Проблема целостности воздействия учреждения музейного типа на культурное пространство региона Сидорова Светлана Юрьевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Философское основание проблемы целостности воздействия учреждения культуры на региональное культурное пространство 14

1.1. Целостность феномена культуры как фактора развития культурного пространства региона 15

1.2. Обобщение архитектурного и культурного ландшафта как способ организации социокультурного пространства 35

1.3. Фигуративные характеристики музеев-заповедников в целостности регионального культурного пространства 55

Выводы по первой главе 70

Глава 2. Специфика воздействия учреждения музейного типа на региональное культурное пространство (на примере Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника) 71

2.1. Формирование системы целостности воздействия музея заповедника на региональную культуру населения (онтологический

аспект) 71

2.2. Конфигуративная модель целостности системного воздействия музея-заповедника на региональное культурное пространство 92

2.3. Ситуативная логика развития регионального социокультурного ресурсного центра в Тюменской области (эстетико-антропологический аспект) 114

Выводы по второй главе 141

Заключение 142

Список использованных источников

• Обобщение архитектурного и культурного ландшафта как способ организации социокультурного пространства
• Фигуративные характеристики музеев-заповедников в целостности регионального культурного пространства
• Конфигуративная модель целостности системного воздействия музея-заповедника на региональное культурное пространство
• Ситуативная логика развития регионального социокультурного ресурсного центра в Тюменской области (эстетико-антропологический аспект)

Введение к работе

Актуальность данного исследования определяется следующими факторами.

Необходимость философского осмысления целостности воздействия учреждения культуры на социокультурное пространство. Рассмотрение воздействия учреждения музейного типа на региональную культуру населения представляется значимым потому, что оно позволяет по-новому осознать факты и формы проявления человеческой сущности в обобщенной картине прошлого, настоящего, а также определяет модельную конфигурацию системного взаимовоздействия человека и естественной среды в эстетико-антропологическом аспекте становления-развития-развертывания.

Рассогласованность взаимосвязи целостности и полноты мироощущения. Сохраняет свою актуальность вопрос целостности воздействия учреждения музейного типа на полноту мироощущения в рамках концептуальной реализации его социальной миссии. Данная проблема предопределяет подчинённое соотношение его социальных функций в целостности их целеполагания и целепостижения, которая оказывает влияние на полноту мироощущения человека в культурном пространстве региона и определяет параметры ее воздействия. Однако факту целостности воздействия учреждения вышеозначенного типа на полноту мироощущения уделяется недостаточно внимания.

Развитие теории концептуального обобщения культурного и архитектурного ландшафта. Особенность процессов организации целостности воздействия социокультурной инстанции на общество, можно рассматривать в контексте различных теорий, одной из которых является обобщение культурного и архитектурного ландшафта. Существующие концептуальные трактовки ставят перед общественными науками задачу адекватного толкования теории обобщенного ландшафта как сложного комплексного формирования не только в связи с его внутренним системным устройством, но и почти всегда в связи с влиянием его вне границ существующих сфер и взаимодействующих аналогичных субъектов объединения. Рассмотрение концептуального обобщения культурного и архитектурного ландшафта одновременно и как целостной системы, способствующей действенной адаптации человека к окружающей его изменяющейся

социальной действительности, и как фактора устойчивости остается слабо освещенным в научной литературе.

Развитие парадигмы фигуративности в социокультурном пространстве. Концепт фигуративности в культурном пространстве уходит корнями в XVI–XVII века и существенно развивается в последние десятилетия. В конце XX начале XXI веков появляются разные направления анализа фигуративности культурологической сферы, в том числе формируются новые подходы к осмыслению фи-гуративности музеев-заповедников. Оконтуривание пространства рассматривается в теории фигуративности «во-первых, как определенные формы социальности в ее историческом развитии, во-вторых, в качестве метода эстетико-антропологического поиска современных проявлений человеческой сущности»¹.

Развитие воздействия учреждения музейного типа на социокультурное пространство региона. Нередко при исследовании вопроса целостности воздействия учреждениях музейного типа используется понятие «целостное воздействие» применительно лишь к влиянию учреждений культуры, в то время как на общественную культуру оказывают воздействие музеи-заповедники, как социокультурные ресурсные центры. Вопрос об особенностях формирования музея-заповедника как социокультурного ресурсного центра, благодаря которому в обществе формируется согласованность отношений в тех или иных культурных процессах или социальных явлениях, актуализируется особым образом.

Синтез различных аспектов влияния музея-заповедника как учреждения культуры на пространство региона в его культурно-антропологическом контексте представляется также актуальным направлением исследования.

Степень теоретической разработанности проблемы. Исследование общественного назначения музея как социального института, осуществляющего хранение, изучение и представление памятников материальной или духовной истории, определяющей его место в культуре, является одним из перспективных направлений гуманитарного знания.

¹ Щербинин, М. Н. Фигуративность социальности: эстетико-антрополо-гический поиск // Вестник Тюменского государственного университета. — 2011. — № 10. — С. 6.

Становление и развитие институциональной парадигмы в теоретическом осмыслении культуры связано с трудами Г. Зиммеля, Т. Карвера, В. Оствальда, В. Парето, Э. Сепира, У. Самнера, А. Тойн-би, Л. Уайта. Дальнейшие установления научных определений культуры объединены осмыслением сложности, многоаспектности данного социального явления, не сводимого к тому или иному факту. Наиболее значительные исследования, обозначившие общие теоретические и методологические вопросы в этих областях, определили в своих работах М. Вебер и А. Вебер, Р. Мертон, А. Моль, Т. Парсонс, Л. Уайт.

Современные зарубежные подходы, посвященные данной проблематике, построены на обоснованиях социокультурных научных проблем и исследовательских задач, которые определены кардинальным изменением общественной сферы, отражены в работах У. Беке-та, А. Рэдклифф-Брауна, Б. Малиновского, М. Мид, К. Юнга.

Становление социологических точек зрения на культуру в российской науке произошло в XX веке. В научных трудах отечественных исследователей — В.Е. Давидович, Ю.Н. Давыдов, Ю.А. Жданов, С.Н. Иконникова, А.И. Кравченко, Л.Е. Кертман, Ю.М. Лотман, Э.С. Маркарян, В.М. Межуев, Г.О. Нодиа, В.И. Полищук, Э.С. Соколов, В.С. Степин, В.Н. Топоров, З.И. Файнбург, С.В. Ямщиков — мы находим определение феномена культуры как фактора организации и образования жизни общества.

В философских осмыслениях Ж. Делеза и Ф. Гваттари, Л. Фон Берталанфи, В. Кикеля и Э.М. Сороко, П. Рикера, Я.Х. Смэтса отражена проблема целостности организованных духовно-материальных объектов, выражающих их унитарную природу. Так, П.А. Сорокин исследовал ряд явлений культуры через призму фактов общественной жизни и, соответственно, рассматривал историческую действительность как целостное единство различных культурных систем². В то время как С.Э. Крапивенский свидетельствовал о целостности культуры как об общественном явлении, возникающем на стыке материальной и духовной культу³. Тему целостности, диалогичности

² Сорокин, П.А. Человек, цивилизация, общество. — М., 1992. — С. 429.

3 Крапивенский, С.Э. Социальная философия [Электронный ресурс] //
URL:

эволюционных процессов затрагивали и такие ученые, как М.М. Бахтин, В.С. Библер и Ю.М. Лотман.

Историография данного философского вопроса в России недостаточно исследована. Вместе с этим, в трудах Н.А. Бердяева, С.А. Лебедева, Ю.М. Осипова, Э.Ю. Соловьева наблюдается линия диалектического обоснования детерминации культуры в проблемах присоединения человека к истинно-ценному и духовному наследию.

С тех пор, как культура начала рассматриваться как форма бытия человечества, возникли стремления очертить пространственные границы организации такой деятельности, они и привели к выявлению понятия «культурное пространство». В проблеме соотношения категорий «культурное пространство» и «пространство культуры» наиболее значимы работы H.A. Бердяева, Ф. Броделя, Д.Н. Замятина, Э.А. Орловой, Б.Г. Соколова, В. А. Тишкова, М.Н. Фоминой, О. Шпенглера и др.

Анализ структуры культурного пространства проводят И.М. Гут-кина, С.Н. Иконникова, А.С. Кармин, Е.В. Орлова, М.Н. Ремизова, И.И. Свирида. Ученые выделяют понимание культурного пространства как пространства реального, которое свидетельствует о том, что культура определяет категорию «культурное пространство» и «пространство бытования культуры», то есть той среды, в которой, координируясь, существуют и развиваются культурные явления.

Так, Д.С. Лихачев утверждал, что культура представляет собой единство, целостность, в которой развитие одной стороны теснейшим образом связано с развитием другой. По его мнению, «среда культуры» или «пространство культуры» представляет собой нерасторжимое целое⁴.

Постижение элементов культуры проистекает в обусловленной среде, где личность как неотъемлемая часть музейной парадигмы, увеличивает свои адаптационные возможности относительно реально существующего социокультурного пространства. Так, социально-философские аспекты влияния музея на общественную культуру, изучение фундаментальных основ взаимодействия его с иными социокультурными институциями связаны с работами русского ученого Н.Ф. Федорова, который писал: «Музей, как мы видели, не может

⁴ Лихачев, Д.С. Культура как целостная среда / Д.С. Лихачев // Новый мир. — 1994. — № 8. — С. 4.

быть только хранилищем; он должен быть и исследованием; это собор всех ученых обществ <…>. Иначе сказать, музей есть исследование, производимое младшим поколением под руководством старшего»⁵.

Тему социальных функций музея впервые ввел в своих работах в конце XX века А.М. Разгон. Позднее она стала предметом исследования А.Б. Закса, Ю.П. Пищулина, Д.А. Равиковича и полномерно раскрывалась в трудах музееведов: А.В. Калякиной, М.И. Лыловой, М.Б. Пиотровского, Е.А. Поправко, И.В. Сорокина, И.А. Чувиловой.

Исследование музеев-заповедников как социокультурного явления, определяющего связь между культурным ландшафтом, объектами и памятниками, обозначилось лишь в конце XX века и в начале XXI века. В последние десятилетия были проведены научно-прикладные исследования, посвященные проблематике сохранения культурного и природного наследия, среди которых работы Е.М. Аку-лича, Л.С. Именновой, Т.М. Исламовой, О.С. Мишуровской, И.Ю. Хи-таровой, Т.Г. Полякова, В.Ф. Медведева, А.В. Матвеева, Е.С. Негин-ского, А.А. Чернеги.

Гомогенные аспекты музеев-заповедников, очерчивающих их роль как учреждений культуры особого типа, отражены в научных исследованиях Е.М. Акулича, Г.А. Зайцевой, Д.В. Загоскина, Н.И. Ильниц-кого, А.В. Калякиной, М.И. Лыловой, Е.Н. Мастеницы, В.Ф. Медведева, Е.Б. Медведевой, М.Б. Пиотровского, Н.И. Семиной, С.М. Шестовой, К.Н. Ширко. Однако проблемы факторов влияния на формирование культуры населения в философском контексте вышеназванными учеными затрагиваются лишь в узко тематических аспектах.

Вопросы обобщенности природных и архитектурных ландшафтов рассматриваются архитекторами З. Гидионом и И. Лыжиным, а также философом К. Ясперсом. Социально-философский аспект исследует В.Л. Каганский, который представляет культурный ландшафт как «всякое земное пространство, которое определенная группа людей освоила утилитарно, семантически и символически»⁶.

⁵ Федоров, Н.Ф. Сочинения. — М.: Мысль, 1982. — С. 575, 587.

⁶ Каганский, В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое простран
ство. М.: НЛО, 2001. [Электронный ресурс] // URL: .
ru/load/kategorii/monografii/kaganskij_v_l_kulturnyj_landshaft_i_
sovetskoe _obitaemoe_prostranstvo/3-1-0-239

Этапы формирования социальной фигуры историко-архитектурного музейного ансамбля Тобольского кремля, примерив «этапы развития и развертывания» и вопросы определения фигуративных характеристик культурного пространства и выявления их образа как составляющей важнейшего звена целого, рассматриваются в контексте такой философской школы, как «эстетическая антропология» и находят свое отражение в научных трудах М.Н. Щербинина, М.Г. Чистяковой, Т.И. Борко, С.М. Халина, М.Г. Ганапольского, Т.Ф. Гусаковой, И.Б. Муравьева, И.Н. Пупышевой, Е.А.. Колчановой.

Несмотря на разработанность отдельных аспектов заявленной проблематики представителями различных гуманитарных дисциплин, комплексных исследований и модельных синтезирований, лежащих в плоскости данного научного поля, не проводилось.

Цель исследования заключается в выявлении системного характера влияния музея-заповедника как феномена общественной культуры на формирование целостности и полноты мироощущения.

Объект исследования — воздействие учреждения музейного типа на развитие-становление-развертывание общечеловеческой сущности.

Предмет исследования — эстетико-антропологические аспекты и гносеологические аспекты влияния музея-заповедника в региональном социокультурном пространстве.

Данная цель исследования определила необходимость системного объединения действий для заполнения образующейся пустоты и создания модели целостности и полноты мироощущения, и выявила частные задачи, поставленные в диссертации:

1. Раскрыть содержание современных теоретических подходов к взаимосвязи понятий «культура», «культурное пространство», «культурная среда», «региональная культура», «учреждения культуры музейного типа», «музей-заповедник»;

2. Исследовать явление обобщения архитектурного и культурного ландшафта как способа организации социокультурного пространства;

3. Определить фигуративные характеристики музеев-заповедников в региональном социокультурном пространстве;

4. Исследовать процесс формирования системы целостного воздействия музея-заповедника на региональную культуру населения (онтологический аспект);

5. Синтезировать конфигуративную модель целостности системного воздействия музея-заповедника на региональное культурное пространство и её структурно-функциональное воздействие (гносеологический аспект);

6. Определить логику ситуации развития регионального социокультурного ресурсного центра Тюменской области (эстетико-антропологический аспект);

7. Осмыслить модель целостности воздействия музейного учреждения на целостность и полноту мироощущения человека в социокультурном пространстве.

Методологическую и теоретическую основу исследования

составили труды отечественных и зарубежных ученых — мыслителей, философов, историков, социологов и музееведов — собравших онтологическую базу для обобщения прикладных исследований. При разработке конфигуративной модели влияния учреждения музейного типа на культурное пространство (на примере Тобольского музея-заповедника) использовался метод моделирования, т.е. исследование объекта изучения на основе построения и освоения моделей. Обработка и интерпретация данных выполнялись методами систематизации, классификации и ранжирования.

Методологическая и теоретическая база исследования.

Естественная среда как пространство художественного произведения природы разворачивает основание, на котором контур фигуры культурного ландшафта создает образ, составляющий важнейшее звено целого. Под воздействием музея-заповедника как носителя со-циокультурности места и сосредоточения историко-культурной среды изменяются жизненный мир, культурные стандарты, трансформируется культурное пространство, включая сферу чувственности. Эти предпосылки обусловили выбор методов исследования.

В изучении целостности культуры как фактора социального развития региона был использован феноменологический метод.

Поскольку социокультурное пространство исторически расширяется и трансформируется вместе с культурно-историческими эпохами, то в работе был актуализирован онтологический аспект.

Гносеологический срез позволил выявить специфику моделирования конфигуративности влияния и определить причины структурно-функционального ее воздействия.

В выстраивании ситуационной логики развития регионального социокультурного ресурсного центра в Тюменской области применялся эстетико-антропологический подход.

Концептуально важным для данной работы является положение М.Н. Щербинина о том, что «в калейдоскопе исторических событий, народов и имен с древнейших времен достаточно уверенно антропологически, социально и географически обозначенное доминирование того или иного вида искусства обеспечивало не только возможность самоузнавания человеком и человечеством своей сущности, но и развитие, развертывание и раскрытие глубинных сущностных характеристик»⁷, сквозь призму которого различные проявления обеспечивают философский и теоретический синтез, обнаруживая полноту и целостность мироощущения.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

1. Исследовано концептуальное обобщение культурного ландшафта как соединения естественной среды с ее архитектурным освоением, объединяющим проблемы сохранения природного и культурного наследия;

2. Охарактеризованы фигуры музеев-заповедников в региональном социокультурном пространстве, а также в закономерности их влияния: связь — впечатление — воздействие;

3. Сформулировано авторское определение процесса формирования системы целостного воздействия музея-заповедника на региональную культуру населения, основанное на факторах влияния, фигурах, аспектах и образах, и установлены временные характеристики его развития.

4. Синтезирована авторская конфигурация модели целостности воздействия учреждения музейного типа и определена концептуальная последовательность взаимосвязи: «определение — достижение — постижение — развертывание»;

5. Выявлена ситуационная логическая линейная связь: развития — становления — развертывания целостности воздействия учреждения музейного типа (на примере Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника), в согласованности явления: ресурсы — ценности — устойчивость.

⁷ Щербинин, М.Н. Эстетико-антропологическое бытие социума // Вестник Тюменского государственного университета. — 2009. — № 5. — С. 1.

Положения, выносимые на защиту:

6. В изучении состояния и тенденций развития общества существуют проблемы, которые обусловливают отсутствие понимания системного характера влияния музея-заповедника на формирование модели цельного и полного мироощущения.

7. Обобщение архитектурного и культурного ландшафта в контексте целостности сохранения является способом организации социокультурного пространства.

8. Фигуративные характеристики музеев-заповедников выявляют тот факт, что сила и эффективность источников воздействия определяется их образностью, удобностью восприятия и обработки информации через выделение фигуры в культурном ландшафте.

9. Действенность структурно-функциональной системы обнаруживается в логичности происходящих социальных явлений, когда в одном целом предстают совместно их лицо и фигура, среда и пространство, знание и познание, миропонимание и мироощущение.

10. Ситуация развивающегося системного влияния и воздействия по логике происходящих социальных явлений заключается в формировании устойчивого состояния, при котором ресурсность является основой целостности социокультурного пространства.

6. Возникающий дефицит целостности и полноты мироощущения
можно компенсировать посредством создания исследовательской
модели, которая способна реализовать глубину мироощущений.
Научно-практическая значимость исследования. Материа
лы и выводы диссертации описывают и объясняют ряд интенций в
развитии современной музеологии в частности и современной куль
туры в целом. Они могут быть использованы в лекционных курсах,
посвященных изучению современного музееведения, культурологии,
философии культуры, теории культуры, эстетики, эстетической ан
тропологии, а также в междисциплинарных исследованиях концеп
тов фигуративности и культурной ландшафтности.

Апробация основных результатов работы проводилась на международных конференциях в 2010, 2011, 2012, 2013, 2014 и 2015 гг. Результаты исследования опубликованы в 33 статьях, 3 из которых в журналах, включенных в список ВАК.

Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения и

библиографического списка. Диссертация изложена на 166 страницах, библиографический список включает 209 источников.

Обобщение архитектурного и культурного ландшафта как способ организации социокультурного пространства

Культурную деятельность общепринято подразделять на материальную (техника, материальные ценности) и духовную (мораль, наука, искусство). С.Э. Крапивенский деление на материальную и духовную культуру находит условным и относительным: «В действительности эти области единой системы культуры не только тесно взаимосвязаны, но и взаимопроникают друг в друга. … На стыке материальной и духовной культур возникают такие общественные явления, которые нельзя отнести только к одной из них. ... Всё это свидетельствует о целостности культуры как общественного явления, и присущий в связи с этим культуре атрибут системности как раз и не фиксируется эмпирическим, описательным подходом: ведь сумма ещё отнюдь не есть система» [186].

Характеристики целостности культуры многообразны. Её можно представить и через рассмотрение единства и противоположности самого бытия культуры и её «самосознания» как самых основных компонентов (материального и духовного), а также и аспектов культуры (объективного и субъективного), конечно, и её целостности (функциональной и структурной), и наконец, её сегментов (гносеологического и аксиологического, этического и эстетического).

Рассматривая понятие целостности культуры, отражающее процесс объединения деятельности основных модусов общественного субъекта (человечество, общество на конкретно-историческом этапе его развития, основные исторически сложившиеся группы, отдельный человек), необходимо учитывать тот факт, что восхождение культуры к целостности в её историческом развитии является закономерным процессом. На каждом из уровней рассмотрения выявляются процессы, которые определяются нами как аспекты целостности культуры, «понимание культуры находится в прямой зависимости от всей логики её познания и, в частности, от того, какое содержание вкладывается не только в само понятие культуры, но и в понятие её целостности» [12, с. 23].

С тех пор, как культура начала рассматриваться как форма бытия человечества, возникли стремления очертить пространственные границы организации такой деятельности, которые привели к выявлению понятия «культурное пространство». Проблема культурного пространства исследуется в рамках различных научных направлений, таких как история, этнография, социология, филология, география, геополитика и др.

«История формирования культурного пространства уходит в далёкое прошлое. Культура, как четвёртое состояние бытия (учёные выделяют четыре состояния бытия: бытие природы, бытие общества, бытие человека, бытие культуры), обладает всеми качествами любого из таких состояний: она не только существует в мире относительно самостоятельно и относительно объективно по отношению к любому действительному субъекту, но и разворачивается во времени и пространстве» – это отмечают И.Г. Четверов, А.Ю. Ивлева и далее, развивая эти положения, ученые заявляют, что «именно в культурном пространстве возможно сосуществование прошедших и современных пластов культуры. Утверждается представление о пространстве как действенном элементе культуры. Культурное пространство воспринимается как система регулятивных оснований человеческой деятельности и её знаково-символического содержания, воплощённого в многообразных продуктах культурной практики. Каждое культурное пространство предстаёт как органическое целое, где все составные части объединены общими ценностями» [205]. «Современные исследования культурного пространства чаще всего строятся на сопоставлении его с другими пространствами, которые, с одной стороны, позволяют глубже изучить и удовлетворить специфические потребности человека, а с другой расширяют поле самого культурного пространства, затрагивая всё многообразие его структуры» [33, с. 5]. Анализ структуры культурного пространства проводят И.М. Гуткина, С.Н. Иконникова, А.С. Кармин, Т.Ф.Ляпкина, Е.В. Орлова, М.Н. Ремизова, И.И. Свирида, А.А. Шишкина.

Рассматривая культурное пространство как онтологическую категорию, выступающую смыслообразующим звеном, оформляющим сознание человека и социума и формирующим структуру культуры, можно выделить работы А.А. Боева, А.И. Быстровой, М.С. Кагана, Ю.М. Лотмана, И.И. Свириды, А.Я. Флиера. Например, понимание М.С. Каганом культуры как формы бытия, «рядоположенной» с другими тремя подсистемами – природой, человеком и обществом – представляется как взгляд на пространство тройственного взаимопроникновения, с первостепенностью в нем присутствия человека. И.И. Свирида, напротив, выделяет двойное понимание культурного пространства «как пространства реального, … и пространства бытования культуры, той среды, в которой, координируясь, существуют и развиваются культурные явления» [131, с. 21].

Выделение двух трактовок культурного пространства – концептуального культурного пространства и пространства бытования культуры – привело к проблеме соотношения категорий «культурное пространство» и «пространство культуры». [28, с. 80]. Одной из первых доказывает необходимость разведения этих понятий в определённой традиции И.М. Гуткина [28, с. 80]. В этом подходе культурное пространство подразумевает некую концентрацию: ценностную, временную, пространственную, включая в себя тип культуры, составляющий ментальность этого пространства, его духовное содержание [28, с. 80].. Культурное пространство обладает определенными (условными) границами, а также свойствами трансформирования. Априори термин «пространство» предопределяет геокультурный подход к его рассмотрению как пространственного ареала физического или географического распространения культуры в рамках одной области, страны, города и т.д. В проблеме соотношения категорий «культурное пространство» и «пространство культуры» наиболее значимы работы H.A. Бердяева, Ф. Броделя, Д.Н. Замятина, Э.А. Орловой, Б.Г. Соколова, В.А. Тишкова, М.Н. Фоминой, О. Шпенглера и др. М.Н. Фомина, рассматривала пространство культуры как линию времени – прошлое – настоящее – будущее, утверждая что «культура несёт в себе память веков, которая трансформируется по нормам современности и воплощается в настоящем бытии людей. За счёт этого процесса обеспечивается связь времен» [150, с.67].

Фигуративные характеристики музеев-заповедников в целостности регионального культурного пространства

Музеи-заповедники, отражая фигуральный образ российской национальной идеи, создают её фигуративный экслибрис, вследствие того что «эти фигуры — отнюдь не материал, на котором аналитическая интерпретация доказывает свою способность интерпретировать культурные образования. Они — свидетельства существования некоторого соотношения между мыслью и немыслием, определенного типа присутствия мысли в чувственной материальности, невольного — в сознательной мысли и смысла — в незначительном» [123, c.87].

Для отражения процесса развития музеев особого типа, при котором сила и эффективность источников воздействия определяется их образностью, удобностью восприятия и обработки информации через выделение фигуры в культурном ландшафте, нами в данном исследовании предпринимаются попытки осмыслить фигуративность музейно-заповедного комплекса в социокультурном пространстве региона.

Так Ж. Рансьер утверждает, что «в самом же общем плане фигуры эти используются для доказательства следующего: есть смысл в том, что его, кажется, не имеет, загадка в том, что кажется самоочевидным, заряд мысли в том, что поначалу можно принять за бесцветную деталь. … Oни сами по себе свидетельствуют о некоем бессознательном» [123, с. 87].

Используя прилагательное «фигуративный» как определение, производное от латинского figurativus, в переводе «образный», либо глагола figurare («образовывать, формировать»), либо существительного figrа («фигура, образ»), либо же глагола fingеrе («прикасаться, создавать или изображать» реальные предметы действительности, фигуры людей и т. п.), применим однокоренные дефиниции для выявления многообразия фигуративных характеристик.

Учёные И.Н. Пупышева и М.Н. Щербинин рассматривают «фигуру» как оценку социальной роли, статуса, влиятельности в пространстве художественного произведения (или на игровом поле), при этом создается «особый, значимый (не второстепенный) образ, составляющий важнейшее звено целого» [120, с.2]. Если рассматривать естественную среду (геоландшафт) как пространство художественного произведения природы (или её создателя), то контур фигуры культурного пространства создает здесь образ составляющей важнейшего звена целого.

Пример Тобольского кремля даёт возможность увидеть, как понимание воссоединения человека и естества мироздания рождается на стыке идеи и образа, концепта и фигуры, вбирая в себя разные ряды понятий и метафор. Эта неустранимая особенность соединения – «противоречивое переплетение в нём фигуративности и концептуальной абстрактности – и делает его столь живым и напряжённым, придавая ему человеческое измерение» [180].

Кремли России – это хранители особых традиций, это образцы духовной силы и мудрости народа и как отмечает Ж. Рансьер: «романтические фигуры равноценности логоса и пафоса» [123, с. 59].

Несомненно, единственный за Уралом Тобольский Кремль является не только символом Сибири, этой особенной части России, но и своеобразным фигуративным стандартом организации жизнедеятельности отдалённого общественного центра. Многообразные фигуральные эпитеты используются в характеристике Сибирской стороны как местности, простирающейся за Уральским горным хребтом, создавая образ «дивной окраины Рассеи». Когда в поэтических метафорах, формируя фигуру с общими свойствами всего существующего, и наделяют её сверхчувственными принципами в началах бытия, то «таково фигуральное за фигуративным или визуальное за видимым, зримо изображённым» [123, с. 72].

Прозаические приёмы создания номинативных образов познания соответственно несут терминологию отдалённой, суровой, таинственной и неизведанной крупномасштабной территории, расположенной на грани слияния Европы и Азии, в самом центре евразийского континента. А «Евразийский континент занимает осевое геополитическое положение в мире. В Евразии главная геостратегическая цель империй прошлого заключалась в контроле над обширными территориями и крупными коммуникационными узлами» [181].

Фигуральные признаки сложившихся обыкновений глубинки, характерные для огромной территории и для Тобольского Кремля, безусловно и безукоризненно выполняют смыслообразующие функции социокультурного пространства. К примеру, отдалённость – места удивительной природной суровости удалённых самобытных закраин характеризуются неформальным статусом провинциальности (образ – даль). Недоступность – изначально осложнённые возможности доступа к объекту, возвышающемуся на Троицком мысу Алафеевской горы, характеризуются коммуникативной усложнённостью жизнеобеспечения (образ – круча). Суровость – естественная жёсткость природных условий, закрытость – замкнутость взаимоотношений (образ – дикость). Богатство – купола Кремлёвского Собора отсвечивают золотом, издалека привлекая всеобщее внимание (образ – богатство).

«Эпохи построения его и изменения – это своеобразные образчики времён и характерные черты его созидателей. Он сформировался не в один год и не за одно десятилетие, это не монастырь, а архитектурный ансамбль, представленный социально-культурными сегментами и объединенный духовно-просветительской миссией (образ – крепость)» [133, c.303]..

«При этом сооружение оборонительных укреплений в форме стены уже соединяет в себе и буквализм, и фигуративность в одновременном собирании физического и социального пространства, да и социальных форм времени тоже. Поэтому в этом случае можно говорить и об укреплении феномена социальности, и об укреплении (крепости) человеческого духа, и об укреплении феномена современности людей друг другу в его вполне даже архаичных вариантах» [160, с. 2].

Конфигуративная модель целостности системного воздействия музея-заповедника на региональное культурное пространство

Эти личности, реальные фигуры, представляющие все социальные черты жизнедеятельности городской среды, были проводниками от внутреннего сосредоточения к внешней оболочке сферы ландшафтного бытия, а перечень их профессиональной принадлежности, словно знаковый фактор взаимосвязи общества и музейного учреждения, выявил предметность распространения культуры. Здесь просматривается аспект персональности.

В 1956 году директором музея назначен П.А. Пантелеев. Эти десятилетия сформировали новый административный подход к деятельности заведения, во главу угла которого впервые были поставлены комплексные мероприятия по обновлению фондового и экспозиционного направления. Так, прерогативой деятельности была избрана эффективность ресурсной базы государственного музея. Установка на внутренний фактор влиятельности учреждения культуры посредством хранения и представления государственного музейного фонда, а затем на внешнее влияние музея на территориальную социокультурную среду методами идеологической пропаганды, свидетельствовала о закономерности государственного осознания значимости музейного дела в системе формирования единого социокультурного пространства. В этом периоде особенно интенсивно проявились первоначальные факторы социальной значимости, инициативности, взаимодействия, выражаясь в аспектах персональности и краеведности, воплотились в образах учредительности и коллекторности.

В 1961 году Решением Совета Министров РСФСР Тобольский краеведческий был музей преобразован в Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник. В состав музея вошли архитектурные памятники города Тобольска, Тобольского Кремля и коллекции музея. Ресурс музея как первоначальный базовый компонент был включен в общую структуру объединённого комплекса музея-заповедника, к которому добавились территория, здания и инфраструктура.

До этого периода только общими действиями горожан и музееведов осуществлялась охрана архитектурных памятников, а трансляция фондовых коллекций выражала собой целевую первостепенность. С момента определения статуса музея-заповедника впервые стала определяться системная идеология музеефикации объектов.

В 1960-1965 гг. в результате массовой собирательской работы музейное комплектование пополнилось документами и наградами участников Великой Отечественной войны, персонифицирующих героизм тоболяков и сибиряков, гражданскими наградами за вклад в развитие края. Большое внимание уделялось изучению материальной культуры прошлых эпох профессиональными исследователями. В аспектах изыскания фонды Тобольского музея значительно пополнились археологическими материалами с городищ. В 1970-1990 гг. в результате историко-бытовых экспедиций Тобольского музея по Тобольскому, Вагайскому, Викуловскому, Ярковскому, Уватскому районам Тюменской области, сборам студентов и школьников г. Тобольска, а также этнографическим экспедициям в районы Севера, коллекции значительно дополнились предметами быта, хозяйства, одеждой коренных народов Сибири и русских переселенцев, отображающих их культуру и быт конца XIX – начала XX веков.

В 1970-е годы началась реставрация разрушенного Тобольского Кремля, вошедшего в состав музея-заповедника. Восстановлением занимались специализированные научно-производственные мастерские под руководством А.П. Русанова, так проявился аспект ревитализации.

Таким образом, вторая половина XX века сформировала в Тобольске традиционное общественное понимание о музее как о локальном культурно 90 просветительном объекте на определённой исторической территории. «Музей Духовной культуры Западной Сибири», сформированный как моноструктура в центральном объекте архитектурного комплекса «Софийский двор», обозначался музейным пространством Тобольского кремля. Можно утверждать, что именно в этом периоде в культурно-архитектурном ландшафте Тобольского материка проявился образ музейного пространства.

Структура музея-заповедника на рубеже XX-XXI веков предстала в системе тематических филиалов, расположенных в исторических зданиях на территории города и приспособленных под музейный показ. С 1998 года по инициативе Общественного фонда «Возрождение Тобольска», почетным президентом которого является уроженец г. Тобольска, экс-президент Российской Академии Наук Юрий Сергеевич Осипов, а бессменным председателем мэр города в 1990-е годы, – Аркадий Григорьевич Елфимов, начались реставрационные работы на бывшем здании Губернского музея. Общественность города, выражая патриотические традиции, как и сто лет назад, с привлечением государственных и частных структур возродила мемориальное здание Губернского музея, построенное в 1889 году. 30 июня 2002 года в этом помещении открылся Художественный музей. Практически через сто лет актуализировался аспект коллегиальности.

Важнейшим приёмом в музейной деятельности явилось позиционирование учреждения как регионального научно-исследовательского центра. С 1998 г. на протяжении семи лет ежегодно Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник организовывал и проводил Всероссийские симпозиумы «Культурное наследие народов Западной Сибири». В 2006-2012 гг. музеем-заповедником проводится Международная конференция «Ремезовские чтения». Анализ состояния, сохранения и трансляции историко-культурного наследия по темам, посвященным сибирским татарам, обским уграм, русским старожилам, самодийцам, тюркским народам, уграм, русским, проведенный в этом периоде, открыл аспект освидетельствования.

Ситуативная логика развития регионального социокультурного ресурсного центра в Тюменской области (эстетико-антропологический аспект)

У. Найссер же отмечает, что «переживание наличия образа представляет собой внутренний аспект готовности к восприятию воображаемого объекта и что различия между людьми в природе и качестве их образов отражают различие информации, к сбору которой они подготовились. Образы не являются воспроизведениями или копиями ранее сформированных перцептов, образы – это не картинки в голове, а планы сбора информации из потенциально доступного окружения» [191].

Образ историко-культурного комплекса, несомненно, привлекает внимание посетителей и формирует потоки путешественников, туристов, определяя тем самым престиж учреждения, его объектов и сооружений для данного региона. «Самоопределение личности в обществе и встречное адаптирование (гуманизирование) общества по отношению к личности на основе восстановления традиции – единственный способ формирования здоровой социальности, развития человека как личности, её культурного самостроительства», – утверждает Л.Н . Шабатура [156, с. 201].

Так, социальные традиции, формируя ценностные ориентиры, образуют род осмысления, вид приобщения, дух сопричастности, направление самопознания, сущность самоопределения. Рассуждая логическим путём, и действуя, как предлагает М.Н. Щербинин, «поэтапно, последовательно и в деталях, попадая в самую «точку роста» [162, с. 20], мы можем констатировать, что все выявленные нами ресурсы становления-развития музея-заповедника, как социокультурной институции имеют эстетико-антропологические аспекты воздействия на человека и, следовательно, на общерегиональную культуру населения. Ю.Б. Борев в своё время отмечал, что «логическое мышление устанавливает иерархию, соподчинённость явлений» [18, с. 195].

Итак, чтобы глубже разобраться в нюансах изучаемого предмета мысли и его соотношения с другими аспектами рассматриваемого явления, воспользуемся приёмами логического языка, попробуем выстроить взаимосвязь рассмотренных ресурсов. Мы выявляем, что в современной социокультурной ситуации музеи-заповедники как ресурсные центры в качестве системообразующего и конструктивного компонента, оказывают влияние на формирование социокультурной среды региона, если их ресурсы не разрозненны, а взаимосвязаны. К примеру, средовость, поддерживаемая информационностью, оказывает непосредственное влияние на реальную доходность организации, фондовость составляет основу стационарной и мобильной экспозиционности, а персональность формирует эффектное взаимодействие инфраструктурности с прочной платформенностью, и так рождается музейная со-образность.

Подобные обстоятельные взаимопроникновения и создают фигуру созидательности или нерушимости, образуя фигуративную целостность. «Говоря о целостности эстетического восприятия, необходимо обозначить единство внутренних и внешних аспектов в универсальной эстетической оценке, когда человек вызывает в воспринимающем и оценивающем субъекте чувство красоты, или целую гамму эмоций, составляющую чувство красоты – радость, удивление, восторг, восхищение, потрясение. Эстетическая оценка, таким образом, является универсальной и «целостной» – когда наше восприятие схватывает внешние и внутренние, природные и духовно-социальные аспекты красоты человека в их единстве» [162, с. 46].

И вот, музейное заведение, аккумулирующее витальные ценности города и края, сформировало свой образ, имеет свои просветительские и воспитательные традиции, свои формы предоставления интеллектуальных услуг и методов воздействия на население, имеет ещё и большой опыт воздействия, выражающийся как в негативных фактах (познавательная инертность, гражданская пассивность, низкая востребованность продукта), так и позитивных (общественные культурные традиции, просветительная активность, образовательный туризм и др.) и предстает перед нами как феномен тандема в закономерности социального явления.

Его значимость существует в геопространстве – это баланс привлекательности целостного эстетико-познавательного комплекса – повышается притягательная сила, повышается интерес со стороны окружающей среды именно к целостности как знаку полноты связи поколений. «Мы не преувеличим, конечно, если скажем, что музей, как выражение всей души, возвратит нам мир душевный, лад внутренний, даст нам радость, которую чувствует отец при возвращении блудного сына. Болезнь века и заключается именно в отрешении от прошлого, от общего дела всех поколений» [202].

А существенность его заключается в содействии самоопределению человека в своем изначалии. «Когда же разум отделяется от памяти об отцах, тогда он становится отвлечённым изысканием причин явлений. ... Не отделённый от памяти об отшедших, он есть искание не отвлечённых причин, а отцов; разум, так направленный, становится проектом воскрешения лиц» [145, с. 587].

«Изобразительные и выразительные феномены искусства участвуют в гармонизации человеческого бытия, формируя представления и о красоте человека. Так, обращение искусства к феномену «преображения» демонстрирует возможности преобразования противоположных сил индивидуализации и социализации, социальной и индивидуальной видов реальности, одного в другой, через образ, «в «расчёте» на удержание этих указанных противоположностей в едином социокультурном пространстве человечности одновременно, и также в «расчёте» на возможную гармонизацию человеческого бытия. … Тем самым человеческий род преображался, восходя к разнообразию своего единства, своей постоянно расширяющейся полноты и целостности» [162, с. 48].

Целостность, базирующуюся на ресурсности, «фундаментируют» ценности, которые словно пронизывающий остов закрепляют и связывают, тем самым, создавая надежность, статичность и главное, обеспечивают устойчивость и стабильность, и тогда целостность выступает как стабилизирующий фактор развития. Устойчивость необходима как изменчивость, без устойчивых островов покой отменяет движение, а устойчивость даёт ему базу детерминации. Устойчивость нужна в сознании, иначе неизвестно, куда идти, двигаться, куда и зачем меняться, она идеальна как эмбриональное ценное, как предчувствие будущей персональности, образности, фигуративности.

Развертывание целостности происходит за счёт многовекового опыта совмещения прошлого и будущего, предоставления возможности ощущения самоприкосновения к тому, что работает на образность впечатления, вдохновляет человека, что в нём прорастает и даёт посылы к созидательным действиям.