преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.
Объектом исследования является культурный опыт рубежей России XVIII-XX вв.
Предмет исследования – российский специфический хронотоп как доминанта культурного опыта рубежей России XVIII-XX вв.
Территориальные границы теоретической и эмпирической базы исследования ограничены пространством России не только в качестве менявшего свои границы в течение XVIII - XX вв. геополитического субъекта, но и как социокультурной целостности, образованной методологически актуальной для нас тернарной моделью «Россия» – «столица» – «провинция». При этом мы подчеркиваем (в силу равнозначности, хотя и не равноценности для культуры и культурологии как науки, эту систему изучающей) двойственный характер территориальных границ исследуемого объекта – реальный и условный, возникающий в интеллектуальной и художественной рефлексии современников и «соучастников», а нередко творцов культурного опыта рубежей. Россия, таким образом, интерпретируется нами как микрокосм по отношению к Европе как историко-культурному ориентиру и теоретической модели жизнеустроения; и Россия как макрокосм, называемый нами ойкуменой рубежного социокультурного опыта, и содержащий собственную систему пространственных и личностных координат.
Хронологические границы предполагают изучение российского культурного опыта рубежей периода XVIII – XX вв.
Данная хронологическая локализация связана со знаковыми и глубинными для России рубежными вехами – «началом» и «концом» реализации российского имперского цивилизаторского проекта. Для России это был период своеобразного «Нового времени», проникнутого первоначально культурными интенциями творчества, новатизма, динамики, и, затем, исчерпавшего их. Исток и импульс данного проекта – культурный опыт Петра I (приход к власти (1689 г. – реально, 1682 г. - официально), «петровские реформы» (1682–1725 гг.), основание Петербурга (1703 г.)), провозглашение себя императором, а России империей (1721 г.). Завершающая временная граница нашего исследования – конец «старой», по выражению А.А. Блока, России, формально произошедший в 1917 г., но в силу духовной преемственности пролонгированный в культурном опыте творческой элиты до 1920-х - начала 1930-х гг.
Двухсотсорокавосьмилетний период, имея в виду наиболее удаленные друг от друга и формально зафиксированные точки отсчета, оказался весьма плодотворен для исследуемого нами культурного опыта рубежей. Здесь рубежи, известные в отношении цивилизационных эпох (Ренессанса и Нового времени, Нового и Новейшего времени) находят соответствие в рубежах веков, переживаемых Россией (XVII-XVIII, XVIII-XIX, XIX-XX вв.). Те, в свою очередь, перекрещиваются с рубежами культурных парадигм, прежде всего, ментальных и философско-эстетических (Просвещение – романтизм, романтизм – реализм и натурализм, реализм – символизм и модернизм). Сами же XVIII и XIX века наполнены правлением «рубежных» для судеб России монархов – Петра I, Елизаветы, Екатерины II, Павла I, Александра I, Николая II, «рубежными» событиями – дворцовыми переворотами, цареубийствами, войнами, реформами, и, разумеется, «рубежными» открытиями и тенденциями (этническая и ментальная самоидентификация; создание системы образования по европейским образцам; взлет естественных наук, в частности, физиологии и медицины в ее практическом, связанном с постоянными войнами, аспекте; расцвет, взаимодействие и динамическая смена художественных систем от сентиментализма, романтизма и реализма – к символизму, модернизму; утверждение принципа синтеза искусств как рубежного феномена; формирование религиозно-философский дискурс гуманитарной сферы).
Материал исследования составили несколько групп источников:
опубликованные вербальные источники – значимые для раскрытия самосознания репрезентативных представителей «рубежной» культурной элиты теоретические и критические статьи, эпистолярные опыты, программные заявления, мемуарная литература;
художественные произведения репрезентативных а аспекте российского хронотопа рубежности поэтов и писателей (А.А. Блока, М.А. Богдановича, Ю.В. Жадовской, М.Ю. Лермонтова, К.К. Павловой, М.С. Петровых,
А.С. Пушкина, Е.П. Ростопчиной, А.П. Чехова), живописцев (М.А. Врубеля, Т.А. Медведева), архитекторов (П.Я. Панькова, Н.А. Спирина) и др.
верифицируемый традиционными для теории и истории культуры материалами социокультурный опыт выдающихся и показательных в плане реализации рубежности персоналий: российских императоров Петра I, Анны Иоанновны, Павла I, его супруги Марии Федоровны; культурных деятелей и творцов Е.А. Баратынского, А.И. Герцена, А.С. Грибоедова, П.Я. Чаадаева, русских символистов А.А. Блока и М.А. Врубеля; женщин-творцов (А.А. Ахматовой, Е.И. Дмитриевой, Ю.В, Жадовской, К.К. Павловой, М.С. Петровых,
Е.П. Ростопчиной, М.И. Цветаевой и др.); провинциальных творцов и культурных деятелей (М.А. Богдановича, Ю.В. Жадовской, И.М. Затрапезнова,
Н.А. Спирина, К.К. Павловой, М.С. Петровых, Т.А. Медведева).
При этом степень подробности в обращении к этим персоналиям различна, определяясь в зависимости от концепции исследования и контекста личных судеб и культурного опыта России.
Особо отметим два момента, касающихся эмпирического материала:
редкое для отечественных исследований в области гендера привлечение экстраординарного материала – опыта российского императора Павла I и его супруги императрицы Марии Федоровны осмысленного не в конктексте социально-политического бытия, но в комплексном аспекте;
региональный компонент: в работе впервые в ракурсе реализации «рубежности» анализируются отдельные произведения и творчество провинциальных ярославских художников – архитектора Н.А. Спирина, живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю. В. Жадовской,
М.А. Богдановича, М.С. Петровых.
Теоретико-методологическая основа исследования.
Исследование основывается на использовании комплекса методов (историко-типологического, культурно-исторического, социокультурного, социопсихологического, а также биографического, искусствоведческого и текстологического анализа художественного образа), отвечающих теоретической базе современной культурологии в ее герменевтической парадигме с акцентуацией типологического, исторического, личностного подходов.
Теоретико-методологическая база работы включает в себя опыт и учения мыслителей, философов, ученых, связанных с философской и культурной антропологией (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, В.В. Зеньковский, А.В. Мень,
В.С. Соловьев. П.А. Флоренский, Г.В. Флоровский, С.С. Хоружий и др.).
В работе также задействованы концепты, методы и приемы других отраслей научного знания, в частности, метода системного анализа (М.С. Каган, В.Н. Садовский); структурно-типологического метода (И.В. Кондаков; мотивный анализ Б.М. Гаспарова), философской и культурно-антропологической рефлексии
(А.В. Азов, М.М. Бахтин, В.С. Библер, М.Г. Ваняшова, Н.И. Воронина, Г.Д. Гачев, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Л.П. Киященко, А.А. Ухтомский и др.); культурно-исторического метода (в духе А. Тойнби, О. Шпенглера, Й. Хёйзинги); искусствоведения (Н.А. Дмитриева, Т.С. Злотникова, Д.Е. Максимов, К.В. Мочульский, В.Н. Орлов, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин, А.М. Эткинд, Е.Г. Эткинд); семиотики (Ю.М. Лотман, З.Г. Минц); социокультурного анализа в сочетании с социально-психологическим анализом; мифокритики (Э. Кассирер, К. Леви-Стросс, В.Н. Топоров, М. Элиаде, К.Г. Юнг). В работе востребован культурологический, эстетический и философский (С.С. Аверинцев, Э. Кассирер, А.Ф. Лосев, П.А. Флоренский, Й. Хейзинга, С.С. Хоружий, К.Г. Юнг) опыт символического истолкования культуры.
Значимую для исследования теоретико-методологическую парадигму составил опыт исследования хронотопа различных процессов и явлений, осуществляемый в культурологии (Н.Д. Ирза, И.А. Едошина, Т.А. Яковлева), литературоведении (М.М. Бахтин), истории (А.Я. Гуревич), эстетике (Т.С. Злотникова), психологии (А.А. Ухтомский), мифокритике (Е.М. Мелетинский, Е.А. Ермолин), философии и социологии (А.В. Азов, А.С. Ахиезер, С.Н. Иконникова, В.Ю. Меринов, А.С. Степанова, Н.А. Хренов, М.М. Шибаева).
Работа осуществлена в контексте гуманитарных научных изысканий в области переходности, пограничности, кризисности (Г. Зиммель, Г. Кайзерлинг, Ф. Конечны, Р. Мертон, Х. Ортега-и-Гассет, Р. Парк, А. Тойнби, Й. Хёйзинга,
О. Шпенглер, А. Швейцер, К. Ясперс) как основы русской культуры (А.С. Ахиезер, Н.А. Бердяев, И.В. Бестужев-Лада, И.А. Едошина, В.В. Розанов, В.Б. Земсков, Т.С. Злотникова, В.В. Ильин, М.С. Каган, С.А. Кравченко, И.В. Кондаков, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф. Лосев, Д.В. Сарабьянов, П.А. Сорокин, Г.Ю. Стернин,
А.Я. Флиер, П.А. Флоренский, Н.А. Хренов).
Непосредственной исследовательской базой работы является ведущая научная школа России по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского».
Гипотеза исследования строится на следующих предположениях:
-
«Хронотоп» и «рубеж» - два взаимно интегрирующих концепта, не имеющие традиции взаимной интеграции в научном осмыслении и нуждающиеся в специфической интерпретации с позиций современной культурологии.
-
Культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа является одной из специфических, причем универсальных доминант русской культуры XVIII – XX вв. Хронотоп рубежей, типологизированный нами в культурологической категории «культурный опыт рубежей», является универсумом российской историко-культурной динамики и российского культурного пространства. Российский культурный опыт рубежей XVIII-XX вв. включает рубежи культурных парадигм: пространственно-временных, философско-эстетических, социокультурных, нравственно-психологических.
-
Социокультурные аспекты рубежности российского культурного опыта XVIII - ХХ вв. репрезентативно транслированы в гендерную сферу.
-
Социальный и художественный российский опыт XVIII - ХХ вв. является основанием для особого модуса, характеризующего самосознание творца в ситуации рубежа, формирования специфических нравственно-духовных парадигм, бытия в условиях социальных и духовно-эстетических рубежей.
-
Русская культура XVIII - ХХ вв. характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений рубежности на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.
Степень изученности проблемы выявлена нами в четырех аспектах:
1. «Рубеж» и рубежность как парадигма русской культуры. 2. Хронотоп. 3. Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII – XX вв. 4. Персоналии русской культуры, репрезентативные в аспекте рубежности.
1. «Рубеж» и рубежность как парадигма русской культуры.
Российский культурный опыт, казалось бы, обширно и разнообразно интерпретированный в своих частных проявлениях, не перестает вызывать стремление постичь его глубинные и часто парадоксальные основания, осмыслить его имманентную противоречивым историко-культурным процессам природу. В русле этих интенций появлялись и, несомненно, будут появляться, рефлексии и теории, раскрывающие русскую культуру как вторичную и подражательную
(Г. Байер, Н.М. Карамзин, Ю.М. Лотман, Г. Миллер, А.П. Новосильцев,
М.П. Погодин, А.Л. Шлёцер, П.Я. Чаадаев,) или духовно самобытную (М.И. Артамонов, Л.Н. Гумилев, Д.И. Иловайский, Д.С. Лихачев, М.И. Ломоносов,
Б.А. Рыбаков, В.В. Седов), синтетичную (В.Н. Татищев), но при этом кризисную
(А.В. Азов, Н.А. Бердяев, Н.И. Воронина, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин,
Вяч. И. Иванов, Т.С. Злотникова, Л.П. Киященко, Н.И. Киященко, Т.Ф. Кузнецова, В.В. Розанов, В.С. Соловьев, С.М. Соловьев, Г.Ю. Стернин) или переходную (А.С. Ахиезер, Г.В. Драч, М.С. Каган, И.В. Кондаков, Н.А. Хренов). Именно в контексте подобной научной парадигмы осуществлено данное исследование.
В современном научном гуманитарном тезаурусе употребление слова «рубеж» - явление обыденное. Однако мы установили, что парадоксально приобретя право быть и восприниматься научным сообществом в качестве специального термина, «рубеж» не имеет четкой дефиниции. Чаще всего «рубеж» используется, во-первых, в своем буквальном значении как граница, предел, допустимая норма, и, во-вторых, как составная часть словосочетаний, в которых он, уточняя временные или пространственные рамки («рубеж эпох», «рубеж веков», «за рубежом»), имплицитно корреллирует, но научно не верифицирует понятие «хронотоп».
«Рубеж», отделяющий «одно» от «другого», и, в то же время, реализующий связь «того» и «другого», становится понятием, синонимичным понятию «граница», которая в философском дискурсе есть « или всякого определенного бытия; межа, отделяющая нечто от иного; прямого соприкосновения, единения и взаимопроникновения смежно сосуществующих предметов».
До середины XIX века, за исключением философских размышлений Г. Гегеля, «граница» в своей сущности и целостности практически не привлекала специального внимания исследователей, поскольку гораздо больший интерес вызывало не само ее существование, а результаты перехода через нее. Исследователи переходных состояний Г. Зиммель, Г. Кайзерлинг, Ф. Конечны, Р. Мертон, Х. Ортега-и-Гассет, Р. Парк, А. Тойнби, Й. Хёйзинга, О. Шпенглер,
А. Швейцер, К. Ясперс, в отечественной традиции А.С. Ахиезер, Н.А. Бердяев, И.В. Бестужев-Лада, Г.В, Драч, В.В. Розанов, В.Б. Земсков, Г.И. Зверева,
Т.С. Злотникова, В.В. Ильин, М.С. Каган, Л.П. Киященко, С.А. Кравченко,
И.В. Кондаков, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф. Лосев, Д.В. Сарабьянов, П.А. Сорокин, Г.Ю. Стернин, А.Я. Флиер, П.А. Флоренский, Н.А. Хренов привлекли внимание к «пограничному» как предмету целенаправленного осмысления. Для нас данная научная парадигма стала одним из оснований теоретико-методологической базы. Мы экстраполируем разработанный методологический ракурс изучения сходного понятия – «рубежности», поскольку он так же, как «пограничность», лишен стабильности и оформленности.
В гуманитарной науке нами обнаружены и другие понятия, корреллирующие с понятием «рубежа», но не тождественные ему, - «кризис» (А.В. Азов, Н.А. Бердяев, Н.И. Воронина, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Вяч. И. Иванов, Т.С. Злотникова, Л.П. Киященко, Н.И. Киященко, В.В. Розанов, В.А. Сапрыкин, В.С. Соловьев, С.М. Соловьев, Г.Ю. Стернин) и «конец» (Н.А. Бердяев,
Е.А. Ермолин, Т.С. Злотникова, В.В. Розанов, С.М. Соловьев). Их интерпретация также имеет для нас большую ценность прежде всего в плане дифференциации специфической семантики «рубежа».
Вторым вектором научного освоения понятия «рубеж» является, как мы уже обозначили, его служебная, уточняющая виды рубежей (пространственные и временные, внешние и внутренние, качественные и количественные, существенные и несущественные, постоянные и изменчивые, преодолимые и непреодолимые, по Д.Е. Пивоварову) позиция. В научном дискурсе для обозначения подобной ситуации мы обнаружили особый терминологический ряд, раскрывающий хронологию: «рубеж эпох» (М. Блок, В.С. Библер, В.В. Виноградов, А.А. Генис, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Т.С. Злотникова, М. Лифшиц,
В.И. Максимов, Д.А. Ольшанский, Н.Т. Пахсарьян, В.А. Сарычев, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин), «переходная (культурная) эпоха» (М.С. Каган, А.Ф. Лосев, А. Тойнби, О. Шпенглер, Й. Хёйзинга, К. Ясперс), рубеж (смена) циклов – истории (А.С. Ахиезер), культуры (П.А. Сорокин, Н.А. Хренов), «рубеж веков» (М. Блок, И.А. Едошина); определяющий пространственные границы «картины мира» (Э. Кассирер, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф, Лосев, К. Леви-Стросс, Е.М. Мелетинский) или рубежи ее локусов (регионологические и провинциологические исследования Н.И. Ворониной, Е.А. Ермолина, Т.С. Злотниковой).
Социологи Р. Мертон, Р. Парк осуществили исследование рубежности через выявление и анализ характеристик маргинальной личности, маргинальных (лиминальных) культурных общностей и цивилизационных образований.
Среди социокультурных исследований, соприкасающихся с нашей проблематикой, выделяются традиции гендерного измерения культуры общества (Ш. Берн, М. Мид, Дж. Келли) и теории социально-культурной конструкции (гендерные стереотипы; «гендерный дисплей» И. Гоффмана).
Тем не менее, данные интерпретации «рубежной» проблематики и рубежного тезауруса являются либо специальными, но узкопрофильными, либо применяемыми к локальным периодам или явлениям культуры. В этом существующем проблемном «рубежном» поле мы впервые целенаправленно выделяем и исследуем на материале русской культуры XVIII-XX вв. рубежи культурных парадигм. Специальная культурологическая дефиниция понятия «рубеж» также обосновывается нами впервые.
2. Хронотоп.
Верификация понятия «хронотоп» в отечественном гуманитарном знании, казалось бы, не является проблематичной. «Хронотоп» традиционно определяют в прямом значении греческих основ, лежащих в его основании, как целостное «время-пространство», воплощенное в некоем объекте (художественном произведении, творчестве конкретного автора, культурной эпохе) с целью выражения культурного или художественного смысла. Однако и история употребления термина, и его интерпретация в рамках отдельных отраслей знания – культурологии (Н.Д. Ирза, И.А. Едошина, Т.А. Яковлева), литературоведения (М.М. Бахтин), истории (А.Я. Гуревич), эстетики (Т.С. Злотникова), психологии (А.А. Ухтомский), мифокритике (Е.М. Мелетинский, Е.А. Ермолин), философии и социологии (А.В. Азов, А.С. Ахиезер, С.Н. Иконникова, В.Ю. Меринов, А.С. Степанова, Н.А. Хренов, М.М. Шибаева) – требует не только пояснений, но и полемики.
В эстетике, литературоведении и культурологии авторство понятия «хронотоп» часто приписывается активно использовавшему его М.М. Бахтину, хотя в действительности, это не так. Понятие «хронотоп» возникает раньше – и характерно, что именно на рубеже XIX-XX вв. В научный оборот понятие «хронотоп» под воздействием идей Г. Минковского и А. Эйнштейна ввел А.А. Ухтомский. Для нас несомненную ценность имеет его изначальная интерпретация понятия.
А.А. Ухтомский полагал возможным применять термин «хронотоп» в нейрофизиологии, однако допускал его использование и в гуманитарной сфере. Подобная возможность проистекает из универсального характера «хронотопа», мыслимого как имманентное качество бытия: «Мы живем в хронотопе», - писал ученый. Универсальный характер понятия «хронотоп» не получил у А.А. Ухтомского целенаправленного обоснования, однако ученый писал о возможности применения «хронотопа» к различным уровням бытия, вплоть до понимания сущности мира и прогнозирования будущего.
А.А. Ухтомский намечает культурно-антропологическое понимание хронотопа. Он не раскрывает, но фиксирует двойственный характер «хронотопа», который является и имманентным бытию, и условным, мыслимым, а значит, продолжая его логику, и воспринимаемым субъектом – человеком.
Впоследствии новаторский и интегративный характер понятия «хронотоп» у А.А. Ухтомского отрефлектировал, в частности, М.М. Бахтин. Но последний экстраполировал в литературоведение лишь ядро понятия и локализовал его до границ литературоведческой категории. В отечественном научном знании дефиниция понятия «хронотоп» восходит именно к интерпретации его у М.М. Бахтина в качестве формально-содержательной категории литературы, выражающей «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе».
Однако «хронотоп», который М.М. Бахтин мыслил как категорию литературоведения, оказался востребованным понятием в других сферах гуманитарной научной мысли – эстетики, истории, философии, мифокритики, культурологии. Такая научная судьба понятия была бы невозможна без подчеркнутого нами универсализма, заложенного в дефиниции «хронотоп» создателем термина А.А. Ухтомским. При этом, парадоксальным образом, при экстраполяции термина в различные отрасли гуманитарного знания, учитывается прежде всего опыт его использования М.М. Бахтиным.
Позднейшие интерпретаторы (И.А. Едошина, Б.П. Голдовский, Т.С. Злотникова, Н.М. Инюшкин, С.И. Митина, Н.Д. Ирза, И.В. Кондаков, Ю.Л. Троицкий, Н.А. Хренов) разнообразием ситуаций, к которым он применяется, придали понятию «хронотоп» характер универсальной, интегративной категории. В культурологии «хронотоп» трактуют как «единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение определенного (культурного, художественного) смысла». К сожалению, спектр интерпретаций понятия «хронотоп» невелик, ограничен апелляцией к трактовке его М.М. Бахтиным. Зачастую слово «хронотоп» употребляется без специфической его интерпретации. Мы же, в свою очередь, избрав понятие «хронотоп» центральным для производимого исследования, такую интерпретацию стремимся осуществить.
Таким образом, «рубеж» и «хронотоп» - понятия, которые и прежде осмысливались исследователями, их употреблявшими, как категории. Но они использовались как самодостаточные. В настоящей работе впервые, в анализе сочетания российских переходных состояний от эпохи к эпохе, от пространства столицы к ойкумене провинции, соединяются с культурологических позиций два взаимно интегрирующих концепта.
3. Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII – XX вв.
Самостоятельного и отдельного исследования культурного опыта рубежей, пережитых Россией XVIII - XX вв., не производилось, отсутствует и целостное культурологическое исследование русской культуры данного периода. Данный период русской культуры как хронологическая целостность в локальном аспекте историко-художественных связей России и Запада был представлен в исследовании Д.В. Сарабьянова и содержал историко-культурный методологический посыл.
При этом существует богатая палитра работ, раскрывающих специфическую типологию русской культуры (см. п. 1 данного раздела), общую логику историко-культурной динамики России, а также историю культуры и ее парадигм отдельных периодов.
Общая логика историко-культурной динамики России, корреллирующая с нашей проблематикой, раскрывается в работах А.С. Ахиезера, Т.И. Балакиной, П.М. Бицилли, Н.А. Бердяева, И.В. Бестужева-Лада, Е.А, Ермолина,
В.В. Розанова, В.Б. Земскова, В.В. Ильина, Г.С. Кнабе, С.А. Кравченко,
И.В. Кондакова, Т.Ф. Кузнецовой, А.В, Меня, Ю.М. Лотмана, П.Н. Милюкова, М.Н. Покровского, С.М. Соловьева, П.А. Сорокина, А.Я. Флиера, П.А. Флоренского, Н.А. Хренова. Отметим, что в ряде случаев исследователями (А.С. Ахиезер, Е.А. Ермолин, Г.И. Зверева, И.В. Кондаков, А.В. Мень, А.Я. Флиер) осуществляется значимое для исследования соотнесение истории русской культуры с динамикой мировой культуры (А. Тойнби, Й. Хёйзинги, О. Шпенглера, К. Ясперса).
Из работ, анализирующих отдельные аспекты и периоды русской культуры, значимы для исторического, философского и искусствоведческого аспектов исследования рубежности являются работы исследователей, раскрывающие динамику и специфику культуры отдельных, особенно, рубежных периодов в ее духовной (Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Л.А. Трубина, Н.А. Хренов), художественной (А.Н. Бенуа, П.П. Гнедич, Н.А. Дмитриева, Т.С. Злотникова, Д.В, Сарабьянов, Г.Ю. Стернин, И.Ф, Худушина), философской (В.В. Зеньковский, Н.Ф. Уткина, А.Д. Сухов), философско-эстетической (Ю.Д. Левин,
Ж. Нива, И. Серман, В. Страда, А.М. Эткинд, Е.Г. Эткинд, А. Пайман,
И.П. Смирнов) составляющей.
Особо подчеркнем важную роль существующей в гуманитарном знании интерпретации культурной парадигмы символизма как специфического для рубежа веков явления. В сфере гуманитарной мысли и деятельности, включая и сферу художественного творчества, «символизм» чаще всего предстает в следующих значениях: символизм как особый феномен культуры, специфическое культурное творчество; символизм как миропонимание (выражение А. Белого), форма религиозного мистического сознания; символизм как порождение сознания (форма мысли) или форма познания, как особое качество художественного творчества (Х.Э. Керлот); символизм как особый тип (метод, направление, стиль и пр.) художественного творчества: а) художественное творчество, бессистемно пользующееся «символом» (сознательно или бессознательно) как художественным средством; б) художественный интуитивный метод, воспринятый в том числе и как художественная школа (В.Я. Брюсов); в) художественное направление (Ж. Мореас, А.М. Кантор, Ж. Нива, Е.В. Ермилова, А.А. Русакова);
г) художественное течение (А.В. Леденев). В научной мысли присутствуют и национальные истолкования корреляты символизма (С.С. Аверинцев, Вяч. И. Иванов, Е.В. Ермилова).
В научной рефлексии актуализируются сходные позиции комплексного осмысления философско-эстетических культурных парадигм при интерпретации присущих рубежам веков сентиментализма (Н.Т. Пахсарьян), Просвещения (Э. Зицер, А.Л. Зорин, Ю.М. Лотман, В.Ю. Проскурина, В.И. Сахаров, П. Шамю), романтизма (Ю.Д. Левин, Ю.В. Манн, И.П. Смирнов), реализма (И. Паперно), модернизма (И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Е.А. Сарычев).
Важной для нас составляющей отечественного научного знания является провинциология как научная дисциплина, выделившаяся в рамках культурологического научного дискурса при исследовании проблем региональной культуры в ее философско-антропологической составляющей (Н.И. Воронина,
И.В. Отставнова); в социокультурном и культурно-антропологическом ракурсах (научная школа по теории и истории культуры при ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского» под руководством Т.С. Злотниковой); типологических особенностях (Инюшкин Н.М.) в специфических проявлениях (М.Г. Ваняшова, В.П. Кудинов, А.И. Куприянов). Особенно значимы те исследования, в которых русская провинция интерпретируется в качестве пространства духовного, характерного для особого типа ментальности (Н.И. Воронина, Т.С. Злотникова).
Гендерный аспект социокультурной парадигмы на материале русской культуры конкретных периодов раскрывают А.А. Денисова (терминологический аспект), И.А. Жеребкина (психоаналитический аспект), Г.И. Зверева (интеллектуальный аспект), В.О. Михневич (конкретно-исторический аспект), Н.Л. Пушкарева (методологический аспект), И.Л. Савкина (творческий аспект).
При этом целостное комплексное культурологическое исследование российского «рубежного» культурного опыта XVIII – XX вв. в аспекте хронотопа осуществляется впервые.
4. Персоналии. Номинативный ряд личностей, чей опыт привлекался для исследования, достаточно широк. Круг персоналий определен проблемой и задачами исследования культурного опыта рубежей в аспекте хронотопа.
Социокультурная сфера представлена парадоксальными фигурами, являвшимися таковыми и для современников, и для позднейших интерпретаторов их жизни: императора Павла I и его супруги Марии Федоровны.
Исследования, посвященные личности и деятельности Павла I, более обширны, чем Марии Федоровны, почти лишенной исследовательского интереса. Но при этом они представлены сходными концептуально-методологическими позициями. Основной блок исследований носит биографический характер (Ф.А. Бюлер, В.В. Тимощук, Е.С. Шумигорский). Психологический портрет Павла I, данный П.И. Ковалевским, категорично и тенденциозно приписывает российского императора к дегенеративному психологическому типу. На наш взгляд, подобные исследования находятся под сильным влиянием мемуарной литературы, характеризующейся двумя противоположными тенденциями – предельным негативизмом или оправдательным пафосом. Лишь в последнее время появились альтернативные исследования, в которых осуществляются попытки по-новому осмыслить исторические, политические, идеологические, эзотерические, психологические особенности опыта и результаты его культуросообразной деятельности Павла I (В. Захаров, В.П. Зубов, А.В. Скоробогатов, Ю.А. Сорокин). В гендерном ракурсе социокультурный опыт императора Павла I и его супруги Марии Федоровны ранее не анализировался.
Художественная сфера представлена персонами, закрепленными на разных уровнях их личностного и творческого бытия.
Мы избрали для рассмотрения уровень признанных гениев – А.А. Блока, М.А. Врубеля.
В оценках современников (А. Белый, А.Н. Бенуа, Н.А. Бердяев, В.Я. Брюсов, Вяч. И. Иванов, К.А. Коровин, Н.К. Рерих, С.М. Соловьев, В.Ф. Ходасевич, К.И. Чуковский) М.А. Врубель и А.А. Блок предстают репрезентативными для эпохи творцами.
Проблему пограничности личности и творчества М.А. Врубеля в эстетическом и психологическом аспектах затрагивали М.М. Алленов, Н.А. Дмитриева, Д.З. Коган, А.А. Русакова, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин. На присутствие рубежности в опыте А.А. Блока указывают М.Г. Ваняшова, Л.К. Долгополов, Е.В. Ермилова, Д.Е. Максимов, И.С. Меламед, З.Г. Минц, Ж. Нива, С.Л. Слободнюк, В.Ф. Ходасевич, К.И. Чуковский, А.М. Эткинд.
С недавних пор исследователи указывают на связь социокультурного опыта М.А. Врубеля (М.М. Алленов, Н.А. Дмитриева, Д.З. Коган, А.А. Русакова,
Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин) с символистской культурной парадигмой.
Можно отметить наличие элементов культурологического подхода к опыту художников в трудах искусствоведческого характера (Н.А. Дмитриевой, А.А. Русаковой, Д.В. Сарабьянова, Г.Ю. Стернина о М.А. Врубеле; М.Г. Ваняшовой, Е.В. Ермиловой, И. Меламеда, В.Ф. Ходасевича, К.И. Чуковского,
А.М. Эткинда об А.А. Блоке). Однако целенаправленного и последовательного культурологического осмысления проблемы хронотопа рубежей применительно к репрезентативному для парадигмы рубежности социокультурному опыту
М.А. Врубеля и А.А. Блока фактически нет.
Мы также выделили специфически детерминированный в аспекте рубежности гендерный уровень (женщина-творец является традиционно парадоксальной фигурой), представленный в исследовании персоналиями К.К. Павловой, Ю.В. Жадовской, Е.П. Ростопчиной, М.С. Петровых и др. Наибольшую методологическую и фактографическую ценность представляют собой исследования, посвященные проблеме своеобразия «женского творчества» в России (И. Савкиной, В.О. Михневич, И.А. Муравьевой).
Мы обозначили уровень специфической пространственной детерминанты – рубежа общего и частного, всемирного и локального: это уровень провинциального (по месту своего обитания) творца (М.А. Богданович, Ю.В. Жадовская, И.М. Затрапезнов, Т.А. Медведев, К.К. Павлова, П.Я. Паньков, М.С. петровых, Н.А. Спирин).
Исследования скудны по количеству, и главным образом носят биографический (Астафьев А.В., Астафьева Н.А. о ярославских писателях), краеведческий (О.А. Городецкая о Т.А. Медведеве, А.Я. Грязнов о И.М. Затрапезнове) или историко-искусствоведческий характер (С.Н. Овсянников о П.Я. Панькове, В.А. Летин, Т.А. Третьякова о Т.А. Медведеве, Н. Гилевич, А. Чобат о М.А. Богдановиче).
Исходя из данной нами характеристики изученности проблемы, можно утверждать, что целостного, комплексного, методологически интегративно ориентированного исследования хронотопа рубежей в российском культурном опыте XVIII – XX до сих пор не существовало.
Научная новизна работы заключается в том, что в исследовании:
обоснована и осуществлена культурологическая интеграция понятий «хронотоп» и «рубеж»; хронотоп рубежей рассмотрен как культурологическая проблема, в связи с чем сформулированы и обоснованы дефиниции «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»;
исследование русской культуры XVIII – XX вв. впервые осуществлено в особом методологическим ракурсе, соотносящем российский культурный опыт со специфической – «рубежной» культурной парадигмой;
выявлена и целостно изучена специфическая парадигма отечественной культуры XVIII – XX вв., представленная как культурный опыт рубежей;
комплексно исследован российский хронотоп культурного опыта рубежей XVIII-XX вв.: исследованы проблемы хронотопа рубежей как культурного явления; изучены российские социокультурные (императорская чета Павел I и Мария Федоровна) и художественные практики. (творцы в аспекте демонизма их мироощущения, творцы в аспекте гендерной специфики) XVIII – XX вв. в плане реализации в них опыта рубежности;
в ракурсе реализации «рубежности» впервые интерпретированы провинциальные артефакты (Собор Св. апостолов Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре, Здание академического театра имени Ф. Волкова архитектора Н.А. Спирина и др.) и творчество провинциальных ярославских художников – живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю.В. Жадовской, М.А. Богдановича, М.С. Петровых.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней
историко-типологически мотивирована взаимная связь дефиниций «хронотоп» и «рубеж» и дана специфическая культурологическая дефиниция понятий «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»;
хронотоп рубежей раскрыт как специфический универсум и парадигма русской культуры;
осуществлен комплексный анализ социокультурного и индивидуально-творческого уровней проявления хроноса и топоса рубежности в культурном опыте России XVIII – XX вв.;
опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках России XVIII – XX вв. осмыслен применительно к гендерной и эстетической сферам;
изучены социальные и художественные составляющие российского опыта рубежности XVIII - ХХ вв., ставшие основаниями для самосознания творца в ситуации рубежа, формирования амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, поисков преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.
Практическая значимость произведенного в работе исследования определяется возможностью экстраполяции разработанной методологии при исследовании конкретных проявлений русской культуры и мирового культурного опыта, генетически связанного либо аналогичного русскому.
Определяется возможность использовать материалы работы в образовательном процессе высшей и средней школы при изучении культурологического цикла дисциплин, в том числе в образовательном процессе Института филологии ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского».
Практическое значение работы для социально-нравственного образования и воспитания вытекает также из ее социокультурной установки на утверждение значимой культурно-исторической роли провинции с ее специфической рубежностью в жизни России.
Практическое значение проведенной работы связано и с необходимостью расширения интеллектуального спектра обеспечения межкультурной коммуникации, смысл которой существенно меняется в условиях глобализации процессов, актуализирующих культурный опыт рубежей.
Личный вклад диссертанта заключается в том, что в исследовании на материале русской культуры XVIII-XIX вв. раскрыто уникальное значение культурного опыта рубежей как сложного социокультурного феномена; выведены и обоснованы культурологические дефиниции «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»; выявлен и монографически исследован особый вид «рубежа» - рубеж культурных парадигм и его философско-эстетических, пространственно-временных, нравственно-психологических составляющих; целостно исследован российский хронотоп культурного опыта рубежа XVIII-XX вв. и его составляющие – хронос и топос, социокультурные аспекты гендера, социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности; в ракурсе реализации «рубежности» впервые проанализированы провинциальные артефакты (Собор Св. апостолов Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре, Здание академического театра имени Федора Волкова архитектора Н.А. Спирина и др.) и творчество провинциальных ярославских художников – живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю.В. Жадовской, М.А. Богдановича, М.С. Петровых.
Достоверность результатов диссертационного исследования обеспечивается фундаментальным характером поставленной проблемы и разносторонности ее разрешения; определении исходных теоретико-методологических позиций; комплексностью методологии, адекватной задачам работы; системным и полным обобщением проявлений российского культурного опыта рубежей в аспекте хронотопа; обширной апробацией.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Для культурологического дискурса современной отечественной гуманитарной науки актуальной и не решенной в полной мере задачей остается раскрытие сущностных признаков и выявление концептов русской культуры. Важный подход к ее разрешению - выявление специфики отечественной культуры в ее доминантных проявлениях, каким и является, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа.
2. При доминировании «хроноса» хронотоп рубежей предстает инвариантом российской историко-культурной динамики. Его показательными вариантами являются кризисный хронотоп российских рубежей, осознанный культурной элитой рубежа XVIII – XIX вв. и XIX – XX вв., а также хронотоп «рубежной» личности А.С. Пушкина, встречи с которым реализованы в лирическом опыте К.К. Павловой и Е.П. Ростопчиной. Преимущественная актуализация «топоса» ведет к дифференциации российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, но лишь в числе прочих, территориальные ограничения. Одной из таких сфер является выделяемая нами в качестве специфического феномена и введенная в качестве культурологической категории «ойкумена русской провинциальной культуры», особенности которой определяют смыслополагание «рубежей» провинциального локуса – в частности, уникального для Верхневолжского региона ярославского храма во имя Святых апостолов Петра и Павла (1736–1744).
3. Русская культура XVIII - ХХ вв. характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений рубежности на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.
«Временная» рубежность определяет специфическое преломление ренессансной парадигмы в русской культуре рубежа XIX – XX вв., а также ход исторического времени в опыте творцов рубежа XIX - ХХ вв. (А.П. Чехова,
М.А. Богдановича, М.С. Петровых). «Пространственная» рубежность в социально-духовном аспекте детерминирует структуру мира в сознании культурной элиты рубежа XIX-XX вв.; в социально-культурном – определяет горизонт столицы и провинции со специфическими носителями и творцами, чьи судьбы во многом детерминирует «комплекс столичности» (К.К. Павлова, М.С. Петровых), компенсирующий «комплекс провинциальности», и в чьем творчестве (М.А. Богданович) складывается топика репрезентативного провинциального пространства – города.
4. Социокультурные гендерные аспекты актуализации рубежности в российской культуре XVIII - ХХ вв. проявились в продуцировании и бытовании специфически рубежных гендерных моделей и стереотипов (гамлетизм), в трансформации традиционных гендерных ролей, что изменило привычные границы маскулинности и феминности и определило судьбы женщин, причастных культурной деятельности (императрица Мария Федоровна, женщины-авторы К.К. Павлова, Е.П. Ростопчина, Ю.В. Жадовская, А.А. Ахматова, Л.Д. Блок,
Е.И. Дмитриева, М.И. Цветаева) и образы женщин-персонажей, в творчестве мужчин низведенные от архетипа Вечной Женственности, Прекрасной Дамы до гендерного стереотипа современницы.
5. Российский опыт рубежности XVIII - ХХ вв., актуализированный в социальных и художественных практиках репрезентативных в аспекте рубежности представителей творческой элиты рубежа XIX – XX вв. А.А. Блока и М.А. Врубеля, является основанием для формирования и трансформаций самосознания творца в культурной ситуации рубежа, создания амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, нахождения специфических форм преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.
6. Хронотоп рубежей – значимая и впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов. Хронотоп рубежей – специфический универсум русской культуры, парадоксально целостный и ценный своей вариативностью, что требует типологизации его в культурологической категории «культурный опыт рубежей». Носителями опыта рубежности являются субъекты русской культуры (от личности до сообщества) и феномены русской культуры (от произведения до культурного процесса), обладающие верифицируемыми имманентными качествами рубежности или воспринятые как таковые другими субъектами культуры.
Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования осуществлялись на заседаниях кафедры культурологии и журналистики
ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского»; на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях: «Культура. Образование. Православие» (Ярославль: ЯГУ им. П.Г. Демидова, 1996); 4-я, 6-я, 8-я конференции молодых ученых (Ярославль, ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1996, 1998, 2000); «Молодая наука – ХХI веку» (Иваново, ИвГУ, 2001); «Пастуховские чтения» (Ярославль: ЯРИПК, 2002); «Чтения Ушинского» (Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2003, 2004, 2006); «100 лет после Чехова» (Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2004); «Третьи Алмазовские чтения: Роль творческой личности в развитии культуры провинциального города» (Ярославль, 2005); «Науки о культуре – шаг в ХХI век» (Москва: РИК, 2005, 2007); X, XI, XII Пушкинские чтения (Санкт-Петербург: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2005, 2006, 2008); Первый Российский культурологический конгресс (Санкт-Петербург, 2006); «А.С. Пушкин в Подмосковье и Москве. XII Пушкинская конференция» (Большие Вяземы, 2007); «Информационные и коммуникационные науки в изменяющейся России» (Краснодар: КГУКИ, 2007); «Науки о культуре в новом тысячелетии: I Международный коллоквиум молодых ученых» (Москва - Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2007); «Интеграция науки и образования. Информационная культура и креативный потенциал общества и личности» (Краснодар: КГУКИ, 2008); «Курьез в искусстве и искусство курьеза. ХIV Царскосельская научная конференция (Санкт-Петербург, 2008); «XVIII век: женское / мужское в культуре эпохи — XVIIIe sicle : fminin / masculin dans la culture de l’poque» (Москва: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2008).
Результаты исследования внедрены в образовательный процесс Института филологии ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского».
Основная проблематика диссертации представлена в пятидесяти трех публикациях, в том числе восьми, осуществленных в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух частей (Часть I. «Хронотоп рубежей как культурное явление и культурологическая проблема»; Часть II. «Опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках России»), каждая из которых включает две главы (I.1. «Хронотоп рубежей как культурологическая проблема», I.2. «Хронос и топос в России как явления рубежности»; II.1. «Социокультурные аспекты гендера в России как рубежного явления», II.2. «Социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности»); заключения, библиографического списка источников литературы, включающего 476 наименований. Общий объем работы - 489 с.