Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методология познания технико-юридических дефектов 22-138
1.1. Методологические основы исследования технико-юридических дефектов 22-40
1.2. Дефект как междисциплинарная категория. Значение в теоретико-правовых исследованиях 40-69
1.3. Понятие и детерминация технико-юридических дефектов 69-114
1.4. Классификация и типологизация технико-юридических дефектов 114-138
Глава 2. Содержательные (смысловые) технико-юридические дефекты 139-177
2.1. Понятие и характеристика содержательных (смысловых) технико-юридических дефектов 139-149
2.2. Неполнота правовой регламентации 149-159
2.3. Дефекты нормативно-правового конструирования 159-167
2.4. Аксиологические технико-юридические дефекты: постановка проблемы 167-177
Глава 3. Формальные технико-юридические дефекты 178-228
3.1. Понятийные технико-юридические дефекты: понятие и виды 178-194
3.2. Языковые технико-юридические дефекты 195-212
3.3. Формально-логические технико-юридические дефекты 213-228
Глава 4. Технико-юридические дефекты нормативно-правовых связей 229-269
4.1. О технико-юридических дефектах нормативно-правовых связей 229-239
4.2. Коллизии правовых норм 239-256
4.3. Несогласованность правовых норм и дефекты построения нормативных правовых понятийных (терминологических) рядов 256-269
Глава 5. Предупреждение, преодоление и устранение технико-юридических дефектов .270-344
5.1. Понятие, формы и субъекты предупреждения технико-юридических дефектов 270-285
5.2. Меры предупреждения технико-юридических дефектов 285-302
5.3. Преодоление технико-юридических дефектов 302-328
5.4. Устранение технико-юридические дефектов 328-344
Заключение 345-350
Список использованных источников 351-414
- Методологические основы исследования технико-юридических дефектов
- Неполнота правовой регламентации
- О технико-юридических дефектах нормативно-правовых связей
- Устранение технико-юридические дефектов
Методологические основы исследования технико-юридических дефектов
Необходимость новых методологических подходов в исследовании технико-юридических дефектов. В юридической литературе термин «дефект» нередко используется без каких-либо теоретических и методологических обоснований, что отчасти оправданно на начальных этапах разработки научной конструкции. Исследователи оперируют им при рассмотрении различного рода изъянов, недостатков, обнаруживаемых преимущественно в тексте нормативно-правовых актов.
Как показывает анализ множества имеющихся научных публикаций по теме, проблема дефектов права слишком многоаспектна, методологические подходы к ней существенно различаются, а часто их просто не существует. Поэтому многие авторы, начиная рассуждать о дефектах объективного права, уходят в проблематику всех недостатков правового регулирования.
Использование исследователями понятия «дефекты права», как научным, многовариантно. Мы можем видеть различные наименования самой проблематики: от дефектов в праве, правотворческих дефектов, дефектов законодательства, дефектов юридических фактов до дефектов правообразования, дефектов правосознания, дефектов актов толкования, дефектов юридических документов и проч.
Из всего этого многообразия пока невозможно понять, чего в нем больше: содержательной глубины проблемы дефектов права, объемности теории правовой дефектологии, перечневых разновидностей дефектов права или простого теоретического конструирования под термином «дефект» любых недостатков права. Безусловно, отсутствие ответа на эти вопросы связано во многом с научной сложностью темы. Однако главной причиной, которая тормозит дальнейшее познание дефектов в праве, являются научные пробелы, отсутствие систематизации накопленного теоретического знания по рассматриваемым вопросам.
Для углубления доктринального понимания правовых дефектов важно не столько объединить существующие учения о правовой дефектологии, сколько с учетом новых методологических подходов дифференцировать различные направления научного познания темы.
Безусловной методологической базой для подобных теоретических исследований служат ранее изданные труды по проблеме, в которых их авторы заложили фундамент учения о дефектах права (В.А. Козлов, В.Н. Кудрявцев, В.С. Нерсесянц, Ю.А. Тихомиров и др.). Академическая значимость этих трудов бесспорна, однако теории советского периода нуждаются в современной интерпретации. Причины этого следующие.
Во-первых, труды авторов советского периода были изданы в условиях методологической парадигмы монизма марксисткой правовой доктрины, которая соответствовала периоду их создания. В этот период наука не была тесно связана с практикой правотворчества и правоприменения, что позволяло доктрине создавать труды высокой научной значимости. Их значение не отрицалось практикой, но слабо влияло на процессы правообразования. В условиях современного методологического плюрализма и неизбежной ориентированности юриспруденции на конкретную законодательную материю и судебную практику, предмет ее изучения стал намного шире.
Во-вторых, очень много изменилось в исследовании процессов правообразования. Так, например, законодательная лингвистика стала полноценной междисциплинарной наукой, существующей на стыке права и лингвистики. Появились и другие, более явные признаки междисциплинарного подхода при исследовании права и образующих его явлений, например, координационные юридические технологии2, мониторинг законодательства, конституционная юстиция и последствия ее деятельности, антикоррупционная экспертиза, делегированное законотворчество, юридическое прогнозирование и проектирование. В поле зрения ученых все чаще стали попадать социальные основы права3. Неполнота теории данных явлений очевидна, поскольку применительно к теме правовой дефектологии они еще не подвергнуты достаточному обобщению.
В-третьих, появление отраслевых и межотраслевых исследований по проблеме дефектов в праве существенно дополняет существовавшую теоретико-правовую теорию дефектов4.
В-четвертых, в праве появились многообразные понятия оценочного характера, которые излагаются не обобщенно, а по совокупности индивидуализирующих признаков, то есть относительно-определенным способом (возможность, невозможность, справедливость, добросовестность, гуманизм и т.д.). Существование таких понятий, с одной стороны, влияет на появление одних правовых дефектов, с другой стороны, способно сглаживать другие из них. Их роль в процессах управления правовыми дефектами еще не исследовалась.
Наконец, в-пятых, современные научные исследования в праве проводятся в условиях доступности трудов дореволюционных российских ученых, а также научных источников зарубежного права, демонстрирующих многочисленные примеры прямого и косвенного влияния научной доктрины на законодательство и правоприменительную практику. И это еще один немаловажный аргумент для современного обращения к теории дефектов права.
С учетом всех вышеперечисленных тенденций мало добавить к научному понятию «дефекты права» прилагательное «инновационное»5. Необходим конкретный подход к его дефинированию, что в условиях существования значительного доктринального материала в современной науке вряд ли возможно без методологического обоснования.
Познавательные средства для теоретических исследований обеспечивает методология как учение о способах научного познания. Вслед за философским знанием, а затем такой синтетической дисциплиной как философия права, сегодня эту функцию на себя приняла теория государства и права – дисциплина, выступающая для юридических наук базовым знанием о методологии научных исследований. Методология права не призвана решать содержательные научные задачи, она формирует мировоззренческие основы исследования, позволяя вскрывать подходы, уровни, методы, приемы и способы познания правовой действительности во всем ее объеме, единстве внутренних связей и тенденций закономерного развития правовых явлений и процессов в их единстве, целостности и системности.
В случае с научной проблемой дефектов права востребованность методологии оказывается объективно необходимой. Исследование проблемы дефектов права (по мере накопления новой научной информации) приобретает описательный характер, который необходимо скорректировать с помощью методологического подхода к теме. Такой подход позволит оценить, в каком состоянии в настоящее время находится теоретико-правовая проблематика дефектов в праве.
Научное познание требует определенности подходов к исследуемой проблеме. Подход формируется в сознании исследователя и представляет собой субъективное явление, тесно связанное с вопросами организации исследования, его исходными идеями, стратегией исследования. В силу этого подход соотносится с такими понятиями, как «система идей», «направленность», «установка», «позиция». Далеко не все авторы, исследующие проблемы правовых дефектов, определяют собственные научные подходы или же заявляют о поддержке уже имеющихся взглядов. У одних исследователей их просто нет, другие исходят из предположения о том, что они уже созданы теми, кто изучал данные вопросы. Но наиболее часто суждения о научном подходе заменяются обращением внимания на сложность, противоречивость, неопределенность явлений, называемых дефектами в праве, и неоднозначное доктринальное понимание правовых дефектов.
Основные методологические принципы теоретико-правового исследования технико-юридических дефектов. Прежде всего теоретическая конструкция «дефекты в праве» предопределяет необходимость ее соотнесения с объемом и содержанием общего понятия права. Отсюда первая методологическая основа для исследования дефектов связана с учетом типа правопонимания. В ином случае любые рассуждения о праве, его дефектах и их разновидностях будут страдать неясностью или неопределенностью.
Правопонимание – это базовая категория юридической науки, поэтому понятие права – это первое, что было пересмотрено отечественной наукой постсоветского периода. Однако плюрализм мнений по вопросам правопонимания обусловил ситуацию рассогласованности категориального аппарата правоведения, в том числе в части правовой дефектологии, основанной на догматическом правопонимании6.
Неполнота правовой регламентации
Пробелы в праве обоснованно называются одними из «наиболее «агрессивных» недостатков законодательства, поскольку дают почву для произвола»244. Они относятся к числу наиболее изученных технико-юридических дефектов (уступая, наверное, только коллизиям). Учение о законодательных пробелах бесспорно признается частью правовой дефектологии245. Достаточно подробно изучались пробелы в праве и зарубежной наукой246.
Для теории права характерно понимание пробелов в широком и узком смыслах. По мнению П.Е. Недбайло, пробел в праве – это «фактический пробел в законодательстве в смысле отсутствия конкретной нормы для разрешения определенных случаев, находящихся в сфере воздействия права»247. Под правовыми пробелами С.С. Алексеев понимает неполноту действующего законодательства, выражающуюся в отсутствии конкретного нормативного предписания в отношении фактических обстоятельств, находящихся в сфере правового регулирования248. При узком подходе констатация пробела возможна только тогда, когда отношения уже входят в сферу правового регулирования, но решения его не предусмотрено249.
При широком подходе в пробел включаются и как отсутствие необходимых предписаний (политико-правовой недосмотр), и противоречия, и отсутствие целых правовых институтов, и непринятие нормативных актов, к которым имеются отсылки, а также многозначность и неопределенность правовых норм250.
Мы будем придерживаться первого подхода, поскольку, на наш взгляд, пробел связан только с отсутствием правовой нормы, необходимой для регулирования какого-либо аспекта отношений, в целом уже подвергнутого правовой регламентации. Подобный подход позволяет разграничивать пробелы и аксиологические дефекты.
Выделяют два основных признака пробела: факт вхождения спорной ситуации в общественные отношения, подлежащие регулированию и невозможность разрешения указанной ситуации при помощи действующих правовых норм251.
Прежде всего заметим, что ряд авторов противопоставляют категории «дефект» и «пробел», полагая, что при пробеле вообще отсутствует правовое регулирования, а при дефекте оно есть, но имеет определенные недостатки252. В связи с этим считается, что пробел можно либо преодолеть, либо устранить, а дефект – только устранить253.
Однако правовой дефект – это такой недостаток правового регулирования, который оказывает существенное влияние на его эффективность. Пробелы как отсутствие правовой регламентации общественных отношений, которые в ней нуждаются, приводят к ситуации правовой неопределенности, которая влечет неограниченное усмотрение правоприменителя. Отставание законодательства от динамики общественных отношений, их неурегулированность является не чем иным, как недостатком правового нормативного материала. Поэтому пробелы в праве не следует выносить за границы понятия правовой дефект, одной из разновидностей которого они являются.
Далее следует отметить следующее – термин «пробел» крайне популярен в юридической литературе, но он используется чаще всего в самом широком значении «любых недостатков, недочетов, просчетов, недосмотра законодателей» и просто в случаях, когда какое-либо регулирование не устраивает исследователя. Так, ученые видят пробел в том, что кредитору не предоставлено право на одностороннее досудебное расторжение договора с должником по потребительскому кредиту, что «нарушает соблюдение баланса интересов сторон»254. Однако, на наш взгляд, никакого пробела закона здесь нет – это принципиальная позиция законодателя о недопустимости одностороннего отказа от договора со стороны предпринимателя в отношениях с не предпринимателями, с учетом экономической и юридической слабости последних.
В связи с этим для теоретико-правового познания понятия пробела необходимо, прежде всего, отграничить его от смежных правовых явлений.
Реальный правовой пробел следует разграничивать с мнимым пробелом – это «пробел, возникший, созданный искусственно, надуманный. Он существует, прежде всего, в сознании субъектов, когда возникает иллюзия необходимости урегулирования тех или иных общественных отношений, хотя на самом деле такая потребность отсутствует»255.
На наш взгляд, понимание мнимого пробела как «суждения о существующем якобы пробеле в праве, тогда как на самом деле ситуация вообще не находится в правовом пространстве и, следовательно, не подлежит разрешению»256, несколько ограничено. При мнимости пробела отношение может не только находиться в правовом пространстве, но и быть урегулированным, только это по каким-либо причинам неизвестно или непонятно правоприменяющему субъекту.
Так, гражданину виделся пробел в п. 32 ст. 38 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»257, позволяющем избирательному объединению отозвать выдвинутого им кандидата, а также исключить некоторых кандидатов из выдвинутого им списка кандидатов, поскольку законодательством не установлены конкретные основания для такого отзыва или исключения, что позволяет политической партии немотивированно совершать такие действия в отношении кандидата. Однако в самом законе прямо указывается, что отзыв и исключение кандидата происходит «в порядке и по основаниям, предусмотренным федеральным законом и (или) уставом избирательного объединения», поэтому никакого пробела в рассматриваемой правовой норме нет258.
Приведем другой пример мнимого пробела, из частного права. Долгое время считалось, что ст. 426 ГК РФ содержит пробел, не допускающий заключение публичного договора со стороны индивидуальных предпринимателей, поскольку он определялся как «договор, заключенный коммерческой организацией». Однако такой пробел является мнимым, поскольку согласно п. 3 ст. 23 ГК РФ к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, соответственно применяются правила ГК РФ, которые регулируют деятельность коммерческих организаций. При взаимосвязи указанных статей становится очевидным, что никакого пробела в распространении правил о публичных договорах на индивидуальных предпринимателей не было. Вместе с тем этот «пробел» под давлением доктрины и правоприменения в ходе совершенствования ГК РФ все же был устранен.
Главные причины появления мнимых пробелов в праве – большой нормативно-правовой массив, объективная сложность сопоставить все нюансы разрозненного регулирования и субъективная невозможность лиц, реализующих и применяющих право, знать все действующие правовые нормы, а также общий недостаток юридических знаний и практики. Предотвратить появление мнимых пробелов во многом способна правовая доктрина, например, доктринальное признание персональных данных нематериальными благами снимает множество «пробелов» в их правовой регламентации259.
Зачастую «обнаружение» мнимых пробелов свидетельствует о пробелах в профессиональном правосознании260. Большую негативную роль в «выявлении и преодолении» мнимых пробелов в последние годы играет носящая нормативный характер судебная практика, расходящаяся с положениями закона, примеры которой, к сожалению, многочисленны261.
Мнимые проблемы не являются технико-юридическими дефектами, их негативное значение заключается в том, что их «устранение» необоснованно увеличивает объем нормативного материала, а также ведет к радикальному легализму и крайней юридизации общества.
О технико-юридических дефектах нормативно-правовых связей
Помимо социальной значимости, содержания и внешней формы, дефекты могут поражать и структурные связи нормативно-правовых предписаний.
Для характеристики правовых явлений применимы основополагающие категории диалектики и философии в целом: содержание, форма, структура, связи. Как отмечалось ранее, содержание нормативно-правового регулирования представляет собой всю совокупность составных элементов, а форма имеет внешнюю и внутреннюю стороны. Внутренняя сторона формы – это структура нормы права и нормативно-правового акта. Внешняя форма отвечает за внешнее оформление содержания вещи. Например, такой нормативный дефект, как излишнее дублирование – приводит к увеличению объема (часть внешней формы) акта. Необоснованное увеличение объемов нормативно-правового массива в целом, не позволяющих не только разобраться, но даже прочитать тексты официально публикуемых актов, свидетельствует о дефектах нормативной формы.
Однако с философских позиций содержание и форма являются абстракциями, которые существуют только в единстве и взаимодействии. Набор разрозненных элементов – ещё не содержание, элементы должны определенным образом организоваться и вступить в необходимые взаимосвязи, за что ответственна такая философская категория, как структура. Структура, как внутренняя форма явления, позволяет элементам содержания связываться между собой и в определенном порядке взаимодействовать. Недостатки могут поражать как содержание и внешнюю форму, так и структуру (связи) нормативно-правовых явлений.
Структура представляет собой совокупность устойчивых связей объекта, которые обеспечивают его целостность и тождественность самому себе.
Внутриотраслевые и межотраслевые связи норм права позволяют праву сохранять свои свойства как нормативного регулятора при внутренних и внешних изменениях, быть устойчивым и стабильным. Существование устойчивой структуры обусловливает существование права как системы, а системность – условие существования права.
Связи между элементами системы права представляют собой результат совместного влияния различных правовых образований на участников конкретного правоотношения. В связи с этим справедливо замечено, что «элементы системы, поставленные в необходимость взаимодействия, определенным образом приспосабливаются друг к другу и, соответственно, находятся между собой в отношениях подчинения (субординации) и соподчинения (координации). Отсюда следует, что нормативные предписания одной или различной отраслевой принадлежности не могут противоречить друг другу. Непротиворечивость – основное качество любой, в том числе правовой системы»421. Однако непротиворечивость системы права – это идеальная правовая модель, характеристика бездефектного, качественного нормативно-правового регулирования. Именно в процессе взаимодействия отдельных элементов системы права, на уровне из взаимосвязей обнаруживается реальное положение дел: противоречивость, несогласованность, коллизионность правовых предписаний. Если законодатель не учитывает существующие связи между элементами системы права или не создает необходимые связи между ними, то это приводит к возникновению дефектов нормативно-правовых связей. Необходимый российскому праву процесс гармонизации действующего и постоянно принимаемого нового законодательства – это прежде всего процесс устранения дефектов нормативно-правовых связей.
Следует подчеркнуть, что мы различаем структуру как часть содержания, как набора определенных элементов, и структуру как связи, взаимодействия между элементами. Именно поэтому недостатки в конструировании элементов правовых норм мы относим к содержательным дефектам, а недостатки взаимодействия мы будем условно, для цели настоящей работы, называть дефектами внутриотраслевых и межотраслевых связей правовых норм.
Общенаучное и философское понимание связи предполагает характеристику связи как отношения взаимной зависимости и взаимообусловленности между статичными элементами. Связь определяет, что все существующие явления взаимообусловлены и что при изменении одного явления неизбежно меняется и другое. Любая система в упрощенном виде – это совокупность элементов и закономерных связей между ними. Право является одной из сложных открытых систем, все элементы которой находятся в той или иной зависимости друг от друга. Связи в правовой системе показывают ее динамику, движение, развитие и ее реальную «видимую» работу на уровне правоприменения. Статичные правовые предписания – это лишь определенные тексты на бумаге, их реализация, реальная «жизнь» происходит в результате взаимодействия друг с другом. Только находясь в многочисленных и объективных внутриотраслевых и межотраслевых связях, правовые нормы способны регламентировать реальные общественные отношения. В научной литературе справедливо замечено, что «…в зависимости от динамики регулируемых отношений в работу включаются и взаимодействуют между собой, образуя переменные системы, разные по содержанию, характеру и структуре нормы. Поймать их в статике можно лишь условно, вырвав из реальной жизни. Так, например, даже самый стабильный уголовно-правовой запрет «не убий» имеет множество учтенных законодателем альтернативных проявлений. Однако никогда заранее нельзя предсказать с какими нормами он образует единую систему в случае нарушения запрета. Убийство может быть совершено в совокупности с другими общественно опасными деяниями, в соучастии или индивидуально, при смягчающих или отягчающих обстоятельствах и т.д.
Естественно, законодатель обязан учитывать все мыслимые сочетания признаков запрета, однако закреплены они могут быть лишь с предоставлением условий для последующего саморегулирования в зависимости от складывающейся ситуации»422.
Однако законодателю крайне сложно учитывать «все мыслимые» связи правовых норм, особенно в ситуации интенсивно и постоянное меняющегося законодательства. Поэтому при формировании таких связей законодатели нередко допускают ошибки, приводящие к появлению дефектов нормативно-правовых связей. С учетом вышеуказанного различия между структурой как частью содержания (как статичного набора определенных элементов) и структурой как связью (взаимодействием элементов), дефекты нормативно-правовых связей могут также называться структурными.
Следует также отметить, что нормы права не только взаимосвязаны, но и взаимозависимы, т.е. находятся в такой связи, при которой при применении одна норма не может обойтись без другой. Именно поэтому недостатки связей между нормами представляют собой один из опасных дефектов, при котором бездефектные в статике правовые нормы не могут «работать в динамике» и остаются фактически фиктивными, декларативными.
Нормативные дефекты в праве не должны быть ограничены недостатками статичных норм и актов. Их дефектность проявляется в динамике, во взаимосвязях и взаимодействиях, что с необходимостью влечет постановку вопроса о дефектах в системно-правовом контексте.
Большой вклад в понимание дефектов связей внес Н.А. Власенко, который одним из первых начал разработку понятия правового дефекта в теории права. Под дефектами системы права он понимал нарушения, деформации логико-структурного построения и развития системы права, включая и ее форму в виде нормативных актов. Н.А. Власенко обосновал выделение следующих их видов: антиномии (противоречия) в праве; излишнее дублирование нормативно-правовых предписаний; пробелы в праве; нерациональная расположенность норм; дефекты юридических конструкций и др.423
Подчеркнем, что конкретные правовые нормы могут быть качественными по содержанию и внешней форме, однако их дефектность, например, коллизионность, дублирование и другие недостатки, проявляются только в процессе взаимодействия.
Так, в законопроекте «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ» в ст. 1 было установлено, что «закон регулирует отношения по привлечению инвестиций юридическими лицами или индивидуальными предпринимателями посредством инвестиционных платформ, а также определены правовые основы деятельности операторов инвестиционных платформ по организации привлечения инвестиций от участников инвестиционных платформ», а в ст. 2 проекта содержалось определение организатора инвестиционных платформ как «коммерческих юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Оба эти проектные правоположения в статике безупречны, однако при их системном взаимодействии обнаруживается очевидное несоответствие содержания: коммерческие юридические лица и юридические лица – это не одно и то же. Многие нормативные правовые дефекты могут иметь место только на уровне внутриотраслевых и межотраслевых связей правовых норм и нормативных актов.
Наибольшее количество дефектов связей мы обнаруживаем на межотраслевом уровне, поскольку на этом уровне сталкиваются различные категориальные аппараты, законотворческая стилистика, принципиально не совпадающие методы и средства правового регулирования. Интересно заметить, что даже «близкородствненые» отрасли права, использующие схожий понятийный инструментарий и методы правового регулирования, страдают от дефектов межотраслевых связей. Так, наукой постоянно фиксируются многочисленные проблемы формирования межотраслевых связей между уголовным, уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным правом, между гражданским и семейным правом, между гражданским и трудовым правом424. При обращении к межотраслевым связям «дальнородственных» (или вообще не «родственных») отраслей, например, частного и публичного права, проблематика недостатков таких связей, как правило, усиливается.
Устранение технико-юридические дефектов
Понятие устранения технико-юридических дефектов. С учетом принадлежности российской правовой системы к романо-германской правовой семье, благополучие национальной правовой системы находится в неразрывной связи с эффективностью правотворческой деятельности законодательных органов власти. Нормотворческие дефекты, и в этом заключается их главный недостаток, зачастую не только нарушают конституционные права неопределенного круга лиц, но и провоцируют коррупционные проявления, что, в конечном счете, приводит к значительному снижению общественной поддержки государственной власти в целом. Принятие законодательных актов, отягощенных технико-юридическими дефектами, нивелирует соответствие верховенства закона верховенству права: дефективность правового регулирования создает значительные препятствия на пути создания правовой государственности.
Слово «устранить» означает «уничтожить, ликвидировать»655. Потребность в устранении технико-юридических дефектов возникает в связи с созданием некачественных нормативных правовых актов, содержащих те или иные недостатки, что актуализирует деятельность по совершенствованию законодательства. По справедливому замечанию М.Е. Гущева, неотъемлемым «спутником» правовой материи выступает изменение законодательства: «как непостоянно бытие, так и законодательство, его регламентирующее, не может оставаться в застывшем состоянии»656.
По мнению М.А. Соколовой, «устранение дефектов юридических документов – это деятельность субъектов права, направленная на исправление выявленных дефектов юридических документов. Примером исправления служит внесение изменений, дополнений в ранее созданный юридический документ либо создание нового юридического документа, регулирующего общественные отношения качественней, чем предыдущий»657.
В целом следует отметить, что на сегодняшний день деятельность по устранению технико-юридических дефектов осуществляется хаотично, ситуационно, не является строго регламентированным процессом, осуществляемым на регулярной основе, что нельзя признать удовлетворительным.
Устранение технико-юридических дефектов – это системная регулярная деятельность, направленная на совершенствование законодательства, обусловленная низким качеством нормативно-правовых актов и их правовых норм.
Субъекты устранения технико-юридических дефектов. Своевременное реагирование законодательных органов на противоречия, неопределенности, коллизии, пробелы и другие уже возникшие дефекты является основным условием их успешного устранения.
Следует также заметить, что некоторые нормативные дефекты могут быть устранены не только правотворцами, но и Конституционным Судом РФ и другими судами.
Так, в ч. 3 ст. 79 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»658 отмечается следующее: «акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу». Например, Конституционный Суд РФ постановил: признать положение п. 1 ст. 302 ГК Российской Федерации не соответствующим Конституции РФ, ее статьям 8 (часть 2), 19 (части 1 и 2), 35 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), в той мере, в какой оно допускает истребование как из чужого незаконного владения жилого помещения, являвшегося выморочным имуществом, от его добросовестного приобретателя, который при возмездном приобретении этого жилого помещения полагался на данные Единого государственного реестра недвижимости и в установленном законом порядке зарегистрировал право собственности на него, по иску соответствующего публично-правового образования в случае, когда данное публично-правовое образование не предприняло – в соответствии с требованиями разумности и осмотрительности при контроле над выморочным имуществом – своевременных мер по его установлению и надлежащему оформлению своего права собственности на это имущество»659.
Интересно, что на сегодняшний день в системе деятельности по устранению технико-юридических дефектов складывается следующая ситуация: Конституционный Суд РФ либо признает нормативные акты или их отдельные положения неконституционными и тем самым устраняет нормативный дефект без дополнительного обращения к законодателю, либо дает обязательные указания законодателю по устранению соответствующего нормативного дефекта. Так, в одном из Постановлений Конституционного Суда РФ660 дано подобное указание: «Федеральному законодателю надлежит – в соответствии с требованиями Конституции РФ и с учетом настоящего Постановления – в срок до 1 января 2013 года внести необходимые изменения в действующее гражданско-правовое регулирование в целях наиболее полной защиты прав и интересов граждан, страдающих психическими расстройствами».
Однако следует отметить, что в этом смысле существует серьезная проблема, связанная с неисполнением законодателем постановлений Конституционного Суда РФ, что фактически нивелирует деятельность КС РФ по устранению нормативных дефектов. При этом в соответствии со ст. 81 ФКЗ РФ «О Конституционном Суде Российской Федерации», «неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решения Конституционного Суда Российской Федерации влечет ответственность, установленную федеральным законом».
Как показывает практика, неисполнение законодателем решений Конституционного Суда РФ об устранении пробелов нормативных актов не влечет для него юридической ответственности. В то же время согласно позиции самого Конституционного Суда РФ: «Неисполнение органами государственной власти и должностными лицами субъектов Российской Федерации решения Конституционного Суда Российской Федерации дает, в частности, основания для применения мер уголовной ответственности за неисполнение судебного акта (ст. 315 УК Российской Федерации)»661. В этом смысле мы разделяем озабоченность, что «специфичность круга субъектов исполнения решений Конституционного Суда РФ (Президент РФ, Правительство РФ, Го с ударственн ая Дума РФ и т.д.) ставит под сомнение возможность применения указанной статьи Уголовного кодекса»662.
Полагаем, что на уровне федерального законодательства должен быть разработан и внедрен механизм привлечения к юридической ответственности виновных за неисполнение решений Конституционного Суда РФе лиц. При этом в отношении данного нововведения необходимо осуществить оценку фактического воздействия соответствующего нормативного акта.
В информационном письме «Конституционно-правовые аспекты совершенствования нормотворческой деятельности (на основе решений Конституционного Суда Российской Федерации 2013–2015 годов)» (далее – Информационное письмо), подготовленным Секретариатом Конституционного Суда РФ и одобренным решением КС РФ от 23 июня 2016 г.663, отмечается следующее: «Конституционным Судом выработаны правовые позиции, определяющие способы преодоления пробельности в процессе подзаконного нормотворчества и правоприменительной деятельности (прямое применение конституционных норм; применение аналогии закона; прямое применение норм международно-правовых актов; «указное» нормотворчество). Однако окончательное устранение данных дефектов, будучи принадлежащим к прерогативам законодателя, составляет его прямую и непреложную обязанность».