Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Генезис и динамика становления мировоззренческих и теоретических принципов научной и просветительской деятельности А.А. Зиновьева 16
Раздел II. Социальная публицистика А.А. Зиновьева как объект социологического исследования 31
Раздел III. «Логическая социология» А.А. Зиновьева 54
Раздел IV. Теоретическая специфика и терминологические новации А.А. Зиновьева 80
Заключение 128
Список литературы 130
- Генезис и динамика становления мировоззренческих и теоретических принципов научной и просветительской деятельности А.А. Зиновьева
- Социальная публицистика А.А. Зиновьева как объект социологического исследования
- «Логическая социология» А.А. Зиновьева
- Теоретическая специфика и терминологические новации А.А. Зиновьева
Введение к работе
Актуальность темы исследования вытекает из всеобщей
профессиональной потребности расширить концептуальный и теоретический
арсенал современных социальных наук, так как динамичное усложнение
социальных форм и структур выявляет дескриптивную неадекватность и
теоретическую недостаточность господствующих объяснительных парадигм в
пространстве российской социологической мысли. Изучение творческого
наследия выдающегося философа, социолога и логика Александра
Александровича Зиновьева (1922-2006 гг.), стало объектом развернутого осмысления в отечественной науке именно тогда, когда армаментарий западных социальных наук обнаружил свою ограниченную пригодность в использовании теоретических аналогий для интерпретации отечественного контента.
Об этом можно судить, исходя не только из объема изданий его книг, но также из того, что интерес к его персоне не затухает в сообществе интеллектуалов. Еще при жизни его социально-политические взгляды вызывали споры: одни считали его неисправимым диссидентом, другие – коммунистом-романтиком. Либеральные идеологи поднимали на щит его сатиру на советскую действительность, но государственники считали его своим единомышленником и гуманистом с большой буквы. Уникальность творческого наследия А. Зиновьева получила международное признание научного сообщества (премии Алексиса де Токвиля и Шарля Вейонна, членство в академиях наук и почетные звания в ряде стран). Эксперты признавали его одним из крупнейших социальных мыслителей современности.
Дополнительно тему диссертационного исследования актуализирует
личная биография А.А. Зиновьева, так как в ней в полной мере отразилось
переживание человеком социального бытия: восприятие им социального
времени в повседневной реальности, субъективная реакция современников
на настоящее, прошлое и будущее, что бесспорно обогащает
общественную и научную рефлексию на институциональном уровне
современной российской социологии.
Проблема восприятия социальности активно исследуется в социологии
в зависимости от биографически детерминированных установок и
генерализованных социальным актором понятий. В этой связи, самое пристальное изучение творческого наследия и биографии А.А. Зиновьева позволит преодолеть непродуктивную инерцию общественных представлений и «мышления по аналогии».
Степень научной разработанности темы. Об Александре
Александровиче Зиновьеве пишутся статьи и монографии. В 2002 году к восьмидесятилетию ученого был выпущен сборник статей под названием «Феномен Зиновьева», где наряду с работами самого ученого были статьи о его творчестве К. Кантора, Х. Весселя, Ю. Солодухина, П. Вайля и А. Гениса, А. Гусейнова, М. Керквуда и др. К. Кантор называл его «Моцартом социологии».
В конце 2006 г. на заседании «Русского интеллектуального клуба», посвященном памяти А.А. Зиновьева, ряд видных ученых дали первые оценки его творческой деятельности. По словам доктора философских наук В.А. Лукова, «социология Зиновьева является мощнейшим орудием в подготовке социологически мыслящих людей. Она дает новые перспективы для личности, она развивает. В соединении с положениями зиновьевской социологии многое в нашем образовательном процессе вдруг приобретает новое значение».
Доктор философских наук Д.В. Джохадзе назвал Зиновьева «эпохальным мыслителем» и «революционным демократом советской и постсоветской генерации», который в новых исторических условиях качественно углубил лучшие традиции выдающихся русских революционных демократов: Чернышевского, Добролюбова, Белинского, Писарева, Огарева, Герцена.
Попытка многостороннего осмысления творчества А.А. Зиновьева была
предпринята в коллективной работе «Александр Александрович Зиновьев», в
которой приняли участие директор Института социологии РАН академик А.А.
Гусейнов и главный редактор журнала «Вопросы философии» академик В.А.
Лекторский. В книге были проанализированы различные аспекты наследия
ученого: логика, социология, социальная философия, особенности
литературного стиля.
Большая заслуга в сохранении и комментировании творческого наследия философа и писателя принадлежит его супруге – О.М. Зиновьевой, руководящей «Международным центром Александра Зиновьева» в Московском государственном университете.
Свои воспоминания об ученом оставили его знакомые и друзья – Л.Н. Митрохин, К.М. Кантор, И.М. Ильинский.
Вклад Зиновьева в философию и этику изучал академик А.А. Гусейнов.
Он подчеркивает, что, в отличие от распространенного, но ошибочного
представления об эволюции взглядов А.А. Зиновьева от антикоммунистических
к коммунистическим, мыслитель никогда не выступал против
социалистического строя, а лишь подвергал критике его известные недостатки. Философская составляющая его творчества получила освещение в статьях В.В. Миронова, А.А. Мосиенко, И. Прусс, B.C. Степина, Б.Ф. Славина.
Политические взгляды А.А. Зиновьева были рассмотрены в статьях С.Н. Бабурина, В.В. Дерюшева, А.Д. Кириллова, М.А. Кузнецова и в диссертационном исследовании Д.А. Жуковского. По мнению последнего, спорные моменты в политической концепции Зиновьева проявляются, в первую очередь, в несоответствии его оценки постсоветского общества как фактической марионетки западнизма действительному положению российского государства в современном мире.
Не затрагивая оценки творчества А. Зиновьева как логика и литератора, отметим, что большинство исследователей обратились к анализу его социологического вклада. Самыми крупными монографиями на эту тему являются работы Л.В. Давыдовой и Е.В. Катышевцевой. О социологических концепциях ученого писали Э.М. Андреев, Н.И. Бухтеев, Г.П. Гребенник, И.Ф. Кефели, В.Ф. Коломийцев, О.Т. Лойко, А.В. Разин, А.А. Скворцов, Р.Ю.
Фролов, А.И. Фурсов, С.Ю. Хлыстунов. В.Ф. Коломийцева, в частности, полагал, что научное и публицистическое наследие А.А. Зиновьева дает основание для кропотливой работы, которая ждет будущих исследователей нашей недавней истории.
Исследование массива литературы о наследии ученого показало, что оценка его творчества как социолога неоднозначна. В.С. Горячев назвал социолога «западником, апологетом Запада». М. Бойко и А. Нилогов полагали, что концепция «человейника» Зиновьева является однобокой и не выдерживающей серьезной критики, а его самого объявили самовлюбленной личностью. Либеральные публицисты не могли простить ему признания заслуг социалистической цивилизации и критику «постсоветизма».
Однако мнение большинства отечественных обществоведов сводятся к тому, что духовное наследие Зиновьева содействует укреплению национальной культуры и патриотизма. Примечательно, что к идеям Зиновьева обращаются современные политики – Г. Зюганов, С. Миронов, С. Митрофанов.
Осмысление творчества А.А. Зиновьева осуществляется в курсах по социологии в ряде высших учебных заведений Российской Федерации. Исследование наследия многостороннего ученого, литератора, философа продолжалось и продолжается в рамках научных дискуссий, «Зиновьевских чтений», в выпусках общественно-политического онлайн-журнала «Зиновьев».
Тем не менее, вклад ученого в развитие социологии еще недостаточно осмыслен в российском научном сообществе. К примеру, его социологическая концепция буржуазно-либеральной и социалистической демократии или тезаурусная концепция темы обладают большим эвристическим потенциалом для понимания социальной действительности современного российского общества.
Фрагментаризм и в недостаточной мере изученность проблемы
исследования предопределили постановку цели диссертационного
исследования.
Цель исследования заключается в концептуализации
социологического контента в творческом наследии А.А. Зиновьева.
Достижение поставленной цели связано с решением следующих задач:
выявить основополагающие мировоззренческие установки и принципы
исследовательской и просветительской деятельности А.А. Зиновьева, реализованные в его социологических воззрениях;
дать содержательные характеристики социальной публицистики А.А.
Зиновьева, обладающие теоретической значимостью для современной социологической мысли;
раскрыть особенность методологического подхода «логической социологии» А.А. Зиновьева;
обосновать релевантность опорных социологических идей ученого в совокупности составляющих социологический контент творческого наследия А.А. Зиновьева.
Объектом исследования служит творческое наследие А.А. Зиновьева.
Предмет – структурные и идейно-тематические особенности
социологического контента творчества А.А. Зиновьева.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в постановке и разработке проблемы, которая недостаточно выразительно представлена в социологическом дискурсе. Иными словами, подвергнут научной рефлексии творческий диапазон А.А. Зиновьева, расширяющий способность связать любое событие в обществе со структурным, культурным и историческим контекстами, а также с индивидуальными и коллективными действиями членов общества. Конкретно элементы новизны заключаются в следующем:
-
выявлены основополагающие мировоззренческие установки и принципы исследовательской и просветительской деятельности А.А. Зиновьева, структурные, культурные ресурсы и ограничения, влияющие на социальную жизнь;
-
через содержательные характеристики социальной публицистики А.А. Зиновьева выявлена степень её теоретической значимости в современном социологическом дискурсе;
-
раскрыты и проанализированы типичные герменевтические приемы и особенности методологического подхода «логической социологии» А.А. Зиновьева;
-
обоснована релевантность концептуальных представлений А.А. Зиновьева, определяющих способы постановки и решения социальных проблем, что позволяет оценивать уникальность научной позиции ученого.
Теоретическая и практическая значимость работы. Выводы, научные
результаты и рабочие материалы диссертационного исследования могут
существенно дополнить информационный ресурс теории и истории
социологии. Научно-педагогическая и просветительская деятельность,
разработка общих и специальных курсов по теории социологических исследований, учебные программы по истории социологии, политической социологии, социологии культуры, обогащенные рефлексией творческого наследия А.А. Зиновьева позволят повысить качество подготовки бакалавров, магистров и аспирантов. Результаты исследования вносят оригинальный вклад в современное понимание социальной публицистики России. Авторские наработки и материалы исследования могут быть востребованы и использованы субъектами политического процесса различного уровня.
Методология и методы исследования. Методологическая база
диссертационного исследования в его целевой направленности на оценку
творческого диапазона А.А. Зиновьева в сфере актуального научного
социологического знания складывалась из общенаучных методологических
принципов, приложимых к постановке проблемы, выделению объекта и
предмета исследования. Применяется методология case studies. В диссертации
использован монографический метод, который носит преимущественно
описательный характер, но ценен при всестороннем, полном, детализированном изучении явления. В работе используется метод историзма – цельного и хронологического рассмотрения проблемы с учетом ее эволюции и
социокультурного развития. Для осмысления особенностей современной
профессиональной социологической сферы и соответствующих ей способов познания был применен социоантропологический подход, утвержденный в российской науке трудами М.М. Бахтина. Методологические приемы при данном подходе определяются исследовательским стремлением сместить акцент с познания объективной реальности на познание субъективности социального актора, с его чувствами, умонастроениями, переживаниями, с реакциями на обыденность.
Особое значение для обоснования авторского методологического подхода
к изучению творческого наследия А.А. Зиновьева имела качественная
методологическая стратегия, соотнесенная с исследованиями представителей
научной школы Г.В. Дыльнова, Н.Н.Козловой, В.В.Семеновой, трудами А.С.
Готлиб. Кроме того, в исследовании использован ситуационный подход, в
роли основного использовался метод качественного исследования
(биографический/история жизни). В диссертации применяются
содержательный анализ, раскрывающий сущностные свойства социальности;
сопоставительный анализ, позволяющий сделать вывод о конгруэнтности
социологического контента в публицистике А.А. Зиновьева и социальности.
Социальность исследовалась с позиции методологии дискурсного подхода,
заложенного представителями кембриджской и оксфордской философских
школ в 50-е гг. XX в. Изучение биографии А.А. Зиновьева опиралось на
представление об индивидуальной жизни как собственной и
самовоспроизводимой структуре (Чикагская школа). В ходе обработки
полученных результатов диссертационного исследования применялись методы категориального анализа и сравнительного анализа.
Эмпирическая база диссертационного исследования строится на
привлечении в качестве эмпирической основы анализа публицистических,
литературных и научных работ А.А. Зиновьева, работ зарубежных и
отечественных ученых, изучающих различные аспекты жизни и научного
наследия А.А. Зиновьева, источниках биографического характера и мемуарных
источниках. Богатыми информационными ресурсами являются: «Открытй
портал для тех, кто хочет мыслить свободно – Академия Зиновьева»;
общественно-политический онлайн-журнал «Зиновьев»; мультимедийный
архив А.А. Зиновьева (Zinoviev.info); материалы Российского государственного
архива социально-политической истории (РГАСПИ, в открытом доступе);
сайты вузов AZ-содружества, в частности, Аугсбургского университета –
партнёра Российско-Баварского исследовательского центра имени А.А.
Зиновьева, а также проекты Корпорации социального дизайна (КСД), в
которых представлена сетевая экспертная инициатива.
Положения, выносимые на защиту:
1) Формирование А.А. Зиновьева как социолога было детерминировано
рядом особенностей его личной судьбы, научной траектории, а также
социально-исторической ситуации в стране, которая и стала объектом
исследования ученого как оригинального мыслителя. Развитие
социологических взглядов А.А. Зиновьева прошло путь от неприятия
сталинского культа личности и сатирической критики недостатков системы
советского общественного строя до признания заслуг этого строя, ставшего
основой для построения мощнейшего государства. Авторский анализ
биографии А.А. Зиновьева выявил основополагающие мировоззренческие
установки и принципы исследовательской и просветительской деятельности
мыслителя, сформировавшего его как романтического, утопического
коммуниста с острым чувством справедливости, побуждавшим к борьбе с любым насилием, включая идеологическое. Возможно поэтому, А.А. Зиновьев стал зачинателем социально-философского фольклора, направленного против официальной идеологической схоластики. Практическая направленность исследовательской и просветительской деятельности А.А. Зиновьева показывает его оригинальную научную и политическую неангажированность.
2) Позиция А.А. Зиновьева как социолога и писателя сложилась по
давней традиции русской интеллигенции быть «голосом народа». Через
диалоги своих литературных персонажей автор пытался донести до читателя то,
что может стать исходной точкой реальных изменений в обществе. Социальная
публицистика А.А. Зиновьева получила наилучшую иллюстрацию в жанре
сатиры социологических романов. Их истоки лежат в народной мудрости,
выраженной в пословицах и поговорках. Размышления о пути развития страны,
публицистическая смелость автора теоретически валидны социальным
феноменам, описанным А.А. Зиновьевым. Именно это позволили А.А.
Зиновьеву выступать с прогнозами относительно будущего России, многие из
которых сбываются. Содержательные характеристики социальной
публицистики А.А. Зиновьева показывают, что она вписывается в
историческую траекторию развития российской социологии принципиальной
неустранимостью здравого смысла как квинтэссенции социального опыта. В
результате авторского анализа, стала очевидна высокая значимость для
современного социологического дискурса идей соотнесённости социальной
реальности и ирреальности через «свиптальный» (термин А.А. Зиновьева) мир.
3) Опыт философских и логических исследований, особенности
биографии и формирования научной культуры способствовали становлению
концепции «логической социологии» А.А. Зиновьева, которая стала одной из
первых гипотетических проектов универсальной общественной теории в
отечественной науке со времени господства марксистко-ленинского подхода к
обществу. Взгляды А.А. Зиновьева на советское общество носили
критический характер, однако глубокая обоснованность его социальных
наблюдений отличали его прозу от обличающей диссидентской литературы.
Принципиальной установкой ученого было обращение не к количественным
(статистическим), а к качественным характеристикам социальной организации
(социокультурная релевантность, концептуальная представительность),
ориентация на выделение макро-социологических феноменов, понятий и
закономерностей. Особенность методологического подхода «логической
социологии» А.А. Зиновьева состоит в герменевтических приёмах,
ориентированных А.А. Зиновьевым на конкретно-историческую
предметность и жизненно-практический здравый смысл постижения,
осмысления в определенном контексте ценностно значимых событий,
явлений, не связанных жесткими стандартами научности и теоретико-
методологической монопарадигмальностью.
4) Опорные социологические идеи ученого, в совокупности
составляющие социологический контент, уникальны научной позицией А.А.
Зиновьева и заключаются в способах постановки и решения социальных
проблем. В соответствии с зиновьевским законом социальной регенерации
(если социальная система разрушается, но сохраняются человеческий материал
и геополитические условия) гибрид советизма, западнизма и
дореволюционного феодализма диктуют новой российской власти как
склонность к формам советского управления, так и возрождение идеологических ценностей предыдущего, дореволюционного, периода – православия, монархизма и пр.
Релевантность опорных социологических идей ученого, вне сомнений, высока, если социальные события, вписанные в тексты, рассматривать как собирательный термин, охватывающий такие элементы социальных явлений (или феноменов), которые могут наблюдаться непосредственно. Именно поэтому ставить диагноз социальным болезням, доводя до парадокса мир «свиптальный», читатель может самостоятельно, определяя линию своего социального поведения, осуществляя её корректировку в условиях конкретного социального контекста. В оценке будущих перспектив развития новой России ученый был очень осторожен, высказывая некоторые рекомендации правительству в формировании социально-политического строя, адекватного историческому строению российского общества.
Степень достоверности результатов и апробация результатов
исследования. Степень достоверности базируется на всестороннем анализе
выполненных ранее научно-исследовательских работ по предмету
исследования, применением в исследовании апробированного научно-методического аппарата; подтверждается наличием и объемом исходного материала и апробацией результатов исследований.
Теоретические положения, методологические подходы, практические
результаты, предложения и рекомендации, содержащиеся в диссертационном
исследовании, излагались и обсуждались на международных, российских
научно-практических и региональных конференциях: 31.03.2016. г. Белгород,
XII Международная научно-практическая конференция «Современные
тенденции развития науки и технологий»; 29-30.03.2016. г. Москва,
Международная научная конференция «Педагогика, психология, общество
2016»; 08.04.2016. г. Москва, РГГУ, XV Международная научная конференция
«Спектр социального»; 09.10.2015. г. Саратов, СГУ, Международная научно-
практическая конференция «Этнический конфликт в современном мире:
социологический взгляд»; 02.2012 г. Москва, НИУ ВШЭ, «VI научно-
практическая конференция памяти А.О. Крыштановского»; 20.04.2013., г.
Санкт-Петербург, СПбГУ, IX межвузовская научная конференция
«Социальные технологии и современное общество».
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры
социологии регионов социологического факультета Федерального
государственного бюджетного образовательного учреждения высшего
образования «Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского».
Теоретические положения и выводы, представленные в диссертационном исследовании, нашли своё отражение в 8 авторских публикациях общим объемом 14,0 п.л, из которых 3 статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ; авторская монография.
Структура диссертации подчинена цели и задачам исследования. Она включает введение, четыре раздела, заключение и список литературы.
Генезис и динамика становления мировоззренческих и теоретических принципов научной и просветительской деятельности А.А. Зиновьева
Жизненный путь и творчество выдающегося русского философа, логика, социолога и писателя привлекли внимание многих исследователей. Александр Александрович Зиновьев родился в 1922 году в Костромской области в многодетной крестьянской семье, однако впоследствии семья переехала в Москву. Выдающиеся способности позволили будущему ученому после окончания в 1939 году школы с отличием поступить в Московский институт философии, литературы и истории (МИФЛИ) – ведущий гуманитарный вуз в те годы. Однако А. Зиновьев был исключен оттуда без права поступления в другие вузы, а также подвергнут психиатрической экспертизе, за критические высказывания против И.В. Сталина.46
А. Зиновьев так объяснил свои взгляды в те годы: «Антисталинистом я стал с ранней юности. Ни антикоммунистом, ни коммунистом я не был. Просто с детства был бунтарем, придерживался принципов свободы. Считал себя суверенным государством из одного человека. После смерти Сталина я перестал быть антисталинистом. Полностью ушел в исследовательскую работу. Всегда был лояльным советским гражданином. Думаю, что за всю жизнь не совершил ни одного позорного поступка. Не допускал «греховных» дел даже в мыслях. Научился не думать о людях плохо. Я был романтическим, утопическим коммунистом и остался им. Но «казенным» коммунистом не был никогда»47.
Личные качества ученого отмечало острое чувство справедливости, побуждавшее его к борьбе с любым насилием, включая идеологическое. Вскоре после исключения из вуза он был арестован, бежал, скрывался от органов госбезопасности. От дальнейших преследований его избавило поступление в 1940 году на службу в Красную армию. Зиновьев участвовал в Великой Отечественной войне, был танкистом, а затем летчиком, был удостоен ордена Красной звезды и других наград.48
Учеба и аспирантура на философском факультете Московского Государственного университета имени М.В. Ломоносова открыли для него путь в науку. А.А. Зиновьев окончил университет с отличием. По воспоминаниям академика А.А. Гусейнова, среди других обучающихся на факультете Зиновьев выделялся своей активной жизненной позицией и оригинальностью мышления.49 Он участвовал в создании факультетской газеты, причем острота его карикатур не уступала остроумию поэтических подписей к ним.
Еще в студенческие годы А. Зиновьев увлекся проблемами логики. Он привлек к своему кружку способных студентов философского факультета МГУ, интересующихся логикой и методологией, которые стали впоследствии известными учёными, в частности, Бориса Грушина, Мераба Мамардашвили, Георгия Щедровицкого.
Ольга Мироновна Зиновьева, супруга ученого, отмечает, что еще в годы обучения А.А. Зиновьева на факультете, а особенно во время пребывания в аспирантуре ярко проявились свойственные ему черты критического мышления: «Какую бы сферу действительности ни делал Зиновьев предметом своих исследований, он ничего не принимал на веру. Критический анализ он распространял на способы постижения мира, освящённые тысячелетиями. В том числе на философию»50.
Молодой ученый, был одним из зачинателей философского фольклора, направленного против господствовавшей в те годы идеологической схоластики. Так, знаменитый одиннадцатый тезис К. Маркса о Фейербахе – «Философы лишь различным образом объясняли мир, задача же состоит в том, чтобы изменить его» – Зиновьев переиначил так: «Философы лишь различным образом объясняли мир, теперь же они и этого не делают». Ленинское определение: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях» он дополнил лишь одним словом, и получилось: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях Богом». Надо было знать, как навязчиво официальная философия и ее преподавание злоупотребляли этими высмеиваемыми Зиновьевым формулами, чтобы понять, насколько очищающими, творчески насыщенными были его шутки»51. Таким образом, уже в студенческие годы в мировоззрении А.А. Зиновьева сформировались два важнейших вектора мысли: критическая направленность и стремление к фактической проверяемости утверждений.
Кандидатская диссертация Зиновьева – «Восхождение от абстрактного к конкретному в «Капитале» К. Маркса» (1954 г.) носила поисковый, творческий характер. Правда, защитить ее с первого раза не удалось: в кандидатской работе просматривалась критика некоторых догматических представлений отечественных философов. Аспирант не был напрямую осужден за свою позицию, но ему пришлось защищаться трижды (в последний раз перед комиссией ВАК) 52. Проблема состояла в том, что он затронул расхождение между определениями процесса познания у К. Маркса (восхождение от абстрактного к конкретному) и В.И. Ленина (от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике).
А. Зиновьев взялся устранить противоречие в толковании этих двух формул классиков. Помимо формальной логики Аристотеля, отметил он, есть еще «диалектическая логика», пионером создания которой был Гегель. По его словам, абстракция присутствует как в позиции «абстрактное», так и в позиции «конкретное». Сама же суть диалектики состоит в том, что это – не закон природы (как у Ф. Энгельса) – а результат развития человеческого мышления.
Точное высказывание А. Зиновьева такое: «Познание начинается с чувственного отражения эмпирических фактов. Это бесспорно. Но мы говорим не о познании вообще, а уже о познании предмета посредством мышления, т.е. посредством абстракций. А в этом случае даже такой поверхностный факт говорит о движении от абстрактного к конкретному: чтобы отразить предмет с массой его сторон посредством абстракций, человек должен последовательно отвлекать его стороны и идти ко все более полному отражению предмета посредством абстракций. Конкретное понятие, как сочетание ряда абстракций, есть не исходный пункт, а результат».53
Став в 1955 г. научным сотрудником Института философии Академии наук СССР, он проработал в нем до 1976 года. Одновременно он преподавал в МГУ. Академик А.А. Гусейнов вспоминает: «Во второй половине пятидесятых годов для нас, студентов философского факультета МГУ имени Ломоносова, имя А.А. Зиновьева наряду с именами Э.В. Ильенкова и некоторыми другими было символом новых идей, борьбы против догматизма»54. В 1955 г. философский факультет Университета подвергся разгромной критике со стороны специальной комиссии ЦК КПСС, усмотревшей «ревизионистские» идеи в работе А.А. Зиновьева и Э.В. Ильенкова. После этого оба ученых перешли на работу в Институт философии: заниматься научными исследованиями им было позволено, но распространять свои идеи на поприще преподавания не разрешалось.
В 1960 году Александр Александрович защитил докторскую диссертацию по проблемам логики, получил звание профессора и стал заведующим кафедрой логики в МГУ.
До начала 60-х гг. Институт философии не остался в стороне от новых идейных веяний. В период хрущевской «оттепели» появилась целая генерация философов, которые всерьёз отнеслись к идее недогматичного прочтения ряда положений в трудах К. Маркса.
Э.В. Ильенков и А.А. Зиновьев задавали тон поиску новых идей в марксистской теории познания. Критикой эмпиризма и разработкой исторического подхода к познанию отечественные философы стали заниматься раньше, чем это было сделано в западной философии и методологии науки55.
В конце 50-х – начале 60-х годов в отечественной философии шли горячие дискуссии по вопросам логики. А. Зиновьев в своей докторской диссертации доказывал, что «принципы формальной логики либо ничего не говорят о последовательности изложения многостороннего знания о предмете, либо ведут к ошибкам в силу их абсолютизации, это очевидно».56 Появилось направление т.н. «диалектиков», которые утверждали, что диалектическая логика есть высшая ступень мышления, а формальная логика – низшая. А.А. Зиновьев был первым автором монографии по многозначной логике на русском языке, вышедшей в 1960 г.57 Его работа была переведена на английский язык58 и получила за рубежом большую известность (переработанный вариант вышел в 1968 г.).
Социальная публицистика А.А. Зиновьева как объект социологического исследования
Российская социология 19-20в. получила бурное развитие, что не могло сказаться на социологической публицистике тех лет. Она представляла собой отражение эпохи, реакцию ученых на злободневные темы своего времени, а так же тесную связь с историческими, экономическими и социальными процессами. Часто публицисты выступали в виде единственного или основного проявления частной общественно-политической инициативы.
Как отмечает видный социолог А.О. Бороноев, крупнейшие российские социологи Н.К. Михайловский, П.Л. Лавров, М.М. Ковалевский и особенно П.А. Сорокин активно участвовали в общественных дискуссиях. Их пример свидетельствует о том, что наша социология изначально и непосредственно была вовлечена в анализ практической жизни, в те социальные процессы, которые влияли на характер развития российского общества.72
Проблема социального взаимодействия занимает основное положение в российской социальной мысли, причем, как публицистической, так и научной. Основная направленность исследователей и публицистов заключалась в стремлении увидеть в явлениях жизни, преимущественно антрополого-физиологический аспект, найти наиболее подходящие способы решения возникающих социальных противоречий.
Методологические трудности в социологии и социальной публицистике связаны с тем, что социальные явления расплывчаты, непрерывны, различные элементы которого трудно выделить, что затрудняет само понимание социальных событий. События сами по себе нельзя измерить как в естественных науках с помощью приборов, наблюдать под микроскопом или выявить с помощью реактивов. Их можно установить лишь опосредованно логическим путем сравнения множества данных.
Социологи и публицисты могут дать ясные ответы не на все поставленные жизнью и обществом вопросы. В социологических трудах, учебниках и публикациях бывает немало умозрительного, навеянного идеалистической философией. Достоверна ли «социологическая истина»? Нередко она понимается извращенно и отождествляется с результатами опроса общественного мнения, то есть с мнением арифметического большинства: социальной группы, класса, нации, религиозной конфессии и т.д. Если, скажем, большинство считает так-то и так-то, то это якобы и есть истина. Это свойственно и некоторым нашим политикам, которые считают, что голосованием можно решить любой жизненно важный вопрос. Но почему-то забывают, что история полна примеров, когда большинство может заблуждаться, а саму истину всегда открывали одиночки-подвижники, то есть отдельные личности, которым очень часто приходилось несладко в отношениях со «всегда правым большинством».
Отмечая основные особенности публицистики А.А. Зиновьева, А.А. Гуссейнов говорил, что она прочно просто связана с его социологическими исследованиями, выступила их преимущественной формой. На протяжении 21 года вынужденной эмиграции им было написано множество статей, сделано множество выступлений перед различными аудиториями в разных концах света, по радио и телевидению дано огромное количество интервью. При возвращении на Родину в 1999 году его активность в виде публициста существенно увеличилась.73
Энциклопедические знания А. Зиновьева не позволяют сказать, что он копировал какого-то писателя или общественного деятеля, философа, социолога, политолога. На волне послехрущёвской «оттепели», на наш взгляд, ему был ближе всего писатель Илья Эренбург – человек яркой судьбы: космополит (в лучшем понимании: гражданин мира) и анархист, скептик и пламенный патриот. Достаточно сказать, что он в период Первой мировой войны жил в Париже и писал во французских газетах, в 1920-е годы оказался в Германии, с 1937г. освещал в советской печати гражданскую войну в Испании, а в годы Великой отечественной войны советского народа его перо было приравнено к штыку.74
С аналитическими способностями своего интеллекта А. Зиновьев мог бы быть идеальным консультантом аппарата ЦК КПСС (на этой должности были творческие ученые и журналисты) или сотрудником соответствующего подразделения КГБ. Но волею судьбы он избрал поприще свободного художника, точнее литератора. Почему А. Зиновьев выбрал жанр «социологического романа»? Если бы ученый изложил систему своих взглядов в одной или серии монографий (что вполне было по силам известному философу), он не получил бы такую известность, как ныне, когда в литературной форме его «логическая социология» стала известна и интересна громадному числу читателей.
Находясь за границей, социолог не стал представителем одной из волн эмиграции, он отказывался от контакта со многими соотечественниками, покинувшими Родину. Попытки «псевдодемократов» использовать фигуру Зиновьева в качестве адвоката своих идей окончились неудачно. Как отметил В.В. Миронов, «оказавшись среди диссидентов после высылки в 1978 году, он стал диссидентом среди них»75.
В своей встрече с писателями в 1998 году А.А. Зиновьев признавался, что российская эмиграция встретила его в штыки. «Я нарушил все каноны, – говорил он, – не был связан ни с диссидентами, ни с писателями. А рынок ограничен, все роли распределены, многие выехали на Запад за премиями. Все, в т.ч. Солженицын и Сахаров, отрицательно отозвались о «Зияющих высотах». Я никогда не стремился прикипеть к какому-нибудь движению, диссидентскому направлению. За годы эмиграции я написал более 50 книг, больше 30 – художественных произведений, поэтических сборников. Меня ни в какую не зачисляли в писатели. Называли философом, математическим логиком, социологом. Жил на литературные гонорары»76. Таким образом, став одиночкой в советском государстве, ученый оставался одиночкой и в эмиграции, отстранившись от общества и критически осмысливая социальные механизмы.
Крупнейший западный социолог Реймон Арон (1905-1983) писал в одной из своих статей: «После Солженицына – Зиновьев. Благодаря первому мы ощутили сталинский мир, как если бы сами жили в нем. Второй научил нас понимать советский мир, каким он стал тридцать лет спустя после смерти Сталина. Мир уже не такой чудовищный, как во времена усатого вождя, но столь же пугающий, потому что в нем, возможно, действительно создан homo soveticus, которого хвастливо обещала выковать идеология, – человек, адаптировавшийся к требованиям режима»77.
Проза А. Зиновьева, хотя и признавалась литературным шаржем на недостатки советского общества, не могла быть напрямую использована в качестве пропагандистского оружия. Критика советского строя в романах ученого, была достаточно взвешенной, лишенной характера огульного критицизма, который отличал диссидентскую литературу.
Первое крупное художественное произведение автора – роман «Зияющие высоты», в нем воплотились важнейшие принципы его оригинальной прозы. Литературные персонажи олицетворяют социальные роли, а традиционные литературные приемы и формы (метафоры, рифма, новеллы, анекдоты, фельетоны) становятся средствами выражения социологических понятий, теорий и гипотез. Сам ученый называл такое использование разнообразных литературных средств «синтетическим литературным методом»78. Нам представляется, что роман является результатом применения его метода «восхождения от абстрактного к конкретному» в виде художественной иллюстрации. Каждое действующее лицо абстракция, существующее среди других лиц-абстракций в абстрактном обществе. А.А. Зиновьев считал, что понять действительность можно только через абстрагирование, которое создает соответствующую модель, получился одновременно и научный трактат, и сатира, и пародия на окружавшую его действительность (Советскую – О.Л.).
Об истории создания этой книги рассказывает супруга писателя: «Когда Александр Зиновьев начал писать «Зияющие высоты», в мире уже были широко известны книги А.И. Солженицына, десятков других советских и западных авторов, разоблачавших сталинский период. Писать очередную разоблачительную книгу в духе сочинений этого потока было бессмысленно, тем более, что Зиновьев никогда не ходил дорогами, уже протоптанными другими, – наоборот, он всегда выбирал свой путь, по которому потом за ним пытались идти другие. Наиболее подходящей литературной формой тут мог стать именно социологический роман, который, как потом оказалось, и был наиболее опасной для автора формой»79.
На первый взгляд, сюжетной линии в «Зияющих высотах» нет, в них представлена жизнь советского общества в гротескном, анекдотическом виде. Все люди – аполитичные, пассивные и эгоистичные обыватели, стремящиеся урвать побольше земных благ. Сам автор особо подчеркивал: эту книгу нельзя понимать как критику советского режима. То, что случилось с героями, произошло бы с ними в любом социальном окружении, будь то Запад или Восток. Возможно, на Западе их судьба была бы еще сложнее, поскольку там бы включились механизмы рыночной экономики. Но всегда и везде незаурядные личности в обществе вызывают зависть, ненависть и агрессию у окружающего их большинства.
«Логическая социология» А.А. Зиновьева
А.А. Зиновьев высказал ряд принципиальных для современной социологической науки теоретических концепций. В этом он проявил себя как выдающийся макро-социолог второй половины ХХ в.
Не считая себя приверженцем ни одной из школ, ученый замечал: «В области социологии мне приходилось когда-то знакомиться с работами таких авторов, как О. Конт, Ф. Теннис, Г. Зиммель, Э. Дюркгейм, Г. Спенсер, В. Парето, М. Вебер, Т. Веблен и многие другие. Само собой разумеется, я досконально изучал марксистскую концепцию общества. Я отдавал и отдаю должное всем им; но не настолько, чтобы стать их последователем. Я выработал для себя свою «общую социологию», многочисленные идеи и принципы которой заинтересованный читатель может заметить в моих социологических и литературных работах о коммунистическом обществе»118.
О.М. Зиновьева отметила, что «уже в юношеские годы он увидел, что общество мало общего имело с тем, как его изображали в советской идеологии и официальной науке. Показать, каким оно является объективно, стало всепоглощающей страстью его сознательной жизни… Читая бесчисленные книги на социальные темы, Александр все более ясно осознавал следующее обстоятельство, игравшее важную роль в его жизни: главным препятствием на пути к тому пониманию реального коммунизма, к которому он стремился, была не советская государственная идеология (марксизм-ленинизм) и не запреты, а отсутствие подходящей методологии исследования»119.
Подобно дореволюционному русскому социологу Н.К. Михайловскому, А. Зиновьев был талантливым популяризатором социологических знаний в литературно-публицистической форме. Как социальный мыслитель он привлекает внимание своим нестандартным мышлением, глубоким пониманием жизни, энциклопедичностью, богатым воображением.
У Зиновьева было собственное представление о недостаточности использования методов логики не только в социологии, но и в философии. «То, что называют философией, – утверждал он, – этому требованию не удовлетворяет. Это особая словесная культура, а не система знаний, построенная по правилам логики и относящаяся к строго определенному предмету. Философия – компиляция всякого рода высказываний, пересказ чужих идей, к тому же обычно бессмысленных и противоречивых»120.
Свою фундаментальную социологическую теорию Зиновьев назвал «логической социологией». Ее основные положения разбросаны во многих произведениях. В наиболее компактном и сконцентрированном виде они представлены в его работах «На пути к сверхобществу» (1999), «Идеология партии будущего» (2003) и «Логическая социология» (2008). Эти труды важны тем, что в них А.А. Зиновьев выходит на уровень макросоциологических исследований.
В своих социологических поисках А.А. Зиновьев опирался на те теоретические наработки, которые составили его славу как выдающегося логика. В одной из своих работ ученый отметил: «Обычно люди очень редко пользуются логической техникой, а если пользуются, то неосознанно. Причем даже они пользуются ею чаще в силу привычки, приобретенной в процессе обучения, не отдавая себе отчет в сущности применяемых средств. Я в свое время измерил степень логичности (отношение числа логических операций к длине текстов) различных категорий текстов и установил, что у писателей, политиков, журналистов и представителей других профессий, много пишущих и говорящих, степень логичности ничтожно мала (порою – близка к нулю)»121.
Логика стала тем отправным основанием методологии, с позиций которой А.А. Зиновьев построил свою систему переосмысления марксизма; возможно, именно этот методологический вклад в социологическую науку принес ему премию имени А. де Токвиля.
Объединив гносеологию и онтологию с формальной логикой, А.А. Зиновьев создал логическую социологию с оригинальным научным подходом, который он назвал «принципом субъективной беспристрастности». Суть этого принципа такова: чтобы понять общество, надо взглянуть на него со стороны, а для этого нужно освободиться от давления авторитетов и общепринятых мнений. Беспристрастный ученый обязан быть «суверенным государством из одного человека».
Логический подход Зиновьева включает в себя прежде всего разъяснение понятий. Мысль исследователя должна одновременно двигаться в двух противоположных направлениях: от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному. При движении в первом направлении социолог открывает законы исследуемых объектов, а во втором – выясняет, как эти законы согласуются с эмпирией. В современной социологии доминирует примитивная, с точки зрения Зиновьева, схема: с одной стороны, излишняя конкретность статистики, и с другой стороны, абстрактность, понимаемая как выдумывание беспредельно общих теоретических концепций.
А.А. Зиновьева как социолога нередко упрекают в том, что его труды (в особенности социологические романы) – это беллетристика, что в них нет научного аппарата и свойственной для естественнонаучных трудов логики. Профессор С. Кара-Мурза, например, отмечал малую подготовку А. Зиновьева в естественно-научном плане, что спровоцировало увлечение исследователя логикой и отвратило его от использования количественных данных: «Для количественных оценок нужно иметь вкус. У нас мало людей, умеющих свободно обращаться с количественными показателями, даже в правительстве. Зиновьев считал, что качественных образов, тщательно обработанных и логически выверенных, достаточно для того, чтобы адекватно представить реальность. Я считаю, что это неправильно. Мера очень важна. Всякое явление настолько многогранно, что при желании из любого явления можно вывести все что угодно. Если не вводить количественную меру, то легко увлечься и гипертрофировать какую-либо сторону»122.
Действительно, социологические труды ученого не относятся к категории конкретных исследований. Он отказывался от использования количественных показателей статистики, считая показатели такого рода легким способом манипуляций: «Можно повысить зарплату учителей, сократив их число вдвое. Можно сократить число беспризорных детей, сократив число детей. Это только один из приемов пропагандистского обмана»123.
Также в его работах практически не использовались опросы общественного мнения. По точному замечанию А.А. Зиновьева, «можно множество истинных утверждений о фактах (истин фактов) отобрать, скомбинировать и истолковать так, что в целом получится ложное описание события… Информация о фактах имеется в изобилии. Понимания их нет почти никакого. А выработать его – на это нужна целая жизнь» 124. Опросы общественного мнения бесспорно важный инструмент социологических исследований. Но, по мнению А.А. Зиновьева, их не следует переоценивать. По словам ученого, результаты такого анкетирования весьма часто бывают субъективны, зависимы от настроения и намерения не только исследователей, но и опрашиваемых, от случайных совпадений, предопределенных установок и заведомых предубеждений, от идеологической и политической обстановки в обществе. Он констатировал переполненность информационной сферы количественными данными, результатами статистики и опроса: «Эмпирическими данными до такой степени переполнены все сообщения средств массовой информации и профессиональная литература, что можно констатировать своего рода террор эмпиризма… Эмпирические методы социальных исследований стали не столько методами научного познания, сколько методами пропаганды и идеологического оболванивания масс»125. Но наиболее серьезным препятствием для использования социологических опросов ученый считал некомпетентность в серьезных вопросах случайных людей с улицы: «Обращаться к массам людей с вопросами о том, что они думают по поводу проблем, в которых сами опрашиваемые не смыслят ничего, по меньшей мере нелепо» 126. Представляется вполне обоснованным мнение социолога о том, что высказываемые на улицах оценки не могут быть использованы для глубокого анализа общественного бытия; они лишь отражают сумму субъективных оценок, которые зависимы в первую очередь от царящей в обществе идеологии.
Теоретическая специфика и терминологические новации А.А. Зиновьева
Общественный строй в СССР А. Зиновьев называл «коммунизмом», но в широко принятом понимании этот термин может обозначать только высшую стадию социализма. Поэтому нам представляется, что следуя зиновьевской логике, необходимо обозначить все его высказывания о нашей стране, находившейся в стадии развивающего социализма понятием «советизм» (тем более, что термин «постсоветизм» употреблял сам социолог)174.
Выбрав форму не научной аргументации и полемики, а романа, А.А. Зиновьев тем не менее пытался теоретически осмыслить советский строй. Один из исследователей его творчества – А.И. Фурсов, сославшийся на авторитетное заявление генсека КПСС Ю.В. Андропова: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором мы живем» (1983г.), заявил, что «научно-историческая заслуга Александра Александровича Зиновьева заключается в том, что он был одним из первых (а в СССР – первым), кто поставил задачу разработки научного (т.е. связанного с реальностью, а не с советской или западной идеологией) метода и аппарата понятий, адекватных «реальному коммунизму»175.
Довоенное поколение советских людей, воспитанное на марксистко ленинских идеях, понесло невосполнимые утраты в ходе Великой Отечественной войны. Восстановление страны в послевоенное время, заметное улучшение условий жизни в годы правления Хрущева и Брежнева сопровождалось появлением социального расслоения и диссидентских настроений у части интеллигенции. «Коммунизм был идеологией низших слоёв и нищих, а не сытых и благополучных, - отмечал Зиновьев.- Обогащение общества и образование слоёв благополучных и даже богатых привело к новому расслоению общества, к смещению системы ценностей в сторону материальных интересов, к росту материальных аппетитов высших и средних слоёв, в которых тон стали задавать представители поколения предателей»176. Некоторая резкость лексики не отрицает точности социологических наблюдений ученого.
Нанесшая колоссальный удар по совершенствованию раннего социализма хрущевская критика И.В. Сталина в какой-то мере, по мнению Зиновьева, отвечала необходимости изменения методов государственного управления - «В годы войны и в послевоенные годы, - писал он, - предприятия и учреждения страны уже во многом стали функционировать не по-сталински. Благодаря культурной революции изменился человеческий материал. И потери в войне не остановили этот процесс. В массах населения назрела потребность жить иначе, назрел протест против сталинских методов, ставших бессмысленными. В сфере управления обществом сложился государственный чиновничий аппарат, который стал играть более важную роль сравнительно с аппаратом сталинского народовластия и сделал последний излишним. В сфере идеологии сталинский уровень идеологии перестал соответствовать интеллектуальному уровню населения и его настроениям. В стране выросли огромные кадры идеологически подготовленных людей, которым сталинские идеологи казались примитивными и мешали делать то же дело лучше, чем раньше. Десталинизация страны происходила вопреки всему и несмотря ни на что, происходила объективно, явочным порядком. Происходила как естественный процесс созревания, роста, усложнения, дифференциации социального организма. Так что хрущёвский «переворот» означал приведение официального состояния общества в соответствие с его фактическими тенденциями и возможностями»177.
В социологических романах ученый не оперировал статистикой, опросами общественного мнения, ссылками на исследования специалистов. Опираясь на знания и собственный жизненный опыт, он видел противоречие между официальным провозглашением «развитого социализма» в СССР и реальным положением среднеразвитого в экономическом отношении государства. Даже к середине 80-х годов, когда по заявлению Н.С. Хрущева, у нас должен был быть коммунизм, наш ВВП на душу населения был в среднем в три раза ниже, чем в странах Запада.
Главным предметом критики социолога, как можно было ожидать, было государственное управление. «В хрущевские годы, – писал он, – сенсацию в Советском Союзе произвела идея, что начальники не должны сами затачивать карандаши, поскольку их драгоценное время и творческие силы нужны для более важных дел. Напечатали по этому поводу миллионным тиражом брошюру привезенного из Америки менеджера. Кабинеты начальников украсились стаканчиками, наполненными карандашами, остро отточенными секретаршами. Спроектировали специальную машинку для затачивания карандашей. Дело ограничилось, конечно, проектами. Начальники же, освободив свои творческие силы от затачивания карандашей, бросили их на усиленное взяточничество и карьеристские интриги»178. Несоответствие причин и предпринятых мер вызывало сожаление и закономерное осуждение, наталкивая автора на разработку социальных законов.
Объектов критики было достаточно. В СССР наблюдался дефицит товаров, хотя и не такой катастрофический, как к концу горбачевской «перестройки», в городах ощущалась нехватка жилья, так как за годы советской власти городское население выросло на 100 млн. человек. Что касается уровня морали и культуры общества, то большую часть населения составляли эгоистичные «образованцы», мещане, обыватели, как, впрочем, и в других цивилизованных странах.
Образ универсального индивида, обывателя, потребителя, живущего по законам экзистенциального эгоизма, стал объектом нещадной критики социолога. А.А. Зиновьев изображал не идеальные, а реально проявляемые черты наших современников. «По мере повышения жизненного уровня, роста образованности и культуры и более резкого расслоения общества, – писал он, – стала формироваться новая система ценностей, оттеснившая ценности труда и коллективной жизни на задний план… Реальные советские люди в массе своей воспринимали «высшие ценности» коммунизма не как самоцель, а лишь как путь к ценностям «низшим», как средство достижения материального благополучия, карьеры и привилегий»179. То же самое, но еще в большей степени можно было бы сказать и о странах Запада.
В социологической теории Зиновьева заметное место занимают взаимоотношения «социального атома» – индивида и «социальной организации» (трудового коллектива, корпорации и социально-политического строя в целом). Социальная организация не только контролирует сферу труда человека, но и все более активно вмешивается в его частную жизнь. Общественный контроль приводит к тому, что человек незаметно для себя все больше становится не самостоятельной единицей в «человейнике». Выход из системы «человейника» чреват непониманием и даже изгнанием, – как это и произошло с самим А.А. Зиновьевым.
Среди отечественных ученых нет единого мнения о том, что же подвергал критике А.А. Зиновьев: социалистический строй или любое общество в целом. По нашему мнению, критикуя общество, социолог имел в виду нашу страну, но все же любое общество само по себе несовершенно, так как несовершенны сами «социальные законы». Через год после пребывания в эмиграции социолог опубликовал книгу «Без иллюзий», разъясняющую в форме ответов интервьюеру свое мировоззрение. В спокойном тоне он указал, что сам он ни коммунист, ни антикоммунист. И объяснил парадоксальность своих суждений тем, что придерживается научного, а не идеологического характера мышления. «Я пишу не для развлечения, – отметил он, – я пишу книги не легкие для понимания. И знаю, что теперь не так-то уже много людей, которые относятся к чтению как к труду. Но все же такие люди есть… Все мои книги суть книги и о западной жизни, только на фактическом материале Советского Союза. Я писал и пишу о явлениях общечеловеческих, но на материале классически развитого образца такого рода. Мне повезло: общие законы человеческой жизни в советских условиях заметить легче, чем на Западе. Разумеется, мой опыт жизни на Западе как-то войдет в мои книги»180.
Социолог хотел показать западному читателю, что советское общество далеко не «монстр», не варварское племя. Но с другой стороны, он решительно отвергал идеализацию социализма, что расходилось с официальной советской установкой.
Свою художественную сатиру Зиновьев в дальнейшем перевел и на научный язык, который также не мог понравиться советским идеологам.