Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Методологические основания коммуникативно-семиотического моделирования социокультурных изменений 23
1.1 Динамика знака в коммуникативно-ориентированной теории Ч.С. Пирса 24
1.2 Концепции Ч.С. Пирса и Ф.де Соссюра: сравнительный анализ способа существования знака в коммуникациях 61
1.3 Взаимодополнительность семиотических подходов при построении моделей коммуникации в концепции У. Эко 74
Глава 2 Структура и закономерности коммуникативно-семиотических процессов в социокультурной системе 96
2.1 Структурная схема коммуникативно-семиотических процессов 97
2.2 Закономерности процессов знаковой динамики в коммуникациях 115
2.3 Деформирующее воздействие новых коммуникационных технологий на процессы знаковой динамики 139
Глава 3 Место человека в процессах знаковой динамики социокультурных коммуникаций 154
3.1 Место человека в динамическом процессе интерпретации знака: исследования Ч.С.Пирса и У.Эко 155
3.2 Степень участия человека в создании интерпретант в коммуникациях 166
3.3 Коммуникативные стратегии конструирования финальной интерпретанты 179
Глава 4 Роль коммуникативного события в социокультурных коммуникациях 210
4.1 Иерархия семиотических элементов в социокультурных коммуникация 212
4.2 Принципы формирования и функционирования коммуникативного события 234
4.3 Коммуникативное событие как объект управления в социокультурных коммуникациях 251
Глава 5 Механизмы управления процессами знаковой динамики в социокультурных коммуникациях 269
5.1 Взаимозависимость процессов знаковой динамики и процессов управления 271
5.2 Типы механизмов управления процессами знаковой динамики 290
5.3 Границы этической ответственности в управлении процессами знаковой динамики 303 Заключение
- Концепции Ч.С. Пирса и Ф.де Соссюра: сравнительный анализ способа существования знака в коммуникациях
- Закономерности процессов знаковой динамики в коммуникациях
- Степень участия человека в создании интерпретант в коммуникациях
- Принципы формирования и функционирования коммуникативного события
Введение к работе
Современное общество отличает крайняя сложность и напряжённость культурных отношений. На наших глазах происходят изменения, обусловленные, в том числе, возрастанием роли знаковых структур в коммуникативных взаимодействиях. По сути, скорость коммуникации, зависимость знака от темпа передачи информации, делают семиотическое пространство плоским. Спецификой социокультурной ситуации становится присвоение новым коммуникационным технологиям семиотической функции конструирования реальности. Речь идет о том, что мобильная связь, Интернет, телевидение и пр. назначаются «ответственными» за создание множества новых семиотических образований, существующих в виде знаков и знаковых систем.
В такой постановке проблемы коммуникация приобретает иной статус. Из обыкновенного средства связи она трансформировалась в способ и цель существования человека в культуре, что задает новую направленность социокультурных изменений.
Учитывая сказанное, определим, что актуальность исследования обуславливается:
ситуацией, когда вариативность и многообразие коммуникационных связей сосуществует одновременно с коммуникативным «одиночеством», что порождает острые социокультурные противоречия, обнаружение и разрешение которых является важной частью изучения коммуникативных явлений;
нарастающим противоречием в познавательной ситуации, в которой глобальные коммуникационные технологии наряду со многими позитивными факторами признаются источником трансформаций социокультурной действительности;
парадоксальностью в оценке причин социокультурных деформаций, являющей себя в философской литературе «мерцаниями» и «мельканиями» знака, «разрывами», «маргинальностями», «переломами» в глобальности коммуникаций, что требует философского осмысления, при этом в классической философии нет способов постижения происходящих изменений, поскольку в них аккумулирован опыт локальных культур;
значимостью разработки таких моделей социокультурных изменений, которые бы учитывали интенсивность и динамику взаимодействия коммуникативных и семиотических процессов в современной культуре;
неоднозначностью понимания роли знака в коммуникативных процессах культуры и отсутствием методологически корректных подходов к исследованию семиотических процессов, оказывающих влияние на формирование наших представлений о мире.
Таким образом, взаимосвязь нового образа общества как «всеобъемлющей системы всех коммуникаций» (Н. Луман) и тотальной знаковости становится очевидной. Долгое время знак служил психологической защитой против реальности, он делал жизнь более «понятной», а, следовательно, более предсказуемой и комфортабельной. Сегодня адаптивная функция знака деформирована новыми коммуникационными технологиями. В современных коммуникациях знак становится уязвимым из-за преобладания в его природе искусственности и конструктивизма, что задает иные требования для понимания механизмов трансформации культуры.
Парадоксальность в оценке современной социокультурной ситуации заключается в том, что «критика частных культурных состояний превращается в тотальную критику культуры» (В.Н. Порус), что фундирует проблему пессимистичности прогнозов относительно будущего. Такая позиция находит отражение в тематике философских исследований, посвященных «кризису смыслов», «кризису общества», «кризису культуры» и пр., что обуславливает проблему настоящего исследования, определяемую через фиксацию противоречия, существующего в философской рефлексии относительно тенденций социокультурных изменений.
Кроме того, противоречивость в понимании природы, причин и механизмов социокультурных изменений в современных исследованиях видится в том, что, с одной стороны, трансформации культуры связывают с влиянием новых технических средств связи (современные коммуникационные технологии), с другой стороны, анализу подвергается традиционная коммуникативная деятельность. Одновременно «тотальная знаковость» современных коммуникаций называется в качестве той причины, которая делает современную реальность «эпохой неизвлеченного смысла» (Ф.И. Гиренок).
Степень разработанности проблемы.
Исследование имеет междисциплинарный характер. В нем использованы результаты, полученные в семиотике, истории и теории культуры, социологии, политологии и других дисциплинах. Данные результаты рассматриваются как необходимые элементы философского анализа, а не только как эмпирические факты. Целесообразно выделить четыре основных теоретико-методологических блока научной литературы по изучению диссертационной проблемы.
Первый блок представлен литературой, определяющей базисные положения традиционных семиотических исследований в их взаимосвязи с процессами коммуникации. Второй блок посвящен анализу литературы, описывающей различные парадигмы исследования коммуникации. В третьем блоке рассматриваются работы, связанные с исследованием значения и символа в связи со всей системой человеческого мышления и деятельности. Анализ литературы четвертого блока был проведен с целью установления взаимосвязи семиотических процессов и процессов управления.
Обращаясь к анализу литературы первого блока, отметим, что работ по теории знака, выполненных в рамках филологии, лингвистики, культурологии, философии, немало. В семиотических исследованиях существует два основных подхода к анализу культуры. Многочисленные теории знака получили исходные импульсы в классических трудах Ч.С. Пирса и Ф.де Соссюра. В начале и середине XX века наибольшую популярность приобрел именно соссюровский лингвистический универсализм. В русле последнего проводились исследования тартуско-московской школы по семиотике культуры (Вяч. Вс. Иванов, Б.М. Гаспаров, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, В.А. Успенский и др.). За рубежом были созданы школы: глоссемантики (Л. Ельмслев), американской структурной лингвистики (Л. Блумфилд), пражский лингвистический кружок (Н.С.Трубецкой, Р. О. Якобсон) и многие другие. Стремление максимально расширить сферу применения семиотики привело к тому, что лингвистические модели знака прилагались к всё новым и всё более разнообразным семиотическим объектам. При этом одни исследователи определяли семиотику как науку о любых объектах, обладающих хоть каким-то значением (Р. Барт), другие – как науку об объектах, служащих динамическим целям коммуникации и передачи информации.
В целом, можно констатировать, что на сегодняшний день приоритетным является обращение к теории Ф.де Соссюра при исследовании феноменов культуры.
Однако в последние годы в культурологических изысканиях все чаще обращаются к работам Ч.С. Пирса. Большую роль в популяризации его идей сыграли Р. Якобсон и У. Эко, показавшие эффективность применения его семиотической теории для исследования процессов коммуникации в культуре.
Различные аспекты семиотической теории Пирса и его философии логического прагматизма рассмотрены преимущественно в работах зарубежных авторов. Это исследования: М. Бергмана, Дж. Деледэлла, М. Мэрфи, В. Нёта, Дж. Нубиолы, Дж. Фиблемэна, М. Фиша, А. Фумагалли, Э. Хаммера, Н. Хойзера и др. Из российских ученых в этом ряду можно назвать А.С. Боброву, Ю.К. Мельвиля, В.Н. Поруса, Ю.С. Степанова, Н.Л. Сухачёва, А.В. Суховерхова, В.М. Розина, А.Р. Усманову.
Сегодня открытия Ч.С. Пирса в логике и семиотике видятся в новом свете, как первый шаг к пониманию процессуальной природы знака при определении способа «жизни» знака в коммуникациях.
Второй блок литературы посвящен анализу различных подходов в исследовании коммуникаций и коммуникативных феноменов культуры во взаимосвязи с процессами социокультурной динамики.
Можно выделить три глобальных направления в исследованиях социокультурной динамики: теорий цикличности цивилизационного процесса (работы П. Сорокина, А. Тойнби, О. Шпенглера и др.), концепции эволюционизма (Г. Спенсер, Э. Тайлор – эволюционизм в культурной антропологии; глобальный эволюционализм в работах В.И. Вернадского, Н.Н. Моисеева и др.); синергетическая парадигма. Разведение этих направлений в значительной мере условно, поскольку процесс построения определенной динамической модели определяется как познавательными целями, которые ставит перед собой исследователь, так и спецификой методологии той дисциплины, в рамках которой исследуется процесс.
Уровень проблемной ситуации, связанный с моделированием процессов социокультурных изменений, определяющих сложноорганизованную, многомерную и мозаичную картину мира, потребовал обращения к концептуальным положениям синергетической парадигмы, позволяющей учитывать особенности моделирования «сложности» (Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов, И.Р. Пригожин, И. Стенгерс, В.С. Степин и др.). В этой связи, особое значение для решения заявленной проблемы приобретает методология моделирования, разработанная в рамках информационно-синергетического подхода (И.В. Мелик-Гайказян), что позволило определить границы применимости различных теорий и концепций при моделировании процессов социокультурных изменений.
Поскольку мы обращаемся к коммуникативным аспектам культуры, то, в первую очередь, значение для нашего исследования приобретают работы, посвященные проблемам изучения феномена коммуникации.
В литературе, посвященной данной теме, существует две тенденции. Согласно первой, коммуникация рассматривается как данность, обозначенный фактичностью и очевидностью феномен. Подобный подход характерен для большинства фундаментальных философских работ, посвященных коммуникации (К.-О. Апель, Н. Луман, Ю. Хабермас и их последователи). В них подчеркивается важнейшая роль коммуникативных процессов в обеспечении функционирования современной культуры.
Вторая тенденция, которой следует автор данного исследования, проявляется в рассмотрении коммуникации с помощью построения коммуникативных моделей (Г. Лассуэлл, К. Шеннон, Т. Ньюкомб, У. Уивер и др.). В практике коммуникативного моделирования принципиальным условием является осмысление цели и практических последствий коммуникативного акта, что в определенной степени есть отражение американской интеллектуальной традиции прагматизма.
Особое значение для нас имели работы Ю. Лотмана, У.Эко, Р. Якобсона, поскольку в них подчеркивается актуальность введения в практику коммуникативного моделирования семиотических исследовательских стратегий.
Гносеологические, культурологические, социальные, методологические проблемы коммуникации были освещены в публикациях Ж. Бодрийяра, Н.А. Бусовой, П. Вацлавика, Н. Винера, А.В. Гайды, М.Н. Грачева, Э. Гидденса, Г.Б. Гутнера, Т.М. Дридзе, Л.М. Земляновой, В.Г. Зинченко, Л.П. Киященко, И.Э. Клюканова, С.В. Клягина, В.А. Лекторского, Э. Лича, М. Маклюэна, И.А. Мальковской, Г.И. Петровой, Г.Г. Почепцова, А.В. Соколова, Н.Г. Федоровой, М.А. Штейнман и др. Особое значение для решения проблемы, поставленной в данной работе, имеет цикл работ В.В. Миронова, посвященный проблеме влияния Глобального коммуникационного пространства на трансформационные процессы в культуре и философии.
Отдельно в данном блоке выделены работы, подчеркивающие значимость коммуникативного события, которое, однако, рассматривается только в лингвистической или нарраторской традиции. Данная категория источников представлена работами Н.Д. Арутюновой, Т.А. ван Дейка, Ю.Н. Караулова, Н.Н. Николаевой, В.И. Тюпы и др.
Литература, посвященная проблемам коммуникации, обширна и интерес к этой теме постоянно растет. Однако можно констатировать, что проблема существования определенных семиотических закономерностей во взаимосвязи с коммуникативными процессами культуры в исследовательской литературе, посвященной проблеме социокультурных изменений, не рассматривается.
Необходимость обращения к литературе третьего блока обусловлена тем, что сегодня изменяется статус субъекта в коммуникациях. Трансцендентальный субъект замещается субъектом, являющимся частью семиотического сообщества. Это, в свою очередь, заставляет обратиться к теориям, в которых понятие «символизм» раскрывается как фундаментальная потребность человека (работы Э. Кассирера, С. Лангер, К.А. Свасьяна, А.Н. Уайтхеда и др.), а символ, в его широкой трактовке (в отличие от символа-знака), понимается как интеллектуальная конструкция – способ познания мира.
Четвертая группа источников определена целевой направленностью работы. Это обусловило необходимость обращения к многочисленным работам по управлению (классические труды по менеджменту Ч. Бэббиджа, М. Вебера, Ю. Герцберга, Д. Маккеланда, А. Маслоу, Д.Э. Мэйо, У. Ньюмана, Р. Оуэна, Ф.У. Тейлора, А. Файоля, Л. Урвика и др. и исследователей современности – И. Ансоффа, П. Друкера, М. Портера, П. Сенге и др.). Однако, в целях настоящего диссертационного исследования круг глобальных проблем, связанных с управлением, сужается. Диссертант сосредотачивает свое внимание на анализе взаимозависимости процессов управления и способов существования знака в коммуникациях.
Таким образом, можно констатировать, что в заявленном ракурсе проблема в научной литературе не ставилась, в данной сфере исследования на настоящий момент нет ни одной рабочей гипотезы, позволяющей непротиворечиво говорить о существовании адекватных коммуникативных или семиотических моделей, дающих возможность раскрыть специфику социокультурных изменений современности. В этой связи назрела настоятельная потребность в моделировании данных процессов, что дает возможность пролить свет на природу трудностей «управления» социокультурными изменениями в их коммуникативно-семиотическом аспекте.
Подчеркнем, что само отношение к знаку и знаковости составляет одну из типологических характеристик культуры (Ю.М. Лотман). В силу этого, гипотезой данного исследования является утверждение, что действительной причиной социокультурных изменений является не обессмысливание конкретного знака и деформация его адаптивной функции, а нарушение гармоничного функционирования процессов знаковой динамики, являющихся своеобразной «нервной системой» социокультурных коммуникаций. Данные процессы рассматриваются как базовый механизм социокультурной динамики, обеспечивающие саму возможность формирования социокультурных связей, управления совместной деятельностью людей и трансляции социального опыта. При таком подходе исследование разнообразных феноменов культуры получает новые перспективы. Поскольку накоплен пласт теоретического и практического материалов, позволяющих вывести исследование знака как важнейшего элемента коммуникативных процессов на принципиально новый уровень, что и определило последовательность в постановке задач диссертационного исследования.
Обзор степени разработанности проблемы дал понимание объекта исследования – необратимые процессы изменчивости в культуре, обуславливающие социокультурные трансформации – и предмета исследования – коммуникативно-семиотическое моделирование процессов социокультурных изменений как способ исследования закономерностей трансформации культуры посредством выделения базисных конструктов.
Цель и задачи исследования.
Цель диссертации состоит в разработке исследовательской концепции коммуникативно-семиотического моделирования социокультурных изменений, применимой для анализа процессов трансформации культуры и ее структурообразующих компонентов, с целью осмысления сути воздействий, которое глобальное коммуникационное пространство оказывает на процессы вовлечения человека в мир культуры.
Достижение поставленной цели осуществляется путем решения следующих задач:
1) установить релевантные методологические основания коммуникативно-семиотического моделирования социокультурных изменений;
2) выяснить структуру и закономерности протекания коммуникативно-семиотических процессов в социокультурной системе;
3) установить место человека в процессах знаковой динамики социокультурных коммуникаций;
4) раскрыть роль коммуникативного события в социокультурных коммуникациях;
5) на концептуальном уровне выявить механизмы управления процессами знаковой динамики в социокультурных коммуникациях.
Методологическими основаниями для реализации цели и задач исследования выступают положения постнеклассической методологии: необратимости времени, многомерной действительности и нелинейной реальности. Идеи системности (Л. фон Берталанфи, Н.Н. Богданов), глобального эволюционизма (Э. Янч) и теория самоорганизации (И.Р. Пригожин) приобрели мировоззренческое и междисциплинарное значение.
Философские основания синергетики разрабатывались в исследованиях В.И. Аршинова, Л.П. Киященко, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова, Я.И. Свирского, И. Стенгерс и др., что открыло возможность и необходимость моделирования социокультурных процессов в сложных, самоорганизующихся, «человекоразмерных» системах. Концептуальные положения о категории объекта как процессе, конституированные В.С. Степиным в постнеклассической научной картине мира, позволили осуществить моделирование социокультурных изменений как процессов, воспроизводящих некоторые устойчивые состояния и изменчивых в ряде других характеристик.
Моделирование рассматривается в диссертации как методология познания и понимания культуры (М.Н. Кокаревич) посредством выделения базисных конструктов, позволяющих сформулировать представление о закономерностях социокультурной динамики. Моделирование изменений в диссертационном исследовании определяется как способ привлечения существующих или специально сконструированных материальных или идеальных моделей, отображающих концептуальные особенности понятия «изменение», сущностными характеристиками которого становятся целостность и направленность процессов.
В постнеклассической картине мира важнейшими характеристиками являются сложность, становление, темпоральность, целостность и событийность, что дало возможность актуализировать и ввести в современный научный дискурс идеи эволюционной метафизики Ч.С. Пирса во взаимосвязи с его семиотической концепцией, провозглашающей единство двух тенденций. Непрерывности, структурированности, обретения законов и нарушающего этот порядок случая, что позволило конституировать основную методологическую установку всего диссертационного исследования. Автор исследования стремилась придать философским идеям Ч.С. Пирса прикладной характер, привлекая его методологические установки для разрешения проблем социокультурного познания. Взгляд на культуру с позиций Ч.С. Пирса, представляется сегодня особенно актуальным. Если на Западе теорию Ч.С. Пирса давно применяют и развивают его методологию, то в отечественной философской традиции значение данного направления семиотики до сих пор не оценено.
Многомерность объекта исследования определила необходимость обращения к широкому набору методологических установок и принципов феноменологического, культурологического, семиотического, системно-структурного и сравнительного анализа социокультурных явлений.
Разрабатываемая проблематика потребовала использования междисциплинарного подхода и привлечения работ, связанных с построением моделей коммуникации и исследованиями культуры как системы знаков (Р. Якобсон, Ю.М. Лотман, У. Эко), пониманием роли символов как интеллектуальных конструкций в связи со всей системой человеческого мышления и деятельности (А.Н. Уайтхед, Э. Кассирер, С. Лангер).
Научная новизна работы состоит в том, что впервые разработана междисциплинарная, исследовательская концепция коммуникативно-семиотического моделирования социокультурных изменений, раскрывающая взаимообусловленность базовых семиотических конструктов коммуникативного пространства, что открывает новые перспективы для исследования механизмов возникновения многообразных социокультурных изменений и позволяет предложить возможные способы сохранения идентичности человека в процессах трансформации культуры.
Более конкретно новизна значимых результатов исследования заключается в следующем.
1. Установлено, что релевантными методологическими основаниями коммуникативно-семиотического моделирования социокультурных изменений является преимущественно семиотическая концепция Ч.С. Пирса, определенная как коммуникативно-ориентированная, т.к. в ней раскрывается природа изменчивости знака в коммуникациях во взаимодополнительности с семиотической теорией Ф.де. Соссюра, устанавливающей способ существования знака в коммуникациях как статичного ментального образования; культурфилософская исследовательская стратегия У. Эко, позволяющая обнаружить специфику статичного и динамичного способов существования знака в коммуникациях.
2. Выяснена структура коммуникативно-семиотических процессов, представляющая собой совокупность взаимодействий между ключевыми элементами в процессах информации, коммуникации и семиозиса, а также их логическую последовательность, представленную в основных этапах, что позволило выявить закономерности функционирования процессов знаковой динамики в социокультурных коммуникациях и раскрыть роль такого рода процессов как соединительной «ткани», связывающей воедино различные семиотические элементы коммуникативного пространства.
3. Установлено, что место человека в процессах знаковой динамики социокультурных коммуникаций определено степенью его участия в создании значения (интерпретанты) в качестве Homo significans и целью, с которой им используется значение (направляется действие финальной интерпретанты).
4. Раскрыта роль коммуникативного события в социокультурных коммуникациях как «триггерной точки», воздействие на которую может изменить темп и направленность процессов социокультурных изменений, а при наличии фактора когерентности трансформировать сценарий развития культуры.
5. Выявлены типы механизмов управления процессами знаковой динамики, определяемые как последовательность этапов принятия решений человеком в процессе интерпретационного выбора (быть Человеком управляющим и Человеком управляемым) при ознчивании коммуникативного события.
На защиту выносятся следующие положения.
1. Базовой концепцией используемой для целей коммуникативно-семиотического моделирования является семиотическая концепция Ч.С. Пирса, определенная как коммуникативно-ориентированная в неразрывности с его философскими воззрениями (философия логического прагматизма), т.к. в ней устанавливается: во-первых, диалогическая концепция мышления (туизм); во-вторых, взаимозависимость мысли и ее артикуляции; в-третьих, раскрываются «правила жизни» знаков посредством интерпретирующей деятельности субъекта, что дает возможность осмыслить все многообразие семиотических явлений в коммуникации при помощи единой системы понятий, раскрыть потенциал применения теории семиозиса и теории интерпретант для анализа коммуникативных процессов в социокультурной системе.
2. Установлено, что концепция Ч.С.Пирса может быть применена для моделирования семиотических процессов, репрезентирующих динамичную природу знака в коммуникациях; концепция Ф.де. Соссюра для моделирования семиотических процессов, определяющих статичный способ существования знака в коммуникациях; исследовательская стратегия У. Эко позволяет раскрыть специфику процессуальной природы знака в коммуникациях во взаимообусловленности статических и динамических процессов.
3. Знаковая динамика рассматривается как целостный, необратимый, поэтапный процесс становления знака в его потенциальности действия, фактической реализации, целеустремленности в процессах социокультурных коммуникаций. Установлено, что процессы знаковой динамики обеспечивают собой социокультурные коммуникации, образуя в различных проекциях семиотические конфигурации коммуникативного пространства сложную сеть семиотических взаимозависимостей, возникающих в результате тончайшего переплетения собственного опыта человека и традиций социума.
4. Процессы знаковой динамики протекают в социокультурных коммуникациях согласно внутренним закономерностям – механизмам знаковой динамики – целостный, необратимый процесс прояснения значений (интерпретант) в коммуникациях, эксплицированный в последовательности этапов (имплицитное знакомство, логическое определение, прагматическое прояснение) познавательной деятельности активного субъекта и артикулированный в знаках разнообразных видов согласно целям коммуникации; внешним закономерностям – тотальной визуализации коммуникаций, когерентной реакции на визуальные образы и дефицита смыслов при изобилии коммуникационных средств связи.
5. Деформирующее воздействие новых коммуникационных технологий на процессы знаковой динамики обусловлено глобальностью и доступностью современных коммуникационных технологий, что приводит к нарушению согласованных условий функционирования механизмов знаковой динамики;
6. Человек является неотъемлемым элементом процессов знаковой динамики в качестве Homo significans, участвуя в бесконечном процессе ознчивания, процессе создания интерпретант в коммуникациях, в соответствии с правилами их формирования как видов рассуждений, определенных в теории Пирса (абдукция, индукция и дедукция). В данной последовательности раскрываются этапы семиотического осмысления человеком социокультурной действительности, манифестированные в знаках как инструментах мысли.
7. Коммуникативные стратегии конструирования финальной интерпретанты обусловлены закономерностями протекания процессов знаковой динамики в социокультурных коммуникациях и особенностями познаваемости мира посредством его конструирования в символических формах как возможности интерпретационного выбора Homo significans. Данный выбор рассматривается как выбор способа интерпретации знака в коммуникациях. «Дискурсивный символизм» понимается как особый род коммуникации, нацеленной на рациональное осмысление реальности посредством обращения к эмпирическим фактам и доказательствам при определении смысловой ясности относительно вещей. Под коммуникативной стратегией «презентативный символизм» понимается особый род коммуникации, нацеленной на внушение устойчивых смыслов посредством инсценирования визуальных эффектов при обращении к иррациональности сознания человека. В процессе интерпретационного выбора человек определяет собственную коммуникативную стратегию конструирования реальности.
8. Динамический процесс интерпретации знака – единственно возможный способ его функционирования в социокультурных коммуникациях. В социокультурных коммуникациях существуют уровни соподчинения семиотических элементов. Первый уровень – знак в его триадичной структуре, участвующий в процессах семиозиса. Второй уровень – интерпретанта – семиотическая метаединица, выступающая, с одной стороны как элемент в триадичной структуре знака, с другой как результат действия знака в процессах ознчивания. Третий уровень – коммуникативное событие как семиотическая структура, возникающая в акте трансакции, как частном случае коммуникации, в котором существенной характеристикой является достижение согласия между коммуникантами. Коммуникативное событие – это результат семиотического осмысления социокультурной действительности посредством создания устойчивых семиотических взаимосвязей в коммуникациях.
9. Структура коммуникативного события формируется как сложное динамическое единство языковой формы, значения и действия, согласно измерениям семиозиса (синтактика, семантика, прагматика соответственно). Определенная расстановка акцентов в процессе функционирования коммуникативного события является следствием заданности «формы» события в процессе интерпретации как процессе ознчивания, где ключевым является временнй фактор, что обуславливает весь «репертуар интерпретаций» коммуникативного события в социокультурных системах, и, соответственно многообразие текстов культуры.
10. Коммуникативное событие может стать объектом управления в социокультурных коммуникациях при определении способа действия с ним в процессах ознчивания (посредством выбора возможной коммуникативной стратегии конструирования), поскольку обладает повышенной чувствительностью к воздействиям как внешним, так и внутренним, обусловленной его внутренней структурой, изоморфной триадичной структуре знака.
11. Многообразные концепции управления классифицированы согласно установленным внутренним закономерностям протекания процессов знаковой динамики в социокультурных коммуникациях. Тем самым, доказана релевантность разработанной модели знаковой динамики социокультурных коммуникаций для исследования процессов управления социокультурными изменениями.
12. Установление типов механизмов управления процессами знаковой динамики в социокультурных коммуникациях базируется на осознании свободы интерпретационного выбора Homo significans в «войне» слов, символов и знаков в логике самоорганизующейся социокультурной действительности. Человек может выбрать свою роль в социокультурной динамике: быть Человеком управляющим или Человеком управляемым при ознчивании коммуникативного события. Человек, играющий роль человека управляющего, понимает структуру и закономерности функционирования процессов знаковой динамики, то есть самостоятельно определяет взаимосвязанность интерпретант в процессе ознчивания коммуникативного события (коммуникативная стратегия «дискурсивный символизм»). Человек выбирает роль Человека управляемого, если в процессе ознчивания коммуникативного события, он упускает (добровольно или вынужденно) главный из компонентов его целостности – этап логического определения (коммуникативная стратегия «презентативный символизм»).
Теоретическая и практическая значимость работы.
Теоретическая значимость исследования состоит в разработке принципов коммуникативно-семиотического моделирования социокультурных изменений в целом и в построении концептуальной модели знаковой динамики социокультурных коммуникаций в частности, что дает возможность осмысления причин социокультурных трансформаций, вызываемых внедрением новых коммуникационных технологий. Проведенное исследование позволяет найти способы моделирования процессов, происходящих в такой сложной самоорганизующейся системе, какой является современная культура, что раскрывает потенциалы управления подобного рода системами и может служить концептуальным основанием для междисциплинарного анализа коммуникативной реальности рассматриваемой во взаимосвязи с семиотической реальностью. Эвристичность предлагаемой модели знаковой динамики заключается в том, что полученные новые знания открывают потенциалы сопротивления манипуляционным воздействиям глобального коммуникационного пространства. Таким образом, данная работа представляет собой одно из первых культурфилософских исследований, в котором не только определена коммуникативно-семиотическая природа социокультурных изменений, но и предложены возможные варианты сохранения идентичности человека в процессах трансформации культуры.
Полученные выводы могут продуктивно использоваться в процессе чтения общих лекций и специальных курсов по социальной философии, теории и истории культуры, философии менеджмента. Предложенная в работе оригинальная модель знаковой динамики социокультурных коммуникаций способствует выработке определенных рекомендаций по организации образовательного процесса с учетом поэтапности внедрения коммуникативных практик в систему многоуровневого высшего образования, что и определяет практическую значимость исследования.
Апробация работы.
Концептуальные положения диссертации обсуждены в рамках работы Круглого стола журнала «Высшее образование в России» (2006 г.); Круглых столов журнала «Человек» (2007, 2008 гг.), выступления на методологическом семинаре «Многомерный образ человека» ИФ РАН (29.04.2008).
Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены в рамках методологических семинаров: Томского философского общества (май 2008), Института теории образования Томского государственного педагогического университета (октябрь 2008), кафедры философии Гуманитарного института Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого (май, сентябрь 2009). На конференциях: Международной научной конференции «Информация. Коммуникация. Общество» (ноябрь 2003, г. Санкт-Петербург); Международной научно-практической конференции «Герменевтика в гуманитарном знании» (апрель 2004, г. Санкт-Петербург); Региональной научной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук (май 2004, г. Новосибирск); Всероссийской научной конференции «Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира» (октябрь 2004, г. Великий Новгород); Международной научно-технической конференции «Наука и образование» (апрель 2004, г. Мурманск); на IV Российском философском конгрессе (май 2005, г. Москва); на Всероссийской научной конференции «Бренное и вечное: политические и социокультурные сценарии современного мифа» (октябрь 2005, г. Великий Новгород); Международной конференции «Коммуникация и конструирование социальных реальностей» (июнь 2006, г. Санкт-Петербург); Международной научно-практической конференции «Коммуникативные технологии в системе современных экономических отношений» (февраль 2006, г. Минск); Международной научно-практической конференции «Философия. Культура. Гуманизм: история и современность» (ноябрь 2006, г. Оренбург); Международной междисциплинарной научной конференции «Третьи Курдюмовские чтения: Синергетика в естественных науках» (апрель 2007, г. Тверь); Всероссийской научной конференции с международным участием «Конструирование человека» (июнь 2007-2008, г. Томск); Всероссийской научной конференции с международным участием «Системы и модели: границы интерпретаций» (ноябрь 2007, г. Томск); Международной научно-практической конференции «Коммуникативные технологии в системе современных экономических отношений» (февраль 2008, г. Минск); Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы гуманитарных наук» (апрель 2008, г. Томск); Всероссийского семинара «Дефиниции культуры» (октябрь 2008, г. Томск); V Российского философского конгресса «Наука. Философия. Общество» (август 2009, г. Новосибирск).
Исследования по теме диссертации поддержаны грантами: Президента Российской Федерации «Молодые ученые – кандидаты наук» № МК 2617.2003.06. «Методология исследования цели и мечты»; грантами РФФИ № 02-06-80409 «Постнеклассическая методология исследования механизмов трансляции мифа»; № 04-06-80192-а «Методология моделирования нелинейной динамики образовательных систем»; № 04-06-87020-д «Постнеклассические измерения пространства мифа»; №08-06-00109-а «Технологии информационного общества: методология диагностики». Проведенные исследования нашли отражение в научных отчетах по этим грантам.
Структура и объем диссертации. Цель и задачи диссертационного исследования определили его структуру. Работа, основное содержание которой изложено на 361 странице, состоит из введения, пяти глав (пятнадцати параграфов), заключения, списка литературы, включающего 380 наименований и приложения.
Концепции Ч.С. Пирса и Ф.де Соссюра: сравнительный анализ способа существования знака в коммуникациях
В попытке отделить свои исследования от популярных работ Джеймса он «придумал» термин «прагматицизм» (pragmaticism), чтобы подчеркнуть их отличие от «прагматизма» (pragmatism) Джеймса. В то же врямя его взгляды были крайне противоречивы, поскольку, с одной стороны, идеалы религии все еще оказывали на них существенное влияние, а с другой стороны, Пирс отталкивался от понятия опыта человека, именно человек становился для него центром познания мира. Наиболее важный вклад Пирса в философское наследие - это его нормативное описание объективного исследования, учение о категориях и теория знаков. Он рассматривал науку как «нечто живое», подчеркивая, что научный метод есть оптимальный способ устранения сомнений. Его идеи, по словам И. Пригожина, предстают в ином свете: как пионерский шаг к пониманию плюрализма, таящегося в физических законах 1 . Среди последователей Пирса называют Д. Ройса, К.И. Льюиса, Дж.Г. Мида и др. Безусловно, обращение только к философии Пирса, видится по меньшей мере односторонним, поскольку «после» Пирса было сделано достаточно много, в том числе и в сфере изучения знаков. Однако нельзя не признать, и это подчеркивается в работах современных исследователей наследия Пирса, что он был философским гением, владевшим материалами логики, математики, науки и философии. Так, в письме своему другу, и издателю трудов Ч.С. Пирса Ч. Хартсхорну (1936) А.Н. Уайтхед сравнивает Пирса с Аристотелем (а Джеймса — с Платоном). Только через 20 лет после смерти Пирса руководство Harvard Philosophy Department (Факультет философии университета Гарварда) дало указание систематизировать множество его статей в единую коллекцию, чтобы можно было начать изучение его наследия . С этого небольшого события приходит осознание глубины творчества Пирса. Подчеркнем, что потрясающее многообразие тем, интересовавших его, само по себе представляет ценность для ученого. Доказательством тому служит международное сообщество научных исследователей, интересующихся этим американским философом .
Без сомнения, Пирс был наиболее ярким исследователем конца XIX-начала XX вв. Он активно интересовался проблемами естественных наук, что, безусловно, стало основой его нетривиальных исследований. Его работы по логике и математике имели огромное значение для формирования основ математической логики. Например, именно Пирс доказал, что любое множество отношений может рассматриваться через комплекс триадических отношений. Весомым вкладом Пирса стал также выделенный им третий аспект логики абдукция как вид умозаключений, который лежит в основе распознавания объектов. К. Поппер назвал Ч.С. Пирса «одним из величайших философов всех времен», поскольку именно его послужиди основанием для последующих поисков метафизической универсальности и положили начало исследованию знака в его динамическом аспекте.
Различные ветви исследований Пирса классифицируются в соответствии с тремя наиболее широкими областями теоретического познания. Пирс «помещал философию между математикой, к которой он относил наиболее абстрактные виды теоретического исследования, и менее абстрактными сферами познания (например, физикой, химией, биологией и психологией)1. Целью процесса познания для Пирса стало устранение сомнения в том или ином положении вещей с целью достижения уверенности, выражающей себя в определенных правилах действий с вещью. Уникальную роль знаковых систем Пирс видел в том, что абстрактная основа знака и есть необходимое условие . существования логики и мышления в процессе познания. Одним из первых он описал функцию знака как посредника в познавательном процессе, подчеркнув, что процесс познания обусловлен нашими интересами. В этом специфика познания человеком мира. Исследователь обращался не к собственно знаку, а к динамике знака, в которую человек включен в качестве неотъемлемого элемента.
Именно знак стал краеугольным камнем всех работ Пирса. Для целей нашего исследования важнее всего изыскания Пирса в области семиотики, которые неотделимы от его философских взглядов. Различные версии философии Пирса находят отражение в семиотической интерпретации трансцендентальной философии И. Канта (К.-О. Апель); в интерпретации текстов культуры и в теории коммуникации (У. Эко); в современной лингвистике (Р. Якобсон, Ч. Моррис, М. Шапиро). Поэтому, «протягивая нить» от Пирса к проблемам современной культуры, мы обращаемся к его открытиям, связанным с исследованием статуса знака в коммуникативных процессах.
Сложность анализа идей Пирса связана с тем, что его воззрения менялись в течение жизни. Ученый работал над целой гаммой философских проблем. Одной из них стала проблема знака в деятельности мысли в контексте проблемы методологии и логики научного исследования.
В силу вышесказанного, мы обращаемся к анализу трудов собственно Пирса, а не его последователей и учеников, так как, с одной стороны, фрагментарность и непоследовательность его научного творчества создала большие возможности для весьма противоречивой трактовки теории семиозиса и теории интерпретант, созданных ученым. С другой стороны, на сегодняшний день не исчерпаны возможности интерпретации трудов самого Пирса, с обращением, конечно, к работам исследователей его творчества.
Закономерности процессов знаковой динамики в коммуникациях
Таким образом, современные тенденции в развитии семиотики, если исходить из работ У. Эко, показали: взаимосвязь коммуникации и семиотики определяется тем, что знаковая природа тех или иных явлений (то есть область исследования семиотики) раскрывается лишь в процессе коммуникации. Следовательно, изучение знака, знаковых систем и кодов служит «фоном» для исследования коммуникативных процессов. Однако мы не согласны с этим утверждением. Исследование знака является не фоном, а необходимой частью анализа процессов коммуникации, поскольку, сам по себе, вне общающихся друг с другом субъектов, интерпретирующих знаки и создающих на этой основе новые значения, знак попросту не существует, как и коммуникации невозможны без знака.
Тем не менее, в исследованиях У. Эко сделано несколько выводов, концептуальных для целей данного диссертационного исследования.
1. У. Эко обобщает теоретические выводы Пирса, Соссюра, Морриса, Якобсона и др. Он определяет в семиотике раздел - это философия знака (ее главным объектом являются знак и семиозис).
2. Сущность символа У. Эко определяет как неоднозначность возможных интерпретаций. Он показал, что символ раскрыт для семиотических перемещений. Механизмом перемещений является символическое воображение, которое становится необходимым условием для осуществления процесса семиозиса. Воображение, возникающее из опыта, ограниченного культурными условиями, является основным способом распознания одних знаков, генерации новых, что и есть процесс семиозиса.
3. Вывод У. Эко связан с понятием культурного кода, который есть не только правило, но и потенциал для интерпретации. С одной стороны, Эко, как мы говорили выше, подвергает критике модель коммуникации Якобсона, поскольку она неадекватно описывает процессы коммуникации, но, с другой стороны, У. Эко остается в плену этой модели, предлагая ввести понятия «коды» и «субкоды». Код становится ключевым элементом коммуникативного акта, поскольку он может манипулировать означающими, соотнося их с новыми означаемыми.
4. Знак становится для У. Эко инструментом, с помощью которого можно проанализировать объекты культуры. Этот вывод касается проблемы знака в коммуникативных процессах. Важная характеристика знака - его интерпретируемость, и значение образуется у знака при пересечении разнообразных интерпретант, которые рождаются в различных культурных контекстах. Именно человек как потребитель и производитель знака обусловливает направление семиозиса как транслятора культурных традиций, он является составной частью означивания как творческого процесса. Очевидно, У. Эко отказывается от классической дихотомии «означающее - означаемое».
5. В теории У. Эко интерпретация знака представляет собой последовательность отношений между различными вариантами употребления исходного знака. В этом утверждении он опирался на теорию Пирса. По мнению У. Эко, в интерпретации мы отталкиваемся от определенного типа знака (см. рис. 2), что запускает процесс семиозиса. Мы интерпретируем понятия, и проинтерпретированные понятия дают возможность увидеть контекст употребления других знаков. Таким образом, в процессе интерпретации ключевую роль будет играть способ, которым все звенья соединены.
6 Ученый делает вывод, что любой текст культуры есть система, которая должна быть рассмотрена с синтактической, семантической и прагматической точек зрения. Такой подход представляет собой некоторый синтез гуманитарного знания, что позволяет проанализировать внутренние семиотические механизмы культуры. Таким образом, универсум человеческой культуры, описанный
У. Эко рассматривается им как универсум семиозиса, которому присущи следующие характеристики: а) структурированность, структуру создает сеть интерпретант; б) допускается множественность интерпретаций, которые реализуются в различных культурах; в) бесконечность, семиозис никогда не может быть завершен; г) семиозис не может быть исчерпывающим, это временный иерархический беспорядок.
Обозначив коммуникацию в качестве предмета своего рассмотрения, исследователь отодвинул знак на второй план, как мы показали выше. Тем не менее, при создании моделей коммуникации У. Эко удалось доказать взаимное соответствие, непротиворечивость дополняющих друг друга семиотических подходов для изучения процессов коммуникации. С одной стороны, коммуникативные модели У. Эко строит на классической модели Якобсона, используя модель знака Соссюра, с другой - действие модели пытается объяснить, используя теорию интерпретант Пирса. Однако У. Эко определил только принципы взаимодополнительности концептуальных положений двух направлений семиотики, применяя в логике своих рассуждений аргументы одного для доказательства другого.
Основным достижением У. Эко стало введение в процесс коммуникации понятия знака, который реализуется в сообщении (сообщение — это набор знаков). Обратим внимание, что максималистское утверждение Пирса «всё есть знак» У. Эко рассматривал в том смысле, что слово, вещь, портрет, ощущение имеют внешние знаки, равные по статусу, но отличающиеся по форме. Имя может служить интерпретантой для вещи, химическая формула интерпретирует имя и т. д. Знаки могут интерпретировать друг друга, а связь между ними может управляться по соглашению. Рассматривая роль знака в процессах коммуникации, У. Эко утверждает, что все явления культуры есть знаковые системы, которые являются феноменами визуальной коммуникации (см. рис. 2).
Таким образом, исследование динамических механизмов семиозиса как последовательности интерпретант и анализ процесса означивания лежит в основе построения моделей коммуникации У. Эко.
По сути, в своей теории У. Эко преодолевает противоречие между семиотикой коммуникации и семиотикой сигнификации, следовательно, находит точки соприкосновения семиотики Пирса и семиологии Соссюра. Приверженцы семиотики коммуникации говорили о неопределенности означающего и означаемого, полагая, чго коннотативные значения делают невозможной коммуникацию, поскольку разрушают структуру кода. Сторонники семиотики сигнификации же считали, что «коннотативные значения наполняют код реальным социокультурным содержанием, и их анализ позволяет раскрыть процесс порождения смысла»1. У. Эко, объединяя эти два направления, утверждает, что «семиология, рассматривает все явления культуры как знаковые системы, предполагая, что они таковыми и являются, будучи, таким образом, также феноменами коммуникации» " . Для доказательства этого тезиса ученый привлекает теорию информации и обосновывает идею «открытости» текста при построении своих моделей коммуникации, раскрывающих возможности семиотической методологии.
В то же время исследователь сам признает, что открытый непрерывный, вариативный процесс интерпретации его модели не объясняют.
Именно в этом парадоксальность практики моделирования У. Эко. В своих работах он разграничивает теорию информации и теорию коммуникации: «В тот момент, когда мы сталкиваемся с проблемой передачи информации от одного человека к другому, теория информации становится теорией коммуникации»3. На этом основании, используя идею коммуникативного моделирования, У. Эко приходит к выводу, что стандартные модели коммуникации, предлагаемые теорией информации, не описывают адекватно действительные процессы коммуникации
Степень участия человека в создании интерпретант в коммуникациях
Итак, если этап преодоления сомнения связан с возможностью существования знака в коммуникативном пространстве, то второй шаг определен как существование знака в рецептирующей системе.
Сущность верования заключается в установлении привычки или осознании правила действия при потребности таковым обладать. Это категория Третичности - сеть связей, в которых любая реальность обретает свои характерные черты, что находит воплощение в уверенности, выражающейся в определенных правилах действий с объектои. Таким образом, третий шаг в изменении формы знака связан с определением норм, согласно которым знак существует в коммуникативном пространстве, что находит воплощение в следующих формах знака: рема, суждение, умозаключение. Это процесс рецепции информации, то есть соотнесение с тезаурусом рецепторной системы. «Трихотомия интерпретанты показывает, "в какой мере знак определяет то, чем может быть его действительная интерпретанта". При этом речь идет о степени семантической открытости (неопределенности) или, соответственно, определенности знака» " . Иными словами, категория Третичности - это определение закономерности в процессе рецепции и отбор алгоритмов для формирования дальнейших правил существования знака в коммуникативном пространстве.
Пирс максимально субъективирует реальность, наполняя ее знаками. Вся область знаний являет собой заполненное знаками пространство в которое включены рациональные идеи, чувственные представления и ощущения, обозначаемые знаковыми средствами. Знаки становятся средством познания, поскольку могут быть интерпретированы, и порождают интерпретанты в сознании своих интерпретаторов. Фактически мы познаем мир знаков, и создаем символическое представление, определяемое нашей культурой. Эволюционный путь знака к Третичности заключается в стремлении семиозиса через Третичность сконструировать способ взаимодействия человека и мира вокруг него. Это создает и формирует способность человека к мышлению — активной деятельности посредством знака, имеющего коммуникативную природу. Видение структуры информационного процесса согласуется с тем пониманием Пирсом знака в роли медиума, которое звучит в его письме леди Уэлби. Действительно, знак «детерминирован» результатом процесса генерации информации и, в свою очередь, «детерминирует» характер процесса ее передачи, а потом восприятия. Здесь уместно вспомнить, что У. Эко обосновывал одно положение, говоря, что теория информации становится теорией коммуникации, когда начинает исследовать передачу информации в знаковых формах.
Таким образом, установление взаимозависимости процессов информации, коммуникации и семиозиса в познавательной деятельности субъектов коммуникации стало основанием для формулирования понятия «знаковая динамика». Знаковая динамика понимается как целостный, необратимый, поэтапный процесс становления знака в его потенциальности, фактической реализации, целеустремленности в социокультурных коммуникациях. Процессы знаковой динамики инервируют (или обеспечивают собой) социокультурные коммуникации, образуя в различных проекциях семиотические конфигурации коммуникативного пространства — сложную сеть семиотических взаимозависимостей, возникающих в результате тончайшего переплетения собственного опыта человека и традиций социума.
На основании анализа структурной схемы коммуникативно-семиотических процессов мы определили некоторые взаимозависимости в процессах знаковой динамики, что позволило нам говорить о возможности построения концептуальной модели последних. С нашей точки зрения, построение модели знаковой динамики, дает возможность установить, как в современных социокультурных системах коммуникации становятся способом существования человека в культуре, поскольку «коммуникация опосредована личностными смыслами участников коммуникативного взаимодействия, многообразием порождаемых ею социальных миров и реальностей» . Человек создает новую реальность, используя знак как посредник то есть опосредует свою связь со средой с помощью знаков. Именно «знаковые средства культуры закрепляют представления о некой особой реальности в сравнении с чувственно-философскими объектами природы и социальной среды»". Данный тезис дает нам основание утверждать, что коммуникации - это прежде всего смысловое взаимодействие участников коммуникации, опосредованное знаком. Смысловое взаимодействие в коммуникациях включает, помимо знаковой составляющей, множество дополнительных параметров, что порождает определенные закономерности протекания процессов знаковой динамики, которые могут быть не присущи каждому знаку в отдельности, но проявляются в современной культуре, благодаря объединению многих элементов в процессах коммуникации
Принципы формирования и функционирования коммуникативного события
Таким образом, реальность «невидимости» представлена как результат конструирования, а средством этого конструирования выступают паттерны интерпретант, обладающие способностью активизироваться целиком при активизации любой своей части. Это и есть определенная топология процессов знаковой динамики, неизменная в своих непрерывных деформациях; она разворачивается в конкретных схемах согласно установленным нами механизмам.
Однако, рассматривая данный процесс как матрицу, выявляющую механизмы взаимопроникновения и взаимозависимости интерпретант в социокультурных системах, необходимо отметить, что значимость «измеряется» не только субъективными обстоятельствами. В определенный момент вновь созданная интерпретанта может войти в соприкосновение с другими, и тогда возникает резонанс, создающий в числе прочих эффект причастности индивида и в целом всего сообщества к происходящему1.
Сложность современной социокультурной ситуации состоит в том, что, благодаря развитию информационных технологий, на поверхность «выведены» все формы знаков, а это изменяет условия создания новых интерпретант. Как отмечает Ж. Бодрийяр: «Цунами в Пакистане, матч по боксу между чернокожими в США, хозяин бистро, выстреливший в молодого человека, и т. д. — все события такого рода, некогда выглядевшие мелкими и аполитичными, благодаря мощи средств распространения получают социальный и "исторический" размах. Конфликтуализация событий, заполнявших раньше газетные хроники, обретает новый смысл; в происшествиях кристаллизуются новые формы политики, которые в значительной степени возникают благодаря масс-медиа. Эти различные факты являются "символическими действиями", но не независимыми, а возвращенными в русло политической значимости» . В таком процессе невозможно предсказать, какая из интерпретант станет более значимой, то есть будет финальной.
Итак, анализируя процесс становления интерпретанты в коммуникациях, мы можем сделать вывод о степени влияния человека на процесс ее формирования. На первом этапе вхождения в коммуникативное пространство интерпретанта существует только в возможности существования знака в коммуникациях. В творческом акте знак может входить в пространство коммуникаций в различных формах. Следовательно, открываются широкие преспективы для манипуляции, или наоборот, свобода выражения собственной воли как выбор способа интерпретации.
Однако при переходе от смысла (непосредственной интерпретанты — как возможности существования) к значению (динамической интерпретанте — определение условий существования), а затем к значимости (финальной интерпретанте - фактическому существованию) у человека появляется возможность раскрыть интерпретанту в ее множественности и индивидуальности на втором шаге семиозиса. Именно на этом этапе констатируется вторая степень ясности (логическое определение), сомнения разрешаются.
На этом этапе, по нашему мнению, существует наибольшая свобода влияния человек на процесс формирования интерпретанты, поскольку он может обратиться ко всему богатству индивидуальной и коллективной памяти. Верования отличаются друг от друга теми способами действий, которые они вызывают. Возможно, именно здесь мы можем говорить о наибольшей свободе интерпретационного выбора. Это и есть определенная свобода в формировании собственной интерпретанты. На втором этапе преобладают индуктивные выводы, предполагающие способности человека в «собирании» мелких «деталей» в целостность значения, что позволяет задействовать все богатство культурной памяти.
На третьем этапе аспекты влияния человека на становление и формирование интерпретанты существенно уменьшаются, поскольку вновь созданная интерпретанта может войти в нежелательный момент обострения с другими, уже существующими в коммуникативном пространстве интерпретантами, и тогда возрастёт доля случайности при её построении. С другой стороны, в процессе создания финальной интерпретанты соотношение между значением и репрезентаменом приобретает форму закона (закономерности), формируется значимость, определяется ценность созданной интерпретанты для данной ситуации, устанавливается способ действий с ней, позволяющий достичь поставленной цели.
В силу этого можно говорить о том, что создание финальной интерпретанты не может быть случайным результатом: значимость той или иной интерпретанты формируется именно на этапе, где на основе дедуктивного метода можно сделать вполне определенный вывод. (Ср. последовательность шагов в знаменитой песне Л. Утесова: смерть кобылы - пожар в конюшне — пожар в доме - самоубийство мужа - свечи на ковер — ветреная погода — пожар в доме - пожар в запертой конюшне — смерть кобылы.) Этот пример замечательно демонстрирует причинно-следственную связь, которая возникает при попадании нескольких интерпретант в один момент обострения. И история знает множество подобных примеров. Вот слова И. Пригожина и И. Стенгерс, подтверждающие этот тезис: «История человечества сводится к основополагающим закономерностям или к простой констатации событий.