Правовое учение П.Е. Казанского о государственной власти Шипилов Алексей Николаевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Учение П.Е. Казанского о принципах (свойствах) государственной власти 18

Глава II. Концепция государственного управления П.Е. Казанского 39

1. Верховное управление в Российской империи 39

2. Реализация государственно-властных полномочий институтами подчиненного управления 61

3. «Законодательство» как сфера государственного управления 78

Глава III. Правовое обеспечение государственного управления 95

1. Способы внутригосударственного правообразования и их реализация 95

2. Соотношение нравственных и правовых норм в системе государственного управления 115

Заключение 131

Список использованных источников и литературы 134

• Учение П.Е. Казанского о принципах (свойствах) государственной власти
• Верховное управление в Российской империи
• «Законодательство» как сфера государственного управления
• Способы внутригосударственного правообразования и их реализация

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Сегодня в год столетия революционных событий, кардинальным образом изменивших идеологию и государственно-правовой облик нашей страны, все чаще и чаще российское общество обращается к идее монархии. При этом не только в плане ее научного осмысления, но в плане практической реализации в современной России. С высоких политических трибун все чаще звучат идеи усиления вертикали власти, наделения Президента Российской Федерации пожизненными полномочиями и даже возвращения монархической формы правления.

В общественно-политической мысли набирает обороты идея «консервативной революции», направленной на восстановление системы традиционных ценностей, основу которой кладется идеологическая триада: «традиция, иерархия, авторитет»¹. Однако смысловое и сущностное значение консервативных лозунгов далеко не всегда раскрывается, недостаточно исследуется проблема определения «традиционных ценностей», требующих реанимации в политико-правовой сфере, не ставятся вопросы прогнозирования развития государственно-правовых институтов в случае, так называемой, современной «консервативной модернизации».

Возросший научный интерес к изучению консервативной политико-правовой доктрины несомненно направлен на решение этих вопросов. В современной правовой науке на диссертационном уровне уже изучались консервативные политико-правовые идеи К.Н. Леонтьева, К.П. Победоносцева, В.С. Соловьева, Л.А. Тихомирова, Е.В. Спекторского, И.А. Ильина и других. Вне поля зрения исследователей, специализирующихся на истории правовых учений, до сих пор остается имя талантливого ученого-правоведа Петра Евгеньевича Казанского.

В юридической науке имя П.Е. Казанского чаще всего связывают с международным правом, что вполне объяснимо. Ряд его работ, магистерская и докторская диссертации были посвящены проблемам международного права, а педагогическая биография связана с преподаванием международно-правовых дисциплин. Однако помимо выдающегося значения его трудов для развития науки международного права, несомненен вклад ученого в становление отечественной науки государственного права.

П.Е. Казанского с полным правом можно назвать автором концепции самобытной системы государственного властвования в России. Его перу принадлежит самый масштабный в отечественной правовой науке труд, посвященный анализу юридических аспектов власти Всероссийского императора. Именно ему, по справедливому выражению М.Б. Смолина, удалось синтезировать «взгляды юристов и

¹ Традиция и русская цивилизация / Д. Володихин, С. Алексеев, К. Бенедиктов, Н. Иртенина. М., 2006. – С. 113.

политиков самых разных политических убеждений в единую философию права русского Самодержавия»¹.

Прекращение существования Российской империи, ликвидация монархического строя, кардинальная перестройка механизма государственного управления, и, как следствие, исчезновение из официальной юридической терминологии целого ряда понятий таких, как «самодержавие», «империя», «юридическая неограниченность власти» и др. предопределили потерю научного интереса к работам П.Е. Казанского по государственному праву. Однако возросший интерес к различным теориям управления государством, идеям сильной государственной власти и фактического суверенитета, постановка проблемы «формирования концепции сильного государства»² говорит о востребованности идей П.Е. Казанского. Значительные интерес представляют его мысли о единстве государственной власти и ее проявлениях в различных сферах государственного управления, о признаках верховной власти, о праве власти на принятие надправовых решений, оправе государства на самосохранение, о принципах организации властвования в России и мн. др.

Хотелось восстановить историческую справедливость, обратившись к значимым аспектам научного наследия П.Е. Казанского, представляющим в настоящее время несомненный научный интерес.

Степень научной разработанности темы исследования. В изучении научного наследия П.Е. Казанского можно выделить три основных периода: дореволюционный, советский и современный. При этом следует заметить, что, если интерес к работам П.Е. Казанского по международному праву был достаточно стабильным, то упоминаний о работах по государствоведению и государственному праву до последнего времени практически не было. Отсутствуют и чисто исторические работы, посвященные исследованию биографии ученого. Практически нет сведений о жизни и творчестве Казанского в советский период, несмотря на то, что умер он в 1947 г. (точная дата не установлена), работал преподавателем и репрессиям не подвергался.

В дореволюционный период современники П.Е. Казанского обращались к изучению его творчества, достаточно активно цитировали особенно в исследованиях по международному праву (А.А. Пиленко, Л.А. Комаровский, В.А. Уляницкий, Ф.Ф. Мартенс и др.). Однако больших значимых рецензий на его труды было мало. Так, реакцией на издание в 1913 году масштабного монографического исследования «Власть Всероссийского Императора» стала небольшая рецензия Л.А. Тихомирова, отметившего, что «наука государственного права обогатилась выдающимся трудом профессора П.Е. Казанского»³.

¹ Смолин М.Б. Путь имперского юриста // Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. –
М., 2017. – С. 5.

² Керимов А.Д., Куксин И.Н. Сильное государство как определяющий фактор общественного про
гресса: монография. – М., 2017. – С.8.

³ Тихомиров Л.А. Основы русского государственного строя // URL:
(дата обращения 19.04.2014).

В советский период упоминания о П.Е. Казанском встречалось лишь в работах по истории отечественной науки международного права (Ю.А. Баски-на, В.Э. Грабаря, Д.В. Левина, Д.И. Фельдмана, В.Г. Храбскова и др.). Работы П.Е. Казанского по государственному праву по вполне понятным причинам были забыты.

Интерес к дореволюционной науке государственного права стал вновь проявляться только в 90-е годы XX века. И, если в первые годы «перестройки» исследовательское внимание сосредотачивалось преимущественно в плоскости либеральной доктрины, то к началу ХХ в. значительно возрос интерес к консервативной правовой мысли.

Наследие П.Е. Казанского стало привлекать ученых различных научных специальностей, изучающих эволюцию консервативной теории, а также проблемы эволюции монархической формы правления в России. При этом ряд диссертационных исследований носил сугубо исторический характер¹, часть историко-правовой и философский².

За пределами диссертационных исследований следует особо выделить монографии Васильева А.А. «Консервативная правовая доктрина России: общетеоретические аспекты», «История русской консервативной правовой мысли (VII-XX вв.)» и др., а также Смолина М.Б. «Очерки имперского пути. Неизвестные русские консерва-

¹ Милевский О.А. Л.А. Тихомиров: из истории формирования консервативной мысли в России в конце
XIX - начале XX веков: дисс. … д-ра ист. наук. – Барнаул, 2006; Павлова Е.В. Переворот 1801 года и
русское общество: вопрос о преемственности и легитимности самодержавной власти: дисс. … канд.
ист. наук. – Самара, 2008; Насибуллин Р.А. Проблемы государственной власти и управления зарубеж
ных стран в русской исторической науке второй половины XIX-начала XX веков: дисс. … канд. ист.
наук. – Екатеринбург, 2006; Соловьев К.А. Законодательная и исполнительная власть в России в 1906 -
1914 гг.: механизмы взаимодействия: дисс. … д-ра ист. наук. М., 2012; Тян В.В. Эволюция верховной
самодержавной власти России (1860-е - 1917 гг.): дисс. … д-ра ист. наук. – М., 2006; Софьин Д.М. По
литико-династические представления российских консерваторов и членов императорского дома, конец
XIX – начало XX века: автореф. дисс. … канд. ист. наук. – Пермь, 2010; Пронкин С.В. Правитель
ственный конституционализм в России XVIII - начала XX в. в отечественной историографии: автореф.
дисс. … канд. ист. наук. – М., 2012 и др.

² Комова Н.Б. Монархическая власть в консервативных государственно-правовых учениях России
XVIII-XX вв.: дисс. … д-ра юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2012; Воробьева, В.Ю. Институт выбо
ров представительных органов власти в России XX - начала XXI вв.: историко-правовой аспект:
дисс. … канд. юрид. наук. – СПб, 2004; Кирия К.Д. Органы исполнительной власти в механизме
российского государства: теоретико-правовой и историко-правовой аспекты: дисс. … канд. юрид.
наук. – СПб, 2008; Сидорин В.Ю. Сущность государственной власти в политико-правовых учени
ях средневековой Руси: дисс. … канд. юрид. наук. – СПб, 2004; Чупрынов М.Ю. Контроль пред
ставительных органов власти над деятельностью МВД России в 1906-1917 гг.: на примере Госу
дарственной Думы: дисс. … канд. юрид. наук. – М., 2006; Усатов С.А. Органы государственной
власти и местного самоуправления России в феврале-октябре 1917 года: историко-правовой ас
пект: дисс. канд. юрид. наук. – М., 2003; Погожева О.В. Монархия как форма правления в Россий
ской империи: историко-правовой аспект: дисс. канд. юрид. наук. - Ростов-на-Дону, 2003; Волоч-
кова М.Е. Институт государственной гражданской службы Российской империи: дисс. … канд.
юрид. наук. – М., 2010;Овчарова А.И. Христианская идентичность российской политической вла
сти: философско-антропологический анализ: дисс. … канд. филос. наук. – Ростов-на-Дону, 2008;
Костин Ю.В. Идеи соотношения государства, права и нравственности в истории политической и
правовой мысли дореволюционной России второй половины XIX – начала XX века: автореф. дисс.
… д-ра юрид. наук. – М., 2008 и др.

торы второй половины XIX – первой половины XX века», в которых есть очерки, посвященные П.Е. Казанскому¹.

Отдельные аспекты государственно-правовых и международно-правовых воззрений ученого отражены в научной периодической литературе², а также в сборниках ежегодных международных конференций памяти П.Е. Казанского, проводившихся в Одесской национальной юридической академии³.

Несмотря на достаточное количество научных работ, появившихся в последние годы, авторы которых среди прочего обращаются отдельным аспектам рассматриваемой нами проблемы, в отечественной историографии до настоящего времени нет ни одной работы, специально посвященной комплексному исследованию научного наследия П.Е. Казанского по государствоведению.

Объектом исследования явилось развитие отечественной правовой науки во второй половине XIX – начале XX вв.

Предметом диссертации выступили взгляды П.Е. Казанского на государственную власть, специфику ее организации в России, систему государственного управления, государственно-властную деятельность во всех ее проявлениях, правовое регулирование государственного управления, соотношение правовых и нравственных норм в системе государственного управления.

Цель исследования – комплексный анализ учения П.Е. Казанскогоо государственной власти и государственном управлении.

Для достижения указанной цели поставлены и решены следующие задачи:

1. Дана характеристика учения П.Е. Казанского о государственной власти и специфике ее организации в России;

¹ Васильев А.А. Консервативная правовая доктрина России: общетеоретические аспекты: моно
графия. – М., 2012; Васильев А.А. Государственно-правовой идеал славянофилов. – М., 2010;
Васильев А.А. История русской консервативной правовой мысли (VII-XX вв.). – Барнаул,
2011; Смолин М.Б. Очерки имперского пути. Неизвестные русские консерваторы второй полови
ны XIX – первой половины XX века. М., 2000.

² Васильев А.А. Этико-правовая концепция русской государственности П.Е. Казанского и
Н.А. Захарова // Государственная власть и местное самоуправление.– 2012. – №7. – С. 42-46;
Шулькина А.Л. Верховная власть в России: политико-правовые идеи К.П. Победоносцева и
П.Е. Казанского // XIII научно-практическая конференция преподавателей, студентов, аспирантов
и молодых ученых «Актуальные проблемы российской правовой политики: сборник докладов. –
Таганрог: издательство НОУ ВПО ТИУиЭ, 2012. – С. 81-86; Комнатная Ю.А. Воззрения П.Е. Ка
занского (1866-1947) на проблему дуализма международного права и международного частного
права // Глобальная экономика: кол. моногр., посвящ. 10-летию кафедры мировой экономики НИУ
БелГУ / Под науч. Ред. Е.Н. Камышанченко, Ю.Л. Растопчиной. – Белгород, 2011. – С. 402-408;
Абдуллин А.И. Российская наука международного частного права в начале XX века: Парадигмы
становления и развития (П.Е. Казанский, А.А. Пиленко, Б.Э. Нольде, М.И. Брун) // Журнал меж
дународного частного права. - 2004. - №3. – С. 23-31.

³ Короткий Т.Р., Сажиенко Н.В. Творческое наследие ординарого профессора Новороссийского
университета П.Е. Казанского // Международные чтения по международному праву памяти про
фессора П.Е. Казанского: материалы третьей международной научной конференции (Одесса, 2-3
ноября 2012 года) / Отв. за выпуск к.ю.н., доц. М.И. Пашковский: Национальный университет
«Одесская юридическая академия». – Одесса: Феникс, 2012. – С. 5- 10; Самойленко Е.А. Вклад
профессора П.Е. Казанского (1866-1947 гг.) в развитие теории международного речного права //
Международные чтения, посвященные памяти профессора Императорского Новороссийского уни
верситета П.Е. Казанского: материалы Международной конференции (Одесса, 21-22 октября 2011
года). – Одесса: Феникс, 2011. – С. 66-69 и др.

1. Выявлена сущность и сделан анализ признаков (свойств) государственной власти в представлениях П.Е. Казанского.

2. Определены место нравственно-правовой концепции самодержавной власти П.Е. Казанского в дореволюционной науке государственного права и вклад её автора в развитие отечественного государствоведения.

3. Сделана комплексная характеристика теории П.Е. Казанского о государственном управлении в Российской империи.

4. Проанализированы идеи П.Е. Казанского по вопросу особенностей разграничения управленческой сферы в Российской империи, определению места верховного управления в механизме государства.

5. Рассмотрены проблемы реализации государственно-властных полномочий институтами подчиненного управления.

6. Выявлена специфика взглядов ученого на роль законотворческих органов в государственном управлении.

7. Изучены взгляды П.Е. Казанского на социальную роль и функции права; особенности его доктринального толкования порядка правообразования в Российской империи после конституционных реформ 1905-1906 гг.

9. Исследованы взгляды П.Е. Казанского на проблему соотношения нрав
ственных и правовых норм в системе государственного управления.

Источниковую базу исследования составили: во-первых, опубликованные работы П.Е. Казанского по государственному и международному праву, а также теории и философии права, в частности: «Власть Всероссийского Императора», «Народность и государство», «Право и нравственность как явление всемирной культуры», «Государственная Дума по действующим законам», «Избирательные права граждан», «Всеобщие административные союзы государств» (1-3 т.), «Учебник международного права, публичного и гражданского права» и др. Учитывая специфику работы, акцент делался на изучении работ по государственному праву.

Во-вторых, в особую группу источников вошли работы государственно-правовой направленности современников П.Е. Казанского (А.С. Алексеева, А.Д. Градовского, Н.А. Захарова, Н.И. Лазаревского, В.Д. Каткова, Н.М. Коркуно-ва, С.А. Котляревского, Л.А. Тихомирова и др.). Анализ трудов видных государ-ствоведов конца XIX – начала XX вв. позволил выявить специфику взглядов П.Е. Казанского на государство, его признаки и механизм, специфику и принципы организации государственной власти в России и определить его вклад в развитие отечественной теории государства и права.

В-третьих, анализ государственно-правовых воззрений ученого, жившего в определенную эпоху, невозможен без изучения важнейших актов государственного права исследуемого периода, прежде всего, «Основных законов и учреждений государственных» Свода Законов Российской империи 1832 г. (т. 1), а также правовых актов 1905-1906 гг., часто называемых конституционными: «Манифеста об усовершенствовании государственного порядка» 17 октября 1905 г. и «Свода основных государственных законов» 23 апреля 1906 г.

Методологическую основу диссертационного исследования составил, прежде всего, всеобщий метод диалектики, в рамках которого для наиболее полного отражения существа исследуемых идей применялись общелогические приемы постижения смысловых конструкций, а именно анализ, синтез, восхождение от конкретного к абстрактному. Специфика работы предопределила необходимость использования специальных методов истории правовых учений, в частности: системно-структурного, предполагающего комплексное изучение компонентов доктрины; компаративного, основанного на сопоставительном анализе различных идей и теорий; теоретико-правовой интерпретации правовых концепций. Освещение материала проводилось на основе сочетания проблемно-категориального и концентрического приемов изложения.

Теоретической основой исследования послужили работы отечественных ученых теории и истории государства и права: А.Б. Венгерова, А.А. Васильева, В.Г. Графского, Н.А. Власенко, И.А. Исаева, С.А. Карцова, А.В. Корнева, Ю.В. Костина, В.В. Лазарева, А.В. Малько, Н.И. Матузова, М.Н. Марченко, В.С. Нерсесянца, В.Н. Протасова, Ю.Н. Старилова, В.Г. Стрекозова,В.М. Сырых, В.А. Томсинова и др.

Научная новизна диссертации состоит в том, что на основании выполненных соискателем исследований:

– разработана авторская трактовка учения П.Е. Казанского о государственной власти и государственном управлении в аспекте ее востребованности в нынешних условиях;

– предложены перспективные направления использования основных идей идео-кратической теории государственной власти в современной правовой политике;

– доказан вклад П.Е. Казанского в развитие отечественной правовой науки, выявлена специфика его взглядов на сущность государственной власти, ее признаки, механизм государственного управления, на социальную роль и функции права, на соотношение этических и правовых норм в системе государственного управления;

– введены в научный оборот предложенные П.Е. Казанским и ранее невостребованные наукой государственного права трактовки понятий «самодержавие», «фактический суверенитет», «юридическая неограниченность власти», «чрезвычайные надправовые решения», «право государства на самосохранение» и др.

На защиту выносятся следующие положения, обладающие элементами научной новизны:

1. П.Е. Казанский – яркий представитель идеократической теории государственной власти, сторонниками которой в отечественной правовой науке были Л.А. Тихомиров, В.Д. Катков, Н.А. Захаров, И.А. Ильин и другие. Идеократический подход базируется на идее, что каждое государство имеет высшую цель, без которой оно не может существовать как устойчивая политическая организация. Идеократическая государственность строится на политико-правовом принципе верховной власти, призванной служить основной идее (нравственной квинтэссенции), отражающей этический идеал государственно образующей нации, выработанный в ходе ее духовной и политической

жизни. Право не определяет пределы верховной власти, которая юридически неограниченна, но не абсолютна и несет ответственность перед Богом и народом. Единство верховной власти и народа, основано на государствостроительном инстинкте, служащим самосохранению во имя реализации общего нравственного идеала. В отличие от Л.А. Тихомирова, В.Д. Каткова, И.А. Ильина, И.Л. Солоневича, акцентирующих свои исследования на раскрытие внутреннего смысла принципа монархической власти, акцентирующих свои исследования на раскрытие внутреннего смысла принципа монархической власти, П.Е. Казанский предпринял попытку определить сущность государственной власти, сформулировав её в строго логически построенном юридическом понятии.

8. П.Е. Казанский был сторонником национального типа государства, считая подражательность в государственно-правовой сфере достоянием «народов слабых». Стабильность государственного строя и «неизменяемость» конституции, как его формального закрепления, обеспечивается отражением в конституционных актах духовных ценностей государственно образующего народа («народа-хозяина») и опорой в развитии на исторические традиции и национальное правосознание. Задача государства – сохранять, преемственно развивать и совершенствовать формы национальной, в том числе юридической жизни. Главным среди национальных юридических установлений ученый считал Верховную Власть, которая на практике является «и властью, и верховной, пока органически связана с народом».

9. Характерными признаками (свойствами) государственной власти в России П.Е. Казанский считал верховенство, неограниченность и самодержавие. «Верховенство», по мнению ученого, есть исключительное право государственной власти устанавливать единый правовой порядок, включая право на принятие «чрезвычайных надправовых решений» и использование насилия. «Неограниченность» власти он понимал как отсутствие другой высшей или равной силы. Соотношение предикатов «верховенство» и «неограниченность» привело ученого к убеждению о синонимичности этих терминов. П.Е. Казанский был солидарен с М. Н. Коркуновым, В.Д. Катковым, Н.А. Захаровым, что верховенство власти означает ее юридическую неограниченность, но отнюдь не дает власти права на произвол. Пределы государственной власти, по его мнению, следует искать не в правовой, а в духовной сфере: «в национальных стремлениях русского народа и его религиозно-нравственных идеалах».

10. Комплексный анализ категории «самодержавие» (лексико-семантический и историко-правовой) привел ученого к заключению, что термином «самодержавие» определяется фактическая государственная власть. Изучение П.Е. Казанским теорий толкования этого понятия показало, что предикатами или синонимами «самодержавия» чаще всего назывались: «независимость», «верховенство», «неограниченность» и «единодержавие». Использование названных терминов (кроме «единодержавия»), по мнению ученого, допустимо, но не в качестве синонимов, а в качестве признаков правовой дефиниции. Прибегнув к соотношению понятий «суверенитет» и «самодержавие», П.Е. Казанский пришел к выводу, что в отечествен-

ной законодательно закрепленной правой терминологии используется только понятие «самодержавие», которое лишь с оговоркой можно переводить иностранным словом «суверенитет». По его мнению, суверенитет юридический (формальный) выражается термином «верховенство», а суверенитет фактический – термином «самодержавие».

5. Концепция государственного управления П.Е. Казанского исходила из идеи единства государственной власти, существующего при любом политическом принципе (демократическом, аристократическом или монархическом). Принципиального разграничения управленческой сферы по предметному принципу (на законодательную исполнительную и судебную) в русском праве, по его мнению, не было. В Российской империи вся полнота власти государственного управления даже после конституционных реформ 1905-1906 гг. принадлежала императору – верховному обладателю государственной власти. Монархический принцип властвования П.Е. Казанский считал наиболее оптимальным, т.к. наличие совокупной воли – воли государства или народа – «чистейшая фикция». Он соглашался с Л.А. Тихомировым и К.П. Победоносцевым, что действительную волю могут иметь только физические лица, а идея представления чужой воли искусственна и фиктивна.

6. Механизм единой государственной власти в Российской империи, по мнению Казанского, включал: верховное управление (непосредственно и лично императором), подчиненное управление (вверенное местам и лицам) и законодательное управление. Известные российскому праву стихии государственной власти отличались от традиционной классификации управления по сферам (законодательная, исполнительная, судебная). До конституционных реформ 1905-1906 гг. законодательная власть относилась к верховному управлению, а административная (исполнительная) и судебная к подчиненному. Верховное управление не существовало опосредованно. Построение подчиненной властной вертикали основывалось на совокупности структур, призванных разрешать текущие вопросы. Под подчиненным управлением П.Е. Казанский понимал систему передаточной власти, направленную на реализацию переданных монархом полномочий органами административной и судебной власти.

7. Конституционные преобразования 1905-1906 гг. предопределили существенное изменение управленческой структуры. В качестве самостоятельного элемента было выделено законодательное управление. «Законодательство» теперь находилось в ведении трех институтов: Государственного Совета, Государственной Думы и Императора. Выделение законодательства в особое проявление власти, обосновывалась Казанским тем, что реализация властных полномочий в этой сфере стала возможной только при наличии согласованного единства нескольких структур. Однако это не лишило самодержца полномочий в сфере нормотворчества, поскольку он сохранял право издавать Высочайшие указы, сохранившие свое прежнее значение и юридический авторитет.

8. Право в концепции П.Е. Казанского – есть выражение воли носителя государственной власти, связанного единством духовного сознания с управляемым

народом. Главную идею права ученый видел в служении всеобщему благу, отвергая идею о том, что право в своих интересах создал тот, на чьей стороне сила, а право служило сильному и охранялось этой силой. Он выдел два пути правообразования: законодательный (законотворческий) и указной. В первом случае речь шла о принятии проекта закона Государственной Думой и Государственным Советом при условии последующего утверждения такого проекта монархом, во втором – об издании императором Высочайших указов. Законотворчество являлось важнейшим достижением государственных реформ и характеризовалось ученым как высшая форма национальной самодеятельности. По существу речь шла о возможности народа опосредованно участвовать в формировании норм права через институт депутатского представительства.

9. Обращение ученого к исследованию проблемы соотношения права и нравственности было связано с разработкой нравственно-правовой концепции русской самодержавной власти. По мнению П.Е. Казанского главными регуляторами социальных отношений, «основанием и двигателем жизни» является не право, а национальное самосознание, религия и нравственность. Ученый считал, что русский народ создал особый тип государственности, в которой этические начала ставятся выше юридических. Он не разделял концепции В.С. Соловьева, что право низший предел или минимум нравственности, по его мнению, нравственность начало развития права, а право начало охранения нравственности. Право создает условия общественного существования, сохраняя уже добытые результаты развития нравственного. В отличие от нравственности, где центральной фигурой и создателем являлась личность, источником правовых норм выступали «искусственные лица»: государства, учреждения, общества и т.п. Существенным признаком права выступало принуждение и внешняя обязательность, а не признак свободы, характерный для нравственности. Отличалось право и нравственность способами обеспечения. Обязательность правил нравственности покоилась на одном убеждении в их необходимости, обязательность же вторых поддерживалась при помощи принуждения.

Теоретическая значимость диссертационного исследования обоснована тем, что:

– доказаны положения об актуальности и востребованности целого ряда идей П.Е. Казанского, в частности: о государственно образующем народе; о национальном типе государства; о политико-правовом принципе верховной власти, призванной служить идее, отражающей национальный этический идеал; о юридической неограниченности, но не абсолютности верховной власти; о нравственных пределах государственной власти; о праве власти на чрезвычайные надправовые решения; о единстве государственной власти, существующем при любом политическом принципе; о праве государства на самосохранение; о фактическом и юридическом суверенитете; о соотношении права и нравственности в социальном регулировании;

– изложены концептуальные положения учения П.Е. Казанского о государственной власти;

– изучены взгляды П.Е. Казанского на сущность государственной власти, ее признаки («верховенство», «неограниченность», «самодержавие»), механизм государственного управления, на социальную роль и функции права, на соотношение этических и правовых норм в системе государственного управления;

– раскрыты представления П.Е. Казанского о дефинициях «верховенство», «неограниченность», «самодержавие», о соотношении категории «самодержавие» с понятиями «суверенитет», «абсолютизм» и «единодержавие»;

– проведена модернизация истории развития науки государственного права в России и правовых учений во второй половине XIX – начале ХХ вв. за счет включения в нее оригинальной нравственно-правовой концепции государственного властвования П.Е. Казанского.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты могут найти применение: при проведении исследований, посвященных отечественной политико-правовой теории; при подготовке учебных программ, учебно-методических комплексов и в ходе преподавания истории политических и правовых учений, теории и истории отечественного права, философии права, различных историко-правовых спецкурсов; при разработке современной доктрины государственной идеологии России.

Степень достоверности проведенного диссертации подтверждается широтой эмпирической базы исследования, глубоким анализом историографии проблемы, изучением достаточного количества научных трудов, составивших теоретическую основу работы, применением апробированных методов и методик, соответствующих поставленным целям и задачам, соблюдением методологических требований.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования докладывались на региональных, всероссийских и международных научно-практических конференциях, обсуждены и одобрены на заседании кафедры теории и истории государства и права Белгородского государственного национального исследовательского университета.

Диссертация является результатом работы ее автора, основные положения которой изложены в восьми публикациях, четыре из которых в опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах, общим объемом более 4 п.л.

Структура диссертации обусловлена ее целью и задачами, поставленными перед началом проведения исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Учение П.Е. Казанского о принципах (свойствах) государственной власти

Петра Евгеньевича Казанского – выдающегося русского ученого-правоведа с мировым именем с полным правом можно назвать автором концепции государственного управления в России. Именно ему в трудный и переломный период отечественной государственности удалось выявить и проанализировать специфические черты государственного властвования в России. Нельзя не согласится с М.Б. Смолиным, что он синтезировал всю отечественную политико-правовую доктрину «единую философию права русского Самодержавия»1.

Во второй половине XIX – начале XX вв. целый ряд исследователей (Л.А. Тихомиров, В.Д. Катков, Н.А. Захаров, И.А. Ильин, И.Л Солоневич и другие) обращались к исследованию специфики организации верховной власти в России.

Российской консервативной доктриной был выработан идеократиче-ский подход, суть которого базировался на идее нравственного назначения государственной власти. Сторонники данной точки зрения полагали, что устойчивость политической организации обеспечивает нравственная идея. Государство оправдывает свое существование только служением, сохранением и защитой нравственной квинтэссенции, отражающей этический идеал государственно образующей нации.

Этический национальный идеал вырабатывается в ходе ее духовной и политической жизни нации. На идее сохранения инвариантного начала строилась и идея единства верховной власти и народа. Царь и народ, согласно идеократической теории, совместно служат реализации общего нравственного идеала.

Огромный вклад в развитии идеократической теории внес Л.А. Тихомиров, автор монументального труда «Монархическая государственность», который даже противники монархической власти называли «лучшим обоснованием идеи самодержавной монархии». «Есть основы души народной, - писал Л.А. Тихомиров, - и они неизменны, несмотря на различие обстановки. Государственно-народное творчество возможно и плодотворно лишь тогда, когда зиждется на этой основе»1. Дальнейшее развитие эта теория получила в трудах В.Д. Каткова, И.А. Ильина, И.Л. Солоневича, П.Е. Казанского, Н. А. Захарова.

Однако Л.А. Тихомиров, В.Д. Катков, а позднее И.А. Ильин и И.Л. Солоневич акцентировали свое внимание на раскрытии внутреннего смысла принципа монархической власти. Только П.Е. Казанский и Н.А. Захаров исследовали ее внешнее проявление, находившее отражение в системе законодательства Российской империи и в национальном правосознании. Этих ученых с полным правом можно назвать основоположниками нравственно-правовой концепции русской самодержавной власти.

П.Е. Казанскому пришлось работать в период реформирования основ государственного строя России, когда в науке государственного права развернулась дискуссия о юридической природе постреволюционных преобразований. После издания манифеста 17 октября 1905 г. и Основных Законов 23 апреля 1906 г. одна группа исследователей доказывала, что Российская империя стала на путь конституционализма, а другая утверждала, что проведенные реформы не затрагивают основ государственного строя. На основе анализа и обобщения различных точек зрения П.Е. Казанскийпредпринял попытку выработать концепцию верховной власти – власти русского императора и принципов, на которых она базируется.

П.Е. Казанский исходил из идеи единства и неделимости государственной власти, которая в России принадлежит императору. Ученый неоднократно подчеркивал ее метафизическую основу. Вопросы сущностных аспектов властвования являлись важной составляющей его трудов.

Анализируя статью 4 Свода Законов, которая гласила, что императору принадлежит верховная самодержавная власть, а потому повиноваться его власти «не только за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает»1, П.Е. Казанский приходил к выводу, что управленческие полномочия приобретались самодержцем не в силу какого бы то ни было санкционирования или делегирования, а предоставлялись Всевышним вне зависимости от субъективных факторов. П.Е. Казанский был склонен толковать любые изменения законодательства, в т.ч. связанные с либерализацией в отдельных сферах жизнедеятельности и ограничением власти императора, как не затрагивающие общую сущность основ властных отношений, поскольку с его позиции категория верховенства всегда связывалась исключительно с монархом.

Основными свойствами (принципами) верховного властвования в России П.Е. Казанский считал неограниченность и самодержавие.

Ученый утверждал, что верховная власть во всех странах является неограниченной, но по-разному организованной. Дискуссия об ограничении власти императора возникла в связи с исчезновением термина «неограниченность» из текста Свода Законов издания 1906 г. В статье 4 «О существе верховной самодержавной власти» власть императорабала названа верховной и самодержавной. Эта статья заменила статью 1 Свода законов 1832 г., где сущностьимператорской власти была выражалась формулировкой: «Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный». Отсутствие предиката «неограниченный», по мнению ученого, совершенно не означало, что законодатель имел намерение отказаться от ранее заложенных правовых механизмов, а потому он называл соответствующие изменения несущественными.

Само по себе отсутствие в законе ссылки на неограниченность власти отнюдь не свидетельствовало об ином объеме определения власти монарха.

Указание на самодержавный характер власти, с позиции П.Е. Казанского, уже предполагало, что она ничем и никем не ограничена1.

Такое толкование связано с тем, что даже в предыдущей редакции определение неограниченности власти содержалось не во всех нормах, что не могло быть поводом для иного их толкования относительно общих норм права. Кроме того, для ученого характерно отождествление с определенной долей условности понятий «верховенство» и «неограниченность».

Впервые подобную позицию высказал Н.М. Коркунов: «Сам законодатель не придавал выражению «неограниченный» строго определенного значения», «очевидно, «неограниченный» и «верховный» на языке Свода законов – синонимы»2.

В свою очередь Н.А. Захаров отстаивал мнение о том, что хотя законодатель и не разграничивал вышеобозначенные понятия, однако такое разграничение представлялось ему необходимым, поскольку эти термины не тождественны, хотя и однородны3.

Опровергая мнениеН.А. Захарова, П.Е. Казанский для постижения терминологии предлагал обратиться к законодательству периода царствования Петра I, Анны Иоановны, Павла I и Екатерины Великой, где содержались, по его мнению, наиболее удачные формулировки, позволявшие установить истинную сущность самодержавия. Из их анализа он заключал, что наиболее верной из указанных являлась точка зрения Н. Коркунова. Между тем, юридическое неограниченное верховенство сопоставимо с ограниченностью власти «в отношении национальных идеалов и религиозно-нравственных требований»4.

Между тем, революционные настроения способствовали усилению в юридической литературе в противовес точки зрения П.Е. Казанского позиции о том, что верховенство монархической власти не является ее неизменным сущностным признаком. Причем поддерживалось это мнение довольно авторитетными специалистами-правоведами1.

Относительно свойств верховной императорской власти П.Е. Казанский разделял позициюМ.И. Свешникова, утверждавшего о существовании следующих ее компонентов: монархия, самодержавие, неограниченность, наследственность власти и законность управления2. В совокупности такие компоненты образовывали основу государственного строя Российской империи. В целом они были характерны для верховной власти едва ли не любого государства.

Ученый с сожалением отмечал, что в отечественной юридической литературе отсутствовало общепризнанное учение о русской императорской власти после проведения реформ государственного управления. Это во многом связано с отсутствием единства в позициях исследователей относительно понятия и содержания верховной власти и верховенства как такового. Более того, в русской литературе дореволюционного периода появились учения, которые, по мнению П.Е.Казанского, искажали смысл действовавших нормативно-правовых актов3. Факт наличия прямо противоположных точек зрения, в т.ч. по самым актуальным и злободневным вопросам, действительно имел место. Наиболее ярким примером этого может служить, в частности, сопоставление трудов П.Е. Казанского и Н.И.Лазаревского.

Верховное управление в Российской империи

Концепция государственного управления П.Е. Казанского исходила из идеи единства государственной власти, существующего при любом политическом принципе (демократическом, аристократическом или монархическом).

Механизм единой государственной власти в Российской империи, по мнению Казанского, включал: верховное управление (непосредственно и лично императором), подчиненное управление (вверенное местам и лицам) и законодательное управление. Известные российскому праву стихии государственной власти отличались от традиционной классификации управления по сферам (законодательная, исполнительная, судебная).

П.Е. Казанский полагал, что вся полнота государственной власти, а значит и власти управления принадлежит императору. Верховное управление не существовало опосредованно. Построение подчиненной властной вертикали основывалось на совокупности структур, призванных разрешать текущие вопросы. Отсюда и разделение уровней управления на верховный и подчиненный.

Несмотря на наличие суверенитета, государь волен передать часть изначально принадлежащих ему полномочий другим структурам, однако само управление вне зависимости от иерархии в конечном счете возводилось к верховной власти, решения выносились от имени самодержца, по его указанию в виде делегирования конкретных прав и подчинены его надзору, что предполагало наличие определенных форм ответственности аппарата чиновников.

По вопросу образования аппарата чиновников П.Е. Казанский основывался на мнении Л. Тихомирова, который отмечал: «По физической невозможности управлять всем одному – развивается система передаточной власти. Это совершенно нормально и необходимо даже для того, чтобы монарх, в случае надобности, нашел силы и время вступиться лично в какую-нибудь отрасль управления, не будучи подавляем всеми остальными частями его»1.

Наличие связи между императором с одной стороны и управленческим аппаратом – с другой, создавало опасность потери непосредственной связи монарха с народом. Погружение в бюрократические процедуры лишь усиливало проявление данного процесса. Между тем, наличие взаимодействия между верховной властью и обществом являлось важной управленческой функцией, потому как, очевидно, любая власть, любое государство, в конечном счете, созданы для социума, для упорядочения соответствующих связей.

Определение баланса указанных отношений требовало установления лишь общего наблюдения монарха за исполнительной властью, поэтому П.Е. Казанский соглашался с утверждением о том, что «роль царственная, как верховная, состоит в управлении управительными силами, их направлении, их контроле, суде над ними, изменении их персонала и устройства»2.

Однако справедливо и формирование обратной связи, при которой самодержец, не всегда обладая достаточной осведомленностью по тому или иному вопросу, мог при вынесении собственного решения опираться на государственный аппарат. Ввиду сказанного отсутствие у императора объемных полномочий в исполнительной сфере не могло ставить под сомнение его верховной самодержавной независимой и неограниченной власти. Основой монархической власти вне зависимости от деталей ее построения выступает самодержец. Применительно к Российской империи его фигура имела специфичный характер и смысл существования, потому как не ограничивалась юридическими, формальными рамками и предполагала особую нравственную составляющую содержания его статуса.

Уяснение содержания понятий власти и управления в учении П.Е. Казанского происходит через исследование стихий государственного управления. В своем фундаментальном труде «Власть Всероссийского Императора» ученый выделял три особых проявления государственной власти (вида государственного управления):

1. Верховное управление;

2. Подчиненное управление;

3. «Законодательство»1.

Верховное управление осуществлялось императором. В соответствии со ст. 10 Основных Законов «в управлении верховном власть его действует непосредственно»2.

По мнению П.Е. Казанского, этот институт государственного управления являлся первичным по отношению ко всем вышеперечисленным. Первоначально общественное и государственное устройство находилось в зачаточном состоянии, управленческие структуры еще не были сформированы. Более того, их существование в этот период времени не являлось необходимым.

Такую позицию высказывал еще В.В.Сокольский, полагая, что ввиду простоты общественных отношений на данном этапе было вполне достаточно для эффективного руководства страной наличие монарха, полномочия которого распространялись на все сферы государственного управления3.

В дальнейшем при усложнении социальных процессов появилась необходимость в создании специального аппарата, которой участвовал в подготовке и последующей реализации тех или иных решений в сфере государственного управления.

Таким образом, в управленческой среде появилось разделение на верховное управление, осуществлявшееся непосредственно императором, и подчиненное управление, т.е. управление, которое реализовывалось специальным классом государственных служащих.

Статьей 10 Свода законов Российской империи было установлено, что власть управления во всем ее объеме принадлежала императору в пределах всего российского государства1.

Понятие власть управления ученым отождествлялось с понятиями «государственное управление», «верховная самодержавная власть». Отсюда П.Е. Казанский делал вывод о том, что все проявления государственной власти составляли сферу ведения императора. Такое толкование правовых установлений основывалось на содержании главы 1 Свода законов Российской империи. В частности, глава поименована «О существе Верховной Самодержавной Власти», однако по ее тексту преимущественно употреблялось понятие «верховное управление»2.

Данная позиция имела большое распространение в юридической литературе. Наиболее близка учению П.Е. Казанского точка зрения А.Д. Градов-ского, который утверждал, что в абсолютно любом государстве существует какое-либо учреждение, которое обладает всей полнотой, так называемой верховной власти, которое является источником любой прочей производной и подчиненной ему власти, а потому все нормы права, все решения, принятые в рамках этих норм, действуют от имени и в соответствии с полномочиями такого учреждения3. В Российской империи в качестве соответствующего института выступал император.

Согласно учению А.Д. Градовского и ряда иных исследователей4 П.Е. Казанский выступал с критикой понятийного аппарата, использовавшегося Н.М. Коркуновым5, Н.О.Куплеваским6 и другими учеными и государственными деятелями, утверждавшими о наличии государственной власти императора, в то время как такая власть являлась не просто государственной, но и носила, по мнению ученого, статус верховной, что прямо следовало из формулировок Свода законов.

«С одной стороны в руках Государя Императора сосредотачивается не только верховная власть, но и власть подчиненная. С другой верховенство есть та сфера власти, в которой Государь Император действует нераздельно и непосредственно и которую надо специально иметь ввиду, изучая императорскую власть»1.

Отмечая категорию верховенства власти императора, П.Е. Казанский также считал, что такая власть носила публичный характер вне зависимости от сферы, на которую она распространялась, будь то реализация полномочий Главы императорской фамилии или внешней политики государства.

Оценка управленческого механизма как частной собственности государя, присущая И. Энгельману2, отвергалась П.Е. Казанским со ссылкой на то, что государственная власть в Российской империи, вопреки предметам частноправового регулирования, не являлась объектом купли-продажи, дарения, залоговых правоотношений. По мнению ученого, институты, из которых складывалось понятие о частной собственности, в области реализации государственной власти применения не находили, что свидетельствовало и об объективной невозможности существования некоего частного характера управленческого механизма3.

«Законодательство» как сфера государственного управления

Наиболее значительные реформы Николая II в сфере государственного управления связаны с учреждением Государственной Думы и образованием двух законодательных палат, получивших полномочия по принятию общеобязательных нормативных предписаний высшего порядка. Данные изменения с учетом имевшей в обществе социальной напряженности большинством юристов того времени в общем были расценены как положительные.

Либералы считали, что государство тем самым находило новое направление развития управленческой концепции, встало на путь конституционных преобразований, позволявших ограничить власть самодержца и тем самым приближаясь к образцам европейских государственно-правовых систем.

Консерваторы не усматривали в произошедших изменениях никакого ограничения власти императора, полагая, что последний по-прежнему объединял в себе все сферы государственного управления и был полномочен по любому вопросу принять окончательное, не подлежащее обжалованию решение. Необходимость учреждения нового органа они видели с одной стороны в снижении социального волнения, а с другой – в возможности приблизить мнение народа к монарху через специальные представительские институты.

В начале XX в. в результате проведенных реформ государственное управление осуществлялось, среди прочего, законотворческими структурами, в полномочия которых входило формирование высшего по юридической силе нормативного массива. Однако положение этих органов юристами было расценено неоднозначно.

П.Е. Казанский отмечал, что власть законодательная относилась по ранее действовавшим законам к верховному управлению, к подчиненному – судебная и исполнительная или, как называл ее ученый, административная1.

Вместе с тем, проведенные реформы государственного строя предопределили существенное изменение организационной управленческой структуры в государстве, выделив в качестве самостоятельного элемента законодательное управление, которое ранее всецело поглощалось властью самодержца и являлось исключительно сферой его ведения.

Революционные настроения в обществе, постоянное, подчас вооруженное, противостояние властям в целом ряде регионов повлекли необходимость достижения компромиссов между отдельной частью общества и государством. Такой компромисс был найден в учреждении Государственной Думы, которая наряду с Государственным Советом должна была исполнять законодательные функции.

Очевидно, что император не намеревался отдавать значительную степень государственно-властных полномочий иным, напрямую не подчиненным ему органам. В силу этого изменения в нормативный массив, касающиеся учреждения новой структуры, были сформулированы не всегда с достаточной полнотой и конкретизацией, что привело к формированию различных взглядов в дореволюционной правовой науке на правовой статус Государственной Думы, соотношение ее полномочий с предметом ведения монарха и Государственного Совета.

До учреждения Государственной Думы взгляд исследователей на систему стихий государственной власти был довольно однообразным. Так, В.В. Ивановский в своем учении о государственном праве утверждал, что «к числу прав, осуществляемых русским Императором непосредственно, принадлежат права законодательные административные и судебные». Все эти полномочия объединялись в рамках одного понятия – верховное управление1.

Такую же позицию высказывал и Н.М. Коркунов, отмечая, что основные законы Российской империи объединяли все разнообразные акты государственного властвования в управление двоякого рода: верховное и подчиненное2.

Обозначенные мнения в определенной мере были близки П.Е. Казанскому. Между тем, существовало и несколько иное мнение по обозначенному вопросу. В частности, более правильной точки зрения, с позиции ученого, придерживался В.В. Сокольский, утверждавший, что права верховного управления находились лишь в тесной взаимосвязи с законодательной деятельностью, но не поглощали ее1.

Правообразование – отмечал П.Е. Казанский – ранее являлось частью верховного управления «как главное его проявление». Реформа, произведенная в 1905-1906 гг. состояла в том, что часть правообразующей деятельности была выделена из состава верховного управления и получила особое устройство в виде законодательной деятельности2, что, впрочем, не лишило самодержца полномочий в сфере нормотворчества, поскольку он имел возможность издавать Высочайшие указы, которые в основном сохранили свое прежнее значение и юридический авторитет, несмотря на существенное обновление государственного строя.

Учреждение нового законодательного органа заставило правоведов в корне переоценить систему государственного управления. Государственная Дума, будучи органом народного управления, конечно, не могла относиться ни к совещательным органам императора, ни к органам подчиненного управления, действовавшим от его имени.

При разработке новых Основных законов главной задачей являлось более точное разграничение верховного управления и сферы законодательной власти. Однако само по себе понимание обозначенной задачи реализовыва-лось, по утверждению П.Е. Казанского, в разрез с принципами российского государственного устройства.

Например, В.В. Ивановский, предлагая для реализации приведенной проблемы указать в законе на круг вопросов, вверявшихся в распорядительную власть императора1, не учел, что само по себе делегирование прав монарху принципиально невозможно, хотя бы в силу того, что он сам и являлся источником любых прав. Иной поход имел право на существование только в условиях существования надимперской власти2, однако из существовавшего нормативного массива наличие таковой не только не усматривалось, но и категорически не допускалось. По существу обратная позиция означала бы ничем не мотивированное ограничение государственного суверенитета, который являлся неотъемлемым принципом монархического принципа государственного управления.

П.Е. Казанскому гораздо ближе была позиция о том, что разница между верховным управлением и законодательной властью состояла лишь в формальном компоненте, а именно в форме проявления властных полномочий. Если в первом случае власть самодержца действовала непосредственно и нераздельно, то в сфере осуществления законодательной власти реализовывалась все та же верховная власть, однако уже посредством совместной деятельности специальных учреждений и императора, объединенных требованием единения инстанций.

Однако ученый отмечал, что целый ряд законодательных актов не мог быть отнесен к сфере верховного управления. Речь шла как раз о непосредственной законодательной деятельности, установленной ст. 86 Основных законов, которой предусматривалось, что никакой закон не мог быть принят без одобрения его текста Государственным Советом и Государственной Думой. В тоже время принятые законы не получали юридическую силу до утверждения законопроектов монархом.

Разграничение области действия Высочайших указов и вопросов, подлежащих законодательной регламентации, С. Котляревский видел в расширенной сфере верховного управления, поскольку целый ряд государственных актов, которые в Российской империи разрешались путем принятия указов императора или вообще актов власти исполнительной, в других государствах могли существовать исключительно в законодательной форме1.

П.Е. Казанскому такая позиция импонировала, он отмечал, что предмет верховного управления охватывал ряд наиболее важных областей общественных отношений. Придерживаясь такой точки зрения, ученый выделял следующие сферы, подлежащие урегулированию в законодательном порядке: гражданский оборот, экономика, правосудие, «полиция благосостояния и безопасность»2. Между тем, даже в приведенных случаях при наличии необходимости нормативное регулирование могло происходить путем издания Высочайших указов.

Тем самым указы могли приниматься императором по абсолютно любым вопросам государственного управления, сфера же законодательной власти, по мнению П.Е. Казанского, значительно ограничивалась, хотя и была первична с точки зрения нормотворчества3. Он делал вывод, что ограничения всеобъемлющего характера указного регулирования нигде не установлено, отсутствие такового прямо следовало из общего права самодержца на управление в самом широком смысле этого слова.

Впоследствии С.А. Корф, оспаривая вышеуказанную позицию, настаивал на том, что Основные законы предполагали ограничение власти монарха в пользу законодательных органов. Основанием к таким суждением являлась формулировка об осуществлении законодательных полномочий монархом в единстве со специальными органами4.

Способы внутригосударственного правообразования и их реализация

В условиях становления российского парламентаризма в началеXX в. прибрела немалую значимость необходимость исследования вопросов о взаимодействии между законодательными учреждениями и верховной властью при осуществлении ими правотворческой деятельности.

Совершенно новый опыт нормотворчества породил большое количество споров и дискуссий относительно тех или иных вопросов его реализации. Стремление с одной стороны заимствовать наиболее прогрессивные тенденции европейского права в виде ограничения власти самодержца с другой стороны принципиально противоречили сути российской государственности с ее утверждением о верховенстве и неограниченности императора. Сторонники консервативного направления, к которым относился и П.Е. Казанский, придерживаясь концепции о несхожести путей развития российского и европейских государств, утверждали о самобытности самодержавия, как формы правления, свойственной именно русскому народу.

П.Е. Казанский предложил свой взгляд на вопросы правообразования и сфокусировал особое внимание на характеристике понятия «за кон».Дореволюционными исследователями достаточно широко трактовался этот термин, обладавший как формальным, так и материальным содержанием.

Исходив из нормы статьи 86 Основных законов устанавливавшей, что «никакой закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы и восприять силу без утверждения Государя Императора»1, сторонники формального подхода к пониманию сущности закона, считали законом любое постановление законодательной власти, даже не заключавшее в себе никакой юридической нормы.

Н.А. Захаров в качестве основного признака закона усматривал не момент его публикации, а прохождение через специально установленные стадии1. Оппонируя данной точке зрения, П.Е. Казанский утверждал, что в таком случае под законами понимались не только государственные акты, не содержавшие в себе нормы права, но вообще все, включая и организационно-распорядительные, документы, рассматриваемые Государственной Думой.

По мнению Н.М.Коркунова, все положения принимаемые правительством при участии народного представительства, составляют законодательный акт; все, постановляемое в одностороннем порядке правительством -правительственныйакт2. Согласившись с указанной позицией П.Е. Казанский настаивал на необходимости замены понятий«правительство» на термин «император», «правительственный»–на «императорский», поскольку монарх действовал в области верховного управления непосредственно и абсолютно нераздельно3, а не через какие-либо органы, тем более когда они имели статус подчиненный.

Подходив к пониманию закона с формальной позиции, П.Е. Казанский подчеркивал, что это государственный акт императора, созданный в единении с Государственной Думой и Государственным Советом.

Параллельно с формальным толкованием термина закон это понятие рассматривалось им и в материальном смысле и применялось ко всем правообразующим актам. Понимание закона в материальном смысле постоянно встречалось в большинстве законодательных актах. В качестве примера П.Е. Казанский ссылался на статьи о военном законодательстве, о временных законах, о Высочайших указах, где под законами подразумевались все юридические нормы, независимо от формы их выражения.

Г.Л. Щечков, исследовав положения статей 92, 96, 97 Основных законов, не исключил возможности отнесения постановлений императора к сфере законодательной деятельности, поскольку в лице государя выступал «живой законодатель», то исходящие от него указы, повеления и установления относились к законодательным актам1. Соглашаясь с взглядами Г.А. Шечкова, П.Е. Казанский указывал на то, что на практике указы императора зачастую именовались законами и обладали соответствующей силой. Доказывая отсутствие в российском законодательстве и историко-правовой науке начала XX века четко выработанного определения понятия «закон» и точных признаков для отделения закона от иных постановлений верховной власти, М.Ф. Румянцева констатировала неразрешимость этой задачи, поскольку возможность разграничения закона и императорских распоряжений существовалапри отделении исполнительной власти от законодательной, что в российской действительности это не представлялось возможным2.

П.Е. Казанскийопровергал высказанную Н.И. Лазаревским позицию о существовавшем четком размежевании между верховным управлением и законодательными актами3, а также об отсутствии в Основных законах постановлений, придававших силу закона указам императора, изданным государем непосредственно в порядке верховного управления.Большинством как теоретиков, так и практиков в качестве законов рассматривались правообразую-щие указы, в особенности касавшиеся «чрезвычайных законов», «временных законов». Являясь по форме административными актами управления, разрешение указанных вопросов проходило в законодательном порядке.

Закону в материальном смысле ученым противопоставлялись судебные и административные акты, в том числе исходившие от законодательной власти, независимо от их внешнего выражения.

Отголоском конституционной доктрины явилсявзгляд некоторых исследователей на законодательные функции высшего управления как не относившихся к законодательству; что закон – это лишь акт, утвержденный двумя палатами и санкционированный монархом. Все указы, изданные императором вне сферы законодательства, рассматривались,с указанной позиции, в качестве административных актов.

З.Д. Авалов, по мнению П.Е. Казанского,справедливо подчеркивал невозможность разграничения предметов регулирования между законами и указами. Однако, в действительности ввиду детальной регламентации сфер компетенции тех или иных органов, такого разделения избежать не удалось, в связи с чем постановления, изданные в отношении объектов, изъятых из законодательной области, не являлись подзаконными, так как не входили в сферу регулирования вопросов в законодательном порядке1. Следовательно, эти постановления оказывались в своей области«актами наивысшего авторитета, т.е. законами, конечно, особого порядка»2.

Второй формой правообразования выступали императорские указы, существование которых признавали даже некоторые из приверженцев конституционной интерпретации русского государственного строя. Но и это понятие проявилось чисто в формальном смысле. Император в порядке верховного управления издавал в соответствии с законами указы для устройства и приведения в действие различных частей государственного управления, а также повеления, необходимые для исполнения законов. Исполнительные действия монарха, в том числе и судебные, могли издаваться в форме указа, хотя в соответствии со статьей 10 Основных законов эти акты назывались Высочайшими повелениями.

Основываясь на мнении В.М. Устинова,Казанский П.Е. полагал, что формы правообразования различны:с одной стороны, и указ, так же как и закон мог устанавливать общую для всех обязательную правовую норму,а с другой стороны, закон, не устанавливая нормы права, мог разрешать частный, чисто технический вопрос. В.М. Устинов утверждал, что это разграничение зачастую производят по формальному основанию, т. е. законом признавалось постановление, созданное в законодательном порядке, т.е., с одобрения парламента, а под указом понималось общее распоряжение правительства, сделанное в исполнительном порядке1, а именно без участия парламента. Таким образом, статус закона определялся только специальной процедурой его принятия, заключавшейся в его обсуждении представителями от народа.

Что касается второго пути правообразования, то Основные законы в редакции 1906 года нигде не упоминали о праве монарха издавать законы помимо мнения Государственного Совета и Государственной Думы. В специальном указании на это право Б. Дьяк, а за ним и П.Е. Казанский не видели особой необходимости ввидудостаточной регламентации общего и верховного право монарха по управлению государством, в какое входило и создание права2.Право могло создаваться и Высочайшими указами императора.

Особенно ярко прослеживалась существовавшая тенденция к признанию двойственного порядка законодательства в воззрениях В.В. Ивановского, З.Д. Авалова, В.М. Грибовского по отношению к сфере военного (флотского) законодательства, Таким образом, едва ли было возможным признавать императорские постановления (морские и военно-морские) всего лишь распоряжениями.