Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Правовой обычай как источник права
1. Обычное право и его признаки 12
2. Соотношение правового обычая и законодательства в рамках современного правового государства . 28
ГЛАВА 2. Субъекты обычного права
1. Понятие субъектов обычного права 43
2. Субъекты обычного права ингушей 53
ГЛАВА 3. Нормы обычного права ингушей
1. Возникновение и развитие обычного права 73
2. Классификация норм обычного права ингушей 87
3. Суд и судопроизводство по обычному праву 149
Заключение 161
Список литературы 165
- Обычное право и его признаки
- Соотношение правового обычая и законодательства в рамках современного правового государства
- Субъекты обычного права ингушей
- Возникновение и развитие обычного права
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современной правовой теории проблема обычного права активно обсуждается в юридической литературе. Дискуссии о том, составляет обычное право явление далекого прошлого или оно реально существует и развивается и в наши дни, представляются в настоящее время уже не столь актуальными. То, что обычное право не утратило значения для правового развития того или иного народа, достаточно глубоко обосновано в научных разработках.
Современное исследование обычного права, проводимое с учетом специфики конкретного субъекта Российской Федерации, показывает, что оно сохранило свой регулятивный потенциал, может быть использовано в целях повышения эффективности правовой системы. Создавая правовую систему современного Российского государства, необходимо учитывать сложившиеся веками обычно-правовые системы ее субъектов, что, несомненно, будет способствовать урегулированию и предотвращению большинства конфликтов, которыми переполнено современное общество.
При исследовании обычно-правовых систем того или иного народа особое значение должно придаваться использованию национальной терминологии, так как современная юридическая терминология способна исказить содержание конкретных норм обычного права, его институтов и отраслей. Использование данных этнологии и антропологии поможет разработать в юридической науке новые подходы к решению таких важных вопросов, как функционирование обычного права в различных отраслях.
В жизненном укладе каждого народа проявляется своеобразие его исторической культуры, представляющей органический сплав самых различных компонентов, в том числе народного языка, национальных традиций, обычаев, прошлого правового опыта, исторического пути, пройденного каждым народом, и т.д.
' v
Обычное право (правовое явление по своей сущности) долгое время было объектом пристального внимания только исторической науки. Этнологами, работавшими на Кавказе, собран богатейший материал, который до сих пор не обобщен в рамках юридической науки.
Все сказанное выше и определило выбор обычного права ингушского народа в качестве темы настоящего диссертационного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Основополагающие начала научного исследования обычного права были заложены еще дореволюционными учеными-юристами, труды которых, по существу, и в наши дни составляют теоретическую основу любого исследования данной проблемы.
Свой вклад в развитие теории обычного права внесли выдающиеся немецкие юристы, представители исторической школы права Г. Гуго, К.Ф. Савиньи, Г.Ф. Пухта. Из отечественных дореволюционных ученых следует отметить Д.И. Мейера, Г.Ф. Шершеневича, В.Ф. Миллера, Е.Н. Трубецкого, СВ. Пахмана, С.А. Муромцева, Л.И. Петражицкого, М.Ф. Владимирского-Буданова, Н.П. Загоскина, Н.К. Ранненкампфа, В.И. Сергеевича, Ф.И. Леонтовича, М.М. Ковалевского и других. Благодаря их усилиям, а также работам их последователей XIX век явился точкой отсчета становления и развития российской школы обычного права. В этот период исследованию обычного права народов России придавалось огромное теоретическое и практическое значение. Результатом активной научной деятельности исследователей обычного права того периода явилось введение в научный оборот огромного фактического материала, на основании которого был сформулирован ряд фундаментальных выводов. В трудах отдельных авторов обычному праву придавалось значение самостоятельного регулятора общественных отношений, которое не только зависело от воли законодателя, но и зачастую противопоставлялось ему. При этом исследователи обоснованно доказывали необходимость признания правового плюрализма в рамках национальной правовой системы.
В первой половине XX века, несмотря на определенный спад научного интереса к обычному праву, был осуществлен ряд исследований, в рамках которых удалось собрать и проанализировать огромный фактический материал, на основании которых были выполнены теоретические разработки, способствовавшие дальнейшему развитию теории обычного права. В научных трудах A.M. Ладыженского и МО. Косвена было дано теоретическое обоснование природы обычного права, вьщелены этапы его формирования и показана его значимость как регулятора общественных отношений для тех или иных народов нашего государства.
В работах исследователей второй половины XX века А.И. Першица,
Л.И. Куббеля, Ю.И. Семенова, В.В. Безбаха, Н.А\ Крашенинниковой,
И.Е. Синицыной, С.А. Сосны, М.А. Супатаева, А.Б. Венгерова,
В.Н. Денисова, Г.И. Муромцева, М.Н. Игнатьевой, Д.Ж. Валеева,
Б.Я. Токарева на примере обычно-правовых систем народов нашего
государства, а также народов развивающихся стран Африки и Азии было
акцентировано внимание на истории происхождения и генезисе обычного
права, его специфических признаках, соотношении обычаев, традиций и
права в рамках той или иной национальной правовой системы, месте обычно-
правовых норм в системе социальных норм. Большой интерес представляют
работы современных исследователей данной проблемы Г.В. Мальцева,
О.В. Маловой, СЮ. Краснова, В.А. Кряжкова, А.И. Ковлера,
Л.Г. Свечниковой, усилиями которых обычное право в настоящее время исследуется с принципиально новых позиций.
Говоря о степени научной разработанности обычного права ингушей, необходимо отметить, что оно еще недостаточно исследовано. Отдельные элементы обычного права ингушей получили отражение в работах Н.Ф. Грабовского, Ф.И. Леонтовича, В.П. Христиановича, Б.К. Далгата, Е.И. Крупнова, А.М. Ладыженского, Г.К. Мартиросиана, Н.Ф. Яковлева, Ч.Э. Ахриева , Ф.А. Гантемировой, К.-С. Кокурхаева.
Известный историк права Ф.И. Леонтович посвятил изучению вопросов
применения норм шариата и обычного права ингушей специальную работу, ограничившись рамками формально-правового анализа. Богатый фактический материал содержится в трудах Н.Ф. Грабовского, посвященных в основном изучению права горцев во второй половине XIX века. Вопросы наследственного и брачно-семейного права рассматривались, например, в исследовании Н.А. Караулова. Некоторые вопросы административного управления горцами Терской области в 80-х годах XIX века изложены в работе Г.Н. Казбека. В частности, автор исследует вопрос о применении воинской повинности к населению Кавказа. В работе сенатора Н.М. Рейнке «Горские и народные суды Кавказского края» детально показана организация работы горских и «народных» судов во второй половине XIX века, отмечены многочисленные недостатки в их деятельности. Особое место среди дореволюционных авторов занимает известный ученый - кавказовед М.М. Ковалевский, труды которого были посвящены проблемам разложения общинного строя, исследованию родовых отношений и обычного права народов Кавказа. Интересный материал, относящийся к обычному праву ингушей, содержится в работах Н.Ф.Яковлева. Некоторые вопросы из области этнографии, обычаев, общественной жизни ингушей освещены Г,К. Мартиросианом, Г. Вертеповым, Ч.Э. Ахриевым. Процессу формирования общественно-политического строя и обычного права чеченцев и ингушей посвящены работы Ф.А. Гантемировой и К.-С. Кокурхаева. Изучение шариата и адата у горцев Кавказа отражено в исследованиях Н.А. Смирнова, P.P. Мовлютова, Б.С. Саламова и других авторов.
Однако до настоящего времени вопрос о возникновении обычного права ингушей, о функционировании норм обычного права еще не подвергался изучению в историко-правовой науке. В данной диссертации делается первая попытка обобщить материал о правовом развитии ингушского народа и провести комплексное исследование его обычного права.
Объектом диссертационного исследования является обычное право
7 ингушей как компонента правового развития одного из народов России.
Предмет исследования составляют важнейшие юридические отношения, основанные на обычном праве, система норм обычного права ингушей и их правовое значение.
Цель диссертационного исследования состоит в раскрытии и теоретическом осмыслении содержания обычного права ингушей в том виде, как оно сложилось к концу XIX - началу XX века; в определении его роли и значении как регулятора общественных отношений данного народа. Реализация поставленной цели предопределяет необходимость решения следующих задач:
определить понятие обычного права и его признаки с учетом анализа существующих теоретических подходов в исследовании данной проблемы;
определить состав субъектов обычного права ингушей, исследовав их правовой статус, выявить особенности правового статуса индивида в обычной правовой системе;
исследовать основные юридические отношения в обычном праве;
дать на основе фактического материала научную классификацию обычно-правовых норм ингушей;
выявить регулятивные возможности обычно-правовых норм в процессе современного правового развития народов России;
определить соотношение обычно-правовых и законодательных норм, установить пределы возможного использования обычного права в современных условиях;
сформулировать рекомендации в адрес законодательных органов Российской Федерации и субъектов РФ по использованию норм обычного права в правотворческой деятельности.
Методологическую основу диссертационного исследования составляют современные методы познания, выявленные наукой и апробированные практикой: системный, диалектический, социологический,
8 формально-логический, сравнительно-правовой, формально-юридический и историко-юридический методы.
Теоретическую основу диссертации составляют труды отечественных и зарубежных ученых в области философии, социологии, психологии, теории права и государства, истории, этнографии, принадлежащих к различным направлениям и школам, а также к методологические разработки и материалы научно-практических конференций, посвященных данной проблеме.
Эмпирическую основу работы составляют нормы обычного права ингушей в том виде, как они сложились в процессе жизни ингушского народа и существовали в конце XIX - начале XX века, почерпнутые автором из:
архива Чечено-Ингушского краеведческого музея;
Центрального Государственного архива Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-Алания): фонд 290 «Управление военного начальника Владикавказского военного округа»;
материалов и документов, введенных в научный оборот различными исследователями обычного права.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней в качестве самостоятельного предмета исследования выступают субъекты обычного права ингушей, впервые рассматриваются юридические отношения в адатском праве ингушей, предпринимается попытка научно-обоснованной классификации норм обычного права.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Обычное право представляет собой совокупность правовых норм, сложившихся в определенной сфере человеческой практики, той или иной общественной группе или местности в результате многократного и единообразного повторения одного и того же варианта поведения и ставших обязательными правилами, обеспеченными социальным принуждением (авторитетом) и используемыми для регулирования в установленном порядке конкретных видов отношений.
Нормы обычного права, в том числе и обычного права ингушей, представляют собой преемственно сложившиеся, конкретизированные требования, регламентирующие поведение субъектов права в их взаимоотношениях. Эти нормы признаются общеобязательными, причем эта обязательность основывается как на внутренних факторах (стыд), так и на внешних (авторитет тейпа, общины, семьи), имеют общий характер, т.е. действуют постоянно при всех однородных условиях, отличаются устойчивостью своего содержания. В развитом обществе они санкционируются государством, становясь частью позитивного права.
В XIX - начале XX века обычное право ингушского народа представляло достаточно развитую многокомпонентную правовую систему, которая регламентировала практически все сферы социальной жизни ингушей, прежде всего, гражданские, семейные, наследственные отношения. Вместе с тем обычно-правовые нормы затрагивали и те сферы публично-правового характера (уголовное право, уголовно-процессуальное право), где на участников социальных отношений оказывали сильное воздействие традиционные общественные структуры.
В настоящее время нормы обычного права образуют особые пласты в структуре ряда отраслей права (гражданское, семейное, наследственное и др.), что вполне соответствует принципу диспозитивности, имеющему преимущественное значение в этих отраслях права. При этом они сосуществуют, а нередко и конкурируют с нормами, закрепленными в правовых актах государства. Законодательство не всегда способно в полной мере преодолеть традиционное для ингушского народа обычно-правовое регулирование отдельных видов общественных отношений, которое к тому же оказывается нередко и более эффективным, чем государственное воздействие.
В целях оптимизации правового регулирования, предотвращения конкуренции норм обычного и писаного права представляется необходимым шире использовать богатейший опыт, заложенный в обычном праве.
10 Признание в рамках единой правовой системы, наряду с позитивным правом, обычного права народов нашего государства значительно обогатит единую национальную правовую систему и поднимет авторитет законодательства в сознании народа.
6. Законодательство и обычное право в правовой системе общества должны сосуществовать и взаимодополнять друг друга как компоненты единого целого, При этом нельзя абсолютизировать ни обычное право, как это делалось в рамках исторической школы, ни закон, что характерно для позитивистского подхода. Правовые обычаи не должны противоречить императивным нормам законодательства. Они могут восполнять пробел, образовавшийся в результате неурегулированности тех или иных аспектов правоотношений. В случаях, когда правовой обычай призван установить правило, конкретизирующее диспозитивную норму, он должен быть признан приоритетным.
Теоретическое и практическое значение диссертации заключается в том, что выводы и обобщения, сформулированные автором, могут быть использованы в дальнейших научных разработках обычного права. Диссертационный материал также может найти применение в учебном процессе при чтении курсов по истории государства и права России, истории государства и права Ингушетии, теории права и государства, а также при разработке спецкурса по проблемам обычного права народов России. Результаты исследования могут быть реализованы в законотворческой деятельности и правоприменительной практике государственных органов Республики Ингушетии, в практической деятельности при разрешении определенных конфликтных ситуаций.
Апробация результатов исследования. Теоретические выводы и практические рекомендации, сформулированные в диссертации, обсуждалась на кафедре гражданского и трудового права СЗАГС, докладывались автором на научно-практической конференции «Ингушетия на пороге нового тысячелетия» в Ингушском государственном университете (Назрань, апрель
года), на Итоговой научно-практической конференции СЗАГС (Санкт-Петербург, июнь 2003 года), на Межвузовской научно-практической конференции «Государственность и государственная служба России: пути развития» (Москва, ноябрь 2003 года), а также на научной конференции юридического факультета СЗАГС «Право и политика» (Санкт-Петербург,
год).
Структура диссертации. Цели и основные задачи, поставленные в диссертационном исследовании, определили её структуру. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения, списка литературы.
Обычное право и его признаки
С ростом компонентов правовой системы обычное право становится одним из важнейших его элементов, через функционирование которого постоянно обеспечивается преемственность в правовом развитии общества, необходимая для его стабильности. Зародившись cV, возникновением общества, пройдя через всю его историю, обычное право и в наше время в определенной мере является регулятором общественных отношений у различных народов России.
Осуществление государственной политики без учета сложившихся тысячелетиями обычно-правовых систем различных народов и использования накопленного в них всего позитивного опыта правовой жизни, правового развития невозможно дальнейшее существование государства. Так, профессор В,А. Кряжков отмечает: «Стремление Российской Федерации стать демократическим правовым государством, предполагает, что одной из составляющих в достижении данной цели является создание правовой системы, наиболее адекватно отвечающей потребностям государства, общества, социальных и этнических групп. Речь идет о более тонкой надстройке, издании законов, чувствительных к реальностям бытия этносов, что без учета традиций и обычаев едва возможно»1.
Несмотря на продолжительность существования обычное право стали систематически изучать лишь с начала XIX века, причем не столько правоведы, сколько этнологи, которые исследуют обычное право эмпирически, применительно к определенной этнической группе. Правовая наука обычное право изучает в историческом аспекте, освещая его значение как источника права во взаимодействии с иными социальными нормами.
При исследовании обычая, как источника национального права, гораздо большее значение в отечественном правоведении советского периода уделялось разработке проблем обычая как источника международного и международного частного права и роли обычая в социально-правовой жизни зарубежных государств, преимущественно развивающихся.
Долгие годы в отечественной науке господствовал теоретический стереотип, согласно которому право появляется в силу тех же причин, что и государство, под воздействием тех же экономических, социальных и политических процессов изменяется, а условия, вызвавшие к жизни право, во многом аналогичны причинам, породившим государство. И лишь в последние годы проблема происхождения права стала рассматриваться в качестве самостоятельного предмета познания.
Проблема обоснования сущности и признаков права на протяжении нескольких веков занимала умы отечественных и зарубежных ученых. Поиски правопонимания насчитывают столетия, выработано множество правовых теорий относительно феномена права, его сущности и социального назначения.
Освещение юридических теорий, изучающих право как независимое от государства явление и подчеркивающих самостоятельность процессов его возникновения, можно начать с концепции естественного права, которая относится к числу классических доктрин. Ее идеи высказывались еще древними философами Греции, одни из которых (софисты) полагали, что право является результатом искусстееннрго здбретения человеческого ума, другие же (Сократ, Платон, Аристотель) считали, что в его основе лежит «вечный, незыблемый божественный порядок, который господствует не только в человеческих отношениях, но и во всем строении мироздания: рядом с законами, изобретенными людьми, существуют вечные, неписаные законы, вложенные в сердца людей самим божественным разумом» .
Римские юристы также наряду с подвижным и изменчивым положительным правом отмечали существование вечного, естественного права, согласно которому все люди свободны и равны.
Христианская доктрина естественного права периода средневековья, развитая в трудах Августина Блаженного и Фомы Аквинского и учение школы естественного права, зарождение и развитие которой было связано с именем знаменитого голландского философа Г.Гроция, представляли естественное право присущим человеку от рождения, независимым от произвольных определении и опирающимся на высший нравственный порядок жизни .
Особый вклад в развитие теории естественного права внесли французские и .английские просветители, которые в рамках договорной теории предложили концепцию о священных и неотчуждаемых правах человека, принадлежащих ему по факту рождения. Согласно этому учению люди первоначально были свободны и равны друг перед другом, имели необходимую собственность, находились в состоянии стабильности и безопасности. Для сохранения такого положения в обществе люди стали договариваться о создании государства, имеющего право издавать законы, снабженные определенными санкциями, предназначенными для обеспечения естественных прав и свобод. В случае посягательства властей на естественные права и свободы личности народ оставляет за собой право на насильственное свержение неугодного правительства.
Мыслители России всегда поддерживали идеи, принципы и положения теории естественного права. Так, в конце XVIII века В.Т.Золотницкий, С.Э.Десницкий, А.ПКуницын развивали в своих трудах определенные аспекты естественного права.
Значительное внимание теории естественного права уделял в своих трудах Е.Н.Трубецкой, отмечавший, что прогресс, т.е. поступательное движение права к добру, возможен лишь постольку, поскольку над правом положительным есть высшее нравственное или естественное право, которое служит ему основою и критерием4. Рассматривая позитивное право, как систему действующего законодательства, Е.Н.Трубецкой указывает, что оно воплощает в себе исходные начала и принципы естественного права. Разграничивая понятия «обычай» и «юридический обычай», Е.Н.Трубецкой отмечал: «Основное отличие между обычаями юридическими и неюридическими заключается в том, что юридическими должны признаваться только те, которые, предоставляя известную сферу внешней свободы одним лицам, соответствующим образом ограничивают внешнюю свободу других лиц»5.
Обычное же право общественной группы представляет собой, по мнению автора, совокупность правовых норм, сложившихся в данной общественной группе безо всякого вмешательства какой бы то ни было власти вследствие однообразного и постоянного применения к однородным случаям жизни того или другого правила. Подтверждает свои мысли ученый следующими примерами. Так, например, обычай дуэли в тех странах, где дуэль не признается или даже прямо воспрещается государственной властью, с точки зрения весьма распространенного в науке мнения, вовсе не является нормой права.
Соотношение правового обычая и законодательства в рамках современного правового государства
Анализируя историю российского государства, мы видим, что на протяжении правового развития соотношение позитивного и обычного права в рамках единой правовой системы менялось.
В эпоху формирования Российского государства изначальной основой деятельности законодательных органов власти было обычное право, элементы обычного права санкционировались государственным органом. «Русское завоевание Кавказа, - отмечал Н.Рейнке в духе российского самодержавия, - не могло сразу изгладить ... обособленность и резко очерченную индивидуальность, особенно тех народностей, самобытность которых, несмотря на отсутствие всякого значения их в смысле носителей каких-либо культурных начал, ограждалась как их религиозными верованиями, так и, в особенности, недоступностью, при неудовлетворительных путях сообщения, их селений. Да и само покорение Кавказа, происходившее исподволь, при колеблющихся успехах оружия, исключало возможность немедленного и единовременного принятия единообразных мер к насаждению русской гражданственности, в особенности же к ведению русского суда» 5.
Порой, выхолащивая основное содержание традиционного права, некоторые исследователи отсутствие письменности и устный характер норм права объясняли случайностью и произволом, а кровную месть ассоциировали с кровавой анархией.
На первых стадиях присоединения национальных окраин к территории России царская администрация стремилась к постепенному распространению своего законодательства среди данных народов. В рамках общероссийской правовой системы, наряду с его законодательством признавалось сосуществование элементов обычного права определенных народов, однако с уклоном постепенного ослабления их роли. Так в «Уставе об управлении инородцами 1822 года» было закреплено положение о признании определенных традиционных прав народов Сибири.
Нормативные традиции народов Северного Кавказа также собирались и фиксировались представителями царской администрации для проведения сбалансированной региональной политики. В частности, в фундаментальной работе М.Ковалевского «Закон и обычай на Кавказе» отмечено; «Отношение русского правительства к горскому адату36 с самого нашего владычества приняло характер явного покровительства. Причина, побуждавшая русское начальство к такой политике, лежит в том соображении, что оппозиция нашему владычеству всегда выходила из сфер, благоприятных шариату» . «,.,. Борьба с шариатом и покровительство адату лежат в нашем интересе, но, поступая таким образом, мы совершенно упустили из виду, что точное применение правил народного адата является препятствием к поддержанию внутреннего порядка и спокойствия .
В 50-60 годах XIX века правительством был предпринят ряд мер с целью ограничения и вытеснения шариатских судов, которые должны были функционировать, разумеется, под контролем администрации. Развитие «военно-народного управления» происходило с «постепенным ограничением участия в нем народного элемента». «Порядок административной регламентации, отмечал Н.Рейнке, как более гибкий, представлялся более целесообразным»39.
Однако, если в этот период отдельные элементы обычно -правовых систем большинства народов признавались в рамках российской правовой системы, то постепенно они были полностью поглощены ею и практически в дальнейшем не учитывались. Адат и шариат, официально признаваемые Российским государством в XIX веке, к 1925 году были поглощены российским законодательством.
В послереволюционный период, вместе с уничтожением старого строя, казалось бы, исчезла сама почва для появления и существования обычаев. «Обычай в советском праве серьезного значения иметь не может. Октябрьская революция порвала с обычаем старого строя как в быту, так и в головах людей, объявив ему беспощадную войну», — писал П. Стучка в 1929 году. Тем не менее и он признавал, что «обычай чисто технический, разрешаемый законом и не противоречащий революционной законности и общей политике советской власти, составляет исключение. Пока не создалось нового быта, нового обычая, такие обычаи надо обсудить серьезно, а не просто отвергать»40.
В.М. Шретер в своем учебнике по советскому хозяйственному праву (1928) отмечал, со ссылкой на ст. 3, 4 ПС РСФСР 1922 г., что в законе нет прямого запрета применять обычаи. Однако применению обычаев мешают простое их отсутствие. «Таковые (обычаи) слагаются в течение длительного периода времени и потому, естественно, они еще не могли образоваться у нас на почве нового хозяйственного строя» .
В учебнике гражданского права 1938 г. отмечалось, что обычай «по советскому законодательству не может иметь самостоятельного значения в качестве источника права. Применение обычая может иметь место лишь в случаях, прямо предусмотренных законом и при условии, что обычаи не противоречит закону»42.
Субъекты обычного права ингушей
Исследуя обычно - правовую систему ингушей необходимо, прежде всего определить субъект обычного права, так как характеристика правового статуса субъектов обычного права ингушей позволит выделить реальное положение данных субъектов в структуре ингушского общества, определить характер и содержание правового статуса индивида в обычно - правовой системе.
Одним из субъектов обычного права ингушей, обладающим определенным правовым статусом, является, на наш взгляд, тейп.
Термин «тейп» в научной литературе и быту применяется в различном значении. Так, по мнению М.М.Ковалевского «тейпы не то братства, не то роды»80. У.Лаудаев под тейпом понимал и род и племя, путая социально - экономическое содержание каждого из них81. Бытует такое мнение, что термин тейп происходит от арабского тейфа, проникшего в языки народов горного Кавказа вместе с распространением ислама. Основное значение слова тейп по существующему русско - ингушскому словарю - род 82. Прежде чем характеризовать звенья родового строя, необходимо представить себе схематично структуру родовых отношений.
О структуре родовых отношений В.П.Христиановичем было сказано следующее: «Чеченский или ингушский тайп (тейпы) есть род или родовой союз, то есть группа лиц, объединенных сознанием родства и общности происхождения от одного действительного или воображаемого родоначальника, обычно за 10-15 поколений от нашего времени. Все потомство этого родоначальника «считается сестрами и братьями между собой, или как говорят ингуши «йиша - воши» . Большой и влиятельный род насчитывал от 500 человек до 1000. Род Торшхоевых, например, распадается на 5 самостоятельных фамилий: собственно Торшхоевых, Досхоевых, Плиевых, Гудантовых и Саутиевых.
М.М.Ковалевский выделял 2 основных признака рода: это экзогамия и культ предков. Под экзогамией разумеется общность брачных запретов между членами одного рода. Мужчины, отказываясь жениться на близких родственницах, соглашались отдать их в жены представителям других семейных групп. Без такого обмена социальные группы были бы обречены на полную изоляцию.
По мнению К.Леви - Строса, запрет на кровосмешение является одним из самых очевидных проявлений трансформации природы через культуру. «Запрет на кровосмешение не может быть объяснен ни чисто культурными причинами, также его нельзя представить как результат смешения различных элементов, заимствованных частично у природы и частично у культуры. Он представляет собой фундаментальный шаг, благодаря которому, через который осуществляется переход от природы к культуре. С одной стороны этот запрет принадлежит природе, так как он является общим условием культуры и, следовательно, не нужно удивляться тому, что он позаимствовал у природы свой формальный характер, то есть свою универсальность. Но, с другой стороны, он принадлежит культуре, поскольку действует и устанавливает свои правила внутри явлений, которые на первый взгляд совершенно не зависят от нее» .
Другой обязательный признак родовой связи - культ общих предков, который выступал как основа прочности рода. Многие ингушские семьи имели родовые оборонительные башни. Расселение выделившихся семей происходило вокруг «старого дома» в непосредственной близости от оборонительной башни. При разделе семьи имущество, как правило, делилось между сыновьями. К неделимым видам имущества рода относились боевые башни, сенокосные луга и загоны.
Вещественным символом родовой связи является очаг, вообще, а в частности цепь, на которой висел котел. Эта цепь у ингушей считалась священной. Держась рукой за цепь ингуши произносили клятву.
Из этих двух основных признаков рода вытекают два следствия: первое - круговая порука членов рода; один за всех и все за одного, отсюда обязательная кровная месть, регулирующая в горах гражданские отношения и сдерживающая страсти. Второе следствие - общность владений землей. Фактическое владение это есть способность защищать свое достояние . Не отдельные разрозненные семьи, а только род состоящий из сплоченных членов, представлял силу, способную защитить территорию. Род, по мнению В.П.Христиановича являлся субъектом владения землей, поэтому в этот период и не могло быть другой земельной собственности, кроме собственно родовой. «Бывали случаи, что за известную плату продавалось родовое имение (доля, доставшаяся лицу), с условием, когда у него будут деньги, чтобы приобретатель вернул ему обратно. Даже дети его имели право выкупить это родовое имущество. Срок выкупа бывает определенный и неопределенный» если просрочит, то могут оставить, но во избежание кровопролитии всегда возвращается» .
Постепенно сила родовых связей слабела. С переселением ингушей на плоскость стал разлагаться и род. Постоянно испытываемый недостаток в земле, межродовая вражда и развивающиеся внутриродовые противоречия вели к расселению родственных групп и разложению большой патриархальной семьи. Роды и племена повсюду перемешивались. Отношения родства переплетались с отношениями соседства и постепенно вытеснялись последними. Стали различаться «коренные», старые роды (тейпы) и новые. И в Ингушетии, и в Чечне существовали так называемые «пришлые фамилии», то есть переселившиеся к коренным жителям села.
Если пришлые располагали возможностью выстроить оборонительные сооружения и внести свой вклад в оборону села, то они принимали фамилию приютивших и становились равноправными членами селения. Такое искусственное родство было очень распространенным явлением в Ингушетии.
Подобным же образом происходил процесс «соприсяжничества» или искусственного родства в адыгских братствах, в которых «всякий беглец имел право стать членом «братства» со всеми вытекающими из этого последствиями» . Беглец, который желал поселиться в горах Адехе, обязан был немедленно просить покровительства у адыгского «братства» и объявить свое намерение принять их обряд. Пришелец приводился к присяге и давал обязательство вести себя в соответствии с их обычаями. С этого времени он являлся полноправным членом адыгского «братства».
Возникновение и развитие обычного права
Обычное право - это самая ранняя форма правовых отношений, которая характерна для наиболее низких ступеней развития человеческого общества. Развитие обычного права, как права вообще, определяется общим ходом социально-экономического развития и отражает в себе соответствующие общественные отношения.
Материалы по обычному праву являются одним из важнейших источников для характеристики не только общественно-экономических и политических отношений различных народов с древнейших времен, но и для решения проблемы развития права этих народов,
В 1876 г. при отделении Этнографии Русского Географического общества была образована особая комиссия для составления новой программы для собирания юридических обычаев с использованием всех ранее изданных программ по этому вопросу. Почти через десять лет, в 1889 году указанная программа была издана комиссией собирания народных юридических обычаев .
Особое внимание в ней уделялось собиранию обычаев и нравов, так называемых, русских «инородцев». Эта необходимость возникла, как писал дореволюционный исследователь быта северо-кавказских горцев Ф.И.Леонтович, «...в виду несомненной важности обычно-правовых материалов по такому мало разработанному у нас вопросу, как инородческое право южно-русских окраин» .
Большой, интерес исследователей обычного права к Северному Кавказу был вызван тем, что край этот являлся как бы заповедником различных народностей, живущих каждая по своим обычаям. «Нет другой местности на земном шаре, где бы на сравнительно небольшом пространстве скучивалась такая масса разноплеменных и разноязычных народов. Если когда-нибудь предвидится возможность решить хоть небольшое число запутанных вопросов о национальности разных народов, некогда сменявших друг друга в древние и средние века в необходимых равнинах южной России, только под условием изучения этнографии Кавказа»129, -указывал академик В.Ф.Миллер.
Не меньший интерес представлял Северный Кавказ и для правоведов. «В обычном праве кавказских горцев, в большинстве стоящих на низких ступенях общественного развития, сохранилось немало институтов глубокой старины, по своему происхождению и характеру принадлежащих к таким явлениям общественной культуры, которые на первых порах встречались в истории всех народов»130.
Видные ученые середины XIX в. Люлье, Карлгоф, Сталь, Дубровин, академики В.Ф.Миллер, М.М.Ковалевский, Ф.И.Леонтович и др. своими исследованиями о быте и нравах народов Кавказа внесли огромный вклад не только в русскую науку, но и в мировую. Благодаря своей разносторонней эрудиции эти ученые сумели сравнить обычаи северо-кавказских горцев с бытом западно-европейских народов в период разложения первобытнообщинного строя и зарождения классового общества. Особенно интересны в этом отношении исследования М.М.Ковалевского131 и Ф.И,Леонтовича , которые, изучая обычаи кавказских горцев, пришли к выводу о преемственности в них некоторых норм древнегерманского и русского обычного права. Они «нередко целиком напоминают многие институты права, институты, о каких говорят еще древние историки и бытописатели славян и германцев и какие сохранились, например, в «Русской правде...» , - писал Ф.И.Леонтович.
Интерес к адатам кавказских горцев был вызван не только научно-исследовательскими целями. В 40-х годах XIX века горцы Северного Кавказа вели ожесточенную борьбу за национальную независимость против русского царизма, знание обычаев и нравов несомненно способствовало управлению покоренными народами.
Составление сведений об обычаях кавказских горцев было поручено высшим чиновникам, которые обязаны были направлять их в канцелярию главного наместника для дальнейшей систематизации и совершенствования. Так, были записаны адаты балкар и карачаевцев под руководством начальника центра кавказской линии генерал-майора Голицина в 1844 года, гражданский быт чеченцев и кумыков, - графом Голенищевым и князем Лобановым-Ростовским. Сведения об адатах северо-кавказских горцев изложил в своем отчете за 1857-1859 годы генерал-фельдмаршал князь Барятинский. Все эти материалы позднее были использованы профессором Ф.И.Леонтовичем при написании «Адатов кавказских горцев». Надо отметить, что собирание Адатов кавказских горцев было делом сложным. «Вашему превосходительству известно, что по настоящее время мы имеем только поверхностные и вовсе не определенные сведения о разборе дел горцев по их обычаям и законам. Предмет этот, несмотря на то, что по важности его он должен бы быть делом первостепенным при внутреннем управлении горцами, остается до сих пор для нас почти неизвестным, потому что и у самих горцев правила, коих они придерживались при разбирательстве дел, и древние обычаи их, по коим дела решаются, известны им только по одним лишь сохранившимся преданиям»1 4, - писал главнокомандующий войсками Кавказской линии генерал-лейтенант Гурко в своем сообщении генерал-майору Ольшевскому. Видимо, этими трудностями объяснялось то обстоятельство, что среди множества сведений об адатах кавказских горцев, адаты ингушей оказались наименее исследованными. И все же имеющиеся сведения дают возможность проследить процесс развития обычного права ингушей.
Большое влияние на развитие обычного права ингушей оказал и религиозный синкретизм в мышлении вайнахов. Во второй половине XIX века и в начале XX века ученым и исследователям Кавказа удалось зафиксировать факты языческой мифологии, показать смену религий и их борьбу. Языческий период вайнахов длился не одно тысячелетие. От тотемистических и анимистических представлений язычество вайнахов дошло до стадии развитого политеизма. Как это вообще свойственно язычеству, некоторые боги, культы, обряды религий других народов безболезненно проникали в язычество ингушей. Так, бог подземного мира Эштр сближается с вавилонской башней Иштар, богиня Тушаш в какой-то связи с урартским богом Тешубом, бог Рало с египетским богом Ра, бог Дяла тождественен индо-арийскому Дьяусу и т.д. Обнаруживаются в язычестве вайнахов и следы иранского зороастризма и митраизма. Но при всех этих заимствованиях главный пласт языческого мышления ингушей специфический вайнахский.
Постепенно язычество вайнахов приобрело тенденцию к превращению в монотеистическую религию, появилось понятие о главном по своим функциям боге, которого называли Дяла. Позднее это имя перешло в разряд нарицательных и стало обозначать вообще «бог». И сегодня вместо слова «аллах» значительно чаще употребляется языческое слово «дяла» - бог.
В Средневековье на территорию Ингушетии активно проникает христианство со стороны Грузии (VIII, начало XIII и XVII в.в.) и России (XVIII - XIX в.). О широком распространении христианства среди ингушей свидетельствуют храмы: Тхаба-Ерды, Алби-Ерды и Таргимский, сосредоточенные в горной Ингушетии.
Основные причины незакрепления новой религии в среде горцев кроются в достаточной устойчивости языческих верований и прекращении миссионерской деятельности Грузии в связи с монголо-татарским нашествием на Кавказ.
