Создание и становление системы государственных учреждений Таврической области (1784-1796) Кошман Владимир Алексеевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Своеобразие формирования системы государственных учреждений на территории Таврической области 18

1.1. Историко-правовые предпосылки образования Таврической области 18

1.2. Таврическая область как субъект административно-территориального устройства Российской империи в период правления Екатерины II 31

1.3. Отличительные черты формирования системы государственных учреждений на территории Таврической области 40

Глава 2. Особенности функционирования учреждений исполнительной власти Таврической области и их правовое регулирование 58

2.1. Правовое регулирование и основные направления деятельности административных государственных учреждений области 58

2.2. Финансовая подсистема административных государственных учреждений и ее функционирование 87

2.3. Органы прокуратуры в Таврической области (1784-1796 гг.) 108

2.4. Правовой статус особых учреждений исполнительной власти 117

Глава 3. Правовое регулирование и организация судебной власти 129

3.1. Правовая основа судов в период существования Таврической области 1784-1796 гг. 130

3.2. Функционирование судебной системы Таврической области 141

Заключение 160

Список использованных источников и литературы 167

• Историко-правовые предпосылки образования Таврической области
• Правовое регулирование и основные направления деятельности административных государственных учреждений области
• Органы прокуратуры в Таврической области (1784-1796 гг.)
• Функционирование судебной системы Таврической области

Введение к работе

Актуальность темы исследования. События истории Российской империи конца XVIII века существенным образом повлияли на современность. Так, в 2014 году впервые была применена процедура образования новых субъектов, установленная Федеральным конституционным законом от 17.12.2001 № 6-ФКЗ «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта», в связи с тем, что в марте этого года Республика Крым и город Севастополь вошли в состав России. Событие стало знаковым в истории современного российского государства и получило широкий международный резонанс, подняв вопрос о месте Крыма в истории нашего государства. На фоне этих событий с новой силой возрос интерес к событиям последней трети XVIII века, когда территория полуострова впервые вошла в состав России. Несмотря на это, научным сообществом и широкой общественностью было уделено пристальное внимание историческим предпосылкам и собственно событию присоединения территории полуострова, самому же переходному периоду после вхождения не было уделено должного внимания.

Необходимо отметить, что период становления власти Российской империи в регионе в конце XVIII века, когда была образована и существовала Таврическая область, является небольшим по продолжительности, но существенным по своей важности для истории Крыма, хотя и слабо освещен исследователями. Большее внимание было уделено вопросам положения Крыма в международных отношениях между Оттоманской Портой и Россией, посещению Екатериной II территории Таврики в 1787 году, а также деятельности Г. А. Потемкина на юге империи.

В конце XVIII века Российская империя существенно расширила свою территорию. В результате этого активно применялась особая система управления окраинами, отличавшаяся от системы власти на местах в коренных

русских губерниях, в которых действовала модель, заложенная в общеимперском законодательстве. Время правления Екатерины II не стало исключением из такой тенденции. В этот период произошло присоединение территории Крымского ханства, Речи Посполитой, Большой и Малой Кабарды, Тарковского шамхальства, Чукотки, Курильских островов, частей Северного Кавказа. На территории Северного Причерноморья и Крыма это повлекло за собой создание Таврической области с ее системой управления и рядом специфических особенностей, вплоть до появления особых органов, которых больше нигде в империи не было.

В рассматриваемый период времени на местах были лишь учреждения исполнительные и судебные, в то время как законодательная власть концентрировалась в руках монарха. В виду того, что деятельность последнего широко и подробно изучена, большей актуальностью обладает изучение местной специфики деятельности учреждений исполнительных и судебных. Таким образом, исследование особенностей создания и функционирования системы государственных учреждений Таврической области позволяет выявить характерные черты локальной политики Российской империи по инкорпорации вновь образованных территорий.

Степень разработанности темы. Непосредственно сама Таврическая область была рассмотрена сравнительно небольшим количеством авторов. Наибольшее количество упоминаний о ней имеется в исторической литературе по истории Крыма, когда описываются события, касающиеся присоединения территории Крымского ханства к Российской империи. Из наиболее ранних необходимо отметить труд вице-губернатора Таврической области К.И. Габлица «Физическое описание Таврической области, по её местоположению, и по всем трем царствам природы» ¹ , который был создан по поручению Потемкина. К. И. Габлиц дает подробную географическую характеристику

¹ Габлиц К. И. Физическое описание Таврической области, по её местоположению, и по всем трем царствам природы . –СПб., 1785. – 199 с.

области. Однако среди трудов, рассматривавших деятельность государственных учреждений Таврической области, первыми и наиболее фундаментальными по сей день – как по объему материалов, так и по охвату вопросов – являются статьи и материалы, собранные на страницах «Записок Одесского общества истории и древностей» – в меньшей степени, а в большей – в «Известиях Таврической ученой архивной комиссии». Именно в них собраны ордера генерал-губернаторов Таврической области: Г. А. Потемкина и П. А. Зубова правителям области. Из авторов, осуществлявших данный труд, до нас дошли фамилии Ф. Ф. Лашкова, Е. А. Загоровского, Г. К. Киреенко.

В советский период наибольшее внимание аспектам политики присоединения территории Крымского ханства к Российской империи было уделено в работах Е. И. Дружининой, в частности – в труде «Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года. (Его подготовка и заключение)»². Несмотря на сравнительно небольшое внимание, которое уделялось истории Таврической области в трудах советских ученых, данный вопрос нашел свое отражение в работах С. В. Бахрушина, Б. Вольфсона, В. А. Артамонова, Е. И. Индова, В. М. Кабузан. При этом последние три автора выступили авторами соответствующих глав в книге «Крым: прошлое и настоящее»³.

Из современных исследований, в которых раскрываются те или иные аспекты, необходимо упомянуть Т. А. Хутько, которой принадлежит единственная на данный момент работа по истории государства и права, где значительное внимание уделено деятельности судебной системы Таврической области⁴ . Однако, в своей работе автор сделал упор на освещение модели взаимодействия судов, закреплённой в Учреждениях для управления губерний, в то время как вопрос взаимодействия судов по поводу управленческих

² Дружинина Е. И. Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года (его подготовка и заключение). – М., 1955. – 384 c.

³ Крым: прошлое и настоящее / под ред. С. Г. Агаджанова, А. Н. Сахарова. – М., 1988. – 112 с.

⁴ Хутько Т. В. Судова система Таврійської губернії кінця XVIIІ – першої половини XIX ст.: дис. ... канд. юрид.
наук. – Харків, 2014. – 261 с.

вопросов и отправления правосудия на реальных примерах практически не был затронут.

Большая же часть работ, которая затрагивает тему областных государственных учреждений, относится к истории Крыма. Наиболее подробное освещение их деятельности содержится в двух статьях Д. А. Прохорова «Государственные учреждения Таврической области в конце XVIII века» ⁵ и «Органы управления Таврической области после присоединения Крыма к России (1783-1787 гг.)»⁶⁷. В них автор, основываясь на архивных материалах, дает краткую характеристику деятельности большинства учреждений области, преимущественно областного уровня.

Кроме статей Д. А. Прохорова необходимо отметить работу А. В. Макидонова «Персональный состав административного аппарата Новороссии XVIII века»⁷. В ней дан наиболее подробный список всех должностных лиц, которые когда-либо находились на службе. Необходимо отметить, что подготовленные списки А. В. Макидоновым иногда не совпадают с теми списками должностных лиц, которые фактически были и содержатся в материалах Государственного архива Республики Крым. Кроме того, некоторые органы в его списках отсутствуют вовсе, что, видимо, связано с неточностями в тех источниках, которыми он пользовался.

Из авторов, которые, так или иначе затрагивают деятельность государственных учреждений в Таврической области, мы можем назвать

Е. О. Воронину, В. В. Грибовского, А. Т. Джумагулову, Б. В. Змерзлого,

М. С. Куйбиду, Ф. А. Лобжанидзе, Л. Т. Мигунову, Д. С. Радайде,

⁵ Прохоров Д. А. Государственные учреждения Таврической области в конце XVIII века // Культура народов
Причерноморья. – 1998. – № 4. – С. 123–138.

⁶ Прохоров Д. А. Органы управления Таврической области после присоединения Крыма к России (1783–1787 г.)
// Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. – Вып. V. – Симферополь, 1996. – С. 213–225.
⁷Макидонов, А. В. Персональный состав административного аппарата Новороссии XVIII века . – Запорожье,
2011. – 337 с.

⁷ Джумагулова А. Т. Ногайцы Северного Кавказа, Крыма и Северного Причерноморья в социально-

политических и экономических коллизиях XVIII – 60-х гг. XIX вв.: дис. ... канд. ист.наук. – Владикавказ, 2016. – 207 c.

В. М. Пащеню, К. И. Ревина, З. З. Хайрединову. Указанные авторы

рассматривали период существования Таврической области как часть периода деятельности каких-либо институтов государственной власти, либо как часть какого-то исторического этапа существования народов, проживавших на территории Крыма. Так, Т. В. Джумагуловой освещен вопрос положения ногайцев и органов управления ими⁸, последнее рассматривает и Т. В. Грибовский⁸ , и Ф. А. Лобжанидзе¹⁰. М. С.Куйбида рассматривает в своей статье «Історичний досвід здійснення державної політики та взаємодії ⁹ інститутів державної влади у процесі управління територіями, що мали важливе значення для обороноздатності держави»¹⁰ вопрос об особом статусе Севастополя в рассматриваемый нами период. Вопрос о карантинных учреждениях был освещен в кандидатской диссертации Е. О.Ворониной «Правові засади організації карантинних установ Півдня України на прикладі Таврійської губернії (кінець XVIII – початок XX ст.)»¹¹ и статье Б. В. Змерзлого «Створення карантинних установ в Криму в кінці XVIII – початку XІX ст.)»¹². Аспекты деятельности таможенных учреждений были затронуты Д. С. Радайде в её кандидатском исследовании «Правові засади організації митних установ Півдня України на прикладі Таврійської губернії (кінець XVIII – початок XX ст.)»¹³ К. И.Ревиным и З. З.Хайрединовой¹⁴ в их кандидатских диссертациях

⁸ Грибовский В. В. Формирование приставской администрации в междуречье Кубани и Еи в 1771–1790 гг. //
Ногайцы: XXI век. История. Язык. Культура. От истоков – к грядущему: материалы первой международной
научно-практической конференции (14 – 16 мая 2014). – Черкесск. – 2014. – С.17–24.

⁹ Лобжанидзе Ф. А. Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII
– 20-х годов XIX в.: дис. ... канд. ист. наук. – Махачкала, 2005. – 182 с.

¹⁰ Куйбіда М. С. Історичний досвід здійснення державної політики та взаємодії інститутів державної влади у
процесі управління територіями, що мали важливе значення для обороноздатності держави // Збірник наукових
праць. – 2010. – Вип. 22.– С. 58–66.

¹¹ Вороніна Є. О. Правові засади організації карантинних установ Півдня України на прикладі Таврійської
губернії (кінець XVIII – початок XX ст.): дис…. канд. юрид. наук. – Київ, 2013. – 233 с.

¹² Змерзлий Б. В. Створення карантинних установ в Криму в кінці XVIII – початку XІX ст.) // Часопис
Київського університету права. – 2012. – № 1. – С. 18–23.

¹³ Радайде Д. С. Правові засади організації митних установ Півдня України на прикладі Таврійської губернії
(кінець XVIII – початок XX ст.): дис. … канд. юрид. наук.– Київ, 2014. – 200 с.

¹⁴ Ревін К. І. Формування та діяльність духовних судів у Таврійській губернії (кінець XVIII – початок XX ст.):
історико-правове дослідження: дис. ... канд. юрид. наук.– Київ, 2012. – 231 с.; Хайрединова, З. З. Возникновение
и развитие Таврического магометанского духовного правления (конец XVIII – XIX): дис. … канд. ист. наук.. –
Симферополь, 2003. – 259 с.

были освещены вопросы функционирования духовных судов на территории Крыма.

Таким образом, тема функционирования системы государственных учреждений Таврической области и их правового регулирования остается недостаточно разработанной в отечественной науке – как в историческом, так, тем более, и в историко-правовом аспекте.

Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения в сфере становления и правового регулирования организации и деятельности системы государственных учреждений новообразованной Таврической области в составе Российской империи.

Предметом диссертационного исследования выступает система государственных учреждений и ее правовое регулирование в Таврической области в составе Российской империи.

Целью диссертационного исследования является установление закономерностей и выявление особенностей становления и организации системы государственных учреждений и ее правового регулирования в Таврической области в составе Российской империи.

Для достижения указанной цели представляется необходимым решение ряда задач:

проанализировать историко-правовые предпосылки образования Таврической области в период правления Екатерины ІІ;

охарактеризовать специфику Таврической области как субъекта административно-территориального устройства Российской империи в последней четверти XVIII века;

осветить особенности процесса формирования системы государственных учреждений на территории Таврической области;

проанализировать правовое регулирование и основные направления деятельности административных учреждений Таврической области;

охарактеризовать специфичность формирования и деятельности финансовой подсистемы административных учреждений;

выявить правовые основы, принципы организации и деятельности органов прокуратуры в Таврической области (1784 – 1796 гг.);

охарактеризовать правовое регулирование статуса особых учреждений исполнительной власти, созданных и действовавших на территории Таврической области;

проследить специфику возникновения и функционирования системы судов и ее правового регулирования на территории Таврической области.

Методологическая основа исследования определяется спецификой его
предмета. Поэтому свое применение нашли как общенаучные, так и
специальные научные методы. Среди общенаучных нами использовались
анализ, синтез, индукция, дедукция, описание, объяснение, которые
применялись нами как способы познания соответствующих явлений. Также
среди общенаучных применялись: исторический, логический и

структурносистемный. Благодаря последнему методу была рассмотрена деятельность отдельных систем государственных учреждений как единого целого со всеми его особенностями.

Среди специальных научных методов следует указать:

формальноюридический, историко-сравнительный, нормативно-правовой. Они
применялись, в первую очередь, при работе с нормативно-правовыми актами
рассматриваемого периода. Это позволило выявить модели взаимоотношений
между учреждений, заложенные общеимперским законодательством.

Сопоставив их с деятельностью государственных учреждений Таврической области, применив сравнительный метод, рассмотрев то, как те или иные вопросы разрешались в других частях Российской империи, мы смогли выявить особенности в работе государственных учреждений Таврической области.

Теоретической основой данного диссертационного исследования стали работы отечественных и зарубежных авторов: А. А. Абреговой, С. А. Авакьяна, С. И. Г. Алиевой, И. Е. Андреевского, И. Д. Беляева, Н. Д. Борщик, В. Ф. Владимирского-Буданова, М. Е. Волочковой, В. А. Воропанова, Г. В. Вернадского,

A. В. Гавриловой, Ю. В. Готье, А. Д. Градовского, В. В. Грибовского, В. А. Гри
горьева, Ю. М. Гусейнова, О. П. Дамбаевой, И. И. Дитятина, А. Т.
Джумагуловой, Е. И. Дружининой, Е. В. Дуплий, Н. П. Ерошкина, Е. А.
Загоровского, Б. В. Змер-злого, И. А. Исаева, А. Каппелера, Г. К. Киреенко, С.

B. Кодана, М. С. Куйбиды, А. С. Лаппо-Данилевского, Ф. Ф. Лашкова, Ф. А.
Лобжанидзе, А. В. Лохвицкого, Л. Т. Мигуновой, Ц. Ц. Михеевой, Б. Э. Нольдэ,
Е. Ю. Подосинникова, Д. А. По-лещенко, Д. А. Прохорова, Е. Н. Пясецкой, Д.

C. Радайде, Е. В. Разумова, К. И. Ревина, И. И. Санжаревского, Я. В. Соловьева,
З. З. Хайрединовой, Т. В. Хутько, Е. А. Шевченко, М. К. Шелковенко.

Источниками диссертационного исследования послужили различные нормативно-правовые акты, изданные императрицей, основными из которых являются «Учреждения для управления губерний 1775 года», «Наставление губернаторам 1764 года». Другие не менее важные источники – международные договоры между Российской империей с одной стороны и Оттоманской Портой и Крымским ханством – с другой, такие как: Карасубазарский договор 1772 года, Кючук-Кайнарджийский договор 1774 года, Айналы-Кавакская конвенция 1779 года. Кроме того, нормативную базу составляли указы Сената и ряда других органов центральной власти.

Наиболее же важным и основным источником исследования стали материалы делопроизводства, хранящиеся в Государственном архиве Республики Крым в фондах государственных и местных учреждений, свидетельствующие о деятельности присутственных мест Таврической области: 4 «Таврическая областная верхняя расправа», 5 «Симферопольская уездная нижняя расправа», 6 «Феодосийская уездная нижняя расправа», 7 «Таврический

областной верхний земский суд», 8 «Симферопольский уездный земский суд», 9 «Феодосийский уездный земский суд», 19 «Феодосийский уездный суд», 20 «Перекопский уездный суд», 26 «Канцелярия Таврического губернатора», 28 «Таврический областной магистрат», 29 «Перекопский городской магистрат», 47 «Акмечетский каймаканский суд», 209 «Таврическая областная соляная экспедиция казенной палаты», 486 «Карасубазарский каймаканский суд», 792 «Таврическая областная казенная палата», 799 «Таврическое областное правление», 804 «Таврическая областная палата уголовного суда», 818 «Таврическая областная палата гражданского суда», 846 «Таврический областной прокурор»; а также в фондах 535 «Попов Степан Алексеевич (17061794) – коллежский секретарь, Попов Василий Степанович (1745-1822) – его сын, генерал-майор, управляющий кабинетом Екатерины II и его дети и внуки», 801 «Екатеринославский и Таврический генерал-губернатор П. А Зубов», 802 «Командующий сухопутными войсками, находящимися в Крыму и южных губерниях и флотами в Черном и Каспийском морях, О. А. Игельстром».

Научная новизна состоит в том, что диссертация представляет собой первую комплексную работу, которая раскрывает специфику и правовую природу деятельности учреждений государственной власти Таврической области в системе государственной власти Российской империи.

Так же научная новизна проявляется в тех выводах и заключениях, к которым пришел автор. Предложена научная периодизация существования Таврической области: 1) с 1784 по 1787 год, когда с целью инкорпорации органов Крымского ханства действовала двойственная система органов до открытия присутственных мест в полном соответствии с Учреждением для управления губерний, 2) с 1787 по 1796 год, в котором была задействована вся вертикаль органов Таврической области для решения управленческих вопросов,

стоявших перед ней. Такое решение соответствует политике Российской Империи в отношении других вновь образованных территорий.

Выявлены закономерные особенности организации государственных учреждений, связанные с задачами создания самой области, доказаны наиболее существенные правовые особенности в их работе, в частности:

во-первых, в связи с пограничным положением и опасностью войны с Турцией в составе ее органов было большое количество военных;

во-вторых, в связи с выходом к морю, в ней действовали таможенные и карантинные органы;

в-третьих, в виду наличия кочевого населения, в ней, как и в других подобных
регионах, создавались специальные учреждения, обеспечивавшие

взаимодействие между элитой кочевых народов и властью Российской империи; в-четвертых, с целью инкорпорации местного населения в систему сословий России, татарскому дворянству не только были предоставлены права дворянства, как это делалось и для других народов, но и его представители активно привлекались к управлению, особенно через органы дворянского самоуправления.

Выявлена и раскрыта юридическая природа института приставства, который функционировал в виде ногайской пограничной татарской экспедиции Фанагорийского края.

Доказано, что духовные суды, действовавшие на основе религиозных норм
соответствующего вероисповедания, были специальной формой

самоуправления общин.

Особое внимание уделено институту «области» в период правления Екатерины II, через который им раскрывается специфика задач Таврической области. Сделан вывод, что области, существовавшие в XIX веке, решали задачу инкорпорации новых территорий, и позитивный опыт создания Таврической области, перед которой стояли задачи инкорпорации территории Крымского ханства в правовое поле Российской империи с последующим

созданием губернии, и послужил основой для появления института областей, как особых единиц административно-территориального устройства Российской империи, создававшихся на вновь образованных территориях. Такую же роль выполнило на современном этапе создание Крымского федерального округа, существовавшего в период с 2014 по 2016 г.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Наместничество, как единица административно-территориального устройства в период правления Екатерины II имела различное значение. Вначале, при принятии Учреждения для управления губерний в 1775 году, она была равнозначна с предыдущими губерниями, однако к 1781 году, когда стала очевидной нехватка кадров для замещения вакантных должностей наместников, уже назначенным лицам было вверено по несколько созданных единиц административно-территориального деления, что привело к тому, что наместничества стали фактически обозначать подобные объединения. Поэтому каждое из таких объединений носило личный характер, то есть каждый наместник имел свой персональный перечень вверенных ему образований, что закреплялось указом Екатерины II от 13 июня 1781 года.

2. Губернатор и областное правление образовывали организационное единство при отправлении своих функций, в тоже время областное правление само по себе имело некоторые функции, которые правитель области осуществлять не мог. Несмотря на практически неограниченный характер власти, как наместника, так и правителя области, у первого существовали ограничения власти, хотя они ничем и не регламентировались. В частности, его компетенция лимитировалась полномочиями монарха, к примеру, он не мог решать самостоятельно вопросы, касающиеся освобождения какой-то группы населения от сборов, изменения границ области, введения новых учреждений, чье функционирование было сопряжено со значительными расходами бюджета. Полномочия правителя области ограничивались уровнем вмешательства

наместника в деятельность конкретного наместничества. Это связано с тем, что губернатор имел столь же широкие полномочия, которые пересекались таковыми у генерал-губернатора. Во взаимоотношениях между наместником и областным правлением губернатор мог выступать в качестве связующего должностного лица.

В Таврической области наместники имели значительно больше власти, чем губернаторы. Это связано с тем, что особы, исполнявшие полномочия наместников, были крайне влиятельными лицами и занимали еще ряд постов высокого ранга, активно принимали участие в делах самого наместничества.

3. С 1784 по 1787 год на местах продолжала действовать часть государственного аппарата Крымского ханства, которую, к примеру, представляли каймаканские суды. В данный период из всех учреждений действовали лишь областное правление, казенная палата, коменданты в ряде крепостей, таможенные и карантинные учреждения. Каймаканские суды руководствовались в своей работе законодательством Российской империи, однако могли применять и не противоречащие ему местные нормы и обычаи. Каймаканов назначал наместник. По своему статусу и полномочиям они ближе всего к нижним земским судам, за тем исключением, что они еще и отправляли судебные функции, однако это не было главным направлением их деятельности.

4. Соляной промысел имел особую значимость для доходов Таврической области, а озера, дававшие большую часть доходов, были взяты под контроль еще до образования области, соответственно, и органы для управления ими появились раньше остальных. В связи с этим было создано особое учреждение под названием Соляная экспедиция Таврической казенной палаты, которая, несмотря на свое название, подчинялась до 1787 года наместнику, а затем правителю области вплоть до 1792 года, когда она была объединена с винной экспедицией. Кроме организации добычи соли она имела

свою казну, которая не подчинялась областному казначею, и выдавала деньги по особому указу ее руководителя. По нашему мнению, экспедиция могла находиться в подчинении, пускай и весьма ограниченном, самой казенной палаты, так как была ее составной частью.

5. Наместник, как и правитель области, были должностными лицами, осуществлявшими контроль, поскольку имели полноценный спектр полномочий в отношении тех органов, которые контролировали. Также их полномочия реализовывались непосредственно в процессе административной деятельности по управлению областью. Прокурор и стряпчие таких полномочий не имели, а при необходимости были вынуждены инициировать рассмотрение этих вопросов перед вышестоящими органами. Неэффективность прокурорского надзора того времени связана с отсутствием действенных правовых механизмов реализации полномочий прокуроров и привлечения к ответственности лиц, не выполнявших их требования.

6. В связи с наличием на территории Таврической области кочевого ногайского населения действовали ногайская пограничная татарская экспедиция Фанагорийского края c 1783 по 1790 год, а с 1790 – начальник над кочующими ногайцами. Первый орган функционировал для обеспечения контроля за ногайцами на территории Кубани. Его возглавлял пристав, который был представителем государства при указанном народе с 1774 года. В состав экспедиции также входил казначей и комендант Ейского укрепления. После того, как ногайцы в 1790 году откочевали на территорию Мелитопольского уезда, туда переместилась ставка начальника над кочующими ногайцами, который будучи главой ногайских орд, получил особую должность и статус госслужащего. При нем для делопроизводства функционировала канцелярия, состоявшая из российских военных.

7. Судебная система, созданная на основе Учреждения для управления губерний, была независимой в отправлении правосудия. Это обеспечивалось

равноправным положением учреждений исполнительной власти и судов высшей инстанции. Только лишь суды вышестоящей инстанции могли отдавать указания нижестоящим судам по поводу отправления правосудия. Однако это не исключало возможностей косвенного влияния на судей, так как большая часть из них зависела в своем назначении от высших должностных лиц области. Также областное правление в силу широты своих полномочий организовывало взаимодействие между учреждениями исполнительной власти и судами, занималось обеспечением их деятельности, решало вопросы о привлечении к ответственности служащих нижестоящих административных учреждений и отправляло иные функции, которые ставили вопрос функционирования судов в зависимое от него положение.

Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что выводы и предложения, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы при изучении курса «История государства и права России», в научно-методических материалах по истории Крыма и Северного Причерноморья.

Апробация результатов исследования. Основные положения

диссертации изложены в 3 статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных в перечне ВАК при Министерстве образования и науки Российской Федерации для публикации результатов диссертационных исследований; в 1 статье, опубликованной в научном издании; в 1 монографии «Органы государственной власти в Таврической области (1784 – 1796)» (Симферополь.: ИТ «АРИАЛ», 2018. – 238 с.).

Автор неоднократно принимал участие в международных,

всероссийских научно-практических конференциях: Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы правоохранительной деятельности глазами молодых ученых» (2016 год), V Международной научно-16

практической конференции «Уголовное производство: процессуальная теория и
криминалистическая практика» (2017 год), II Всероссийской научно-
практической конференции профессорско-преподавательского состава,
аспирантов и студентов «Актуальные проблемы сравнительного правоведения»
(2017 год), VII Всероссийской студенческой научно-практической конференции
«Право и законность: вопросы теории и практики» (2017 год).

Диссертация подготовлена на кафедре истории государства и права ФГБОУ ВО «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)», где проходило ее обсуждение и рецензирование.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Историко-правовые предпосылки образования Таврической области

Образование Таврической области было результатом длительного процесса по продвижению границ Российской империи на юг. Такая политика преследовала цель устранить опасность набегов и военных нападений со стороны Оттоманской Порты и её вассалов. Однако решающее значение имела русско-турецкая война 1768 – 1774 годов. Ее завершающим этапом стал Кючук-Кайнарджийский договор, который заложил основы для выхода Крымского ханства из-под владычества Турции.

В данном параграфе мы рассмотрим события, которые непосредственно предшествовали присоединению Крыма к России. В связи с историко-правовым характером нашего исследования, мы опишем данную череду событий сквозь призму международно-правовых договоров. Мы преследуем перед собой цель показать поступательность политики Российской империи и указать на положения, которые закреплялись с целью ее реализации.

Рассматривая данный процесс, нельзя не упомянуть первого наместника Таврической области Г. А. Потемкина, который был одним из основных инициаторов и идеологов вышеупомянутого движения на юг. В 1776 году он был назначен генерал-губернатором Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний. При его участии и руководстве был осуществлен выход к Черному морю с закреплением стратегического господства во всем Северном Причерноморье. Реализация данной политики привела к ликвидации Крымского Ханства и образованию сначала Крымской области, а затем и Таврической.

Переломным моментом в политике Российской империи по ослаблению Крымского ханства стал переход в российское подданство ногайских орд: Едисанской, Буджакской и Белгородской (Аккерманской) в 1770 году. П. И. Панин писал Екатерине II: «Подлинно не только все без изъятия белогорские, буджацкие и едисанские орды со всеми их султанами, мурзами и старшинами по их закону присягою, вследствие моего присланного к ним письма, но и находящиеся при хане несколько человек крымских чиновников утвердились навсегда в отступлении из подданства турецкого скипетра.»17

После ряда побед в ходе Русско-турецкой войны 1768 – 1774 годов среди знати Крымского ханства возникает идея принять присягу на верность Российской империи. Это вылилось в подписание ста десятью знатными татарами присяжного листа об утверждении вечной дружбы и неразрывного союза с Россией 27 июня 1771 года. Присяжный лист был принят в Карасубазаре князем В. М. Долгоруковым. Следующим нормативным документом, отразившим итоги войны и который можно, на наш взгляд, рассматривать как предпосылку присоединения Крыма к Российской империи, стал договор от 1 ноября 1772 года, заключенный в Карасубазаре между крымским ханом Сахиб-Гераем и князем В. М. Долгоруковым.

Ю. М. Гусейнов18 же имеет другое видение данных документов, внося тем самым ряд существенных дополнений. Так, изучив архивные источники, Ю. М. Гусейнов указывает, что фактически было подписано два документа, а именно: 1) «Декларация» об отделении Крыма от Турции», 2) «Союзный договор» между Россией и Крымом, определивший статус Крымского ханства и обязательства России по его защите. При анализе положений договора, отображенного в Полном собрании законов Российской империи 1830 года, мы пришли к мнению, что более верной является версия о заключении всего одного договора, так как поданный на ратификацию Екатерине II документ является цельным и объединен единой целью и замыслом.

Статья 2 данного договора устанавливала независимость крымского хана: «Сей татарской вольной области верховное и нижнее начальство, т. е. все вообще законы и обряды в самовластном крымском хане, быть имеют».19

По нашему мнению, решающим фактором при принятии решения о заключении договора стало вмешательство глав ногайских орд, которые склонили татарскую знать заключить соглашение. Также отметим, что из переписки Екатерины II следует, что на землях ногайцев, используя внутренние противоречия, планировалось создать независимую Татарскую область на границе с Крымским Ханством для сдерживания возможности последнего консолидировать свои силы.

Следующим шагом явилось отражение в договоре, как международном нормативном документе, немаловажного положения, которое было предпосылкой для присоединения Крыма к Российской империи. Его суть заключалась в устранении влияния турецкого султана на назначение крымского хана. Таким образом, решался вопрос не только о так называемой самостоятельности Крымского ханства, но и об изменении вектора его внешней политики. Предпосылкой тому выступил новый порядок избрания хана, закрепленный в вышеуказанном договоре. В соответствии с ним, хан избирался «от общего согласия всей области», что обозначало выдвижение и утверждение его представителями высшей аристократии без каких-либо утверждений со стороны турецкого султана. Тем самым Россия, по нашему мнению, использовала в качестве инструментов для закрепления своих достижений международные соглашения с целью устранения негативного влияния стран Европы на ее действия по отношению к Турции.

Анализируя исторические события, последовавшие после подписания в 1772 и ратификации в 1773 году договора между Российской империей и Крымским ханством, можно сделать вывод о том, что Российская империя вынуждена была при подписании в последующем Кюйчук-Кайнарджийского мирного договора вернуться и согласиться, а по факту – пойти на компромисс, по которому Турции возвращалось формальное влияние на назначение Крымского хана. В Кючук-Кайнарджийском договоре, заключенном 10 (21) июля 1774 года, было предусмотрено право султана выдавать инвеституру Крымскому хану как халифу, при этом, не вмешиваясь во внутренние дела ханства. Тем самым, на наш взгляд, прослеживается стремление России всеми возможными путями, через нормы международного договора, создать буферное государство на границе с Турцией. В последующем эти шаги на международной арене показали свою неэффективность. Это связано, с крайне сильной проосманской позицией среди крымскотатарской знати, поскольку Крым и Турция имели серьезные культурные, торговые и политические связи уже три столетия.

В Карасубазарском договоре содержался запрет на вмешательство не только Турции, но и России, в избрание нового хана. При этом устанавливался протекторат империи над Крымским ханством: созданная «Независимая татарская область» объявлялась находящейся под покровительством Российской империи, бравшей на себя полное обязательство «защищать ее вольность и независимость» от враждебных государств. Согласно статье 7 данного договора к России отходили наиважнейшие фортификационные сооружения, позволявшие контролировать Керченский пролив, – крепости Еникале и Керчь, которые вошли в состав Екатеринославского наместничества. Официальным предлогом для передачи была защита Крыма от нападения Турции: это позволяло предупредить высадку турецкого десанта в случае военных действий Порты.

Правовое регулирование и основные направления деятельности административных государственных учреждений области

Основную работу по осуществлению государственного управления выполняли учреждения областного правления (наместник, правитель области, областное правление), а также низовые государственные учреждения, которые ведали полицией (нижние земские суды и капитан исправник, городовые, коменданты, каймаканские суды, учреждения управления кочевыми народами). Именно поэтому мы и начинаем свое рассмотрение с них. Следует указать, что мы ставим перед собой цель не только попытаться выявить особенности в их функционировании, но и, проанализировав примеры их работы по отдельным направлениям деятельности, рассмотреть их взаимодействие между собой.

Центральной фигурой наместничества был генерал-губернатор или наместник, на втором же месте после него стоял губернатор или правитель области. При этих должностных лицах находилось областное правление. Считаем необходимым отметить, что Учреждения для управления губерний не разделяет понятия наместнического и губернского правления. Фактически же это был один и тот же орган, поскольку понятие наместническое и губернское правление употребляются как взаимозаменяемые, к тому же мы не встречали документов от имени наместнического правления (в случае с Таврической областью – областное правление). Из этого также следует, что единственным должностным лицом, чьи полномочия выходили за рамки Таврической области, был наместник.

Говоря о Таврическом наместнике, необходимо указать, что данную должность занимали: Потемкин с 1784 по 1791 годы и Зубов с 1793 по 1796 годы. В период отсутствия наместника его функции выполнял правитель области. С каждым из вышеупомянутых государственных функционеров связаны особенности отправления ими полномочий. Так, во время правления Потёмкина значительно чаще решались вопросы о назначении тех или иных лиц на должность, о направлении иностранцев для развития промыслов, активно продвигалась политика переселения и ее обеспечение. Зубов требовал регулярно все большее количество отчетов: обо всех делах, которые имеют рассмотрение в присутственных местах, а по судебным делам – присылки экстрактов. Особо проблемным было Черноморское казачье войско, которое было отдано в управление Зубову, хотя формально оно подчинялось губернатору, но значительное количество вопросов приходилось решать самому генерал-губернатору. С этим связан период, когда существенные суммы уходили на пропитание не только войск, расквартированных в самой области, но и Черноморского казачьего войска. И Потемкину, и Зубову приходилось решать в целом сходные задачи, поэтому мы сконцентрируемся на моментах, касающихся взаимодействия наместника и правителя области, какие вопросы кем решались, и на реальных ограничениях власти правителя и наместника.

Исходя из содержания главы 4 Учреждений для управления губерний, основными функциями наместника были: 1) обеспечение безопасности подвластной ему территории, для чего ему подчинялись расквартированные войска; 2) предотвращение последствий стихийных бедствий и профилактика эпидемий среди населения; 3) осуществление назначений на должности в соответствии с главой 2 Учреждений для управления губерний; 4) доведение до сведения нижестоящих учреждений и должностных лиц о новых актах, принимаемых монархом и Сенатом, которые касались в том числе и Таврической области; 5) разрешение жалоб; 6) осуществление контроля за деятельностью присутственных мест в пределах административно-территориальной единицы (судов в том числе).

Должность наместника в связи с его почти неограниченными полномочиями имела неоднозначное положение, поскольку дублирующие полномочия, в которых он почти не уступал наместнику, имел правитель области. Это связано с тем, что при разработке Учреждений для управления губерний в главах 4 и 5 данный вопрос не был разрешен, а в последующем принятое решение заключалось в назначении одного наместника на несколько наместничеств. С этим была связана и специфика функционирования работы наместнического правления в зависимости от должности председательствующего.

Фигура же губернатора предстает как осуществляющая полномочия наместника в его отсутствие, за исключением вопросов, отданных в непосредственное ведение наместника. Кроме Учреждений для управления губерний правитель в своей деятельности руководствовался Наставлением губернаторам от 1764 года и многочисленными указами монарха и Сената. С учетом вышеизложенного, неизбежно встает вопрос о разграничении их полномочий в правоприменительной практике. Считаем необходимым рассмотреть данный вопрос на примере сложившегося порядка управления в Таврической области.

В науке существует весьма точное понимание взаимоотношений ролей правителя и наместника. Так, Ц. Ц. Михеева подчеркивает двойственность института губернаторства.73 Также она в своей работе приводит весьма меткую характеристику данной ситуации со стороны И. М. Страховского, который считает, что Екатерина II имела в виду в составе единой губернской администрации вверить текущее техническое дело управления губернатору (правителю наместничества), а на наместника, в качестве представителя особы Монарха, возложить, с одной стороны, поддержание политической связи между местным и центральным управлением, а с другой стороны – высший надзор за местным управлением во всей совокупности его административных, судебных и сословных учреждений74. Хотим отметить, что мы солидарны с такими выводами, поскольку такие роли подтверждаются результатами нашего изучения правоприменительной практики, зафиксированной в архивных материалах.

Сходное мнение выражает и Е. А. Шевченко, изучавший деятельность высшей администрации Воронежского наместничества последней четверти XVIII в. Он подчеркивает неизученность характера взаимоотношений между наместником и губернатором. А также, что «с появлением должности генерал-губернатора статус последних понизился. Губернаторы или правители наместничества теперь связывались с Петербургом только через наиболее доверенных императрице лиц – наместников»75. Мы не можем согласиться с тезисом о неизученности, так как это, к примеру, раскрывает работа вышеупомянутого И. М. Страховского.

Для более детального изучения аспектов взаимодействия указанных должностных лиц мы рассмотрим данный вопрос на конкретных примерах осуществления полномочий. Необходимо подчеркнуть еще раз, что во многом это зависело от личных качеств наместников и правителей, поэтому выводы будут специфичны именно для Таврической области.

Коммуникация между наместником, правителем и иными должностными лицами осуществлялась ордерами и предложениями, а также просто обращениями, потому что часто те или иные вопросы решались путем личной переписки. При этом ордера носили характер указаний, а предложения направлялись к равным по статусу учреждениям или же в случае, испрашивалось мнение органа по тому или иному вопросу. Наиболее частым адресатом последнего вида документа была казенная палата. Также обоими должностными лицами подавались отчёты в вышестоящие органы.

В силу наиболее точной урегулированности Учреждением для управления губерний, сферой деятельности, в которой не возникало проблем с дублированием полномочий, была функция по назначению должностных лиц. Правитель подавал свои представления для назначения лица на должность, в отношении которой полномочия имел наместник, а наместник подавал такое в отношении лиц, которые назначались Сенатом и лично Екатериной II. Предложение было необязательным, и назначающий орган мог поставить на должность кого он считал необходимым. Так, ордером Потемкина № 684 от 31 мая 1784 года76 были назначены директора феодосийской и севастопольской таможен, при этом делался акцент на особое требование – знание азиатских языков. Что неудивительно, поскольку во многих учреждениях не хватало переводчиков, потому руководящий состав должен был обладать необходимой квалификацией. Причиной являлось то, что Крым имел регулярные торговые контакты со многими государствами Средиземноморского бассейна, в частности с Турцией и Венецией, некоторые из которых имели постоянных представителей в портах.

В сфере должностных поощрений наместник занимал явно более высокое положение. Так, в качестве поощрения он мог назначить внеочередное звание, или же ходатайствовать об этом перед Сенатом или императрицей. Примером такого является ордер Потёмкина № 104 от 15 марта 1786 года77, в котором губернскому регистратору при Бахчисарайском каймаканстве и канцеляристу областного правления были присвоены досрочно звания за особо старательное и добропорядочное несение службы. Одним из видов поощрения выступало повышение жалования, о чем по своему усмотрению могли принимать решение наместник или сама императрица.

Органы прокуратуры в Таврической области (1784-1796 гг.)

Институт прокуратуры, созданный в 1722 году Петром I, был реформирован и развит Екатериной II. Данная реформа была проведена вместе с общей реформой местного самоуправления и закреплена Учреждениями для управления губерний. Ими регулировались полномочия, примерный штат и иные вопросы деятельности прокуратуры.

Соответствующие положения содержатся в главе 27 под названием «О прокурорской и стряпческой должности». Стоит отметить, что должность губернского прокурора также была введена реформой 1775 года.

В то время, поскольку принцип разделения властей был только еще в стадии разработки, не было строго определённого деления на ветви власти, поэтому прокуратура являлась составляющей аппарата исполнительной власти на местах, но с рядом особенностей в силу свойств своих полномочий.

Штатная численность прокуроров раскрывается в вышеуказанном документе, однако с учетом специфики ввиду неодинакового применения законодательства на территории всей империи. Обратимся к профильной работе. Т. Л. Мигунова в своей докторской диссертации приводит структуру института прокуратуры в губернии: «Во главе был губернский прокурор, ему непосредственно подчинялись два губернских стряпчих, три прокурора и восемь стряпчих губернских сословных судов, один прокурор и два стряпчих верхнего надворного суда в тех губерниях, в которых они существовали, и уездные стряпчие»161. В Таврической же области не имелось каких-либо надворных судов, потому и не было соответствующих прокуроров.

Областной прокурор назначался на должность Сенатом по предложению генерал-прокурора, стряпчие – также Сенатом.

По нашему мнению, возможно выделить условно две группы прокуроров, это: 1) непосредственно сам губернский прокурор и уездные стряпчие, 2) прокуроры и стряпчие при судах. Такое деление основано на особенности их полномочий. Так, губернский прокурор, который имел административную власть над иными прокурорами, обладал всей широтой полномочий, в то время как прокуроры при судах занимались непосредственно надзором за деятельностью тех судов, при которых они находились. Уездные стряпчие обладали сходными полномочиями с губернским прокурором, но в рамках своей административно-территориальной единицы.

В связи с тем, что все полномочия расписаны в Учреждениях для управления губерний, и нашей целью не является их анализ, не представляется необходимым их приводить в данной работе. Однако, для организации последующего изложения мы предлагаем следующее авторское деление полномочий прокуроров: 1) по надзору за деятельностью судов, 2) по надзору за деятельностью учреждений исполнительной власти, 3) по надзору за условиями нахождения в местах принудительного содержания, а также своевременного разрешения дел, на основании которых лица там содержались.

Примером работы по надзору за деятельностью присутственных мест в уездах является дело «По предписанию феодосийскому уездному стряпчему, чтобы он наблюдал за вывозом при Феодосии за границу запрещенных товаров» в Государственном архиве Республики Крым162, в котором содержится рапорт на имя Таврического областного прокурора и ответ на него. Как следовало из полномочий прокурора, который в то время выполнял в первую очередь надзорную функцию, ему было необходимо выявлять всяческие нарушения на подведомственной территории. В вышеуказанном деле, на с. 1, в рапорте прапорщика Капустина, бывшего стряпчим феодосийского уезда, содержатся сведения о том, что в порту г. Феодосия тайно грузятся запрещенные к вывозу заграницу товары. Им делается запрос на дачу разрешения для проведения проверки, чтобы соответствующие таможенные органы оказывали ему содействие. В ответ ему был дан указ, дабы поступил он по своей должности и проверил соответствующую информацию. Таким образом, мы имеем образец инициирования прокурорской проверки в соответствии с поступившей информацией. Как мы видим, в данном случае рапорт уездного стряпчего можно расценивать как документальное закрепление поступившей информации, и таким образом, он мог использоваться как повод для начала проверки. Фраза «поступить по должности» нами расценивается как указание поступить сообразно со своими законными полномочиями. Отсюда следует, что стряпчему дали распоряжение провести проверку. Судя по имеющимся делам Таврического областного прокурора163, можно сделать вывод, что проверка оказалось успешной, поскольку информация была подтверждена. В тоже время стоит вопрос о противодействии со стороны директора феодосийской таможни, что свидетельствует, с одной стороны, о недостаточном обеспечении исполнения полномочий стряпчего, а с другой – о возможной заинтересованности таможни в осуществлении противозаконной деятельности, фактически – контрабанды.

Работа уездного стряпчего направлялась областным прокурором. Так, имеется распоряжение областного прокурора Тарновского164, по которому перекопский стряпчий был вынужден постоянно находиться при перекопских воротах и следить за провозом соли. Во исполнение этого распоряжения каждый месяц он отправлял ведомости, в которых указывал, какие лица осуществляли провоз соли, количество фур, и сколько пудов соли соответственно. Такая документация велась с июня по ноябрь 1794 года. Эти меры были вызваны тем, что не только с больших озер в некоторые годы велась добыча соли, но и с малых местными жителями, которые затем продавали ее, не платя каких-либо сборов в казну, что несло за собой соответствующие потери для государства. Стоит отметить, что функции по надзору за присутственными местами были перепоручены стряпчим секретарю уездного суда, что свидетельствует о такой возможности, за неимением достаточного количества людей на местах. Неизвестен факт оплаты соответствующих полномочий, и как это оформлялось. Необходимо отметить, что каких-либо злоупотреблений в рапортах и ведомостях не отмечено, а также неизвестно, чем закончилась вся эта деятельность.

Одним из направлений деятельности прокуратуры во все времена было рассмотрение обращений граждан. Так, по результатам рассмотрения прошения вдовствующей прапорщицы Дарьи Зетхиновой на имя Таврического областного прокурора Тарновского, было дано предписание на имя стряпчего Днепровского уезда165. В нем содержалось требование о том, чтобы соответствующее дело было рассмотрено надлежащим образом и не оставлено без внимания. Для этого стряпчему надлежало отправить Днепровскому и Мелитопольскому нижнему земскому суду напоминание об удовлетворении просительницы. Также в предписании прокурор обращает внимание на необходимость усиления надзора за поступающими в суд делами, чтоб они не оставались без должного рассмотрения. Следует указать, что в своем прошении Зетхинова жаловалась на то, что ее прошение в Днепровском и Мелитопольском нижнем земском суде осталось без рассмотрения, какого-либо следствия не проводилось, было проигнорировано заявление о наличии свидетелей совершенного преступления. Можно сделать вывод, что соответствующее дело должно было рассматриваться в порядке уголовного судопроизводства как дело о краже. Необходимо отметить, что нижний земский суд как учреждение исполнительной власти занимался, в том числе и осуществлением следствия, и соответственно был поднадзорным объектом стряпчих. Однако, в то время еще не существовало такого четкого разделения по направлениям деятельности прокуратуры, кроме распределения, при каких судах были закреплены стряпчие и какой категорией дел соответственно они занимались. Соответствующее распределение касалось стряпчих, находившихся при судах областного уровня, вроде палаты гражданского областного суда или верхнего земского. На местах же такого распределения не наблюдается, и уездные стряпчие занимались всеми направлениями сразу.

Одним из дел, которое можно отнести к надзорной функции прокурора за деятельностью судов низшего уровня в рамках уголовного производства, является дело «о неправильном принятии симферопольским уездным судом от поселянина Андреева прошения»166. В данном деле на с. 1 содержатся рапорт от 25 февраля 1797 года, уведомляющий Таврического областного прокурора о совершенных действиях от симферопольского уездного стряпчего, его напоминание, и выписка из журнала симферопольского уездного суда с результатами рассмотрения напоминания уездного стряпчего. В данном случае стряпчим был усмотрено нарушение порядка подачи заявления поселянином о том, что ему были нанесены увечья. Кроме нарушения правил по оформлению данной жалобы, содержится требование о передаче соответствующего заявления городничему, который предварительно должен был произвести следствие, изобличить виновного, и потом уже материалы должны быть направлены в суд. Следует указать, что требования к форме строже, нежели сейчас предъявляет законодатель. Таковыми требованиями стряпчего являются: 1) по силе 105 статьи полицейского устава данное дело должно было быть рассмотрено Симферопольским городничим; 2) прошение писано на простой бумаге, а не гербовой; 3) приложенные свидетельские показания не подтверждены подписью.

Функционирование судебной системы Таврической области

В Таврической области все суды были созданы вместе с другими присутственными местами в 1787 году. Это были: Таврическая областная палата гражданского суда, Таврическая областная палата уголовного суда, Таврический верхний земской суд, Таврический областной магистрат, Таврическая верхняя расправа, Симферопольская, Днепровская, Евпаторийская и Феодосийская нижние расправы, Перекопский, Евпаторийский, Симферопольский, Севастопольский, Феодосийский и Боспорский городовые магистраты и совестный суд. Необходимо обратить внимание, что Т. А. Хутько допустила ошибку, указывая в своей работе Керченский городовой магистрат – на самом деле такого органа не существовало. Можем предположить, что это фигурирующий под другим названием Боспорский городовой магистрат, который по ошибке был назван Керченским, поскольку в различных делах, где упоминаются все городовые магистраты, фигурирует лишь Боспорский, который был создан при крепости Еникале, а не при крепости Керчь, находившейся неподалеку, но возведенной намного позже рассматриваемого периода.

Задачей данного параграфа является проведение анализа судебной практики, направленного на то, чтобы на фактических примерах показать сложившийся порядок функционирования государственных судов, их взаимоотношений между собой, взаимодействие с учреждениями административной власти.

Отправление судами своих полномочий на практике всегда имело особенности, будь то взаимодействие между судами или рассмотрение дел. Это связано не столько с какими-то местными особенностями управления, сколько с низкой квалификацией служащих, часто допускавших ошибки при рассмотрении дел, особенно на нижних уровнях. Отсутствие единых консолидированных актов по большинству отраслей права также затрудняло работу, поскольку законодательство, с которым работали судьи, представляло собой многочисленные копии указов имперского центра, пересланные областным правлением. А, кроме того, при создании Таврической области были пересланы копии всех базовых актов законодательства из Екатеринославского наместничества. Но, судя по дальнейшим упоминаниям, многие копии данных актов были утеряны, и периодически ставился вопрос о пересылке новых копий тех или иных указов.

Уездный суд, нижняя расправа и городовой магистрат (в части исполнения судебных функций) образовывали нижнюю ступень судебной системы. По ходу выполнения их функций у них возникали различные управленческие ситуации. Так, уездный суд, являвшийся «верхним среди равных», мог отдавать указы нижнему земскому суду, который осуществлял сбор денег за гербовую бумагу. В книге записи сбора печатных пошлин симферопольского нижнего земского суда за 1787 год на с.с. 1-2196 обозначены такие случаи, однако их всего 2, поскольку только в 1787 году начали свое функционирование суды. Исходя из указа Симферопольского уездного суда на с. 5, вопрос о взыскании решался при постановлении окончательного решения по делу отдельным указом.

Уездный суд решал, как и иные суды при рассмотрении дела, вопрос о содержании арестантов, поскольку отдельного органа, который бы занимался исключительно этой функцией, еще не существовало. Так, в 1791 году на стадии проведения следствия в отношении работника, укравшего деньги у купца, работник был арестован нижним земским судом по указу Перекопского уездного суда, однако содержался арестант при городовом магистрате, который в конечном итоге и вынес окончательное решение об освобождении арестанта по подсудному ему делу, на основании данных следствия. При том была сделана отметка о сообщении областному магистрату и Таврической областной палате уголовного суда о принятом решении для учета его в ведомостях.197

Правомочий по привлечению должностных лиц нижнего земского суда у других судов не имелось, потому в случае наличия жалоб у уездного суда или городового магистрата на действия нижнего земского суда им приходилось обращаться в областное правление. Пример такого письма, о привлечении к ответственности должностных лиц Феодосийского нижнего земского суда за нерадивое выполнение своих обязанностей, содержится в переписке Феодосийского уездного суда с областным правлением198.

Поскольку частные лица в случае возникновения каких-либо проблем чаще всего обращались напрямую к губернатору или в областное правление, то и различные вопросы от частных лиц в основном поступали в виде предложений от областного правления. Так, им был отправлен подобный документ с просьбой провести действия по установлению места жительства лиц, фигурирующих в качестве продавцов в купчей на два виноградных сада, расположенных в таракташской долине. Эта просьба связана с тем, что покупатель виноградных садов обратился письмом на имя правителя области о способствовании в призвании права собственности на 2 виноградных сада по купчей, заключенной еще во времена Шагин-Герая.

Средним из равных судов уездного уровня был городовой магистрат. Исследуя деятельность этого вида судов, мы в качестве репрезенативного примера взяли Перекопский городовой магистрат. Судя по протоколам заседаний за 1791 год199, основным вопросом, который он рассматривал, был о жаловании. Так, магистрат мог премировать за старательное исполнение своих обязанностей канцелярских служителей, о чем он выносил указ на своем заседании. Среди проблем, упоминающихся в протоколах, встречается невыплата сумм бургомистру и ратманам, выбранным из перекопских торговых людей. Невыплата осуществлялась с 1790 года. На заседании было определено, что поскольку лица, находящиеся при должности, отрываются от своих торговых дел и потому несут убытки, то ходатайствовать перед правителем области о выплате всех причитающихся сумм200.

Городовой магистрат мог ходатайствовать об оставлении на должности канцелярских служителей и определять ответственных за сбор налогов. Так, по указу областного правления на основании прошения 1 департамента верхнего земского суда, было вынесено решение об исключении регистратора Ивана. Городской магистрат не согласился полностью с таким решением, потому исключил его с канцелярской должности, но просил оставить его при должности ответственного за сборы с мещан, поскольку он на данном поприще проявил себя крайне способным и ответственным.201

Хотя городовой магистрат и был учреждением городского самоуправления, но как судебная инстанция он подчинялся областному магистрату. В должности избранные лица утверждались областным правлением, но областной магистрат мог возражать против кандидатуры или же наоборот ходатайствовать об утверждении. В случае же убытия бургомистра он утверждался областным магистратом, как это было в 1795 году после перевода феодосийского бургомистра из купцов в дворяне202. Таким образом, городовой магистрат находился в двойном подчинении, с определенным преимуществом в пользу областного магистрата по сравнению с областным правлением.

Нижняя расправа, как и уездный суд, принимала от правителя области лишь предложения, указы же касались только доведения до ведома всех органов новых указов императрицы и Сената. В 1789 году Жегулиным было предложено провести заседание Феодосийской нижней расправы совместно с уездным судом для учинения производства по делу над татарами и беглыми турецкими военнопленными, занимавшимися убийствами и разбоем. В предложении же нижней расправы упоминается о даче указания городничему по поводу содержания арестантов, а также о подаче рапорта на имя правителя области. Феодосийский уездный суд принял такое предложение и вынес определение о проведении совместного заседания в отношении вышеуказанных лиц203. Необходимо отметить, что такое рвение со стороны правителя области объясняется тем, что он был обязан доложить об этом вышестоящим чинам.