Введение к работе
Актуальность темы исследования. В процессе освоения новых территорий народам постоянно приходилось контактировать с представителями других культур. В ходе подобных контактов выкристаллизовывались принципы восприятия Чужого и способы коммуникации с ним.
Эта встреча на дальних рубежах коренным образом преобразовывает культуры контактирующих народов, трансформируя как их самих, так и их картину мира.
Чужой в этих контактах очень часто представляется не только объектом, но и субъектом исторических процессов, их двигателем и мотиватором. В этой исторической значимости и кроется гносеологическая потребность познания этих процессов и выявления форм и методов взаимодействия с Чужим в особых пространствах порубежья. Такие передовые рубежи принято называть фронтиром. Именно здесь встреча с Чужим принимает наиболее драматичные формы, выражающиеся в разных видах фронтирного диалога с Чужим.
Когда в конце XIX в. американский ученый Ф. Дж. Тернер выдвинул свою теорию фронтира, он едва ли мог предположить, что она будет иметь столь длительное продолжение и выйдет за рамки американской истории. Хотя собственно исторический феномен американского фронтира завершил свое существование в конце XIX в., однако как особое типологическое и социокультурное явление он не только не утратил своей актуальности в ХХI в., но и приобрел новое звучание в связи с концептуальным расширением самого термина «фронтир» и параметров фронтирного диалога. Уже в начале ХХ в. оказалось, что фронтир как особое историко-культурное явление характерен для многих стран мира, в том числе и для России. Фронтирная теория, являясь одной из эвристических моделей познания исторического развития, оказалась востребована уже не только историками, но и философами, культурологами, антропологами, политологами и социологами, так как позволяет выйти за рамки традиционных подходов при анализе различных форм межкультурного диалога, происходящего в рамках увеличения национальных территорий, встречи с Чужим и т.д.
Расширение изучаемого феномена фронтирного диалога с Чужим позволяет актуализировать и теорию культурных контактов, особенно в аспекте кросс-культурного диалога, который принимает особые формы в процессе глобализации и постоянных миграционных потоков. Образ Чужого, складывающийся в условиях гетеротопии (по М. Фуко), оказывается своеобразным эталонным Чужим или Чужим parexcellence, а значит, в этом аспекте он наиболее актуален для анализа. Выявление параметров формирования образов Чужого в условиях освоения новых природных ландшафтов в конечном итоге приводит к пониманию сложных процессов диалогизма и выявлению законов формирования культуры, так как во фронтирной гетеротопии они протекают в наиболее активной форме и с наибольшим разнообразием типов и форм.
Таким образом, изучаемая тема оказывается актуальной не только с онтологических позиций, но и с точки зрения познания культурного опыта, позволяющего перевести ее в область прикладной теории, что дает возможность построить аналитические и прогностические модели пограничных и фронтирных территорий, как правило, имеющих гетерогенный и поликультурный характер, что очень важно для понимания развития подобных регионов. Сочетание фронтирной теории с концепциями гетеротопии М. Фуко дает возможность проследить основные когнитивные процессы восприятия новых природных и культурных ландшафтов, что, в свою очередь, облегчает выработку алертных стратегий для минимизации рисков межэтнических конфликтов.
Степень изученности темы. Несмотря на обилие работ, посвященных данной теме, она далека от изученности. Заслуга формирования фронтирной теории принадлежит Ф.Дж. Тернеру, который первым обозначил данную проблему и показал роль американского фронтира в формировании американского менталитета и американской нации в целом. Серьезный вклад в изучение фронтира с исторической точки зрения внес Т.Рузвельт, который при исследовании фронтира делал упор на военные столкновения белых переселенцев с индейцами. С его точки зрения, именно эти военные конфликты и выкристаллизовалиособый характер американцев. Значимый вклад в развитие тернеровской теории фронтира принадлежит Р.А. Биллингтону, который подробно описал процесс колонизации новых земель на Диком Западе, провел классификацию волн переселенцев, рассматривая их как особые типы фронтира.
Вся фронтирная литература подразделяется на два основных типа, условно их можно назвать старой и новой школами по изучению фронтира.При этом Ф. Тернер, Т. Рузвельт, А. Биллингтон и др. являются представителями старой школы, делающей основной упор на исторические процессы во фронтирной территории. Для них характернопротивопоставление таких понятий, как дикость и цивилизация, провиденческая роль американской нации и т.д.Условно этот подход можно определить как цивилизационный.
Ученых новой школы во фронтирном явлении интересовал, прежде всего, его символизм,для них фронтир стал своеобразным эпистемологическим паттерном, выступающим в качестве культурообразующей модели для американской культуры. Сторонниками такой позициибыли Г.Н.Смит и Р. Слоткин, которых интересовала мифология фронтира и то, как она выражалась в современной американской культуре.
Еще одну группу ученых можно выделить по пониманию ими роли фронтира в формировании различных аспектов американской жизни.Так,А.Д. Чандлер видел особую роль фронтира в формировании американской модели бизнеса; У. У. Свит полагал, что фронтир способствовал складыванию в США особой религиозной ситуации, так как явился своеобразным спусковым клапаном для религиозной напряженности и дал возможность сформироваться новым конфессиям; У.Э. Уильямс видел особую роль фронтира во внешней политике США, так как, по мнению исследователя, он проявлялся в особых экспансионистских тенденциях, характерных для фронтира. В российской науке проблемой фронтира занимались А.Д. Агеев, А.В. Ефимов, Н.Н. Болховитинов, Г.П. Куропятник, В.Л. Мальков, М.В. Шиловский,Г.Н. Севостьянов, А.С. Хромых, Ок.С. Якушенкова.
Проблема Чужого была представлена в работах таких зарубежных авторов, как Э. Гуссерль, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, М. Бубер, Ж. Деррида, Э. Левинас, Ж. Лакан, Б. Вальденфельс, П. Рикер и др. В рамках постколониальной теории темой Чужого занимались Э.Саид, Ч. Спивак, Э. Янг, Х. Бхабха и др. В российской науке этому вопросу посвятили свои работы Р.Р. Сафин, Л.С. Васильев, И.В. Пахолова, Е.В. Хлыщева. Гетеротопные пространства исследовали М. Фуко, А. Бонацци , Т. Сиберс, К. Хетерингтон и др. Особенности фронтирной гетеротопии изучали С.Н. Якушенков и А.П.Романова. Трансгрессию рассматривали в своих трудах М. Фуко, П. Клоссовски, М. Бланшо, Ж. Батай и др.
Объект исследования: Чужой во фронтирной гетеротопии.
Предмет исследования: манифестация Образа Чужого в гетеротопных пространствах фронтира.
Цель исследования: проследить специфику формирования образа Чужого в условиях фронтирной гетеротопии.
Поставленная цель может быть реализована в контексте следующих задач:
проследить генезис представления о Чужом в истории человеческой цивилизации;
выявить специфику фронтирных территорий через призму гетеротопной теории (по М. Фуко);
рассмотреть законы функционирования кросс-культурного диалога в различных типах и формах трансгрессии;
выявить основные подходы к анализу феномена Чужого в философском дискурсе;
проанализировать роль «природного тела» (Corpusnaturalis) в формировании образа Чужого;
проследить пути эволюции образа Чужого в контексте Сверхъестественного;
рассмотреть специфику образа чужого через алиментарную культуру;
охарактеризовать основные аспекты сексуальности Чужого;
проследить трансформацию образов Чужого в условиях постфронтирного культурного ландшафта.
Научная новизна диссертационногоисследования состоит в следующем:
обоснована перспективность использования фуконианского концепта гетеротопии для исследования фронтира;
проведена впервые в отечественной и зарубежной литературе классификация трансгрессивного поведения в условиях фронтира;
проанализирован образа Чужого в философском дискурсе с учетом фуконианского подхода к гетеротопным пространствам;
выявлены пути формирования образа Чужого в условиях фронтирной гетеротопии;
показана связь фронтирного ландшафта с «природной» телесностью Чужого (Corpusnaturalis);
обозначены механизмы формирования демонизации и сакрализации образа Чужого;
выявлена роль алиментарных маркеров в образе Чужого;
показаны сексуальные мотивы в отношении к Чужому на фронтире;
проанализирована трансформация образа Чужого в постфронтирном пространстве.
Рабочая гипотеза исследования. Встреча с Чужим на фронтире проходит в особых условиях гетеротопии, характеризующейся сложными отношениями, в складывании которых большую роль играют как природные, так и социокультурные факторы. В процессе диалога с Чужим происходит отождествление Чужого с его природным ландшафтом, и часть характеристик этого ландшафта транслируется на Чужого. В результате образуется особая телесность Чужого, названная нами «Corpusnaturalis». Это Чужое тело воспринимается субъектом в виде определенных клише, которые являются транспарентными и легко выявляются. Основными характеристиками этого тела выступают его сексуальные и алиментарные традиции.
В диалоге с Чужим постоянно происходит его экстерриторизация, в рамках которой он помещается за пределы нашего культурного пространства. Чужой манит и одновременно отталкивает нас. Это выражается в нашем стремлении присвоить и его самого, и его ресурсы, в некотором метафорическом потреблении Чужого. Другим аспектом «выдавливания» Чужого за пределы modus’avivendi является процесс его сакрализации или демонизации, то есть наделения его чертами сверхъестественного, что напрямую связано с формированием нового культурного ландшафта. Стремление «потребить» Чужого приводит к трансгрессии, то есть некоторому нашему переходу к новым культурным паттернам: вестиментарным, алиментарным, сексуальным, лексическим, эстетическим, правовым, эдификативным и т.д. В этом аспекте трансгрессия выступает своеобразным инструментом, нацеленным на потребление Чужого и его ресурсов.
Научно-теоретическая и практическая значимость. Данное исследование расширяет теоретическое понимание проблемы фронтирного Чужого за счет использования теории гетеротопии М. Фуко, что переводит исследование из области истории в область философии. Применение концепта трансгрессии также расширяет исследовательское поле теории фронтирной встречи с Чужим и способствует более глубокому пониманию законов культурного диалога на подобных территориях. Анализ сексуальных и алиментарных характеристик образа Чужого выявляет те направления, по которым и происходит актуализация и манифестация Чужого в нашей жизни. Анализ постфронтирного культурного ландшафта показывает генезис образа Чужого из архаичных представлений в современные культурные парадигмы.
Полученные результаты позволяют проводить мониторинг социокультурной среды на фронтирных и прочих гетеротопных территориях, а также вырабатывать алертные стратегии для минимализации и полного предотвращения межэтнических и межконфессиональных конфликтов.
Теоретико-методологические подходы к исследованию. В основу данного исследования положены теоретико-методологические посылы, заложенные в работах М. Фуко, посвященные проблемам Чужого и трансгрессии, как реакции на встречу с Чужим, гетеротопным пространствам и сексуальности. Кроме того, большую роль сыграли труды ученых, относящихся кНовой школе американских исследований (Р. Слоткин, Н. Смит и др.), делающие упор на символическую и мифологическую составляющую фронтирного дискурса, что позволяет перевести данное исследование в философскую плоскость. Использование историзма Старой школы американистики дало возможность применять исторические методы для выявления генезиса образа Чужого. Для анализа диахронии имагинативного Чужого использовался подход, постулированный к.и.н. Ок.С. Якушенковой, вычленившей три фазы фронтирного культурного диалога: ранний фронтир, фронтир и постфронтир.
Особую роль в исследованиисыграли постмодернистские методы, нацеленные на анализ фронтирного дискурса и выявление в нем основных тенденций в формировании образа Чужого. Применены разные подходы к дискурсивному анализу, в том числе и нарратологический принцип, постулированный П. Рикером.
При анализе эпистемологии и аксиологии образа Чужого учитывались подходы, разработанные двумя школами, прежде всего, школой постколониальной теории (Р. Янг, Х. Бхабха, У. Мигноло и др.), а также школой культурных контактов (CulturalEncountertheory), что дало возможность выйти за рамки классического тернеровского подхода.
В работе широко применены семиотические методы исследования, предполагающие выделение синтаксиса, семантики и прагматики явления. Все эти подходы хорошо коррелировались с подходами Новой школой американистики, уделявшей основное внимание символизму и мифологизму фронтирного диалога с Чужим.
При анализе фронтирного дискурса применялись также и общенаучные методы.
Положения, выносимые на защиту:
-
Встреча с Чужим является важнейшим моментом, определяющим судьбу многих народов, в том числе и в России. Она манифестируется в определенных параметрах межкультурного диалога, в котором решающую роль играет имагинативный образ Чужого, сконструированный на основе определенных принципов и законов. Особо остро этот диалог проходит в условиях фронтира.
-
Несмотря на то, что американский фронтир прекратил свое существование еще в ХIХ в., феномен фронтира остается актуальным и выполняет культурообразующую функцию в формировании американского культурного ландшафта и американской ментальности. Но фронтир – это не просто природный ландшафт, который необходимо покорить, это, прежде всего, определенное пространство, населенное людьми с иной культурой. Привлечение к анализу фронтирного диалога концепции гетеротопии М. Фуко позволяет расширить как проблематику фронтирного диалога с Чужим, так и теоретико-методологические основы для более глубокого и нового научного анализа многих фронтирных процессов.
-
Кросс-культурный диалог на фронтире протекает в рамках субъектно-объектных отношений. Причем субъект, стремясь к замещению Чужого во фронтирном пространстве, постоянно переходит к трансгрессии, то есть заимствованию многих форм, которые, не будучи нормативными для культуры субъекта, воспринимаются им как наиболее подходящие для нового гетеротопного ландшафта. Таким образом, формирование новой реальности в условиях гетеротопии протекает в форме трансгрессии, выражающейся в выходе за рамки собственной культуры.
-
Философская рефлексия по отношению к Чужому также показывает, что в стремлении мыслителей «определить» Чужого скрывается внутреннее желание его «приобщения» или «потребления». Причем это желание проявляется в двух формах: одно продиктовано страхом перед Чужим и стремлением вытеснить его, заменив собой; другое – любопытством перед Чужим и стремлением познать его, которое приводит нас к стремлению «вобрать» в себя Чужого.
-
Наше пребывание в пространстве фронтира (дикости и неизведанности) невольно подводит нас к встрече с Чужим, который воспринимается как неотъемлемая часть этого ландшафта. Чужой, таким образом, воспринимается в особом виде – как субъект, обладающий природным телом (Corpusnaturalis). Его наделяют следующими чертами: близость к природе, некоторый примитивизм, совпадение ряда черт с миром животных, с одной стороны, и определенная чистота, наивность, премордиальная красота и т.д., с другой. Во всех этих представлениях отразилась дихотомия природы и цивилизации.
-
Восприятие нового природного ландшафта в его необузданной дикости и определенный страх перед Чужим, непознанным и таким же стихийным, необузданным, как сама природа, в которой он обитает, приводит в конечном итоге к демонизации или сакрализации Чужого. В обоих случаях его образу приписываются сверхъестественные черты, так как по своему характеру он уже маргинален и экстерриториален, то есть выведен за рамки человеческой нормы.
-
Особую роль в формировании образа Чужого играют его алиментарные характеристики. Именно сквозь призму пищевых предпочтений и традиций Чужого мы выстраиваем отношение к нему. Мы принимаем или отдаляем его от себя,именно эта дистанция и является определяющей в наших отношениях к алиментарной культуре Чужого. Чем дальше он находится от нас, тем меньшими человеческими качествами, в нашем понимании, он обладает. Мы легко переводим этого Чужого в разряд панфага или антропофага, так как его удаленность страшит нас. И вместе с тем, его алиментарные образы максимально интересуют нас, так как они – новые пищевые ресурсы для нас. Познавая Чужого, мы совершаем акт алиментарной трансгрессии, стремясь символически отобрать его еду у него.
-
Сексуальная культура Чужого также является одним из важнейших аспектов, влияющих на формирование его образа. Секс –один из главных факторов, определяющих наши властные возможности (по М. Фуко). И как бы субъект не презирал Чужого, однако и в вопросах сексуальности он стремится занять его место, вобрав в себя его самого или его женщин. Особая фронтирная гетеротопия постоянно предоставляет субъекту возможность сексуальной трансформации, или точнее трансгрессии, позволяющей ему выйти за рамки своей традиционной культуры, ограниченной множественными нормами и моральными принципами.
-
Смена культурных парадигм в конечном итоге приводит к постфронтирному культурному ландшафту, для которого характерна трансформация множества аксиологических параметров Чужого. Он уже не воспринимается так однозначно отрицательно. Новое общество стремится к его познанию на разном уровне. Из изгоя Чужой превращается в Мудреца, носителя тайного знания, а его образ жизни, близкий к природе, объявляется положительной антитезой цивилизованному, или точнее индустриальному подходу Западного общества. И все же за всем этим скрывается всего лишь стремление «вобрать» в Себя Чужого, устранив «конкурента».
Эмпирическую базу исследования составляют исторические источники античных авторов, травелоги, разнообразные нарративы нового времени, современный художественный дискурс (художественная литература, кинематограф, телевидение), этнографические и антропологические исследования, а также философский дискурс, который дал возможность выявить общие моменты в научном восприятии Чужого.
Апробация исследования. Основные положения диссертационного исследования отражены в 14 публикациях(общим объемом 7,5п.л.), 9 из которых размещены в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для публикации результатов диссертационных исследований. Все аспекты диссертации нашли свое отражение в выступлениях на конференциях в Гонконге (2012 г.), Макао (2013 г.), Барселоне (2011 г.) и в Астраханском государственном университете 2010–2011 гг.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения и библиографического списка.
