Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обычное право пермских народов: онтологические и аксиологические аспекты 46
1. Обычное право: общетеоретические положения 46
2. Правовая природа обычая как регулятора социальных отношений 74
3. Субъекты в обычном праве пермских народов 96
Глава 2. Пермская обычно-правовая система и ее элементы 121
1. Обычно-правовая система: проблемы понимания 121
2. Система обычного права пермских народов и ее элементы 133
2.1. Обычно-правовые нормы 133
2.2. Обычно-правовые институты 138
2.2.1. Институты землевладения, землепользования и обычно-правовые способы приобретения прав на недвижимое имущество 138
2.2.2. Уголовно-правовые институты и процесс 178
2.2.3. Институт общинной взаимопомощи «отсг (веме)» 225
3. Обычно-правовые отношения
2 3.1. Промыслово-оленеводческие отношения 238
3.2. Наследственные обычно-правовые отношения 269
3.3. Матримониальные обычно-правовые отношения 288
Глава 3. Интеграция обычного права пермских народов в правовую систему Российского государства 338
1. Сбор пермских обычаев и их исследование 338
2. Взаимодействие российского позитивного права и обычного права пермских народов 347
Заключение 370
Список использованных источников и литературы 384
Список основных сокращений
- Правовая природа обычая как регулятора социальных отношений
- Система обычного права пермских народов и ее элементы
- Институты землевладения, землепользования и обычно-правовые способы приобретения прав на недвижимое имущество
- Взаимодействие российского позитивного права и обычного права пермских народов
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования. Наблюдающийся в последние десятилетия в российской правовой системе небывалый всплеск интереса к обычному праву народов, проживающих на территории России, неслучаен. В ряду правовых явлений, вызывающих дискуссию, не имеющих единого научно-исследовательского подхода, сегодня особняком стоит вопрос о месте и роли обычая в праве. Унаследованная практика централизации законодательства и игнорирования историко-правовых, этноправовых, этнокультурных традиций и обычаев приводит к потере сущностных характеристик права и нарушает принцип преемственности в национальном праве российских народов. История неоднократно доказывала, что неприятие обычно-правовых норм, закрепившихся в мировоззрении народов, игнорирование их как необходимого элемента правового развития общества неизменно влечет за собой несоответствие правовой реальности действующему законодательству, появление правового нигилизма и значительное снижение уровня правовой культуры населения.
В современном правовом пространстве и общественном бытии в условиях поиска путей создания и развития правового государства ярко проявляются научно-практическая значимость и актуальность исследования обычно-правовых аспектов. Назрела настоятельная необходимость обращения к обычно-правовому опыту народов, входящих в состав России, которые, занимая значительные пространства, веками проживали на ее территории в согласии с иными этносами при функционировании нормативно-стабилизирующих факторов, гарантировавших развитие этнолокальных общностей. Одним из таких факторов являлось обычное право.
Сберечь национальную правовую культуру, обеспечить сохранение и развитие национальных языков и истории, этнических обычаев, в том числе и правовых, традиционного образа жизни позволит право, и прежде всего, обычное право, являющееся неотъемлемой частью соционормативной культуры этнического общества и средством защиты этнической культуры, исторических традиций и языка этноса.
В современной России, находящейся под влиянием процессов экономической и
политической интеграции, распространения европейских правовых ценностей, важно
сохранить региональную национальную политику, этнические традиционные
ценности, в том числе обычное право, обладающее регулятивным характером,
формировавшееся на протяжении многовековой истории человечества и
представляющее собой прежде всего систему общеобязательных норм и правил, реализовывавшихся этнолокальными общностями.
Обычное право пермских народов, являясь национальным достоянием и частью национальной общественной жизни, представляет собой способ самовыражения пермского традиционного общества, способствует передаче участникам социальных отношений необходимых моделей поведения. Оно имело неписаную форму и играло значительную роль в регулировании общественных отношений данных народов.
Безусловно, в наше время можно применять «модернизированные», адаптированные к современным правовым реалиям некоторые институты обычного права (и прежде всего, в субъектах Федерации), которые, с одной стороны, не позволят допустить уничтожения правовых ценностей, сформированных в ходе многовекового исторического развития народов, с другой – повысят роль моральных ограничений в обществе. Важно не только постепенно заимствовать полезные для нас особенности и
стандарты иных культур, институты других правовых систем, но и не подорвать свою, веками наработанную систему ценностей и соционормативный массив, включая обычное право российских народов.
В настоящей работе рассматривается обычное право пермских народов, в состав
которых входит несколько этнотипов. На территории Европейского Северо-Востока
России исторически сложился особый социокультурный этнический тип – коми,
который включает в себя коми-зырян и коми-пермяков. К коми-зырянам относятся
восемь этнографических групп, выделявшихся еще в конце XIX века (удорцы,
ижемцы, вымичи, верхнепечорцы, сысольцы, прилузцы, нижне- и верхневычегодцы)1.
«Коми-пермяцкий этнос, как и любой другой, неоднороден по своей структуре.
Выделяют четыре основные этнографические группы коми-пермяков: иньвенские, или
южные; косинско-камские, или северные, а также верхнекамские, или зюздинские, и
язьвинские»2. Близкородственным с коми социокультурным этническим типом
являются удмурты, которые, так же как и коми, относятся к пермским народам3.
Удмурты тоже неоднородны и «состоят из двух крупных этнографических групп –
северных и южных удмуртов»4. Кроме того, в «Куединском районе Пермской области
до настоящего времени сохраняются удмуртские деревни… в научной литературе
принято называть куединскими, или буйскими удмуртами»5. Все эти
близкородственные народы имеют этнолингвистическое название – пермские народы. В ряде исследований они также именуются «пермские финны»6, «восточно-финские народы»7 или «финно-угорские народы пермской подгруппы»8. (В данной работе лексемы «коми-зыряне» и «коми-пермяки» синонимичны лексемам «зыряне» и «пермяки» соответственно.)
Степень научной разработанности темы исследования. Обычное право пермских народов ранее не являлось предметом самостоятельного исследования ни в отечественной, ни в зарубежной науке.
Одни из первых общеознакомительных упоминаний о них встречаются в трудах И. Г. Георги, И. И. Лепехина, Г. Ф. Миллера, П. С. Палласа, Н. П. Рычкова и др.
В XIX веке деятельность в этом направлении продолжалась, в результате
появились исследования В. Аврамова, Ф. А. Арсеньева, В. М. Бехтерева,
П. М. Богаевского, Г. Е. Верещагина, Н. Волкова, А. И. Герцена, О. Ежова,
А. Я. Ефименко, П. Ефименко, К. Ф. Жакова, П. В. Засодимского (П. Вологдина),
М. А. Кастрена, М. И. Михайлова, Д. Н. Островского, И. Попова, К. Попова,
Н. А. Рогова, А. М. Шегрена, А. И. Шренка, Е. И. Якушкина и др. В качестве
1 См.: Традиционная культура народа коми. Этнографические очерки / под ред. Н. Д. Конакова. – Сыктывкар, 1994. – С. 8.
2 Черных А. В. Народы Пермского края. История и этнография. – Пермь, 2007. – С. 74.
3 См.: Цыпанов Е. А. Энциклопедия. Коми язык. – М., 1998. – C. 518–519. – URL: (дата
обращения: 03.04.2015); Голдина Р. Д. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа (по археологическим
материалам) // Проблемы этногенеза удмуртов. – Устинов, 1987. – С. 6–7.
4 Черных А. В. Указ. соч. – С. 128.
5 Черных А. В. Указ. соч. – С. 129.
6 Мокшин Н. Ф. Происхождение финно-угорских (уральских) народов // Финно-угорский мир. – 2009. – № 3. – С. 49; Ситдиков А. Г.
Введение в этногенез народов Поволжья и Приуралья. Ч. I: Истоки этногенеза финских народов: учеб.-метод. пособие для студентов,
обучающихся по специальности «История». – Казань, 2008. – URL: (дата обращения: 03.04.2015); Пермские
финны: археологические культуры и этносы: материалы I Всероссийской научной конференции (Сыктывкар, Республика Коми, 25–28
сентября 2007 г.) / отв. ред. Э. А. Савельева. – Сыктывкар, 2007. – 220 с.
7 Труды комиссии по изучению племенного состава населения СССР и сопредельных стран. Финноугорский сборник. – Л., 1928. – Т.
15. – С. 51.
8 Финно-угорские народы. – URL: (дата обращения: 14.08.2015).
недостатка всех трудов вышеназванных авторов можно указать их описательный характер и отсутствие системного подхода к исследованию.
В первые десятилетия XX века работа в данном направлении была продолжена: М. Бухом, К. П. Гердом, В. Н. Добрянским, П. Г. Дорониным, А. С. Сидоровым, А. Ф. Теплоуховым, В. М. Яновичем и др. Необходимо отметить имена ученых, много сделавших в советский период развития нашего государства: В. Н. Белицер,
A. Н. Вахрушев, Л. С. Грибова, М. В. Гришкина, Л. Н. Жеребцов, В. А. Зибарев,
Н. Д. Конаков, М. О. Косвен, П. Н. Луппов, В. Е. Майер, М. М. Мартынова,
Г. А. Никитина, Н. П. Павлов, Ф. В. Плесовский, Б. Г. Плющевский и др.
К ряду современных авторов, которые касались в своих работах обычно-
правового быта пермских народов, относятся Д. В. Вишнякова, В. С. Дерябин,
И. В. Ильина, К. В. Истомин, Н. Д. Конаков, Н. А. Нестерова, Г. А. Никитина,
Н. В. Пислегин, А. А. Попов, С. А. Попов, А. Разин, Э. А. Савельева, О. И. Уляшев, Т. П. Федянович, Л. С. Христолюбова, Г. Н. Чагин, А. В. Черных, Ю. П. Шабаев и др.
Среди дореволюционных работ XIX – начала XX века по теории обычного
права, можно выделить труды М. Ф. Владимирского-Буданова, Н. П. Загоскина,
Н. С. Илларионова, К. Д. Кавелина, Н. В. Калачева, А. А. Кауфмана,
К. Р. Качоровского, Н. М. Коркунова, А. А. Леонтьева, Д. И. Мейера,
Ф. Л. Морошкина, С. В. Пахмана, Л. И. Петражицкого, В. И. Сергеевича,
Е. Т. Соловьева, И. Тютрюмова, А. Н. Филиппова, Б. Н. Чичерина, Г. Ф. Шершеневича и др.
Однако уже в первой половине ХХ века научный интерес к обычно-правовым институтам как правовому явлению снижается, так как согласно официальной политике советского государства обычное право признавалось пережитком, тормозившим развитие общества. Несмотря на подобное отношение к изучению обычного права, 20–30-е годы XX века отмечены появлением ряда теоретических работ. В частности, неоценим вклад С. И. Вильнянского, С. А. Голунского, М. С. Строговича и др. В юридической доктрине советского периода исследования обычая, носившие общетеоретический характер, нашли отражение в работах С. Л. Зивса, П. Е. Недбайло, В. И. Нижечека, И. Б. Новицкого, А. Ф. Шебанова и др.
Огромный вклад в развитие обычно-правовой теории современности внесли такие ученые, как С. В. Бошно, Г. В. Мальцев, Г. И. Муромцев, В. С. Нерсесянц и др.
В современной науке вопросы обычного права, рассматриваются в рамках различных гуманитарных направлений. В этой связи отметим имена В. П. Алексеева,
B. Ф. Бурова, Х. М. Думанова, И. А. Исаева, А. И. Першица, Ю. И. Семенова и др. Не
остались в тени и проблемы сравнительного правоведения, теории правовых, в том
числе и обычно-правовых семей. В этом русле строят свою работу авторитетнейшие
исследователи: С. С. Алексеев, М. И. Байтин, Ж.-Л. Бержель, А. В. Корнев,
А. В. Малько, М. Н. Марченко, Н. И. Матузов, А. С. Пиголкин, В. Н. Синюков и др. В
исследование традиционных обществ значительный вклад внесли М. Вебер,
Э. Дюркгейм, Г. Мейн, Т. Парсонс, Ф. Теннис, Н. Элиас и др.
Проблемы, связанные с развитием государства и права, их истоки, а также условия познания обычно-правовых дефиниций находились в поле внимания видных представителей зарубежной науки: Ф. фон Бенда-Бекманна, Г. Д. Бермана, Р. Давида, К. Жоффре-Спинози, Ж. Карбонье, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Стросса и др.
Отдельного внимания заслуживают работы И. Б. Ломакиной, В. В. Наумкиной, так как в них успешно дано теоретическое осмысление юридической природы различных правовых феноменов применительно к сибирским народам.
Небезынтересны глубокие исторические исследования Ю. Н. Сушковой и Ю. В. Александрова, изучавших социальные нормы, применявшиеся у некоторых российских финно-угорских народов. Вклад этих ученых нельзя недооценивать. Однако их работы являются в бльшей мере историко-этнографическими.
Подводя итог, можно констатировать, что, несмотря на значимое число работ, исследование обычного права пермских народов находится в начале пути. Требующими изучения остаются вопросы относительно тенденции к взаимодействию российского позитивного и обычного права пермских народов; соотношения обычного права с позитивным правом; вопросы применения обычно-правовых норм судебными органами в историческом прошлом; интеграции обычного права в правовую систему Российского государства и т.д.
Таким образом, проблемы обычного права пермских народов (особенно коми) как представителей финно-угорского этноса достаточно продолжительное время оставались неизученными, а само оно не являлось предметом специального исследования. В этой связи необходимость разработки данной темы становится очевидной.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, возникавшие в процессе реализации пермскими народами, придерживавшимися традиционного образа жизни, норм обычного права.
Предметом настоящего исследования являются нормы и институты обычного права пермских народов и их интеграция в правовую систему Российского государства.
Хронологические рамки исследования обусловлены длительностью процесса формирования обычного права пермских народов.
Детальный анализ его норм и институтов возможен на основании исследования архивных документов, а также значительного фактологического материала из юридической, исторический, этнографической, социолингвистической литературы, которые в основном датируются XVIII–ХIХ веками. Поэтому хронологические рамки исследования определяются этим фактом. Нижняя временная граница (несмотря на то, что ряд фрагментарных заключений касаются и более ранних периодов) была выбрана автором с учетом того, что сохранились немногочисленные архивные данные, источники (формы) права, этнографические изыскания, датируемые XVIII веком, где в той или иной степени полноты содержатся общие представления об обычно-правовых нормах и институтах пермских народов, включающие в себя информацию о путях и способах формирования обычно-правовых отношений. Верхняя граница обусловлена изменениями, происходившими в начале XX века в Российском государстве, и последующим установлением советской власти, когда изменялся традиционный уклад общины пермских народов, а соответственно, происходило выстраивание иных принципов управления и иной системы источников (форм) права, где правовой обычай и система обычно-правовых отношений не признавались реально действующими социальными регуляторами.
Целью настоящего исследования является разработка историко-теоретических основ содержания обычного права пермских народов, осуществляемая с учетом
особенностей их правовой культуры и правосознания, на основе теоретико-правового, историко-правового, структурно-функционального анализа. Отсюда вытекают основные задачи исследования:
- выяснить методологические концепции и научные подходы к познанию и
исследованию обычного права;
- выявить сущность и значение научной категории «обычное право» в
функциональном и системном аспектах;
-выделить особенности применения системного анализа при исследовании категории «обычное право»;
- cформулировать определение, выделить признаки и особенности дефиниции
«обычное право»;
исследовать характерные черты, присущие обычному праву;
раскрыть функции обычного права пермских народов;
- проанализировать правовую сущность обычая и особенности его
санкционирования;
определить роль обычая как регулятора социальных отношений;
выделить виды и специфику субъектного состава обычно-правовых отношений у пермских народов;
рассмотреть особенности статуса коллективных субъектов;
выявить специфические черты, присущие индивидуальным субъектам;
исследовать проблемы понимания обычно-правовой системы пермских народов;
сформулировать развернутую характеристику обычно-правовой системы пермских народов;
показать особенности формирования и виды обычно-правовых норм у пермских народов;
раскрыть институты землевладения и землепользования, а также обычно-правовые способы приобретения прав на недвижимое имущество;
проанализировать особенности уголовно-правовых институтов в обычном праве пермских народов;
выявить специфические характеристики судебного процесса в общине у пермских народов;
исследовать правовую природу института общинной взаимопомощи «отсг (веме)» и определить его место в обычно-правовом быте пермских народов;
выяснить концептуальное значение и особенности промыслово-оленеводческих обычно-правовых отношений;
выделить способы и виды наследования в обычном праве пермских народов;
раскрыть структуру матримониальных обычно-правовых отношений;
- исследовать последовательность и особенности процесса сбора пермских
обычаев;
показать особенности процесса взаимодействия российского позитивного и обычного права пермских народов;
проанализировать роль и значение государства в развитии обычного права пермских народов;
- выделить и рассмотреть тенденции, проявившиеся в процессе взаимодействия
позитивного права и обычного права пермских народов.
Методологическая основа исследования. Методологическую основу
исследования составляет социологическая феноменология, раскрывающая восприятие индивидом мира через призму сложившихся в практическом мире субъективных представлений и значений. Социологическая феноменология не ограничивается узкоспециализированным анализом, а синкретизирует классические и неклассические подходы.
Среди методов, применяемых в настоящей работе, необходимо выделить
следующие: историко-правовой, структурно-функциональный, сравнительно-
правовой, системный, антропологический, социально-правовой, герменевтической
реконструкции. Кроме того, в качестве основных принципов теоретико-правового
анализа обычного права применяются методологические наработки современной
социологии, философии, этнологии, антропологии права, сравнительного
правоведения.
Теоретическую основу исследования составили концептуальные положения отечественных и зарубежных ученых. Анализ проблем обычного права конкретного этноса невозможен без рассмотрения трудов представителей смежных гуманитарных наук, таких как этнография, философия, этнолингвистика, социальная психология, антропология права, социология права.
Эмпирическую основу работы составляют нормы и институты обычного права пермских народов в том виде, в котором они появились в процессе их жизнедеятельности и существовали в XVIII–XIX веках, найденные автором в источниках, хранящихся в:
ГУ РК «Национальный архив Республики Коми» (НА РК);
КОГКУ «Государственный архив Кировской области» (ГАКО);
Российском государственном архиве древних актов (РГАДА);
Российском государственном историческом архиве (РГИА);
- Фольклорном архиве «Сыктывкарского государственного университета» (ФА
СыктГУ);
- ГКУ «Центральный государственный архив Удмуртской Республики» (ЦГА УР).
Материалы официального делопроизводства, хранящиеся в архивах, выступают в качестве важных носителей историко-правовой информации о развитии обычного права пермских народов. Наиболее значительными из них являются:
переписка органов государственной власти и органов общинного управления, их отчеты, рапорты, приговоры и письма, раздельные акты, завещания, купчие крепости, закладные крепости, жилые записи, мировые и другие документы, позволяющие оценить тенденции, наметившиеся в развитии обычного права на территории расселения пермских народов, а также ряд судебных дел;
документы и материалы, приобщенные к научным разработкам и введенные в научный оборот исследователями обычного права: работы дореволюционных исследователей (вышеназванных), публикации (как в центральной, так и в местной периодической печати), включающие в себя сведения по обычному праву пермских народов.
Процесс влияния действовавшего законодательства на обычно-правовые нормы, отдельные судебные решения с включением обычно-правовых элементов обсуждались на страницах таких центральных журналов, как «Вестник права», «Журнал министерства юстиции», «Журнал министерства внутренних дел», «Юридический
вестник». Неправовые периодические издания («Вестник Европы», «Слово» и др.) также содержали статьи, затрагивавшие вопросы обычно-правового регулирования в крестьянском мире. Достаточно много этно-правового материала, исследований по правовым воззрениям пермских народов представлено в местной периодической печати – это «Вятские губернские ведомости», «Пермские епархиальные ведомости», «Вологодские губернские ведомости» и др.
Среди центральных изданий, представляющих интерес при рассмотрении заявленной темы, можно отметить «Полное собрание законов Российской империи», содержащее законодательные акты, в том числе, относящиеся к крестьянству. Наряду с нормативными правовыми актами Российской империи привлекались современные источники (формы) права. Среди них можно назвать: Конституция Российской Федерации от 12.12.1993, Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ, Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ, Кодекс торгового мореплавания РФ от 30.04.1999 № 81-ФЗ и др.
Научная новизна исследования. Новизна данной научной работы состоит в
том, что она является самостоятельным комплексным исследованием
общетеоретических и историко-правовых аспектов генезиса и развития обычного права у пермских народов, в котором раскрыты особенности формирования их традиционной этнической правовой системы, выявлены сущность и отличительные черты правосознания и правовой культуры, а также правовые нормы и институты. Кроме того, впервые исследуются проблемы, связанные с правовым бытом пермских народов, анализируется юридический статус коллективных и персонифицированных субъектов в обычном праве, рассматриваются особенности пермской обычно-правовой системы и ее элементов.
Настоящая работа в определенной части восполняет пробелы, затрудняющие процесс реконструкции исторического прошлого, и способствует воссозданию картины обычно-правового мира пермских народов, практически не имевших собственных письменных источников (форм) права, что значительно осложняет его исследование.
Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения, обладающие элементами новизны:
-
Обычное право – это не только совокупность норм и институтов, правовых обычаев, системы действий как результат проявления сознания общности людей, но и правовая практика, направленная на упорядочение общественных отношений в определенной этнической общественной среде на локальной территории.
-
Обычное право пермских народов, завися от уровня их культуры, отражая потребности общества и закрепляя складывавшиеся общественные отношения, не только способствовало их развитию, но и обеспечивало их защиту, выполняя общесоциальные (ценностно-ориентационную, воспитательную, информационную, экономическую, функцию социального контроля, консолидационную (интеграционную), аксиологическую, коммуникативную) и специально-юридические функции (регулятивную, охранительную, оценочную).
3. Формирование обычного права, его объективация предполагали наличие
правовых знаний, которые сохранялись и передавались потомкам. Для членов
этнолокального общества обычное право являлось средством правового общения,
содержавшим шаблоны социально верных вариантов поведения. Объективация
обычно-правового опыта у пермских народов происходила различными путями, в том
числе с помощью знаков родовой собственности (таких как «пас», «пус», «тамга»), посредством речи, что позволяло закреплять за объектами материального мира определенные понятия и кодировать действия.
-
Представляя собой преемственно сложившиеся конкретизированные правила поведения, выработанные вследствие регулирования общественных отношений и в результате длительного применения выступавшие в качестве реального критерия для определения правомерности или неправомерности поступков людей, обычаи являлись действенными регуляторами социальных отношений.
-
К субъектам в обычном праве пермских народов относились: коллективные неперсонифицированные (община, семья, рыболовецкая, охотничья артель, общинный сход и т.д.) и индивидуальные персонифицированные субъекты: «должностные лица» (старосты, жрецы, полесовщики, десятские, сотские, сборщики податей и др.), индивид.
6. Распад общины, сохранявшей элементы демократии, начался во второй
половине XVIII века. После реформ второй половины XIX века у пермских народов
получили распространение общины, являвшиеся низшим звеном государственного
аппарата, и сложились условия для прогрессирования персонифицированного начала.
Сельский сход из органа общинного самоуправления XVIII века к пореформенному
периоду XIX века превратился в посредника между органами государственной власти
и общиной.
7. Обычно-правовая система пермских народов обладала своеобразными
особенностями. В ней можно выделить систему обычного права с такими элементами,
как нормы, институты права; а также правоотношения; правообразующие принципы,
передававшиеся благодаря правовой информации, на которую влияли правосознание,
правовая культура населения.
-
В начале XVIII века в правовом сознании и обычно-правовой практике пермских народов широко распространялось право пожизненного (наследуемого) владения землей, означавшее приложение труда к объекту владения, что интегрировалось с понятием эксплуатирования земли. Со второй половины XVIII века, после начавшегося процесса Генерального межевания, наметилась тенденция к постепенному ограничению этого права, существовавшая до конца XIX века, а государство превратилось в верховного собственника земли.
-
В ряду преступлений, имевших место на протяжении XVIII века, можно выделить экономические преступления, преступления против личности, промысловые преступления, перечень которых в XVIII веке был невелик. В начале XIX века увеличилось количество видов преступлений, прежде всего, экономического характера. На протяжении XVIII и XIX веков сохранялась тенденция к смене жестоких форм наказания, существовавших в дохристианский период, на щадящие, сопровождавшиеся морально-нравственным воздействием. Однако к концу XIX века ввиду участившихся рецидивных действий, направленных на совершение краж, появляются более суровые виды наказаний, такие как «сар пуктм» («на царство посажение»), сжигание заживо и др. Часто наказание носило двойной (комбинированный) характер, то есть содержало не только физическое наказание, но и морально-позорящее.
10. Суд у пермских народов находился в зачаточном, архаичном состоянии.
Управление в общинах и осуществление правосудия были объединены. К XVIII веку
государством были созданы все условия для существования и функционирования
общинного правосудия у пермских народов. Распространенной формой общественного наказания общинников без привлечения органов государственной власти был самосуд. В системе доказательств, применявшихся в общинном правосудии, можно выделить следующие виды: клятва; следы преступника, оставленные на месте преступления; свидетельские показания; вещественные доказательства; поимка преступника с поличным в момент совершения преступления; «пасы» на теле домашнего скота и др.
11. Институт общинной взаимопомощи «отсг (веме)», основывавшийся на
безвозмездном труде крестьян-общинников, часто применялся в обычно-правовой
практике пермских народов на протяжении XVIII–XIX веков. С интенсивным
развитием торгово-экономических отношений, особенно после реформ 1861 года,
институт общинной взаимопомощи («помочи») постепенно видоизменялся, так как
подвергались изменениям некоторые его функции ввиду усилившихся процессов
социального расслоения населения.
12. Охота, рыболовство, оленеводство в XVIII–XIX веках в большей мере были
характерны для коми народа и интенсивно в это время развивались. Промысловые
отношения регулировались обычно-правовыми нормами. Несмотря на то, что в XVIII
веке существовали промысловые угодья, находившиеся в общем пользовании, не
исключалось артельное (совместное) владение природными ресурсами группой
крестьян. Во второй половине XIX века более четко выделяются три правовых режима
промысловых территорий: земли, на которые возникало ограниченное право
собственности у конкретного физического лица, то есть пожизненное (наследуемое)
владение; охотничьи угодья совместного (котырного) пользования, где
распространялось право коллективного пользования представителей двух-трех
кровнородственных семей, имевших общего предка; угодья, переходившие в
общественное пользование после смерти владельца или после его переселения в
другую местность. Существовало право собственности на промысловый инвентарь и
объекты промысла.
13. В рассматриваемый период пастбища оленей находились в общем
патронимическом владении, однако предметы оленеводческого снаряжения являлись
индивидуальной собственностью. Широкое распространение в данной сфере получили
наемные отношения. Правовые обычаи определяли ответственность пастуха за
сохранение оленьего стада. Применялся принцип рационального использования
пастбищ.
14. В обычно-правовой практике можно выделить два способа наследования: по
«обычному закону» и по завещанию. Существовавшие в XVIII веке особенности
наследственных обычно-правовых отношений, такие как: равные права каждого
мужчины на часть семейного имущества при его разделе; защита имущественных прав
малолетних детей; право главы семьи распоряжаться наследственной массой; институт
приданого; широкий набор прав вдовы, имевшей малолетних детей; потеря вдовой
прав на имущество умершего супруга в случае выхода замуж и, таким образом,
реализация принципа предохранения перехода наследственного имущества к
некровным родственникам; принципы минората, левирата, сорората; наличие
института примачества, в целом сохранялись на протяжении XIX века. Возможность
развивать частно-имущественные отношения, которая все ярче проявлялась в
пореформенный период XIX века, способствовала более детальной регламентации
такого способа наследования, как наследование по духовному завещанию, с широкими
правами главы семьи – наследодателя.
15. Со второй половины XVIII века и до пореформенного периода XIX века у
пермских народов в целом определяется тенденция к количественному сокращению
малых семей, а соответственно, преобладанию больших патриархальных семей,
структура которых была сложной. Однако после пореформенного периода XIX века
ситуация изменяется в сторону увеличения и распространения малых семей.
Обычно-правовой статус мужчины у пермских народов зависел от того, в какой семье он находился (большой или малой) и какое место в семейной иерархии занимал. Это было связано с тем, что мужчина не всегда мог осуществлять роль главы семьи (например, примак). Обычно-правовой статус замужней женщины имел двойственный характер: с одной стороны, она подчинялась супругу и старшим родственникам, находясь в большой семье, с другой стороны, это подчинение не было абсолютным – она имела высокий экономический и социальный статус.
16. Исследование обычаев пермских народов на протяжении XVIII–XIX веков
проходило бессистемно, путем сбора в основном этнографических сведений и
одновременно информации о их юридическом быте. Избежав кодификации и
компиляции, действовавшие обычаи сохранили свою самобытность и правовую
ценность, регламентируя многие общественные отношения, возникавшие в
крестьянской среде.
17. В процессе территориального расширения Российского государства не
производилась универсализация права, не формировались асимметричные
взаимоотношения между различными культурами. Наоборот, пермские народы в
процессе мирной, бескровной аккультурации не утратили своей самобытности,
соционормативной культуры, которая на протяжении веков (вплоть до начала XX
века) не подвергалась серьезной деформации, и сумели сохранить свой исторический
путь развития. Обычное право пермских народов не теряло собственную нормативную
систему, не происходил слом хозяйственных, общественных отношений.
18. Обычное право пермских народов в течение веков складывалось в тесной
взаимосвязи с правовым миром не только славянских, самодийских, но и тюркских
народов. В XVIII–XIX веках вопрос о соотношении позитивного и обычного права
разрешался неоднозначно. До второй половины XVIII века обычное право пермских
народов дополняло позитивное, регулируя те сферы общественных отношений,
которые не были упорядочены последним. Однако после проведения Генерального
межевания проявилась тенденция к некоторому ограничению действия обычаев, а в
последующее время (начиная с первой половины XIX века) – к постепенному
вытеснению в ряде сфер общественной жизни норм обычного права позитивным. Но в
течение всего рассматриваемого периода обычное право сохраняло свой регулятивный
потенциал. Обычно-правовые представления и воззрения крестьян опосредованно
влияли на позитивное право (примером служит практика создания крестьянских
наказов).
Теоретическая значимость исследования состоит в обосновании авторской концепции обычного права пермских народов, что, безусловно, значительно обогатит правовую науку. Разработанные выводы и положения, сформулированные автором, раскрывающие принципиально новые характеристики обычного права пермских народов в контексте взаимодействия с позитивным правом, могут быть использованы в дальнейших доктринальных исследованиях обычного права различных народов, в том числе и финно-угорских. Теоретические выводы и сформулированные предложения, аналитические обобщения, введенные в научный оборот термины и
определения понятий, закономерности обычно-правового развития, содержащиеся в диссертации, могут послужить основой для дальнейшей научно-исследовательской работы в обозначенной сфере.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее отдельные положения, выводы могут быть использованы при анализе перспективного правового развития традиционных обществ ряда финно-угорских народов. Результаты настоящего исследования также могут быть применены в научно-исследовательской деятельности при изучении проблем взаимодействия позитивного и обычного права как в историческом прошлом, так и в современности, в том числе при установлении обычно-правовых факторов, влияющих на современное законодательство, и возможных перспектив заимствования позитивным правом обычно-правовых институтов.
Государственные органы и общественные структуры при вынесении решений по социально значимым юридическим и экономическим вопросам, а также в правотворческой деятельности при принятии законодательных и иных правовых актов как на местном, так и на региональном уровне (на уровне субъекта Российской Федерации) могут использовать выводы, содержащиеся в данной работе.
На основании полученных результатов возможна разработка некоторых практических положений, носящих рекомендательный характер, для реализации основных элементов Концепции государственной национальной политики по гармонизации межнациональных, межконфессиональных отношений, выработки стабильно работающих механизмов организации и функционирования местного самоуправления в ряде финно-угорских субъектов Российской Федерации, таких как Пермский край, Республика Коми, Удмуртская Республика.
Кроме того, научные материалы могут быть использованы в образовательном процессе. При обучении их можно применять как на юридических, так и на иных гуманитарных факультетах и в институтах во время преподавания таких учебных курсов, как «Теория государства и права», «История отечественного государства и права», «Сравнительное правоведение», «Социология права»; в ряде спецкурсов: «Обычное право финно-угорских народов», «Обычное право пермских народов», «Обычное право коми-зырян», «Источники (формы) права» и др.
Различные положения данного исследования могут быть полезны при создании обобщающих научных и учебно-методических работ по истории права финно-угорских народов, регионоведению, конституционному (уставному) праву субъектов Российской Федерации.
Результаты проведенных научных исследований станут серьезным подспорьем при организации воспитательной работы с обучающимися.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы настоящего научного исследования:
- были обсуждены на заседаниях кафедр истории государства и права и теории государства и права ФГБОУ ВО «Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА)», Совета по науке ГОУ ВО «Коми республиканская академия государственной службы и управления»; Ученого совета ГОУ ВО «Коми республиканская академия государственной службы и управления»; научно-методического семинара ГОУ ВО «Коми республиканская академия государственной службы и управления»;
- применялись и используются автором при чтении лекций и проведении
практических занятий по дисциплинам «Сравнительное правоведение», «Теория
государства и права», «История отечественного государства и права», «История
государства и права зарубежных стран», а также курсов по выбору: «Обычное
этническое право коми-зырян», «Конституционное право Республики Коми»;
- изложены в докладах и выступлениях на:
Международных научно-практических конференциях: «Актуальные проблемы развития науки гражданского права и гражданского процесса в России и зарубежных странах» (Великий Новгород, февраль 2011), «Инновационное развитие России: проблемы и перспективы» (Пенза, май 2012), «Состояние и перспективы развития высшего образования в современном мире» (Сочи, сентябрь 2012), «Современная юриспруденция: правовая мысль и практика правоприменения» (Йошкар-Ола, октябрь 2012), «Состояние и перспективы развития высшего образования в современном мире» (Сочи, сентябрь 2013), «» (Саранск, октябрь 2014), «Актуальные проблемы преподавания русского языка и литературы в финно-угорской аудитории» (Сыктывкар, ноябрь 2014);
Международной заочной научно-практической конференции «Современные вопросы науки и образования – ХХI век» (Тамбов, февраль 2012);
Международной научной конференции «Питирим Сорокин и парадигмы глобального развития XXI века» (к 125-летию со дня рождения) (Сыктывкар, август 2014);
1-ой Международной научно-практической конференции «Перспективы развития научных исследований в XXI веке» (Москва, январь 2013);
III Международной научно-практической конференции «Инновации и традиции науки и образования» (в интернет-форме) (Сыктывкар, сентябрь 2012);
VI Международной научно-практической конференции «Гармонизация
российской правовой системы в условиях международной интеграции» (Кутафинские
чтения) (Москва, апрель 2014);
VII Международной научно-практическрй конференции «Судебная реформа в
России: прошлое, настоящее, будущее» (Кутафинские чтения) (Москва, ноябрь–
декабрь 2014);
X Международной научно-практической конференции «Законность и
правопорядок в современном обществе» (Новосибирск, октябрь 2012);
XIV Международной научно-практической конференции «Конституционализм и правовая система России: итоги и перспективы» (Москва, ноябрь–декабрь 2013);
XVI Международной научно-практической конференции «Наука и
современность – 2012» (Новосибирск, апрель 2012);
II-м Московском юридическом форуме VIII Международной научно-практической конференции «Государственный суверенитет и верховенство права: международное и национальное измерения» (Кутафинские чтения) (Москва, апрель 2015);
III Московском юридическом форуме Х Международной научно-практической конференции «Развитие российского права: новые контексты и поиски решения проблем» (Кутафинские чтения) (Москва, апрель 2016);
Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы юридической науки в условиях модернизации правовой системы России» (Санкт-Петербург, март 2013);
Первых юридических чтениях Всероссийской научно-практической
конференции, посвященной 20-летию принятия Конституции РФ «Конституция Российской Федерации: доктрина и практика» (Сыктывкар, декабрь 2013);
Третьих юридических чтениях Всероссийской научно-практической
конференции (Сыктывкар, ноябрь 2015);
Всероссийской научно-теоретической конференции (с международным
участием) «Политические, экономические и социокультурные аспекты регионального управления на Европейском Севере» (Сыктывкар, октябрь 2013);
Всероссийской научно-теоретической конференции (с международным
участием) «Политические, экономические и социокультурные аспекты регионального управления на Европейском Севере» (Сыктывкар, октябрь 2014);
Всероссийской научной (с международным участием) конференции
«Актуальные проблемы права» (Сыктывкар, март 2014);
Всероссийской научной конференции «Социокультурные аспекты развития Северных территорий (Республика Коми. История и современность)» (Сыктывкар, октябрь 2015);
Всероссийской научной конференции (с международным участием
«Управленческие аспекты развития северных территорий России)» (Сыктывкар, октябрь 2015).
Основные положения и выводы диссертации сформулированы и опубликованы в трудах автора: монографиях и статьях в периодических изданиях, рекомендованных ВАК, и журнале, цитируемом SCOPUS, учебных пособиях, хрестоматии.
Монография «Обычное этническое право коми (зырян)» была отмечена дипломом победителя конкурса на лучшую научную книгу 2013 года, проводимого Академией образования Великобритании, а также дипломом лауреата Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2013 года, проводимого Фондом развития отечественного образования.
Кроме того, основные выводы диссертации были представлены автором, ставшим победителем Республиканского конкурса «Инновации в экономике, управлении и образовании Республики Коми» в номинации «Социальная инновация», в проекте «Репликация обычно-правовых норм как условие реализации воспитательного процесса у коми и основа формирования компетенций современных обучающихся» (2014), а также в научном отчете в качестве руководителя гранта, получившего финансовую поддержку РГНФ и Республики Коми, проект № 14-13-11001а(р) «Этно-правовой мир коми (зырян)» (2014 - 2015), в научных исследованиях при реализации гранта РГНФ и Республики Коми в качестве исполнителя проекта № 16-13-11501г(р) «Всероссийская научная конференция «Стратегические приоритеты в управлении природно-ресурсным потенциалом Европейского Северо-Востока и Зоны Арктики» (2016).
Структура и объем диссертации определены логической последовательностью изложения материала в соответствии с поставленными целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 8 параграфов, 5 пунктов, 3 подпункта, заключения, списка использованных источников и литературы, содержащего 643 наименования, списка основных сокращений. Объем диссертационного исследования составляет 455 страниц.
Правовая природа обычая как регулятора социальных отношений
Отдельного внимания заслуживают работы И. Б. Ломакиной,<\/span>
В. В. Наумкиной<\/span> 38 , так как в них дано теоретическое осмысление юридической природы различных правовых феноменов применительно к сибирским народам.
Так, И. Б. Ломакиной вводится в научный оборот дефиниция «этническое обычное право». Ею не только выявлены особенности возникновения, признаки этнического обычного права и этнических правовых обычаев, но и определено их место в традиционной социальной системе. Значительное внимание автор уделяет способам объективации этнических правовых обычаев. Кроме того, она определяет закономерности эффективности действия позитивного права, которое, по ее словам, должно быть преемником обычного права.
В. В. Наумкиной детально исследованы теоретические аспекты и особенности обычного права кочевых народов Восточной Сибири в XIX – начале XX века, которое рассмотрено как часть правовой системы Российского государства. В работе раскрыта специфика обычаев кочевых народов, назначение обычного права этого этноса, детально проанализирован процесс интеграции обычного права народов Восточной Сибири в российскую правовую систему, а также брачно-семейные, имущественные отношения и судебный процесс.
Исследования И. Б. Ломакиной и В. В. Наумкиной посвящены сибирским народам, ведущим, как правило, кочевой образ жизни и рецепировавшим многие правовые институты у своих южных соседей из монгольских степей. Обычное право финно-угорских народов России ими не исследовались. Заслуживают внимания глубокие исторические работы Ю. Н. Сушковой и Ю. В. Александрова39 , изучавших социальные нормы, применявшиеся у некоторых российских финно-угорских народов. Авторы описывают элементы соционормативной системы в определенных хронологических рамках с использованием историко-правовых методов и богатой источниковой основы.
Ю. Н. Сушкова осуществила детальное исследование этнического правосудия у мордвы начиная с конца XIX и вплоть до начала XXI века, определила особую роль общины как гаранта реализации обычного права, выделила общинные организационно-правовые структуры этноправосудия, которыми являлись сельские и волостные сходы, суд старейшин, суд соседей. В работе раскрыто значение специализированных волостных судов как органов официального правосудия, руководствовавшихся при вынесении приговоров нормами не только позитивного, но и обычного права. В круг интересов автора вошли также виды обычно-правовых нарушений, система наказания, доказательств. Интересен и предложенный анализ практически сохранившихся традиционных функций органов этноправосудия как периода советской власти, так и современности.
Обычное право одного из пермских народов – удмуртов – в XIX – начале XX века стало предметом исследования Ю. В. Александрова, который представил общину как институт реализации обычно-правовых норм, имевший определенные функции, органы самоуправления, раскрыл присущие ей формы взаимопомощи. Особое внимание автор уделил семье, месту индивида в семейной иерархии, его юридическому статусу, имущественным и наследственным отношениям, а также внутрисемейной нормативной этике.
Вклад этих ученых в развитие особенностей обычно-правовой системы российских финно-угорских народов нельзя недооценивать. Однако в связи с тем, что их работы являются в бльшей мере историко-этнографическими, в них делается акцент на происходившие в определенные периоды исторические процессы, институты и органы власти, существовавшие у исследуемых народов, их функции; затрагиваются некоторые составные элементы обычного права. В то же время классификация обычно-правовых норм и институтов, система обычного права и другие элементы, составляющие основу обычно-правовой системы, характер обычно-правовых проблем, относящихся к теории права, здесь отсутствуют (не говоря уже о рассмотрении этих проблем применительно к коми народу). Кроме того, названные авторы не рассматривали их в хронологических рамках начиная с XVIII века.
Подводя итог, можно констатировать, что, несмотря на значимое число работ, исследование обычного права пермских народов находится в начале пути. Требующими изучения остаются вопросы относительно тенденции к взаимодействию российского позитивного и обычного права пермских народов; соотношения обычного права как с позитивным правом, так и с правами и свободами национальных меньшинств; вопросы применения обычно-правовых норм судебными органами в историческом прошлом; интеграции обычного права в правовую систему Российского государства и т.д.
Система обычного права пермских народов и ее элементы
Обычное право пермских народов, «являясь частью культуры сообщества, отражает потребности общества»69 и, закрепляя складывавшиеся веками общественные отношения, не только способствует их развитию, но и обеспечивает их защиту, выполняя следующие основные функции. Так, ему присущи общесоциальные функции, образующие целую группу. К ним относится, в частности, ценностно-ориентационная функция, благодаря которой создается определенная система ценностей, принятая в данном социуме, сохраняются и воспроизводятся традиционные устои общества. Например, для развития обычно-правовой системы пермских народов огромное значение имели такие правообразующие принципы, как равенство, свобода, справедливость.
К данной группе функций относится и воспитательная, она реализуется как посредством воспитывающего воздействия на членов общества через отдельные обычно-правовые нормы, институты и механизмы (запреты, дозволения, наказания и т.д.), так и в качестве самостоятельного фактора духовно-нравственной жизни социума. Так, существовавшая система запретов предписывала женщине определенную линию поведения, в частности, во взаимоотношениях со старшими родственниками: «Сноха своему свекру не должна показывать ни босых ног, ни волос…» 70 П. С. Паллас в своей работе, посвященной исследованию различных провинций российского государства, упоминает о существовании подобных табу у вотяков, раскрывая поведенческую модель замужней женщины по отношению к старшим родственникам-мужчинам и посторонним людям, зашедшим в гости. Замужней женщине предписывалось появляться перед ними только в закрытой одежде и обязательно в головном уборе (айшуне):
«Никакая замужняя женщина не показывается без помянутаго убора перед чужими, и когда приезжие к ночи в дом к Вотяку приходят, то женщины во всем своем головном уборе спать ложатся, и во всех работах и движениях не токмо не теряют онаго, но стараются и не покривить его. Только вдовы и самыя престарелыя освобождаются от сего бремени, и обвязывают свою голову лоскутом сукна, которой с вышитым углом висит по спине»71.
Существовали табу и в сфере межличностных отношений между мужем и женой. Например, у охотников-зырян, собиравшихся на промысел, был запрет на интимные отношения, в том числе и с женой. В противном случае они якобы теряли свои профессиональные навыки. А на артельной охоте запрещалось само произношение слова «женщина», при необходимости его заменяли эвфемизмом «тштшыд» (обрубленная) 72 . Кроме того, «охотники, отправляясь на промысел, никоим образом не должны упоминать имя зверя; рыбаки никогда не называют никакую рыбу, при сборе ягод и плодов деревьев не говорят об этом»73.
Воспитательная функция обычного права реализовывалась также в семье путем передачи и усвоения членами общества ее нравственных ценностей и обычно-правовых норм в ходе производственного труда, в процессе игр со сверстниками и во время общения со старшими представителями общества. Таким образом, нравственные устои закладывались с юных лет. Нельзя не отметить, что воспитательная функция права связана с общей культурой общества: повышая уровень индивидуального правосознания до осознания общих обычно-правовых требований и принципов, она способствует росту уровня его общей культуры.
У пермских народов обычно-правовое воспитание не ограничивалось только просвещением населения в данной сфере, оно также формировало положительное отношение индивида к существовавшим и веками вырабатывавшимся обычно-правовым нормам, закладывало основы для повышения правовой культуры, передавая ему базовые обычно-правовые знания, причем акцент делался на уважение обычаев предков и стремление к их сознательному соблюдению.
В пермском обществе воспитательная функция обычного права развивала правосознание индивида посредством деятельности, направленной на трансляцию наработанного веками правового опыта, а также способов и механизмов разрешения возникавших в обществе конфликтов; повышала его правовую культуру путем приобщения к обычно-правовому опыту и знаниям.
К общесоциальным можно причислить и информационную функцию как способ донесения правовой информации до конкретного индивида. Примером может являться использование пермскими народами синкретизированных правовых и мифологических норм, которые передавали людям способы поведения (закрепляя его образцы или шаблоны), снабженные обрядами 74 , или социальные символы, такие как «пасы», адаптированные под определенную социальную ситуацию.
Институты землевладения, землепользования и обычно-правовые способы приобретения прав на недвижимое имущество
Консервативный характер правового обычая удачно сочетается с одним из обязательных условий существования общества в виде социального организма. Речь идет об отсутствии в нем революционных изменений. Однако если общество все же изменяется, но эволюционным, медленным путем, не разрушая выработанную в течение длительного времени систему ценностей, то сохраняется система традиционных устоев.
Длительность действия обычая зависит от его одобрения обществом, а это напрямую связано с интенсивностью развития общественных отношений.
Ввиду того, что складывалась социальная ситуация, в которой деятельность индивида повторялась, у него появлялась возможность в аналогичных ситуациях действовать автоматически, не занимаясь поиском возможных вариантов поведения. Стиль поведения, который фиксировал ту или иную его форму, приобретал вид обычая. Он постепенно запоминался и все чаще применялся в личном опыте индивида, а также фиксировался в общественном сознании. Такие формы поведения постепенно нормативно закреплялись, результатом чего являлось наделение индивидов определенными правами и обязанностями. Таким образом, этнические обычаи приобретали власть над индивидом, принадлежавшим данному этносу. Обычаи обладали такими признаками, как общеобязательность, нормативность, общественная значимость и полезность, общественная санкционированность.
Нельзя не признать обычай первичной формой тех правовых установлений, которые регулировали нормы общественных и хозяйственных отношений в жизни народа. Причем совсем необязательно было санкционирование правового обычая со стороны органов власти, достаточно было общественного признания.
На наш взгляд, на ранних стадиях образования государства обычай являлся ведущим регулятором. Со временем при интенсивном развитии государства и его институтов обычай уступил доминирующие позиции другим источникам (формами) права. В современной российской системе источников (форм) права – прежде всего, системе нормативных правовых актов.
Однако существует и противоположная точка зрения относительно роли правовых обычаев как источников (форм) права в правовом регулировании. Она высказывается такими исследователями, как Г. В. Мальцев152, М. А. Супатаев153, которые видят в обычае перспективный регулятор общественных отношений.
Сегодня нельзя назвать правовой обычай исчезающим источником (формой) права – он продолжает существовать и оказывать влияние на правовые представления общества, а также опосредованно используется в правотворческом процессе наравне с актами законотворчества. Например, в действующем законодательстве Российской Федерации он упоминается как источник (форма) права.
В современной российской правовой системе наблюдается увеличение количества видов источников (форм) права, но это никоим образом не свидетельствует о снижении роли нормативных правовых актов. В соответствии с законодательством России обычай может применяться для эффективного регулирования сложившихся общественных отношений, он дополняет правовое регулирование в ряде отраслей. Так, согласно п. 1 ст. 5 Гражданского кодекса Российской Федерации 154 обычай определяется законодателем как правило поведения, не предусмотренное законодательством, причем независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе или нет. Кроме того, обычай признается источником (формой) права, который применяется как в предпринимательской, так и в любой иной деятельности. В частности, в соответствии с Земельным кодексом Российской Федерации (пп. 7 п. 3 ст. 23) публичные сервитуты могут устанавливаться для «сенокошения, выпаса сельскохозяйственных животных в установленном порядке на земельных участках в сроки, продолжительность которых соответствует местным условиям и обычаям»155. Заметим, что роль правовых обычаев в различных отраслях российского права неодинакова, их длительное существование можно отметить лишь в некоторых сферах правового регулирования, а именно при регулировании внешней торговли. Таким примером может служить Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации156.
Наиболее значительна сфера действия правового обычая в гражданском, семейном, торговом, земельном праве, в меньшей степени – в конституционном, где он применяется при формировании конституционных норм о правовых символах, праздничных днях и т.д.
Обычаи послужили первоосновой общественного правового быта пермских народов. Если на заре развития общества и государства правовой обычай признавался основным регулятором общественной жизни, то в последующие этапы его роль в правовом регулировании уменьшается.
Взаимодействие российского позитивного права и обычного права пермских народов
Рассмотрим уголовно-правовые институты, которые применялись в обычном праве пермских народов для регламентирования наиболее важных правил поведения. Из их числа выделяется группа особых правил, нарушение которых могло привести к крайне нежелательным последствиям.
Следует отметить, что полные письменные памятники обычного права пермских народов, которые фиксировали распространенные образцы должного поведения, а также устанавливали уголовно-правовые нормы или основы судебного процесса, не сохранились. Представления о противоправности и антиобщественности совершаемого деяния формировались в самом обычном праве. Выделить уголовно-правовые нормы и отделить их от других в данном случае достаточно сложно, так как обычно-правовая норма не только несет в себе материальную часть, но и, как правило, содержит морально-нравственную, религиозную, а порой и языческую характеристики.
Само понятие «преступление» при исследовании пермских правовых, исторических, литературных источников не встречается. Незначительное количество сохранившихся архивных документов, в которых представлены дела с уголовными преступлениями, рассматривавшимися сначала на общинном сходе, а затем волостными, земскими, уездными органами власти, также не дают исчерпывающей информации по этому вопросу. Обычное право не знакомо было и с составом преступления, представленным в современной правовой доктрине. Однако при более детальном анализе источников можно выделить четыре элемента состава преступления. Объектом преступления являлись, как правило, общественные институты, которым причинялся определенный ущерб: общественные отношения, признанные морально-нравственные ценности, различные блага в виде собственности, жизнь человека, общинно признанный порядок, вся окружающая среда как источник промысла и т.д. Аналогичные объекты преступления упоминаются и в более ранних источниках, санкционированных российским законодателем. Так, к примеру, уже в статье 8 Судебника 1497 года речь идёт об имуществе, в статье 9 – о жизни человека и т.д. 444 Под субъектом преступления понималось лицо, обязательно осуществляющее воздействие на объект, либо халатное бездействие. Примером последнего может служить оставление соплеменника на промысле в беспомощном состоянии. Российский законодатель также под субъектом преступления понимал лицо, виновное в совершении противоправного деяния, о чем свидетельствуют источники уже в XV-XVII веках (статьи 8, 39 Судебника 1497 года; глава II статья 15; глава Х статьи 27, 83 Соборного Уложения 1649 года и т.д.)445.
В обычном праве раскрыть субъект преступления через содержание его признаков достаточно трудно, так как к числу обязательных признаков субъекта, выделяемых современной уголовно-правовой доктриной, некоторые из них отнести сложно. В частности, такой дефиниции, как физическое лицо, у пермских народов не существовало. Понятие вменяемости вообще не фиксировалось в качестве обязательных признаков субъекта преступления. Что касается возраста, то необходимо отметить: практически во всех источниках, в которых упоминаются люди, совершившие преступления, это не дети, а взрослые или состоявшиеся «молодые парни». Даже в фольклоре, мифический герой Гулень 446 , воровавший скот у односельчан, жил в селе Позтыкерос, а когда вырос, то из села ушел и построил себе гнездо, что в северных климатических условиях под силу было лишь взрослому мужчине. Аналогично обстояло дело с вожаком артели – им мог быть только опытный, удачливый, а значит, много лет охотившийся мужчина. Другой пример (из коми мифологии) – человек был превращен в лягушку за инцест (сожительство с матерью)447 и т.д. Следовательно, в обычном праве условно можно выделить такой признак субъекта преступления, как возраст.
Представляется правомерным вести речь и о наличии такого элемента состава преступления, как его объективная сторона – своеобразное отражение общественно опасного и противоправного посягательства на охраняемые обычным правом интересы. Она включала в себя признаки, характеризовавшие внешнее проявление преступления. Однако анализ дошедших до нашего времени источников не позволяет утверждать, что обычному праву пермских народов было детально известно объективное и субъективное проявление института преступления.
Четвертый элемент – субъективная сторона преступления как внутреннее (психическое) отношение лица к совершаемому им общественно опасному, противоправному деянию – в исследованных нами источниках почти не раскрывается. Даже его признаки (вина, цель, мотив, эмоциональное состояние преступника) практически не описываются.
Российский законодатель, напротив, акцентировал внимание на данном аспекте (статья 55 Судебника 1497 года; глава II, статья 1; глава Х, статьи 225, 226, 228 Соборного Уложения 1649 года; статьи 5, 7, 8, 9 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года)448. Если учесть, что вина, определяя психическое отношение лица к совершаемому деянию, выражается в форме умысла или неосторожности, то можно попытаться найти в некоторых случаях ту или иную формы. Например, умысел прослеживается в таких действиях, как воровство скота. Но достаточно сложно выделить такую форму, как неосторожность. Другие элементы субъективной стороны: мотив преступления (факторы, основанные на существующих у лица потребностях и интересах и обусловливающие выбор им того или иного преступного варианта) и цель преступления (как представление лица о результате своей преступной деятельности) – выделить можно. Однако эмоциональное состояние лица раскрыть в данном случае не представляется возможным.
Разработанность уголовно-правовых институтов в обычном праве была не столь значительной, как в российском уголовном законодательстве, которое в процессе исторического развития более подробно регламентировало не только понятие преступления и его состав, но и виды преступлений и наказаний и в котором прослеживается тенденция к увеличению видов преступлений и наказаний, выделению форм вины, соучастия, стадий преступления и т.д