Проблема "двух культур" в истории культуры середины ХХ - начала ХХI веков Игнатова Мария Петровна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Проблема «двух культур» в середине ХХ в 15

1.1. Постановка проблемы Чарльзом Сноу 15

1.2. Спор «физиков» и «лириков» в Советском Союзе 25

1.3. «Две культуры» в свете открытия Роджера Сперри 36

1.4. Проблема «двух культур» в образовании 46

Глава 2. Проблема «двух культур» на рубеже XX – XXI вв 61

2.1. Синергетика как новое мировидение 61

2.2. И.Р. Пригожин и С.П. Курдюмов: естествознание с гуманитарным лицом 72

2.3. Естествознание и гуманитаристика: пути сближения 84

Глава 3. Фотография как инструмент «двух культур» 97

3.1. Фотография как инструмент научной культуры 97

3.2. Фотография как артефакт художественной культуры 107

3.3. Научная и художественная фотография: единство «двух культур»120

3.4. Фотография и массовая культура: Selfie 130

Заключение 137

Литература

• «Две культуры» в свете открытия Роджера Сперри
• Проблема «двух культур» в образовании
• И.Р. Пригожин и С.П. Курдюмов: естествознание с гуманитарным лицом
• Фотография как артефакт художественной культуры

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Междисциплинарный подход к научным исследованиям и шире – холистический взгляд на культуру в целом стали одной из примет развития современной науки и современной культуры. Недаром современную культуру часто называют эпохой меж-дисциплинарности или эпохой истонченности и прозрачности границ. Здесь уместно вспомнить широко известное высказывание М.М. Бахтина о том, что «каждый культурный акт существенно живет на границах: в этом его серьезность и значительность»¹. Таким образом, в прозрачности границ – смысл полнокровного существования культуры.

В этом контексте диссонансом звучит так называемая проблема «двух культур» – проблема размежевания научной и художественной культуры (у нас чаще говорят о размежевании естественно-научной² и гуманитарной культур), которую в середине прошлого века поставил английский ученый и писатель Чарльз Сноу. Практически одновременно в Советском Союзе эта проблема прошла под знаком спора «физиков» и «лириков» и получила широкий резонанс. Получалось, что границы между научной и художественной культурой отнюдь не прозрачны, и стена отчужденности действительно отделяет две могучие ветви культуры – научную и художественную.

Но так было ровно 50 лет назад. В конце XX – начале XXI вв. в науке произошли коренные изменения, которые не могли не повлиять и на проблему «двух культур». Прежде всего, это открытие феномена функциональной асимметрии головного мозга человека, за которое американский нейрофизиолог Рождер Сперри был удостоен Нобелевской премии по физиологии (1981). В свете открытия Сперри многое в проблеме «двух культур» стало понятным и встало на свои места. Во-первых, стало понятным, что существование «двух культур» заложено самой природой сознания человека и обе эти культуры обречены на «мирное сосуществование». Во-вторых, неизбежное доминирование у каждого индивида функций одного из полушарий определяет его склонность к «физике» или «лирике». Природа сама заботится о том, чтобы в ее царстве было достаточно и ученых, и художников. В-третьих, неразрывное функционирование обоих полушарий определяет неразрывное сосуществование «двух культур» – научной и художественной. Как правое полушарие подпитывает левое и наоборот, так и искусство вдыхает жизнь в науку, а наука способствует прогрессу искусства. Таким образом, границы между наукой и искусством с необходимостью должны быть прозрачными.

¹ Бахтин М.М. К вопросам методологии эстетики словесного творчества // Собр. соч. Т. 1. М.:
Русские словари, Языки славянской культуры, 2003. С. 282.

² Дабы «не множить сущностей без надобности», мы в диссертации относим математику к есте
ственным наукам. Мы также не акцентируем внимание на отличии художественной и гумани
тарной культур, ибо обе культуры имеют обширное общее поле.

На рубеже веков коренные изменения произошли в естествознании. Благодаря достижениям новой междисциплинарной науки синергетики естествознание обрело многие черты гуманитаристики или, как любил говорить отец-основатель российской синергетики С.П. Курдюмов, оно стало «естествознанием с гуманитарным лицом». Непредсказуемость путей эволюции, необратимость времени, историзм в развитии событий, спонтанность, большие следствия, вызванные малыми причинами, – все эти черты, традиционно считавшиеся неотъемлемыми четами истории и вообще гуманитарных наук, стали присущи и естествознанию. Лапласов детерминизм, обратимость времени, линейная зависимость параметров системы отошли в прошлое. Естествознание сделало решительный шаг навстречу гуманитаристике, и это не могло не отразиться на взаимоотношениях «двух культур» – они стали ближе друг другу.

Изучая взаимодействие «двух культур» – научной и художественной, нельзя было не задаться вопросом, существуют ли механизмы, которые с равным успехом работают в той и другой культуре и тем самым способствуют сближению «двух культур», «истонченности» границ между ними. Один такой механизм мы нашли – это фотография. Фотографию не зря называют одним из величайших изобретений человечества – она коренным образом изменила современную культуру, став первым шагом на пути превращения современной культуры в культуру визуальную. Но помимо всех общеизвестных свойств и достоинств, фотография обладает еще одним: она с равным успехом служит как научной, так и художественной культуре, и в этом смысле, быть может, является уникальным явлением культуры. Фотография стала незаменимым инструментом научной культуры и неотъемлемым артефактом культуры художественной.

Более того, как показано в диссертации, научная фотография часто несет в себе огромный эстетический потенциал и становится артефактом художественной культуры, а артефакт художественной культуры – абстрактная живопись – подчас выступает как своего рода опережающая репликация научной фотографии. Так фотография служит сближению «двух культур».

Итак, сам факт существования «двух культур» в эпоху «истонченно-сти границ» не может не привлекать внимание исследователя и не быть актуальным. Помимо того, к рассмотрению проблемы «двух культур» в диссертации привлекаются последние достижения естественных и гуманитарных наук, что также делает работу в высокой степени актуальной.

Степень разработанности проблемы. Проблема «двух культур» в ее современном звучании была поставлена в мае 1959 г. Чарльзом Сноу в публичной лекции, прочитанной в Кембриджском университете. Лекция Сноу имела широкий резонанс и вызвала оживленную дискуссию на Западе. Независимо и практически одновременно проблема «двух культур» стала обсуждаться в Советском Союзе, приобретя широкую известность

как спор «физиков» и «лириков». В диссертации выделены пять этапов этого спора за период с 1959 по 1985 гг.

Следует особо отметить, что в обсуждение проблемы «двух культур» значительный вклад внесли выдающиеся математики и физики, академики РАН Б.В. Раушенбах, Н.Н. Моисеев, С.М. Никольский, В.А. Садовничий, члены-корреспонденты РАН Е.Л. Фейнберг, С.П. Курдюмов, Д.И. Трубец-ков, В.А. Успенский. Хотя к концу ХХ в. спор «физиков» и «лириков» de facto сошел на нет, время от времени и в XXI в. появляются отдельные статьи на эту тему как отечественных, так и зарубежных авторов.

Итак, проблема «двух культур» или проблема «физиков» и «лириков» в литературе освещена достаточно ярко. Тем не менее практически не рассматривалась динамика данной проблемы за прошедшие полвека. Фактически не рассматривались и механизмы взаимодействия научной и художественной культуры.

В качестве одного из таких механизмов, осуществляющих сближение естественно-научной и гуманитарной культуры, в работе рассматривается синергетика. За время бурного развития синергетики к началу XXI в. накоплена огромная литература по этой молодой науке. Однако эта литература разделяет судьбу всей научной литературы – она недолговечна. Поэтому в работе мы старались опираться на труды классиков синергетики Г. Хакена, И.Р. Пригожина, С.П. Курдюмова, ибо классика, в том числе и научная классика, живет вечно. Также мы опирались на ставшие классикой статьи и монографии по мировоззренческим и философским следствиям синергетики, а также работы по философским и культурологическим проблемам научной и художественной культуры. В большинстве своем это были работы отдельно по научной и отдельно по художественной культуре, но не об их взаимодействии. Приятное исключение здесь составляют работы В.М. Петрова, Г.А. Голицына, В.А. Копцика и В.П. Рыжова, которые развивают теоретико-информационный подход к гуманитарной культуре и которых действительно волнует проблема интеграции «двух культур», диалог естественных и гуманитарных наук. Разумеется, вне поля нашего рассмотрения не остались и серии книг по синергетике, издаваемые в России издательством URSS – «Синергетика: от прошлого к будущему» и «Синергетика в гуманитарных науках», которым большое значение придает сегодняшний лидер российского синергетического движения Г.Г. Малинецкий.

Аналогичная картина наблюдается и с другим механизмом взаимодействия «двух культур» – фотографией. Имеется достаточно обширная литература по истории фотографии вообще (хотя М.М. Гурьева, например, считает, что в ), по художественной фотографии и в меньшем объеме по научной фотографии (в основном это также зарубежные исследования). При этом мы вообще не нашли работ о взаимодействии научной и художественной фотографии. Впрочем, аналогичную картину – обилие литерату-

ры отдельно о науке и отдельно об искусстве и отсутствие литературы о механизмах их взаимодействия – наблюдал почти полвека назад писатель Д. Данин. По существу, поиск механизмов взаимодействия «двух культур», «наведение мостов» между естественно-научной и гуманитарной культурами, о чем говорил Г. Хакен, и было основной задачей диссертационной работы.

Таким образом, объектом исследования являлась научная и художественная культура в их историческом развитии, а предметом исследования – механизмы взаимодействия научной и художественной (естественно-научной и гуманитарной) культуры в период с середины XX до начала XXI вв., в частности фотография как один из таких механизмов.

Научная гипотеза исследования: фундаментальные открытия в естествознании, в частности открытие феномена функциональной асимметрии головного мозга человека и новая нелинейная картина мира, раскрываемая синергетикой, оказали существенное влияние на динамику взаимоотношений между естественнонаучной и гуманитарной культурами. За полвека – от середины ХХ в. до начала XXI в. – наметился существенный сдвиг в сторону сближения «двух культур», стирания границ между ними. Важную роль в сближении «двух культур» играет фотография.

Цель и задачи исследования. Цель работы состояла в исследовании динамики взаимодействия естественнонаучной и гуманитарной культуры на временнм интервале от середины ХХ до начала XXI вв.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи исследования:

1. Рассмотреть в историко-культурном контексте проблему «двух
культур» и выяснить причины возникновения и причины остроты пробле
мы.

1. Исследовать эволюцию проблемы «двух культур» и рассмотреть исторически сложившиеся взгляды на причины возникновения проблемы.

2. Рассмотреть эволюцию взаимоотношений научной и художественной культуры на временном интервале от середины ХХ в. до начала XXI в.

3. Исследовать проблему «двух культур» в образовании, в частности выяснить, как влияет на качество образования деление школ по принципу «двух культур» – на физико-математические и гуманитарные.

5. Исследовать влияние синергетической парадигмы и нового нелинейного мышления на пути сближения «двух культур». Рассмотреть новые черты «естествознания с гуманитарным лицом».

6. Рассмотреть фотографию как уникальное явление «двух культур»: как инструмент научной культуры и артефакт художественной культуры. Отметить эстетический потенциал научной фотографии и познавательные возможности художественной фотографии.

Теоретические и методологические основы исследования. Поскольку значительная часть работы посвящена влиянию идей синергетики

на пути сближения «двух культур», вполне естественно, что методологическую основу работы составляла синергетическая парадигма. Как известно, синергетическая методология рассматривает культуру как открытую самоорганизующуюся систему, вмещающую в себя как естественнонаучное, так и гуманитарное знание. В рамках синергетической парадигмы для методологии диссертации важную роль играли структурно-симметрологические и теоретико-информационные методы, а также методология фрактального анализа. В целом идейную базу работы составляло мировидение, которое сегодня принято называть нелинейным мышлением, а также холистический взгляд на культуру в целом.

Помимо синергетической парадигмы, теоретико-методологическую базу исследования составляли также традиционные методы диахронного историко-культурного анализа, феноменологический, сравнительно-исторический и семиотико-герменевтический методы анализа.

В силу того, что диссертация носит выраженный междисциплинарный характер, важную роль в ее методологии сыграли работы классиков современного естествознания: В.И. Вернадского, Г. Вейля, С.П. Курдюмова, Г.Г. Малинецкого, А.Н. Колмогорова, В.А. Копцика, Н.Н. Моисеева, С.М. Никольского, И.Р. Пригожина, Б.В. Раушенбаха, В.А. Садовничего, Д.И. Трубецкова, В.А. Успенского, Е.Л. Фейнберга, Г Хакена, А. Эйнштейна. Важную роль для работы имели и труды классиков гуманитарной науки: Р. Барта, М.М. Бахтина, В. Беньямина, Ж. Бодрийяра, М.Л. Гаспа-рова, Вяч. Вс. Иванова, М.С. Кагана, В.А. Лекторского, Ю.М. Лотмана, Е.А. Мамчур, М. Фуко, а также сочинения писателей и поэтов П. Антокольского, Ш. Бодлера, Д. Данина, Ч. Сноу, И. Эренбурга.

Важное значение для методологии исследования имели идеи теоретико-информационного подхода к построению интегральной культуры В.М. Петрова, Г.А. Голицына, В.П. Рыжова и В.А. Копцика. В посмертной работе Г.А. Голицына «Информация и творчество: на пути к интегральной культуре» сформулирован основной постулат теоретико-информационного подхода – принцип максимума информации и заложена методологическая основа для интеграции «двух культур».

Значительное влияние на диссертационную работу оказали труды А.В. Волошинова по синергетике культуры, фрактальной морфологии художественной культуры и эстетике фракталов, а также сформулированные им признаки эстетики фракталов и концепция фрактальности «второй природы» – культуры.

Соответствие темы диссертации требованиям Паспорта научной специальности ВАК. Исследование выполнено в рамках специальности 24.00.01 – Теория и история культуры. Тема диссертации соответствует п. 1.2. Теоретические концепции культуры; 1.3. Исторические аспекты теории культуры, мировоззренческие и ментальные аспекты теории культуры; 1.17. Компоненты культуры (наука, мораль, мифология, образование, ре-7

лигия, искусство) паспорта специальностей научных работников ВАК Министерства образования и науки РФ (культурология).

Научная новизна исследования заключена в следующем:

Культурологическая проблема «двух культур» исследована в свете последних открытий естествознания, в частности открытия церебральной функциональной асимметрии.

Проблема «двух культур» изучена также в русле синергетической парадигмы, в свете нового холистического нелинейного мировидения, открываемого синергетикой, и новых тенденций в естествознании, названных И.Р. Пригожиным и СП. Курдюмовым «естествознанием с человеческим лицом».

Впервые рассмотрена эволюция проблемы «двух культур» на временнм интервале длиной более полувека от скрытого противостояния в середине XX в. до явного взаимного интереса в начале XXI в.

Впервые фотография рассматривается как инструмент «двух культур», показаны пути взаимопроникновения двух культур в двух видах фотографии - научной и художественной, изучен эстетический потенциал научной фотографии и познавательные возможности художественной фотографии.

Результаты исследования позволяют сделать ряд выводов, которые сформулированы в основных положениях, выносимых на защиту:

1. Говоря о проблеме «двух культур», следует различать причины возникновения проблемы и причины остроты проблемы, которые в литературе как правило смешивают. Причиной возникновения проблемы является феномен церебральной функциональной асимметрии, открытый Р. Сперри, т.е. возникновение проблемы «двух культур» определено самой природой сознания человека. Причина остроты проблемы в середине ХХ в. заключалась в послевоенных успехах науки и техники - освобождением атомной энергии и освоением космоса. Именно по этой причине лекция Сноу на Западе и спор «физиков» и «лириков» в Советском Союзе получили такой широкий резонанс.

2. Выделены три подхода к объяснению причин размежевания «двух культур»:

чрезмерная специализация образования (Ч. Сноу);

доминирование левополушарного стиля мышления у «физиков» и правополушарного - у «лириков» (Р. Сперри);

вневременное мировосприятие классического естествознания и тем-поралистское мировоззрение гуманитарных наук (И. Пригожин).

В нашей терминологии подход Сперри следует отнести к причине возникновения проблемы, а подходы Сноу и Пригожина - к причинам остроты проблемы.

3. Выявлена положительная динамика в проблеме «двух культур» в
начале XXI в. по сравнению с серединой ХХ в. Если в середине прошлого

века «две культуры» – научная и художественная (естественно-научная и гуманитарная) – находились в состоянии плохо скрываемой конфронтации, то к началу XXI в. наметился существенный сдвиг к их взаимной уважительной заинтересованности и сближению.

4. Проведение политики «двух культур» в образовании – деление школ на физико-математические и гуманитарные – требует деликатного подхода. Да, специализация школ есть оправданная дифференциация, вызванная развитием самого знания и системы образования. Но на деле эта специализация часто оборачивается тем, что школьники-гуманитарии не умеют мыслить, а школьники-математики не могут выражать мысли (в этом достаточно резком суждении мы следуем мнению академика В.А. Са-довничего). Необходимо шире внедрять опыт специализированных школ, которые стремятся достичь гармонии между «двумя культурами» (общеизвестно, например, что выпускники физико-математических лицеев г. Саратова стабильно имеют наивысшие баллы ЕГЭ не только по математике, но и по русскому языку и литературе).

5. Благодаря успехам синергетики или теории самоорганизации естествознание сделало важный шаг навстречу гуманитаристике – шаг к сближению «двух культур». Сегодня естествознание приобретает традиционные черты гуманитарной культуры: необратимость времени и, как следствие, историзм в развитии событий, непредсказуемость путей эволюции системы, конструктивная роль хаоса и случая, возможность неожиданных решений в тупиковых ситуациях, возможность малыми усилиями достичь значительных результатов. Эти новые черты естествознания, положенные в основу нового нелинейного мышления и нового холистического мирови-дения, позволяют вместе с И.Р. Пригожиным и С.П. Курдюмовым говорить о «естествознании с гуманитарным лицом».

6. Фотография с равным успехом служит как научной, так и художественной культуре, и в этом смысле может быть названа уникальным явлением «двух культур». Помимо того, что научная фотография расширяет горизонты видения человека от микрокосма до макрокосмоса, она обладает и огромным эстетическим потенциалом, равным эстетическому потенциалу художественной фотографии. В целом фотография может служить идеальным примером взаимодействия научной и художественной культур.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в осознании идеи единства культуры, преодоления барьеров между естественно-научной и гуманитарной культурой, прозрачности границ между «двумя культурами» и между различными областями знания вообще. Само существование проблемы «двух культур» является серьезной преградой на пути гармоничного развития человечества и требует решения как на теоретическом, так и на практическом уровне. В целом положения и выводы, предлагаемые в работе, способствуют развитию холистического взгляда на культуру интеграции науки и искусства в лоне культуры. Материалы дис-

сертации могут служить теоретической и методологической базой для культурологических и философских работ и могут быть использованы в курсах по теории культуры, философии культуры, истории и философии науки и др.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались автором на Международной научно-практической конференции «Современные концепции научных исследований» (Москва, 29-30 августа 2014), Международной научной конференции «Россия и Мир: вариативность исторического и культурного диалога» (Саратов, 9-11 апреля 2015), XVII объединенной конференции «Интернет и современное общество» (Санкт-Петербург, 22-25 июня 2015), Международной междисциплинарной научной конференции «Калейдоскоп времени: ускорение, инверсия, нелинейность, многообразие» (Саратов, 25-26 сентября 2015), Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы развития современной науки и образования» (Москва, 31 октября 2015), XII Международной научно-практической конференции Евразийского Научного Объединения «Итоги науки в теории и практике – 2015» (Москва, 28-29 января 2016).

Структура работы соответствует задачам диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы. Главы работы разделены на 11 параграфов (первая и третья главы содержат по четыре параграфа, вторая глава – три параграфа). Список использованной литературы содержит 171 работу отечественных и зарубежных авторов. Работа содержит 156 страниц текста и 23 иллюстрации.

«Две культуры» в свете открытия Роджера Сперри

В целом же, повторимся, Сноу чрезвычайно озабочен отчужденностью научной культуры от художественной (последнюю Сноу часто называет традиционной культурой) и неоднократно возвращается к этой теме. «Поляризация культуры, – говорит Сноу, – очевидная потеря для всех нас. Для нас, как народа, и для нашего современного общества. Это практическая, моральная и творческая потеря…» [113, c. 25]. Чуть позже Сноу вновь говорит о негативных последствиях поляризации культуры и для ученых, и для художников. «В значительной мере проблема заключается в том, что литература, связанная с нашей традиционной культурой, представляется ученым «не относящейся к делу». Разумеется, они жестоко ошибаются. Из-за этого страдает их образное мышление. Они обкрадывают самих себя.

А другая сторона? Она тоже многое теряет. И может быть, ее потери даже серьезнее, потому что ее представители более тщеславны. Они все еще претендуют на то, что традиционная культура – это и есть культура, как будто существующее положение вещей на самом деле не существует» [113, c. 27-28].

Заметим, что в этом пассаже Сноу впервые говорит об образном мышлении, которое столь же необходимо ученому, как и мышление рациональное. Искусство, равно как и вся «вторая» культура, необходимо ученому для развития образного мышления, без которого всякое творчество, в том числе и научное, невозможно. На интуитивном уровне единство рациональной и образной картины мира было осознано еще во времена Гомера и Парменида, однако физиологические основы этого единства (феномен функциональной асимметрии головного мозга человека) были открыты только через двадцать лет после лекции Сноу, когда в 1981 г. американ-3 Заметим, что в России также давно уже «деятелями культуры» или «интеллигентными людьми» считают исключительно киноактеров и эстрадных звезд, но никак не физиков и математиков. ский нейрофизиолог Роджер Сперри получил Нобелевскую премию за открытие этого феномена. К этому вопросу мы еще вернемся в параграфе 1.3. А пока еще раз дадим слово Чарльзу Сноу и еще раз отдадим должное интуиции Сноу-художника, который «кожей чувствует» необходимость такого единства: «Столкновение двух дисциплин, двух систем, двух культур, двух галактик – если не бояться зайти так далеко! – не может не высечь творческой искры. Как видно из истории интеллектуального развития человечества, такие искры действительно всегда вспыхивали там, где разрывались причинные связи» [113, c. 30].

Лекция Сноу называлась «Две культуры и научная революция». Однако нигде в лекции в явном виде не говорится, что именно в эпоху научной революции разрыв между двумя культурами достигает своего апогея. Это как бы подразумевается само собой разумеющимся. Сноу говорит, что поляризация культур возросла, однако нигде не говорится, что это произошло именно благодаря научно-технической революции. «Попытки перебросить мост между учеными и не учеными Англии выглядят сейчас – особенно среди молодежи – значительно безнадежнее, чем 30 лет назад. В то время две культуры, уже давно утратившие возможность общения, еще обменивались вежливыми улыбками, несмотря на разделявшую их пропасть. Теперь вежливость позабыта, и мы обмениваемся только колкостями» [113, c. 31].

В то же время Сноу называет причину (точнее, одну из причин) возникновения двух культур – это неприятие всей интеллигенцией промышленной революции, которое привело к расколу между «традиционной» и научно-технической интеллигенцией, между теми, кто «делал» промышленную революцию и теми, кто пользовался ее благами, но не принимал. «Если забыть о тех, кто связан с наукой, вся остальная западная интеллигенция никогда не пыталась, никогда не хотела и никогда не была в состоянии понять промышленную революцию и еще меньше принять ее. Интеллигенты, и в частности писатели и художники, по существу, оказались луддитами» [113, c. 35]. Развивая эту мысль, Сноу говорит о том, что большинство писателей «с отвращением отвернулось от промышленной революции». И далее: «некоторые, вроде Рескина, Уильяма Морриса, То-ро, Эмерсона и Лоуренса, создавали фантастические идиллии, казавшиеся криками ужаса. Трудно назвать хотя бы одного первостепенного писателя, который был бы искренне увлечен промышленной революцией и увидел бы за уродливыми бараками, дымящимися трубами торжеством чистогана жизненные перспективы, открывавшиеся для бедных и пробудившие у 99% его сограждан надежды, знакомые раньше только редким счастливцам» [113, c. 37].

Таким образом, интеллигенция не приняла промышленной революции. Между тем по существу история человечества знала только две глобальные революции, приведшим к качественным изменениям в развитии производительных сил и как следствие качественному улучшению уровня жизни – это сельскохозяйственная (неолитическая) революция и промышленная революция. За промышленной революцией фактически без перерыва последовала научная революция. «Эта новая революция родилась из союза чистой науки с индустрией. Она покончила с усовершенствованиями наобум и с чудаками изобретателями; в результате во главе промышленности встали те, кто действительно может ею руководить» [113, c. 40].

Итак, научная революция (у нас ее чаще называют научно-технической) естественным образом последовала за промышленной и также не была принята «традиционной» культурой. Но почему раскол между научной и традиционной культурой в эпоху научно-технической революции усилился? Ведь в принципе с ростом значения научного знания в обществе и ростом образованности самого общества поляризация двух культур могла бы и ослабевать? Об это Сноу не говорит ни слова.

Проблема «двух культур» в образовании

Второе начало термодинамики, как известно, сформулировано для замкнутых изолированных систем. Пригожин первым начал изучение так называемых открытых систем, т.е. систем, обменивающихся с окружающей средой энергией или веществом. Наиболее интересные свойства открытых систем выявляются при нелинейных процессах, в которых возможно осуществление термодинамически установившихся неравновесных состояний, характеризующихся определенной пространственной или временной упорядоченностью. Такие структуры получили название диссипа-тивных структур, т.к. для их существования требуется непрерывный обмен веществом или энергией с окружающей средой. Таким образом, в нелинейных неравновесных открытых системах рассеяние энергии за счет вязкости, теплопроводности, диффузии и т.п. выступает в качестве «архитектора» новых упорядоченностей – диссипативных структур. Пригожин предположил, что диссипация энергии должна входить в фундаментальные уравнения, описывающие мироздание. Так зародился термодинамический подход к теории самоорганизации Пригожина и его бельгийской школы.

Если Пригожин пришел в теорию самоорганизации из химической термодинамики, а Хакен из физики лазеров, то С.П. Курдюмова привели в синергетику задачи военно-промышленного комплекса – теория взрыва, физика плазмы, задачи горения и др. Институт прикладной математики АН СССР, в котором Курдюмов прошел путь от рядового сотрудника до директора, был создан в 1953 г. президентом АН СССР, трижды Героем социалистического труда, «главным теоретиком космонавтики» академиком М.В. Келдышем именно для решения математических задач, связанных с созданием и совершенствованием термоядерного оружия и обеспечением космических полетов. В ИПМ с невиданной до того точностью решались сложнейшие уравнения газовой динамики и баллистики. Позднее выдающийся физик ХХ века Нобелевский лауреат Л.Д. Ландау назовет эту работу сотрудников ИПМ «научным подвигом».

Наибольших успехов в школе Курдюмова достигли в исследовании нелинейных процессов, названных режимами с обострением, – процессов, в которых один или несколько ключевых параметров процесса неограниченно возрастают за конечное время, т.е. производная по времени для этих параметров обращается в бесконечность. Надо сказать, что задачи, в которых производная некой функции не существует или обращается в бесконечность считались математиками конца XIX – начала ХХ в. не имеющими физического смысла6. Однако в конце ХХ в. именно функции с несуществующими или обращающимися в бесконечность производными стали основными функциями новой науки. Первые дали начало теории фракталов Мандельброта [154], вторые – теории режимов с обострением Курдю-мова [56]. Одному из первых в ИПМ С.П. Курдюмову стало понятным, что дальнейшее успешное изучение нелинейных процессов с экзотическим поведением их ключевых параметров невозможно без новых подходов, новых понятий и новых междисциплинарных идей. Это был шаг на пути к новой науке синергетике.

Как уже отмечалось, нелинейные дифференциальные уравнения синергетики позволяют описать эволюцию структур – решение этих задач стало одним из магистральных направлений исследований в синергетике. В результате был сформулирован главный принцип синергетики – принцип универсального эволюционизма: всякая открытая неравновесная динамическая система эволюционирует в направлении, приводящем к ее самоорганизации, причем характер самоорганизации не зависит от природы системы, а определяется ее симметрией и симметрией воздействия. По скольку и природа, и культура являются сложными открытыми неравновесными динамическими системами, то процессы самоорганизации в них схожи и обладают одинаковыми свойствами. Именно это свойство открытости и нелинейности природных и социальных систем делает синергетику универсальным инструментом как естествознания, так и гуманитаристики.

Принцип универсального эволюционизма вскрывает выдающуюся роль симметрии в природе и искусстве. В свете этого принципа становятся понятными слова В.И. Вернадского о доминантной роли симметрии в природе, сказанные им еще в начале ХХ в.: «Принцип симметрии в ХХ в. охватил и охватывает все новые области. Из области материи он проник в область энергии, из области кристаллографии, физики твердого вещества он вошел в область химии, в область молекулярных процессов и в физику атома. Нет сомнения, что его проявления мы найдем в еще более далеком от окружающих нас комплексов мире электрона и ему подчинены будут явления квантов» [15, с. 221].

Можно сказать, что весь ХХ век прошел в науке под знаком симметрии. В середине века были открыты фундаментальные законы симметрии в ядерной физике, за что американские физики китайского происхождения Цзундао Ли и Чжень-нин Янг и американский физик венгерского происхождения Юджин Вигнер были награждены Нобелевскими премиями по физике. В 1962 г. была открыта знаменитая симметричная структура двойной спирали молекулы ДНК, за что Джеймс Уотсон, Фрэнсис Крик и Морис Уилкинсон были удостоены Нобелевской премии по физиологии и медицине. Тогда же спиральная симметрия была обнаружена не только в микромире, но и в макрокосме – благодаря мощным телескопам были открыты спиральные галактики. А конец ХХ в. знаменовался открытием С.В. Петуховым законов симметрии в структуре генетического кода. Таким образом, роль симметрии как основного закона гармонии мира стала очевидной.

И.Р. Пригожин и С.П. Курдюмов: естествознание с гуманитарным лицом

В конце XIX – начале XX в. в Англии, Франции, России и Америке появляются многочисленные фотообщества, главной целью которых была борьба за фотоискусство. В 1853 г. было учреждено Лондонское фотографическое общество, возглавившее движение «За высокое искусство фотографии». В 1894 г. в России было создано Русское фотографическое общество, объединившее наряду с фотографами-профессионалами и любителей фотоискусства. Фотографические общества устраивали выставки фотографий, издавали первые фотографические журналы, проводили конкурсы фоторабот самого разного уровня. Важно отметить, что все общества без исключения рассматривали фотографию как высокое искусство.

Вторая половина XIX в.– время зарождения импрессионизма, девизом которого было не копирование внешней реальности, а передача сиюминутного впечатления – impression от нее. Но сиюминутность впечатления есть неотъемлемое свойство фотографии, поэтому фотографы естественным образом потянулись за импрессионистами. Так из стремления сделать фотографию полноправным членом художественной культуры родилось первое направление художественной фотографии – пикториализм или фотографический импрессионизм. Девизом этого движения стала эстетизация фотографии, стремление приблизить фотографию к рисунку или гравюре, освободить фотографию от механистических признаков серийного производства.

Пикториализм родился в Британии, и у его колыбели стоял автор коллажа Генри Пич Робинсон. Но подлинного расцвета пикториализм достиг в Америке трудами главного идеолога американского пикториализма Альфреда Стиглица. Именно Америка сначала убедилась сама, а потом убедила и весь мир в том, что фотография – это искусство. И именно Стиглиц, как о нем часто говорят, в одиночку втолкнул Америку в мир искусства ХХ века. Хотя в основе пикториальной фотографии лежали новые технические методы печати, как писал Стиглиц, «эти методы имеют чрезвычайно изощренный и личностный характер. В результате каждый отдельный отпечаток уникален и своеобразен, и его индивидуальность отражает настроение и чувства автора в момент его изготовления» [161, c.61].

Если фотохудожник 1870-1880 гг. пытался расширить смысловое поле снимка за счет многоплановости композиции, то фотограф-пикториалист стремился вычесть из фотографии все лишнее и сконцентрировать внимание на главном смысловом центре фотографии. В целом движение пикто-риальной фотографии стало важной вехой на пути фотографии к художественной культуре. Тем не менее, сам пикториализм, основанный на заим Ill ствовании изобразительных средств у иного искусства – живописи, был обречен.

Бурный ХХ век начался настоящей бурей в искусстве – утверждением модернистских идей. Весь исторический опыт искусства был в одночасье отвергнут, и на его обломках вырастало новое абстрактное искусство само скорее напоминавшее груду обломков. Все искусство бросилось в омут авангарда – не хотела отставать и фотография. Но в отношении фотографии появилась и одна особенность: если пикториализм в фотографии следовал за импрессионизмом в живописи, то в становлении авангарда фотография и живопись участвовали на равных. Известно, что Россия сыграла одну из главных ролей в становлении нового искусства, открыв целые направления в модернизме: абстракционизм (Василий Кандинский), супрематизм (Казимир Малевич), конструктивизм (Владимир Татлин), ку-бофутуризм (Владимир Маяковский). Россия подарила миру и выдающегося фотографа-авангардиста Александра Родченко.

Родченко, как и его друг Маяковский, был одновременно и одним из основоположников русского авангарда, и одним из столпов советской пропаганды. Но ни то, ни другое не мешали ему делать гениальные фотографии. «Нужно революционизировать людей, – говорил Родченко, – видеть их со всех точек зрения и при всяком освещении». И Родченко действительно снимал со всех точек зрения – сверху, снизу, сбоку, с крыши, с балкона, со столба, из-под земли – только не прямо, как это делали все до него. Непривычный угол зрения, неповторимая точка съемки, необычное освещение – все это Родченко. Понятно, что закончились эксперименты Родченко его исключением из Союза художников – власть не любит нестандартные точки зрения. Но как бы ни относиться к необычным углам зрения Родченко, одного его имени достаточно, чтобы признать фотографию искусством.

Как известно из синергетики, искусство, как и всякий устойчивый процесс, развивается циклически: на смену гармоническим стилям приходят дисгармонические, хаос в искусстве сменяется порядком и так далее. Естественной реакцией фотографии на непрямые углы зрения авангарда был отказ от них, обращение к прямой фотографии – straight photography, которую также можно понимать как правдивую, неприкрашенную фотографию. Не удивительно, что основу прямой фотографии составили пей-113 зажи – вечные прекрасные формы мудрой природы. Новый стиль в фотографии возглавил американский фотограф Энсел Истон Адамс, который в 1932 г. возглавил группу f/64, отвергнувшую красивости пикториалистов наравне с беспокойным экспериментаторством авангардистов в пользу мудрого спокойствия природы. В 1946 г. в Калифорнийской школе искусств Адамс основал первый в США факультет искусства фотографии – к тому времени по крайней мере в Америке фотография уже причислялась к сонму искусств. Забегая по времени вперед, скажем, что во Франции во Французской академии изящных искусств – одной из пяти академий в составе Института Франции – только в 2005 г. было открыто восьмое отделение академии – отделение фотографии. Но это уже едва ли не высшая степень признания художественной фотографии. И опять же обращаясь к нашим дням отметим, что воспроизводимая нами на рис. 9 фотография Адамса «Хребет Титон и река Снейк» была отобрана в числе 116 фотографий, занесенных на золотую пластинку космической станции «Вояджер» с целью представить для внеземных цивилизаций информацию о Земле. «Вояджер» был запущен с Земли в 1977 г. и на сегодня покинул пределы

Фотография как артефакт художественной культуры

Проблема «двух культур» – проблема взаимоотношений научной и художественной культуры – в «эпоху междисциплинарности» выглядит неприятным анахронизмом. Тем не менее, если проблема существует, ее надо изучать и искать пути ее преодоления. С другой стороны, представляется очевидным, что пока в культуре существуют ученые и художники (а существовать они, видимо, будут всегда, ибо без них и сама культура немыслима), до тех пор будет существовать и проблема «двух культур». Таким образом, «две культуры» следует отнести к разряду «вечных» философских проблем. Но для философской проблемы это скорее комплимент, нежели упрек.

В разные культурные эпохи проблема «двух культур» выглядела по-разному – эти нюансы и должны составлять предмет культурологического анализа. В диссертации проблема «двух культур» рассмотрена начиная с середины ХХ в., времени, когда проблема была поставлена Чарльзом Сноу в мае 1959 г. и когда в сентябре того же года в Советском Союзе разгорелся знаменитый спор «физиков» и «лириков», и до наших дней – начала XXI в. Все эти полвека естествознание развивалось невиданными темпами и в нем были сделаны фундаментальные открытия, оказавшие влияние на мировоззрение человека в целом, в том числе и на взаимоотношения естественнонаучной и гуманитарной культуры. Во-первых, это открытие феномена церебральной функциональной асимметрии, благодаря которому многое в проблеме «двух культур» встало на свои места. Стало понятным, что сама природа сознания человека позаботилась о существовании двух культур – левополушарной культуры «физиков» и правополушарной культуры «лириков», что обе эти культуры в сознании человека подпитывают друг друга и значит необходимы друг другу, что обе культуры самой природой обречены на «мирное сосуществование», а не на обмен претензиями и колкостями.

Во-вторых, естествознание не просто обогатилось новыми открытиями, но в нем произошла смена научной парадигмы. Благодаря успехам синергетики естествознание приблизилось к гуманитарному знанию или, как любили говорить творцы нового естествознания, вступило в стадию «поэтического подслушивания природы» (И. Пригожин) и стало «естествознанием с человеческим лицом» (С.П. Курдюмов). Традиционные черты гуманитарного знания: необратимость времени и историзм в развитии событий (вспомним: история не терпит сослагательного наклонения), непредсказуемость путей развития событий (а как хотелось их сделать предсказуемыми, обратившись к оракулу – вспомним царя Ксеркса), возможность малыми усилиями достичь больших результатов (вспомним сказку о золотой рыбке) – все эти черты гуманитарной культуры стали присущи и естествознанию. Хотя это и был «односторонний» шаг со стороны естествознания, тем не менее «две культуры» от этого шага стали существенно ближе.

Помимо отмеченного естественнонаучного контекста проблемы «двух культур», важен и культурологический контекст. Почему постановка проблемы Чарльзом Сноу на Западе или спор «физиков» и «лириков» в Советском Союзе вызвали такой оживленный отклик? Причиной огромного интереса к проблеме является именно культурный контекст эпохи: это было время ошеломляющих успехов послевоенной науки и техники, время освобождения атомной энергии и время покорения космоса. Никто не помнил, что оба этих научно-технических монстра – атомная энергетика и ракетно-космическая отрасль – были запущены нуждами недавно закончившейся самой страшной войны в истории человечества. Все были очарованы (а наиболее дальновидные – обеспокоены) успехами научной культуры, но никого они не оставляли равнодушными. Это то, что в работе мы назвали причиной остроты проблемы – она лежит в культурном контексте. Что касается причины возникновения проблемы, то она находится в естественнонаучном контексте. По нашему мнению именно феномен цере-138 бральной функциональной асимметрии является причиной возникновения проблемы «двух культур», а не чрезмерная специализация образования, о которой говорит Сноу и которая является причиной остроты проблемы в Англии.

В работе мы рассматривали динамику взаимоотношений «двух культур» – на каком этапе они сближались, а где были разобщены. Как это всегда становится понятным в конце работы, возможно, было бы целесообразным рассмотреть также динамику каждой из культур – научной и художественной. Нам представляется, что в послевоенное время, в середине ХХ в., научная и художественная культура находились в противофазе – научная культура была на пике своего подъема, а художественная культура в фазе своего упадка. К началу XXI в. обе культуры не поменялись местами, но достигли некоего «срединного» положения в своей динамике, что означает их существенное сближение. Подробное изучение этих процессов может стать предметом будущих исследований.

Большое значение проблема «двух культур» приобретает в современном образовании. Всякое развитие, а современное образование находится в перманентном развитии, ведет к дифференциации. (Напомним, что и дифференциация функций головного мозга человека явилась следствием его развития.) Но чрезмерная дифференциация – это прямой путь в одну точку, путь в тупик. Да, деление школ на физико-математические и гуманитарные есть оправданная дифференциация, вызванная развитием самого знания и системы образования. Но ведь оборачивается эта дифференциация тем, что школьники-гуманитарии не умеют мыслить, а школьники-математики не могут выражать мысли. Конечно, есть приятные исключения, например, физико-технический лицей № 1 г. Саратова, где любимым предметом наряду с физикой и математикой является и мировая художественная культура и где выпускники имеют наивысшие в городе баллы ЕГЭ по русскому языку и литературе (разумеется, не говоря о математике).