Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Основания гуманизма 13
1 . Онтологичнские основания гуманизма 13
2. Социокультурные основания классического европейского гуманизма 44
ГЛАВА 2. Кризис гуманизма как завершение исторически определенной формы человеческого самоосуществления 73
1. Проблемы индивидуально-личностного способа бытия человека в современной западноевропейской культуре 73
2. Роман культуры XX века (Т. Манн и Р. Музиль) как манифестация крушения новоевропейского гуманизма 100
3. Перспективные формы осуществления человечности 140
Заключение 151
Библиография 153
- Онтологичнские основания гуманизма
- Социокультурные основания классического европейского гуманизма
- Роман культуры XX века (Т. Манн и Р. Музиль) как манифестация крушения новоевропейского гуманизма
- Перспективные формы осуществления человечности
Введение к работе
Актуальность исследования
В проблемном поле трансформирующейся социальной и культурной реальности одним из важнейших является мировоззренческий вопрос об исторической исчерпанности декларированного классического (и постклассического) гуманизма, дискредитировавшего себя такими трагическими событиями XX века, как практика тоталитарных режимов, мировые войны, локальные военные и межнациональные конфликты, международный терроризм. Перспективы гуманизма оцениваются неоднозначно. С одной стороны, идет активная критика вплоть до утверждений о крушении, катастрофе, смерти гуманизма. В связи с современными технологическими возможностями (биотехнологии, генная инженерия, информационные технологии и др.), позволяющие искусно сращивать человека с техническими системами разного рода, все более широкое хождение получают концепции постгуманизма или трасгуманизма. С другой стороны, существуют исследования, в которых рассматриваются различные модификации и обосновываются пути развития новоевропейского гуманизма. Многие авторитетные мыслители не утратили веры в гуманистические ценности и идеалы, считая, что потенциал гуманизма как универсального антропологического феномена еще не исчерпан.
Несмотря на очевидный кризис классического гуманизма, в философской и научной литературе вопрос о переходе к иным мировоззренческим основаниям ставится достаточно робко и неуверенно. Это связно с глубокой укорененностью принципов гуманизма в самосознании европейской культуры. Основные идеи новоевропейского гуманизма (либерализм, права человека, культ знаний и прогресса) материализовались в социально-политических структурах, в сознании индивидов и групп, став мощным механизмом общественного развития. Тем не менее, мы считаем обоснованной точку зрения тех мыслителей, которые доказывают, что пришло время иных принципов утверждения достоинства человека, что европейский гуманистический проект в процессе реализации и в рамках западноевропейской культуры достиг своих исторических пределов, о чем свидетельствуют наблюдаемые сегодня существенные противоречия социокультурного развития. В сознании человека современной западной культуры имеет место борьба противоположных мировоззренческих и культурсозидающих императивов: личностного начала и обезличивания, расширения и в то же время сужения поля индивидуальной свободы, ответственности, креативных возможностей. Сегодня, в условиях глубокого мировоззренческого кризиса гуманистических идей, важно, но недостаточно определить динамику гуманизма в зависимости от изменяющихся социокультурных условий цивилизационного развития. В поисках смысла и условий человеческого существования в ситуации «смыслоутраты» и «кризиса гуманизма» исследователи приходят к необходимости философского осмысления истории. Тем не менее, большинство исследований о гуманизме носят историографический характер, поскольку исходят из специфической онтологии, отождествляющей гуманизм с человечностью как сущностью человеческого. В этом случае аналитика гуманизма не позволяет выйти на безусловные, безотносительные, неизменные бытийные основания, раскрывающие смысл человечности (без привязки к понятию «гуманизм»). В этой связи своевременной и актуальной представляется экспликация сущности гуманизма в контексте экзистенциальной историчности.
Таким образом, при обилии работ о гуманизме, явно недостаточно исследований, характеризующих гуманизм по отношению к историчности, поэтому прежде всего с философско-методологической, экзистенциально-исторической точек зрения, проблема кризиса гуманизма остается дискуссионной, недостаточно разработанной, что и делает её актуальной для настоящего исследования. Состояние исследования современного гуманизма и предопределило характер выбранного автором культурфилософского аспекта проблемы.
Степень разработанности проблемы исследования
Проблема сущности европейского гуманизма и его кризиса давно привлекает внимание философов и учёных. Первоначально эта тема возникла в рамках проблематики кризиса европейской культуры. Общие вопросы гуманизма как течения европейской общественной мысли о гуманистической сущности человека рассматривались в классических трудах Н.А. Бердяева, Э. Гуссерля, Г. Зиммеля, Х. Ортеги-и-Гассета, Э. Кассирера, К. Маркса, Э. Фромма, М. Шелера и др. Среди современных отечественных авторов, обращавшихся к изучению традиций и современного состояния классического гуманизма, следует отметить Л.М. Баткина, Л.М. Брагину, А.Х. Горфункеля, А.Ф. Лосева, В.И. Рутенбурга и др.
Проблемы кризиса гуманизма поднимаются в работах Т. Адорно, Х. Арендт, А. Безансона, Ю.Г. Волкова, А. Йожефа, М.К. Мамардашвили, В.А. Лекторского, С.С. Хоружего, С.Л. Франка, И.Т. Фролова, и др.; в концепции А.С. Ахиезера и С.Я. Матвеевой раскрывается логика гуманизации, борьба гуманизма и антигуманизма показана в качестве важнейшего элемента содержания исторического процесса.
Историзм как мировоззренческая установка по отношению к обществу и культуре имеет собственную историю и логику развития. Историзм формировался на основе разных теоретических источников, поэтому выступает в различных формах: средневековый историзм (Августин) – здесь формируется представление об определенной смысловой направленности, учитывающей прошлое, настоящее и будущее в развитии общества; рационалистический историзм (А. Сен-Симон) – создание теории стадийного развития общества, социального и культурного прогресса; позитивистский историзм (О. Конт, Э. Дюркгейм); романтический историзм (Ф. Шеллинг); марксистский историзм (К. Маркс); историзм цивилизационных концепций (П. Данилевский, А. Тойнби). Отечественные фундаментальные исследования по проблемам историзма проведены на основании понимания истории как процесса реальных общественных преобразований, прежде всего экономических.
Исторический взгляд на культуру представлен рядом глубоких исследований С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, П.П. Гайденко, А.Ф. Лосева, В.М. Межуева и др., в которых осознается диалектика культуры в её прерывности и непрерывности, историческая конкретность и историческая вневременность культурных символов, их связь с современным состоянием культуры. Конкретное, исторически формирующееся качество и своеобразие культуры определяет целостный способ организации бытия, все происходящие в данном обществе процессы и явления, особенности их протекания, характер, черты.
Идея экзистенциальной историчности может быть осмыслена только в связи с онтологией, с экзистенциальным пониманием сущности человека. В этом отношении необходимо отметить фундаментальные исследования М. Вебера, Р. Гвардини, С.Кьеркегора, Ф. Ницше, П. Рикера, М. Хайдеггера, К. Ясперса. Анализ феномена историчности у М. Хайдеггера выступает как содержательная разработка основополагающего тезиса о сущностной взаимосвязи экзистенциальности и фактичности. Среди современных отечественных исследований вопроса об экзистенциальной историчности можно назвать работы таких авторов, как Г.С. Батищев, В.С. Библер, М.К. Мамардашвили, Ю.В. Перов К.А. Сергеев, А.Э. Савин, Б.В. Марков, В.И. Пятак, Т.В. Щитцова и др.
Кризис гуманизма отчетливо определяет кризис культуры. Репрезентативным, на наш взгляд, материалом выступает философский роман культуры ХХ в. Разработка проблем романа культуры в интересующем нас аспекте представлена исследованиями Т. Акиндиновой и Н. Бердюгиной, В. Днепрова, В. Кругликова.
Анализ возможностей негуманистического (вне индивидуально-творческого) понимания личности дают исследования Р. Гвардини, М. Кастельса, представителей православной религиозно-философской антропологии (И. Зизиулас, Х. Яннарас), «синергийной» антропологии (С.С. Хоружий), а также работы, посвященные специфике русской философии и проблемам метакультуры (С.Е. Ячин).
На позицию автора существенное влияние оказали концепции Р. Гвардини, М. Хайдеггера, Ю.Н. Давыдова, М.К. Мамардашвили, затрагивающие особенности историзма и историчности при анализе социокультурных явлений.
Объектом диссертационного исследования является человечность как вневременная недетерминированная сущность человеческого, его бытие.
Предметом исследования выступает европейский гуманизм как исторически конкретная форма человечности.
Цель исследования – проанализировать сущностные характеристики европейского гуманизма, установить его исторические границы и показать возможные перспективы осуществления человечности.
Задачи исследования
1. Проанализировать основания гуманизма, используя принцип онтологической дифференциации М.Хайдеггера, уточнить исторические особенности развития и культурно-исторические спецификации новоевропейского гуманизма.
2. Раскрыть специфику современного состояния европейского гуманизма («кризис гуманизма») как завершения исторически определенной формы человеческого самоосуществления.
3. Выявить основные симптомы завершения гуманизма как системного явления европейской культуры и особенности критики гуманизма в ХХ веке.
4. Определить перспективные формы осуществления человечности в условиях завершения гуманизма.
Теоретико-методологическая основа исследования
Теоретико-методологической основой исследования является философское положение о диалектике познания, о преемственной сущности развития социальных процессов и явлений, объяснения их с позиций исторической, социальной и культурной обусловленности и перспективной направленности.
Методологически плодотворным является обращение к философским идеям М. Хайдеггера о гуманизме и кризисе гуманизма, основанными на его концепции фундаментальной онтологии. В целях анализа мы используем хайдеггеровский подход, различающий бытие и сущее, а также идею о темпоральности исторического бытия и различных модусах временности и способах бытия сущего. Онтологическая дифференциация бытия и сущего в социокультурном плане выступает как историчность (бытие) и историографичность (сущее).
Ценность хайдеггеровской методологии для нашего исследования состоит в том, что он рассматривает гуманизм не в горизонтальной (историографической), а вертикальной структуре временности (исторической), от уровня онтического до уровня онтологического, а также дает адекватное определение места гуманизма в этой структуре, обусловленное разведением понятий гуманизма и человечности: гуманизм можно отождествить с человечностью, но лишь на самом «поверхностном» уровне истории, на уровне сущего. Категории историчности и историографичности, таким образом, становятся ведущими в интерпретации сущности гуманизма и его кризиса, поскольку через них определяется место гуманизма в целостной структуре бытия. Исходя из его местоположения, сущность гуманизма представляется как система социальных нормативов, смыслов, ценностей и т.п. Ценности также принадлежат сфере сущего, поскольку человек, наделяя какой-либо феномен ценностной значимостью, лишает его тем самым изначальной безусловности и нейтральности.
Методологическими принципами работы являются принципы системности и историзма, необходимые для исследования функционирования отдельных развивающихся явлений целостного культурного феномена при изучении сущности и структуры классического (европейского) гуманизма, изменявшегося вместе с трансформацией европейской культуры.
Научная новизна заключается в целостном анализе сущности современного гуманизма в связи с проблемами историчности. Это может быть конкретизировано в следующих положениях:
1. Обосновано, что понимание кризиса гуманизма во всей его многоаспектности невозможно без обращения к онтологической проблематике. Онтология гуманизма, определяя его место в целостной структуре бытия, раскрывает исторические (бытийные) и социокультурные источники его кризиса. Выявлено, что действенным инструментом анализа современного гуманизма выступает категория экзистенциальной историчности.
2. Раскрыто понимание специфики современной ситуации «кризиса гуманизма» и «антропологического кризиса» как этапа завершения гуманистической исторической формы человечности и разрушения образа человека, созданного эпистемой предшествующей культуры.
3. Аргументировано, что ядром европейского гуманизма является абсолютизация личности, понимание человеческого бытия как индивидуально-личностного, эстетического, в то время как возрастающая в современной культуре взаимозависимость людей делает невозможной реализацию самоценной атомизированной личности.
4. Выявлены особенности современных неиндивидуалистических концепций личности.
Положения, выносимые на защиту
1. Хотя онтологически гуманизм укоренен в человечности как вневременной недетерминированной реальности человека, онтически (феноменально) он представляет собой исторически определенный этап европейской культуры, концептуально сложившийся в эпоху Возрождения, имеющий под собой конкретные социокультурные основания (экономические, правовые, религиозные, политические, аксиологические), обеспечившие развитие гуманистических ценностей и идей, прежде всего идеи личности, понимаемой как творческая индивидуальность.
2. «Кризис гуманизма» на самом деле представляет собой истощение гуманистической исторической формы, индивидуально-личностного способа бытия. Это разрушение ренессансной модели человека, ситуация исчерпанности её исторического потенциала.
3. Симптомы завершения гуманизма обнаруживаются во всех сферах современной культуры от религии до экономики. В философской литературе XX века они интерпретируются, как правило, в качестве признаков кризисного состояния, которое предполагается преодолимым без отказа от ценности гуманистического понимания личности. Это происходит потому, что критика осуществляется изнутри самой гуманистической культуры и, естественно, не может выйти за ее рамки. Философский роман культуры (Т. Манн, Р. Музиль) манифестирует эту двойственность: не желая полностью расстаться с гуманизмом, он демонстрирует, тем не менее, его бесперспективность.
4. Обнаруживаемая самой гуманистической культурой дальнейшая невозможность гуманистической формы осуществления человечности выводит философию к обоснованию новых – негуманистических – личностных концепций (ипостасная концепция, сетевая модель, проектная идентичность и пр.).
Теоретическая и практическая значимость работы
Созданы предпосылки для дальнейшего изучения проблемы человечности и личности в социокультурном аспекте, включая выявление спецификации европейского гуманизма его в исторической и историографической парадигме.
Выводы и обобщения диссертации могут быть использованы для разработки спецкурсов по культурологии и социальной философии в практике преподавания философии в высшей школе. Материалы и основные положения диссертации способны помочь в разработке региональных образовательных проектов, программ обучения и повышения квалификации специалистов социально-образовательной сферы.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии и социологии Дальневосточной государственной социально-гуманитарной академии. Основные положения докладывались на следующих научных конференциях: ежегодных научно-практических конференциях студентов, соискателей и преподавателей, Всероссийской научно-практической конференции «Экология семьи – основа социального благополучия России», (Биробиджан, 2006); международной научно-практической конференции «Этнопсихологические проблемы современности», (Благовещенск, 2006); региональной научно-практической конференции «Высшая школа – ресурс развития общества», (Благовещенск, 2005), «Актуальные проблемы образования и культуры в контексте 21 века» (Владивосток, 2007), «Дальний Восток: динамика ценностных ориентаций» (Комсомольск-на-Амуре, 2008), «Гуманизм: история, современность, перспективы» (Биробиджан, 2010).
Структура диссертации представлена введением, двумя главами, заключением и библиографическим списком.
Онтологичнские основания гуманизма
Современный человек самим фактом своего бытия вовлечен в процессы становления и развития новой по отношению к гуманистической культуре социокультурной реальности. Как отмечает 3. Бауман, «явление, которое исследователи стараются постичь — это совокупный опыт неуверенности человека в его положении, в правах и доступности средств к существованию, неопределенности относительно преемственности и будущей стабильности, отсутствия безопасности для физического тела человека, его личности и их продолжений - имущества, социального окружения, сообщества». Ф. Фукуяма считает, что наибольшая опасность состоит «в возможности изменить человеческую природу и тем самым вывести нас в "постчеловеческую" историческую эпоху». История и философия выступают необходимым инструментом самосознания человечества и обоснования исторического процесса в свете метафизических идей. Проблема кризиса гуманизма, актуальная для философии всего XX века, продолжает оставаться открытой для обсуждения. На наш взгляд, многоплановость и многоаспектность понятия «кризис гуманизма» обусловлена методологическими предпосылками. Разнообразие дефиниций понятия «гуманизм», идущее от многообразия ракурсов, избираемых зарубежными и отечественными учеными, создает логико-семантическую проблему категориального аппарата. Сложность определения самого понятия «гуманизм» связана еще и с тем, что в научном дискурсе сформирован корпус самостоятельных понятий, выраженных через понятие гуманизма - гуманность, гуманизация, гуманитарный, гуманитаризация, дегуманизация и т.д. Как известно, слово «гуманизм» латинского происхождения, от humanus - человеческий, человечный, образованный. Цицерон обозначал понятием ЬитапйаБ идеал греческого образования и образ мыслей, достойных человека. В эпоху Возрождения этот термин использовал Ф. Петрарка (эШШа Ьишапкайз) для всей совокупности дисциплин, имеющих решающее значение в процессе духовного становления человека — грамматика, история, риторика, поэзия, философия. Процессуальный аспект гуманизма выражен в понятии «гуманизация», т.е. очеловечивание. Для русской философской традиции характерно определение гуманизма в первую очередь в этическом аспекте. В русском языке человечность - синоним гуманности: «гуманный» - проникнутый любовью, уважением к человеческой личности, человеческий, людской (поступить или сделать по-людски, хорошо), живущий в любви к ближнему, милостивый, милосердный. На наш взгляд, в этом значении гуманность ближе к понятию каритативности, выраженной в практиках благотворительности, попечительства, милосердной деятельности. В.А. Рыбин отмечает, что, в целом, словари русского языка слово «гуманизм» представляют в трех основных значениях. Первое (с пометой «историческое» или «книжное») — как мировоззренческое течение, идейно- культурное движение эпохи Возрождения, базирующееся на принципах свободного всестороннего развития личности, освобождения от духовного господства католицизма и феодализма, обращенности к античной философии, литературе, искусству. Второе значение — как мировоззрение индивида, как отношение к людям — чуткое, проникнутое уважением к человеку, основывающееся на принципах свободы, творческой индивидуальности, развития личности, понимания человека как высшей ценности. И, наконец, гуманизм как человечность: «человечность в общественной деятельности, в отношении к людям» (С.И. Ожегов). «Существительные гуманизм и гуманность, а также прилагательные гуманистический, гуманитарный, гуманный интересны, с одной стороны, как социокультурный русский феномен и, с другой, - как феномен лингвистический: эти две группы слов представляют собой паронимы (...) — однокоренные слова, которые принадлежат одной части речи, имеют сходство в звучании (в связи с общим корнем или основой), но различаются своими значениями». Понятия гуманизм, гуманность, гуманистический, гуманитарный, гуманный имеют общий исходный вариант — ЬишапиБ, переведенный на русский как «человеческий» или «человечный». Поэтому гуманизм может отождествляться с гуманностью. В. Рыбин делает справедливое заключение о том, что, если в ряде лексических случаев совпадение понятий «гуманизм» и «гуманность» возможно, то в философском смысле «гуманизм» имеет специфическое понимание. Однако, судя по всему, автор в некоторых аспектах разделяет концепцию взаимообусловленности понятий гуманизм, гуманность и человечность. Причем, смысл гуманности заключен в проявлении таких качеств личности, как отзывчивость, внимательность, милосердие, благодушие, любовь, сострадание. Человечный - гуманный, человеческий - к человеку относящийся, свойственный человеку. Философское осмысление человечности предполагает аналитику именно человеческого — как «свойственного человеку». Очевидно, что даже в плоскости пересечения гуманности как отношения и гуманизма как системы идей о высшей ценности человека и его свободной творческой сущности невозможно вместить то, что является человечностью, т.е. сутью человека. Поэтому проблема гуманизма и его кризиса, на наш взгляд, связана с переосмыслением отношения понятий «человечность» и «гуманизм» в европейской философии, которая и задала нынешний модус человечности.
Социокультурные основания классического европейского гуманизма
Таким образом, проблема историчности гуманизма не в том, что гуманизм изменяется под воздействием изменяющихся социокультурных условий и различным образом осуществляется в тот или иной период истории - гуманизм Возрождения, гуманизм Просвещения, гуманизм Маркса и т. п. Ренессансно ориентированные мыслители связывают кризис гуманизма с особенностями (т.е. препятствиями, подлежащими преодолению) осуществления гуманизма в новых обстоятельствах, с невозможностью для человека конкретной исторической эпохи выражать собственную человеческую сущность «гуманистически» — например, в условиях массового общества. Осуществление — существо деятельности. «Осуществить значит: развернуть нечто до полноты его существа, вывести к этой полноте, про-из-вести. Поэтому осуществимо, собственно, только то, что уже есть». Источник всякой деятельности — в бытии, сама деятельность воплощается в сфере сущего. Гуманизм - это то, что осуществляется «на поверхности» истории, источник же гуманизма — не сам гуманизм, а реальность другого, глубинного уровня бытия. Поэтому все, что сегодня подразумевается под словом «гуманизм», т.е. по существу, различного рода действия, деятельность, ценности и нормы, могут появиться и исчезнуть, начаться и закончиться, как любой объект историографии. Что касается истории, «история бытия, - пишет Хайдеггер, - никогда не в прошлом, она всегда впереди. Она несет на себе и определяет (...) всякую человеческую участь и ситуацию». Таким образом, кризис гуманизма можно связать с проблемой предела осуществления гуманизма в истории. Сформированные гуманистами метафизические интерпретации сущности человека не ошибочны, но сущностный источник и пределы гуманистической метафизики обусловливают невозможность сведения оснований человечности к гуманизму. Homo animalis — предел гуманистической метафизики. Метафизика не осмысливает различие сущего и бытия. Хайдеггер ведет к тому, что гуманизм (любого типа), определяя сущность человека через отграничение человека как живого существа среди других живых существ — от растения, животного и Бога, — всегда сумеет таким образом высказать о человеке что-то верное. Но тем самым понимание сущности человека окончательно вытесняется в область нечеловеческого. Возьмем, например, определение сущности человека по отношению к жизни у М. Шелера. Шелер отмечает, что понятие «человек» в европейском сознании обязательно содержит круг греко-античных идей (то есть, по сути дела, гуманистические идеи) об особом положении человека среди других живых существ. Для Шелера понятие «метафизика человека», как и у Хайдеггера, означает «отличительное отношение человека как такового к мировой основе». Но Хайдеггера интересует вопрос об источнике метафизических интерпретаций человека, при этом он критически относится к понятиям, которые у Шелера являются сущностным отличием человеческого бытия. «Человек, - пишет Шелер, соединяет в себе все сущностные ступени наличного бытия вообще, а в особенности - жизни». Это традиционный гуманистический тезис. Пико дела Мирандола пишет об этом: «И кто не станет восхищаться человеком, которого в священных еврейских и христианских писаниях справедливо называют именем то всякой плоти, то всякого творения, так как он сам формирует и превращает себя в любую плоть и приобретает свойства любого создания! Поэтому перс Эвант, излагая философию халдеев, пишет, что у человека нет собственного природного образа, но есть много извне привходящих. Отсюда и выражение у халдеев: "НапапсЬ ЛагаЬ БЬаппаз": человек - животное многообразной и изменчивой природы. К чему это относится? К тому, чтобы мы понимали, родившись - при условии, что будем тем, кем хотим быть, - что важнейший наш долг заботиться о том, чтобы, по крайней мере, о нас не говорили, что когда мы были в чести, то нас нельзя было узнать, так как мы уподобились лишенным разума животным». По мнению Шелера, слово «человек» должно означать совокупность вещей, предельно противоположную понятию «животного вообще», и принцип «делающий человека человеком» несводим к жизни вообще, которая есть лишь частная манифестация основы всех вещей и которую Шелер называет духом. Дух есть предметность, способность определяться так-бытием (Sosein) самих вещей. Шелер доказывает противоположность духа и жизни, но, тем не менее, считает, что оба эти принципа необходимы в человеке друг для друга: дух идеирует жизнь, жизнь осуществляет дух. Таким образом, дух в концепции Шелера является источником метафизики. «Для нас основное отношение человека к мировой основе состоит в том, что эта основа непосредственно постигает и осуществляет себя в самом человеке, который как таковой и в качестве духовного, и в качестве живого существа есть всякий раз лишь частичный центр духа и порыва, принадлежащих сущему через себя». Хайдеггер, в рамках проблемы отношения сущего к истине бытия, затрагивает вопрос о том, что люди в принципе всегда представляют человека как живое существо, homo animalis, даже если его anima полагается как дух, или ум, а последний позднее - как субъект, личность. Для Хайдеггера важен вопрос, располагается ли вообще человеческое существо в измерении живого, как полагает метафизика. В силу этого полагания метафизика не домысливает исток человечности и обделяет вниманием существо человека. Через понятия природы, свободы и духа действительно даются высшие гуманистические определения сущности человека, когда характеристикой духовного бытия человека становится личная независимость, свобода от давления и принуждения «жизни», достижение подлинной внутренней духовной свободы. Но, как уже было сказано, высшие гуманистические определения ещё не достигают собственного достоинства человека. Тем самым Хайдеггер не защищает бесчеловечность, «мысль идет против гуманизма потому, что он ставит Ьшпапкаэ человека ещё недостаточно высоко». Сегодня, несмотря на множество исследований проблемы кризиса гуманизма, предлагающих пути выхода из кризиса опять же в гуманизм, гуманизма становится все меньше. Например, А.Печчеи в конце XX века говорит о том, что только новый гуманизм, направленный на существенное улучшение человеческих качеств всех людей, может остановить гибель человечества . Методологическое затруднение здесь в том, что понятие «гуманизм» само по себе нагружено смыслами собственной эпохи и собственной реальности, оно характеризует определенный историографический момент на фоне истории человеческого бытия. Сегодня историческая форма человека — другая, и слова нужны другие, и М. Хайдеггер, рассуждая о кризисе гуманизма, подчеркивает, что язык - дом бытия. В попытке истолковать и привязать современного человека к человеку «гуманистическому» получается, что мы истолковываем наше мышление из горизонта мышления гуманизма, вместо того, чтобы «спокойно и трезво отнестись к собственной современности» (Р.Гвардини). Понять гуманизм, его кризис и человеческую ситуацию современности возможно только в контексте исторически ориентированного исследования.
Роман культуры XX века (Т. Манн и Р. Музиль) как манифестация крушения новоевропейского гуманизма
Анализ социокультурных оснований современного типа культуры и формируемого ею образа человека показывает, что эти основания качественно различны по сравнению с историческими факторами, давшими импульс развитию европейского гуманизма. Молено сказать, то, что в свое время способствовало оформлению индивидуально-личностного способа бытия, сегодня уже трансформировалось в совершенно другие феномены, которые никак не могут являться основанием для продуцирования значений и смыслов подобной концепции личности.
Тема кризиса классического гуманизма в ряду исследований о кризисе человека и человечности неоднократно воспроизводилась в философии, социологии, литературе, эстетике XX века и осознавалась в течение последних десятилетий как процесс глубинный и глобальный, имеющий важное значение для дальнейшего развития общества и культуры. Это связано, в том числе, с тем фактом, что в современном словоупотреблении «гуманизм» входит в число наиболее общих понятий, претендующих на обозначение абсолютного нравственного блага, особенно в философских рассуждений, касающихся аспектов воплощения нравственных ценностей в социальной практике. Существует устойчивая традиция связывать становление гуманизма с качествами, исходно заложенными в человеке, что обусловлено пониманием гуманность и гуманизма как характеристики сущности человека. Мы считаем, что такое отождествление затрудняет понимание особенности современной «человеческой ситуации».
Новые социокультурные характеристики современного этапа цивилизационного развития анализируются в многочисленных научных публикациях. Перспективы гуманизма на этом фоне оцениваются неоднозначно. С одной стороны, идет активная критика вплоть до утверждений о крушении, катастрофе, смерти гуманизма. По мнению, например, А. Йожефа, три глобальных кризиса, «порожденных техногенной цивилизацией, довершили разгром традиционного гуманизма, Ренессанса и Просвещения. Во-первых, это создание ядерного оружия, поставившего человечество на грань самоуничтожения. Во-вторых, экологический кризис. Наконец, это культурный кризис (и «кризис идентичности»). Человек под воздействием новых информационных технологий все больше стал утрачивать свою индивидуальность, жертвовать свободой во имя высокого уровня потребления, превращаться в объект манипулирования СМИ, «винтик» постиндустриального общества». Признается кризис гуманистической культуры, появляются концепции «постгуманизма» (post-human studies), «трансгуманизма». В частности, трансгуманизм «нацелен на возникновение т. н. сингулярности, такой точки истории, когда созданные человеческим интеллектом механизмы и искусственные организмы выйдут на передний край эволюции разума и поведут за собой (а может быть и полностью поглотят) все более отстающего человека». Г.Л. Тульчинский отмечает, что демонстрация несостоятельности и тупика культуроцентризма, а также самодостаточности творчества является серьезной заслугой постмодернизма. «Раскультуривание современной культуры, перенасыщенной культурой, в которой сама культура становится предметом игрового манипулирования, развенчивает амбиции культуроцентризма. Тем самым обессмысливается и творчество. И то, и другое, ставящееся во главу угла, - обессмысливается, не находит основания в самом себе. И не найдут никогда, потому что смысл, как это очевидно ясно, задается контекстом. Но в тупик ведет и самоценность человека. Поэтому так называемое «расчеловечивание» современной культуры и цивилизации, так пугающее иных записных гуманистов, в высшей степени плодотворно. (...) Можно сказать, что современная культура расчеловечивает — и слава Богу! Причем, в буквальном смысле. Это расчеловечивание открывает важность пост-человечности, позволяет за тремя соснами увидеть лес и путь в нем». Вместе с тем продолжаются построения различных модификаций и обоснований путей развития новоевропейского классического гуманизма: «неогуманизм», «ноосферный гуманизм». Одна из причин этой потребности заключается в том, что важнейшим результатом гуманистической культуры в истории человечества стало обоснование индивидуально-личностного способа бытия. Он связан с представлением о человеке как личности, и идеей личности как индивидуальности, реализующей свою человеческую сущность в активной преобразующей деятельности, отсюда — идеал творческой саморазвивающейся личности-индивидуальности как сущности человека.
Сегодня кризис новоевропейского гуманизма характеризуется разрушением многих культурных параметров, порождает фрагментарность восприятия мира, вносит диссонанс в процесс самоидентификации личности, порождает ценностную аномию во взаимодействии социальных групп, инициирует напряженность в отношениях человека и природы, демонстрирует множество «негуманных» проявлений в политике, экономике, образовании, в средствах массовой информации, в сфере повседневности. Исследователи связывают деструктивные феномены в социальной практике XX века (мировые войны, фашизм, нацизм, большевистский террор, религиозный фундаментализм, мировой терроризм, социальная и политическая апатия, экономический паразитизм и др.) с кризисом целостной гуманитарной культуры, милитаристским активизмом, агрессивной религиозностью и антирелигиозностью. Это дает основания ряду исследователей говорить не только о кризисе, но даже и о катастрофе гуманизма, или антропологической катастрофе. Пристальный интерес научного сообщества к внутреннему содержанию радикальных цивилизационных перемен, в том числе и негативных, к осмыслению их социокультурных оснований вызван неопределенностью, пограничностью наличной ситуации человеческого бытия — человек находится в поиске новой исторической формы, переживает переломный момент своей истории. В проблемном поле современного социокультурного пространства — историческая исчерпанность декларированного гуманизма, диалектические противоречия «проекта Просвещения», возможно, исчерпанность всего социокультурного проекта индустриальной цивилизации. Теоретические исследования последних десятилетий, касающиеся сознания человека в постмодернистской культуре, позволяют выделить среди важнейших аспектов постмодернизма безусловное недоверие к метанаррациям свободы и прогресса. Известно, что метанаррации, «великие рассказы», как центральные смыслообразующие тексты-матрицы (легитимирующие различные практики по критериям истины, добра, красоты, справедливости и т.д.) существуют в каждой культуре. Для гуманистической культуры это метанаррации свободы, разума, прогресса.
Современными мыслителями, работающими над вопросами кризиса гуманизма, предлагаются различные варианты «терапии корней». Но, на наш взгляд, направленность современной культуры все больше отходит от гуманистических параметров. Культура перестает быть «гуманной», что для гуманистической метафизики означает, что культура перестает быть вообще.
Описывая признаки перехода к новой исторической форме человечности, Р. Гвардини отмечал, что понятия «гуманный» и «негуманный» очень неудачны, особенно последнее, поскольку сразу вызывает ассоциации с бесчеловечным. Распад гуманизма, согласно его концепции, «не имеет ничего общего с расхожими настроениями крушения и гибели. В нем нет пренебрежения к подлинным результатам опыта и работы нового времени — ни во имя романтически просветленного средневековья, ни ради утопически приукрашенного будущего. Новое время дало неизмеримо много как для познания, так и для покорения мира. Правда, человеческое существо претерпело в эту эпоху роковые искажения и даже разрушения, но вместе с тем, человечество сильно повзрослело. Наша задача здесь — не отвергать или превозносить что бы то ни было, а выяснить, в чем же именно подходит к концу новое время и что начинается в грядущей эпохе, еще не получившей своего имени от истории».
Перспективные формы осуществления человечности
Идивидуально-личностный способ бытия, мыслимый в гуманистической метафизике как эстетический, в условиях глобальной эстетизации превращается в свою противоположность, поскольку возможен только как многообразие «форм, из которых ушла жизнь» (Т. Манн). В социологических и философских дискуссиях на передний план выдвигается проблема отторжения личности от непосредственного участия в различных сферах общественного бытия - человек превращается в жертву социальных структур: потребителя, которому навязывают все новые потребности производители различных товаров, отчуждённого от ценностей культуры туриста, избирателя, которым запросто манипулирует политтехнолог, студентов и преподавателей в ситуации нравственной и профессиональной аномия и т.д. Общим местом для многих современных исследований по гуманизму стала констатация факта наличия объективного противоречия между увеличением креативного потенциала современного человека и сужением возможностей его проявления в современном обществе, о борьбе между двумя культурсозидающими императивами: творчеством и омассовлением, обезличиванием. М.А. Шестакова объясняет это противоречие несовместимостью требований, предъявляемых сегодня индивиду со стороны общества. «Смысл жизни современного человека, - отмечает исследователь, - по меньшей мере, на идеологическом уровне, сводится к реализации собственной индивидуальности, к проявлению своей позиции, своего мнения, отношения и т.д. С другой стороны, существует иная идеологическая установка: принцип конформизма, или стереотипности мышления и жизни. Это требование открыто не провозглашается (...). Оно реализуется как жизненная практика. (...) Манера одеваться, стиль мышления, хобби и даже моральные установки имеют корпоративный характер. Подчинение корпоративным требованиям — закон современной жизни, игнорировать который невозможно. Следуя этому закону, человек встает на путь ограничения своей индивидуальности, который во многих случаях заканчивается её потерей». Человек вынужден считаться с теми и другими требованиями, поэтому наиболее часто принимается компромиссное решение: стандартизированное поведение и мышление, конформистское, ординарное, массовидное выдается за проявление неповторимой индивидуальности. В большинстве случаев это происходит неосознаваемо для субъекта - воспроизводя массовые стереотипы поведения и мышления, человек убежден в своеобразии и самостоятельности. «Маскировка стандартизированного типа поведения под формы индивидуального, оригинального и самостоятельного - наиболее распространенный способ соответствия одновременно двум альтернативным идеологическим установкам. В этой ситуации усилия человека направлены на создание имиджа самобытной личности, за фасадом которого происходит фактическая нивелировка индивидуальности». Представители философии постмодерна, деконструктивисты уже давно сделали вывод о «смерти субъекта», «смерти автора», т.е. утрате творческой индивидуальности и потере социального лица. " Возможность самого процесса творчества ставится под сомнение. Автор перестает быть творящим субъектом. Идущая от Возрождения и Нового времени предпосылка индивидуальности автора художественного произведения, которая прежде считалась очевидным фактом, сегодня предстает как обманчивая видимость. И автор, и читатель превращены в абсолютно обезличенные фигуры. Персональное «Я» распадается на внеличностные языковые фрагменты.
Особенно активно обсуждается проблема социального контроля индивида со стороны мощных властных структур - государства и промышленных корпораций, власть которых над человеком может быть бесконечной во времени и пространстве. «Постепенно исчезает чувство собственного бытия человека и неприкосновенной сферы "личного", составляющее прежде основу социального поведения. Все чаще обращение с человеком как с объектом воспринимается как что-то само собой разумеющееся: начиная от бесчисленных форм статистически- административного "охвата" и кончая немыслимым насилием над отдельными людьми, группами, даже целыми народами. И не только в критических ситуациях или пароксизмах войн — это становится нормальной формой управления». В перспективе — либо подавление индивида социальными мегамашинами, полное растворение отдельного человека в целостных системах и превращение исключительно в носителя функций; либо — отказ от свободы индивидуального развития и творчества, поскольку это становится теперь невозможным, и сосредоточение на внутреннем ядре — на том, что может быть сохранено и развито в каждом человеческом индивиде. Это метафизическое ядро человечности Р.Гвардини определяет как «лицо». Понятие личности для Р. Гвардини представляется неразрывно связанным с ренессансом и новым временем, не свободным от смыслов, ценностей и социокультурных детерминаций Возрождения и Просвещения. Поэтому он считает целесообразным вообще отказаться от понятия личности при характеристике сущности человека и заменить его понятием лица, которое не зависит от сохранения или нивелирования личности, от успешной или неуспешной творческой самореализации. Личность в концепции Гвардини — именно форма, социально и культурно обусловленная, вырастающая как возможность среди других возможностей из метафизического ядра человечности. В отличие от личности лицо — недетерминированная реальность, лицо может быть утверждено в любых условиях как незаместимость в принятии нравственного решения.
Таким образом, в современной философской мысли широко представлена критика современной культуры. Поскольку критика идет изнутри самой гуманистической культуры, рационально осмыслить состояние завершенности данной исторической формы невозможно - мы не можем, как писал М. Хайдеггер, выйти из нашей истории и нашего времени и рассмотреть само по себе прошлое с абсолютной позиции, как бы помимо всякой определенной и потому обязательно односторонней оптики. Поэтому философия обращается к другим средствам осмысления социокультурной реальности, одним из которых является философский роман культуры. Именно в своей историчности художественное произведение может выступать средством познания и способом свершения человеческого бытия. Исследователи романа культуры едины в мнении о том, что это философский роман, который своим способом решает одну из важнейших проблем современной философской антропологии и социальной философии — проблему целостного человека в условиях кризиса европейской гуманистической культуры. Философско-мировоззренческие поиски XX века, связанные с потребностью осмысления нового способа человеческого бытия в современной истории, приводят к необходимости обращения к сфере искусства, которое становится равноправным партнером в философской дискуссии века. «Оно моделирует саму эту дискуссию, пытаясь достигнуть позитивного духовного синтеза, - и в данном качестве выступает как наиболее значимый её результат». Литература, наряду с философией, может предлагать жизненные смыслы. По словам В. Лекторского, «она обладает перед философией тем преимуществом, что является уникальным способом приобщения к чужому опыту на основе воображения и вчувствования, эмпатии», тогда как чтение философских текстов — «большой труд, предполагающий размышление и критическую рефлексию».