Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы теории культуры в творчестве В.Ф.Одоевского 12
1 Зарождение культурфилософской проблематики в России в 20-30-х годах XIX века 12
2 Теоретические и методологические основания культурфилософских воззрений В.Ф.Одоевского 25
3 Главные константы культуры (наука, искусство, религия, мораль) в культурфилософской концепции В.Ф.Одоевского 35
Глава 2. Проблемы судеб мировой цивилизации в философско- художественном наследии В .Ф.Одоевского 47
1 Критика ценностных оснований западной цивилизации и культуры 47
2 Место и роль России в цивилизационном процессе 56
3 Социокультурный катастрофизм и проблема будущего 65
Глава 3. Культурфилософская специфика славянофильского проекта В.Ф.Одоевского 76
1 В.Ф.Одоевский как «первый славянофил» 76
2 В.Ф.Одоевский в полемике с «ультраславянами» 87
3 Культурфилософские идеи позднего Одоевского 100
Заключение 113
Список литературы 125
- Зарождение культурфилософской проблематики в России в 20-30-х годах XIX века
- Критика ценностных оснований западной цивилизации и культуры
- В.Ф.Одоевский как «первый славянофил»
Введение к работе
Девятнадцатый век - особый век в истории русской и мировой культуры. Для России это был период формирования национальной культуры, получившей мировое признание. В начале этого века российские интеллектуалы заявляли: у нас нет литературы, у нас нет философии, у нас нет музыки, у нас нет науки. Через сто лет стали говорить о «великой русской культуре». В течение одного века сформировались национальные школы музыки, живописи, театра, отечественная литература, наука и философия. Впервые за тысячелетнюю историю своего существования в России возникла культура мирового масштаба, а имена русских поэтов, писателей, композиторов, художников, ученых, мыслителей стали известны во всем мире.
В чем искать причины этого взрывообразного культурного роста, который с полным правом можно было бы назвать «русским чудом»? Объективная ситуация в стране (слабая культурная база, немногочисленность интеллектуальных кадров, атмосфера полицейских репрессий, кадровые погромы, затяжной аграрный и социально-политический кризис), казалось бы, исключала возможность интенсивного культурного развития. Тем большее внимание следует уделить субъективному фактору - тем духовным стимулам, которые определяли и направляли деятельность культурно активных слоев. Понять и оценить духовную составляющую этого процесса, пожалуй, важнее, чем объективную, ибо культурно-историческая ситуация («вызов»), пока она не осознана, сама по себе неспособна вызвать столь масштабные культурные сдвиги, которые мы наблюдаем в России XIX столетия.
В общем виде та духовная парадигма, которая определяла направление усилий российской творческой элиты, получила название «русской идеи». Осевой проблемой, вокруг которой формировались различные стратегии «русской идеи», была проблема России и Запада, которую исследователи оценивают как ключевую и сквозную тему национальной мысли.
В современной России проблематика взаимоотношений России и Запада,
российской самобытности, своеобразия исторических судеб русского народа и т.д., осмысление которой было начато в известной полемике западников и славянофилов, вновь обрела остроту. В связи с этим вызывает естественный интерес все, что касается истории формирования российского национального самосознания, в том числе, философские и культурологические основания и концепции славянофильства.
Пионером в постановке этих проблем считается ПЯЛаадаев.1 Но материалы русской журналистики 20-30-х годов свидетельствуют о том, что еще до публикации «Философического письма» Чаадаева тема России и Запада достаточно широко обсуждалась интеллектуальными кругами. Чаадаев лишь бросил вызов общественному мнению, высказав взгляд, идущий вразрез с господствующей точкой зрения. Этим он, безусловно, способствовал консолидации и оформлению противоположных идейных позиций: стратегии, ориентированной на национальную самобытность и стратегии, ориентированной на европоцентризм.
Однако, сам Чаадаев, стоявший на позициях европоцентризма, не был при-частен к генезису собственно славянофильского движения. Истоки этого движения многие исследователи (С.Левицкий, В.Зеньковский, А.Валицкий, А.Марков, Л.Новикова, ИХиземская и др.) усматривают в деятельности круга шеллингианской молодежи, получившего название «любомудров». Из него вышли как основоположники собственно славянофильского движения (И. и П.Киреевские, А.Хомяков, А.Кошелев), так и идеологи официальной народности (М.Погодин, С.Шевырев). Поскольку концепции национальной самобытности оказали и оказывают значительное влияние, как на теоретическую мысль, так и на общественно-политические движения всего политического спектра (консервативное, либеральное и леворадикальное), то детальное исследование их возникновения, теоретических источников, общей теоретической платформы и различных вариантов представляется одной из важных задач современной
1 Западные авторы формирование ядра историософской проблематики связывают с идеологией любомудров. Так, польский историк русской философии АнджеЙ Валицкий пишет: «Идеи, впервые поднятые «любомудрами», послужили толчком к появлению «Философических писем» Чаадаева». (Walicki A. A History of Russian Thought from the Enlightenment to Marxism. - Stanford, 1979. P. 80).
5 отечественной науки.
Среди идеологов любомудрия ключевой фигурой является князь Владимир Федорович Одоевский (1804 - 1869), которому большинство современных исследователей отдают приоритет в формулировке концепции национального мессианизма. Будучи человеком разносторонних дарований и интересов, он оставил заметный след в самых разнообразных областях отечественной культуры. Блестящий писатель, самобытный мыслитель, один из редакторов лучшего и наиболее влиятельного литературного журнала, издававшегося в период «золотого века» русской поэзии - «Отечественных записок»; музыкант, музыковед и музыкальный критик, друг и советчик крупнейших русских композиторов -Глинки, Даргомыжского, Верстовского, Серова, много сделавший для становления национальной музыкальной школы; создатель новых литературных жанров, в том числе, автор первого философского романа в России; самобытный теоретик образования и первый популяризатор научных знаний; организатор благотворительных заведений в Санкт-Петербурге; сенатор и участник либеральных реформ 60-х годов XIX века; наконец, хозяин одного из самых блестящих литературных салонов 30-х годов, друг великой плеяды русских писателей своего времени - от Жуковского, Грибоедова, Пушкина, Тютчева, Лермонтова, Гоголя, Белинского до Тургенева, Достоевского и Толстого, - вот краткий и далеко не исчерпывающий перечень его заслуг перед отечественной культурой.
Казалось бы, Одоевский не был обойден вниманием исследователей, которые в большинстве своем отзывались о нем с восхищением - и как о человеке, и как о писателе. Одоевскому посвящена одна из лучших работ по истории русской культуры - монография проф. Сакулина П.Н. (1913), ставшая широким полотном культурной жизни России 20-30-х годов XIX века.1
В отечественной науке из всех любомудров и русских шеллингианцев
1 «Первый том этого труда ... по сей день остается уникальным и непревзойденным по глубине осмысления проблемы и широте охвата культурно-исторических фактов ... это лучшее научное исследование творчества князя В.Ф.Одоевского...», - такую оценку труда Сакулина дает доктор филологических наук Ю.И.Минералов. (Минералов Ю.И. Концепция литературоведческого синтеза. // В кн.: Сакулин П.Н. Филология и культурология.- М.: Высш.школа, 1990. С. 7).
Одоевскому посвящено рекордное количество научных диссертаций по самой разнообразной тематике. К настоящему моменту защищено не менее 15 диссертаций, посвященных различным сторонам творчества Одоевского (из них одна музыковедческая, одна историческая, две педагогических, две философские и девять филологических). Но, несмотря на обилие исследований, оно остается малоизвестным широкому читателю. Как первые биографы этого русского писателя (А.П.Пятковский, Н.Ф.Сумцов, Б.А.Лезин, Н.А.Котляревский, П.Н.Сакулин), так и последние (Н.Корнуэлл) характеризуют Одоевского как «забытое имя русской культуры».1 Трудности в изучении и понимании наследия Одоевского создают и необычайная разносторонность его деятельности, и высокий градус философичности его художественных произведений, и сложность той теоретической системы взглядов, которую он разделял и которая до сих пор не получила своего адекватного осмысления.2
Энциклопедизм его занятий определил то обстоятельство, что в отечественной традиции изучение творчества Одоевского носило узкоспециализированный характер. Первые биографы делали акцент на общественной стороне его деятельности. Исключение составляет всесторонняя работа Сакулина, к сожалению, оставшаяся незаконченной.
В советское время предметом специального исследования стало музыкальное наследие писателя (Г.Бернандт, Б.Грановский, В.Смирнова, Г.Глущенко), педагогические взгляды (В.Струминский, Д.Тарасов), работы Одоевского в области естественных наук (В.Виргинский), прослежена его издательская и журнальная деятельность (В.Егорова), работа в качестве помощника директора Публичной библиотеки и на посту заведующего Румянцевского музея
1 См.: Пятковский АЛ. Князь В.Ф.Одоевский.- СПб.,1880.С2. Сумцов Н.Ф. Князь В.Ф.Одоевский. - Харьков,
1884.С.2. Ветринский Ч. В сороковых годах. - М.Д899.С.293. Лезин Б.А. Очерки из жизни и литературной дея
тельности кн. В.Ф.Одоевского.- Харьков, 1907.С.54. Котляревский Н.А. Старинные портреты. - СПб.,1907.С111
Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Кн. В.Ф.Одоевский. Мыслитель - писатель. - М., 1913. Т.1.
.4.1.СУ. Comwell N. The life, times and milieu of V.F.Odoevsky. - London, 1986. P.4. Даже в одном из последних
очерков об Одоевском автор отмечает, что «фигура Владимира Федоровича Одоевского отнюдь не получила в
истории культуры должного осмысления, которое она заслуживает». (Махлина СТ. Семиотика культуры и ис
кусства. Опыт энциклопедического словаря. - СПб.: СПбГУКИ, 2000. С.371.
2 Минералов Ю.И. отмечал, что главную роль в недооценке писателя играет «непонятность» Одоевского, «ин
терес к которому ныне растет, но который остается для нынешнего читателя автором трудным, если не зага
дочным». (Минералов Ю.И. Указ. соч. С13).
7 (О.Голубева). Но наибольшее количество исследований посвящено литературно-художественному творчеству писателя (М.А.Турьян, Н.М.Михайловская, Ю.В.Манн, М.И.Медовой, В.И.Сахаров, Е.А.Маймин и др.).
Что касается исследований обобщающего характера, то после труда Саку-лина их вышло только два: блестящая работа М.А.Турьян (1990), открывшая ранее неизвестные страницы биографии писателя, и монография английского исследователя Нейла Корнуэлла (1986), дающая обзор многосторонней деятельности князя.1
В советский период была существенно пополнена источниковая база. В 1955 г. вышел сборник избранных педагогических работ Одоевского, в 1956 г. -обширный том его музыкально-литературного наследия, в 1974 г. опубликованы важные философско-эстетические трактаты, в 1982 г. изданы литературно-критические статьи писателя. В 1970 г. была осуществлена публикация переписки В.Одоевского и А.Хомякова. Ряд ценных источников был опубликован в академическом издании «Русских ночей» (1975).2 Неоднократно издавались и художественные произведения Одоевского - как отдельно, так и в сборниках. Все это, вместе с архивными источниками, опубликованными в монографии Сакулина и в историко-архивных журналах конца XIX - начала XX вв. («Русский архив», «Русская старина»), составляет солидную источниковую базу для изучения наследия мыслителя. При этом значительный массив документов все еще остается в обширном рукописном архиве Одоевского, хранящемся в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге.
Однако, несмотря на объем исследовательской и публикаторской работы, изучение теоретических взглядов Одоевского до сих пор остается недостаточным и односторонним. Как отмечал советский исследователь русского шеллин-гианства З.Каменский: «Как правило, литература, рассматривающая философ-
1 См.: Турьян М.А. Странная моя судьба: О жизни Владимира Федоровича Одоевского.- М.: Книга, 1991.
Cornwell N. The life, times and milieu of V.F.Odoevsky. - London, 1986. В дальнейшем : Comwell.
2 См.: Одоевский В.Ф.Избранные педагогические сочинения. - М.: Учпедгиз, 1955. Одоевский В.Ф. Музыкаль
но-литературное наследие.- М.: Музгиз, 1956. Одоевский В.Ф. О литературе и искусстве. - М.: Современник,
1982. Одоевский В.Ф. Русские ночи. - Л.: Наука, 1975. Русские эстетические трактаты первой трети XIX века.
В 2 т. Т.2. - М.: Искусство, 1974. С.156 - 192. Егоров Б.Ф., Медовой М.И. Переписка кн. В.Ф.Одоевского с
А.С.Хомяковым. // Труды по русской и славянской филологии. Уч. зап. Тартус. ун-та.- Тарту, 1970, ХУ. С. 335-
349.
8 ские воззрения Одоевского, концентрируется вокруг проблемы его отношения к Шеллингу, к немецкой философии вообще и французской философии ХУ111 века».1 Таким образом, преимущественно и лучше всего в литературе, посвященной теоретическим взглядам Одоевского, исследована проблема идейного влияния. При этом оценка мировоззренческой позиции Одоевского варьируется в рамках «самобытный шеллингианец - несамобытный шеллингианец».
Наиболее критическую позицию занимают А.А.Галактионов и П.Ф.Никандров. В своей работе по истории русской философии авторы практически отказывают Одоевскому в какой-либо самостоятельности по отношению к Шеллингу: «Взгляд Одоевского на мир почти совпадает с основными поло-жениями философии тождества Шеллинга», хотя в своей оценке они опираются исключительно на первые теоретические опыты двадцатилетнего философа (статьи в «Мнемозине»), оставляя без внимания все его дальнейшее философское развитие.
Каменский З.А. (1980), кроме Шеллинга, указывает на определяющее влияние просветительских идей, рассматривая все русское шеллингианство 20 -30-х годов как «школу русского просветительского идеализма».3 Анализ взглядов Одоевского у Каменского ограничен периодом любомудрия (1823 - 1830) и не затрагивает философско-художественного творчества писателя 30-40-х годов. Каменский констатирует, что из всех русских шеллингианцев В.Одоевский и Д.Велланский были «идейно наиболее близки к Шеллингу»,4 и квалифицирует философские построения Одоевского как «вариант философии тождества».5
Историк русской литературы, проф. Замотин И.И. (1911-1913), настаивая на «отражательном» характере всего русского романтизма по отношению к западноевропейскому, считал, что Одоевский избирательно подошел к наследию Шеллинга и других романтиков, выбирая то, что было наиболее созвучно его
1 Каменский З.А. Московский кружок любомудров. - M.: Наука, 1980. С.58.
2 Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Русская философия XI - XIX веков. - Л.: Наука, 1970. С.163. Втор, изд.:
Русская философия IX - XIX веков. - Л.: Изд. ЛГУ, 1989. С. 194. При этом авторы допускают досадную ошиб
ку: В.Ф.Одоевский назван «видным поэтом». (Указ. соч. С.163, втор. изд. С. 193). Однако, видным поэтом был
не Владимир Одоевский, а его двоюродный брат, декабрист Александр Иванович Одоевский.
3 Каменский З.А. Русская философия начала XIX века и Шеллинг. - М.: Наука, 1980. С. 4,18.
4 Каменский З.А. Московский кружок любомудров. С. 13.
5 Там же. С. 18.
9 настроению «романтического универсализма». В этом акценте на «универсализм» Замотин усматривает самостоятельность Одоевского по отношению к воспитавшей его традиции. Два других ведущих мотива романтического мировоззрения («индивидуализм» и «национализм»), по мнению Замотина, играют у Одоевского второстепенную роль.1
Сакулин П.Н. (1913) помимо влияния Шеллинга и романтиков отмечает воздействие западноевропейских мистиков, выделяя, в соответствии с характером идейного влияния три периода в эволюции взглядов Одоевского: период любомудрия (влияние Шеллинга), период философско-мистического идеализма (синтез Шеллинга и мистиков) и период научного реализма (переход к позити-визму под влиянием естественнонаучного знания). При этом Сакулин на основании источников доказывает, что самостоятельная мысль Одоевского проявилась в области эстетических, антропологических и общественных проблем.
Опираясь на исследование Сакулина, Зеньковский В.В. (1948- 1950) подчеркивает самостоятельность Одоевского, прежде всего, в разработке антропологических и историософских проблем, полагая, что в системе взглядов русского мыслителя шеллингианство имело «значение фундамента, или, лучше ска-зать - семени, которое, добывая питание извне, прорастает в новое растение». Одоевский не остался простым эпигоном Шеллинга, а «ступает на путь самостоятельного творчества и дает много замечательных мыслей, предвосхищающих часто то, что потом говорили славянофилы, Достоевский, отчасти Соловь-
ев».
Точка зрения Сакулина и Зеньковского представляется наиболее обоснованной. Однако, систематизированное исследование тех сторон теоретического наследия Одоевского, в которых он проявил наибольшую самостоятельность, на сегодняшний день отсутствует. Прежде всего, это касается его культурфило-
1 См.: Замотин И.И. Романтизм двадцатых годов XIX столетия в русской литературе. Т.2. - СПб.-М.,
1913.С.400.437.
2 См.: Сакулин. Т.1.Ч.1.С.7.
3 Зеньковский В.В. История русской философии. - М.: Академ, проект, 2001.С. 143.
4 Там же. С. 151. Что касается других историко-философских работ (напр., Радлова Э.Л., Шпета Г.Г., Бердяева
Н.А., Флоренского Г.В. и др.), то в них Одоевский только упоминается в связи с обществом любомудрия и рус
ским шеллингианством. Анализа его воззрений они не содержат.
10 софских взглядов, которые до недавнего времени вообще не выделялись в самостоятельную область и затрагивались лишь в рамках социологической и историософской проблематики. Сакулин предполагал рассмотреть вопрос об отношениях Одоевского со славянофилами во втором томе своей работы, но, по независящим от автора причинам, этот том остался ненаписанным.1
Работа в этом направлении была продолжена лишь в 70-е годы XX в., когда Б.Ф.Егоров и М.И.Медовой осуществили комментированную публикацию переписки В.Ф.Одоевского с А.С.Хомяковым. Авторы ставили целью прояснить проблему, которая вызывает самые разноречивые суждения: проблему отношения Одоевского к славянофилам и славянофильской идеологии. Но, на наш взгляд, публикаторам не удалось дать адекватной оценки культурфилософской позиции Одоевского из-за отсутствия общего и систематизированного исследования в этой области. Данное положение вещей и определяет цели и задачи ра-боты.
Диссертация посвящена практически неисследованной части теоретического наследия В.Ф.Одоевского - его культурфилософским взглядам. Но анализ этих взглядов необходимо осуществлять в более широком контексте, рассматривая вопрос о том, каким образом шло формирование концепций национальной самобытности в России. Главная цель работы - выяснить место и роль Одоевского в становлении культурфилософской проблематики в России, в том числе, в разработке проблемы Россия - Запад и выработке концепций национальной самобытности. Этой целью определяются задачи исследования:
необходимо рассмотреть исторические и теоретические истоки концепций русского национального мессианизма и с этой целью обратиться к «германофильским» корням славянофильства;
уточнить характер той формы мировоззрения, в рамках которой происходила выработка культурфилософских и историософских взглядов Одоевского и других русских шеллингианцев;
1 Материалы, которые Сакулин успел подготовить, хранятся ныне в Рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский дом). По свидетельству М.А.Турьян, эти подготовительные материалы составляют более двадцати объемистых папок, но развернутый авторский текст почти отсутствует. (См. об этом: Турьян М.А. Неоконченный труд П.Н.Сакулина о В.Ф.Одоевском.//Русская литература. 1974. № 2. С.164-171).
в связи с дискуссионностью вопроса о «славянофильстве» или «западничестве» Одоевского, детально рассмотреть его взгляды на роль западной и российской цивилизации, что позволит с определенностью квалифицировать его позицию;
проанализировать запутанную проблему «Одоевский и славянофилы», с этой целью определить как общую платформу славянофильского движения, так и различия тактик внутри него;
выявить пункты расхождения внутри славянофильской парадигмы и определить специфику славянофильского проекта Одоевского;
рассмотреть культурфилософские идеи позднего Одоевского, чтобы показать динамику и статику в развитии его взглядов.
Методологической базой исследования выступает культурно-исторический метод, который при анализе теоретических вопросов дополнен методом логической реконструкции, что определяется фрагментарностью творчества мыслителя. Обращение к литературным и теоретическим источникам потребовало конкретно-текстового анализа, а выяснение роли и значения теоретического наследия Одоевского в истории русской мысли - сравнительно-исторического и типологического методов.
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Зарождение культурфилософской проблематики в России в 20-30-х годах XIX века
Зарождение культурфилософской проблематики в России приходится на эпоху русского шеллингианства: 20-30-е годы XIX века. Именно в это время в среде философски настроенной молодежи начинают дебатироваться вопросы о месте и роли России в культурно-историческом процессе, о характере русского «просвещения» и его отношении к «просвещению» европейскому, возникает идея русского национального мессианизма и т.д., - тот круг идей и проблем, который в дальнейшем составил содержание ведущих тем национальной мысли.
Особенностью этого начального этапа становления культурфилософской мысли было то, что новая проблематика ещё не находила адекватного терминологического оформления. Сам термин «культурфилософия» тогда не употреблялся, а такие понятия, как «культура» и «цивилизация» фигурировали крайне редко даже в ученых работах.1 Но отсутствие современной терминологии не означает отсутствия проблематики и не должно вводить в заблуждение. Исследователи уже отмечали тот факт, что в просветительской идеологии вообще, а особенно в России, заместителем понятия «культура» был термин «просвещение» и его синонимы - «образованность», «образование». Вплоть до середины XIX века эти концепты (просвещение - образование - культура) «воспринимались еще как вполне эквивалентные, взаимозаменимые понятия, имеющие адекватный лексико-философский статус».1
При этом понятие просвещения имело гораздо более широкое содержание по сравнению с современным. Анализ его употребления показывает, что под «просвещением» (или «образованностью») понимали не только распространение знаний, но и нормы нравственности, религию, формы искусства, характер политических и социальных институтов, определенный склад мышления и психологии народа, - словом все то, что в современной науке обозначают такими понятиями как «культура» и «цивилизация». Поэтому о степени распространенности культурологической проблематики следует судить не по наличию термина «культура», а по распространенности понятия «просвещение».2
Это отчетливо видно, например, на статьях И.В.Киреевского «Девятнадцатый век» (1832), «В ответ Хомякову» (1839), «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России» (1852), где к числу элементов европейского «просвещения» он относит «римское христианство», римское право, греко-римскую философию, «насильственную государственность», обычаи и нравы варварских народов Европы.3 Главной же чертой европейского «просвещения» он считает господство рассудочности, отвлеченной рациональности, что мы бы отнесли к характеристике «менталитета».
Кроме «просвещения» существовали и другие аналоги термина «культура» - такие выражения как «дух времени» и «дух народов». Все они имели широкое хождение как в журнальных, так и в научных публикациях.
Конечно, нельзя признать эту терминологию адекватной, и она создает определенные трудности при анализе текстов. Но такая неадекватность есть неизбежное явление при зарождении какой-либо области научного знания. Давле ниє нового материала не может сразу создать новые категории. Специализированная терминология вырабатывается лишь по мере осознания и дифференциации проблем, тогда как в то время культурфилософская тематика еще слабо выделялась из комплекса исторических, социально-политических, литературно-критических и эстетических рассуждений. На этом основании некоторые исследователи квалифицируют XIX век как «предысторию отечественного куль-туроведения», а именно, как «период складывания основополагающих культурологических концептов».1 Не вдаваясь в полемику по этому вопросу, остается фактом, что именно в 20-30-е годы XIX века в России происходило первоначальное осознание и теоретическое оформление культурфилософской проблематики.
Пробуждение интереса к этим проблемам было обусловлено тем, что в этот период перед русской интеллигенцией во весь рост встала задача национального и социально-исторического самоопределения, которая и определила весь духовный климат эпохи. «Начиная с двадцатых годов, на протяжении всех тридцатых и сороковых годов мыслящая Россия была охвачена напряженным стремлением к национальному самоопределению. ...эта тенденция была столь властной, что на ней построена и официальная идеология эпохи».3 Необходимо было осознать специфику собственной национальной культуры, выяснить ее место в европейской и мировой истории, определить ее исторический потенциал и перспективы развития. Отсюда проистекают настойчивые попытки постичь «дух времени», т.е. определить характер современной социокультурной ситуации, осознать ведущие тенденции эпохи и общий ход культурно-исторического процесса. Поэтому вопрос о «характере просвещения» и «духе нашего века» не сходил со страниц отечественных журналов.
Критика ценностных оснований западной цивилизации и культуры
В своей «Истории русской философии» В.В.Зеньковский отмечал, что «Русские ночи» В.Одоевского «.. .впервые в русской литературе дают критику западной культуры; до этого времени в русской литературе не раз попадались критические замечания о Западе, но Одоевский первый касается в более систематизированной форме этой темы...». Аналогичную оценку мы находим у Н.А.Бердяева: «Уже Одоевский резко критиковал Запад, обличал бур-жуазность Запада, иссякание духа». Действительно, Одоевский был первым из русских мыслителей, кто подверг тотальной критике западную цивилизацию как в ее историческом, так и теоретическом бытии. Что заставило Одоевского столь отрицательно отнестись к европейскому «просвещению», несмотря на весь авторитет «просвещенной Европы» в глазах русского общества? Тем более, что по оценкам самих западных исследователей, Одоевский, «как никто другой в истории русской мысли», был «глубоко укоренен как в русской, так и западной культуре».
Безусловно доминирующим у Одоевского и здесь выступает принцип «гармонической целостности», что обусловлено пантеистическим характером его мировоззрения. «Одоевский был убежденным проповедником идеи о полноте и гармонии жизни; он боялся одностороннего проявления одной какой-либо стихии, синтез и гармония - его высший идеал».4 С этих позиций и ведется критика: на Западе нарушена гармония тех культурных «начал» науки, искусства и религии, которые составляют основание всякого общества.
Главное зло Запада заключается, по мнению Одоевского в его «односторонности». Христианская по внешности культура Европы погрязла в «язычестве» - в предпочтении материальных, сугубо утилитарных целей в ущерб так называемым «бесполезным порывам души». Эта утилитарная односторонность пронизывает все сферы и поры западного организма - от науки и политики до семьи и быта. Отсюда проистекает то господство всеобщего эгоизма, корысти и лицемерия, которое составляет отличительную черту западной жизни: «...в представительных государствах ... только и речи, что о воле народа, о всеобщем желании; но все знают, что это желание только нескольких спекуляторов; говорят: общее благо - все знают, что дело идет о выгоде нескольких купцов или акционерских и других компаний. Куда бежит эта толпа народа? - выбирать себе законодателей - кого-то выберут? успокойтесь, это все знают - того, за кого больше заплачено... Куда идут эти почтенные мужи? в далекие страны, для просвещения полудиких. Какой подвиг самоотвержения! ничего не бывало; дело в том, чтобы сбыть бумажные чулки несколькими дюжинами больше... где-то говорят горячо о необходимости поддержать хлебную промышленность, какие факты! какие доводы! - но все знают, что дело идет лишь о пользе нескольких монополистов, вокруг которых соседи умирают с голода; ...Журналист... уверяет в своем беспристрастии, но все читатели очень хорошо знают, что во вчерашнем заседании акционерской компании журналу определено быть того мнения, а не другого».1 Таким образом, преобладание материальных интересов означает господство псевдоценностей, лежащих в предметном, а не духовном мире.
Односторонность, присущая всей западной цивилизации, определяет такой же односторонний характер каждого из европейских государств.
Франция с эпохи революции вступила на путь демократической нивелировки. Ради «братства» она пролила потоки человеческой крови и породила Робеспьера и Наполеона. Как классическая страна политических переворотов, она находится в состоянии «беспрестанного нервического припадка». Гармония основополагающих культурных начал в ней совершенно нарушена: «Во Франции совершенное отсутствие поэзии или разлад ее с религией и разлад религии с наукою».
Англия делит участь Франции: в ней также отсутствует гармония стихий. «В Англии существует и религия, и поэзия, и наука, но каждое существует отдельно, они не проникают друг друга; оттого в англичанах такое коммерческое отвращение ко всему поэтическому в жизни...». Главная фигура английской жизни - «коварный лицемер-торгаш». Это отвращение к поэтическому наглядно проявилось в судьбе великого английского поэта. «Не мудрено, что Байрон возбудил столько негодования в опытной, расчетливой Англии. Он оскорбил все, что в ней почитается неприкосновенным... Аристократ, богатый - он осмелился быть поэтом, не довольствоваться обыкновенною и денежною жизнью; деньги, которые могли быть употреблены на выгодный оборот, истратить на поэтическое предприятие для Греции».3 Неудивительно, что Байрон задыхался в этой торгашеской атмосфере и испытывал отвращение к окружающему.
Англию, как никакую другую страну, пятнает дух меркантилизма. Как характерна для нее просьба богатых купцов, адресованная в парламент, о строгом соблюдении воскресного дня! Свою петицию они мотивировали тем, что мелкие торговцы по воскресеньям переманивают покупателей.4
В.Ф.Одоевский как «первый славянофил»
Современные исследователи приходят к мнению, что почин в постановке и выдвижении проблемы «Россия - Запад» и ее славянофильская трактовка принадлежит тому кругу молодежи, который получил название «любомудров».
Так, авторы «Русской философии истории» отводят «Обществу любомудрия» роль «своеобразной лаборатории формирования новой парадигмы фило-софско-исторической мысли». Центральной для любомудров «стала проблема отношения России к Европе. оформилась новая мысль - об особом призвании России служить звеном между Западом и Востоком, ...зрела уверенность, что XIX век принадлежит России. ... В развернутом виде эта идея была представлена в философском романе В.Ф.Одоевского «Русские ночи»».
Ту же мысль проводит и А.П.Марков: «Духовными истоками славянофильства стал созданный в 1823 г. философский кружок - общество любомудров...».
Г.В.Флоровский, сопоставляя идейное развитие И.Киреевского и В.Одоевского, писал: «Перед обоими мыслителями стоял один и тот же вопрос о месте России в Европе. Уже в 20-е годы они угадывают и предчувствуют это историческое призвание России... Запад исчерпан, иссякла творческая сила. Киреевский догадывается, что именно России суждено стать сердцем Европы... Одоевский прямо предсказывает «русское завоевание Европы», внутреннее и духовное».
Таким образом, славянофильские идеи шли из одного исходного центра. Все старшие представители славянофильского лагеря (независимо от оттенков их будущих позиций) вышли из общества любомудрия и близких к нему объединений. Это свидетельствует о том, сколь важную роль в культуре играют такие организационные объединения интеллектуалов - это «центры кристаллизации», вокруг которых происходит рост самого культурного «кристалла». Как ни кратковременно было их существование, из них вышло целое общественное и идейное движение, а проблема России и Европы более чем на столетие стала ведущей темой национальной мысли.
Еще в середине 20-х годов на собраниях любомудров их духовный лидер Д.Веневитинов выдвинул и обосновал программу национально-культурного прорыва. Для того, чтобы сравняться, а затем и превзойти европейскую культуру, необходимо, по мысли Веневитинова, прежде всего создать национальную философию - этот фундамент научной и художественной мысли. Самого Веневитинова друзья прочили в число основателей русской философии и после его ранней кончины в нем оплакивали не только потерю друга, но и надежду нации.
Но идеи Веневитинова не пропали втуне. Программные установки любомудров получили дальнейшее развитие в творчестве его друзей, прежде всего, И.Киреевского и В.Одоевского. Что касается Ивана Киреевского, то он имеет прочную репутацию одного из основоположников славянофильства, хотя многие исследователи считают его позицию «своеобразной». Так, Сакулин, отмечая, что «...из славянофилов И.В.Киреевский стоял к Одоевскому ближе всех, даже и тогда, когда славянофильство заняло воинствующую позицию», объяснял это тем, что «...Киреевскому в сущности принадлежит весьма своеобразное место среди ортодоксов славянофильства».1 Немецкий исследователь Эберхард Мюллер в своей работе «Русский интеллект в европейском кризисе: Иван Киреевский (1806 - 1856)» (1966) приходит к выводу, что Киреевский вообще не был славянофилом, а занимал «промежуточную позицию».
Факт весьма примечательный, потому что аналогичную картину мы наблюдаем и в отношении атрибутации культурфилософской позиции Одоевского. Проблема его славянофильства является еще более дискуссионной. Его место в славянофильском лагере и роль в становлении славянофильских идей служит предметом самых разноречивых оценок.
Так, Сумцов Н.Ф. придерживался идеи эволюции Одоевского от славянофильства к западничеству. «Влияние Одоевского на славянофилов... не подлежит сомнению. Он многое высказал впервые из того, что впоследствии ... развивали И.Киреевский, Хомяков и К.Аксаков». «В сочинениях Одоевского 40-х годов находятся два существенных противоречия славянофильству. Во-первых, Одоевский высоко ставил преобразовательную деятельность Петра Великого и вполне одобрял ее. Во-вторых, он умалчивал о православии, как национальной особенности русского народа, и не видел в вероисповедании необходимого условия исключительного развития. В 50-х и 60-х годах совершенно оставил свои славянофильские мнения. Он ... всецело перешел в лагерь западников».
Ветринский Ч. (Вс.Чешихин) считал, что позиция Одоевского представляла собой синтез обоих направлений: «В Одоевском ...мы видим слитыми элементы обоих мировоззрений. Высокое значение, какое он придает личности, и вера в опытную науку ... приближают его к западникам. Но ...между Одоевским и славянофилами также оказалось немало точек соприкосновения. Мы знаем, кроме того, что и лично в эти годы Одоевский был близок как с Хомяковым и Киреевским, так и с Шевыревым...».
Кубасов И.А. утверждал обратное: «...многие современники князя и позднейшие исследователи пришли к следующему заключению, с которым нельзя не согласиться: кн. В.Ф.Одоевский никогда не был ни славянофилом, ни западником».
Сакулин П.Н. однозначно квалифицирует воззрения Одоевского 30 - начала 40-х годов как славянофильские, даже «с привкусом официальной народности», хотя отмечает своеобразные акценты в его взглядах. Это своеобразие заключается в том, что он «во-первых, признает известное значение за европейскими началами и авторитетами, и, во-вторых, относит осуществление нашей миссии в неблизкое будущее, когда Россия сумеет превзойти все европейские авторитеты. .. .по его мнению, нам еще рано окончательно порывать с европейским просвещением. Как и во многих других вопросах, Одоевский искал синтеза и занял среднюю позицию».
После работы Сакулина, в которой он тщательно анализирует обширный круг источников, игнорировать славянофильский характер воззрений Одоевского стало, казалось бы, невозможным. Однако мнения разделились: зарубежные исследователи в большинстве своем опирались на выводы Сакулина, тогда как советские авторы старались оспорить эту точку зрения.
