Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Постмодернизм в социологии: понятие и событие 18
1.1 Апофатическое-катафатическое прочтение и объем понятия «постмодернизм». Применение понятия «постмодернизм» в социологии 18
1.2 Дискурсивное своеобразие понятия постмодернизма в текстах социологической теории: сравнение с понятием модернизма 31
1.2.1. Словарь и стиль обобщения, свойственный дискурсу модернизма в социологической теории 34
1.2.2. Словарь и стиль обобщения, свойственный дискурсу постмодернизма в социологической теории 39
Выводы первой главы 46
Глава 2. Каталог версий постмодернистских социологических теорий 49
2.1 Идентификация причастности постмодернизму теорий и фигур в социологической теории: проблемы и возможности 49
2.2. Построение типологии постмодернистских социологических теорий: критерии и общая композиция 61
2.3. Описание кейсов в типологии постмодернистских социологических теорий 68
2.3.1. Тип «Типичные постмодернисты», «Концентрированные» постмодернистские социологические теории. Теория Жана Бодрийяра 68
2.3.2. Тип «Постмодерн-манифестанты», «Концентрированные» постмодернистские социологические теории. Теория Жан-Франсуа Лиотара 89
2.3.3. Тип «Антимодерные деконструктивисты», «Концентрированные» постмодернистские социологические теории. Теория Ролана Барта 111
2.3.4. Тип «Антимодерные концептуалисты», «Жидкие» постмодернистские социологические теории. Теория Зигмунта Баумана 131
2.3.5. Тип «Тематические концептуалисты», «Жидкие» постмодернистские социологические теории. Теория Энтони Гидденса 160
Выводы второй главы 187
Глава 3. Возможности применения постмодернистских идей в методологии социологии
3.1. Постмодернистская перспектива различения методологических подходов в социологии 191
3.1.1. О понимании знания в постмодернистских социологических теориях 192
3.1.2.Методологические подходы в постмодернистском ракурсе: парад игмальная, идеологическая и стилевая близость 201
3.2. Пример постмодернистской методологии: генеалогический анализ события 203
Выводы третьей главы 213
Заключение 214
Список литературы 2
- Дискурсивное своеобразие понятия постмодернизма в текстах социологической теории: сравнение с понятием модернизма
- Словарь и стиль обобщения, свойственный дискурсу постмодернизма в социологической теории
- Построение типологии постмодернистских социологических теорий: критерии и общая композиция
- О понимании знания в постмодернистских социологических теориях
Дискурсивное своеобразие понятия постмодернизма в текстах социологической теории: сравнение с понятием модернизма
Для изучения места и роли постмодернизма в социологии начальный шаг состоит в обращении к его терминологически-понятийной специфике. Ввиду сложных отношений события постмодернизма и его терминологического/понятийного закрепления, а также множества существующих трактовок понятия, вопрос содержания понятия «постмодернизм», несмотря на его более чем тридцатилетний стаж бытования в различных областях знания, остается открытым. Представленный далее анализ понятия состоит в движении от терминологических особенностей понятия к его объему как области применения.
Поскольку в данном случае подразумевается раскрытие общего поля значений понятия, выбран путь объединения, а не различения вариаций словоформ - Постмодерн/ Постмодернизм/ Постмодернити/ Постмодерность. Согласно идее Г.Г. Кеглера, постмодернизм может пониматься как эвристичный термин-зонтик, вбирающий в себя множество оттенков . Иными словами, в научном поиске мы обращаемся к дешифровке терминологической основы Пост-модо (Post-modo) во всевозможных вариантах ее использования. Обозначение «Постмодернизм», используемое в дальнейшем в тексте, отсылает к общему комплексу значений понятия, к идее «постмодерности» как к означаемому . Отметим, что в социологии наиболее распространены словоформы «постмодерн» как указание на социальное состояние и «постмодернити» при подчеркивании процессуального характера события и совокупности включенных в него социальных тенденций. Словоформа «постмодернизм» в таком контексте обретает характер интеллектуального и научного самоосмысления события «постмодерности» в социальном мире. Указанные акцентировки будут освещены подробнее в процессе данного исследования.
Основной проблемой при освещении содержания понятия постмодернизма можно считать его так называемую терминологическую «невменяемость» . С одной стороны, сложность исследования термина связана со множественностью версий его понимания и . широкого использования в различных контекстах . С другой стороны, существенна программная позиция самого постмодернизма - понятие постмодернизма, следуя заложенным в нем идеям, не поддается определению, остается непонятым: «постмодернизм - на диво скользкое словечко, кошмар лексикографа. Подобно элементарной частице, подчиняющейся, как ей и положено, принципу неопределенности, оно ускользает от попыток пришпилить его к месту» . Использование термина «Постмодернизм», по версии аналитиков, остается неупорядоченным, приблизительным, «где-то между «эстетической новизной» и «всяческим безобразием» . Постмодернизм в использовании остается «так называемым» . Понятие самое себя отрицает (или, иначе говоря, отрицает саму возможность терминологической закрепленности), вероятно, следуя парадоксу Ж. Деррида о том, что имя собственное - не собственное . Продуктивным в данном поиске может оказаться также обращение к понятию деконструкции Ж. Деррида. «Постмодернизм» - понятие, которое, подобно деконструкции, уклоняется от попыток приписать ему какое-либо содержание, какой-либо однозначный смысл. Данная терминологическая особенность подразумевает перманентный поиск более цепкого, более филигранного определения, причем поиск самодостаточный: с подачи адептов понятия «постмодернизм» предлагается «находиться в непрестанном поиске новых представлений — не для того чтобы насладиться ими, но для того чтобы дать лучше почувствовать, что имеется и нечто непредставимое» . В таком случае различные смыслы и варианты прочтения понятия оказываются сугубо контекстуальными, то есть не окончательными.
Упомянутые терминологические особенности понятия - множественность трактовок, ускользание от определения, самоотрицание - сообщают изучению постмодернизма риск и вынуждают в попытках его постижения преодолевать пределы запланированного и возможного, однако не отменяют самой возможности исследования. Понятие «постмодернизм» расценивают как необыкновенно эвристичное, как OQ предварительный шифр, провоцирующий поиск . Для реализации продуктивного анализа понятия постмодернизма, очевидно, требуется специальный взгляд, достаточно гибкий, чтобы уловить продуктивный смысл в отрицании и ускользании. Такой гибкостью,
Различение «апофатическое/катафатическое» имеет теологические корни, однако удобно для раскрытия сущности понятия постмодернизма с учетом его особенностей. Понятие постмодернизма сопровождается частыми «отрицательными» определениями, что отвечает уместности его апофатического рассмотрения, когда нечто выражено посредством отрицания, «то есть путем последовательного снятия всех его эмпирически фиксируемых атрибутов и сигнификаций» . В то же время апофатическое прочтение ввиду необходимости продуктивных результатов рассмотрения должно быть дополнено катафатическим как попытки концептуализации феномена, уклоняющегося от таковой .
Приближаясь к раскрытию содержания понятия «постмодернизм», исследователь сталкивается с «негативностью» , то есть с отрицанием (свойств, смыслов, причастности). «Постмодернизм определяет себя через то, чем он по сути не является» , и на данном этапе исследования предлагается принять указанную особенность как имманентную понятию постмодернизма и, соответственно, его содержанию и раскрыть его в апофатическом ключе. Утрируя акцент отрицания основы ««modo», получаем «модернизм-нет» или «анти-модернизм» , что указывает на реляционный характер термина, который отсылает к связи с прошлым как задаче к преодолению. «Все, доставшееся по наследству, пусть даже от вчерашнего дня должно быть подвергнуто подозрению» - таким образом трактуется послание постмодернизма, заключенное в его обозначении. Можно предположить, что, противопоставляя префикс post- актуально текущему modo, понятие «постмодернизм» указывает на отрицание того, что уже есть, наличествует, «раскрывается как состояние исчерпанности тех принципов, которые артикулировали мышление в предшествующие времена и задавали его эвристические горизонты» . С учетом задействования в формулировке термина «Постмодернизм» идеи времени («пост» как «после»), получаем слияние акцентов на продолжении и
Словарь и стиль обобщения, свойственный дискурсу постмодернизма в социологической теории
Бодрийяра о стратегии реализации власти в постмодерном контексте - в сравнении с модерным. В обществе потребления власть проявляет себя в соблазнении потребителя, во включении его в игру образов. Потребление в удовольствие состоится как «безответный дар» системы, что способствует символической дезинтеграции и вместе с тем контролю потребителей. Политический контроль посредством манипулирования и политической симуляции, согласно позиции автора, лишь нарастает в ситуации символической разрозненности, при переходе от продуктивистско-капиталистического общества к кибернетическому Бодриияр Ж. Символический обмен и смерть / Пер. с фр. С. Н. Зенкина. М: Добросвет, 2000. «если политический активизм был господствующей ценностью модерна, то ключевой ценностью постмодерна становится эстетически окрашенное «не-деяние» («nonaction»)» . Модифицируется и характер антагонизма классов - модерный конфликт собственников и трудящихся сменяется противостоянием пассивно потребляющей массы и «касты» ведущих латентную борьбу за укрепление смысла в области политики и культуры. Характерно, что многие аспекты состояния постмодерна подаются Бодрийяром как последствия или преемники модерной стадии, причем поворот к постмодерну понимается им не как коренной перелом, но как постепенное развитие событий, словно «находит завершение длительный процесс, когда один за другим умерли Бог, Человек, Прогресс, сама История, уступив место коду, когда умерла трансцендентность, уступив место имманентности» . Постмодерн не случился бы без модерна, как своего рода «асимптотический конец» всех модерных тенденции
По рассмотрению идей о модерне можно сделать вывод об актуальности данного критерия. В теории Бодрийяра не наблюдается резкого противопоставления модерну/модернизму, однако сам период-эпоха-эра полагаются им минувшими, многие свойства обществ модерна исчерпаны и модифицированы, в частности, прогресс производства дал основу для становления общества потребления, ценность - для симулирующего ее образа. Модерн вписан в концепцию исторической динамики уровней порядка и становления симулякра, описывается как эпоха-предшественник. Критический настрой обнаруживается в адрес модерной науки (за исключением марксизма) как нерефлексивно воспроизводящей свойства общества модерна и как ныне устаревшей.
Тактики ускользания и деконструкция. Анти-про-идентификационный критерий. Обратимся к рассмотрению критерия, относящегося к отказу от идентификации причастности к постмодернистской социологической теории. Можно ли атрибутировать Бодрийяру, его самоподаче и теоретическому стилю «ускользание и деконструкцию?»
Специфично авторское понимание положения социальных наук в постсовременной ситуации. Теории, подобно любой другой информации, утратили референциальную опору, и само понятие верификации, на взгляд Бодрийяра, немыслимо в эру симулякра В логике знака это подразумевает, что теории (автор называет в их числе теории других значимых фигур постмодернизма - Делеза, Лиотара) могут быть осмыслены не в
Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Пер. с фр. С. Н. Зенкина. М: Добросвет, 2000. соотнесении с практикой, но лишь во взаимной соотнесенности, что можно трактовать как неявное признание причастности условному сообществу создателей теорий-без-референта. Бодрийяр утверждает необходимость радикального переосмысления многих классических социологических понятий (преимущественно марксистских), таких как «труд», «власть», «революция» говорит о неизбежности радикализации всех гипотез в теории - для получения коммуникативного резонанса . Современная теория должна иметь деконструктивистский настрой, переосмысление подразумевает разоблачение внутренней логики феномена за счет рассеивания его смысла - в частности, такого рода деконструкции Бодрийяр подвергает одно из стержневых понятий собственной теории, «общество потребления».
Далее сфокусируемся на представлении Бодрияйра об объекте социологической теории. Бодрийяр, объявляющий своим предметом общество, в котором исчезает социальность как таковая , эпатажен. Взамен классов и коллективов на историческую арену выходят массы, автор ярко-метафорически характеризует их как ничто, «черная дыра, куда проваливается социальное... полная противоположность тому, что обозначается как «социологическое» . Настойчивость утверждения о разрушении и исчезновении социального («имплозии») в ряде работ указывает на выраженность рассматриваемого критерия, деконструкцию проекта социологии как науки. Социальное, по версии Бодрийяра, утрачивается, будучи поглощенным симулякрами третьего
В таком случае социологические идеи о ценностной дифференциации групп, коллективной деятельности и институциональной интеграции устарели, «это уже нечто противоположное социальному бытию или, наоборот, верх социальности, крайнее ее проявление, когда она начинает разрушаться сама собой. Появление масс на горизонте современной истории знаменует собой наступление и одновременно катастрофическое крушение социальности» . Радикальный тезис Бодрийяра о том, что Америка не более чем симуляция, кажется последовательным в качестве продолжения идеи о гибели социального. Исчезновение объекта подразумевает утрату смысла его изучения, нет социального - нет и социологии. Однако каковы основания у столь деструктивной для социологии позиции об исчезновении её объекта?
Построение типологии постмодернистских социологических теорий: критерии и общая композиция
Выявленное сочетание выраженности критериев позволяет охарактеризовать теорию Барта как представителя типа «Антимодерный деконструктивист» и признать её пограничную (условную) принадлежность группе «Концентрированные» постмодернистские социологические теории». Проведенное рассмотрение проблематизирует отнесение теории Барта к указанной группе, поскольку есть основания говорить о яркой выраженности лишь двух из четырех актуальных критериев идентификации. Барт ориентирован на существенные положения постструктурализма, причислен к его адептам и представителям. Кроме того, теоретик не только ускользает от идентификации - что классифицируется как выраженность второго критерия, - но и снабжает это ускользание подробной идейной и понятийной аргументацией. Как показал анализ, Барт не прибегает в явном виде к различению модернизм/постмодернизм, однако в своих текстах раскрывает ряд бинарных пар-аналогов. Изучение содержания бинарных пар показывает латентную близость теории Барта ориентирам постмодернистской науки, что, в свою очередь, позволяет признать только частичную выраженность первого критерия. В теории представлена концепция общества, которое Барт определяет как буржуазное, и указаны основные направления его анализа, но специфики состояния постсовременности не обозначено.
Тип «Антимодерные концептуалисты», «Жидкие» постмодернистские социологические теории. Теория Зигмунта Баумана
Постструктурализм как идейная среда постмодернизма. Исходный критерий. Причастность Зигмунта Баумана постструктурализму - гипотеза, подтверждение которой маловероятно. Подобная идентификация в аналитической литературе не встречается, также в текстах Баумана фактически не представлены конституирующие постструктурализм понятия. Однако поиск общих с постструктурализмом черт видится возможным и перспективным для уточнения позиции теоретика в заданной в настоящем исследовании типологии. Аналитики постмодернистской социологической теории , при этом отмечается сложность определения принадлежности и направлений преемственности его трудов: «Зигмунт Бауман - это социолог различных попыток категоризации его способа занятия социологией ... «рассказчик историй», «социалист», «структуралист», «критический теоретик», «гуманистический марксист», «экзистенциалист», «социолог-герменевтик», «постмодернист» и гибрид «поэт-интеллектуал» между социологией и поэзией» Вопрос осложняет включение автором в текст множества цитируемых теорий различных направлений, в числе которых встречаются и постструктуралисты (Ж. Деррида, У. Эко и др.): «работы Баумана сложно определить однозначно, так как он эклектично обращается к множеству теоретических источников, вместо того, чтобы примкнуть к определенной теоретической ориентации, и так как он постоянно настаивает на размещении поверх барьеров, посвященных различению традиций, перспектив и школ мысли» . Зачастую Баумана относят к преобразователям границ социологии в области методологии, тематик и стиля изложения. Более того, теоретик декларирует потребность в новой, иной теории, которая бы шла вразрез классической традиции в социологии, отрицая актуальность прежних, сковывающих ментальных рамок, ввиду столь инновационного настроя Баумана причисляют к «еретикам» и маргиналам науки. Эти особенности - сложности в категоризации принадлежности вкупе со стремлением расшатать условности границ дисциплины - свидетельствуют о сходстве научных интенций теоретика с постструктуралистами. Кроме того, теория Баумана отличается яркой метафоричностью, так называемым «поэтичным подходом», когда литературные приемы встроены в теоретизирование - «ущербные потребители», «фланер», «Большой брат» и т.п. Подобное инспирирование литературы в науку близко постструктуралистскому склеиванию научного и литературного как сходных областей знания.
Внимание к языку, основному полю интереса (пост)структуралистов, в теории Баумана сравнительно незначительное, за исключением научной сферы, где Бауман считает важным дискурсивное обновление, «не столько отказ от некоторых центральных для ценной социологии категорий (это самое легкое), сколько освобождение навыков интерпретация выстроена в гуманистической перспективе, приближена к опыту «обыденной жизни» . Социология, согласно утверждению Баумана, представляет собой интерпретацию интерпретаций и в этом отношении можно говорить об общности пропозиции постструктурализма о интерпретативном характере знания, (подобно идеям У. Эко об отсутствующей структуре, а также Р. Рорти о равноправии словарей). Однако в отличие от методологии постструктурализма, теоретик обращен прежде всего к реальным социальным процессам, и лишь во вторую очередь - к событиям языка и текста. Баумана более всего интересует социальная реальность с актуальными в ней процессами, где особое внимание он уделяет «обыденности» современного человека. Последний видится сознательным участником социального мира, обладающим собственной жизненной позицией и философией, - такая постановка противоположна постструктуралистскому тезису о смерти субъекта.
В теории Баумана сходно с постструктуралистами понимается структура как предсказуемость и контроль , но это не становится в его версии флагманом специальной методологии. Принципиальная близость теории Баумана постструктурализму обнаруживается в позиции критики власти как тотального феномена и посильного раскрепощения от нее. Речь идет о расширенном понимании власти, принимающей разные обличья, от административных до языковых. Аналитики указывают на критическую рефлексию Баумана тотализации власти на разных уровнях: индивидуальном, отношенческом, социальном Основной упор при разоблачении концентрации власти Бауман делает на социальном состоянии модерна как воплощении «гетерофобии» . Теоретик изобличает властное устройство общества модерна в виде научного расследования post factum: «мы знаем теперь по результатам посмертного вскрытия, к чему приводит Проект проектов, если сломать общественные тормоза и поддержать его всей мощью государственной машины. Знаем, как живется в обществе-саду с государством в роли садовника, решающего, каким растениям в нем есть место, а 0 какие портят вид, какие полезны, а какие подлежат прополке» . В отношении власти в постсовременном обществе позиция Баумана неоднозначна - он признает существование
О понимании знания в постмодернистских социологических теориях
В вопросе идентификации теории и автора как ее транслятора имеется решительный перевес в сторону признания Гидденса убежденным модернистом, тем более, что эта категоризация активно поддерживается им самим . Говорится об особой неоднозначности позиции теоретика, он пытается включить в концептуальную картину те феномены, которые идут «вразрез» модернистской модели общества (к примеру, тенденции в области интимных отношений) - и все-таки настаивает на своей приверженности модерну/модернизму Интересно то обстоятельство, что автор намеренно ставит себя в оппозицию постмодернистам, поэтому резонно говорить не об уклонении от идентификации (что могло быть расценено как собственно-постмодернистская тактика), а об открытой конфронтации в самоопределении. Имеет хождение версия о соперничестве теоретического проекта Гидденса и постмодернистских теорий, равно как и вариант причисления Гидденса к постмодернистам вопреки его артикуляциям: «теория структурации весьма близка к тому, что называется утвердительным постмодерном. Это благодушное рассмотрение постмодернового мира как мира терпимости и глобализации» Однако заявленное самим теоретиком противостояние должно быть признано более сильным аргументом, коль скоро данный критерий базируется на самоидентификации. В описании теории Гидденса встречаются приметы деконструкции как радикальной критики модернистской теории, например, в отношении рациональности деятеля, социальной детерминированности действий, метафоры общества-организма. Но яро-критических положений значительно меньше, чем
Приведенные доводы о самоотнесении Гидденса к социологам-модернистам в сочетании с распространенностью подобной категоризации в научном сообществе, также о принципиальном настрое автора на синтез теорий, позволяют говорить о невыраженности данного критерия. Активная оппозиционность в отношении постмодернистов, проявляющая себя в построении альтернативной постмодернизму теории, аргументирует суждение о том, что тактики ускользания в данном случае не применяются.
3. Концептуальная тематизация постсовременности. Социологически содержательный критерий о наличии концепции о постсовременном обществе. Стремясь ухватить в описании состояние существующего общества, Гидденс дает панорамный взгляд на социальный мир с его ключевыми, определяющими динамику процессами, а также делает подробные зарисовки отдельных его областей. Для этого он задействует авторскую понятийную палитру, «ему удалось создать целый новый лексикон, с помощью которого мы можем уловить, что означает жить в быстро меняющемся мире модернити: структурация, практическое сознание, дистанциация времени и пространства, произведенный риск, политики жизни» . Теория структурации как общая теория находит своё развитие и иллюстрацию на примере общества, маркированного им как «поздний модерн» («высокий», «рефлексивный», «радикальный», но не «постмодерн» ). Отправной точкой аппликации общей теории к нынешнему социальному состоянию становится идея динамизма, которую Гидденс считает ключом к самобытности общества позднего модерна, нашедшей своё проявление во всех сферах социальной жизни
Осветим ряд положений общей теории структурации, которые задействованы в описании общества поздней современности. Характерная черта этой теории - обращение к связям между уровнями, между тем, что, как правило, концептуализируется как макро-(социальные системы, структуры, правила и ресурсы) и микросрезы (действие и взаимодействие агентов) социального порядка. Структурация состоит в том, что социальная система воспроизводится в социальных практиках, то есть макроструктурные свойства системы находят своё воплощение в ежедневных интеракциях . Индивиды, группы и институты связаны отношениями автономии и взаимозависимости, что теоретик считает одним из проявлений «дуальности структуры». Последняя заключена также в том, что правила и ресурсы, которыми наделяет общество взаимодействующих агентов, одновременно выступают средством реализации практик и способом поддержания самой структуры как целого. Задают масштаб картины общества вектора времени и пространства: практики помещены во временно-пространственный контекст, и это обуславливает способ воспроизводства общества. Еще один значимый аспект дуальности структуры воплощен в модели стратификации действующего агента, в интенциях которого присутствуют осознанные и бессознательные компоненты, включенные в поле его зрения и исключенные из него. В режиме общесистемной реализации практик эта дуальность задает неопределенность последствий, в разной степени воспроизводя и трансформируя существующий структурный расклад.
Теория структурации, в целом, построена как восприимчивая к идее трансформаций, учитывает, что «изменение» имманентно каждому моменту воспроизводства системы взаимодействия» . Данная особенность теории позволяет передать всю мощь динамизма поздней современности, что автор считает основополагающим её свойством. В теории «рефлексивного» модерна Гидденс, прибегая к метафорическим утверждениям («мир ускользает из рук» ), заостряет внимание на скорости и глубине изменений, ставших жизненным фоном за последние несколько десятилетий в западных обществах и в мире в целом. Перемены заметны в содержании и характере актуальных повседневных практик, в изменившихся правилах и ресурсах, а также в их понимании - «случилась глобальная революция, имеющая отношение к тому, как мы думаем о себе и как мы формируем связи и отношения с другими людьми» . В числе ярких примет позднего модерна теоретик называет возросшее влияние отдаленных по локации событий на жизнь агентов (преодоление пространственной заданности) в связи с тем, что средства массовой коммуникации внедряют опосредованный опыт в рутину повседневности . Корневым обстоятельством, на которое обращает внимание Гидденс, стало изменение соотношения пространственно-временного режима