Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Мир-системный подход И. Валлерстайна как новый ракурс видения мира 20
1.1. Предпосылки формирования .20
1.2. Основные положения 31
1.3. Последующее развитие и применение среди отечественных ученых 40
Глава 2. Концепт геокультура 53
2.1. Основания геокультуры (идеологии, антисистемные движения, общественные науки) 53
2.2. Геокультура в эпоху перехода .72
2.3. Развитие концепта геокультура в отечественной гуманитаристике .88
Глава 3. Актуальные проблемы культурологии .95
3.1. Межкультурное взаимодействие в свете глобализационных процессов 95
3.2. Культура и ее тональности 105
3.3. Сопряжение цивилизационного и мир-системного подходов 113
3.4. Трактовки национального и универсального в культуре 121
Заключение 133
Список литературы
- Последующее развитие и применение среди отечественных ученых
- Развитие концепта геокультура в отечественной гуманитаристике
- Сопряжение цивилизационного и мир-системного подходов
- Трактовки национального и универсального в культуре
Последующее развитие и применение среди отечественных ученых
В первой главе книги «Мир-системный анализ: Введение», озаглавленной «Истоки мир-системного анализа», И. Валлерстайн указывает на четыре основные дискуссии, ведшиеся среди обществоведов в период с 1945 по 1970-е годы, которые, по его мнению, наибольшим образом повлияли на формирование концепта мир-системы. Американский ученый ссылается, во-первых, на материалы экономической комиссии ООН для Латинской Америки (ЭКЛА) под предводительством Р. Пребиша, во-вторых, на ученых-коммунистов, возродивших дискуссии на тему полезности азиатского способа производства (тему, впервые поднятую К. Марксом и Ф. Энгельсом), в-третьих, на западноевропейских историков, вновь актуализировавших вопрос о предпосылках перехода от феодализма к капитализму (интерпретация социологического учения М. Вебера), и, наконец, в-четвертых, на воззрения французской школы «Анналов» и ее блистательного последователя Ф. Броделя, осуществившего эпистемологический переворот в понимании истории34.
Одна из проблем, давшая толчок к созданию мир-системного анализа, впервые была поставлена аргентинским экономистом Р. Пребишом. В период с 1948-62 гг. Р. Пребиш был исполнительным секретарем Экономической комиссии ООН для Латинской Америки (ЭКЛА), что впоследствии подтолкнуло его к формулированию теории периферийной экономики.
Мировое развитие аргентинский экономист анализирует на основе модели «центр-периферия», акцентирующей внимание на взаимосвязи между структурами внутри социо-политико-экономического организма: центр (развитые страны), имеющий преимущественное право на передовую технологию и
34 См. Валлерстайн И. Миросистемный анализ: Введение/ Пер. с англ. Н. Тюкиной. М.: Издательский дом. 2006. С.7. производящий средства производства, и периферия (развивающиеся страны), ответственная за начальный этап производственного процесса (например, за добычу сырья). «Низкие темпы экономического развития стран третьего мира и более высокие темпы роста экономики развитых капиталистических стран, — заключает Р. Пребиш, – взаимосвязанные и взаимообусловленные явления»35 . Мировой рыночный механизм, неспособный в равной мере удовлетворить продуктами технического прогресса центр и периферию, порождает проблемы межкультурного характера. Их преодоление возможно, по мнению зарубежного экономиста, только при кардинальной перестройке существующих структур международного разделения труда, государственного регулирования и структурных изменений в экономике36.
Отметим, что концепция латиноамериканского ученого нашла отражение не только в подходе И. Валлерстайна, но и в теории устойчивого развития общества (Ф. Кардозо, Т. дус Сантус и др.). В 1970-е гг. реакцией на процесс изменений в окружающей среде было создание множества международных неправительственных научных организаций по изучению глобальных процессов на Земле таких, как Международный институт системного анализа, Международная федерация институтов перспективных исследований (ИФИАС), Римский клуб и др. Примером положительного влияния теоретических дискуссий на практику служит принятие на девятнадцатой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1997 году следующих принципиальных поправок: во-первых, теперь в центре должен находиться человек и его неотъемлемое право на здоровую окружающую среду и, во-вторых, ответственность государства за устойчивое развитие общества должна быть дифференцированной. Развитые общества должны делиться со слаборазвитыми, иначе последние не выживут.
Взяв за основу концепцию Р. Пребиша, И. Валлерстайн дополняет ее понятием полупериферия. Подчеркивая упадок гегемонии Западной культуры, американский ученый, будучи солидарным с аргентинским экономистом, заявляет
«На протяжении последних 500 лет, разрыв между богатыми и бедными только возрастает. Таким образом, вопрос ставится ребром: смогут ли развивающиеся страны достигнуть такого уровня, когда порочный круг будет разорван, и мир из биполярного превратится в многополярный? При этом развивающиеся страны будут идти своим аутентичным путем, а не слепо копировать парадигму, предложенную им Западом» 37 . В отличие от своего предшественника, настаивавшего на метаморфозах исключительно в рамках государственных экономик (на примере близких ему латиноамериканских стран), И. Валлерстайн ставит проблему масштабнее, настаивая на изменениях основ геокультуры. Начинать, по мнению американского исследователя, следует с переосмысления сегодняшнего состояния гуманитарного знания, так как именно эти преобразования могут дать верный ключ к изменениям в остальных сферах жизни общества.
Вторая дискуссия, отмеченная И. Валлерстайном, относилась к возобновившемуся интересу к теме азиатского способа производства во второй половине XX века. Впервые феномен азиатского способа производства был сформулирован в переписке К. Маркса и Ф. Энгельса в 1853 г. В дальнейшем эта проблема поднималась в статьях «Британское владычество в Индии», в «Экономических рукописях 1857-1859 годов» и др. Эти исследования способствовали резюмированию в предисловии «К критике политической экономии», написанной К. Марксом в 1859 г., положения о том, что «азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации»38.
Вопрос об азиатском способе производства вновь стал предметом широкого обсуждения в 60-е гг. XX века. Дискуссия, которую вели теоретики во второй половине прошлого столетия, охватила проблемы в целом докапиталистических формаций и раннеклассовых обществ. Среди ученых, занимавшихся этим феноменом, можно назвать К.А. Виттфогеля, автора известной книги «Восточный деспотизм» (настаивающего на том, что в центре азиатского способа производства неизменно лежит деспотизм), М.С. Восленского, Б. Рицци и др. Среди отечественных исследователей можно выделить Ю.И. Семенова, автора работы «Как возникло человечество», в которой исследуются проблемы социо- и антропогенеза первобытных обществ, И.Р. Шафаревича «Социализм как явление мировой истории». В настоящее время оценки характера азиатского способа производства сменились и стали предметом пристального исследования, но уже на новом уровне трактовок социокультурного и экономического развития истории человечества.
И. Валлерстайн выделяет данную дискуссию в свете вопроса альтернативных путей развития современной геокультуры. Для того чтобы отыскать такие пути, нужно, по мнению одного из разработчиков мир-системного подхода, вернуться к изучению структур докапиталистических раннеклассовых обществ: разобраться в факторах, послуживших или, наоборот, затормозивших переход от одного состояния общества к другому. На эту тему И. Валлерстайн подробно размышляет в своих ранних статьях39.
Третьим импульсом к созданию концепции мир-системного анализа послужило нарастание интереса во второй половине XX столетия к теме перехода от феодального общества к капиталистическому. По данному вопросу в начале прошлого века высказывались многие ученые, среди которых К. Маркс, Ф. Энгельс, М. Вебер и др. Для И. Валлерстайна наибольшую ценность представлял подход последнего – социолога и культуролога М. Вебера. Именно его концепция в 1970-е гг. вызвала волну остро дискуссионных статей и книг,
Развитие концепта геокультура в отечественной гуманитаристике
Как отмечалось ранее, зародившаяся в XVI веке современная мир-система изначально не выработала легитимирующую ее геокультуру. Основные учения, предложенные теоретиками Просвещения (Ж. А. Кондорсе, Ж.-Ж. Руссо, И. А. Гердером и др.) в XVIII веке, стали важной частью геокультуры только после Великой французской революции. События 1789 года, завершающие длительный процесс нагнетания общественной обстановки, олицетворяли собой необходимость в социокультурных трансформациях. Французская революция, следовательно, не будучи изолированным событием, распространила свое влияние на все сферы общественной жизни, кардинально повлияв на гуманитарное знание. Чтобы мир-система могла процветать и расширяться, как того требовала ее внутренняя логика, ей была необходима основательная «надстройка», которой стали общественные науки.
С начала XIX века постепенно происходил раскол на гуманитарные и естественные науки (по В. Дильтею «науки о духе» и «науки о природе»). Это хорошо видно по структуре университетов, в которых изначально происходило более крупное разделение на факультеты, затем отмежевание новых департаментов, помимо этого внутри факультетов происходило деление на кафедры, отделения, специализации и т. д. В результате возникла жесткая институциональная специализация. По сути, произошел эпистемологический раскол на «две культуры», исследовательским методом одной из которых стала эмпирия и верификация, а другой – герменевтический путь познания.
В процессе развития мир-система «затребовала» возникновение новых дисциплин, так называемых общественных или социальных наук, чтобы прийти к пониманию того, что и как меняется в этом мире. Так возникла история, в понимании знаменитого историка Леопольд фон Ранке, а именно, – фактологическое изложение событий прошлого («как это было на самом деле»). По мнению И. Валлерстайна, историю в XIX веке нельзя назвать всеохватывающей дисциплиной, принимая во внимание, как узка была сфера ее исследования. Именно вследствие этого американский исследователь обращается к инновационному взгляду на историю, выраженному Ф. Броделем в своих сочинениях.
В конце XIX века ситуация некоторым образом меняется. Образуются три новые дисциплины – экономика, политология и социология, занимающиеся, в отличие от исторической науки, вопросами настоящего. На рубеже XIX и XX вв., вследствие процессов колонизации, обозначилась необходимость в изучении первобытных культур. Появляются антропология, как совокупность подходов и методов к изучению традиционных обществ, и востоковедение (ориенталистика). К наиболее известным представителям культурной антропологии можно отнести Б. Малиновского (функционализм), Ф. Боаса, А. Редклифф-Брауна, Э. Тайлора (эволюционизм), Р. Бенедикт, М. Мид (институт детства), Л. Леви-Брюля (первобытное мышление), К. Леви-Стросса (структурализм) и др.
Несмотря на возникшее многообразие наук об обществе, способствовавших лучшему пониманию современной мир-системы, И. Валлерстайн обращает внимание на значительные пробелы в такой структуризации. Каждая из описанных дисциплин, выработав и придерживаясь строгой методологии, изучала собственный предмет зачастую вне контекста других общественных наук, что исключало целостное видение объекта исследования. В XIX веке общественные науки стали основой существования и процветания геокультуры, выработав для этого специальный категориальный аппарат. В первой половине XX века, целые разделы обществоведения выделились в самостоятельные дисциплины (политология, экономика, антропология и т. д.). В результате каждая из них противопоставила себя смежным дисциплинам142. Сегодня специализация внутри каждой из общественных дисциплин достигла таких масштабов, что теряется системность понимания мира. Это явление зарубежный социолог характеризует как кризис в науках. Возможным выходом из такого положения, согласно И. Валлерстайну, является создание целостного дисциплинарного похода к изучению социокультурных процессов. «Принципиальными характеристиками такого научного знания станут широта кругозора, разнообразие методик, построение взаимосвязей с остальным миром науки»143. Главенствующую роль, по мнению американского ученого, в построении нового эпистемологического поля должны играть интеллектуалы. Активные, способные мыслить широко и открыто, не боящиеся высказывать своего мнения и совершать ошибки. Подробнее о миссии интеллектуалов в эпоху перехода будет сказано далее.
Отметим, что в свое время Л. Уайт144, как антрополог и представитель течения неоэволюционизма, поставил задачу формирования новой дисциплины культурологии, в основе которой должен был лежать целостный подход. Однако его идея не была воспринята в научных кругах того времени.
Итак, к 1945 году в структуре знания сложилась следующая ситуация: наметились, по мнению И. Валлерстайну, три главные «оси» в исследованиях: «первая ось разграничивает изучение Западного мира и всего прочего мира. В отношении Западного мира действует вторая ось, разделяющая изучение прошлого и настоящего. Последняя ось, в свою очередь, подразделяется на конкретные области анализа экономики, государств и гражданского общества»
Сопряжение цивилизационного и мир-системного подходов
Сходную с В.Л. Цымбурским точку зрения имеет другой современный российский культуролог и географ Д.Н. Замятин. Продолжая традицию антропогеографической школы199, он использует геокультуру как фундирующее понятие в ключе разрабатываемой им концепции культурно-географических образов. Согласно Д.Н. Замятину, культурно-географический образ представляет собой результат обживания и осваивания окружающего мира и занимаемых территорий определенной социокультурной общностью не только в плане физической адаптации, но и в экзистенциальном, феноменологическом плане. В рамках выработанного им феноменолого-культурологического подхода культуролог приходит к выводу, что геокультура представляет собой серию таких культурно-географических образов, моделирующих локальные геокультурные пространства. Наконец, он интерпретирует геокультуру как форму развития культурно-географических образов в конкретной культуре, аккумулирующую традиции в культуре для осмысления этих образов. Однако в отличие от И. Валлерастайна, который выделяет единственную геокультуру, российский культуролог говорит о множественности геокультур. Различие детерминировано уникальностью формирования геокультурного потенциала, который «измеряется силой проецируемых вовне специализированных географических образов» 200 , существующих и взаимодействующих в многообразии геокультурных пространств. Стоит отметить, что Д.Н. Замятин различает географический и . геокультурный образы, так, последний - это «система наиболее мощных, ярких и масштабных геопространственных знаков, символов, характеристик, описывающая особенности развития и функционирования тех или иных культур и/или цивилизаций в глобальном контексте»201. В качестве примера Д.Н. Замятин приводит геокультурный образ Российской Федерации, в формировании которого важную роль сыграли географические образы Западной и Восточной Европы, Дальнего Севера, Кавказа, Черноморского региона и т.д. Таким образом, геокультурный образ напрямую связан с геополитическими стратегиями, которые выбирает те или иные общности/государства/цивилизации в борьбе за гегемонию в мир-системе.
Культуролог Е.В. Островский противопоставляет геокультурный подход геополитическому. Постулируя множественность «языковых миров» (по терминологии И. Валлерстайна мини-систем), главное различие Е.В. Островский видит в культуре и языке. Территориальный признак дифференциации, свойственный геополитическому подходу, оказывается для ученого вторичным. Новые границы «миров» проходят, таким образом, не по государственным границам, а по культурно-языковым ареалам. В зависимости от культурной самоидентификации и языковой принадлежности каждый отдельно взятый индивидуум принадлежит к тому или иному «миру». Притом новые границы призваны не разъединять, а служить линиями сопряжения и обогащения культур.
Такой взгляд на современное мироустройство в рамках разрабатываемой Е.В. Островским концепции получает название геокультурный взгляд, утверждающий, что «народ и нация — это прежде всего язык и культура. Что именно язык и культура объединяют и разделяют людей, что русский — это тот, кто говорит на русском языке, точно так же как американец — это тот кто говорит на американском языке» 202 . Притом корень «гео» в интерпретации Е.В. Островского имеет больше коннотаций скорее с древнегреческим словом геометрия, в том «абстрактном, мыслительном значении, где она оперирует
Е.В. Островский также поясняет, что в новом геокультурном пространстве конституируется и новый тип человека – «пограничник», способный к объединению нескольких миров посредством моделирования картины мира, где «граница может превращаться из линии разделения в линию объединения»204. В качестве примера можно привести людей-билингвов, воспитанных в семьях, где члены семьи разговаривают на разных языках; билингвы, таким образом, не только свободно владеют несколькими языками, но и наследуют культуру, являясь носителями своеобразного смешения культурных ценностей. Такое видение мира позволяет нам говорить об изменяющемся взгляде на организацию политического мира: выстроенном не в геополитических, а в геокультурных пределах.
К проблеме геокультуры обращается белорусский исследователь И.Я. Левяш. В статье «От геополитики к геоглобалистике: проблема синтеза интересов и ценностей» он проблематизирует взаимосвязанность мира и «формирование новой универсалистской и геоглобалистской парадигмы»205, суть которой заключается в «ценностно-смысловой инверсии» – от политики в контексте геополитики к геополитике в контексте политики. И.Я. Левяш воспринимает глобализацию как конструктивный Вызов человечества самому себе, его «культуротворческой способности ко второму изданию осевого времени» 206 . Поиск меры между национальными интересами (realpolitik) и общечеловеческими ценностями (universalis), по мнению автора, должен проходить в рамках геоглобалистского синтеза, где важную роль играет выработка адекватного Ответа на Вызов процессов глобализации – «культурно-цивилизационного интеграла, последних оснований геополитики» 207 ,
Трактовки национального и универсального в культуре
В отличие от Н.Я. Данилевского, который выделил четыре фактора, определяющих своеобразие культурно-исторических типов, или самобытных цивилизаций (религиозный, культурный, политический и общественно-экономический), различая среди них основополагающий(ие) для нее тип(ы) деятельности, и в этой связи подчеркивая, что ни одна из цивилизаций не может гордиться тем, что она представляет собой высшую точку развития в сравнении с предшествующими ей или современными, И. Валлерстайн, исходя их марксистских убеждений о приоритете экономического производства, отводит ведущую роль экономике и характеру распределения. По его мнению, начиная с XV века мир-экономика Европы начала экономическую экспансию, поглощая, таким образом, все иные мир-системы. Постепенно она выросла до всемирной капиталистической мир-экономики и сейчас является единственным видом мир-системы, которую он определяет как «общность с единой системой разделения труда и множественностью культурных систем» 292 . Эти суждения И. Валлерстайна – наиболее уязвимая часть его мир-системного подхода, по мнению многих исследователей. Например А.Г. Франк и Б.К. Джиллс считают, что воззрения И. Валлерстайна содержат три связанных друг с другом предрассудка: 1) что мировая система началась в Европе, 2) что «подъм Запада» был основан на европейской исключительности, которая разделяется веберовской и марксистской социальной наукой, 3) что европейцы «инкорпорировали» весь остальной мир в свою «современную капиталистическую мировую систему» после 1450 года293 . мнению этих авторов, единая, взаимозависимая глобальная система возникла не менее 5000 лет тому назад в районе Азии, а затем через многочисленные циклы экспансии и консолидации охватила собой весь мир294. В русле идеи И. Валлерстайна о сложившейся единой мир-системе возникает проблема иерархии наций-государств, цивилизаций, империй, втянутых в эту всемирную капиталистическую мир-экономику. Структура этой современной мир-системы имеет трех уровневую структуру: центр, периферия и полупериферия, соотношение этих составляющих подвижно, – все это И. Валлерстайн расценивает как нормальное условие любой разновидности мир-системы, полагая, что если и когда такое условие исчезает, мир-система распадается295. Неоднородная система мироустройства, как у Н.Я. Данилевского, так и у И. Валлерстайна, принципиально противостоит утопической идее модернизации, выдвинутой мыслителями Нового временем, заключающейся в возможности создания равных обществ. Вытекает их этого и трактовка феномена «прогресса». Сложившемуся в эпоху Просвещения толкованию этой идеи как процессу восхождения от низших уровней социальной, экономической и культурной организации к высшим, Н.Я. Данилевский противопоставляет иное: как раскрытие всех потенциальных возможностей каждого социокультурного типа. Согласно этому, прогресс «состоит не в том, чтобы идти всем в одном направлении (в таком случае он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях»296. Проблематизирует прогресс и И. Валлерстайн, отмечая, что «прогресс вполне возможен, он просто не является неизбежным»297 . Это суждение объяснимо в том смысле, что будущее человечества зависит от самого человечества, – таковы заключительные убеждения И. Валлерстайна.
Подводя итоги, отметим, что мир-системный подход – это не только методология анализа, но и способ мировидения, в поле зрения которого попадают не отдельные, изолированные друг от друга страны, а мир в целом, во всем его многообразии и взаимосвязи. Такое видение стремится обнаружить закономерности, согласно которым развиваются все составляющие многообразного целого, трактуемого как мир-система. И. Валлерстайн, как и представители синергетического подхода, считает, что все системы конечны, и что на смену одной системе приходит другая, с иным характером связей элементов этой системы. На нынешнем этапе развития современной мир-системы неравенство составляющих ее элементов еще больше обострилось. Поэтому весьма правомерно рассматривают эти воззрения И. Валлерстайна как антитезу просветительским идеям. Кризис европейской цивилизации предсказывал Н.Я. Данилевский, считая, что «обилие результатов европейской цивилизации в нашем XIX столетии есть признак того, что та творческая сила, которая их производит, уже начала упадать, начала спускаться по пути своего течения»298. И. Валлерстайн также утверждает, что на смену формировавшейся на протяжении нескольких столетий современной мир-системы идет становление новой, структурные связи которой пока не прояснены. В ситуации кризиса или трансформации исторической системы заложены основы для реального выбора: какую именно строить человечеству мировую систему. Эти обобщения, используя язык синергетики, И. Валлерстайн интерпретирует следующим образом: он пишет о переходе от равновесной ситуации (работы системы) к неравновесной, из которой в результате флуктуации возникнет иная структура, контуры которой пока не ясны.
Итак, сопряжение цивилизационного и мир-системного подходов позволяет обнаружить сходство и различие по некоторым аспектам, заметить преемственность идей в культурологическом знании, увидеть новые грани этих подходов, обусловленных историческими изменениями и конкретными реалиями современного мира. При этом необходимо признать, что в современном мире сосуществуют цивилизации, не тождественные своим классическим образцам, что они искажены и деформированы в результате взаимных контактов, а так же воздействия «господствующей цивилизации». По мнению М.А. Чешкова, глобалистский подход, возникший позже цивилизационного и мир-системного, обобщает обе эти позиции2