Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основания эмпирического исследования социальной идентификации 13
1.1. Социальная идентичность во взаимодействии с «другими» 14
1.2. Когнитивные и объективные аспекты социальной идентификации 24
1.3. Уровни социальной идентичности 35
Глава 2. Классификация групповых МЫ и ОНИ идентичностей 48
2.1. Операционализация понятия социальная идентичность и методики ее регистрации 48
2.2. Принципы построения кодификатора и классификация групповых идентичностей : 61
Глава 3. Аналитическая реконструкция идентификационного пространства МЫ-ОНИ в массовом сознании 79
3.1. Идентификационные профили МЫ различных социально-статусных (ресурсных) групп 83
3.2. Идентификационные МЫ-ОНИ сценарии, их семантическая интерпретация 105
Заключение 135
Библиография 141
Приложения 156
- Социальная идентичность во взаимодействии с «другими»
- Операционализация понятия социальная идентичность и методики ее регистрации
- Идентификационные профили МЫ различных социально-статусных (ресурсных) групп
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в ситуации нестабильности современного российского общества индивид не может с уверенностью определить свое место в социальном пространстве, поэтому идентичность становится инструментом его социальной ориентации. Результат идентификации — построение индивидом своего собственного образа и образов тех групп, с которыми он себя соотносит и которым себя противопоставляет. Самоопределение относительно МЫ и ОНИ групп является важнейшим условием включения в сеть социальных взаимосвязей.
В первой половине 90-х годов в отечественной науке социальная идентичность рассматривалась в рамках общей проблемы социальной интеграции. Идентичность являлась своего рода «камертоном», отражающим тенденции ослабления интеграции в начале и постепенного усиления чувства МЫ в середине 90-х годов. Исследования того времени фокусировались на проблеме взаимосвязи изменений социальной ситуации с колебаниями в групповых идентичностях [31, 66]. К концу 1990-х акцент смещается в сторону изучения оснований идентификации [54, 82]. Трансформационный характер российского общества вынуждает исследователей постоянно отслеживать изменения социальных позиций людей и их идентификационных предпочтений. Появление новых и сохранение прежних групповых идентичностей приводит к «неясности оснований, по которым структурируется социальное пространство» [53, с. 13], поэтому выбор «своих» и «не своих» групп становится постоянным процессом. С этим связана практическая необходимость изучения социальных идентичностей.
Основными формами регистрации идентификационных предпочтений, как правило, выступают формализованные или полуформализованные вопросники. Первые предлагают набор объектов для идентификации, позволяющих отслеживать динамику предпочтений, но ограничивают возможности выявления смысловых конструкций идентичности респондентов. Полуформализован ные вопросники выявляют субъективные МЫ и ОНИ номинации индивидов, которые затем подвергаются различным классификациям. Однако проблема формирования логически-стройной модели классификации идентичностей остается открытой. Поэтому в теоретико-методологическом плане для анализа и интерпретации групповых идентичностей желательно использовать единообразные методические приемы их реконструкции. В этом смысле актуальность обусловлена потребностью в методологии стандартизированного описания групповых идентичностей, процедуре и инструментарии их классификации. Решение этой задачи предполагает разработку инструмента для реконструкции идентификационного пространства представителей различных социальных групп.
Проблема социальной идентификации рассматривается в диссертации на стыке социологии и социальной психологии.
В социологии интерес к проблеме возникает на фоне модернизации общества и становления личностного самосознания. В классических работах М. Вебера, Э. Дюркгейма, Ф. Тенниса излагаются основные идеи перехода от традиционности к современности. Начиная с Г. Зиммеля, возникает интерес к теме взаимоотношений «своих» и «чужих» в современном обществе. Механизмы процесса идентификации раскрываются в символическом интеракционизме Ч. Кули, Дж. Мида, Р. Линтона в феноменологическом подходе А. Шюца, П. Бергера и Т Лукмана, в деятельностно-активистском направлении П. Бурдье, Э. Гидденса, А Портеса. Ресурсный потенциал социальных субъектов, осуществляющих идентификационный выбор, соотнесение объективных и субъективных критериев самоопределения рассматривается в работах Л.Н. Беляевой, Т.И. Заславской, В.А. Ядова и др. Из работ социальных психологов (Р. Браун, Ф. Боен, Н. Ванбеселер, В. А. Книппенберг, Н. Элемерс) заимствованы некоторые идеи по поводу способов достижения индивидами из разно-статусных групп позитивной социальной идентичности.
Одним из оснований теоретико-методологического анализа является диспозиционная теория регуляции социального поведения личности В.А. Ядова, которая позволяет рассматривать социальную идентичность как относительно устойчивое диспозиционное образование.
Современные отечественные исследования направлены на изучение сдвигов в идентификационных структурах россиян в период радикальных трансформаций (Е.Н. Данилова, Л.Д. Гудков, Ю.А. Левада, В.А. Ядов).
Концептуализация понятия социальной идентичности напрямую связана с методами и процедурами ее регистрации (О.Н. Дудченко, Ю.Л. Качанова, А.В. Мытиль, Ю.Н. Козырев, П.М. Козырева, Н.А. Шматко). Используются семантический дифференциал, тест 20 высказываний, методика неоконченных предложений «Люди в нашем городе делятся на...». Применение «мягких» методов создает необходимость классификации номинаций и высказываний о «своих» и «не своих» группах и сообществах. Разработке и построению классификатора посвящены работы СТ. Климовой, О.А Оберемко. Принципы ти-пологизации данных, в том числе относительно суждений об идентичности представлены в работах Г.Г. Татаровой.
Проблема механизмов формирования идентичности стала предметом изучения в психоанализе, бихевиористской и когнитивной социальной психологии. Когнитивистский подход мы считаем наиболее продуктивным, поскольку здесь сформировались основные направления в изучении социальной идентичности, разрабатываются методы ее измерения. В рамках этого подхода «социальная идентичность» рассматривалась как результат само-категоризации и позитивного межгруппового МЫ-ОНИ сравнения в пользу «своей» группы (Г. Тэджфел, Дж. Тернер, Р. Браун, Л. Тейлор, Л. Фокс-Кардамон, С. Хинкла, П. Илай, М. Яримович, Р. Спиарс, М. Хогга).
Модель классификации идентичностей рассматриваются в работах П. Бурка, Р. Серпа и Ш. Страйкера («теория идентичности»). Наряду с теоретическими разработками в области теории социальной идентичности, описываются различные методы ее эмпирического изучения. Так, первоначально приоритет отдавался экспериментам с «минимальными» группами (Р. Бандей, Ф. Биллиг, Г. Тэджфел, С. Фламент). В последующих работах, наряду с экспе риментом, описываются методики открытых вопросов, например, тест М. Куна и Т. Макпартланда «Кто я»; полуформализованные методики, например, в исследованиях Р. Лау М. Хупера. В новейших публикациях К. Айзер, Дж. Джексон, К. До, Д. Мартин, К. Мицрахи, А. Рейд, И. Смит представлены «жесткие» и «мягкие» техники измерения различных элементов социальной идентичности, выявления ее структуры, параметров классификации.
В нашем исследовании в качестве объекта аналитической реконструкции рассматривается социальная идентичность как результат самокатегоризации индивидов в пространстве «своих» (МЫ) и «не своих» (ОНИ) групп.
Идентификация индивидов с социальными общностями и группами является одним из механизмов освоения субъектом социальной реальности, лежащим в основе формирования системы личностных смыслов, в рамках которой люди придают значения социальным объектам и явлениям и оценивают их. В связи с этим, понимаемую социальную идентичность личности с группами МЫ и, соответственно, противоположными группами ОНИ можно интерпретировать как структуру субъективного идентификационного пространства индивидов. Поэтому предметом изучения в данной работе будет выступать категоризация МЫ-ОНИ идентичностей представителями разных социально-статусных (ресурсных) групп в этом пространстве.
Цель данного исследования — аналитическая реконструкция идентификационного пространства МЫ-ОНИ при помощи построения идентификационных профилей и сценариев МЫ-ОНИ противопоставлений. Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:
1. Дать обзор релевантных с точки зрения поставленной цели теоретических концепций, раскрывающих механизмы формирования социальной идентичности.
2. Представить теоретические основания для разработки процедуры реконструкции идентификационного пространства МЫ-ОНИ.
3. Обосновать классификатор понятий (номинаций) групповой МЫ-ОНИ идентичности. Разработать процедуру для отнесения МЫ-ОНИ идентичностей к аналитически выделенным классам.
4. На основе разработанной классификации выстроить идентификационные профили социально-статусных (ресурсных) групп и дать им теоретически обоснованные интерпретации.
5. Выделить типичные идентификационные МЫ-ОНИ сценарии и провести их семантический анализ.
Эмпирической базой послужили данные двух исследований:
1) опроса населения в возрасте от 18 лет, проведенного Фондом «Общественное мнение» в марте 2001 года. Исследование было направлено на изучение мнений респондентов о разнообразных сторонах их жизни: политике, реформам, проводимым в стране, самооценка удовлетворенности жизнью в целом, экономические ожидания. Выборка охватывала все регионы Российской Федерации и являлась представительной как для городского, так и для сельского населения. Она была построена по принципу многоступенчатого репрезентативного случайного отбора. В диссертационной работе использовалась только та часть вопросов, которая была направлена на выяснение идентификационных предпочтений опрошенных и их социальных характеристик. При анализе данных использовалась подвыборка ответивших на открытый вопрос о «своих» и «не своих» группах - 953 респондента.
2) проекта под руководством В.А. Ядова «Процессы идентификации российских граждан в социальном пространстве «своих» и «не своих» групп и сообществ» (1999-2002 гг.). Для сбора данных использовалось полуформализованное интервью. Респонденты отбирались по целевой выборке среди разно-ресурсных групп: высшие офицеры МВД (24 чел.); б) русские вынужденные переселенцы (32 чел.) пенсионеры (26 чел.); г) политические консультанты, (26 чел.); г) студенты (33 чел.). Автор участвовал в данном проекте. Предпринят вторичный анализ указанных массивов данных.
Научная новизна диссертационного исследования.
1. Разработана процедура реконструкции пространства идентификации двумя способами: (1) путем построения идентификационного профиля МЫ с линейным распределением идентичностей по уровням, что позволяет сравнивать профили различных социально-статусных (ресурсных) групп, (2) путем выявления идентификационных сценариев, основанных на единстве межгруппового МЫ-ОНИ пространства, по которым воспроизводится структура социальных отношений.
2. На основе диспозиционной концепции личности выделены идентификационные уровни классификации: (1) первичный, семейный; (2) контактный; (3) социо-структурный; (4) ценностно-нормативный, идеологический. Показано, что идентификационные уровни образуют не только классификационную, но интерпретативную модель для систематического описания идентификационного пространства МЫ-ОНИ.
3. Доказано, что идентификационные МЫ профили гомогенных групп позволяют фиксировать согласование и рассогласование между объективными характеристиками социальных статусов и их субъективным восприятием, проявляющимся в конструкциях идентичности.
4. Описаны два типа идентификационных МЫ-ОНИ сценариев: одноуровневый, когда и «свои» и «не свои» соотносимы с одним из возможных идентификационных уровней (например, МЫ-бедные-ОНИ-богатые; МЫ-семья-ОНИ-друзья) и разноуровневый, в котором «свои» и «не свои» в паре противопоставления относятся к разным идентификационным уровням (например, МЫ-семья-ОНИ-правительство).
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для реконструкции идентификационных пространства на материалах других исследований с целью выявления и описания типов межгрупповых отношений.
Результаты работы могут быть применимы в преподавании соответствующих учебных курсов: по проблемам социальных взаимоотношений и соци ального расслоения, формирования толерантности, методологии эмпирического исследования. В рамках Государственной программы «Формирование толерантности» результаты этой работы могут быть полезны при планировании государственной социальной и национальной политики.
Для проверки надежности кодирования МЫ и ОНИ номинаций другой кодировщик независимо выполнил ту же операцию. Спорные моменты обсуждались по принципу триангуляции. Достоверность статистического анализа обеспечивалась проверкой статистической значимости вывода.
Основные положения диссертационного исследования докладывались автором на научных конференциях: «Социальная идентификация и социальная идентичность: способы концептуализации и измерения» (Краснодар, октябрь, 2003 г.); Вторая всероссийская научно-практическая конференция «Личность и бытие: Субъектный подход» (Краснодар, ноябрь, 2003 г.); «Грани глобализации: толерантность в современной мировой политике» (УрГУ, Екатеринбург, январь, 2004 г.); и на семинаре «Социальная идентичность на постсоветском пространстве» (Тарту, май 2002 г.).
Работа обсуждалась в Центре исследований социальных трансформаций Института социологии РАН. Результаты исследования опубликованы в журналах и сборниках: Социология: методология, методы, математические модели, 2004, №18; Социальная идентичность: Способы концептуализации и измерения. Материалы научно-практического семинара. Краснодар: КубГУ, 2004, и в коллективной монографии «Процессы идентификации российских граждан в социальном пространстве «своих» и «не своих» групп и сообществ (1999 -2002г.г.). Мастер-класс профессора В.А. Ядова. Методологический практикум для студентов социологов». М. « Аспект-пресс», 2004 г.
Исследование было поддержано Российским Гуманитарным научным фондом (грант №03-03-197а, 2003 г.) и Фондом «Межрегиональные исследования в общественных науках» совместно с ИНО-центром (грант №КИ 359-2-02, 2003-2004 гг.).
Структура диссертации.
Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений.
В первой главе «Теоретические основания эмпирического исследования социальной идентификации» рассматриваются три основных круга вопросов, представленных в социологических и социально-психологических концепциях, посредством которых определяются теоретические основания исследования.
В первом параграфе дается обзор социологических подходов по проблеме генезиса социальной идентичности, механизмов ее формирования. Обосновывается тезис о том, что социальная идентификация отражает процесс усвоения индивидом общих социальных стандартов мышления и деятельности (ролевой позиции, ролевого поведения) во взаимодействии с «другими» — первичными группами, а по мере вхождения в общество — с социально-классовыми или функциональными сообществами.
Во втором параграфе, на основании социально-психологических и социологических работ выделяются два ряда аспектов социальной идентификации: субъективная само-категоризация и восприятие «своих» и «не своих» групп, а также объективная статусная позиция индивидов.
В третьем параграфе рассматриваются также теоретические модели уровней идентичности. Обосновывается тезис о том, что социальная идентичность или само-категоризация описывается через иерархическую систему категорий или групп, с которыми соотносит себя человек. Рассматриваются несколько систем классификации групповых идентичностей. В качестве основной выделяется «уровневая» концепция формирования социальной идентичности, которая опирается на диспозиционную теорию личности. Обосновывается релевантность применения идентификационных уровней для построения системы классификации идентичностей.
Во второй главе «Классификация групповых МЫ и ОНИ идентичностей» дается теоретический анализ основных понятий, анализируются методы регистрации и классификации групповых идентичностей, разрабатывается классификатор МЫ-ОНИ номинаций.
В первом параграфе формулируется определение социальной идентичности на основе интеграции двух методологических подходов, а именно: детерминистского и когнитивистского. Характеризуются особенности формализованной и полуформализованной методик регистрации групповых идентичностей.
Во втором параграфе предлагается четырехуровневая модель классификации идентичностей на основе диспозиционной концепции. Выделяются иерархически упорядоченные уровни идентификации, где концентрируются схожие социальные общности и группы.
Третья глава «Аналитическая реконструкция идентификационного пространства МЫ-ОНИ в массовом сознании» посвящена разработке стандартных процедур реконструкции и построению «идентификационных профилей МЫ» и идентификационных «МЫ-ОНИ сценариев», их описанию и интерпретации.
В первом параграфе описана процедура построения и анализ профилей различных групп опрошенных по данным ответов на открытый вопрос «Кто для Вас МЫ?». Профили МЫ представлены в виде ломаных кривых, которые отражают совокупности групповых идентичностей в пропорциях больше/меньше относительно выделенных классификационных уровней. Реконструкция и последующее описание идентификационного профиля выявляет согласование/рассогласование объективных и когнитивных аспектов идентификации
Во втором параграфе в качестве способа реконструкции выступает идентификационный сценарий, где выделение «своих» происходит относительно «других», «не своих» по данным ответов на вопросы «Кто для Вас МЫ?» и «Кто для Вас ОНИ»?. Единицей анализа выступают МЫ-ОНИ противопоставления. В данной части работы осуществляются систематическое описание, и анализ семантических полей в распространенных идентификационных сценариях. Семантические поля выявляют различные типы МЫ-ОНИ взаимоотношений, которые конструируются путем: а) социального сравнения групп между собой; б) социально креативного переосмысления позиций собственных групп в противопоставлении с другими и в) простого отличия ОНИ от МЫ группы, а не сравнения или противопоставления друг другу.
В заключении формулируются основные положения и выводы диссертационного исследования. Рассматриваются перспективы применения предложенных в работе процедур реконструкции идентификационного пространства «своих» и «не своих» групп.
Приложения содержат комментарии к построению классификатора и двумерные таблицы, отражающие основные этапы анализа эмпирических данных.
Социальная идентичность во взаимодействии с «другими»
Интеракционистский подход. Одним из первых, кто попытался в обобщенной форме описать механизм формирования личности и ее идентичности стал Джордж Герберт Мид.
Личность, согласно Дж. Миду, формируется в процессе онтогенеза. Прежде всего, люди понимают, кем они являются в ходе коммуникации посредством языка, и во взаимодействии с другими. Наличие некоторой общей символической основы (язык, жесты, знаки) в социальном опыте участников коммуникации и одинаковое понимание ее значений позволяет предвидеть поведение других посредством «принятия роли этих других».
Кроме того, во взаимодействии индивид получает представления о самом себе. Самосознание, по Миду, есть процесс, в котором индивид делает себя объектом собственного восприятия, причем кооперация и сложная инструментальная деятельность существенно облегчаются, благодаря тому, что человек предвидит возможную реакцию на свое действие [186]. Элементы саморефлексии личности во взаимодействии создают предпосылки для самоидентификации и формирования групповой идентичности.
Процесс становления личности в обществе и ее идентичности, согласно Миду, проходит две большие стадии. На первой - личность формируется «просто организацией отдельных установок других индивидов по отношению к нему самому и друг другу». На этой же стадии в ходе взаимодействия выделяются так называемые «значимые другие».
На второй стадии, которую Мид определяет как «процесс полного развития личности», последняя окончательно оформляется, благодаря «организации не только этих отдельных установок, но также и социальных установок «обобщенных других», или социальной группы, к которой она принадлежит». Социально-функциональные классы или подгруппы индивидов образуются на базе «высокоразвитых, организованных и сложных человеческих сообществ» и распадаются на два основных вида:
(1) конкретные социальные классы, например, политические партии, клубы, корпорации, где их члены непосредственно соотнесены друг с другом;
(2) абстрактные социальные классы, например, должников или кредиторов, в рамках которых их члены соотнесены друг с другом лишь более или менее опосредованно [71, с. 229-230].
Такова, по Миду, самая общая классификация социального окружения индивида, которое сначала представляется в роли «значимых других», прежде всего первичного, ближайшего окружения, а затем в виде «обобщенных других», или социальных групп. «Значимые» и «обобщенные» другие различаются между собой по уровню контактности/функциональности отношений между индивидами в процессе взаимодействия.
Дж. Мид, следуя прагматической традиции, оказавшей сильное влияние на его представления, утверждал, что социальные установки выражают не только отношение членов группы к друг к другу, но и отношение к общей социальной деятельности, которую выполняет группа в данной социальной ситуации. Сама группа, или «обобщенный» другой оказывается вовлеченной в общий социальный процесс, который влияет на поведение ее членов, предписывая определенные социальные нормы и ценности, которые становятся их частью мышления [70, 71, 186]. Через идентификацию с «обобщенными» другими усваиваются общие социальные стандарты мышления и деятельности.
В конечном итоге, принятие роли другого во взаимодействии, а также интернализация социальных установок обобщенных других является основой оформления идентичности. Но, наряду с принятием индивидом некоторых социальных характеристик и усвоением ценностей общества учитывается и жизненный опыт человека, который формируется в результате его собственной ак тивности. Активность человека, с одной стороны является его внутренней сущностью (потребностью -А.П.), а с другой - опосредуется взаимодействием человека и общества. И отсюда известное различение самосознания на «1» и "Me [186].
Ч. Кули, современник Дж. Мида, развивает идею «принятия роли других» для формирования представлений о собственной позиции во взаимодействии. Его основная идея - разрешением проблемы тождественности социального Я (личностной идентичности) посредством соотнесения собственных самопредставлений с представлениями других о нем. Идентификация - это по существу отражение свойств человека, через которые он воспринимается в обществе, в группе. Если с человеком обращаются так, как будто он представляет собой нечто особенное, он начинает чувствовать себя необычным и отличающимся от других [61].
Кули вводит понятие «первичные группы», которое является важным для понимания процесса формирования групповой идентичности. Под «первичными» он подразумевает группы, характеризующиеся тесными непосредственными связями и сотрудничеством. Они первичны главным образом из-за того, что являются фундаментом для формирования социальной природы и идеалов индивида. Результатом такой тесной связи является слияние с группой в нечто целое так, что даже самость индивида, во многих отношениях оказывается общей жизнью и целью группы. Наиболее простой способ описания этой целостности - сказать, что они есть некое «мы», заключающее в себе тот тип сопереживания и взаимного отождествления, для которого «мы» является естественным выражением [61].
И. Гофман следовал в тематическом русле символического интеракцио-низма, придерживаясь одного из центральных тезисов о принятии роли другого во взаимодействии, однако не разделял его индивидуалистическую методологическую установку. Гофман обращается к фундаментальной проблеме — взаимосвязи человека с обществом, с другими людьми и изучает, как люди пы таются сохранить свою личность в повседневной жизни — перед лицом этих других и всего общества.
Организации и институты обеспечивают взаимодействие людей как обладателей социальных статусов, собственников, распоряжающихся властными ресурсами и т. п. Любая организация и институт предстают как определенные виды деятельности людей в определенном месте. Поэтому в центр внимания Гофманом помещается грамматика и синтаксис социального взаимодействия, поведение индивидов как производное от социального порядка, а не как результат индивидуального выбора [Цит. по 9, с. 26-27]. Важным становится вопрос о том, как требования социальных институтов «направляют» формирование идентичности на исполнение определенных функций. Общество, по мнению Гофмана, устанавливает способы категоризации людей и определяет набор качеств, которые считаются нормальными и естественными для каждой из категорий. Социальная среда устанавливает, какие категории людей в ней возможны. Рутинная практика социального взаимодействия в условиях сложив-шейся среды позволяет обращаться к окружающим знакомым, [anticipated others] не особенно задумываясь об этом. При встрече с незнакомцем первое же впечатление от его внешности позволяет отнести его к той или иной категории и определить его качества - то есть его «социальную идентичность» [27]. Социальной идентичность, по Гофману неразрывно включает в себя как некоторые структурные качества индивида, обусловленные его позицией в обществе, например «вид занятий», так и личностные свойства, например, «честность». В этом смысле, как полагает исследователь, термин «социальная идентичность» представляется более удачным, чем «социальный статус».
Р. Линтон американский антрополог независимо от Дж. Мида сформулировал определение социальной роли как динамического аспекта социального статуса. Индивиду социально предписан определенный статус, и он занимает его по отношению к другим статусам. Когда индивид принимает права и обязанности, конституирующие статус, и приводит их в действие, то он выполняет роль. Линтон разграничил два типа ролей: «актуальные» (фактически выпол няемые) и «идеальные» (нормативные, культурные паттерны, на которые должно быть ориентировано поведение в данном статусе) [163].
На базе выделенных типов роли, Линтон сформулировал концепцию «базисных типов личности». По его мнению, совокупность стандартизированных ролей, культурно закрепленных в обществе заданным статусом, порождает «статусную (нормативную) личность», свойственную в данном обществе большинству индивидов. Общие элементы статусных личностей того или иного общества рассматривались как базисный тип личности данного общества [67].
Операционализация понятия социальная идентичность и методики ее регистрации
Социальная идентичность. В ее определении мы сочетаем две методологические позиции: социологическую - детерминистский подход и социально-психологическую - когнитивистский подход.
1) К первому мы относим диспозиционную концепцию. Развивая эту концепцию применительно к проблеме диссертации, мы полагаем, что идентичность уже включает в себя отрефлексированную индивидом диспозиционную структуру! Поэтому, процесс идентификации с одной стороны обуславливается потребностью расширения сфер социальных отношений, потребностью в безопасности, стремлением к поддержанию стабильности образа Я, а сдругой - социальной ситуацией, в которой пребывает индивид. Такое определение социальной идентичности учитывает как внутренние побуждения индивида: потребности, установки, так и внешние - характеристики социальной среды, в которой происходит идентификация.
В конечном итоге, самоопределение людей в пространстве «своих» и «не своих» групп связано с восприятием возможностей этих групп, включая оценку собственных ресурсов, с точки зрения желательного «обустройства» в современных российских условиях. Но такой подход не учитывает когнитивные механизмы социальной категоризации, в результате которой индивид происходит восприятие и оценка собственного положения среди «своих» и «не своих» групп.
2) К социально-психологическому подходу мы относим когнитивист скую теорию социальной идентичности, где последняя рассматривается как результат само-категоризации, в процессе чего личность отождествляет себя с группой или категорией МЫ. Выделение «своих» становится возможным при условии существования других «не своих» (ОНИ). Категории самоопределения - как часть структурированной социальной реальности существуют только в отношении с другими, контрастными, или противопШ[Ожньшй категорИями (например7чертше УГбёлые); каждая обладает большей или меньшей властью, престижем и статусом и т.п [167]. Это различие между «своими» и «не своими» группами формулируется в выражении . Тэджфела, Дж. Тернера: «мы - те, кто мы есть, потому что они - не те кто мы есть» [215, р. 124]. Социальная идентичность рассматривается как некоторая первоначальная данность принадлежности индивида к группе [Цит. по 4, с. 35], безотносительно к внутренним побуждениям и социальным потребностям индивида. Единственное побуждение - поддержание позитивного образа себя и своей группы. В этом определении на первый план выходит субъективное отражение процесса идентификации, то есть его восприятие, осознание, рефлексия, оценка и т.п. индивидом.
Несмотря на то, что теоретики когнитивисты стремятся выйти за рамки десоциализированного взгляда на индивида при помощи категории социальной идентичности, результаты их исследований не учитывают его объективные характеристики.
В конечном итоге, эти два теоретических направления стремятся описать социальную идентичность, отдавая предпочтение той или иной методологической посылке, детерминистской в одном случае и когнитивистской — в другом. В данной работе, вслед за предпринимавшимися уже попытками осуществить методологическое совмещение этих двух направлений [см. работы В. Агеева, В. Ядов, Е. Данилова, О. Дудченко]6: мы стремимся интегрировать основные идеи когнитивного и детерминистского подходов в определении социальной идентичности.
В конечном итоге, социальная (групповая) идентичность определяется как саморефлексия индивидов, обладающих определенными ресурсными воз можностями, в ответе на вопрос «Кто Я?» в образах «своих» и «не своих» групп и общностей. Групповые идентичности категоризуются по разным иерархически упорядоченным уровням социальных отношений: от межличностного до социо-культурного в образах макрообщностей, включая воображаемые7.
«Свои», или МЫ-категории — понимаются как «когнитивная реальность, значимая для субъекта в определенный момент времени» [213, р. 254]. Это группы или категории идентификации, с которыми мысленно соотносит себя индивид, приписывая им положительную эмоциональную и ценностную значимость в результате сравнения с другими группами.
«Не свои», или ОНИ-категории — реперные точки в процессе межгруппового сравнения.
Идентификационное МЫ-ОНИ пространство — совокупность определенным образом организованных номинаций «своих» и «не своих» групп и сообществ, описывающих и дифференцирующих некоторую содержательную область. Понятие идентификационного пространства, вводится для обоснования идентификационных профилей и уровней противопоставления МЫ-ОНИ.
Ресурс прежде всего — это «стартовый капитал» социального происхождения и первичной социализации; возраст как естественный ресурс личности; состояние здоровья; образование, квалификация; владение иностранными языками; уровень материального благосостояния; проживание в мегаполисе в отличии от глубинки; наличие обширной сети межличностных взаимосвязей;гендерная; этнокультурная, конфессиональная принадлежности, а также рядиндивидуально-личностных ресурсов субъекта [120, с. 10-11]. Ресурс (или статус) - интегрированный показатель позиции индивида или группы.
Идентификационные профили МЫ различных социально-статусных (ресурсных) групп
Выделенные уровни классификации открытых вопросов о «своих» и «не своих» группах позволили закодировать в общей сложности 1097 номинаций МЫ и столько же ОНИ по данным двух исследований.
Можно отметить, что МЫ-идентичности представлены на всех четырех идентификационных уровнях. В то же время ОНИ-противопоставления распределились лишь по трем уровням. Пространство «других», судя по данным, не мыслится через первичное, семейное окружение. Группы «своих», или МЫ, чаще, чем «не свои», или ОНИ описываются в терминах контактных, межличностных отношений. Вероятнее всего, образ «не своих» в большей мере ассоциируется с широким кругом социальных отношений, в терминологии Ф. Тенниса - Gesellschaft-ными сообществами, чем с Gemeinschaft-ними.
1. Рейтинг распределения МЫ по идентификационным уровням следующий.
В целевом исследовании большинство номинаций сосредоточено на со-цио-структурном уровне (43.1%), между этим уровнем и всеми остальными отмечается большой разрыв. Далее по числу категорий идет контактный уровень (28.5%) и на третьем месте размещаются ценностно-нормативный (17.4%) и семейный (11.1%).
В массовом исследовании первое место по числу МЫ-номинаций отводится ценностно-нормативному, идеологическому уровню (29.2%). Не намного уступают социо-структурный (28.8%) и контактный (28.3%) уровни, которые занимают второе место по частоте обращения к ним при идентификации. И третье место по числу заполнения (13.7%) отводится уровню семейных отношений.
Таким образом, в описании образа «своих» представлены разнообразные номинации широких сфер социальной структуры, ценностных представлений и контактных взаимоотношений. МЫ-номинации примерно одинаково распределены по трем уровням, за исключением семейного.
2. Рейтинг распределения ОНИ по идентификационным уровням несколько иной.
В исследовании по целевым выборкам ОНИ-противопоставления сконцентрированы на ценностно-нормативном (41%) и социо-структурном (37.5%) уровнях.
В массовом опросе - первое место отводится социо-структурным общностям (48.2%). Вторые и третьи позиции занимают ценностно-нормативный (36%) и контактный (15.8%) уровни идентификаций.
В конечном итоге, в описании ОНИ-пространства наиболее предпочтительными явились номинации расширенного порядка, отражающие положение в социальной структуре общества и по ценностно-нормативным установкам.
Процедура построения идентификационного профиля и ее эвристические возможности.
Одной из стандартных процедур реконструкции пространства групповой идентификации может выступать размещение МЫ-номинаций по идентификационным уровням без сопоставления с ОНИ-противопоставлениями. Эту процедуру мы обозначаем как построение идентификационного профиля «своих».
Профиль можно представить в виде ломаной кривой, где совокупность групповых идентичностей распределяется в пропорциях больше/меньше относительно выделенных классификационных уровней: семейного, контактного, социо-структурного, ценностно-нормативного. Профиль позволяет систематизировать МЫ-идентичности в соответствии с теоретической моделью уровней их классификации. На профилях разноресурсных групп фиксируются доминирующие идентификационные уровни.
Реконструкция и последующее описание идентификационного профиля выявляет согласование/рассогласование объективных и когнитивных аспектов идентификации.
Объективные аспекты идентификации отражают ту ресурсную (статусную) позицию, которую занимает индивид или группа в социальной структуре. В нашем исследовании ресурсность целевых групп и некоторые социально-демографические признаки12 респондентов в массовом опросе выступают в качестве индикаторов объективных предпосылок (аспектов) идентификации.
Когнитивные аспекты связаны с субъективным восприятием при идентификации своих статусных (ресурсных) позиций. В нашем случае номинации МЫ-групп, соотнесенные с тем или иным идентификационным уровнем по профилю, являются результатом восприятия респондентами своего объективного положения.
Здесь можно сформулировать две гипотезы:
Гипотеза 1. Объективная позиция индивидов согласуется с когнитивным ее восприятием при самоопределении в том случае, если
а) основанием для групповой идентификации низкоресурсных служат первичные и/или контактные группы (1-го и 2-го уровней) или депривирован ные группы социо-структурного уровня. Это связано с тем, что лица с меньшими социальными возможностями (низкими ресурсными характеристиками) в большей степени ориентируются на свои контактные социальные связи, то есть замыкают пространство идентификации на ближайшем окружении, либо идентифицируют себя в номинациях низко-статусных групп. Некоторые результаты исследований российского общества показывают, что изменение образа жизни низко-статусных групп в связи с утратой возможности привычной профессиональной деятельности, потерей интереса к труду, сужения круга культурного общения приводит к замыканию этих людей в рамках малых контактных групп, или к социокультурной самоизоляции (эффект «улитки») [87].
б) основанием для идентификации высокоресурсных служат крупные со цио-структурные группы или конструируемые в ценностно-нормативных категориях сообщества (в нашей классификации - это 3-й и 4-й уровни). Посколькувысокоресурсные являются носителями социально-экономического, культурного капитала, их МЫ-идентификации - это субъективная проекция имеющихся ресурсов за пределами ближайшего окружения.