Репрезентация культурной идентичности в сети Интернет Васильева Марина Александровна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Идентификационные стратегии в современных социокультурных условиях 12

1. Представления об идентичности в гуманитарном дискурсе 12

2. Специфика современной культурной ситуации, влияющая на формирование идентификационных границ 23

2.1 Основные тенденции изменения культурного пространства 23

2.2 Технологические инновации как причина идентификационных изменений 28

2.3 Изменение идентификационного процесса как следствие глобальных перемен 31

3. Персоналистская модель, стратегии и практики построения идентичности 36

3.1 Тотальность персоналистской модели 36

3.2 Идентификационные практики 39

4. Современная идентичность как динамический процесс. 46

5. Формирование кластерной идентичности 54

ГЛАВА II. Репрезентация идентичности в пространстве культуры 62

1. Понятие репрезентации и его трансформация в философско-научном дискурсе 62

1.1 История трансформации понятия 62

1.2 Актуальное использование понятия 68

2. Значение репрезентационных практик в процессе идентификации 72

3. Стратегии репрезентации образов Собственного и Другого в современной культуре 80

4. Уровни современной системы репрезентации 90

4.1 Массовый 93

4.2 Кластерный 97

4.3 Персональный 101

5. Репрезентация Собственного в виртуальном пространстве 106

ГЛАВА III. Современный язык репрезентации в сети интернет 113

1. Формирование персональной информационный среды 113

2. Появление нового языка репрезентации, его своеобразие и формы 122

2.1 Интернет-мем 126

2.2. Сериализация образа 131

2.3 Инфографика 136

2.4 Эмодзи и эмотиконы 139

2.5 Символические объекты на селфи 143

2.6. Хэштеги 146

3. Влияние Интернет-среды на репрезентационные и идентификационные стратегии 150

Заключение 159

Список литературы 164

• Специфика современной культурной ситуации, влияющая на формирование идентификационных границ
• Изменение идентификационного процесса как следствие глобальных перемен
• Стратегии репрезентации образов Собственного и Другого в современной культуре
• Появление нового языка репрезентации, его своеобразие и формы

Введение к работе

Актуальность выбранной темы исследования обеспечивается растущей
значимостью Интернет-коммуникации, предполагающей постоянное

использование рассматриваемых в работе новых форм репрезентации
идентичности. Автор обращается к наиболее популярным в современной
культуре явлениям: медиа опосредованной коммуникации, способах

репрезентации идентичности в информационном пространстве, влиянии виртуальной реальности на физическую и др. В работе также проводится анализ актуальных средств репрезентации идентичности, которые используются повсеместно и уже перешагнули Интернет и социальные сервисы. В целом,

³ Пряхина А. В., Пряхин Н. Г. Межкультурные коммуникации в постиндустриальном обществе, – СПб, 2012. – с. 5.

рассмотрение выбранной проблемы позволяет лучше понять специфику современной межгрупповой и межиндивидуальной коммуникации.

Степень разработанности темы. Проблема идентичности была
популярной темой исследований на продолжении всего ХХ века. Среди
широкого круга авторов, занимавшихся ей, первыми следует выделить
У. Джеймса, Дж. Г. Мида, Дж. М. Болдуина, Ч. Х. Кулика, представлявших
социологический подход к определению самости. Также интерес к идентичности
наметился и в работах психоаналитиков: З. Фрейда, Э. Эриксона и др.
Критическая теория авторов Франкфуртской школы: Т. Адорно,

М. Хоркхаймера, Г. Маркузе, Э. Фромма и др., – также содержит теоретические предпосылки для развития идентификационного дискурса. Во второй половине XX века интерес к проблемам формирования самости нашел отражение в работах философов разного толка: экзистенциалистов (Ж.-П. Сартра, А. Камю), философов постмодерна (Ж. Лакана, Ж. Делеза, Ж. Деррида, Ж. Бодрийара и др.). Развитие идей понимающей социологии и феноменологии актуализировало проблему идентичности человека, что проявилось в работах А. Щюца, П. Бергера, Т. Лукмана. Американские социологи (И. Гофман, Р. Мертон, Дж. Александр и др.) исследовали самость как продукт социальной интерактивности личности. С их идеями соотносится и параллельно возникающие в Европе теории неомарксистов: ситуационистов (Э. Ги Дебор) и исследователей Бирмингемской школы (С. Холл, Р. Хогарт и др.).

Современное развитие исследований идентичности в западном научном сообществе реализуется по большей части через рассмотрение репрезентации отдельных аспектов самости (гендерного, расового, возрастного и т.д.) в различных дискурсивных практиках (кино, телевидение, реклама, Интернет-коммуникация). Этот подход ярко представлен в работе 2006 г. «Дискурс и идентичность»⁴ (“Discourse and Identity”) Б. Бенвелл и Э. Сток, а также в исследованиях российской Лаборатории Интернет Исследований при НИУ ВШЭ

⁴ Benwell B. and Stokoe E. Discourse and Identity, Edinburgh University Press, 2006, reprinted in 2012. – 314 pp.

(ЛИНИС)⁵. В целом, для отечественного дискурса в большей степени характерен
иной взгляд на проблему построения самости, который кратко можно
охарактеризовать как целостный или комплексный. Он представлен в работах
Б. Г. Соколова, Е. Э. Суровой, Е. Н. Шапинской, И. В. Малыгиной,

B. А. Куренного и других авторов.

Явление репрезентации также стало довольно востребованным предметом исследований в западном научном дискурсе второй половины XX века. Его изучением в своих работах занимались авторы самых различных направлений: Э. Гуссерль, Ж. Деррида, П. Бергер, Т. Лукман, А. Щюц, Э. Дюркгейм,

C. Московичи, С. Холл, К. Гинзбург и др.

Объединение теорий, сформировавшихся вокруг понятий идентичности и репрезентации, позволяет создать новый комплексный подход к их изучению.

Целью работы является исследование тактик и средств репрезентации идентичности в пространстве коммуникации, в частности, сети Интернет. Для ее решения поставлены следующие частные задачи:

определение специфики идентификационного процесса в актуальной культурной ситуации,

рассмотрение влияния технологических инноваций и социокультурных тенденций на принцип построения самости,

анализ взаимного влияния репрезентационных и идентификационные практик,

выявление общих особенностей системы репрезентации, обладающей тремя уровнями: массовым, кластерным, персональным,

определение и рассмотрение явления информационного порядка повседневности,

⁵ Сайт Лаборатории Интернет Исследований при НИУ ВШЭ (ЛИНИС) – [Электронный ресурс] Режим доступа:

рассмотрение нового визуального языка коммуникации и репрезентации, формирующегося в сети Интернет, анализ его наиболее востребованных элементов,

определение общих тенденций развития репрезентационных практик в Интернет пространстве.

Научная новизна работы состоит в обосновании и применении подхода, при котором идентификация и репрезентация рассматриваются не по отдельности, а вместе – как различные аспекты процесса определения самости индивида в современной культуре. Это создает новую позицию для исследования различных проявлений репрезентации культурной идентичности в Интернет-пространстве.

Теоретическая значимость данного исследования определяется

несомненной актуальностью темы. Выводы, изложенные в работе, опираются не
только на довольно широкую теоретическую базу, но и на анализ ярких явлений
современной культуры. Представленный подход к их рассмотрению
обуславливает практическую значимость работы. Он позволяет исследовать
самые различные конкретные примеры репрезентации культурной идентичности
с позиции их участия в процессе определения границ Собственного и может
быть применим в различных дискурсивных и междисциплинарных

исследованиях.

Методология и методы исследования выбраны в соответствии с поставленными задачами.

Вариативность дискурсивных позиций по отношению к рассматриваемой в данной работе теме определила выбор комплексного методологического подхода в рамках совмещения различных исследовательских стратегий. Анализ проблемы осуществлялся на основе междисциплинарного подхода с привлечением теорий и результатов исследований из различных областей социо-гуманитарных наук: философии, культурологии, социологии, психологии, семиотики, медиа-исследований. Значительно место в работе занимает

структурный анализ наиболее ярких и актуальных примеров репрезентации различных позиций в информационном пространстве.

Концептуальные основания исследования сложились в процессе анализа
работ широкого круга авторов, касающихся тем идентичности и репрезентации.
При работе с их текстами использовались различные методы, в частности,
историческая герменевтика, компаративистика и культурологический анализ.
Герменевтический, компаративистский и семиотический подходы

использовались при рассмотрении различных современных форм

репрезентации. Вместе с культурологическим анализом информационной среды, в которой разворачивается межгрупповая и индивидуальная коммуникация, это позволило создать объемное представление природы и специфики процесса репрезентации в современных условиях.

Результаты исследования:

обоснован и применен комплексный подход к исследованию построения идентичности и репрезентации самости в культурном пространстве;

выявлены общие особенности идентификационного процесса в современных условиях;

уточнено понятие репрезентации с учетом истории его трансформации и использования в различных дискурсах;

описаны различные репрезентационные стратегии, непосредственно влияющие на процесс определения самости;

введено понятие «персонального информационного потока», которое адекватно описывает процесс регулярного потребления индивидом новостных сообщений по выбранным информационным каналам;

введено понятие «информационного порядка повседневности», которое обозначает ближайшее окружение индивида в информационном пространстве;

описан современный язык Интернет-коммуникации, рассмотрены его отдельные элементы и их участие в процессе репрезентации идентичности;

- введено понятие «посталфавитной» стадии коммуникации, которая

представляется вполне реальной при усилении имеющихся тенденций развития актуальных форм коммуникации.

Положения, выносимые на защиту:

1. Динамичность и процессуальность современной идентичности являются ее главными характеристиками и определяют персоналисткий принцип сборки самости;

2. Специфика современного социального взаимодействия определяется кластерной структурой общества и формирующейся кластерной идентичностью;

3. Одним из ключевых понятий современной культуры является проект, как принцип структурирования повседневности;

4. Исследование репрезентационных и идентификационных практик и стратегий наиболее продуктивно при их совместном изучении, в качестве аспектов одного сложного процесса;

5. На данный момент можно выделить три уровня системы репрезентации: массовый, кластерный, персональный, – каждый из которых предполагает особую специфичность репрезентативных образов;

6. Различные явления современной культуры привели к формированию «персонального информационного потока». Он создается на основании включенности индивида в различные кластерные сообщества и коммуникативные поля, появляющиеся вокруг информационных поводов;

7. Растущее значение процессов и явлений информационной среды создает условия для формирования «информационного порядка повседневности»;

8. Новый язык коммуникации и репрезентации с высокой долей визуальной составляющей предлагается считать явлением «посталфавитной» стадии коммуникации. Основными элементами этого языка являются

визуальные мемы, сериальные образы, инфографика, эмодзи и эмотиконы, символические объекты на селфи, хэштеги;

9. Кластерные сообщества создают основания для изменения в порядке репрезентации общества в целом, пересмотра его как целостной системы;

10. Репрезентация идентичности в информационной культуре опережает рефлексию и может быть представлена как ее актуальная форма.

Апробация и внедрение результатов исследования. Концепция и основные положения диссертации обсуждались на различных научных мероприятиях.

В 2014 г. были представлены следующие доклады: «Соотношение репрезентационных и идентификационных практик» (на V-ой научной конференции «Философия. Язык. Культура» (г. Москва, НИУ ВШЭ, Факультет философии, 28.04.2014 – 29.04.2014)) и «Роль репрезентации в процессе идентификации» (на научно-теоретической конференции «Субкультуры и коммуникативные стратегии информационного общества» (г. СПб, СПбГПУ, 19.11.2014 - 22.11.2014 в рамках ДПФ2014)). Указанные доклады были также опубликованы в соответсвующих сборниках конференций.

В 2015 г. доклад «Формирование информационного порядка

повседневности» был представлен на круглом столе «Репрезентация сетевого пространство» (СПбГУ, Институт Филососфии 07.05.2015).

В 2016 г. доклад на тему «”Посталфавитная” коммуникация» был представлен на круглом столе «Актуальные проблемы современной культуры» (СПбГУ, Институт Философии 25.02.2016).

По теме исследования было опубликовано более десяти статей (общий объем около 6 п. л.) в профильных научных журналах, в т.ч. в изданиях, рецензируемых ВАК (пять статей).

Структура текста диссертации соответствует поставленным задачам. Работа состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и списка используемой литературы.

Специфика современной культурной ситуации, влияющая на формирование идентификационных границ

В культуре второй половины XX в. и начала XXI в. постоянно проявляет себя вопрос об идентичности человека. После разрушительных войн, политических и культурных революций, экономических кризисов актуализируется вопрос о сущности субъекта, природе и структуре «Я». Значительные культурные перемены и изменения выявляют ценностный сдвиг, кризис, который влечёт за собой пересмотр не только ответа на извечный вопрос «Кто я?», но и самого способа ответа на него – способа построения Самости. Богатый на события XX в. возвёл вопрос об идентичности в глобальную проблему, широко обсуждаемую в публичном, научном дискурсах. Это понятие вызывает заслуженный интерес у исследователей разных школ и направлений уже в течение длительного времени, и можно говорить о сложившемся разноплановом дискурсе с внушительной историей.

Социологическая концепция идентичности зародилась в 90-х годах XIX века в США.5 Отправной точкой для различных, в большинстве своем забытых, концепций стала вышедшая в 1890 году «Психология» У. Джеймса, в которой автор пытается трактовать сознание не как сосуд, где хранятся упорядоченные впечатления от внешнего мира, а как поток, в котором мысли и чувства по своим собственным законам всплывают на поверхность и опускаются на дно.6 В качестве острова стабильности в этом потоке Джеймс выделяет познаваемую самость (“self as known”), т.е. «Я» не как субъект, а как объект познания. Эта мысль в целом определила направление развитие дискурса. Согласно Джеймсу, эта «эмпирическая самость», образующая вместе с чистым «Я» в значении субъекта познания «общую самость», распадается на «материальную самость», «социальную самость» и «духовную самость» в зависимости от того, формируется ли она во взаимодействии с миром вещей, других людей или собственных чувств и способностей.7 Подобное размытие понятия сознания открыло перед исследователями перспективу радикальной концепции формования самости через социальные отношения, которая оставляла проблему возникновения «чистого Я». Для этого было необходимо соотнести понятие сознания с понятием действия и трактовать самость во всех её аспектах как результат социального взаимодействия, т.е. признать коммуникативных характер построения идентичности. Из различных попыток сделать это, предпринятых в том числе Дж. М. Болдуином, Ч. Х. Кулик и Дж. Г. Мидом, утвердилась в конечном итоге концепция Мида.

Дж. Г. Мид разработал антропологическую теорию специфики

человеческой коммуникации и социальности как таковой и, опираясь на неё, проанализировал развитие самости у ребёнка.8 Согласно его теории, «Я» обозначает не постепенно формирующуюся структуру личности, а структуру отношения человека к самому себе, если ему на протяжении всей жизни удаётся достигать некого единства в его отношении к различным, конкурирующим между собой Другим. Эта концепция, тесно переплетенная с понятиями роли, генерализованного Другого, самоконтроля и социального контроля, стала теоретической основой для многих исследований в американском дискурсе.

В Европе понятие самости стало объектом теоретических исследований во второй половине XX века, захватив различные дискурсы от психоаналитического до философского. Собственно, до этого у З. Фрейда представление об идентичности уже содержалось в одном из обращений к членам еврейского общества «Бнай Брит» в 1926 году. Говоря о том, что его не связывали с евреями ни вера, ни национальная гордость, он в то же время отметил, что у него было «ясное осознание внутреннего тождества с ними, уютное сознание общности психологического устройства».9 Пусть Фрейд и не использовал в своих работах термин «идентичность» в том смысле, какой ему придается сегодня, его размышления об идентификации людей в массе, нашедшие свое отражение в книге 1921 года «Психология масс и анализ человеческого Я», вплотную подводили к пониманию того, что позднее в психоаналитической литературе было названо «групповой идентичностью».10

Позже проблема идентичности стала центром исследовательской и терапевтической деятельности американского психоаналитика Э. Эриксона, выдвинувшего эпигенетическую концепцию жизненного цикла и кризиса идентичности. Идеи об идентичности были сформулированы и изложены им в таких его работах, как «Детство и общество» (1950), «Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование» (1958), «Идентичность: юность и кризис» (1967),11 «Жизненная история и исторический момент» (1975). Эриксон придавал важное значение необходимости изучения проблемы идентичности. Как писал он в своей работе «Детство и общество», «исследование идентичности в наше время становится такой же стратегической задачей, какой во времена Фрейда было изучение сексуальности».12

Основные философские концепции, связанные с пониманием идентичности относятся ко второй половине XX века. Свою позицию представляет в это время и Франкфуртская школа: Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Э. Фромм и др. Будучи марксистами, франкфуртцы полагали, что человек, личность является результатом социального воздействия. Однако, если Маркс после такого вывода признал человеческую природу «вторичной» и сконцентрировался на «первичном» – социальных и экономических процессах, её создающих, то исследователи Франкфуртской школы не потеряли интерес к человеку

Изменение идентификационного процесса как следствие глобальных перемен

Кластеризация общества, как явление, и кластерная идентичность завязаны на сложности образов, формируемых в современной культуре, также как на возможностях современной инфосферы, сделавшей эти образы доступными для любого человека. Э. Тоффлер описал это в книге «Третья волна»: «Сегодня уже не массы людей получают одну и ту же информацию, а небольшие группы населения обмениваются созданными ими самими образами. Поскольку все общество движется в сторону разнообразия, привнесенного Третьей волной, новые средства информации отражают и ускоряют этот процесс».67 Таким образом, кластеры способствуют трансформации тотального социокультурного пространства в сетевое. Они отличаются высоким уровнем и постоянством внутренней динамики, также как и неизменным поиском новых внешних связей. Кластерность общества позволяет индивиду успешно находить и осваивать нужную информацию, осуществлять коммуникативную деятельность, производить выбор социальной и идентификационной принадлежности. Основание кластера – это проект, который реализуется индивидами совместно или независимо друг от друга и даёт повод для коммуникации. Он может быть любым по направленности, собственно, все, что угодно: любая деятельность или дискурсивное поле, – может сегодня восприниматься как проект. Потому интересно рассмотреть в общих чертах проектность современной культуры.

Как уже говорилось выше, стремление к уникальности, экзотичности является важной чертой современного идентификационного процесса. Парадоксально, но в сегодняшней культуре обыденность ориентируется на исключительность, превращая её в персонализированную повседневность. Понятие проекта играет в этом значимую роль, поскольку принципиально противостоит рутине. Проект – это деятельность с заранее намеченной целью, планом действий, определенным результатом, который ожидаем в известное время. Следуя за этимологией (лат. «брошенный вперед»), стоит отметить, что это

Тоффлер Э. Третья волна. М., 2010. С. 278. понятие имеет прочные ассоциации с будущим, которое в современной ситуации оказывается не менее актуальным, чем настоящее.

Для современной культуры скорости и многообразия проект оказывается способом определения целей и организации жизни. В некотором смысле ориентация повседневной жизни на проектную деятельность решает или отодвигает вопрос о предназначении человека, смысле его жизни и т.д. При чем речь идёт не просто о заполнении жизненного пространства множеством малых проектов, но об отношении к самой жизни как проекту с некоторым результатом, который может определяться через понятия успеха, благополучия или счастья, репрезентируемыми в общественном пространстве. В свете сказанного, вполне понятно, что для современного индивида все оказывается проектом: образование, отношения с людьми, семья, дети, работа, досуг и пр. Реализация повседневности через многочисленные проекты позволяет создать иллюзию преодоления рутины, размечая жизненный путь человека некими свершениями – достигнутыми результатами. Кроме того, многообразие и разноплановость существующих проектов обеспечивают возможность персонификации набора таких достижений, что также реализует стремление человека к уникальности.

В целом, эта ситуация логично вытекает из общих особенностей культуры модерна и постмодерна, субъектной и персоналистской моделей идентичности. Отношение к миру как объекту, который подлежит некоторой переработке, восприятие себя как объекта, который также может, или даже должен быть изменен, как раз и лежит в основе проектного отношения к жизни. Разрушение в европейской культуре модерна религиозной доминанты, обеспечивающей ценностные ориентиры, влечёт за собой необходимость постановки новых целей, достижение которых оценивается вполне конкретно самим индивидов или обществом. Таким образом, ориентированность на проект оказывается вполне органичной для современной ситуации. К тому же, она поддерживается и укрепляется с помощью технических средств коммуникации, позволяющих организовать коммуникационное пространство вокруг проекта и репрезентировать его.

В качестве основных черт современного проекта, реализуемого различными сообществами, стоит отметить их временный характер. Проект не претендует на то, чтобы «занять» человека на всю жизнь; даже если срок его реализации не обозначен сразу, индивид обычно может его оставить, как только захочет. Именно это, в первую очередь, отличает проект и формируемый вокруг него кластер от прежних оснований общественных групп и объединений различного порядка: религии, гендера, социального класса и т.д. Даже некоторые из этих идентификационных позиций трансформировались сегодня в проекты с добровольным участием. В качестве примера можно привести многочисленные женские группы в социальной сети ВКонтакте.68 При том, что гендер на сегодняшний день продолжает оставаться одним из наиболее важных аспектов для формирования позиций Собственного и Другого, да в целом играет огромную роль в формировании идентичности, его «переживание» трансформировалось в проект. Специфические женские сообщества в своих материалах репрезентируют образ женственности, суть которого зависит от идеологической направленности группы. В них подчеркивается отличие не только женщин от мужчин, но и женщин, разделяющих и реализующих конкретное представление о женственности, от других женщин. Специфичность образа женственности может заключаться как в утрированной стереотипизации, так и несоответствии стереотипу, отсылке к мифологической «традиционности» или акцентировании отдельных привычно женских ролей. Так или иначе, вместо сложного и многогранного понятия социального пола репрезентируется упрощённое представление о нем.

Стратегии репрезентации образов Собственного и Другого в современной культуре

Если репрезентативный образ, нацеленный на массовое восприятие, апеллирует к довольно расплывчатому представлению «Мы» («Мы-обычные люди», «Мы-родители», «Мы-покупатели» и т.д.), то кластерный уровень репрезентации обращается к оформившемуся и осознаваемому представлению «Мы-члены конкретного сообщества». Кластерная идентичность сегодня действительно играет огромную роль в формировании индивидуальной самости во многом из-за того, что образы именно этого уровня активно используются для репрезентации Собственного в пространстве медиа, в частности, социальных сетях.

Зачастую позиция кластерной или групповой идентичности определяется в противопоставлении с Другим. В рассмотрении различных стратегий репрезентации инаковости уже было показано, что в современной ситуации Другой не исчезает, но в значительной степени модифицируется. В первую очередь, изменяются основания инаковости. Ж. Бодрийар выразил это следующими словами: «Структурные различия бытро и нескончаемо распространяются в моде, обычаях, культуре. Пришел конец отличиям грубым, резким, связанным с расами, безумием, нищетой смертью».Новая «версия» Другого имеет более тонкие отличия, зачастую невидимые со стороны. Так, например, разница между сообществами т.н. ролевиков и реконструкторов может показаться незначительной для стороннего наблюдателя. Однако каждое сообщество определяет себя, в том числе, через противопоставление второму, репрезентируя и акцентируя различия. То же самое справедливо и по отношению к сообществам любителей различных произведений культуры: фильмов, книг и т.д. В целом, можно предположить, что для некоторых современных концепций инаковости пространство репрезентации оказывается единственно возможным пространством существования, что представляется даже несколько утрированной реализацией термина «виртуальное сообщество», введенного Г. Рейнгольдом в 1993 году. По его мнению, «виртуальные сообщества являются социальным объединением, которые вырастают из Сети, когда группа людей поддерживает открытое обсуждение достаточно долго и человечно, для того чтобы сформировать сеть личных отношений в киберпространстве».116

В целом, кластерный уровень репрезентации, также как и кластерный уровень социального взаимодействия, является довольно новым. Современные группы принципиально противостоят традиционным социальным образованиям. Итальянский автор П. Вирно рассматривает их различия в терминах «множества» и «народ». Одним из важнейших отличий этих формаций следует признать отсутствие сложившихся правил репрзентации и самоопределения кластеров. Если народ самоопределяется через язык, ограниченный набор символов (национальный флаг, герб, гимн), общую территорию и традиции, то набор знаков и образов для обозначения каждой из великого множества новых групп не определен.

Формирующиеся и закрепляющиеся маркеры групповой принадлежности пестрят многообразием. Во-первых, речь здесь идет о «спонтанных» символах, которые подмечаются в процессе коммуникации. Во-вторых, в качестве маркеров начинают использоваться стереотипные образы, которые, с одной стороны, позволяют обозначить принадлежность к группе для стороннего наблюдателя, с другой – становятся объектом шуток внутри самого сообщества. Так, в отечественных социальных сетях существует довольно много групп, акцентирующих внимание на «типичном» поведении того или иного сообщества: «Типичный технарь»117, «Типичный студент»118, «Типичное творческий»119 и др. В этих группах с иронией репрезентируются стереотипный образ «среднего» представителя группы, который утрирован и доведен до определенного уровня абсурда, и в то же время оказывается вполне правдивым. Репрезентация в данном случае может быть как визуальной (картинка, комикс и т.д.), так и вербальной (анекдот). При этом значительный интерес представляют возможные интерпретации образа, которые множатся вместе появлением сообществ, транслирующих один из вариантов позиции Другого.

В целом, понятие интерпретации начинает играть очень существенную роль именно на уровне групповой репрезентации. Образы массовой культуры содержат обращение для всех и с одной целью, а вариативность их интерпретаций невелика, хотя и существует. В случае с образами кластерного уровня дело обстоит сложнее. Существуя в едином коммуникационном пространстве, репрезентации групповой идентичности подразумевают взгляд различных Других. Сами образы становятся отражением различных точек зрения, как изнутри, так и извне сообщества. Так стало популярным представление группы через набор представлений: как меня (члена группы) видят друзья, мама, общество, я сам. Эти картинки можно считать всего лишь шуткой, они всегда содержат значительную долю юмора и самоиронии. Однако в них отражается тот факт, что репрезентация идентичности сегодня заранее учитывает реакцию целого ряда Других, а также сопоставляет свое видение с реальным положением дел. Постоянная «работа» с этими позициями делает процесс репрезентации нескончаемой игрой, поиском нужного образа.

Появление нового языка репрезентации, его своеобразие и формы

Согласно концепции сериальности, представленной у Б. Г. Соколова, вещественная реальность как таковая может быть представлена как процесс «развертывания сериальности вещей». При этом автор отмечает два временных направления, в котором происходит эта предметная актуализация: «сразу же стоит говорить о “синхронической” сериальности, когда мы “фиксируем” одновременность со-присутствия, некоем мгновенном «срезе», а также о временной последовательности, о «диахроническом» измерении развертывания этого со-присутствия».153 Это представление вполне переносимо и на развертывание невещественных культурных объектов в медиа-среде. В таком случае синхроническая сериальность окажется соотносима с персональным информационном потоком – одновременную явленность индивиду различных образов и объектов коммуникационной среды. Тогда как диахроническая сериальность напрямую отсылает к сериалу как постепенному становлению и разворачиванию образа или сюжета.

Сериализация представляет собой довольно интересное культурное явление, не новое по своей сути, но обретающее влияние в актуальной ситуации. В качестве наиболее заметных сериалов прошлого можно вспомнить литературные произведения XIX и XX вв, которые создавались и публиковались поэтапно, например в литературном журнале (А. С. Пушкин «Евгений Онегин»), или в целом формировали серию рассказов об одних героях (рассказы А. К. Дойля, А. Кристи). Сегодня примеров разнообразного проявления сериализации образов так много, что их можно встретить и в литературе, теле- и киноиндустрии, и в сфере высокого искусства (серии выставок, объединенных единой концепцией, развивающие единый посыл), и в рекламе на различных носителях, и в медиа-коммуникации.

В первую очередь, понятие сериала ассоциируется с телевидением. Сегодня это сформировавшийся жанр со своими законами. Популярность сериалов растет с каждым годом и телевизионным сезоном, вместе с ней меняется и отношение к жанру. За последние несколько лет наблюдается небывалый интерес лучших мировых режиссёров к сериальной форме подачи сюжета. Большое количество интересных проектов возбудило интерес и у исследователей кинематографа, массовой культуры и т.н. медиа исследований (media issues).154

У телевизионного сериала – драматического или комедийного, массового или претендующего на определенную исключительность, – есть несколько общих интересных особенностей, которые в целом характерны для явления сериализации. В первую очередь, следует обратиться к самому очевидному свойству сериала – это дробное представление сюжета, наличие связанных между собой эпизодов, которые могут быть в большей или меньшей степени автономны. Разделение нарратива на «порции» ведет к тому, что паузы становятся важной частью повествования, основой своеобразной игры авторов сериала и его зрителей – пауза «на самом интересном месте», – или же дают аудитории время отдыха до следующего замкнутого сюжета в той же стилистике.

Конечно, история развития жанра из радио-постановок, которые изначально предполагали коммерческую выгоду для авторов, несет свой отпечаток. Телевезионный сериал – это в первую очередь коммерческий продукт, привлекающий внимание зрителей, которое можно продать рекламодателям. Пауза позволяет добиться этого эффекта и сама становится значимой частью произведения. В качестве свежего примера уместно вспомнить сериал «Шерлок», который производится британской студией BBC и является сегодня одним из наиболее популярных сериалов в мире. Интервалы между короткими сезонами этого сериала продолжаются от года до трех лет, однако это не уменьшает количество его поклонников. В современной ситуации все может стать инфоповодом, в том числе и коллективное ожидание. Сериалы становятся центром для коммуникативной активности групп различных размеров, кластеров, для которых ожидание новых серий может быть также важно, как и обсуждение уже вышедших. Между сезонами фанаты сериала пересматривают существующие серии, обсуждают самые незначительные детали, устраивают викторины, пишут альтернативные финалы серий и т.д. Фанфикшн или фанфики (от англ. “fanfiction” – «фанатское чтиво») – это любительские сочинения по мотивам оригинальных произведений. По содержанию это может быть детализация, заполнение «белых пятен» или альтернативное развитие популярного «канона».155 Очевидно, что популярность и длительное ожидание продолжения влияет на количество фанатской прозы, которая не остается незамеченной. В случае с «Шерлоком», наиболее популярные сюжеты даже были обыграны в самом сериале.156

Создатели современных сериалов и кинофильмов активно используют период ожидания для поддержания интереса аудитории, что обеспечивает, в конечном итоге, коммерческих успех предприятия. Поэтому сегодня активно развивается культура «трейлеров» (небольшой видеоролик, состоящий из кратких и обычно наиболее зрелищных фрагментов фильма, используемый для анонсирования или рекламы этого фильма), «тизеров» (рекламное сообщение, построенное как загадка, которое содержит часть информации о продукте, но при этом сам товар не демонстрируется.), которые уже могут считаться неотъемлемой частью самих произведений массовой культуры. Причем эта тенденция распространилась не только на экранные формы наррации, но и литературу. Популярная во всем мире сага «Песнь льда и пламени» американского писателя Дж. Мартина также является отличным примером сериала. Ее фанаты уже достаточно долго ждут продолжение истории, и специально для поддержания их интереса было опубликовано несколько глав из еще недописанной книги.