Мировоззренческие предпосылки исследования пространства-времени в традиционном мировоззрении бурят Сабиданов, Баир Борисович

Введение к работе

Актуальность исследования:

На протяжении XX в. развитие этнологии, социологии, психоанализа, философии, психолингвистики сопровождалось выявлением таких глубин человеческого бытия, которые с трудом поддаются объективированию и познанию, а в доступных эмпирических источниках отражаются лишь косвенным образом¹. В контексте происходящих в этой связи эпистемологических сдвигов в ряде естественнонаучных и гуманитарных дисциплин приобретают несомненную актуальность исследования, посвященные осмыслению мировоззренческих и методологических оснований культурологических исследований, в том числе в области истории культуры Центральной Азии.

Обращение к тематике пространства-времени в традиционном мировоззрении бурят обусловлено той ролью, которую играет данная категория культуры во взаимоотношениях человека с действительностью.

Хронологические цамки исследовании:

Основное внимание в диссертации уделено методологическим основам изучения пространства-времени в традиционном мировоззрении бурят. Поэтому исследование охватывает период, для которого было характерно состояние общественного сознания, определяемое в науке как «традиционное мировоззрение». Для монгольских народов, в том числе для бурят, это период примерно до начала XX в². То же самое относится и к тюркским народам Южной Сибири³.

Объект исследования - мировоззренческие факторы конституиро-вания традиционным бурятским сознанием пространства-времени традиционной реальности.

Цель исследования;

- постановка проблемы специфики пространства-времени старобу
рятской реальности в зависимости от традиционной онтологии и семиоти
ческих факторов;

- экспликация теоретико-методологических предпосылок рекон
струкции традиционной культуры (реальности и мировоззрения).

Задачи:

Особенно это касается пространственно-временной концепции А. Эйнштейна, исследований т. и. «тоїгкоматериальїюи реальности», изменённых соетояшш сознания (Ч. Тарт, С. Гроф и т. д.), явлений шаманства и т. д. ² См.: Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингас-хана. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1997. С. 5. 'Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988. С. 6.

усвоение методологических новаций, инициированных классическими и постмодернистскими течениями в гуманитарных науках, в понимании природы реальности и соотношения реальности и сознания;

исследование роли мировоззренческих предпосылок и семиотических факторов в отношении «традиционная реальность - традиционное сознание»;

рассмотрение мировоззренческих и семиотических оснований пространственно-временной организации традиционной реальности бурят;

обоснование рабочей гипотезы о структуре пространства-времени бурят на основе историко-культурного материала (шаманская мифология и ритуальная практика, данные языка, фольклора).

Источники:

Так как данное исследование является по основным целям и задачам теоретико-методологическим, то эмпирические источники по истории культуры и по этнологии бурят привлекаются в той мере, в какой диссертант . пытается продемонстрировать эффективность своего теоретико-методологического подхода. Он разрабатывается пока ещё лишь в виде рабочей гипотезы, а, отнюдь не в качестве окончательно обоснованной версии. Источниками являются: материал по шаманской мифологии и ритуальной практике, эпос, фольклор, данные языка и письменные источники.

Степень научной разработанности проблемы:

В последние два десятилетия оформилась тенденция - изучать традиционную бурятскую культуру и историю культуры Околобайкалья в контексте истории цивилизации и культуры Центральной Азии. Это стремление характерно для ряда работ бурятских исследователей: К.М. Герасимовой, Т.М.Михайлова, ШБ.Чимитдоржиева, С.Ш.Чагдурова, Л.Л.Аба-евой, Д.С. Дугарова, Ц.П. Ванчиковой, Г.Р. Галдановой и др.⁴. Указанная

⁴ См., например: Герасимова К.М. Традиционные верования тибетцев в культовой системе ламаизма. - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-івіе, 1989. - 319 с; Буддизм и традиционные верования тибетцев народов Центральной Азии: [Сб. статей! / АН СССР. Сиб. отд-ние. Бур. науч. цеіггр. БИОН. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1981; Традиционная культура народов Центральной Азии: Материалы и исследования / АН СССР. Сиб. отд-ше. БНЦ БИОН; Отв. ред. К.М. Герасимова. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние. 198б;Традиционная обрядность монгольскш народов: [Сб. ст.] / Рос. АН. Сиб. отд-ние, Бурят, ин-т обществ, наук; Оте. ред. К.М Герасимова. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-іше. 1992. - 158 с. и др.: Михайлов Т.М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времён не XVIII в.). -Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1980. - 320 с. и др.; Чагдуров С.Ш Происхождение Гэсэриады: Опыт сравн.-ист. исслед. древнего словарного фонда - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1980. - 271 с; он же Стихосложение Гэсэриады / АН СССР. Сиб. отд-ние. Бур. филиал. Ин-т общ. наук. - Улан-Удэ

теоретико-методологическая тенденция («цившпгационный подход») прослеживается при изучении как событийной истории, так и различных историко-культурных явлений, в том числе памятников и остаточ-ных форм традиционной духовности бурят - героического эпоса, фольклора, шаманской мифологии, обрядовых текстов, искусства.

Для теории и методологии исследования традиционного мировоззрения одним из наиболее значимых представляется исследование «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири». Его авторы ставят «проблему человека в традиционном мировоззрении». При этом отмечается, что «подчас традиционные представления о человеке рассматриваются без учёта общего мифоритуального контекста культуры. В результате абсолютизируются, например, различия проявлений жизни, тогда как мировоззрение ориентировалось, в первую очередь, на выявление сходства в формах живого»⁵. Важно, на наш взгляд, и замечание о «косвенном целеполаганит>⁶, свойственном традиционному мировоззрению. Однако ориентация на «рациональность» традиционного мировоззрения всё же представляется малоубедительной⁷.

Т.Д. Скрынникова реализует методы «картины мира» при описании традиционной культуры монголов⁸. По мнению исследовательницы, вза-

Бурят. кн. изд-во, 1984. - 124 с. и др.; Абаепа Л.Л. Культ гор и буддизм в Бурятии: (Эволюция верований и культов селенгинских бурят) All СССР, Сиб отд-ние, Бур. филиал. Ин-т обществ, наук. - М.: Наука, 1992. - 199 с. и др.; Дутаров Д.С. Исторические корни белого шаманства: на материале обрядового фольклора бурят / АН СССР, Сиб. отд-гаїе, Бурят, науч. центр, Ин-т обществ, наук. - М.: Наука, 1991. - 297; Ваігчикова ЦП. Монголоязычные обрядовые тексты бурятских лам // Средневековая культура Центральной Азии: письменные источники. - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН. С. 33 - 43, она же Монголоязычш.ш обрядовые тексты культа Гэсэра // Культура Центральной Азии: письменные источники. Вып. 2. - Улан-Удэ, 1998. С. 1)1 - 144; Бурятские летописи / Сост. ІІІ.ІЇ. Чимитдоржиев, Ц.П. Ванникова. - Улан-Удэ, 1995. - 198 с. и др.; Галданова Г.Р. Доламаистские верования бурят. - Новосибирск: Изд-во «Наука», Сиб. отд-нис, 1987, она же Значимость традиционного мировоззрения в системе воспитания бурят // Проблемы традиционной культуры народов Байкальского региона. - Улан-Удэ, 1999. С. 89 - 90 и т. д.

Традіщионное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек. Общество / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1989.-243 с. С. 4 " Там же, с. 11.

⁷ Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время.
Вещный мір / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. -
Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988. С. 13.

⁸ См.: Скрышшкова Т.Д. Харизма и власть у монголов в іпоху Чингис-хапа. - М.:
Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1997.

имопроникающий характер обыденно-практической и сакральной сферы определяет традиционную картину мира средневековых монголов. При этом первенство в реконструкции отдается сакральным текстам. Тем самым определяется структура традиционного мировоззрения народов Центральной Азии, отличающаяся от европейских, в большей степени рациональных, образов культуры. Кроме того, существенно замечание о тяготении концептуальной картины мира к архетипической. Оно наполняет новым содержанием само понятие «КМ», возникшее первоначально скорее как средство описания представлений различных народов о действительности. Оно не предполагало возможности существования традиционной реальности, как это следует из подобной постановки проблемы.

Для описательных задач весьма плодотворными были попытки исследования культуры методом бинарных оппозиций⁹ и «категорий культуры»¹⁰. Но если первая представляет собой стремление к математизации, исчислению культуры, к некой высшей «объективности» подхода, который есть по сути концентрированное выражение субъект-объектной предпосылки научного познания, то вторая представляет собой «понимающее» направление исследования культуры. И хотя это второе направление было более плодотворным, чем первое, такое описание всё же во многом уподобляло традиционную культуру культуре исследователя".

«Психофизиологический подход» ² применяется при исследовании шаманизма и других форм традиционных практик. Это означает, что шаманская реальность (измененное состояние сознания) уже приобрела статус явления культуры. И само существование данного феномена, и его поразительная связь с действительностью, имеющая порой взаимозависимый характер - заставляют искать новые подходы изучения традиционных культур. Поэтому возникает новая научная установка: объектом исследования становится не бездушный предмет и не сознание как предмет (сознание нанайца, якута и т. д. как бы недоразвитое, не равное цивилизованному), а сознание как иное, отличное от «моего», состояние субъективного мира человека.

См.: Иванов Вяч. Вс, Топоров В.II. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. -М, 1965.

¹⁰ См.: Гуревич Л.Я. Категории средневековой культуры. - М., 1972; Жуковская И.JI. Категории и символика традиционной культуры монголов. - М: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988 и др. " В частности, в вышеуказанной работе H.JI. Жуковской традиционные нространствешю-времешпле представ леї шя описываются в зависимости от хозяйственной, материальной жизни монголов.

¹² См.: Харитонова В.И. ((Избранники духов», ((преемники колдунов», ((посвященные учителями»: Обретешіе магико-мистических свойств, знаний, навыков // Эпюграфическое обозрение. - 1997. № 5. С. 17.

Именно в этой перспективе развиваются подходы к изучению шаманизма, предлагаемые М. Элиаде, X. Кальвайтом, К. Кастанедой, М. Хар-нером, Е.А. Файдышем, И.С. Урбанаевой.

В русле этих исследований и работа диссертанта. В центре внимания - традиционная реальность бурят в аспекте пространственно-временной организации. Работ, затрагивающих проблему традиционной реальности бурят, за исключением некоторых статей И.С. Урбаиаевои и её монографии «Шаманская философия бурят-монголов», которая находится в печати в издательстве БШД СО РАН, практически не существует. Что касается изученности пространства и времени в качестве категорий традиционной культуры народов Центральной Азии, то здесь следует прежде всего назвать работы Н.Л.Жуковской, Т.ДСкрьгнниковой. Но они лишь касаются интересующего нас предмета в той мере, в какой исследуются «категории традиционной культуры» или «картина мира». Они не акцентируют внимания на существовании особой мировоззренческой проблемы «пространство-время традиционной реальности», как это пытается сделать диссертант.

Методология:

Теоретико-методологический замысел нашего исследования состоит в первоначальной разработке одного из возможных подходов к изучению истории культуры и традиционного мира бурят в условиях перестройки эпистемологической парадигмы науки - при отказе от постулатов классического рационализма, прежде всего, субъект-объектной дихотомической схемы. При этом мы исходим из гипотезы, что в недрах самой традиционной культуры имеется своя версия действительности и существования явлений, не менее значимая, чем та концепцій реальности, с позиций которой классическая наука исследует архаичное и традиционное мировоззрение. Наш подход можно отнести к типу постмодернистской «понимающей» методологии, «изнутри» объясняющей специфику изучаемого предмета.

Новизна:

1. Новым является обращение к предметной области - традиционной реальности центрально-азиатской цивилизации (в аспекте пространственно-временной организации), интересующей автора со стороны особенностей её конституирования традиционным сознанием бурят. Иначе говоря, это характер соотношения реальности и сознания, рассматриваемый на материале истории культуры и духовной жизни бурят.

2. Кроме того, впервые проводится анализ некоторых ритуально-обрядовых праздников (бое-мургэл) - их онтологической и символической значимости для существования старобурятской реальности со стороны мировоззренческого механизма, структурирующего пространство-время;

3. Новой является специальная постановка проблемы адекватной реконструкции пространства-времени бурят.

Подход, предлагаемый диссертантом к пониманию и реконструкции традиционного мира бурят, при дальнейшем его развитии обещает привести к обновлённому пониманию ценностей традиционной культуры бурят и старобурятской реальности, а также «проектов» традиционной реальности в её экзистенциальной легитимности и альтернативности западной цивилизации. Следовательно, работа способствует более глубокому самопознанию человека и развитию диалогической культуры.

Результаты исследования:

были усвоены некоторые методологические новации в понимании природы реальности, соотношении реальности и сознания и спроецированы на бурятский историко-культурный материал, в результате чего более чётко обозначились новые направления исследования традиционной культуры бурят;

определена конституирующая роль мировоззренческих предпосылок и семиотических факторов в отношении «традиционная реальность -традиционное сознание»;

сформулирована новая гипотеза о структуре пространства-времени бурят на основе историко-культурного материала.

Практическое значение работы:

Результаты исследования могут быть использованы в образовательном процессе для создания учебных пособий, а также при подготовке специальных курсов и практических занятий по культурологии, этнологии, методологии исследования традицонного мировоззрения бурят и других народов Центральной Азии и Сибири.

Апробация исследования:

Отдельные положения диссертации апробировалась:

на научной конференции преподавателей, научных работников и аспирантов с участием специалистов проектных и производственных организаций, проходившей в г. Улан-Удэ 12 - 15 апреля 1999 г. при ВСГТУ;

на межвузовской научной конференции «Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте», проведённой кафедрой литературы БГУ в апреле 1999 г.

Основной текст диссертации был апробирован на заседании Отдела истории и культуры Центральной Азии ИМБиТ СО РАН 16 мая 2000 г.

Структура работы состоит из двух глав: «Пространство и время как проблема символического характера человеческой реальности и духов-

ности» и «Пространство-время бурят: возможность историко-культурной реконструкции».