Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Досудебный процесс но Русской Правде
1.1. Заклич и Свод 17
1.2. Гонение следа 35
Глава II. Виды доказательств
2.1. Показания послухов и видоков 47
2.2. Ордалии 62
2.3. Присяга 75
2.4. Собственное признание и вещественные доказательства 89
Глава III. Судебное разбирательство по Русской Правде
3.1. Органы осуществлявшие суд 103
3.2. Судопроизводство по делам татьбе и о незаконном пользовании чужой собственностью 124
3.3. Судебный процесс но делам об убийстве, нанесении увечий и ран 137
Заключение... 149
Библиографический список 155
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В процессе формирования правового Российского государства и создания гражданского общества большое значение приобретает изучение обширного исторического опыта становления и функционирования различных государственно-правовых институтов. В этом свете значительный интерес представляет исследование вопросов зарождения и развития процессуальных отношений, как на стадии досудебного производства, так и непосредственно в ходе судебного процесса в период Русской Правды.
Актуальность настоящего диссертационного исследования определяется тем, что дискуссии по проблеме организационно-правовых основ уголовного и гражданского процесса на различных стадиях судопроизводства в Древней Руси, начатые более двух веков назад, не только не утихают, а, наоборот, в XXI веке становятся ещё острее. Это связано с условиями переходного периода, в котором оказались российское общество и государство с 1990-х гг. прошлого столетия.
Всякий переходный период традиционно предполагает масштабные изменения экономических, социальных, политических, правовых и т.п. изменений, коренного пересмотра устоявшихся традиций и взглядов в различных областях знаний, в том числе и в историко-правовой науке. Данный процесс всегда вызывает обостренный интерес исследователей к историческому наследию тех или иных правовых явлений, институтов, организационно-правовых форм и т.д. Не являются исключением в данном плане и затронутые в настоящей диссертации вопросы становления и развития процессуальных правоотношений в Древней Руси. Неутихающие споры вокруг проблем Русской Правды (РП) в целом и характера, сущности и содержания уголовного и гражданского процесса в частности определяют актуальность и значительный научный интерес настоящего диссертационного исследования.
Актуальность работы заключается также в ее методологическом аспекте. Современный период глобальных преобразований в Российской Федерации повлек за собой коренную перестройку исторической и историко-правовой науки, что потребовало пересмотра взглядов не только на историческое прошлое российских государства и права, но и на методологию их исследования. Если в советской литературе историко-правовые проблемы освещались с сугубо классовых позиций, то в настоящее время устранение данного подхода в научных работах большинства авторов и переход к сугубо цивилизационньш основаниям становится одной из методологических парадигм. В настоящее время ученые, как правило, стремятся полностью освободиться от бытовавших долгое время идеологических штампов, связанных с методологией формационного подхода. Однако данный процесс деилогиза-ции зачастую сопровождается отбрасыванием всего положительного, что накопила советская историко-правовая наука за годы своего развития.
Автор данной работы не склонен полностью и безоглядно отказываться от всего того, что внесла марксистско-ленинская доктрина в методологию научного познания. Поиск объективной истины невозможен без комплексного подхода в исследованиях, поэтому диссертант считает актуальным учитывать не только цивилизационньш аспект анализа исторического прошлого, по и формационный, классовый, который в наибольшей степени позволяет определить сущность и содержание государственно-правовых явлений в тот или иной исторический отрезок времени.
Актуальность темы диссертации и необходимость изучения поставленной проблемы особенно возрастает в современных условиях, когда современные российское государство и общество выходят на новый исторический путь развития. Сегодня задачи соблюдения законности, укрепления правопорядка и совершенствования государственного аппарата, как и много столетий назад, на заре формирования и развития отечественной государственности и права вновь выходят на первый план. Именно тогда закладывались основные принципы, понятия, институты и нормы, многие из которых,
развиваясь и совершенствуясь в дальнейшем, не потеряли своего теоретического практического значения и в наши дни.
Перечисленные обстоятельства обусловливают актуальность и научно-практическую значимость проблемы и объясняют выбор темы диссертационного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Изучение права Киевской Руси с момента становления отечественной историко-правовой науки являлось одним из основных направлений, традиционно привлекающих внимание исследователей. Уже в дореволюционный период появилась обширная историография древнерусского права в целом и уголовного и гражданского процесса в частности. Различные аспекты темы данного диссертационного исследования являлись предметом работ российских учёных: И.Д. Беляева, П. Беседкина, А. Богдановского, И. Болтина, СВ. Ведрова, М.Ф. Владимир-ского-Буданова, Н.С. Власьева, М.С. Грушевского, И. Грыцько, Ф. Деппа, И. Диева, Д. Дубенского, М.А. Дьяконова, Н. Дювернуа, В. Есипова, Н. Загоскина, Д. Иванишева, Н.В. Калачова, КМ. Карамзина, В.О. Ключевского, Н. Ланге, Н.Н. Максимейко, П. Мрочек-Дроздовского, М.П. Погодина, А. Попова, А.Е. Преснякова, А. Рейца, Д.Я. Самоквасова, В.И. Сергеевича, СМ. Соловьева, А. Станиславского, К.И. Стефановского, А.П. Чебышева-Дмитриева, Б.Н. Чичерина, Е.Н. Щепкина, И.Ф.Г. Эверса и др.
В советский период, несмотря на преимущественное внимание к сфере социально-экономических отношений, сохранялся интерес к изучению права Древней Руси. В научный оборот были введены новые источники, на основе которых появился целый ряд отраслевых и обобщающих исследований. Однако большинство работ принадлежит перу чистых историков, а не юристов. Так в это время к проблемам истории древнерусского права обращались: Б.Д. Греков, М.Ю. Брайчевский, В.И. Довженок, А.А. Зимин, В.В. Мавродин, А.Н. Насонов, Б.А. Рыбаков, Б.А. Романов, М.Н. Тихомиров, Л.В. Черепний, Я.Н. Щапов и др.
Из собственно историко-правовых юридических исследований советского и постсоветского периодов, посвященных проблемам древнерусского государства и права, относятся работы СВ. Юшкова1, М.М. Исаева2, М.А. Чельцова-Бебутова3, М.Д. Шар городского4, Р.Л. Хачатурова5, и других авторов.
Исследуемым проблемам так же посвящены работы некоторых зарубежных ученых, таких как: В.А. Мациёвский, Л. Гётц, Я. Раковецкий и других.
Теоретическая и эмпирическая база исследования. Исследование проблемы процессуальных правоотношений иа стадии досудебного производства и непосредственно в судебном процессе по Русской Правде построено на комплексном анализе широкого круга источников византийского, древнерусского и западноевропейского происхождения. К ним относятся светские и духовные законодательные акты, уставные и частные грамоты князей, постановления соборов и церковных иерархов, актовый материал, княжеская судебная практика, берестяные грамоты, нормы обычного права, западноевропейские средневековые сборники законов, правовые установления которых так или иначе накладывались на сферу отечественного государственного законодательства, основным источником которого на протяжении нескольких веков являлась Русская Правда.
Наиболее подробно автором были проанализированы источники права как древнерусского происхождения (договоры Руси с Византией 911-го и 944 г., списки Русской Правды, Уставы киевских князей Владимира Святославовича и Ярослава Владимировича, Псковская Судная грамота, Судебники 1497 г. и 1550 г., Соборное Уложение 1649 г.), так и иностранного (Сали-
1 Юшков СВ. Общественно-политический строй и прано Киевского государства. - М., 1949; Его же. Русская
Правда. -М., 1950.
2 Исаев М.М. Уголовное право Киевской Руси // Ученые труды ВИЮН. - М., 1946.
3 Чельцов-Вебутов М.А. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и
буржуазных государствах. - М., 1957.
А Шаргородский М.Д. Наказание по уголовному праву 'эксплуататорского общества. - М., 1957. 5 Хачатуров Р.Л. Некоторые методологические и теоретические вопросы становления древнерусского права. - Иркутск, 1974; Его же. Мирные договоры Руси с Византией. - М., 1988; Его же. Становление права (на материале Киевской Руси). - Тбилиси, 1988; Его же. Русская Правда. - Тольятти, 2002.
ческая Правда, Закон Судный людем, Литовский Статут). Помимо законодательных источников в работе использовался летописный материал. Подобный подход позволил значительно углубить и расширить существующее в историко-правовой науке представление о досудебных правоотношениях и судебном процессе, отражённых в Русской Правде.
Цель и задачи диссертационного исследования. Исходя из актуальности рассматриваемой проблемы, целью работы является комплексное историко-правовое изучение и анализ процессуальных отношений в древнерусском государстве в период его становления и развития на стадиях досудебного разбирательства и судопроизводства по нормам Русской Правды и других источников права, оказавших свое влияние на формирование РП или для кодификации которых в последующие века она сама стала основным источником.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
дать анализ современному состоянию изученности темы;
рассмотреть общий характер, сущность, содержание и этапы уголовного и гражданского процесса по Русской Правде;
определить понятие и особенности стадии досудебного процесса;
выявить принципы и специфику судебного разбирательства;
раскрыть юридическую природу как закрепленных законом, так и не указанных в РП видов доказательств;
изучить систему органов, осуществлявших судебное разбирательство;
проанализировать особенности судопроизводства по делам о татьбе и незаконном пользовании чужой собственностью, а также по делам об убийстве, нанесении увечий и ран;
определить дальнейшую эволюцию судебного процесса по уголовным и гражданским делам в последующие периоды развития древнерусского права.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом представленного исследования являются общие закономерности возникновения и развития процессуальных правоотношений в Древней Руси.
Предмет исследования составляют нормы Русской Правды, а также правовые установления связанных с ней нормативных документов, регулировавших отношения, возникавшие при разрешении уголовных и гражданско-правовых правонарушений и споров в средневековом древнерусском обществе.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период от возникновения Древнерусского государства и до середины XVII века. Это обусловливается тем, что РП оказала существенное влияние на развитие древнерусского законодательства в периоды феодальной раздробленности и становления Московского государства. Кодификации этих периодов непосредственно связаны с заимствованием правовых норм из первого сборника законов древней Руси, что неизбежно требует расширения хронологических рамок и позволяет более полно и глубоко изучить эволюцию процессуальных правоотношений.
Методология исследования. Основным методом познания в данной работе стал всеобщий диалектический метод, в рамках которого для исследования отдельных проблем темы применялись такие общелогические приемы как анализ и синтез, восхождение от конкретного к абстрактному, использование видовых и родовых отличий и т.д. В рамках исследования широко применялись принципы историзма, системный подход в раскрытии тех или иных явлений и процессов, атрибутивный и структурно- функциональный анализ.
Частнонаучные методы представлены в работе методами сравнительного правоведения и интерпретации, формально-юридическим и другими методами. Кроме того, в ходе работы автор стремился к максимальному сочетанию классового и цивилизационного подходов в исследовании, сосредоточивая при этом внимание на конкретных юридических понятиях и конструк-
циях, которые, по мнению диссертанта, сами но себе несут весьма значимую методологическую нагрузку.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в историко-правовой науке практически отсутствуют работы, дающие системный анализ исследуемой проблемы. Настоящая диссертация является первым комплексным на монографическом уровне исследованием широкого круга вопросов, раскрывающих сущность процессуальных правоотношений в IX-XII в.в.
Научная новизна диссертации состоит также, в том, что в ней с позиций современных требований юридической науки подводятся итоги предшествующих юридических исследований проблем становления и формирования уголовно- и гражданско-процессуальных отношений по Русской Правде с использованием как историко-правовых, так и общетеоретических подходов, а также с привлечением широкого круга источников, что в целом позволило автору предложить новое видение основных положений анализируемой проблемы.
Научная новизна диссертации проявляется не только в широте комплексного и всестороннего исследования, охватывающего широкий круг вопросов, но и на уровне отдельных конкретных историко-правовых задач, в постановке которых диссертант находит новые аспекты и при решении которых приходит к новым самостоятельным выводам, например, при построении иерархически соподчиненной системы видов доказательств.
Впервые в работе рассмотрен комплекс вопросов, которые или не стали предметом специального правового изучения, или по которым высказаны различные, порой диаметрально противоположные суждения. Автором на основе сопоставления широкого круга источников предложено решение ряда проблемных вопросов, таких как уточнение стадий судебного процесса, выявление более конкретного содержания понятия «свидетели», определение особенностей юридического положения их отдельных категорий и т.д. Уточ-
нены основания для рассмотрения дел о татьбе (краже), по спорам о торговых сделках, об убийстве.
Научная новизна исследовании заключается в следующих основных положениях, выносимых на защиту:
Русская Правда предусматривала систему стадий уголовного и гражданского процесса, который был единым и организовывался таким образом, чтобы дело продвигалось вперед от одной стадии к другой. На этапе предварительного расследования можно выделить такие стадии, как «заклич», «свод» и «гонение следа», которые предполагали состязательный характер досудебного производства, так как инициатива расследования правонарушения принадлежала потерпевшему, налицо были спорящие стороны, которые равным образом были наделены правами представлять суду доказательства.
«Заклич» и «свод» представляли собой начальные стадии досудебного процесса по отыскиванию правонарушителя и доказыванию его вины не только в период Русской Правды, но и вплоть до XVI в.
Задачей «свода» являлось отыскание преступника, что давало возможность восстановить нарушенное право истца на владение похищенной вещью. Несмотря на значительный разброс мнений как дореволюционных, так и советских исследователей относительно разницы процедуры «свода» при поиске пропавших вещей и холопов, анализ нормативных источников со всей очевидностью дает основание предположить ее тождественность.
Автор считает, что законодатель достаточно четко определял круг лиц, участвовавших в процессе «заклича» и « свода». Относительно «свода» можно говорить, что, несмотря на разницу мнений по данному вопросу, в пространстве его действие, как правило, распространялось только в границах города и подвластных ему земель.
3. «Гонение следа» по Русской Правде, заключалось в розыске преступ
ника по его следам или по следам пропавшей вещи. При отсутствии в древ
ней Руси специальных розыскных органов и лиц «гонение следа» осуществ
ляли потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы. Если следы
11 вели к общине - верви, то она обязана была выдать преступника или платить дикую виру (штраф). Если следы вели дальше, то община обязана была принять активное участие в процедуре «гонения следа», в противном случае она присуждалась к возмещению ущерба истцу и уплате штрафа в казну князя.
4. Показания свидетелей - «послухов» и «видоков» являлись важными
доказательствами на стадии судебного разбирательства. Вместе с тем до на
стоящего времени в науке не выработано достаточно конкретного понятия и
определения данных категорий свидетелей. В связи с этим автор считает, что
первоначально под понятием «видок» подразумевался очевидец события,
факта, а в качестве «послуха» выступал человек, свидетельствовавший о
добропорядочности лица, участвующего в процессе. С развитием процессу
альных отношений в более поздних списках Русской правды понятия «видо-
ка» и «послуха» смешиваются, в результате чего термин «видок» исчез из
употребления. Термин «послух» стал собирательным и вобрал в себя как по
нятие свидетеля обстоятельств события («видока»), так и понятие свидетеля-
защитника («послуха»), который был заинтересован в том или ином исходе
дела в пользу обвиняемого или потерпевшего в зависимости от того, на чьей
стороне он «послушествовал».
Русская Правда не знала понятия лжесвидетельства и не предусматривала ответственности за дачу ложных показаний, как в это было в законодательстве европейских стран. В более поздних источниках права (ПСГ, Судебниках Московского государства) данный пробел стал компенсироваться тем, что показания свидетелей в обязательном порядке необходимо было подтверждать присягой или судебным поединком.
5. Русская Правда предусматривает три вида суда божьего - испыта
ние железом, испытание водой и присягу. К ним прибегали, когда у истца не
было прямых доказательств обвинения, или когда истец в качестве доказа
тельства вины ответчика ссылался на показания своего холопа. По мнению
автора, процедура испытания железом применялась при разбирательстве
наиболее тяжких преступлений, а именно, когда: истец обвинял ответчика в
убийстве, или по другим делам, когда сумма иска была значительной и превышала полгривны золота. К испытанию водой по Русской Правде, как правило, прибегали при рассмотрении дел о краже с незначительной суммой иска. Противодействие церкви применению испытания железом и водой привело к тому, что в Псковской Судной Грамоте и Судебниках 1497 года и 1550 года в качестве судебных доказательств, вместо ордалий, стали предусматриваться судебные поединки.
Автор считает, что присяге в структуре древнерусской системы доказательств отводилось последнее место. Она приносилась, когда преступление или сумма иска были малозначительными, либо по спорам по поводу торговых сделок. В Русской Правде были предусмотрены дополнительная и очистительная присяги: первая приносилась истцом, вторая - ответчиком.
6. Собственное признание и вещественные доказательства во времена Русской Правды играли в судебном процессе главную роль. Вместе с тем, собственное признание виновного ввиду обычности и традиционности данного доказательства, не нашло своего конкретного закрепления в Русской Правде. Вместе с тем, в Псковской Судной Грамоте уже появляется статья, которая прямо указывает на собственное признание, как на один из видов доказательства. В Московском государстве в качестве основного способа получения показаний стали широко практиковаться пытки, под которыми подозреваемый вынужден был давать признательные показания, которые стали чуть ли не основным видом доказательства.
Сравнительно-правовой анализ законодательства Древней Руси и стран Западной Европы позволяет сделать вывод, что собственное признание было известно не только древнерусскому праву, но и германскому. В Салической Правде законодатель не только прямо закреплял признание, как вид доказательства, но и смягчал наказание в случае, если ответчик сознавался в совершении преступления.
Под вещественными доказательствами подразумевались различные внешние следы, свидетельствовавшие о произошедшем событии. По делам о
личных оскорблениях к таким следам относились: кровоподтёки, ссадины, кровоточащие раны и т.д. которые назывались «знамением»; по делам о кражах - найденные в жилище краденые вещи, по делам об убийстве - наличие в жилище у обвиняемого трупа, которые объединялись одним понятием «поличное». В Русской Правде отсутствует статья относительно поимки вора на месте преступления, которая бы прямо говорила, что данный факт сам по себе являлся достаточным вещественным доказательством в суде. Вместе с тем, на это косвенно указывает целый ряд статей. В отличие от Русской Правды, Салическая Правда поимку преступника с поличным на месте преступления, или убийцы с окровавленным оружием признавала наиболее важным доказательством.
7. В древнерусском государстве расширение юрисдикции, связанное с развитием феодальных отношений, вызвало усложнение структуры суда и рост вспомогательных судебных должностных лиц. Русская Правда упоминает о мечнике, детском, вирниках, метельнике, ябетнике, по поводу функций которых в научной среде до сих пор нет единого мнения.
Автор считает, что на мечнике лежали функции по оказанию помощи судье при осуществлении им правосудия. Детский также являлся должностным лицом при судье, и исполнял указания последнего. Вирником был человек, наделённый специальными полномочиями по сбору судебных штрафов (вир). Метельник являлся помощником вирника. В его обязанности входило выполнение административно-судебных функций различного характера, главной из которых было «делать меты», т.е. вести учет собираемых вирником штрафов. Ябетник занимался выявлением скрытых правонарушений, о которых доносил князю.
В ПСГ законодатель все вспомогательные судебные должности объединил в одну - должность судебного пристава, который выполнял функции вирника, мечника, метельника, ябетника и других должностных лиц, указанных в Русской Правде.
В Судебнике 1497 г. вместо старых должностей появляются новые должности дьяка и неделыцика. Дьяк осуществлял функции непосредственного представителя суда, который должен был присутствовать при судебном разбирательстве, а также контролировал исполнение указаний или решений судьи. Недельщик проводил следственные действия непосредственно в стадии судебного разбирательства, а также выполнял функции судебного пристава.
8. Во времена Русской Правды судебный процесс носил состязатель
ный характер; уголовный и гражданский процессы не разграничивались. Лю
бое дело называлось «тяжбой» или «тяжею». «Тяжи» разделялись на боль
шие и малые. По сумме иска они делились на три разряда: до полугривны зо
лота; менее полугривны золота, но не менее двух гривен кун; менее двух
гривен кун. Первые два разряда относились к большим тяжам, последний
разряд принадлежал к малым тяжам. «Тяжба» имела обвинителя и обвиняе
мого, которые в Русской Правде одинаково назывались истцами.
Судебный процесс по Русской правде мог проводиться разными способами и иметь различные основания. Для рассмотрения дела о татьбе (краже) достаточно было одно из следующих оснований: «заклич», проведение «свода», «гонение следа», задержание вора с поличным на месте преступления, «поклёп» - наличие подозрения в совершении преступления.
Из дел, относящихся к противозаконному пользованию чужой собственностью, в Русской Правде упоминается только два: об укрывательстве беглого холопа и по поводу торговых сделок и невозвращению денежных средств. При судопроизводстве о краже холопа весь процесс заканчивался на процедуре свода и необходимость в каких-либо дополнительных доказательствах отпадала. Судопроизводство по спорам по поводу торговых сделок и невозвращения денежных средств сводилось к показаниям свидетелей или принесению присяги одной из сторон.
9. Судопроизводство по делам об убийстве обладало определенной
спецификой, определявшей его особое положение в судебном процессе. Су-
допроизводство об убийстве могло начаться по следующим основаниям: по заявлению родственников убитого при наличие трупа; по заявлению родственников убитого при отсутствии трупа, но при наличии достаточных оснований (следов преступления и косвенных показаниях); по инициативе судебных органов при наличие трупа.
Судопроизводство по делам о нанесении увечий ран или побоев могло начаться по следующим основаниям: наличие определённых следов от преступления или по поклёпу, подтверждённому показаниями видоков.
О том, какое количестве свидетелей требовалось предоставлять в суд, Русская Правда ответа не даёт. Па наш взгляд, в тех статьях, когда чётко указывалось количество видоков, истцы для подтверждения своей правоты обязаны были предоставлять в суд указанное число свидетелей. В том же случае, когда число свидетелей не указывалось в статье, то истцы сами решали, достаточно ли им предоставить одного очевидца или необходимо вести в суд большее их количество.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования его выводов и положений в научно-исследовательской, а также учебно-преподавательской деятельности, прежде всего при проведении лекций, семинарских занятий и подготовке учебно-методических материалов по курсу «История отечественного государства и права», «История учений о праве и государстве». Теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации и характеризующие древнерусское право в процессе его становления и развития, позволяют расширить и уточнить существующие представления о процессуальных отношениях на стадиях досудебного производства и непосредственно на стадии судебного процесса в истории отечественного права. Кроме того, материалы диссертации можно использовать как дидактический материал для повышения квалификации судей.
Апробация результатов исследования. Материалы диссертации, положения и идеи, содержащиеся в данной работе, нашли свое отражение в
16 одиннадцати научных публикациях; основные выводы докладывались на научно-практических конференциях «Татищевские чтения» в Волжском университете им, В.Н. Татищева в 2002 - 2006 г.г. и обсуждались на заседании кафедры теории и истории государства и права Волжского университета им. В.Н. Татищева.
Структура и содержание диссертации обусловлена объектом и предметом исследования, отвечает поставленным целям и задачам. Диссертационное исследование состоит из введения, трёх глав, состоящих из девяти параграфов, заключения, библиографического списка.
Заклич и Свод
Русская Правда, возникшая в раннефеодальном государстве Киевская Русь с неразвитыми социально-экономическими, политическими, идеологическими, социокультурными и иного характера отношениями еще не знала понятия уголовного и гражданского права и процесса. Вместе с тем формирование института частной собственности и социального неравенства в племенных обществах славян, объединенных единой властью киевского князя, способствовало появлению и росту различного рода правонарушений среди населения. Это вынуждало власть предпринимать определенные шаги к их предотвращению и восстановлению нарушенных прав и интересов подданных, что требовало от законодателя достаточно четкой регламентации расследования правонарушений и рассмотрения дел в судах.
В Русской Правде, которая формировалась вместе с развитием общественных отношений путем постепенного отбора отдельных норм византийского церковного и светского законодательства, а также отечественного обычного права для нужд реальной судебной практики, были кодифицированы статьи, которые можно с полным основанием отнести к установленной законом процессуальной форме расследования правонарушений и рассмотрения дел в судах. Так в Правде мы находим ряд статей, в которых указывается на особый вид взаимоотношений спорящих сторон до суда. Одним из видов этих взаимоотношений были «заклич» и «свод».
О «своде» говориться в Краткой Правде (КП) (статьи 11, 13, 14, 16 Академического списка), но полное развитие этот очень важный институт процессуального права Киевской Руси получил в Пространной Правде (ПП) -в статьях 32, 34 -39 Троицкого списка.
В историко-правовых исследованиях XIX в. высказывались следующие четыре взгляда на «свод». По мнению таких исследователей, как И.Ф.Г. Эверс, Ф.Л. Морошкин, Н. Дювернуа, «свод» - это порядок производства по делам о восстановлении нарушенного права собственности - rei vindikatio. М.Ф. Владимирский-Буданов считал «свод» начальной стадией процесса. По мнению СП. Пахмана, Н. Ланге, В.И. Сергеевича, «свод» - это очная ставка. Наконец, Ф.И. Леонтович полагал, что «свод» был особым порядком уголовного производства - «процессом по татьбе». В.И. Курдиновский же думал, что «свод» в эпоху Русской Правды нельзя было признать ни виндикацион-ным процессом, ни начальной стадией процесса, ни очной ставкой, ни, наконец, особым порядком производства - «процессом по татьбе». «Свод» он представлял как юридическое явление - sui generis, которое не могло быть разложено на составные части, и которое изменялось по времени, по мере того, как развивался процесс в феодальном государстве
СВ. Юшков и М.А. Чельцов-Бебутов полагали, что под «сводом» в широком смысле слова необходимо понимать процесс, состоявший в отыскании истцом надлежащего ответчика путём «заклича», т.е. «свода в тесном смысле слова, и присяги» Процедуре «свода», как правило, предшествовало объявление на торгу пропаже вещи либо раба. Такое объявление называлось «закличем».
Сущность «заклича» выясняется из статей 32, 34 ПП. В Ст. 32 говорится: « А челядип скрыеться, а закличють и на торгу, а за 3 дни не выведуть его, а познаеть и третий день, то свои челядин поняты, а оном уплатити гривны продажи» и Ст. 34, которая аналогична Ст. 13 КП: «Аче кто погубить, или оружье, или порт, а заповесть на торгу, а после познаеть в сво-емь городе, свое емулицемь взяти, а за обиду платити ему 3 гривны» А. Станиславский толковал данные статьи следующим образом: Ст. 32: «Если скроется холоп, и господин заявит о нём на торгу, и до третьего дня никто не приведёт холопа, а господин на третий день опознает его, то может прямо взять своего холопа, а кто укрывал его, тот должен платать 3 гривны продажи»; Ст. 34: «Если у кого пропадёт конь, оружие или одежда, и он заявит о том на торгу, а после опознает пропавшее у кого-нибудь в своей же городской общине, то прямо брать свою вещь, а тому платить ему за укрывательство 3 гривны за обиду» .
Таким образом, можно сделать вывод, что «заклич» состоял в объявлении о пропаже на торгу и что, если по истечении трёх дней после заклича вещь находилась, то лицо, у которого она была найдена, признавалось ответчиком. Последний должен был не только возвратить вещь, но и уплатить три гривны продажи. К «закличу» прибегали при похищении холопов и вещей (коня, оружия, одежды) имеющих определённые индивидуальные признаки, при хищении же денег или массовых товаров эту процедуру использовать было нельзя.
В научной литературе в определении данного понятия наблюдалась значительная полярность мнений. Так, Н. Ланге и С.В, Юшков придерживались такой точки зрения, что «если после объявления владелец опознавал у кого-либо потерянную им собственность в своём городе, то мог взять её, а задержанный с ней подвергался 3-х гривенной продаже» п.
Н,В. Калачов в свою очередь полагал, что если хозяин пропавшей вещи заявлял об этом на торгу, то в случае нахождения потерянной вещи мог взять её у кого хотел без всяких судебных форм, и процедура свода была не нужна ". А. Станиславский не соглашался с Н. Калачёвым. Если придерживаться мнения Калачова, то каждый хозяин пропавшей вещи позаботился бы о том, что бы, кликнув клич на торгу, иметь право отнять свою вещь у каждого, как скоро опознает её .
Гонение следа
«Гонение следа» являлось очередной стадией досудебного расследования по нормам Русской Правды. Оно выражалось в поиске доказательств и в розыске преступника по его следам. При отсутствии в древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы. Считалось, где терялись следы, исключая большую дорогу или степь, там и должен находиться преступник.
Если следы вели к общине - верви, то она должна была выдать преступника или платить дикую виру. Вирой назывался денежный штраф, взимаемый строго дифференцировано в пользу князя. «Дикой» вирой назывался штраф, взимаемый со всей общины-верви, если на её территории находился преступник, а община отказывалась его выдать53.
В Пространной Правде Ст. 77 указывает на порядок розыска скрывшегося вора и устанавливает ответственность общины (верви) за розыск преступника; «Не будешь ли татя, то по следу женуть; аже не будешь следа ли к селу или к товару, а не отсочать от себя следа, пи едуть на след или отобьються, то темь платити татбу и продажю; а след гнати с чюжими людми а с послухи; аже погубить след на гостыньце на велице, а села не бу-деть, или на пусте, кде лее не будеть ни села, ни людии, то не платити ни продажи, ни татбы» .
По свидетельству Б.Д. Грекова, многими исследователями, в частности А. Станиславским данная статья переводилась следующим образом: «Если вор скроется, должно искать его по следу. Если след приведёт к селу или к какой-нибудь торговой стоянке, и если жители или хозяева не отведут от себя следа, или не пойдут на след, или станут отбиваться, то платить им за покраденное вместе с продажею за воровство. А след продолжают вести с чужими людьми и свидетелями. Если след приведёт на большую торговую дорогу, или на пустырь, где нет ни села, ни людей, то не платить ни продажи, ни цены украденного» ,
Г.К. Амелин считал, что в данной статье речь идёт именно о «гонении следа», которое заключалось в розыске преступника по его следам. По его мнению, данная процедура возникла с незапамятных времен и являлась древнейшим обычаем у славян, который нашел свое формальное закрепление в их законодательстве. В подтверждение своего суждения он приводил положение из Вислицкого Статута Казимира Великого о том, что «ежели бы украдены были лошади, волы, скот и другие вещи, в доме или другом каком месте, а потерпевший убыток нашёл бы след своей пропажи, то, собрав добрых людей, окольных соседей, име(л) право он по древнему обычаю, гнать след»56. С Г.К. Амелиным были солидарны многие ученые, в частности А. Станиславский, который утверждал, что статья Русской Правды о «гонении следа» вошла, «можно сказать, целиком» в Литовский Статут с «некоторыми позднейшими добавлениями».
В научной литературе XIX и XX вв. толкование Ст. 77 ПП не вызывало разногласий, за исключением прочтения смыслового значения отдельных слов. Так, например, по свидетельству Б.Д. Грекова, И. Болтин полагал, что слово «товар» в статье означает хутор, т.е. двор в некотором отдалении от жилья, «построенный единственно для содержания скота, дабы ближе было выгонять его на паству». В связи с этим он заключал, что скотный двор назывался «товаром», приводя в подтверждение правоты своих слов тот факт, что в Малороссии в его времена рогатый скот называли «товаром». Как представляется с этим можно вполне согласиться, потому что, как известно, у народов Древнего мира первоначальной разменной монетой также являлся скот.
Слово «гостиницу» И. Болтин толковал как «постоялый двор на пути, где в ту и другую сторону жилья нет, в котором проезжающие всё нужное
для себя и для коней доставали, и покой и безопасность находили» . И. Ра-ковецкий возражал против понимания слова «гостиница» как «постоялый двор», и отождествлял его с польским словом gosciniec, что означало «главный тракт, большая дорога». В свою очередь И.Ф.Г. Эверс отмечал, что слово «гостиница» во многих славянских наречиях означало не только постоялый двор, но и большую дорогу
Данные расхождения, по мнению автора, не носят принципиального характера. Значительно важнее представляется уяснение субъектность участников «гонения следа». Как считал К.А. Неволин, закон повелевал, чтобы преследование вора по горячим следам было производимо не иначе, как с «чужими людьми», и чтобы выемка поличного (украденного или иных доказательств преступления) из дома проводилась с приставом и посторонними, незаинтересованными в деле людьми. Равным образом закон запрещал истцу «самовластно отбирать у других недвижимое имущество, на которое он присвоил себе право. Это запрещение появилось в древнейшие времена и с полной силой действовало и в XIX веке»
Показания послухов и видоков
Как и в настоящее время, в Древней Руси доказывание и сами доказательства играли огромную роль в гражданско- и уголовно-процессуальной деятельности. Эта роль обусловливалась тем, что судья не мог непосредственно воспринимать событие, по поводу которого возбуждалось то или иное дело, поскольку это событие совершалось (или не совершалось) в прошлом. События и факты необходимо было установить опосредованным путем по их материальным и нематериальным (воспоминания очевидцев) следам. Опосредованное установление неизвестных фактов на основе известных собственно и составляло, как, впрочем, составляет и в настоящее время, процесс доказывания. В связи с этим возникала настоятельная необходимость юридической регламентации доказывания, которая заняла главное место в установленной законом процедуре судопроизводства. В связи с этим еще в позапрошлом веке В.Д. Спасович писал, что доказывание составляет центральный узел и душу судебного процесса, которые обусловливают и устройство судов и все главные формы судопроизводства .
Древнерусский суд по Русской Правде представлял собой состязательность сторон перед судьей, причём каждая сторона имела право в доказательство истинности своих требований или утверждений ссылаться на различные факты, обладавшие доказательной силой. К таким фактам, выступавшим в роли судебных доказательств, относились: 1) показания «послухов» и «видоков», 2) ордалии, 3) присяга, 4) собственное признание и 5) вещественные доказательства.
Судебные доказательства в Русской Правде различались в зависимости от того, начиналось ли дело вследствие обнаружения «поличного» или иных следов преступления, или только по «поклёпу». В первом случае доказательством к оправданию или к обвинению ответчика считалось «отведение» или не «отведение» им законным образом «поличного» или других еле-дов преступления, а во втором всё решал «суд божий» или «рота» (клятва) .
В случае обнаружения «поличного» или иных следов преступления большую роль в судебном разбирательстве играли «видоки» и «послухи». В литературе нет общего мнения о значении терминов «видок» и «послух». Одни исследователи вообще не находят различия между ними, другие полагают, что «видок» - это очевидец совершившегося факта, а «послух» - человек, свидетельствующий по слуху. Третьи, такие как Н. Дювернуа, МФ. Вла-димирский-Буданов, М.А. Чельцов-Бебутов, считали, что «видок» и «послух» означали две процессуальные роли, совершенно различные друг от друга. «Видок» был простым свидетелем в современном смысле слова, а «послух» -это пособник, на которого ссылались истец или ответчик89.
Как представляется, данные определения не полностью отражают сущность и содержание рассматриваемых понятий. Нам думается, что «послухи» являлись свидетелями-пособниками, своеобразными защитниками, свидетелями не только факта, но и того, что сторона пользовалась хорошей репутацией. «Послухи» являлись на суд, чтобы поддерживать притязания одной из сторон, которая «послалась» на них. «Видоки» же являлись простыми очевидцами событий.
В древности правовое значение позиции истца и ответчика отражало состязательное построение процесса, при котором действовали начала диспо-зитивности, расширявшее возможности сторон влиять на исход решаемого дела. В связи с этим процессуальный статус сторон давал им право привлекать для подтверждения своей правоты «добрых (уважаемых и авторитетных в обществе) людей» - «послухов». Ссылкой на таких «добрых людей» истец и ответчик стремились убедить судью, один - в правомерности притязаний, другой - в своей невиновности. Данная поддержка имела важнейшее значение, когда для судьи не было ясно кто прав, а кто виноват. В таких случаях выступление «послухов» было безапелляционным, решающим. По мнению Н.Л. Дювернуа, в этом смысле «послухи не составляют простого средства доказать факты, а оказывают влияние на успех самой претензии той стороны, за которую стоят» .
По мнению И. Грыцко, сущность «послуха» выражалась одновременно как в свидетельском, так и в обвинительном характере его роли в процессе. Он считал, что истцом в деле являлся собственно не истец, а «послух», который был на стороне истца, как дававший сведения о таких обстоятельствах или происшествиях, которые ранее не были известны другим. В том случае, если показаний «послуха» было недостаточно в качестве доказательства вины ответчика, то «послух» должен был идти на «правду Божью», т.е. приносил присягу, или как это было в Псковской Судной Грамоте - выходил на поединок с ответчиком. Когда кто-либо объявлял себя «послухом» и становился «на правду», то он уже не мог отказаться от участия в суде в данном качестве до окончания судебного разбирательства СВ. Юшков и В.И. Сергеевич также полагали, что при разрешении имущественных споров, согласно Русской Правде, помимо выступления в суде в качестве свидетелей доброй славы, «послухи» участвовали и как свидетели факта совершения сделок. Термин «видок» в данном случае не применялся. Так, например, договор займа заключался в присутствии «послухов», которые удостоверяли заключение сделки и придавали ей, таким образом, «твердость» .
Органы осуществлявшие суд
В Древнерусском государстве, как и в других феодальных государствах Европы, суд не был отделен от администрации. Судебных органов, как специального аппарата, независимого от других органов власти и управления, не существовало. Судьями были сами князья и их представители на местах -посадники, волостели и т.д. После того, как киевские князья стали «сажать» в крупные центры государства своих сыновей, судебные функции там стали выполняться ими. Наряду с судьями в Киевской Руси были различные судебные должности: вирник, мечник, метельник, ябетник и другие269.
Принятие христианства на Руси повлекло создание церковных судов, к юрисдикции которых относились духовные дела. Судьями церковных судов были митрополиты, епископы и настоятели монастырей.
Основное содержание Русской Правды отражает интересы княжеского хозяйства и управления. При сравнении отдельных её частей ясно виден рост княжеской власти и расширение княжеского суда.
Как и многие другие законы (германская Салическая Правда, кельтская Великая книга древнего права) - Русская Правда является, прежде всего, судебником. В ней мы встречаем нормы права, которые в настоящее время называем нормами уголовного и гражданского права и процесса. В отдельных статьях Русской Правды прямо сказано, что данная норма возникла как судебное решение князя по конкретному делу. Так в Ст. 23 КП говориться: «Л конюх ... 80 гривен, якоуставил Изяслав с своем конюсе...», что означает, что виру в 80 гривен за убийство конюха установил князь Ярослав, когда разбирал дело об убийстве своего конюха .
Русская Правда отразила рост княжеской власти вообще и ее юрисдикции в частности. Центром управления и суда становится княжеский двор.
Это видно из Ст. 38 КП: «Ащеубъють татя на своем дворе...то той убит; аще ли до света держать, то вести его на княжь двор...» . В.И. Сергеевич в словах: «...вести его на княжь двор...», - видел одно из указаний на то, что в период Русской Правды в суде принимал участие князь и его чиновники272. М.Ф. Владимирский-Буданов также считал, что данная статья свидетельствовала о судебной власти князя. Но при этом он отмечал, что «княж двор» - это не только резиденция князя, но и те дворы, где в провинциях сидели княжие чиновники .
В наиболее крупных городах Киевского государства суд отправляли официальные представители княжеской администрации - посадники. Они являлись заместителями князя в областях, поэтому им принадлежала и судебная власть.
Посадниками обычно назначались члены старшей дружины князя, т.е. бояре. В некоторых случаях посадничество давалось и младшим дружинникам. Так, например, в 1176 г. князья Ростиславичи раздали посадничество в северо-восточной Ростовской земле южнорусским младшим дружинникам, которые не были связаны с местным населением и поэтому «многую тяготу творили людям продажами и вирами» .
В тех городах, где находились резиденции князей, посадников не было. Единственным исключением был Великий Новгород, где сохранилось старое вечевое устройство, что с началом феодальной раздробленности на Руси и падением роли и значения власти великого киевского князя после 1136 г. позволило новгородской общине выбирать себе князя и приглашать его для выполнения военно-полицейских функций. Непосредственное управление делами Новгородской феодальной республики осуществлял выбранный на вече посадник, который значительно ограничивал деятельность князя, в том числе и судебную.
В «стольных» городах древнерусских «княжеств и земель» суд и управление отправляли сами князья при помощи своих ближайших помощников - тиунов. Нередко деятельность тиунов вызывала возмущение со стороны населения городов, которое требовало, чтобы судебные функции исполняли сами князья в целях недопущения каких-либо злоупотреблений.
Об этом повествуют тексты древнерусских летописей. Так, например, из описания событий в «Повести временных лет» за 1146 год мы узнаём, что киевляне, собравшись на вече, стали жаловаться князю Святославу на Ратшу и Тудора, киевского и вышгородского тиунов. «Ратша погубил Киев, - говорили они, - а Тудор - Вышгород; теперь князь Святослав, целуй крест вместе со своим братом Игорем Ольговичем на том, что если кому из нас будет обида, то сам должен судить нас». Святослав вынужден был ответить им: «Я целую свой крест и за себя и за своего брата на том, что не будет вам никакого насилия, и что будет у вас тиун по вашей воле» .
Тиунами, как правило, были люди несвободные, т.е. по большей части - холопы, принадлежавшие либо самому князю, либо боярам. Это видно из некоторых статей Русской Правды. Так, Ст. 1 ПП, в которой рассматривается норма об убийстве свободного человека, указывает на принадлежность тиуна либо князю, либо боярину: «Аже убиетъ мужь мужа, ... аче будешь княжь моуж или тиуна княжа; ащели будешь ... тивун бояреск...» .