Введение к работе
Диссертация посвящена этике негативного сообщества Ж. Батая (1897-1962) в сопоставлении с этикой позитивного сообщества Ю. Хабермаса (1929)1.
Постановка проблемы
Социальные проблемы XX в. характеризуются, с одной стороны, крайней травматичностью вследствие войн и массовых катастроф, с другой - поиском новых форм взаимности, трагическим переживанием утраченного, вытесненного, нивелированного Другого. Деформация коммуникативных отношений и этика сосуществования - одна из ключевых тем в рефлексии XX в. Она совершенно по-разному решалась в разных областях науки, искусства, литературы, философии. Различные ответы давали на нее экзистенциализм, феноменология, фундаментальная онтология, герменевтика, логический позитивизм. О внутренней драматичности эпохи модерна с точки зрения утраченных связей писали Хайдеггер, Арендт, Поппер, Агамбен, Вайль, Бубер, Бланшо, Ваттимо, авторы двух поколений Франкфуртской Школы и т.д. Проблематика понимания, коммуникации, различия, утраченного чувства общности разрабатывалась в самых разных ракурсах и в современной отечественной рефлексии: М. Ямпольским, В. Подорогой, Н. Автономовой, Е. Петровской, О. Аронсоном, Ю. Кимелевым, Н. Мотрошиловой, Л. Гудковым, Б. Дубиным и др. В настоящей работе рассматривается один из важнейших аспектов дискуссии по этим проблемам: ситуация некоммуникативности, разрыва социальных связей, которые по-разному интерпретируются в работах двух крупнейших мыслителей прошлого века, оказавших заметное влияние на современников и последующее развитие философии - Ж. Батая и Ю. Хабермаса. И тот, и другой предлагают свои собственные трактовки и проекты этического сообщества, противостоящие тоталитарным коммунитарным моделям.
Два философа, как два полюса европейского самосознания, реализуют себя в совершенно разных, почти несопоставимых исторических контекстах и планах мысли. Их разделяет период в несколько десятилетий, за которые культурная ситуация в Европе радикально меняется. Исследуемый момент в творчестве Батая приходится на самый расцвет нацизма в Европе. Называемый одними первым борцом против фашизма среди
1 Понятие негативного сообщества принадлежит Батаю, понятие позитивного сообщества вводится автором работы. Для их сравнения подходит понятие контрсообщество Бурдье, которое он использует в работе Поле науки // Социальное пространство: поля и практики / Под. ред. Н. Шматко. - М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 2005, СС. 473-518.
2 лА
французских интеллектуалов, а другими - провозвестником сюрфашизма, Батай входит в культуру как постницщеанский паралогический писатель-экзистенциалист и философ эротизма. Помимо причастности к сюрреалистической группе Бретона, он известен как основатель сакральной социологии или гетерологии, исследующей формы и функции сакрального в повседневной жизни. Основные сюжеты его философии - опыт предельного, суверенное сознание, возвращение миру утраченного сакрального, трансгрессия за пределы логоцентрического рассудка2. Напротив, Хабермас принадлежит уже ко второму поколению Франкфуртской школы и вписывается в контекст Trauerarbeit послевоенной Германии и массового медийного общества. Он работает в рамках политической теории, моральной философии и логико-прагматической этики дискурса. Выступая критиком конца Просвещения, технократии, идеологизации науки, манипуляции современных СМИ, Хабермас наследует просветительской традиции веры в разум. Он определяет проект модерности как проект высвобождения нашего коммуникативного разума, который так и не был реализован. В 1940е гг. после нескольких экспериментов с различными сообществами (политическим, тайным религиозным, пронаучным), Батай приходит к выводу о необходимости вывести истинное сообщество коммуникации за пределы социального: норм, ролей, практик, институтов. Он основывает его как интеллектуальное, воображаемое, нереальное сообщество любви, эротической траты, эксцесса, возможное только на письме, в литературе, за пределами позитивного логического смысла. Негативное «сообщество тех, кто не имеет ничего общего» отсылает к невыразимому, невозможному, немыслимому опыту радикально Иного, недоступному рассудку. С 1980х гг. Хабермас предлагает свое транснациональное, космополитическое сообщество коммуникации, обусловленное работой публичных институтов и правовых норм, нацеленное на решение социальных и политических конфликтов.
Два сообщества обладают совершенно разной коммуникативной структурой, практикуют разное чувство социального, исповедуют разную логику этического. В их основании - совершенно разные типы рационализации жизненного опыта: неокантианская, постпозитивисткая процедурная коммуникативная рациональность у Хабермаса и система онтологических мифопоэтических представлений у Батая. Сравнивать их было бы, пожалуй, абсурдно, если бы в этой асимметрии обоих философов
2 Понятие трансгрессии он заимствует у Гегеля: в отличие от гегелевского Aufhebung трансгрессия стремится не к преодолению в себе противоречия, а к намеренному удержанию Другого в нас, к нарушению границы (запрета), которая неустранима и имеет ценность именно потому, что она удержвает и открывает доступ к Другому.
не объединяло несколько общих моментов. Оба автора пытаются преодолеть гомогенный порядок тоталитарного, противопоставляя ему особую логику коммуникации. Для обоих догматические, авторитарные, имитативные формы общности делают невозможным открытое сообщество коммуникации. Оба вводят этический императив «вторичного» сообщества, которое призвано решить непосильные для общества проблемы.
Актуальность тематики диктуется, во-первых, необходимостью этического осмысления проблем сообщества, со-существования, со-участия, со-чувствия, сопричастности в условиях повышенной конфликтности, противоречивости и неоднородности современного общества. Проблема этики коммуникации видится значимой в контексте различных деформаций взаимности: террора, принудительной ассимиляции, притеснения другого и друг друга. Во-вторых, тоталитарная культура мысли не изжила себя сегодня ни на уровне практик, ни на уровне идеологий и ее переосмысление требует не только оппозиционных теорий (права, морали, этики), но и понимания внутренних соотношений и противоречий самих этих альтернатив. В критической ревизии нуждается и сам антитоталитарный дискурс, его внутренние возможности и границы. И, наконец, в связи с тем, что внесоциальное (логическое, виртуальное, воображаемое) пространство начинает осваиваться как социальное, важно иметь опыт его изучения.
Степень разработанности темы исследования:
Традиция разделения на Gemeinschaft и Gesellschaft берет начало еще с Ф. Тенниса. Однако же, в отличие от Тенниса, сообщества Хабермаса и Батая являются по отношению к обществу не более стихийной, органической, «досоциальной» общностью, а более конструктивной и даже искусственной, вторичной инстанцией «постсоциальных» взаимоотношений. Эта идея вторичного сообщества уходит корнями в совершенно разные идейные контексты Батая и Хабермаса. Идея сообщества Батая 1940х складывается по следам экзистенциальных поисков «другой», избранной общности или изучения разных типов общностного опыта (общества, сообщества, союза, ордена, братства) в текстах Р. Кайуа, М. Лейриса, Ж. Монро; она опирается на исследования гетерогенного сакрального в примитивных сообществах французской социальной антропологии Дюркгейма и Мосса. Идея сообщества Хабермаса с 1980х гг. отталкивается от моделей всемирного гражданского морального сообщества Канта, идеального сообщества исследователей Пирса, открытого общества Поппера, коммуникативного сообщества Мида, сообщества безграничной коммуникации Апеля. Два линии интеллектуального поиска совершенно разнонаправленны: с одной стороны, логика гетерогенно Иного, различия, с другой -
логико-прагматическая философия языка, феноменологическая традиция интерсубъективности, позитивная этика коммуникации. Научную базу данной работы составляют посвященные Батаю и Хабермасу тексты по философии и социологии сообщества и коммуникации, которые отчасти преодолевают разрыв двух исследовательских традиций.
В зарубежной библиографии тема сообщества Ж. Батая исследуется, начиная с 1980х гг. Известен ряд работ, которые интерпретируют и концептуализируют опыт негативного сообщества Батая. Это «Безработное сообщество» Ж.-Л. Нанси, который выявляет сущностные отличия сообщества Батая от герметичных, имманентных сообществ тоталитарного типа; «Неописуемое сообщество» Ж. Бланшо, который описывает сообщество Батая как сообщество любви и литературного коммунизма; работы М. Сюриа и В. Кауфмана, где прослеживается переход от «реальных» сообществ Батая к сообществу 1940х гг., которое больше не имеет места иначе, как вовне себя, в разрыве с самим собой; главы из книг Ж.-М. Эмоне, который первым формулирует, что проблема сообщества Батая этих лет явлется иначе поставленным вопросом социального; статья В. Корлетта из сборника «Сообщество вне единства», где показано, как сообщество Батая 1940х гг. переопределяет классическую политическую традицию; статья Р. Конрада «Иятерсубъективность и внерепрезентативный обмен в предельных ситуациях Ж. Батая» особенно интересна тем, что позволяет сопоставить негативное сообщество Батая как интерсубъективно со-разделенное символическое «тело» с интерсубъективной структурой логико-прагматического дискурса Хабермаса .
Если для 1980-90х гг. было характерно выявление внутренней структуры и исторических реалий вокруг негативного сообщества, то для последнего десятилетия характерно и познавательно продуктивно то, что Батай начинает сравниваться с другими философами с опорой на одни и те же понятия: общее, сообщество, коммуникация. Статьи из блока «Сообщество, коммуникация» во французском сборнике «Lignes 17» 2005 г.
3 См. Nancy J.-L. Communaute desoeuvree. - Paris: Christian Bourgois, 2004; Бланшо M. Неописуемое сообщество. - M.: МФФ, 1998; Kaufmann V. «Communaute sans traces», in Georges Bataille apres tout / Sous la direction de D. Hollier, Paris, Belin, 1995, PP. 61-79; Surya M. Georges Bataille. La mort a l'oeuvre. - Paris: Gallimard, 1992; Heimonet J.-M. Le mal a l'reuvre. Georges Bataille et recriture du sacrifice. -Marseille: Parentheses, 1986; Politiques de l'ecriture, Bataille / Derrida. Le Sens du sacre dans la pensee francaise du surrealisme a nos jours. - Paris: Jean-Michel Place, 1989; Negativite et communication. - Paris: Jean-Michel Place, 1990. Pourquoi Bataille?: trajets intellectuel et politique d'une negativity au chomage. -Paris: Kime, 2000; Corlett W. «Redrawing the Lignes de Bataille», in Community Without Unity: A Politics of Derrida Extravagance, ed. C. W. - Durham: N.C. Duke University Press, 1989; Conrath R. «Intersubjectivity and Non-Representational Exchange in the Limit Situation: Towards a Shared Body in the Text of Georges Bataille, in «Social Discourse», Spring 1998, № 1(2), PP. 201-227.
сопоставляют сообщества Батая и С. Вайль, в которых общее, общностное мыслится отношением к радикально Иному и переходит от порядка естественного или юридического к порядку сверхреального; или сообщества Батая и Нанси, которые подводят к тому, что социальное существование не может больше описываться только в терминах социума или социальности, а требуют понятия вроде социус как измерение
плюральной-», вписаннное в онтологический порядок .
Отдельно выделяется корпус исследований, посвященный различным понятиям и опытам коммуникации у Батая: Ж. Монро, Ж.-Ф. Фурии, Ж. Либертсон. В наиболее фундаментальном труде последних лет «Коммуникация без обмена» Ф. Визе можно найти анализ коммуникации Батая по оппозиции к феноменологической концепции коммуникации, что способствует сравнению Хабермас-Батай5.
Третий корпус исследований посвящен проблеме «этического» у Батая. В статьях К. Фрошо, Ж. Сойшера, П. Коннера «гипермораль» Батая анализируется через понятие этики. Она противопоставляется профанной морали утилитарности и проекта и определяется как «имморальная» этика асоциального: свободы, «разнуздывания страстей», раскрепощения нашего внесубъектного архаического начала6.
Поскольку Хабермас интересен для данного исследования именно в связи с- и в свете Батая и как его фоновая фигура, выбраны только те работы о нем, которые производят наиболее интересный познавательный эффект сравнения. Так, в работе «Хабермас: этика коммуникации» Ж.-М. Ферри показывает, как Хабермас переходит от «естественного порядка» социального к «порядку управления» и далее к «порядку
4 Esposito М. «Extase et politique chez Georges Bataille et Simone Weil», in «Lignes 17, Nouvelles lectures
de Georges Bataille», Mai 2005, PP. 172-193; De Petra F. «Georges Bataille et Jean-Luc Nancy. Le
'retracemenf du politique: Communaute, communication, commun», in «Lignes 17, Nouvelles lectures de
Georges Bataille», Mai 2005, PP. 157-172.
5 Фурни Ж.-Ф. «Невозможное сообщение: Ж. Батай и Ж.-П. Сартр» // Предельный Батай / Под. ред. Д.
Дорофеева. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского Ун-та, 1994, СС. 223-235; Libertson J. Proximity,
Levinas, Blanchot, Bataille and Communication. - Boston: M. Nijhoff, 1982; Libertson J. «Bataille et
communication: non-savoir, glissement, rire», in «Substance», 1974, № 10, PP. 47-65; Liberston J. «Bataille
and Communication: From Heterogeneity to Continuity», in «Modern Language Notes», LXXXTX, May
1974, № 4, PP. 669-698; Monnerot J. «Sur Georges Bataille II: une philosophic de la communication», in
«Confluences», Fevr. 1946, № 9, PP. 1009-1018; Bizet F. Une communication sans echange: Georges
Bataille critique de Jean Genet. - Geneve: Droz, 20O7.
6 Conner P. «Mysticism and Morality in Georges Bataille», in «Assemblage», April 1993, № 1, PP. 30-31.
Frochaux C. «L'ethique de Georges Bataille», in «Presence et revue de Suisse», 1958, № 7-8, PP. 67-76;
Sojcher J. «Une morale de la transgression et de la souverainete», in «La demarche poetique». - Lausanne:
Rencontre, 1969, PP. 133-141. См. также Sardinha D. «L'ethique et les limites de la transgression», in
«Lignes 17, Nouvelles lectures de Georges Bataille», Mai 2005, PP. 125-139.
согласования». Тем самым этика коммуникации Хабермаса переопределяет понятие социального, которое может мыслиться теперь только через опыт коммуникации7.
Также выбраны исследования, которые выявляют границы и возможности коммуникативной и коммунитарной этики Хабермаса в необычном для него, но относительно близком для Батая контексте рассуждения. Эта часть исследований отстоит от основной традиции, которая интерпретирует Хабермаса в рамках парадигмы социальных наук: философии морали и права, социологии и политологии. В период 1970-90х гг. появляется корпус посвященных Хабермасу работ по теологии, в которых осмысляется проблема диссонанса между религиозной традицией и многосложной противоречивостью современного мира, его светским консенсусом. Обращаясь к «терапевтическому» дискурсу Хабермаса, христианская теология ищет выход в кооперационной коммуникации сообщества (внутри себя и с внешним ей контекстом), в формировании критического религиозного самосознания8.
Появляется также посвященный Хабермасу ряд статей по эстетике, где проводится критика возможностей логико-прагматического языка аргументации, бессильного ухватить и передать несоизмеримое, гетерогенное, различие. Сюда включена и отдельная статья «Философия как гетерономный центр современного дискурса: Юрген Хабермас» Дж. Мак Кумбера, автор которой вписывает Хабермаса в проект модерности за счет особого гетерономного элемента: любви к жизненному миру, который выводит его за пределы академической философии9. Подобные «нетрадиционные» исследования способствуют сравнению Хабермас-Батай, поскольку на «проблему Хабермаса» начинают откликаться или даже практически взаимодействовать области знания, изначально обходящие или опровергающие его логику и аксиологию, а именно: эстетика, поэтика, теология, к которым настоящее исследование ставит целью добавить еще и эротику.
Выбор исследований обусловлен тем, что в Европе второй половины XX в. оформляются крайне значимые смысловые зоны, к сожалению, не вполне проработанные
7 См. главу «Этика и сообщество: основы этики и дискуссия с Аппелем, Поппером и Альбертом» из Ferry J.-M. Habermas: l'ethique de la communication. - Paris: Presses Universitaires de France, 1987. * Cm. Matthew L. Lamb «Praxis communicationnelle et theologie par-dela le nihilisme et le dogmatisme»: (Theologie de la vie publique), in Habermas et theologie / sous la direction de E. Arens. - Paris: CERF, 1993. Kroger J. «Prophetic-Critical and Practical-Strategic Tasks of Theology: Habermas and Liberation Theology», in «Theo Studies», March 1985, № 46, PP. 3-20. Lakeland P. «Church as Lifeworld and System: Toward a Critical Social Ecclesiology», in «Month», March 1990, Ka 23, PP. 88-95. 9 См. Walder Prado Jr P. «Argumentation et esthitique. Reflexions autour de la communication et du differend», in Habermas, la raison, la critique, dirigee par Ch. Bouchindhomme et Rainer Rochlitz. - Paris: Cerf, 1996; Mc Cumber J. «Philosophy as the Heteronomous Centre of Modern Discourse: Jiirgen Habermas», in Silverman, Hugh, ed. Philosophy and Non-Philosophy Since Merleau-Ponty. - NY: Routledge, Chapman and Hall, 1988, PP. 211-231.
научным сообществом в России. Поэтому решающим видится необходимость представить малодоступную в России зарубежную рефлексию последних десятилетий. Из отечественной библиографии выбраны только основные труды: они не привлекались для цитирования, но легли в основу исследования. На ход работы оказали влияние тексты, посвященные Батаю или опыту внесоциального сообщества. Это монографии и статьи Е. Петровской, Е. Гальцовой, О. Тимофеевой, С. Фокина, С. Зенкина, Д. Дорофеева, которые впервые знакомили отечественного читателя с этим комплексом проблем. Сюда же относятся и сборники статей о Батае и переводов его философских текстов со значительными исследовательскими комментариями: «Танатография Эроса», «Предельный Батай», «Сакральная социология». Сюда же относится отдельная статья Б. Гладарева «Жорж Батай и Морис Бланшо: от философии невозможного к социологии постмодерна», где представлен теоретический анализ структуры социальности в сообществе Батая10.
С другой стороны, имеется корпус исследований, посвященных коммуникативной этике Хабермаса. Это работы В. Маркова, Н. Мотропшловой, И. Фарман, В. Фурса, В. Шульца, Ю. Кимелева, Н. Поляковой, А. Назарчука и др., вклад которых (интерпретация концепций, прояснение терминологии, выявление культурного значения) особенно ценен тем, что основные труды Хабермаса до сих пор не переведены на русский язык1 .
См. Петровская Е. «Говорить сообществом» // Индекс. Досье на цензуру: Другой-Чужой-Враг, 2005, № 22, СС. 200-207; Petrovsky Н. The Anonymous Community ; Гальцова Е. Письмо и жертвоприношение (главы: «Распад субъекта и невозможное сообщество», «Коммуникация со смертью») // Начало, Вып. 6, Москва, ИМЛИ РАН, 2003, СС. 25-53; Тимофеева О. Введение в эротическую философию (глава: «Друзья, сообщники, заговорщики»). - М.: НЛО, 2009; Тимофеева О. «Внутренний опыт и проблема сообщества в творчестве Ж. Батая» // Опыт и чувственное в культуре современности. Философско-антропологические аспекты. М.: ИФ РАН, 2004. С. 198—221; Зенкин С. «Блудопоклонническая проза Жоржа Батая» // Ненависть к поэзии М.: Ладомир,1999, СС. 7-51; Зенкин С. «Сакральная социология Жоржа Батая» // Проклятая часть. - М.: Ладомир,1999, СС. 7-52; Фокин С. «'Внутренний опыт' Жоржа Батая» // Батай Ж. Внутренний опыт. - СПб: Аксиома, Мифрил, 1997, СС. 308-334; Фокин С. Жорж Батай: философ-вне-себя. - СПб: Изд-во Олега Абышко, 2002; Гладарев Б. «Жорж Батай и Морис Бланшо: от философии невозможного к социологии постмодерна» // Теории и исследования общества. Т. 1 № 1, май, 2005, СС. 22-34. На тему асоциальности сообщества см. также Аронсон О. Богема: опыт сообщества. Наброски к философии асоциальности. - М: Прагматика культуры, 2002. Сборники: Предельный Батай / Под ред. Д. Дорофеева. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского Ун-та, 1994; Проклятая часть / Под ред. С. Зенкина. - М.: Ладомир, 1999; Танатография Эроса / Под ред. С. Фокина. - СПб: Мифрил, 1994.
" Марков В. В поисках другого / Хабермас Ю. Вовлечение другого: очерки политической теории, Санкт-Петербург, Наука, 2001, ее, 5-47; Марков В. Мораль и разум / Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие, Санкт-Петербург, Наука, 2006, СС. 287-378; Мотрошилова Н. О Лекциях Ю. Хабермаса в Москве и об основных понятиях его концепции // Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность: Лекции и интервью (Москва, апрель, 1989), Москва, Наука 1992, СС. 115-175; Фарман И. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. - М.: Институт
Однако, по ключевой проблеме именно соотношения коммуникативных этик сообщества Батая и Хабермаса известна ровным счетом одна глава «Хабермас и Батай» из книги Ж.-М. Эмоне «Негативность и коммуникация». Эмоне сравнивает два антитоталитарных проекта сообщества и коммуникации в поисках значимого этического Другого. «Я хотел столкнуть Хабермаса с Батаем, - пишет он, - руководствуясь как раз той мерой, - как и той безмерностью, - в которой эти мыслители разделяют заботу человеческой коммуникации (сообщения) и человеческого сообщества, - с тем, чтобы подумать о разных путях, которые может избрать дискурс, силясь крепче сжать межличностные связи в обществе»12. Эмоне находит примирительное достинство двух проектов в утопии языка коммуникации, в повышении нашей критической способности. И все же, помимо его инициаторского вклада, крайне знаковая для современной культуры возможность полемизации Батая и Хабермаса остается за рамками исследовательского внимания. Причина этому - неочевидность связей между двумя проектами.
Объект исследования - предложенная Батаем модель негативного сообщества в ее соотношении с моделью позитивного сообщества Хабермаса.
Предмет исследования - этика коммуникации негативного сообщества Батая в свете этики коммуникации позитивного сообщества Хабермаса. Основное внимание в работе уделяется режимам коммуникативного взаимодействия внутри сообществ, этическим принципам построения коммуникативного сообщения с Другим.
В силу того, что концепции Батая и Хабермаса столь разнородны друг другу, их основные понятия требуют терминологического уточнения. Следуя различению Хабермаса, под этикой понимаются частные ценностные ориентации и представления о том, что есть благо для себя лично или некой группы согласных между собой людей. Под моралью - универсальная нормированная совокупность действующих в обществе правил, институционально легитимированная и координирующая деятельность и образ жизни людей с точки зрения того, что есть общепризнанно «правильно и хорошо». К сообществу Хабермаса применимо понятие морали, хотя «моральное сообщество» (в терминах
Философии РАН, 1999; Шульц В. Философия Ю. Хабермаса. - М.: РАН, Институт социально-политических исследований, Наука, 2005; Кимелев Ю. Теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса в освещении западных социологов // Современная западная социология. Вып. 1. Юрген Хабермас. Реферативный сборник / Отв. ред. Н. Полякова. М.: ПИК ВИНИТИ, 1992, СС. 102-133; Кимелев Ю., Полякова Н. Концепция общества Юргена Хабермаса haber.pdf: Фуре В. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. - Минск: Экономпресс, 2000.
12 Эмоне Ж.-М. «Хабермас и Батай» // Танатография эроса / Под. ред. С. Фокина. - СПб.: МИФРИЛ, 1994, С. 220.
Хабермаса) может и даже должно распространяться на- и подчинять себе различные этические ориентации. К сообществу Батая применимо понятие этики как системы аксиологических ориентации. В отличие от Хабермаса, Батай не использует эксплицитно понятия этика. Однако его философский дискурс в выбранных произведениях строится всецело на императивах: «следует», «нужно», «должно». При анализе обоих типов моральности автор работы использует понятие коммуникативной этики как представления о том, какой режим коммуникации необходимо считать для сообщества благом, как этично было бы относиться к другому. Хабермас употребляет разные понятия коммуникации, но под наиболее обобщенным из них понимает процессуальную логико-прагматическую аргументацию, нацеленную на достижение взаимопонимания, на взаимную координацию действий и обусловленную нормами этики дискуссии. У Батая речь идет о коммуникативном сообщении (message): сакральном, поэтическом, эротическом, экстатичном, суверенном. Это либо слияние, взаимопереходность между людьми, которые утрачивают в ней свою идентичность, либо трансгрессия человека за собственные пределы, в по-ту-сторону-бытия, к невозможному. При анализе обоих типов коммуникации автор работы пользуется метапонягием коммуникации как логики обращенности на другое, другого, других и режима взаимодействия внутри сообщества.
Цель исследования - анализ коммуникативной этики негативного сообщества Батая с позиций критики коммуникативной рациональности Хабермаса, выявление драматургии и динамики конфликта между этиками двух сообществ.
Задачи исследования:
Выявить присущие позитивному и негативному сообществу режимы коммуникации и логики их коммуникативных сообщений.
Проследить, как в структуру негативного и позитивного сообщества встраивается этическое. Какие императивы и запреты оно вменяет. Что в сообществах считается этически или морально возможным, необходимым, допустимым, должным. В каком случае этическое может быть приравнено к моральному, а в каком - нет.
Рассмотреть, как в свете этого задается мы-концепция сообщества или, иными словами, объединяющая «нас» структура взаимосвязанности.
Исследовать, как через работу вторичного сообщества переопределяется структура социального. Какие возможности и границы она при этом обнаруживает.
Гипотезы и положения, выносимые на защиту:
1. Несмотря на то, что по многим и основным параметрам эти проекты
лежат в практически несопоставимых плоскостях, оба могут быть рассмотрены как
коммуникативные. Хабермас упрекает Батая и близкую ему традицию французских интеллектуалов в субъектцентризме мышления. Однако Батай, хотя он и говорит о внутреннем, субъективном опыте переживания, выстраивает взаимодействие внутри сообщества на принципе коммуникативного акта, обращенного на другого, других, вовне себя самого. Трансгрессия как нарушение границ другого также является опытом коммуникации. Поэтому видится, что четкая оппозиция Хабермаса между коммуникативным и субъектцентрированньгм разумом не совсем срабатывает применительно к сообществу Батая. Предполагается доказать, что логика коммуникации в сообществе Хабермаса может быть сопоставлена с логикой коммуникации в сообществе Батая.
2. Хабермас и Батай задействуют одни и те же понятия или смысловые
зоны (коммуникация, коммуникативная связь, коммуникативный разрыв, сообщество коммуникации, безграничная коммуникация), наделяя их едва ли не противоположными семантическими значениями. Предполагается доказать, что вопреки сущностным различиям, проекты поддаются анализу согласно одним и тем же формальным критериям коммуникативной логики, как то: принципы построения коммуникативного сообщения; этический язык коммуникации; образ другого, которому адресуется коммуникативное сообщение и т.д. Принципиально разные, но все же крайне интересным образом соотносимые коммуникативные структуры сообщества позволяют анализировать себя как особые коммуникативные поля. Предполагается доказать, что подобное сравнение является не только возможным, но и познавательно продуктивным.
Основными источниками для анализа Батая являются три ключевых произведения военного времени, составившие его «Сумму атеологии»: «Виновный» и «Внутренний опыт» (оба - 1943 года), и «О Ницше» (1945 г.). В них с наибольшей ясностью представлена его теория коммуникации и сообщества-вне-сообщества. Но важны они еще и тем, что по оппозиции к реалиям иррациональной истерии фашизма того времени они предлагают принципиально иной способ артикулировать сакральное, гетерогенное, вводя его в письмо, в язык. Из всех прочих философских работ Батая, выбраны только те фрагменты, которые касаются проблем Другого, других, сообщества и коммуникации.
Из философских работ Хабермаса выбраны, во-первых, статьи, в которых он критикует непосредственно Батая13. В этих работах Хабермас подробно представляет
Хабермас Ю. «Между эротизмом и общей экономикой: Батай» // Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. - М.: Весь мир, 2008, СС. 231-232; Хабермас Ю. «Вступление в постмодерн:
проект всеобщей экономии или экономии непроизводительной траты Батая, в основе которого лежит представление о том, что мир - это движение энергий и что наиболее важной из них является потребность тратить излишек, эксцесс, который, будучи нерастраченным, оборачивается военизированной агрессией. Хабермас рассматривает этот проект в контексте эпохи модерности, которая, с его точки зрения, требует особой активизации потенциала нашего коммуникативного и морального сознания, тогда как логика производства смысла у Батая вообще выходит за пределы умопостигаемого, соизмеримого, оставаясь недоступной для какой бы то ни было социологической теории. Во-вторых, выбраны те статьи, где Хабермас критикует подобный тип философского мышления в целом: философия деструкции и деконструкции, основанная на поиске радикально Иного, сближается с литературой и тем устраняет философию как единственно оставшуюся нам истинно критическую инстанцию14. В-третьих, те фрагменты его монографий (особенно с 1980х гг.), которые касаются проблем Другого, других, этики сообщества и коммуникации. Особое внимание уделено тем из них, в которых он в наибольшей степени противоречит или неожиданно сходится с логикой Батая.
Теоретические и методологические основы исследования: Работа мыслится в рамках социальной философии и ставит целью найти адекватный теоретический язык описания данного сюжета. Основной посыл заключается в том, что релевантный научный или академический позитивный дискурс и его теоретические построения не редуцируют, а, напротив, расширяют возможности понимания «негативной» логики Батая.
Во-первых, к анализу сообществ Батая и Хабермаса применены основные понятия формальной теории коммуникации (коммуникативное отношение, коммуникативная связь, коммуникативный опыт, коммуникативная структура, коммуникативный акт, коммуникативный диссонанс, коммуникативный этос, сообщество коммуникации и т.д.). Показывается, что Хабермас может дать метаязык описания коммуникативного взаимодействия для исследования обоих сообществ: в этом случае, анализируется, как логика коммуникации Батая реагирует, поддается, откликается на- или противится коммуникативному дискурсу Хабермаса. Сравниваются одни и те же понятия, используемые философами в почти противоположных значениях: коммуникация,
Ницше как новая точка отсчета» // Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. - М.: Весь мир, 2008, СС. 93-117.
14 См. например, Хабермас Ю. «Экскурс об устранении жарового различия между философией и литературой» // Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне, СС. 173-194.
коммуникативная связь, коммуникативный разрыв и т. д. Особое место в работе занимает поставленная Хабермасом проблема различения между объективным (что мы признаем за действительное или истинное для всех), социальным (что мы признаем за общезначимое и должное для всех) и субъективным (что лично я считаю действительным, должным, значимым) мирами. Это различение морально обязательно в сообществе Хабермаса и не принимается во внимание или намеренно нарушается Батаем. Однако же оно дает инструменты для анализа субъективно-аффективного опыта Батая на фоне объективно действительного и социально должного.
Во-вторых, используется социологический анализ сообществ, но «от противного». Т.е. анализ того, как именно применительно к сообществу Батая не работают такие конвенциональные в социологическом дискурсе понятия, как: социальные роли, нормы, институты, практики и т.д. Выявляя «несостоятельность» или «ограниченность» этих категорий анализа в отношении объекта (негативного сообщества), мы и выявляем его сущностные характеристики. Это дает возможность поставить вопрос об онтологическом статусе общего, общности в негатвином сообществе Батая: что значит бытие-сообща? в силу чего оно возможно? в силу каких этических императивов ему следовало бы быть? где начинается социальное, а где оно заканчивается? насколько эти пороги подвижны? что объединяет членов негативного сообщества? что отделяет их от не-сообщества? по оппозиции к чему (к обществу? к государству? к анти- или контр- сообществу?) оно выстраивается? существуют ли границы такого сообщества?
В-третьих, к анализу равно социального и асоциального сообщества применяется теория поля или поля культурного производства П. Бурдье15. Она позволяет исследовать сообщества как особый микрокосм с его специфической логикой и внутренней структурой функционирования, определять в нем механизмы порождения «значимого», «естественного», «истинного», «должного», «допустимого», «своего». В этом случае задействуется только теоретическая основа методологии и намеренно опущена вся эмпирическая фактура исследуемых объектов. Сообщества рассматриваются вне их генеалогий и конкретных исторических судеб. Основной акцент сделан на внутритекстовый концептуальный анализ источников. Работа фокусируется на том, через какие гипотетические, желаемые проекции коммуникативного взаимодействия сообщество XX в. начинает опознавать себя как этическое и моральное. Также используется понятие коммуникативного кода Бурдье как кода, работающего по принципу
15 Хотя сам Бурдье был критически настроен в отношении постмодернистской философии, дискредитирующей основания науки, куда отчасти можно отнести и Батая.
цензуры, которая определяет амплитуду возможностей внутри поля и его границы. Именно он в сообществах Батая и Хабермаса определяет, что в них может считаться этическим и моральным, а что - нет16.
Научная новизна исследования:
Сообщества Батая и Хабермаса впервые сопоставлены в рамках большого теоретического исследования. Апробированы категории анализа позитивного и эмпирически проявленного сообщества для исследования негативного, несуществующего, «неухватываемого» сообщества. Теория полей Бурдье применена к исследованию равно эмпирического и внеэмпирического, структурного и неструктурного сообществ. Сформулирован концептуальный язык (коммуникативное отношение, режим коммуникативного взаимодействия, логика коммуникативного акта), позволяющий описывать одновременно два «инородных» друг другу сообщества. Введен ряд понятий, важных для анализа негативного сообщества Батая: иное социальное или негативное социальное как иной формат общностного взаимодействия за пределами социального, этика крайности как этика обращенности на пределы возможностей мысли, опыта, языка. В анализ обоих сообществ введена формальная логика границ, пограничного как логика, определяющая модусы соотношения внутри сообщества и с его пределами (я-мы, я-другой, мы и другие, внешнее и внутреннее и т.д.). Выработана формальная схема для анализа различных типов коммуникативного акта и взаимодействия: я - граница другого -внешнее или экстериорность.
Теоретическая и практическая значимость исследования:
Аналитические стратегии, примененные к сообществу Батая, могут быть использованы для исследования воображаемых внесоциальных сообществ, которые уже практически вошли в традицию философской мысли", но еще не имеют достаточного опыта социологического анализа. Разработанная проблематика лимитологии или сознания границ (как сознания значимого другого, внешнего, инакового, со-граничащего) может применяться к изучению и построению практической коммуникативной этики, к которой
16 В рамках социологического подхода применены также методы социологии культуры Б. Дубина и
Л. Гудкова, объектом которых становятся проблемы мы-идентичности социальных груп, социальная
морфология сообществ. В частности, Гудков предлагает исследовать «характер групповой
солидарности, структуру ценностных представлений, образующих 'мы', интенсивность подобных
связей, сами ситуации возникновения или распада 'мы', формы и механизмы институционализащга и
репродукции 'мы'» и т.д. Гудков Л. Негативная идентичность: статьи 1997-2002. - М.: Новое
литературное обозрение, «ВЦИОМ-А», 2004, С. 265. См. также Дубин Б. Интеллектуальные группы и
символические формы. - М.: Новое издательство, 2004.
17 См., например, концепции «безработного сообщества» Нанси, «неописуемого сообщества»
Блашпо, «сообщества грядущего» Агамбена.
тяготеет современная философия. Это представляется особенно существенным в связи с начавшимся в последние десятилетия сотрудничеством философии и политики, философии и практической конфликтологии, философии и гражданского сознания в поисках новых коммуникативных этик сообщения и социального взаимодействия. Показательными, в этом смысле, видятся концепты морального сознания, коммуникативного действия и этики дискуссии Хабермаса в качестве теоретической опоры Европейского Союза. Необходимость такого сотрудничества - критической философской практики и политического философского мышления - представляется актуальной и для нашей страны. Сюжет диссертации может также послужить основой учебного курса «Этика коммуникации и сообщества в философии XX в.» в рамках социальной философии для студентов и аспирантов РГГУ.
Апробация работы:
Основные положения исследования были апробированы в форме докладов на межвузовских, междугородних и международных конференциях, в частности: «Этика других и этика Другого: принципы диалогичности в социальном и постметафизическом пространствах Европы XX в.: Хабермас и Батай» («Исследования культуры: ценности, институты, рефлексия», РГГУ 2007), «Неклассическая философия как коммуникативная практика: Хабермас и Батай («Неклассическая философская мысль: история и современность», РГГУ 2008); в виде семинаров: «Структура интеллектуального сообщества: Ж. Батай» («Интеллектуальная история. Сообщества интеллектуалов как сюжет воображения и исследования», РГГУ 2007); «Хабермас читает Канта: 'публичность как медиатор политики и морали'» («Мыслить своим умом», Universite Paris VII, Paris 2008).
Структура диссертации состоит из введения, трех глав (каждая глава включает два параграфа, каждый параграф - несколько подпунктов), заключения и библиографии, насчитывающей более 200 пунктов. Основные сюжетные линии анализа воспроизводятся в каждой главе в разных ракурсах проблематизации.