Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Иерусалимский храм и христианская базилика
1. Иерусалимские храмы 19
2. Синагоги первых веков христианства 26
3. Христианская базилика как тип здания 30
4. Базилики разных стран 47
5. Христианское и ветхозаветное богослужение 56
6. Историография 59
Глава 2. Христианская базилика: новые данные и датировки, терминология, богослужение
1. Слово Евсевия Кесарнйского на освящение Тирскоц базилики: новая датировка 68
2. История строительства Латеранской базилики 77
3. Кладка христианских базилик 85
4. Термин «opus listatum» 101
5. Термин «базилика»/«Рааі?акт)» 102
Глава 3. Латеранская базилика 110
1. Литургические обряда Латеранской базилики 115
2. День закладки Латеранской базилики 10 октября 123
3. День освящение Латеранской базилики 9 ноября 126
4. Чтения на освящение Латеранской базилики 131
5. Дары императора Константина на освящение Латеранской базилики 136
Заключение 141
- Иерусалимские храмы
- Слово Евсевия Кесарнйского на освящение Тирскоц базилики: новая датировка
- Литургические обряда Латеранской базилики
Введение к работе
Актуальность предмета исследования.
В современном, в особенности российском, обществе за последние два десятилетия интерес к христианству стал заметным элементом жизни, — проявляясь одновременно как интерес к культурному прошлому и как выражение проблем актуального настоящего; повышается внимание и к различным сторонам культуры и идеологии, связанным с христианством, возникла осознанная культурная ориентация на христианство: христианство становится источником общественной идеологии. Тем более актуальными, в сегодняшних поисках культурной идентичности, становятся научные изыскания в прошлом христианской цивилизации — ради понимания ее культурных основ.
С другой стороны, в самое последнее время стало необходимым знание культурной традиции по ряду совершенно новых причин: в эпоху глобализации участились культурные контакты и, как следствие, культурные конфликты. Академические компаративные межкультурные исследования далеко не всегда помогают практически разрешить эти межкультурные конфликты, — все более насущным становится положительное знание собственной традиции, культурной парадигмы на уровне автоматического культурного самосознания, — ради того, чтобы обеспечить выживание, и не всегда только культурное.
Предмет настоящего исследования — базилика, основной тип храма в странах римско-католической христианской традиции, представляет пример такой архитектурно-культурной константы, «положительное» знание о которой — ее происхождении, причинах неизменности ее типа, роли в культуре, недостаточно «вербализовано» внутри ее культурной традиции. Как следствие, недостаточное понимание христианской базилики внутри самой римско-католической традиции влечет за собой непонимание смысла заимствования базилики в другие традиции (для России это единственная «правильная» базилика — Троицкий собор Александро-Невской лавры в Петербурге, постройка которого была частью идеологической программы царствования Екатерины II).
Данная работа посвящена исследованию идейного и культур-философского содержания архитектуры христианской базилики. С такой точки зрения архитектура базилик в науке не рассматривалась, хотя вопрос о христианской базилике как типе здания был поставлен в XV в. (Альбсрти увидел в ней подражание римской гражданской базилике).
Вопреки разнообразию и изменчивости форм европейского искусства одна форма в ее архитектуре не менялась с IV в. — это базилика. Тождественны европейским базилики других мест христианской ойкумены — Ближнего Востока, Северной Африки и Эфиопии; строительство базилик распространялось вместе с христианством и прекращалось с его исчезновением (в Северной Африке, Египте, Палестине, Сирии после исламского завоевания) или но причине смены архитектурных программ (в Византии в VII в.). Несущественная региональная вариативность древних базилик и повторение типичной конструкции в базиликах последующего времени (западно-европейского Средневековья и Нового времени) позволяет говорить о том, что в основе типа лежит архитектурный структурный канон. Происхождение канона и причины его устойчивости неясны; поиск образца в античной архитектуре, в частности выбор римской гражданской базилики в качестве такого образца, не дает удовлетворительного объяснения.
Базилика появилась на рубеже III—IV вв. в христианской среде, как раз тогда, когда происходило формирование новой, христианской культурной традиции. Передатчиком и генератором этой культурной традиции была литература интертсстаментарного периода (II в. до н. э. - II в. н. э.), которая трансформировала мессианские ветхозаветные идеи в новые формы и обеспечила преемственность между Ветхим и Новым Заветами. Разрыв в христианской культуре до правления императора Константина (305 (324)—337) и последующего времени, когда христианство стало законной религией, не имеет достаточно полного научного объяснения и ощущается как «скачок» от одного идейно-материального культурного комплекса к другому. С одной стороны, мы имеем приблизительно однородное поле идей преимущественно эсхатологической литературы, но, с другой стороны, с начала IV в. эта литература быстро отходит на второй план, не попадает в церковный канон. Можно предположить, что на рубеже III—IV вв. происходит некая идейная трансформация. Поскольку нет прямых письменных указаний, каким образом проходили эти процессы, следует искать их отражение в других источниках, поэтому внимание к тому новому, что появилось у христиан в Константинову эпоху — прежде всего, архитектуре — является естественным и оправданным.
История изучения христианской базилики двойственна: наука исследовала ее как архитектурный памятник, а внутрикультурная рефлексия средневековья, в которой участвовали богословы, философы, гуманисты, политические деятели, — как неизменный и идеальный тип храма.
Па базилику обратили внимание архитекторы в эпоху Возрождения, когда теоретическое постижение практической, ремесленной деятельности (к каковой в Средние века относили и архитектуру) сравнялось в правах с умозрительным познанием мира. Альберти1 (Leon Battista Alberti (1404-1472)) увидел образец христианской базилики в римской судебной базилике. Открытие Альберти не забыто по сегодняшний день и является самой известной, на уровне школьного знания, теорией о происхождении базилики. Долгожительство этой идеи было обеспечено спецификой научной методологии: до XIX в. авторитет античной теории архитектуры (Витрувий) был высок, практическое строительство ориентировалось на античные образцы (Налладио), — так поддерживалось воспоминание о языческой базилике как архетипе христианской, и самая философия архитектуры не допускала мысли пересмотреть однажды найденный ответ. Исключениями на этом фоне выглядят лишь единичные работы, содержащие фантастические предположения о прототипе базилики, будто бы созданном в Египте и переданном из Египта через Иудею и Грецию в Рим, а далее унаследованном христианской архитектурой2.
Работы начала XIX в. — более научным языком — повторяли старую мысль: христианскую базилику следует выводить из языческой3.
Вопрос о происхождении христианской базилики был заново, поставлен Бельгийской королевской Академией наук в 1846 г.: Академия объявила конкурс на исследование истоков «древнехристианского храма», то есть базилики.
Новая постановка вопроса была вызвана новым философским и культурным течением — романтизмом, обратившимся от античных идеалов предшествующих эпох к поиску истинных, исторических начал; столкнувшись с необходимостью обосновывать собственное время как повое — новый век, радикально оппозиционный к прошлому, — романтизм создал предпосылку своего продолжения в виде историзма, который уже подразумевал трансгрессии к некой новой мифологии с одновременным пересмотром представлений о прошлом. Характерно, что проблема была поднята именно в Бельгии: как национальное государство Бельгия появилась (в 1830 г.) в итоге восстания католического (бельгийского) населения Нидерландского королевства; конкурс на исследование происхождение «древнехристианского храма» стал едва ли не первым деянием отделения искусств Бельгийской Академии наук, образованной в 1845 г. Результат этого шага был блестящий: получивший первую премию А. Цестерманн4 на основе сравнительного анализа планов христианских и римских базилик пришел к выводу, что христианская базилика является оригинальным изобретением для нужд христианского культа, без связи с предшествующей архитектурой. Цестерманн не только прорвал блокаду научной мысли одной единственной гипотезой — о римской базилике, но предложил новый, по-настоящему научный метод исследования. Последнее, отчасти, сыграло против него самого: открытие его приветствовалось недолго, в первое же десятилетие после публикации появилось множество теорий, авторы которых пытались указать другие образцы христианской базилики из античной архитектуры5; очень немногие если и возвращались к римской базилике6, то на новой, расширенной базе источников. Недостатком всех этих работ являлось то, что поиск основополагающей, единственной идеи был скорее научной манерой, нежели научным
Первое издание конкурсного сочинения: Adolf (August Christian Adolf) Zestermann, De Basilicis libri tres (Bruxclles, 1847) (Memoires couronnes et Memoires des savants etrangers, publics par l Academic royale des sciences, des lettres et des beaux-arts de Belgique. T. XXI (1846); немецкий перевод: A. Zestermann, Die antiken und die christlichen Basiliken, nach ihrer Entstehung, Ausbildung und Beziehung zu einander dargestellt (Leipzig, 1847). 5 L. Urlichs, Die Apsis der alten Basiliken (Leipzig 1847); T. Kreuser, Der christliche Kirchenbau, seine Geschichte, Symbolik, Bildnerei nebst Andeutungen fur Neubauten (Bonn, 1851) (пересказ, в основном, Цестерманн, с собственными дополнениями); Fr. v. Quasi, Ueber Form, Binrichtung und Ausschmukung der altesten christliche Kirchen (Berlin, 1853); G. Dehio, Die kirchliche Baukunst des Abendlands (Stuttgart 1885) (часть римского дома). 1 G. A. Messmer, Uebcr den Ursprung der Basilika (Leipzig, 1854).
обеспечением их гипотез, поэтому привязанность к избранной идее сообщала им больше полемический характер, чем теоретический. К списку прототипов базилики прибавился Иерусалимский храм .
Исследования христианской базилики в XX в. существенно не изменили метод второй половины XIX в., но расширили его базу — за счет успехов в изучении античной архитектуры; вдобавок любая работа, прежде чем изложить собственное понимание дела, обязательно анализировала накопившиеся гипотезы.
К XX в. ученые исчерпали все известные типы античных построек, в которых можно было усмотреть сходство с базиликой, и уже не безоговорочно отвергали языческую римскую базилику, и приятие (с оговорками) гипотезы о римской базилике стало общим местом работ XX в., хотя поиск единственного архетипа продолжился.
В качестве образца был предложен ряд самых разных античных построек: помпейский домх, героон9, экседра, погребальный дом, египетский гипостильный храм и, отчасти, римская базилика . Недостатком этих гипотез было то, что указанные прототипы совпадали с христианской базиликой только в какой-то ее части, но не могли быть генератором ее архитектурной формы в целом. Но, в конце концов, и 7 IV. IVcingdrlner, Ursprung und Entwickelung des christliche Kirchenbau (Leipzig, 1858); O. Mothes, Die basilikenform bei den Christen der ersten Jahrhunderte. Ihre Vorbilder und ihre Entwickelung (Leipzig, 1865) (содержит список и краткий, но насыщенный обзор предшествующих работ: с. VI—IX).
Lemairc, I tibbe, L origine de la Basilique latine (Bruxelles 1911) (Annales de la Societe d archcologie de Bruxelles, 25, 1).
Th. Klauser, Vom Ileroon zur Martyrerbasilika. Ncue archaologische Balkanfunde und ihre Dcutung II Khegsvortriige der Rheinischen Friedrich-Wilhelms-Universitat Banna Rh.. Heft 2 (Bonn, 1942). 10 См. обзор: E. II. Swift, Roman sources of Christian Art (N.-Y., 1951).
римская гражданская (торговая, судебная) базилика была отвергнута в последних специальных исследованиях .
Завершением теоретико-архитектурных поисков XV—XX вв. можно считать вывод крупнейшего археолога-архитектора Р. Краутхаймсра12: христианская базилика не выводится из какого-либо вида римской базилики, но является преобразованием этого известного типа римского здания.
Кроме науки, исследовавшей базилику с точки зрения архитектуры, существовала рефлексия о христианском храме (а значит, базилике) внутри христианской культуры13. Сквозная мысль этих рассуждений: Первый Иерусалимский (Соломонов) храм является символом будущего христианского храма, а христианский храм воплощает собой храм Соломона. За образец брался чаще всего именно Первый храм, по учитывалось и описание храма из видения пророка Иезекииля.
Сренсвсковая внутрикультурная герменевтика храма представлена обширным списком: Ориген, Евсевий Кесарийский, Августин, Феодорит Кирский, Григорий Великий, Беда Достопочтенный. Схоластики XI—XII вв. немало обогатили традицию аллегорическими интерпретациями Св. Писания (Гуго Сен-Викторский, Абеляр). Собственно, то была типичная богословская экзегеза метафизических аллюзий библейских храмовых зданий через репрезентацию Соломонова храма. Книжная интерпретация поддерживалась строительной практикой: создатель христианского храма понимался как новый Соломон, в жанре Слов на освящение храма эта мысль превратилась в клише. Но умозрительная репрезентация храма Соломона не утруждала себя его реконструкцией, но больше занималась ассоциациями и указаниями на поразительные совпадения деталей христианского храма (базилики) и библейских храмов.
Вполне научный интерес к устройству Соломонова храма появился у итальянских гуманистов вместе с интересом к еврейскому (как полагали, оригинальному) тексту Библии. Первоначально это выразилось в тиражировании библейского комментария Николая Лирийского (са. 1270-1340) «Postilla litteralis super Biblia» с реконструкцией Соломонова храма: за первые сто лет, с 1472 г. (Венеция), 35 полных изданий (последнее издание — Париж, 1660) или в виде приложений или схолий к Библии. Культурное «переваривание» Европой Библии, ставшей доступной на живых языках, продолжалось непрерывно в XVI-XVII вв. и имело множество самых разнообразных последствий, но и такая рефлексия (рецепция) Храма осталась в границах символического понимания.
Таким образом, исследования по архитектуре, несмотря на богатую и долгую историю, не решили определенно и окончательно вопрос о происхождении базилики; с другой стороны, культурно-философская рефлексия Соломонова (Первого Иерусалимского) храма как прототипа христианского не получила научного подтверждения (и не притязала на это). Вопрос о происхождении христианской базилики остается не только открытым, но вся история его изучения убеждает в том, что следует прежде всего обновить арсенал исследовательских методов и пересмотреть подход к решению данной проблемы.
Методология и принципы исследования. Новое обращение к теме, которая уже исследовалась раньше, потребовала подойти к проблеме по-новому: отказаться от старых шаблонов, пересмотреть по-новому источники прежних исследований, ввести новые источники, которые наука раньше не использовала, найти методы их анализа.
Еще недавно наука полагала, что традиция, в особенности ее материальный комплекс, может передаваться только из рук в руки, — теперь же, в связи с изучением истории идей, архетипов, ритуалов, становится понятно, что идеи сами по себе являются трансляторами традиции. Сегодня уже нельзя говорить, что лакуны материальных памятников означают пресечение культурной традиции; самая идея может быть как формообразующим фактором, так и фактором выбора форм в предшествующих традициях.
Накопился немалый материал, показывающий связь христианского храма с библейскими постройками (храмами и скинией), но интерпретируемый, в основном, только как символическое сходство. Данное исследование исходит из предположения, что созрела, наконец, возможность указать на реальное философско-культурное основание родства христианской архитектуры и общего комплекса идей иудео-христианской цивилизации.
Данная работа многим обязана научным представлениям о континуитете между христианством и Ветхим Заветом, которые сформировались в науке второй половины XX в. после открытия Кумрана. В частности, были особенно важны разыскания в истории и преемстве обрядов14, в литературе интсртестаментарного периода15, изобразительном искусстве 6, календарях1 .
Исследование учитывает характерную для Варбургского института методологию собирания «досье» источников изучаемого явления (Ф. Иейтс); анализ базилик включает метод структурного анализа X. Зедльмайра.
Использован опыт комплексного подхода к памятникам искусства, приобретающий все большее распространение в отечественном искусствоведении (К.К. Акентьев, A.M. Высоцкий, О.М. Иоаннисян, Л.И. Лифшиц, И.А. Стерлигова, И.А. Шапина, О.Е. Этингоф). Комплексный подход предполагает синхронное использование всех доступных методов: искусствоведческий анализ, анализ идей (философских, богословских и т. п. — в зависимости от характера памятника) и Важнейшие издания текстов:./. II. Charlesworlh, ed., The Old Testament Pseudepigrapha. 2 vols. (N.-Y., 1983-1985); общая характеристика текстов: G. IV. E. Nickelsburg, The Jewish Literature between the Bible and the Mishna. A Historical and Literary Introduction. 2-nd ed. (Minneapolis, 2005); переводы рукописей Кумрана: G. Vermes, The Complete Dead Sea Scrolls in English (N.-Y., 1997); из последних исследований отдельных произведений, особенно важных для данной диссертации: А. Л. Orlov, The Enoch-Metatron Tradition (Tubingen, 2005) (Texts and Studies in Ancient Judaism I Texte and Studien zum Antikcn Judentum, 107), II. P. Таитлевскшї, Книга Еноха. Арамейские фрагменты книг Еноха из Кумрана. Еврейская книга Еноха, или Книга небесных дворцов (М., 2002).
источников (сведения исторических и других текстов), с помощью которых возможно объяснить разбираемый памятник.
Компаративистский и герменевтический анализ источников дополнен, где это было необходимо, текстуальным и лингвистическим. Ценным для данной диссертации было обращение к работам М. Блока, Ф. Броделя, У. В. О. Куайна, А. Лавджоя, А.В. Лосева, М.С. Кагана, Э. Кассирера, Т. С. Куна, И. Лакатоса, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строса, К. Р. Поппера, П.А. Флоренского, Дж. Фрэзера, III.М. Шукурова.
В диссертации были использованы источники двух видов — археологические (архитектурные и собственно археологические) и письменные (исторические, литургические и философские).
Археология имеет особые заслуги в изучении базилик, ибо научное археологическое описание базилик началось еще в середине XIX в. (J. Strzygowski, А. J. Butler) и продолжилось в XX в. (Н. Vincent, F.-M. Abel, Н. С. Butler, R. Krautheimer, Th. A. Busink, D. Pallas, A. K. Orlandos, J. Lassus, J. Tchalenko, II. Чанева-Дечевска). Советская археология раскопками в Крыму внесла свой вклад в изучение базилик (С.А. Беляев, А.И. Ромаичук, А.Л. Якобсон), широко изучались средневековые постройки (в их числе и базилики) в Грузии и Армении (Г.Н. Чубинашвили, М. Сурамелашвили, О. Халпахчяп). Историко-художественный аспект этого археологического материала осмыслен в работах А.Л. Якобсона и А.И. Комеча (но они почти не касались теоретической составляющей базиликальных памятников). Подробные археологические отчеты и сводные работы (пятитомник Краутхаймера по базиликам Рима, сирийские базилики у Стжиговского19, монументальные исследования типичных деталей, но с широким охватом археологического материала — у Палласа и Vaticano, 1937-1977) (Corpus basilicarum veterum Romanum).
\/. Strzygowski, Kleiasien eim Neuland der Kunstgeschichte (Leipzig 1903).
Орландоса ) предоставляют базу для теоретических обобщений об архитектуре христианских базилик.
В исследовании использованы сведения по строительной технике: каменно-кирпичной кладке и деревянным конструкциям.
Данные археологических источников сопоставлены с описаниями иерусалимских храмов в библейских книгах (3 Цар., 2 Пар., 1 Ездр.) и в исторических памятниках («Иудейские древности», «Иудейская война», «Против Аниона» Иосифа Флавия (30—101)). Особое место занимает Слово Евсевия Кесарийского (ум. 340) на освящение Тирской базилики, в котором детали базилики прямо уподобляются деталям Соломонова храма.
Вторую группу письменных источников представляет литература эсхатологических видений, принадлежащая эпохе после разрушения Храма (VI в. до н. э. - II в. н. э), в течение которой формировалась идея нового святилища. Это книги пророков Иезекииля и Даниила (VI и II вв. до н. э.), 1 Еноха (III в. до н. э), Апокалипсисы Петра и Авраама (I в.), Варуха (I-II в.), памятники Кумрана (Песни субботнего жертвоприношения и др.). Символическое и сюжетное разнообразие этой литературы — антропоморфная фигура Мессии превращается в небесного посланника, архангела (Дан.) или в первосвященника, служащего в эсхатологическом храме, (Иез.), видения, оформленные как литургические программы будущего святилища, — объединяет одно: ритуал. Ритуал, по выражению К. Леви-Строса, соответствует тому образу, в котором человек мыслит мир21: ритуал упорядочивает мир, первичен по отношению к мифопоэтической традиции, внутри ритуала происходит становление языка как знаковой системы22. При анализе перечисленных произведениях периода Второго храма прослеживается роль ритуала в передаче культурной памяти, как культурная память сохраняется благодаря инвариантному ритуалу жертвоприношения.
Базилика в данной работе рассматривается как символическая форма (Э. Кассирер23), объективировавшая в новой, христианской культуре ту идею Храма, которая принадлежала ее собственному культурному прошлому, — культуре ветхозаветной.
Несмотря на жесткую идеологическую привязанность к библейским храмам и типологическое родство с ними, христианская базилика является новой, оригинальной архитектурной формой. Благодаря трансцендентности христианского мировоззрения, которому раннехристианское искусство обязано своими новыми чертами (а именно преодолением физического и оптического пространства живописного изображения ), базилика метафизически преодолела как буквальное копирование храмового архетипа, так и зависимость от современного ей (языческого) строительства.
Цель исследования — объяснить происхождение христианской базилики, основываясь на общих идеологических началах континуитета христианства и Ветхого Завета. Гипотеза данного исследования — структурный канон христианской базилики был выработан на основе архитектуры храмов, описанных в Библии (Первого, Второго и из видения пророка Иезекииля).
Поставленная цель предполагает решение конкретных задач:
• выделить и описать структурный канон христианской базилики;
• определить круг архитектурных памятников, которые послужили прототипами христианский базилики;
• установить связь между структурным каноном христианской базилики и се прототипами;
• уточнить региональные особенности христианских базилик;
• выявить круг представлений, обеспечивших преемство архитектуры христианской базилики ее прототипам;
• выяснить отражение этих представлений в письменных источниках, роль письменных источников, в особенности памятников эсхатологической литературы, в организации архитектурного и литургического пространства базилики;
• доказать первенствующее значение Латеранской базилики в истории строительства христианских базилик.
Результаты исследования выразились в следующем:
— выдвинута гипотеза о библейских храмах как идейной и архитектурной парадигме христианской базилики;
— показана роль каждого из библейских храмов: Соломонова (Первого, 969-962 гг. до н. э. (разные датировки)), Второго (523-519 гг. до н. э. (датировки колеблются) и храма из видения Иезекииля (сер. VI в. до н. э.) — в создании архитектурного канона христианской базилики;
— выявлен круг представлений, обосновавших преемство христианской базилики ветхозаветным храмам;
— проанализированы идеи библейской и околобиблейской эсхатологической литературы, посвященной описанию святилищ;
— обоснована связь реальных архитектурных форм и литургического устройства базилики и сведений о храмах из указанной литературы;
— уточнены данные исторических источников, имеющих отношение к раннехристианскому строительству (предложена новая датировка Слова на освящение Тирской базилики Евсевия Кесарийского, уточнены дата и обстоятельства строительства Латеранской базилики);
— проведен лингвистический анализ терминов ((ЗааїЛікг), opus listatum), позволивший заключить, что идеологическая программа строительства базилик создавалась в Риме.
Научная новизна диссертации состоит в том, что — показана связь архитектуры христианской базилики с идеологией, ее породившей, как принцип строительной и архитектурной программы;
— впервые проведено комплексное исследование связи христианской базилики и библейских храмов (с уточнением роли каждого их этих храмов в генезисе христианской базилики);
— впервые введены в научный оборот письменные источники, которые ранее никогда не использовались для изучения христианской базилики;
— впервые показано, что тип кладки (примененный впервые в Латеранской базилике) является архитектурным выражением идейной программы строительства.
Теоретическое и практическое значение исследования заключается в том, что оно предлагает новый взгляд на генезис христианской базилики, доказывает идейное родство раннехристианской базиликалыюй архитектуры всего региона распространения, вводит новые источники и методы изучения архитектуры. Доказательство того, что технический принцип строительства может буквально воплощать идеологию данного вида архитектуры, позволяет отставить «символическое» понимание архитектуры и признать, что идеи являются содержательным фактором архитектуры; поиск подобной связи принципов строительства и архитектуры возможен при изучении других памятников архитектуры.
Положения и материалы работы могут быть использованы при чтении учебных курсов по истории и философии архитектуры, культурологии и философии культуры вообще и в применении к средневековому искусству Европы и христианского Востока, религиоведению и философии религии, общих курсах по истории цивилизации.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на кафедре философии культуры и культурологи философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета 11 октября 2005 г.
Материалы диссертации использовались при чтении курса «История византийского и русского искусства» (Центр христианского просвещения, 2000-2002). По итогам исследования был сделан доклад на Византийской группе в Санкт-Петербургском отделении Института истории РАН (20 января 2006 г.).
По теме диссертации подготовлено к печати три статьи общим объемом полтора печатных листа, общий объем публикаций по диссертации — два печатных листа.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 173 номеров, из них 40 названий на русском языке и 133 названия на иностранных языках.
Иерусалимские храмы
Иерусалимских храмов существовало три: первый, Соломонов (3 Цар. 6-8; 2 Пар. 3-8), второй Зоровавелев (1 Ездр. 3. 2 Ездр. 6. 8-Ю, 18-26; 7. 5-15) и третий — Иродов (Иосиф Флавий, Иуд. в. I. 21. 1; V. 5. 1-6; Иуд. древ. XV. II). В этот ряд становится и храм из видения пророка Иезекииля (Иез. 40 7), хотя он никогда не был построен. Считается, что описание Иезекииля в точности соответствует храму до разрушение, как его видел и знал сам пророк, и расходится 3 Цар. из-за переделок и починок святилища в течение 400 лет1 (царями Иоасом (4 Цар. 12. 1-17; 2 Пар. 24. 4-14) и Иосией (4 Цар. 22. 5-7; 2 Пар. 34. 8-13)).
В Египте было два храма культа Яхве, первый построен, предположительно, бежавшими из Иудеи после разрушения Первого храма (586 г. до н. э.) — в Элефантине, и второй, в Леонтополе, возвел также покинувший Иерусалим несостоявшийся первосвященник Опия (сер. II в.). И в том, и в другом храме совершались жертвоприношения подобно иерусалимским, в разрез с представлением о том, что жертвы могут совершаться только в Иерусалиме; одновременно, в случае с Описи, это заявляло о культе, альтернативном храмовому в Иерусалиме.
Об устройстве этих зданий известно не много. Возможно, Возможно, обе постройки копировали, насколько это было в силах их строителей, Иерусалимскому
М Chyutin, The New Jerusalem Scroll From Qumran. A Comprehensive Reconstruction /Гг. from Hebrew mss. by R. Fiantz (Sheffield, 1997) 35 (Journal for the Study of the Pscudcpigrapha. Supplement Series, 25). храму. Как второстепенные, не попавшие в священную традицию, эти египетские «дубли» Иерусалимского храма нами не будут рассматриваться.
Хронология храмов. Датировки Первого и Второго храмов очень разнятся, для Первого они достигают 50 лет (от 1014-1007 до 957-950 гг. до п.э). Точность этих дат решающего значения для нашего исследования не имеет, поэтому мы, не вдаваясь в оценку доводов о времени строительства, поставим в соответствие годы строительства, пересчитаем библейские указания о том, в который год правления царя, возведшего храм, но современным хронологическим таблицам2.
Первый храм начали строить на четвертом году царствования Соломона и завершили через семь лет, на одиннадцатом году (3 Цар. 6. 1, 38; 2 Пар. 3. 2), — 962-955 гг. до н. э.
История строительства Второго храма растянулась на много лет: во второй год возвращения евреев в Иерусалим (1 Ездр. 8. 1) (прибл. 557 г. до н. э) храм был основан, строительство остановлено до второго года правления царя Дария (520 г.) (1 Ездр. 4. 24) п закопчен в шестой год правления Дария (516 г.) (1 Ездр. 5. 16), — 520-516 гг. до н. э.
Видение пророка Иезекииля можно отнести, условно, к середине VI в. до н. э.: сам пророк говорит, что видение было ему в тридцатый год его пребывания в Вавилоне (Иерусалим был взят в 586 г.).
Первый храм. Соломонов считался образцовым, Храмом по преимуществу, никакие перестройки его или возобновления — даже последняя, Иродова, которой по роскоши Первый храм уступал, — не затмили славы и чести Соломонова создания.
По изданию: Э. Бикермсш, Хронология Древнего мира. Ближний Восток и античность (М., 1976) 192 (Израиль и Иудея) и 193 (Ахемениды). Первый и Иезекиилев храмы были прямоугольной формы3. То же, очевидно, можно говорить и о Втором храме. Несмотря на известие о том, что он был в 60 локтей в ширину и высоту (1 Ездр. 6. 3; в LXX этого указания нет). Ширину в 60 локтей понимают не как ширину здания, а как стену перед храмом; ни реконструкции, ни традиция не указывают на то, что Второй храм имел существенные отличия от предшествующего храма. Иосиф Флавий {Иудейские древности, XI. 3. 2) называет обмеры: 20 локтей ширины и 60 длины, второе измерение в 60 локтей он относит к высоте. В реконструкциях Второй храм похож на Первый, и традиция не указывает на отличие их.
Слово Евсевия Кесарнйского на освящение Тирскоц базилики: новая датировка
Слово епископа Евсевия Кссарийского на освящение Тирской базилики — важнейший памятник для изучения христианской базилики, ибо единственный письменный источник, современный первому строительству базилик. Сравнение Евсевием Тирской базилики и храма, на первый взгляд, по больше части символическое и ни к чему не обязывающее, однако дало право сравнить конкретные черты базилики и храмов и получить некий предварительный материал о большом их сходстве. Разумеется, одного такого сходства недостаточно, необходимо получить всю информацию, какую только может дать этот источник.
Слово было произнесено по случаю завершения храма в Тире, где епископом был друг и единомышленник Евсевия по арианству Павлин. Тирская базилика огромная, 75 на 125 метров, ее остатки раскопаны и включены в охраняемые ЮНЭСКО древности Тира.
Тирская базилика считается первой христианской базиликой после издания Миланского эдикта (313), и время ее строительства прямо связывают с признанием го Евсевий Кесарийский, Церковная история. X. 4. Перевод, где особо не оговаривается, приводится по изданию: Евсевий Памфил, Церковная история (Издание Спасо-Преображенского Валаамова монастыря, 1993). 446 с. (По изд.: Богословские труды. Сб. 23-25 (М., 1982—1985)). сударством христианства, разрешением существовать христианам открыто, — 314 , 315 или 316 г., Краутхаймер называет 318 г.5. В этом ряду наблюдается одна особенность: чем более «книжный» человек берется определить время строительства, тем более раннюю дату он называет, Краутхаймер же, крупнейший специалист в XX в. по древней христианской архитектуре и археологии, осмотрительно называет самую позднюю дату.
Пи ранняя, никакая другая датировка Тирской базилике не была доказана (и даже не доказывалась). С другой стороны слишком ранняя дата противоречит нашему предположению о Латеранской базилике как первой христианской базилике. Это обязывает задержаться и выяснить обстоятельства дела в подробностях.
Прежде всего надо принять во внимание, что строительство могло начаться только после издания эдикта Лициния (июнь 313 г.). 314, 315 или 316 годы маловероятны хотя бы потому, что было слишком мало времени — полтора-два с половиной года — для строительства такого огромного и богатого здания (75 на 125 м; меньшего размера Латеран строился примерно восемь лет). Тирская базилика возводилась без государственной помощи, на частные пожертвования христиан. Позже, в 330-е гг., даже император Константин на строительство в Иерусалиме затратил больше времени и, что примечательно, был вынужден свозить с разных концов Империи в Святую Землю части языческих храмов — настолько у государства не хватало средств для масштаб " Н. Gregoirc, Euscbc n est pas l autcur de la "Vita Constantini" dans la forme actuelle et Constantin ne s est par "converti" en 312 II Byzantion 13 (1938) f. 2. A/. Fraser, "The feast of the Encaenia in the fourth century and in the ancient liturgical sources of Jerusalem. (PhD Thesis. University of Durham, 1996) Chapter 2. The Feast of the Encaenia in Tyre, 315AD (http://www.encaenia.org/tyre2.html). R. Krautheimer, Early Christian and Byzantine Architecture (Harmondsworth, 1965) 24. ного проекта. Поэтому трудно поверить, чтобы в короткое время можно было собрать деньги на сопоставимое с императорским частное строительство в Тире.
Разумеется, Тирская базилика не была первым христианским храмом вообще, сам Евсевий говорит об этом: «Кто из царей настолько могуществен, чтобы и после смерти вести свои войска, воздвигать знамения победы в каждой стране, в каждом городе эллинском и варварском и наполнять их царственными зданиями — Божиими храмами, благолепными, полными даров, как и этот храм?» (X. 4. 20). Сведения о первых христианских храмах настолько незначительны, что речи о научном изчении быть не пока не может, поэтому отправной точкой в исследование раннехристианской архитектуры и полагают Тирскую базилику, к счастью, сопровожденную и описанием — Словом на освящение Евсевия Кесарийского.
Конечно, ранняя дата для первого памятника предиочиттельней. В защиту ранней даты Тирской базилики указывают на место Слова Евсевия в Церковной истории — в начале десятой книги. В девятой книге Евсевий заканчивает описание преследований христиан и говорит о гибели Максимина (313 г.) — «царская власть по справедливости осталась только в руках Константина и Лициния» (IX. 11.7).
Литургические обряда Латеранской базилики
Мы уже сказали, что евхаристический обряд ( 5 «Христианское и ветхозаветное богослужение» первый главы) следует понимать по преимуществу как Судный день, Йом-Киппур. Важно подчеркнуть именно эту черту евхаристии ввиду того, что, помимо обычной ежедневной литургии, в Латераие на Великий Четверг совершалось совершенно особенное богослужение, которое копирует, в христианских реалиях, единственный ветхозаветный храмовый обряд на День очищения.
Великий Четверг — день установления Тайной вечери, главного обряда христианства. В Великий Четверг на литургии оглашенных, после чтения Credo, кардиналы выносили из алтаря mensa (верхнюю, деревянную крышку престола) в часовню св. Панкратия у юго-западного угла базилики, где mensa оставался до Великой Субботы. Папа входил в алтарь (алтарную апсиду) один, доставал из открытого престола стеклянный сосуд (ampulam). В ampulam находился золотой сосуд (vasculum), а в нем — драгоценный изогнутый камень с Кровью Христа: accipiens ampullam vitream, que inlus se continet quod dam vasculum aureum, el in illo vasculo est lapis preciosus concaviis et in ilia concavitate lapidis est sanguis preciosus Christi12.
Папа показывал сосуд народу, опускал его обратно в престол и совершал дальше обычную литургию, но причащался не обычным образом — он отпивал вино не через соломинку, но глотком через край чаши (поп cum calamo, sed cum calice tantum se confirmat"). Подчеркнем, обряд совершался только в Великий Четверг, один раз в год.
Только епископ Рима (папа) мог совершать этот обряда в Латеранской базилике. Если папы не было в Риме на Великий Четверг, его мог замещать один из семи епископов Рима (с VIII в.); члены этого собрания епископов позже стали называться кардиналами. Издревле существует обычай освящать в Великий Четверг миро (особым образом приготовленное масло с ароматами для помазания при крещении). По традиции, миро в Риме папа освящал в Латеран в Великий Четверг вечером . Если папа в Великий Четверг находился, например, в базилике св. Петра, то он там совершал и освящение масла, но тогда латеранский чин Великого Четверга вообще не совершался.
То есть изначально папа был единственным, кому было позволено входить в алтарь Латерана. Это совпадает с исключительным положением любого епископа издревле: епископ совершал все обряда, от литургии до крещения, только с ростом христианского населения его функции, поэтапно, стали передаваться пресвитерам15. Мы увидим, что в этом отношении положение римского епископа было еще более исключительно и сохранялось таковым очень долго, до начала V в.
Особый обряд на Великий Четверг впервые упоминается в 1095 г. в книге епископа Сутрийского Бонифация16 (он говорит о выносе из храма крышки престола, легенда связывает эту деревянную крышку алтаря с переносным алтарем апостола Петра, что кажется безосновательным17). По состоянию источниковедческой базы раннесредневековой истории Рима конец XI в. считать древним и надежным свидетельством, причем аутентичным свидетельством. Ранее VII в. количество письменных памятников почти равно нулю; оживление интереса Католической церкви к самой себе в XI в. скорее всего, связано с григорианскими реформами.
Понимание евхаристического обряда вообще и в частности того, что был в Латеранс, как повторения празднования Йом-Кипиур, не является только достоянием современных литургнетов, рефлексию обряда можно найти в XIII в.: понтифик (pontifex) входит в алтарь „. чтобы знаменовать, что написано в Ветхом Завете: что только первосвященник (pontifex) единожды в год входил во Святая Святых .
Итак, в обряде на Великий Четверг, по форме, сути и средневековой рефлексии, следует видеть празднование Йом-Киппура, а значит, в римском епископе (христианского) первосвященника, разумеется, что храме, в котором этот обряд совершался, должен представлять Храм.