Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Научно-теоретические и методологические предпосылки исследования статусного публичного права
1. Понятийный аппарат теории статусного публичного права . 27
2. Программа исследования статусного публичного права: основные подходы и принципы 84
Глава 2. Действенность статусного публичного права
1. Реализация статусного публичного права: понятие, формы и виды 140
2. Публично-правовая активность субъекта публичного статуса и ее инструментальная ценность .180
Глава 3. Механизм саморегулирования статусного публичного права
1. Теоретико-методологические проблемы правосознания субъекта статусного публичного права 221
2. Структура и функции правосознания субъекта статусного публичного права 247
3. Правовой менталитет в механизме самореализации статусного публичного права 284
Глава 4. Социокультурные проблемы статусного публичного права
1. Социокультурные особенности формирования субъекта статусного публичного права 313
2. Проблемы правовой культуры субъекта в контексте механизма и результатов действия статусного публичного права в России .362
Заключение .402
Список использованных источников и научной литературы 419
- Понятийный аппарат теории статусного публичного права
- Реализация статусного публичного права: понятие, формы и виды
- Структура и функции правосознания субъекта статусного публичного права
- Проблемы правовой культуры субъекта в контексте механизма и результатов действия статусного публичного права в России
Понятийный аппарат теории статусного публичного права
Проводимое исследование, прежде всего, требует уточнения его исходного понятийного аппарата, поскольку именно он составляет основу теории, объединяет и упорядочивает все другие ее части и элементы. Это в полной мере применимо и по отношению к теории статусного публичного права.
Первоначальная задача исследования состоит в том, чтобы определить понятие статусного публичного права. Приступая к решению обозначенной задачи, следует проанализировать адекватные теоретико-правовые дефиниции и раскрыть содержание таких традиционных для теоретической юриспруденции понятий как «юридический статус», «публичное право», обращая при этом внимание на содержание смежных юридических понятий: «индивидуальный субъект права», «права гражданина», «права человека», «правовое существо», ««правовой институт», «принципы права», «политическая система общества» и др.
Своеобразной точкой отсчёта, в которой фиксируется понятие «статусное публичное право», основанием, придающим ему определенный и точный смысл, а также задающим вектор в понимании формы и динамики, выступает теоретико-правовой конструкт «юридический статус»8.
В научных разработках, отнесённых к разным периодам развития науки (советский, и постсоветский), проблеме юридического статуса гражданина уделялось достаточно внимания и спектр мнении по этому вопросу представлен достаточно широко9.
Несмотря на существующие разночтения по вопросу о значении понятий «статус» и «положение», которые некоторыми авторами не рассматриваются как тождественные, все же обратим внимание на принципиальный для данного исследования момента. И в общей теории государства и права, и в отраслевых науках юридического профиля сформировалось конвенция в понимании юридического (правового) статуса10 гражданина. Такая конвенция основана на том, что юридический статус есть выраженное в правовых нормах, а потому гарантированное государством фактическое положение гражданина в обществе и государстве.
Современные исследования дефиниции «правовой статус» в различных областях правоведения11 позволяют отметить ряд уточнений в понимание данного понятия. Анализ в рамках исследовательской задачи, решаемой в данном разделе диссертации, показал следующее. Прежде всего, новеллы, касаются преимущественно нормативных источников, закрепляющих права и обязанности субъекта права, неизменно составляющие основу конструкции «юридический статус».
Одним из многочисленных, но наиболее ярко иллюстрирующих примеров этому может служить конституционный статус человека и гражданина, который представляет собой одноимённый институт конституционного права РФ, поскольку обособлен во второй главе Основного закона Российского государства. Данный институт конституционного права в РФ является несущей конструкций публичного статуса (статусов) гражданина. В дополнение к этому заметим, что большинство современных государств наравне с конституциями и иными национальными нормативными правовыми актами в качестве источников, закрепляющих права человека, признают международные акты о них12. Российское государство исключением не является.
Приведённый пример даёт достаточные основания для заключения о том, что, благодаря именно международному каталогу человеческих прав, в пределах национальной правовой системы произошло изменение в понимании юридического статуса гражданина, прежде всего, за счёт расширения прав, свобод, обязанностей и ответственности человека13.
В современной общей теории права проблема понимания теоретико-правового конструкта «статус гражданина» сохраняет свою актуальность в силу ряда причин. Укажем в числе приоритетных следующие.
В научно-теоретическом плане теория правового статуса актуализируется благодаря его обладателю - гражданину как субъекту человеческих прав, т.е. возможностей, которые являются неоспоримыми, неотчуждаемыми и могут быть реализованы человеком, в случае существования на то его воли, приложением усилий, на которые человека как носитель определённого объёма правовых свойств и качеств в действительности способен14.
Такой подход коррелирует пониманию гражданина как правового существа-ему черты права присущи имманентно, а «правовое бытие является всеобъемлющим и самодостаточным». Как верно заметил В.П. Малахов, единственно возможным условием для объяснения факта понимания права может быть только признание человека правовым существом, включённым в правовую жизнь, пребывающим, бытующим в ней, органичным ей15.
Гражданин, как обладатель человеческих прав, как личность и индивид остаётся фундаментальной проблемой теоретической юриспруденции современности. Тот факт, что в правовой реальности Человек, «несмотря на бурный научный прогресс, как был со времён глубокой древности, так и остался «сам для себя загадкой»»16, поддерживает значимость ожидаемых от теоретической юриспруденции решений по данному вопросу.
В продолжение первой причины укажем и ещё одну. Для того чтобы исследование проблем публичных статусов гражданина дало максимально точный результат, следует обратиться к анализу содержания смежных понятий «права человека», «права индивида», «права личности». И сделать это для того, чтобы затем установить их соотношение в общем контексте гражданина как субъекта человеческих прав и правового существа. Полагаем, что понятия «права человека», «права индивида» и «права личности» можно использовать как тождественные только при условии, если речь не идёт о персонификации прав. Выделение понятий индивида (как отражения неповторимого своеобразия отдельного человеческого существа) и личности (как носителя социальных свойств и связей, из которых он выделен в сознании других как самостоятельная величина) не имеет принципиального значения в правовом смысле, а, соответственно, и для теории публичных статусов гражданина. Поэтому понятия «человек», «индивид» и «личность» можно использовать как синонимичные. Соответственно, в качестве синонимов можно рассматривать и понятия «права человека», «права индивида» и «права личности». При одном непременном условии: такая синонимия не является абсолютной, она лишь допустима в том или ином аспекте, в том числе и в рамках проводимого исследования.
В его рамках так же важно иметь в виду: несмотря на то, что «права гражданина» и «права человека» являются близкими по своему содержанию, все же они разные понятия, поскольку правовые свойства гражданина не совпадают с правовыми свойствами человека по ряду признаков:
- гражданин – это индивидуальный субъект права, который всегда находится в устойчивой правовой связи с определенным государством, и именно государство определяет, какие его свойства являются значимыми с правовой точки зрения. Соответственно, и права гражданина возникают именно тогда, когда они официально признаются государством. О правах человека того же самого сказать нельзя;
- в отношении прав гражданина речь идёт об ограниченной сфере, в которой они могут возникать и реализовываться, поскольку «человек выступает в качестве гражданина, имеющего определенный правовой статус, определяемый законодательством государства» «в государственно-организационных сферах»17. Сфера возникновения и реализации прав человека гораздо шире;
- правовой статус гражданина непосредственно определяется законодательством государства, и государство гарантирует гражданину (во всяком случае, может гарантировать) такие права, которые оно не гарантирует иностранцам или лицам без гражданства. Но о правовом статусе человека нельзя сказать, что он определяется и гарантируется исключительно государством.
Реализация статусного публичного права: понятие, формы и виды
Статусное публичное право как институт в системе публичного права и шире в правовой системе – это не застывшее социально-правовое явление. Напротив, оно содержит в себе своеобразную программу развития политической системы гражданского общества и демократического правового государства. В том числе, разумеется, и в России.
Динамизм статусного публичного права запрограммирован законодателем. В процессе исследования статусного публичного права данный факт позволяет осуществить «разворот» от нормативного уровня к социальному. Иными словами: перейти в область отношений и практики, проследив при этом, трансформацию заложенной в публичном статусе возможности в социальную действительность.
В подтверждение изложенного у Н. М. Коркунова находим мысль о том, что право не есть, подобно так называемым физическим, природным силам, нечто существующее помимо действий человека, нечто объективно ему противополагаемое. Напротив, «право - есть порядок, установленный самими людьми для себя... Как бы то ни было, по закону причинности и по закону свободы все же создаётся не помимо, а напротив, не иначе, как через деятельность человека, через его посредство»270.
Не вызывает сомнений, полагаем, теоретическая и практическая значимость осмысления вопроса о детерминации действия - «работы» права в пространстве общества и ее эффективности (действенности) деятельностью человека. Объяснимо поэтому, отчего проблема поддержания функциональной достаточности права в сложноорганизованном сообществе сохраняется в научном дискурсе в качестве актуальной. Было бы несправедливым утверждать, что интерес современных исследователей к теме действия права, его эффективной «работы» в обществе и инструменту (средству) функционирования ослаб или утрачен вовсе. Разумеется, это не так, а в сказанном легко убедиться, обратившись к существующим в специальной литературе мнениям.
Схожая с суждением дореволюционного российского мыслителя Н. М. Коркунова позиция наблюдается в научном творчестве видного отечественного теоретика права Г. В. Мальцева. При анализе понятий «действительность» и «действенность» права в отношении последней, он отмечает, что действует право тогда, когда норма в связке с другими продуктивно «работает», эффективно влияет на общественные отношения, эволюционируя из области возможного – образа должного – в социальный факт271.
Н. В. Ушанова272 в процессе изучения возможностей и действительности в российской правовой системе анализирует сложный механизм перехода норм «потенциальных, предоставляемых, лишь зафиксированных в законе» в «реализующиеся», практически осуществляемые, претворяемые на деле, т. е. трансформируемые в реальный правопорядок»273.
Определенный интерес вызывает и исследование И. О. Коноваловой274.
Экстраполируя исследовательские суждения на предмет настоящего анализа, отметим несколько моментов - они ранее уже упоминались, но важны для последующего изложения материала.
Статусное публичное право, в сущности, аналогично набору социальных ролей, значительная часть которых, разумеется, «включает в себя некую критическую массу юридически институционализированных элементов – прав, обязанностей, средств правовой защиты, гарантий и др.»275. Статусное публичное право в системе права есть совокупность публичных правовых статусов индивидуальных субъектов права, т. е. граждан как правовых существ и носителей человеческих прав. Принимая это во внимание, а также распространённую в социальной антропологии права науке позицию о том, что субъект права в объективном смысле этого слова – это, конечно же, люди, которые только и могут завязывать общественные, в том числе и юридические связи, делая это индивидуально или коллективно276, подчеркнём следующее.
Едва ли стоит доказывать очевидное, что для того, чтобы статусное публичное право из юридического факта трансформировалось в социальный и стало фактом общественной и государственной жизни, необходимы поведенческие акты обладателей публичных юридических статусов.
«Работа» статусного публичного права - упорядочивать, гармонизировать общественные отношения, вводить их в известные рамки, минимизировать конфликтность, напряжённость вопреки естественным и искусственным препятствиям, трудностям и встречающемуся на практике сопротивлению тех, кто должен неукоснительно следовать требованиям правовых норм -, а также его эффективность (действенность)находятся, следовательно, в прямой зависимости от деятельности индивидуального субъекта статусного публичного права. Нормы же публичных статусов накладываются на субстрат, в качестве которого выступают граждане. Именно они и никто, кроме них, продуцируют политико-управленческие связи и взаимодействия277. Принципиально подчеркнуть, что надлежащее действие публичных статусов детерминировано правомерным поведением человека (гражданина). Которое, в свою очередь составляет основу реализации и отдельных норм, и всего права.
В научном сообществе широко известно, что необходимым и достаточным условием действенности (эффективного действия) права выступает не что иное, как реализация правовых предписаний индивидуальным субъектом права, а в отношении понимания ее социально-правовой сформировалась конвенция. В этом легко убедиться, осуществив анализ нескольких понятий, которые используются в качестве эвристически перспективных.
Согласимся с Л.С. Явичем278, который полагает, что право – ничто, если его положения не находят своей реализации в деятельности людей и их организаций, в общественных отношениях. Поскольку нельзя понять право, если отвлечься от механизма его реализации в жизни общества, постольку представляется, что более глубоко и всесторонне рефлексия статусного публичного права в деятельностном аспекте, может быть продуктивно осуществлена благодаря использованию в исследовании теоретико-правового конструкта «реализация права».
К числу исследовательских позиций относительно природы реализации права, имеющих большое познавательное и подтверждающее значение, относится мнение В.С. Нерсесянца. Учёный, в частности, утверждает, что «реализация – это использование субъектами права своих правовых возможностей посредством активных правомерных действий, соответствующих требованиям реализуемой правовой нормы, для достижения своих правомерных целей и удовлетворения своих законных интересов приобретения и осуществления своих индивидуально-конкретных субъективных прав и исполнения своих индивидуально-конкретных юридических обязанностей»279.
В этой же логике рассуждает и другой видный отечественный учёный – О.Э. Лейст. Исследователь полагает, что реализацией права называется воплощение в поведении людей и, вследствие этого, в общественных отношениях его многообразного влияния на общественную жизнь280.
Реализация права, по мнению А. Б. Венгерова281, – это такое социальное поведение субъектов, в котором воплощаются предписания правовых норм как формы практической деятельности по осуществлению прав и выполнению обязанностей.
Интересной представляется научная позиция специалиста в области конституционного права В.О. Лучина. Он акцентирует внимание не только на правовой и социальной природе реализации и ее связи с действием права и закона (Конституции), но и обращает внимание на то, что реализация связана с достижением целей правового регулирования282.
Схожее суждение в отношении реализации права высказывают В. В. Лазарев и С. В. Липень. Они полагают, что реализация права представляет собой процесс осуществления правовых предписаний в правомерном поведении граждан, их организаций и органов государства283.
Как воплощение в поступках людей предписаний, которые в общей форме выражены в нормах права и составляют при этом момент процесса правового регулирования, определяет реализацию права и А.С. Пиголкин284.
По мнению П.Е. Недбайло, реализация права рассматривается не только как действие людей, направленное на воплощение правовых норм (их диспозиций285), но и как конечный результат правового регулирования – достижение полного соответствия между требованиями норм совершать определенные поступки или воздержаться от их совершения и суммой фактически последовавших действий286.
Структура и функции правосознания субъекта статусного публичного права
В дальнейших рассуждениях будем исходить из тезиса о том, что базовым психологическим условием по отношению к актам поведения индивидуального субъекта статусного публичного права, фактором его саморегулирования – первым уровнем в процессе правового регулирования – является правосознание.
С большой долей достоверности можно говорить о том, что сознание гражданина является внутренним стимулом и регулятором поведения, соответствующего идеям, ценностям права, и адекватных им вариативных актов поведения, переводящих абстрактные требования правовых предписаний в ткань общественных отношений.
«Передавая» личности знания о праве в процессе реализации собственной познавательной функции, эмоционально окрашивая отношение к ним, «пропуская» через субъективный жизненный опыт, представления, установки, стереотипы, выступая внутренним стимулом поведенческих актов граждан, обеспечивающих функционирование государства и иных институтов политической системы общества, правосознание является идеальным источником политико-правовой реальности, основанной на ценностях прав человека, важным фактором установления публичного правопорядка.
Принимая во внимание вышесказанное, полагаем, что обоснованно можно констатировать следующее. Статусное публичное право «будет в состоянии обрести» своё реальное бытие, глубоко проникнуть в ткань публично-правовых отношений, трансформироваться в конкретные политико-правовые институты не раньше, чем и индивидуальным сознанием будут восприняты, адаптированы к субъективной реальности находящиеся в его основе ценности права. Не раньше, чем сформируются коллективные и индивидуальные представления о необходимости их соблюдения, защите в повседневной практике политико-правовой жизни и в процессе функционирования государства, его органов и всех иных публично-правовых институтов общества.
Этим и обусловлено рассмотрение вопроса о структуре и содержании правосознания, а также связанных с ним психических феноменов, оказывающих влияние на выбор той или иной модели поведения субъекта статусного публичного права по реализации прав, исполнению обязанностей, осуществлению полномочий.
На основании накопленных различными областями социогуманитарного научного знания сведений можно говорить о том, что структура политико-правового сознания личности традиционно интерпретируется как органическое единство идеологического (рационального) и психологического компонентов. Пространство политико-правового сознания субъекта публичного статусного права, ограниченное рамками рациональности и эмоциональности, задаёт вектор выявления его содержания. Оно же, в свою очередь, формируется благодаря функционированию механизмов психики гражданина. Представляется, что в контексте предлагаемого исследования интерес вызывает не просто содержание политико-правового сознания, а его наполнение именно правовыми ценностями, связанными с правочеловеческим компонентом. Именно он оказывает решающее влияние на мотивационные процессы, определение доминирующего мотива как отдельного акта, так и политико-правовой активности гражданина в целом.
Идеологический полюс сознания немыслим безотносительно к процессам мышления – высшей формы рефлексии человека, которыми и обеспечивается. Мыслительные процессы представляют собой особый механизм психической регуляции, оснащённый логическими и языковыми средствами, облегчающими коммуникацию людей (слова, символы, смыслы). Функция мышления как относительно самостоятельного механизма сознания «сводится к решению задач, которые возникают перед человеком в ходе практической деятельности»500.
В структуре сознания субъекта публичного статусного права идеология представлена совокупностью идей, суждений, научных доктрин, теорий – информации о том месте, которое человек занимает в государственно организованном обществе, о принципах взаимоотношений гражданина и государственной власти, различных институтов политической системы, гражданского общества. В этом сложном идеологическом конгломерате, где существует много нестыковок и противоречий, господствуют неустойчивые процессы, как представляется, право и генетически связанные с ним права человека занимают соответствующее их значению место. Они фиксируют такие априорные ценности как достоинство человека, свобода его самоопределения, взаимное уважение личности, и государства, неотчуждаемость прав и их гарантированность, солидарность, взаимная ответственность, сотрудничество, взаимовыгода, демократичность и др. Аксиологические максимы выступают тем фактором в процессе регулирования публично-правовой сферы общества, от которого в большой степени зависит развитие политико-правового процесса в направлении, заданном этими ценностями.
Проиллюстрировать сказанное можно данными социологического исследования, организованного сектором социологии прав человека Института социально-политических исследований РАН и социологической службой «Барометр».
Респондентам, принявшим участие в опросе, в числе других был задан вопрос: «Считаете ли вы, что принятие Конституции РФ в 1993 году повлияло на ситуацию с правами человека в российском обществе?».
Обращает на себя внимание значительный рост позитивных оценок (80 %) по сравнению с предшествующим периодом опроса (45 %)501.
Принятие волевого решения, выбор варианта поведения гражданином, обладающим как общим, так и компетенционным юридическим статусом в системе статусного публичного права, в этих условиях во многом зависит от мышления, деятельности по осуществлению интеллектуальных операций (интеграция и дифференциация полученной из политико-правовой среды информации, использование законов логики, сравнение, оценивание и др.).
Политико-правовая идеология субъекта статусного публичного права, как психический фактор и одновременно структурный компонент человеческого сознания, имеет важное прикладное значение и выполняет необходимую функциональную нагрузку в механизме самореализации статусного публичного права. Идеология ориентирует личность на определенные акты поведения, помогая раскрыть практическую значимость правовых идей в процессе ее политико-правовой социализации и функционирования демократического правового государства, в целом политической системы общества.
Тема настоящего раздела исследования вынуждает обратить пристальное внимание и сконцентрироваться на вопросе о знании о правах человека и их связи с правом502. Тем более, что ряд принципиальных и значимых моментов этой детерминации, вызывает вполне обоснованный интерес у экспертов, сохраняя стремление научной общественности и практиков к их разрешению.
Среди таких проблемных зон выделим, во-первых, вопрос о природе знания о праве, правах человека, тех ценностях, которые они в себе содержат; во-вторых, вопрос о том, являются ли они приобретёнными или же передаются человеку иным путём.
Думается, что научная полемика, начатая ещё во времена Платона, о том, являются ли знания человека врождёнными или их можно приобретать, не утратила своей актуальности сегодня и имеет прямое отношение к природе знаний о правовых ценностях, их гуманитарном наполнении.
Позитивизм провозгласил знания продуктом исключительно человеческого разума. Наиболее известные представители этого направления в философии – Локк, Беркли, Юм – считали, что разум способен преобразовывать чувственный опыт человека в логически обоснованную и организованную интеллектом картину мира, то есть в знания. Данный тезис подкреплялся утверждением о том, что другого источника знания, кроме разума, в природе нет и быть не может.
В соответствии с тезисами, отстаиваемыми позитивизмом, политико-правовая идеология личности как элемент индивидуального сознания является результатом процесса постижения закономерностей возникновения, развития и функционирования политико-правовой действительности, прав человека как политико-правового феномена. Знание этих закономерностей призвано приобщить индивида к решению общих задач, к реализации коллективного интереса в качестве субъекта, обладающего широкой свободой самоопределения.
Проблемы правовой культуры субъекта в контексте механизма и результатов действия статусного публичного права в России
Правовая культура гражданина- субъекта статуса и публично-правовых отношений - актуализируется в контексте более общей проблемы теоретической юриспруденции. Речь, в частности, идёт об его онтологии права: действие права, механизме, а также результатах действия права- они достигаются благодаря его эффективной «работе» в обществе и показывают насколько общество приблизилось к своему правовому идеалу.
Вопрос о действии права особенно в соотношении с механизмом, обеспечивающим его результативность как общетеоретическая основа для разработки более частных вопросов теории и практики в области публичного права, однозначного решения до сих пор не получил698. Иллюстрацией к этому утверждению выступает, например, существующее в специальной литературе мнение о неоднозначности в понимании механизма действия права.
Так В. П. Малахов постулирует дуализм в понимании механизма действия права. Он верно, как представляется, обращает внимание на момент, принципиальный для понимания механизма действия права, во-первых, отличать механизм действия права от организма699. Результаты сравнительного анализа свойств механизма с организмом позволяют более рельефно показать, что механизм действия права – как структура:
1) представляет собой такую совокупность элементов, которая носит закрытый характер, обусловленный функциональной достаточностью и нацеленностью на достижение результата;
2) будучи однажды создан и способный функционировать в режиме неоднократного включения и выключения, тем не менее, не может быть приведен в действие сам собой.
3) позволяет интерпретировать право, как особый инструмент организации и воспроизводства социальной жизни и в этом качестве оно в состоянии выполнять лишь обслуживающие функции;
4) механицизм в интерпретации права, который проявляете в том, что действие права (во всех основных формах: государственного, общественного, индивидуального, международного) предполагает такую систему элементов, без которых право действовать не может: нормы, отношения и др.
Однако в рамках темы настоящего диссертационного исследования реализуется подход к анализу действия права не столько как к механизму, сколько как процессу. И в пределах такой логики механизм действия права возможно интерпретировать, отвечая на вопрос: что приводит право и все его инструменты в движение? переводит структурные части из статичного состояния в динамичное? Ответ на эти вопросы очевиден: с одной стороны, в действие право приводят изменения среды его обитания, т. е. общества: конфликты и противоречия, происходящие изменения, складывание новых ситуаций. Но, с другой стороны, если иметь в виду, что все эти изменения детерминированы поступками человека (гражданина), то в систему «пусковых средств» механизма действия права следует включить и правосознание- оно, как известно «формирует» образ самого акта поведения в субъективной реальности. А правосознание, и это общее место в науке, не бывает бессубъектным.
Принимая во внимание изложенные выше рассуждения, отметим, что для надлежащего функционирования механизма действия права всегда нужно внешнее воздействие определенного рода. Не сложно сделать вывод о том, что такое воздействие предполагает наличие субъекта, прежде всего человека(гражданина). Поскольку только он и обладает необходимой витальной энергией, часть которой проецируется на механизм действия права. Механизм действия права поддерживается субъектами с определенными статусами благодаря правосознанию и актам правомерного поведения, совокупность которых позволяет оценивать уровень правовой культуры.
Проблемы правовой культуры и рядовых граждан, и тех, кто является субъектом, обладающим служебными юридическими статусами, компетенционной правосубъектностью (носителем в определенном смысле элитарной культуры700) в России в контексте механизма действия права, без сомнения, относятся к числу часто и подробно обсуждаемых специалистами. Наблюдаемая интеллектуальная активность исследователей в отношении различных аспектов правовой культуры гражданина вызвана к жизни, разумеется, вовсе не простой любознательностью работников научного цеха правоведов и смежных обществоведческих сфер. Пристальный и повышенный интерес исследователей к данной теме порождён следующим: данностью современного российского общества является зримое искажение правовой культуры. Его обоснованно можно назвать феноменом правовой антикультуры701, а также культуры отрицания – правовой нигилизм702.
Юристами для конструирования «цехового» понятия «правовая культура» активно используется общее понятие «культура»703.Оно остаётся дискуссионным704 и по этой причине «требует» дальнейшего обсуждения с целью уточнения его смысла и содержания. Знакомство с имеющимися в специальной литературе дефинициями демонстрирует, что современное обществоведение воздерживается от присвоения ему определенного смысла. Этому есть, конечно, целый ряд объективных причин.
Анализ имеющихся в науке разработок показал: отличительной особенностью культуры является исключительная многозначность ее трактовок и интерпретаций, что является отражением неоднородности содержания понятия «культура» (ценности, деятельность, семиотика, общество, социальный опыт и др.). Тем не менее, все известные семантические конструкции представлений о культуре сводятся к двум предельно обобщённым определениям.
Первое из них охватывает всю сферу бытия за исключением природной среды обитания. Культура общества, ее отдельные сегменты предстают в отчуждённых от человека формах, объективированных на материальном уровне в социальных институтах и нормативных комплексах, которые в широком историческом контексте выступают наиболее близкой, а значит, естественной средой обитания человека.
Экстраполируя ставшее хрестоматийным в науке суждение на сферу настоящего анализа, зафиксируем следующую мысль. Правовая культура – это, прежде всего, органичный пласт культуры общества, «второй среды обитания» человека, которая в своём материальном выражении может быть позиционирована на институциональном (государство и иные институты политической системы) и ценностно-нормативном уровне (право, ценности, находящиеся в его основе, как в процессе нормирования общественных отношений, так и на уровне применения права). Такое понимание правовой культуры в теоретико-правовой литературе давно стало общим местом. Однако полагаем важным обратить внимание и на другую сторону анализируемого вопроса.
А именно на то, что теоретики права конструируют понятие «правовая культура», используя в качестве исходной познавательной платформы терминологический ряд, представленный как базовым понятием культуры, так и факультативными дефинициями (ценности, деятельность, семиотика, общество, социальный опыт и др.), имеющими в обществоведении прочный терминологический статус фундаментальных, исходных. Несложно предположить, что кратких, афористичных формулировок правовой культуры, предложенных исследователями, не одна и не две. Их количество вполне достаточно для того, чтобы выявить различия в существующих подходах, мнениях и точках зрения.
Большинство известных теоретико-правовому дискурсу позиций в понимании правовой культуры схожи и демонстрируют свое единство. В специальной юридической литературе распространено суждение о том, что правовая культура интерпретируется как качественное состояние правовой сферы общества в контексте ее исторического и социокультурного развития.705
В рамках такого научного подхода речь идёт о правовой культуре общества как его интегральной характеристике в самом широком временном и социальном контексте. Однако обращает на себя внимание один примечательный и, безусловно, важный для настоящего исследования момент. При таком подходе акцент сделан исключительно на юридические феномены общества (правовые идеи, правовые ценности и идеалы, юридические акты, государственно-правовые институты, юридическая практика общества), которые описываются не обособленно, а как совокупность свойств, отношений и процессов. Именно данный синтез отличает право от других регулятивных систем общества и делает право тем, что оно есть, обуславливая стиль, отличающий от всего остального стиль706.