Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Социокультурная феноменология войны С. 15
1.1. Культурфилософское представление о войне С. 15
1.2. Развитие сущности войны в истории культуры С. 32
1.3. Парадигма взаимодействия «война-культура» С. 54
Выводы по I главе С. 70
Глава II. Аналитика войны как социокультурного института .с. 73
2.1. «Военная культура» социума С. 73
2.2. Культурно-антропологические субъекты войны С.93
2.3. Символизация военной культуры в социуме С.107
Выводы по II главе С. 122
Заключение С. 128
Библиографический список литературы С. 136
- Развитие сущности войны в истории культуры
- Парадигма взаимодействия «война-культура»
- Культурно-антропологические субъекты войны
- Символизация военной культуры в социуме
Развитие сущности войны в истории культуры
Термин «война» едва не одно из самых распространенных, которое сегодня применимо к разнообразным трениям, стычкам, противостоянию, непониманию и др., которое включает в себя как межличностные отношения, так и борьбу государств.
Термин «война» отражает ее чрезвычайно многоаспектно и противоречиво. Основания последнего (противоречивости) присутствуют даже при этимологическом его анализе.
Обращение к этимологии слова «война» дает понимание о ней, как об образе вещи, различимом как глазом, так и умом. В силу этого возникает сущностная двусмысленность ее понимания, так как понимаемое умом может быть не заметно в действительности при ее чувственном восприятии, реальном пребывании на ней или переживании ее.
Практически все словари трактуют войну, дают ей различные разъяснения и отмечают, что она ведется множественными формами. Начиная с мифологических времен до настоящего времени осмысление войны продолжает расширяться, так как изменяются способы и формы ее ведения.
В последние пять лет она приобрела еще несколько концептов. В, частности, появился термин «гибридная» война, родоначальником названия которого стал Фрэнк Г. Хоффман, американский офицер, ныне крупный теоретик в области вооруженных сил. Он указывает, что «конфликты будут мультимодальными (ведущимися разными способами) и многовариантными, не вписываясь в рамки простой конструкции по принципу деления на черное и белое. По Хоффману будущие угрозы могут в большей степени быть охарактеризованы как гибридное сочетание традиционных и нерегулярных тактик, это децентрализованное планирование и исполнение, участие негосударственных акторов с использованием одновременно простых и сложных технологий» [193, с.231].
Но намного ранее, исследователи трактовали войну как особое образование. В частности, В.И. Даль в своем «Толковом словаре» отмечает, что война есть «раздор и ратный бой между государствами, международная брань. Наступательная война, когда ведут войско на чужое государство; оборонительная, когда встречают это войско, для защиты своего. Война междоусобная, усобица, когда один и тот же народ, раздвоившись в смутах, враждует между собою оружием» [142, с.234]. Далее он указывает, что войны по своим формам и характеристикам бывают очень различны. Это войны, ведущиеся сухопутно, на море, битвы на материке. В военных действиях при осаде, например, применяются подкопы разного рода, с той и с другой стороны. По своим объемам войны также подразделяются на малые войны, аванпостные службы, занятия и обязанности сторожевой части войска. Военные теоретики отдельно выделяют партизанскую войну, «действия отдельных, мелких частей войска, с крыльев и с тыла неприятеля, для отрезки ему средств сообщены и подвоза. Народная война, в которой весь народ принимает, по сочувствию к поводу раздора, живое участие» [там же].
Отмечаются наличие и множественность существующих войн, их разнообразие, длительность, формы ведения и др. При этом терминологическое разнообразие говорит не только о сути и сущности войны, но и измеряет ее аксиологическими параметрами. Войне даются нравственные оценки, при которых упоминается, что она есть – такой процесс, который легко начать и крайне сложно закончить, что победителей в войне практически нет, так как в любом случае от нее страдают обе стороны и морально и материально. Война не просто причиняет значительный материальный ущерб, но и меняет людей, буквально «переворачивает» их характеры. О том, что это действительно так, говорит и тот факт, что после афганской войны, многие бывшие военные смогли найти себя лишь в криминальных кругах. Владимир Иванович (Даль) упоминает, что «всякая война от супостата, а не от Бога». Термин «война» он сопоставляет с терминами битва, бойня, от которых произошли и слова боярин, воевода [142, с.235] и др.
В настоящее время практически любое противодействие пытаются обозначить термином «война». Эти позиции и настораживают и, одновременно показывают, что это явление очень широко и чрезвычайно многообразно, что требует герменевтического рассмотрение его смысла.
Не будем перечислять, в каких случаях, реальных, или парадоксальных применяется термин «война», отметим лишь, что в большинстве случаев он не применим и лишь нагнетает обстановку непонимания.
Тем не менее, разных оттенков войны множество, достаточно указать, что в настоящее время используются термины «Великая Отечественная война», «звездные войны», «идеологическая война», «маневренная война», «гибридная война», «междоусобная война», «Вторая мировая война», «гражданская война», «кнопочная» война», «партизанская война», «справедливая война», «холодная война», «термоядерная», «атомная» война и многое другое. Все эти дифференциаторы указывают на разные способы и виды вооружения, применяемые в войнах, что и дает им названия.
Тем не менее, термин «война» рассматривается в словарях и энциклопедиях как «вооруженное межгосударственное и внутригосударственное столкновения. Война как общественно-политическое явление - продолжение политики государства насильственными средствами. В догосударственный период отечественной истории, войны в современном понимании не было, вооруженные столкновения носили характер борьбы за выживание» [132, с.376]. Ф.А. Брогкауз и И.А. Ефрон отмечают, что «война - есть организованная вооруженная борьба между государствами или народами, по поводу каких-либо столкновений из-за обоюдных интересов, прав и притязаний. Частная война между отдельными лицами, семьями, родами, постоянное явление у первобытных народов. В современных цивилизованных государствах предупреждается законом и судом. Война государств и народов является неизбежной вследствие отсутствия судилища с достаточно сильной исполнительной властью для разрешения международных споров.
Различают войну наступательную и оборонительную, малую (второстепенные предприятия небольших отрядов)» [63, с.376]. Авторы отмечают и подчеркивают множественность и самого понимания войны, и появления ее вследствие отсутствия жесткой законодательно-исполнительной власти, существующей в государстве, и разную по задачам и средствам, вовлекаемых в нее в процессе ее осуществления. Отмечая, что война бывает частной, они указывают на личностные аспекты ее происхождения, которые, однако, для участков событий имеют чрезвычайное значение. Таким образом, война не обозначена здесь достаточно четко.
Парадигма взаимодействия «война-культура»
Так как художественная литература России ХVIII-ХIХ вв. вбирала в себя философские и социологические направления, то целесообразно остановиться на произведениях великих русских писателей, размышлявших о войне. Конечно, это А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, И.С.Тургенев и др., которые имели к войне непосредственное отношение и выразили его в своих трудах.
А.С. Пушкин поэтизировал войну. Все его творчество наполнено множеством стихов о войне, подвигах русского народа, восхищением патриотизма солдат и др. С течение времени он относит себя и весь свой род к воинскому сословию, отмечая, что на протяжении 5 веков все его предки участвовали во всех крупных войнах, что не могло отразиться на нем и его мировидении. Основателем рода Пушкиных считается один из правнуков Г. Олексича. Григорий Мархиня, получивший прозвище «Пушка», дал основу фамилии своим потомкам. Занимаясь историей своего рода, Пушкин ощущал себя причастным не только к его деяниям, но и всем социальным событиям, в большинстве которых принимали участие его предки. Воспевая героизм конкретных персонажей чисто символически, он поэтизировал и романтизировал войну, не рассматривая ее как зло, но лишь как возможность демонстрации воли свободной сильной творческой личности, поднявшейся над обществом и презирающей низменные интересы последнего. Воспевание личностного героизма и служения правому делу и родине прослеживается во всем его творчестве. Поэтому взгляды Пушкина на войну можно рассматривать как социо-антропоцентристские, где цели сильной личности совпадают с общественными интересами. Л.Н. Толстой – будучи в течение 5 лет военным (1851-1856 гг.) и участвуя во многих военных стычках и крупных сражениях, имел непосредственное представление о войне. Он рассматривал ее как зло, но все акцентировалось на нравственно-психологическом анализе. Он отмечал, что война - есть испытание всех душевных сил человека в момент их наивысшего напряжения. При этом военачальники и полководцы совершенно не интересуются людьми, а лишь возможностью реализации поставленных перед ними целей. Он много размышлял о войне как зле и природы последнего, отмечая: «Отыскивая причину зла в мире, я углуб лялся и углублялся. Сначала причиной зла я представлял себе злых людей, потом дурное общественное устройство, потом участие в насилии тех людей, которые страдают от него (войско), потом отсутствие религии в этих людях, и, наконец, пришел к убеждению, что корень всего - религиозное воспитание. И потому чтобы исправить зло, надо не сменять людей, не изменять устройство, не нарушать насилие, не отговаривать людей от участия в насилии и даже не опровергать ложную и излагать истинную религию, а только воспитывать детей в истинной религии» [171,с.212].
Последовательно переходя от понимания к пониманию, Л.Н. Толстой останавливается на необходимости правильного учения, или формирования грамотного и добротного мировоззрения, которое в принципе может отменить зло и все формы, в которое оно обличено.
Поэтому для него война – результат неправильного воспитания людей. Более того, он отмечает, что если одно поколение полностью воспитано верно, то и необходимость войны отпадет.
Ф.М. Достоевский, пытаясь найти смысловые корни войны, отмечал, что его взгляды на войну выходят за пределы признанных и религией и обществом, и политикой значений. Он полагал, что война изначально бытийственна, она онтологична, она «бывает каждые 25 лет. Не останавливают её ни развитие, ничего. Значит, нормальное состояние», -писал он [150]. Следовательно – это закономерность развития. «Мнение, что будут открыты такие орудия истребления, что нельзя будет воевать, вздор», - утверждал он [150]. Более того, он, как и в свое время И. Кант, отмечает, что: «Бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие» [там же, с.240]. Он указывает, что именно война позволяет человеку отбросить все наносное и дает начало проявлению истинно человеческого бытия. «Вы скажите, - писал мыслитель, - что и кроме войны есть много великих идей для воспитания и испытания человеческого. Правда, но когда ещё они дойдут и не затемнятся ли, напротив, в мирной жизни с капитализацией, бесчестием, подлостью. Тогда как тут они неминуемы сами собой» [150,с. 146].
Русские философы, вслед за писателями (В. С Соловьев, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, Л.Н. Шестов, Б. П. Вышеславцев и др.) исследовали категорию «смысл войны». Понимая, что вся русская история – есть история войн, что она, как ни в какой другой культуре не стала столь нормативной, они делали акцент именно на ее смыслах и рисках. Причем риски – есть ожидаемая позиция, которая вытекает из смысла войны и окрашивает его определенным образом. Как культурологическая категория, смысл войны раскрывается через категорию «деятельность», так как все усилия человека – «предуготовление» к войне, сама война, восстановление после нее, внутренняя готовность к ней – может быть раскрыта только через определенную деятельность. Таким образом, вся человеческая жизнь или уже война или преддверие войны, или восстановление после нее и готовность к следующей.
Культурно-антропологические субъекты войны
Рассматривая культуру как взаимосвязанную и взаимообусловленную систему, П.А. Сорокин подчеркивал, что все составные ее аспекты имеют базовые доминанты, направлены на кристаллизацию базовых ценностей. Последние выступают как субстанция любой культуры и системы ценностей. Отсюда система «значение – норма – ценность» преобразуется в символический компонент и скрепляет всю культуру в прочное единение ее в единую матрицу. Триада «значение – норма – ценность» своего рода «точка сборки» любой системы, в том числе и культуры. Именно на этих, а ни на каких других основывается социум, благодаря чему и становится прочнейшей системой.
Применительно к военной культуре указанные позиции еще более усиливаются, так как при всем многообразии вооруженных сил доминантные основы в них более выражены, прочнее символизированы и закреплены в ментальности военных и социума, и психологически, и мировоззренчески, и визуально, и деятельностно.
Деятельностная составляющая военной культуры элементарно выражена психологическими свойствами и устремлениями военных, которые и определяют собственно эффективность их профессиональной деятельности. В социуме же они представлены как качества и субъекты культуры. Последние – адаптеры их самочувствия в обществе, которые реализуются в практической деятельности с помощью специальных материальных объектов – вооружения, специальной техники, знаний, способов взаимодействии с ними и способов реализации себя и выполнения военных задач в конкретных ситуациях. Вооружение как предметная сфера воинской культуры способствует развитию последней, формируют специальные качества военных, и впоследствии вновь становятся основами развития военной культуры. То есть, здесь, как и собственно в самой культуре, происходит взаимное обогащение предметной и личностной форм культуры.
Предметная форма культуры включает в себя все предметное оснащение армии и ее социальных институтов, которыми военная культура окружает военных и социум. Предметная военная среда постоянно увеличивается в объеме, устаревшее утилизируется, закрепляет при этом позиции освоения мира, позволяет зафиксировать способы и качество умений военных. Предметная форма военной культуры - первое, с чем сталкивается новобранец, вступая в этот мир, и что формирует его мировосприятие. На первый взгляд именно предметная форма культуры в силу своей видимости и ощутимости рассматривается как первостепенная, но, однако, это не так. Она создается людьми и человеком и зависит от способностей и умений последних. Поэтому личностная форма культуры и есть та демаркационная линия, которая позволяет дать характеристики и личности и предмету [316].
Личностная форма военной культуры - это совокупность способностей, наклонностей личности, уровней и качества (дарования, таланты, гениальность, бездарность, ленивость, волевые качества, мощность стремления к цели и многое другое, что составляет неповторимый социальный портрет человека и дает его характеристику). Личностная форма культуры создается под воздействием множества окружающих предметов, влияния социальных установок и ориентаций, но в неповторимой избирательности, которая позволяет проявить уникальность и оригинальность военного профессионала.
Таким образом, личностная и предметная форма военной культуры постоянно взаимодействуют друг с другом, дополняют себя и становятся ступенькой для последующего развития личности, то есть самосозданию, обеспечивая формирование и совершенствование обеих сторон (личностной и предметной форм военной культуры) [316, с.136].
К предметным формам (объектам) военной культуры целесообразно отнести всю военную инфраструктуру социума, ее финансовое содержание, состояние жизни семей и домочадцев военнослужащих, весь ВПК, который создает и тиражирует единицы оружия. Последний – военно-промышленный комплекс – дитя вековых традиций любого государства, которые всегда поддерживались и развивались обществом, так как могли обеспечить необходимую эффективность обороноспособности. Одновременно с этим, наличие должного вооружения (качественно и количественно) вселяет уверенность в собственной силе и перетекает в правильное (спокойное) мироощущение граждан чувствующих себя защищенными. Не случайно, после любых военных парадов с наличием демонстрации военной техники и обычных мирных граждан появляется чувство гордости за свою армию и страну и покоя за собственную жизнь. Это достаточно ярко продемонстрировано у Е.Э. Месснера: «В 1139 г. на Втором Латеранском соборе обсуждался вопрос о том, что незадолго перед тем изобретенные стрелы «Матрас» являются недопустимым, жестоким, «безбожным» (тогда слово «негуманный» не было в употреблении) средством войны: эти стрелы - длинные и тяжелые, будучи выпущены из арбалета, пробивали собой любой панцирь и делали храброго могучего рыцаря жертвой хилого, трусливо стрелявшего издалека арбалетчика. Собор воспретил применение этих стрел, и властитель мира, папа, строго осудил это «чудовищное» оружие. Но и власти и влияния наместника Петра оказалось недостаточно - стрелы «Матрас» по-прежнему применялись. Не подействовало и вторичное постановление последующего собора, и «незаконное» средство войны получило широкое распространение» [258, с.199].
Символизация военной культуры в социуме
То есть, доминанты военной культуры выступают как субстанция социальной культуры и ее системы ценностей. В них «значение – норма – ценность» преобразуется в символический компонент и скрепляет всю культуру в единую матрицу. Триада «значение – норма – ценность» своего рода «точка сборки» любой системы, в том числе и культуры. Применительно к военной культуре указанные позиции усилены, так как доминантные основы в них более выражены, прочнее символизированы и закреплены в ментальности военных и социума, и психологически, и мировоззренчески, и визуально, и деятельностно.
Военная культура, как и социальная культура, может рассматриваться во множественных позициях, что говорит о ее сложности, многоплановости, этнической и ситуативной зависимости.
Российская армия складывалась и сложилась в период царствования Петра I, став прообразом регулярной армии. Именно Петр Первый призвал дворян к обязательной воинской повинности, что привело к созданию собственного российского офицерства. Оно не только получало европейское военное образование, но глубоко знакомилось с европейской культурой, что служило достаточно прочной основой для получения широкого образования, статусности и перевода пласта офицерства в культуроносный и, затем, культуросозидательный слой России.
Офицерский состав флота занимал особое положение, так как был сформирован лично Петром Первым, который первоначально собственноручно занимался подбором кадров в него и определял основные дефиниции его формирования.
Особое место в армии занимают декабристы, которых часть исследователей считает первой русской интеллигенцией, блестяще образованной, обученной в лучших Российских военных учебных заведениях, являющихся представителями высшей аристократической части общества. Вопросы культуры были важнейшей частью декабристского преобразования России. Декабристы не только рассматривали вопросы передовой культуры, просвещения и развития народа, но и сами реально участвовали в этих процессах. Это отражено в их конституции, преобразовательных проектах, социальном, научном, художественном творчестве.
В России функционировала широкая и качественная система подготовки военных специалистов разного уровня. Кадровые офицеры подготавливались в военных учебных заведениях: военных школах, гимназиях, училищах, академиях, которых в России было достаточно (см.приложение 1,2,3).
Первоначально учебные заведения был ориентированы только на дворянских детей, но после реформ 60-70 годов и в них стали принимать детей разных сословий. Но постепенно всесословность обучаемых стала сокращаться, так как в целом это подрывало основы самодержавия, и образование в военных учебных заведениях стало прерогативой дворян, преимущественно потомственных. До 80% обучающихся было выходцами из дворянских семей, семей погибших в боях, или умерших после них офицеров.
Отсюда можно сказать, что образование и формирование культуры офицеров начиналось уже в семье, которое прививалось одновременно с такими понятиями как офицерский долг, честь, гордость принадлежности к этой касте. Поэтому наследственная преемственность профессиональной принадлежности к офицерству выступало как мощная укорененная традиция, что в целом поддерживалось страной, так как и действующие и отставные военные были окружены почетом и уважением.
Вся система подготовки офицеров отвечала самым высоким образовательным и воспитательным требованиям, сама служба в армии считалась очень почетной и престижной. Статус офицера был чрезвычайно востребован вплоть до конца 20 века, так как советская Россия и СССР преемственно унаследовали и развивали лучшие традиции русского офицерства.
Профессиональные знания и общая культура офицеров не уступала, а во многих случаях опережала профессиональных уровень других социальных слоев. Это в целом поддерживало культуроформирующий потенциал офицерского корпуса на самом высоком созидательном культуру уровне и, соответственно, развивало собственно военную культуру социума.
Все вышесказанное позволяет говорить о том, что военная культура России, традиции которой были продолжены СССР и современной Россией, выступала как мощная социальная система, поддержанная объемным корпусом профессионалов, социальных институтов, влитых в общую культуру страны, что и послужила рассмотрением ее как автономной культурообразующей структурой социума.
Высокая значимость военной культуры в социуме вылилась в знаковую систему, а именно трансформировалась и подкрепилась символами, обозначающими её, узнаваемыми и престижными.
Символика военной культуры создала целый ряд глубокого укорененных знаков, конкретный и для каждого отдельного государства и понятный всем остальным. Это визуальные, обрядовые, вербальные, музыкальные символы. К первым относят флаг, полковое знамя, гербы, гимны, форма со знаками отличия войск и званий, ордена и медали, оружие и орудия, военную технику.
Предметная сфера символизации, теснейшим образом связана с обрядовым применением. В каждом воинском ритуале присутствует практически весь символьный предметный ряд, что подчеркивает его сакральное герменевтическое наполнение. В качестве демонстрации этой традиции выступает принятие присяги молодыми воинами и вручение им оружия.