Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Легитимность правовой политики: теоретико-методологический анализ 12
1. Легитимность права и правовой политики: основные подходы и интерпретации 12
2. Виды легитимности правовой политики и правотворческих новелл 34
ГЛАВА II. Особенности легитимации российской правовой политики 50
1. Легитимация власти и закона в истории российской государственности 50
2. Особенности легитимации правовой политики советского государства 77
3. Уровень легитимности законности и правопорядка в современной России 96
4. Легитимность современной российской правовой политики в условиях глобализации 112
Заключение 139
Литература 146
- Легитимность права и правовой политики: основные подходы и интерпретации
- Виды легитимности правовой политики и правотворческих новелл
- Легитимация власти и закона в истории российской государственности
- Особенности легитимации правовой политики советского государства
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Легитимность выступает одной из ведущих характеристик публично-правового взаимодействия между субъектами права. Однако единства по поводу понимания данного феномена в государствоведческих, юридических и социально-политологических теориях и доктринах не прослеживается. Кроме того, современный этап развития российской государственности отличается появлением новых форм и тенденций легитимации юридической деятельности, режима законности и правопорядка.
Стабильность и эффективность правового регулирования общественных отношений, оптимальный режим функционирования государственных органов и структур обусловливаются уровнем легитимности правовой организации общественной жизни. Проблема легитимности становится решающей в переходный период государства и права, когда происходит системное обновление всей юридико-политической и социально-культурной жизнедеятельности общества.
В этом контексте теоретико-методологический и историко-правовой анализ легитимности как качественной характеристики государственно-правовой действительности, национальных форм и механизмов легитимации правотворческой деятельности, приоритетов и задач правовой политики является не только актуальным для российской юридической теории и практики, но и востребованным в ходе формирования адекватного и стабильного правового порядка в обществе.
Именно легитимность правовой политики государства фиксирует состояние признанности публично-правовой деятельности органов власти по реализации общенациональных целей и задач, а также авторитетность и признание обществом результатов юридической деятельности, связанных с развитием общественных отношений. В практическом плане важной является
выработка индикаторрв легитимного режима функционирования публично-правовых институтов власти, принципов и ориентиров совершенствования юридической деятельности, ее адекватности правокультурной среде российского общества.
Особенно важным в условиях глобализации является анализ культурных, религиозных, духовно-нравственных оснований процесса легитимации правовой политики, юридической деятельности органов власти в контексте процессов унификации и стандартизации государственно-правового развития России.
Степень научной разработанности проблемы. Вопросы, связанные с легитимностью, эффективностью и стабильностью функционирования государственной власти, осуществляемой ею правотворческой деятельностью, адекватностью правовой политики общенациональным интересам и целям развития, традиционно являются ведущими в юридической науке. В тоже время, проблематика легитимности как комплексной, качественной характеристики публично-правовой деятельности является практически не разработанной предметной областью. Тем не менее, следует констатировать, что существуют достаточно фундаментальные теоретико-методологические и ис-торико-правовые работы, посвященные отдельным аспектам рассматриваемой проблемы.
Несомненный интерес в теоретико-методологическом плане представляют работы В.М. Баранова, П.П. Баранова, В.П. Малахова, А.В. Малько, Г.В. Мальцева, Л.С. Мамута, А.Ю. Мордовцева, А.И. Овчинникова, В.М. Ро-зина, В.П. Сальникова, В.Е. Чиркина, В.Ю. Шпака и др., которые использовались соискателем при формировании исследовательской стратегии, рассмотрении различных аспектов темы, выбора методологического ракурса настоящего исследования.
В плане концептуального анализа категории «легитимность», а также связанных с ней смежных понятий и феноменов представляют интерес труды
таких зарубежных и отечественных исследователей, как В.И. Авдийский, П. Бергер, Л.Е. Бляхер, М. Вебер, К.С. Гаджиев, А.-Н. 3. Дибиров, М. Доган, К.Ф. Завершинский, Ж.-Л. Кермонн, Т. Лукман, П. Парсонс, В.А. Подорога, П. Сорокин, А.Б. Турсункулов, Ж.-Л. Шабо и др.
Историко-правовое исследование форм и режимов легитимации государственной власти, функционирования отдельных публично-правовых институтов и должностных лиц в ходе эволюции отечественной государственности опиралось преимущественно на исследование как дореволюционных историков права и государства (М.Ф. Владимирский-Буданов, Л.Н. Гумилев, К.Д. Кавелин, В.О. Ключевский, Н.И. Костомаров, Б.М. Рыбаков, СМ. Соловьев, В.Н. Топоров и др.), так и современных юристов, политологов и социологов (A.M. Величко, В.Г. Графский, Н.М. Золотухина, И.А. Исаев, И.Ю. Козлихин, В.Я. Любашиц, В.В. Момотов, СВ. Перевезенцев, Ю.С Пивоваров, М.Б. Смолин и др.), а также привлекались работы зарубежных исследователей, посвященные проблемам национального генезиса правовой системы (Р. Пайпс, Р.С. Уортман, Ф. Флетчер, Д. Хоскинг и др.).
В рамках исследования видов легитимации юридической деятельности государственных органов и структур, социокультурной адекватности и эффективности действующего законодательства и правотворческих новелл существенное значение имеют работы В.А. Бачинина, Н.Н. Вопленко, А.А. Зелепуки-на, Д.А. Керимова, В.Н. Кудрявцева, Л.Е. Лаптева, А.В. Малыш, Н.Н. Ма-тузова, СБ. Мирзоева, А.И. Овчинникова, Р.А. Ромашова, М.И. Пискоти-на, В.М. Серых, В.Н. Синюкова, Ю.А. Тихомирова, Е.Н. Тихоновой, О.И. Цы-булевской и др.
Социологической базой в контексте исследования уровня легитимности правовых норм и институтов, отдельных органов и структур государственной власти, ценностных мировоззрений и доминант правового мышления граждан стали работы таких авторов, как В. Беседина, В.Э. Бойков,
Л.Д. Гудков, В.И. Добрынина, Е.В. Дуков, В.К. Ефремова, А.В. Клочкова,
Ю.Г. Козлов, Е.Н. Кофанова, Ю.А. Левада, О.А. Митрошенкова, В.В. Петухов, А.Р. Ратинов, К.Б. Соколов, Ф.Э. Шереги, Е.Б. Шестопал и др.
В ракурсе преломления форм и режимов легитимации правовой политики государства через призму развивающихся в современное время процессов глобализации и сопровождающих ее процессов стандартизации и унификации государственно-правового развития использовались теоретико-практические наработки таких авторов, как: Р.У. Айбазов, С.Л. Краснорядцев, Л.С. Мамут, А. Негри, Дж. Сорос, Ф. Фукуяма, Ю. Хабермас, М. Харт, Н. Хомский, Б.С. Эбзеев и др.
Объектом диссертационного исследования является современная правовая политика Российского государства, а предметом - процессы и результаты легитимации правовой политики, ее состояние и условия развития в контексте трансформации российской государственности.
Цель и задачи исследования. Объект и предмет диссертационной работы обусловили цель исследования, которая состоит в теоретико-методологическом и историко-правовом анализе форм и режимов легитимации правотворческой деятельности органов государственной власти, ее эффективность и адекватность общественным интересам и потребностям.
Для реализации поставленной цели в исследовании ставятся и решаются следующие конкретные задачи:
дать методологическое и концептуальное обоснование понятия «легитимность» правовой политики и юридической деятельности;
сформулировать и проанализировать виды легитимации правовой политики и правотворческих новелл;
выявить особенность легитимации правовой политики в истории отечественной государственности;
осуществить оценку легитимности приоритетов и принципов;
дать оценку уровня легитимности основных направлений российской
правовой политики;
- сформулировать механизмы и способы повышения уровня легитим
ности российской правовой политики в условиях глобализации.
Теоретико-методологическая основа исследования состоит из разработок общей теории государства и права, концептуальных положений юридической социологии, антропологии и философии права, истории отечественного государства и права. Методологической основой выступил инструментарий, представленный всеобщими, общенаучными (диалектического, формально-логического и системно-структурного анализа) и специальными методами исследования (сравнительно-правового, историко-правового и др.).
Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что:
выделены и сконструированы основные подходы к пониманию легитимности права и легитимации правовой политики, а также легитимации правовой политики и юридической деятельности;
дано определение легитимности правовой политики, рассмотрены виды легитимации правовой политики, определены параметры легитимного режима правотворческого функционирования институтов государственной власти;
выявлены и обоснованы формы и режимы легитимации права в истории развития отечественной государственности, сформулированы особенности и преемственность национально-культурных оснований легитимации правовой политики;
проведен анализ уровня легитимности законности и правопорядка, отдельных органов и структур государственной власти в современной российской правовой действительности;
- смоделированы механизмы преодоления процессов делегитимации
правовой политики и конкретизированы направления внутренней и внешней
легитимации правотворческой и правоприменительной политики органов го
сударственной власти в современных условиях глобализации.
Основные положения, выносимые на защиту:
Легитимность правовой политики является результатом процесса легитимации институтов, приоритетов и направлений правовой политики, ее основных итогов и достижений, представляющих качественную характеристику определенного правового состояния общества, зависящих от социокультурных и национальных традиций (преемственности) институционально-властного порядка в развитии конкретного общества. Легитимность права и правовой политики отражает соответствие системы юридической организации, уровней, моделей и специфики формирования правовых отношений в системе личность-общество-государство национальному правосознанию. Легитимность правовой политики выступает и как цель функционирования всех институтов и структур государственного механизма, должностных лиц, и в тоже время является результатом этого функционирования, отражая определенное качественное состояние правовой жизни общества.
Легитимность как качественная характеристика властно-правовой деятельности имеет ряд источников, влияющих на содержание процесса легитимации институционального порядка и публично-правовой деятельности властных институтов и структур: во-первых, это те «силы», которые инициируют те или иные политико-правовые явления и процессы; во-вторых, конкретное историческое наследие; в-третьих, материальные (географические, климатические, психологические, биологические и иные) факторы и условия жизни общества, влияющие на формирование правового менталитета определенного народа; в-четвертых, это формально юридические и институциональные источники, опосредующие властно-правовые отношения в обществе.
Легитимация правовой политики - это процессуальная составляющая более общего, родового понятия - легитимности. Она отражает процесс, способы, методы и техники оправдания стратегии правового развития государства, основных форм и параметров реализации правотворческих новелл.
Легитимация правовой политики - это оценочная характеристика, распространяющаяся на конкретные правовые институты и нормы, зависящая от авторитета политической элиты и эффективности законодательства.
Легитимный режим правового регулирования - это комплексный системный феномен, отражающий оценку реально существующих правовых отношений, формирующихся в процессе реализации правотворческих новелл.
Легитимность правовой политики отражает качественное состояние всей системы законодательства и режима законности, а таюке юридической деятельности, связанной с развитием и совершенствованием законодательной базы, правоприменительной деятельности и иной юридической деятельности, направленной на формирование правопорядка. Подлинная законность невозможна без легитимности юридических норм, институтов, приоритетов правотворческой и принципов правоприменительной деятельности, а также властной деятельности государственных органов и должностных лиц. В процессе обеспечения режима законности и правопорядка легитимации подлежат нор-мотворческая и правореализационная деятельность государства, соответствующие формы и режимы правовой политики.
В настоящее время правовое сознание и правовое поведение граждан в силу слабой информированности, низкой эффективности организационно-правовых и коммуникативных технологий, отсутствия должных материально-технических ресурсов не поспевает за постоянно изменяющимися приоритетами внутригосударственной правовой политики, корректировкой и принятием новых нормативно-правовых актов под воздействием внутренних конфликтов в политической, социальной и экономической сфере, а также под влиянием международно-правовой глобализации на политико-правовое развитие отечественной государственности. Отсутствие четких идеократических и духовно-нравственных ориентиров в национальной правовой системе порождает деформацию правосознания и правовой нигилизм.
6. С позиции легитимации действующего законодательства, законода
тельных новелл в современной России необходимо формирование качест
венного и адекватного нормативно-правового материала, а также эффектив
ных условий по реализации нормативно-правовых предписаний в жизнь все
ми субъектами права.
В ходе разработки нормативно-правовых актов, направленных на урегулирование отношений в целях их легитимации, т.е. придания им социального значения и оправданности, необходимо: во-первых, выявление социально и юридически значимых интересов и потребностей, их согласование между собой и с доктриной национальной безопасности; во-вторых, внедрять в федеральной и региональной правовой политике широкую практику правовых экспериментов; в-третьих, оперативное реагирование на недостатки нормативно-правового материала, разрешающие существующие недостатки в реализации законных интересов и потребностей участников правовых отношений, исправление недостатков в правоприменительной практике, препятствующих достижению приоритетов правовой политики.
7. Тенденции доктринального обоснования реконструкции суверени
тета национальных государств наряду с вестернизацией и унификацией по
европейским стандартам и образцам национального права ведут к делегити-
мации правовой политики и формированию теневых механизмов и способов
регулирования общественных отношений.
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертационной работы раскрывают перспективы дальнейшего научного исследования проблемы легитимности правовой политики государства, форм и технологий повышения уровня социальной поддержки основных направлений правотворческой деятельности государства, авторитетности и значимости в правовом поведении граждан норм права, иных результатов юридической деятельности. Положения исследования имеют значение для дальнейшего совершенствования правотворческой, пра-
вореализационной и судебной деятельности, разработки принципов и приоритетов современной правовой политики государства, форм и механизмов ее осуществления.
Содержание диссертационного исследования и многие его положения найдут применение и при чтении учебных курсов по общей теории государства и права, истории отечественного государства и права, социологии права и других юридических спецкурсов.
Апробация результатов исследования. Основные теоретические выводы и положения диссертации отражены в 10 публикациях автора, две из которых опубликованы в изданиях Перечня ВАК Минобнауки России и выносились в докладах на международных, всероссийских и межвузовских конференциях, «круглых столах». Содержание диссертации апробировалось на заседаниях кафедры теории и истории государства и права Ростовского юридического института МВД России.
Структура диссертации. Поставленная проблема, объект, предмет, цель и задачи исследования предопределили логику и структуру данной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка литературы.
Легитимность права и правовой политики: основные подходы и интерпретации
Понятие «легитимность», как и в пору своего возникновения (в начале XIX в. во Франции), нередко используется в значении легальности, т.е. законности с юридической точки зрения. Однако о сближении этих понятий или даже об их отождествлении1 молено говорить лишь применительно к специфическим формам правового мышления, особым методам познания юридической действительности. Например, справедливы суждения А.И. Овчинникова, что сближение понятий «легитимности» и «легальности» характерно для западной юридической науки, в контексте которой доминирует формально-рациональное представление о праве. При этом «метод формальной рациональности или формально-догматический метод доминирует в обществе с целерациональным типом легитимации правопорядка, так как лега-листические вопросы толкования и применения права, вопросы юридической процедуры в общем, формы права доминируют над ценностными параметрами правовой жизни общества»2.
К примеру, в «Толковом словаре русского языка конца XX века» фиксируется, что термин «легитимность» в смысле «общественной признанно-сти» начинает использоваться в публичной лексике в связи с политическим кризисом 1993 года, абсолютное большинство словарей вплоть до второй половины 1990-х годов «не замечает» смысловых оттенков указанного понятия, выходящих за рамки юридической терминологии. 2 Овчинников А.И. Правовое мышление: теоретико-методологический анализ. Ростов н/Д, 2003. С. 64.
Поэтому долгое время понятие «легитимность» употреблялось в научном обороте, как правило, в формально-юридическом контексте. Его смысловая кристаллизация протекала в тесном соприкосновении с такими терминами, как «легальность», «законность», «реализация права», «действие права» и т.п. Например, во многих юридических исследованиях «легитимность» есть реальное восприятие, юридическое обоснование, оправданность практической деятельности каких-либо лиц, органов власти, их законосообразность, адекватность существующему правовому порядку, требованиям законности.
Именно в западноевропейской традиции практически не разводились категории «легитимность» (от лат. legitimus) и «легальность» (от лат. legalis). В принципе legitimus и legalis имеют общий корень - leg, т.е. закон. Именно это обстоятельство позволяло утверждать о близости и схожести тех правовых явлений, которые они характеризуют. Довольно часто полагалось, что legalis (законность) выражает законный характер власти, ее органов. Например, в государственно-правовой истории многих стран действовала ссылка на легализацию государственной власти как основание ее правомерности. Другими словами, легальность отражает в этом прочтении правовой характер существующих органов государственной власти, законность их формирования. В свою очередь, legitimus (легальность) отражает законность функционирования этих органов, т.е. процессуальный характер властно-правовой деятельности государственных органов и учреждений.
Таким образом, первая категория представляет собой статическую характеристику государственно-правовой организации общества, а именно правомерность этой организации, законность формы правления и государственного устройства. В тоже время, вторая категория выражает динамическую характеристику государственно-правовой жизни, т.е. оценивает правомерность и законность действий уже функционирующих органов государствен ной власти. Иначе говоря, легальность - это законное право на управление общественными процессами, регламентацию и контроль за разворачивающимися в обществе общественными отношениями, а легитимность - это законность форм и методов осуществления государственной власти, правомерности проводимой политики государства.
Конечно, это узкий подход, отличающийся своей простотой и непротиворечивостью, является привлекательным и логически выверенным. Тем не менее, в истории неоднократно присутствовали случаи, когда власть, ее постановления, распоряжения и т.д. по сути были легальными, т.е. формально соответствующими установленным законам, и вместе с тем - нелегитимными (к примеру, в результате государственного переворота провозглашаются новые законы и порядки). Так, формально действия представителей новой власти могут приобретать в следствии революционных переворотов легальность, но сама эта легальность, как и ее источник, могут быть нелегитимными, т.е. незаконными в некотором более глубоком и неформальном смысле.
Именно такого рода коллизии впервые (в наиболее радикальной форме) возникли в результате Французской революции конца XVIII в., последующего «воцарения» Наполеона, его фактического признания старейшими монархиями Европы (Россия, Австрия) и т.д. Французский историк и политический деятель Ф. Гизо (приверженец конституционной монархии) писал по этому поводу: «Политическая легитимность есть очевидным образом право, основанное на древности, на длительности; на первенстве во времени, на которое ссылаются как на источник права, доказательство легитимности власти».
Столкновение легитимности и нелегального прихода определенных сил к государственной власти вызвало к жизни многочисленные дискуссии, по- дожившие начало широкому подходу к теоретическому анализу категорий «легитимность» и «легальность», их соотношению в государственно-правовой практике.
Формирование широкого подхода к пониманию данных категорий справедливо связывают с работами М. Вебера4. В контексте данного подхода категория «легитимность» имеет преимущественно юридический характер, поскольку отражает законность власти как таковой. Поэтому легальность государственной власти есть юридическое понятие, означающее установление, признание, поддержку данной власти законом, прежде всего конституцией, опору власти на закон. В свою очередь, понятие «легитимация» представляет собой не юридическую, а фактическую характеристику государственной власти, хотя и включает в свое содержание юридические элементы.
Виды легитимности правовой политики и правотворческих новелл
В действительности не всегда требования строгого и неукоснительного соблюдения права являются легитимными. Справедливо в этом плане отмечает Н.Н. Вопленко, что «к сожалению, юридическая практика во всем ее многообразии (правотворчество, толкование и все формы реализации права) свидетельствует, что довольно часто формально-юридический режим строгого соблюдения правовых норм приходит в противоречие с общественным мнением, идеалами свободы, демократии, нравственности и справедливости». Следовательно, законность призвана своими идеями и требованиями, а также складывающимся формально-юридическим режимом правомерности демонстрировать и обеспечивать легитимность юридических требований в правотворческой деятельности органов государства и всей системы источников права. Данные обстоятельства позволяют утверждать, что правотворческая деятельность своими идеями и требованиями, режимом правомерности должна демонстрировать и обеспечивать легитимность юридических предписаний. На уровне метаюридической теории данный процесс легитимации правотворческих новелл обосновывал B.C. Нерсесянц. С точки зрения его ли-бертарной теории, всякий нормативно-правовой акт не соответствующий сущности права, т.е. триаде - формальная справедливость, свобода, равенство, является по сути «неправовым», хотя и принятым согласно процессуальным формально-юридическим требованиям. Конечно, достаточно сложным и запутанным выглядит на первый взгляд утверждение B.C. Нерсесянца о том, что сущность права «состоит не только в том, что правовой закон обязателен, но и в том, что общеобязателен только правовой закон» . Р.З. Ливщиц с этих позиций также отмечает, что «право - это нормативно закрепленная справедливость, а несправедливый закон - неправо» . С точки зрения юридической практики, данные утверждения, безусловно, воспринимаются как нелогичные, противоречивые. Например, как может нормативно-правовой акт, принятый в соответствии с процессуально-правовыми нормами, прошедший все стадии законотворческого процесса, являться не правовым. Утверждение о неправомерности правового акта логически противоречиво. Тем не менее, данный принцип, отстаиваемый авторами широкого подхода к праву, на метаюридическом уровне демонстрирует, что не всякая правотворческая новелла, принятая уполномоченным на то органом власти, является по своей сути общеразделяемой, общезначимой, общеобязательной, поскольку нарушает существо права, идет в разрез с национальным восприятием права, правосознания и т.п. Достаточно четко эту идею отразил А.И. Овчинников, отмечая, что «если ценности, лежащие в основе норм позитивного права, не соответствуют национальному духу, народному правосознанию, традициям и культуре общества, ценностной ориентации конкретного лица, то эти нормы реализо-вываться людьми не будут. Они не поймут, не осмыслят, не освоят» . С нашей точки зрения, употребление термина «неправовой» к правовому закону является не только некорректным, но и скрывает достаточно плодотворную идею, на которую ориентируют авторы приведенных высказываний. Все становится на свои места. Если вместо термина «неправовой» (или «правовой) применить понятие «делегитимный» (или «легитимный») правовой закон, тогда становятся очевидными и непротиворечивыми два обстоятельства: 1) проводимый в правовую жизнь общества нормативно-правовой акт, пока он не отменен, должен стоять и соблюдаться непоколебимо, независимо от отдельно взятых субъективных отношений к нему; 2) формально-юридическая обязанность, закрепленная на конституционно-правовом уровне (ч. 2 ст. 15 Конституции РФ), соблюдения всеми юридических предписаний во всех случаях их практической реализации вызывает критическое отношение к правовой политике государства, осуществляемой без учета и (или) в противоречие правовой идеологии нации, ее духовно- нравственных принципов и идеалов, иных социокультурных, базовых ценностей. Разумеется, два этих подхода выражают известные крайности. Первый вариант ведет к установлению правового хаоса, разрушению правового сознания и правовой культуры общества, а второй вариант, напротив, разрывает взаимосвязь государства и общества, ставит личность и коллектив, индивидуальный и общественные интересы в зависимость от произвола государственной воли. В первом и во втором случае происходит правовое разложение государства, либо оно становится тождественно государственному произволу, либо теряет всякую ценность и социальное значение. Так, справедливо отмечает Н.Н. Вопленко, что «если теоретически допустить и практически закрепить право любого субъекта "откладывать в сторону", "обходить", т.е. игнорировать всеобщую обязанность законности по мотивам несовершенства, кажущейся упречности правовых норм, то социальный вред, вытекающий из подобной практики, всегда будет неизмеримо более значительным и опасным, чем юридические последствия формально неуклонного во всех случаях соблюдения права» . В другом варианте содержание права выхолащивается до «орудия господства», а правовая политика рассматривается как реализация классового, элитарного и иного интереса.
Легитимация власти и закона в истории российской государственности
Проблематика легитимности государственной власти, осуществляемой ею правовой политики, формы и методы этой деятельности на протяжении всей истории человечества, начиная с момента зарождения первых государственных институтов, всегда оставались и будут оставаться одной из наиболее актуальнейших задач теории и практики. Безусловно, что процесс социального признания существующего порядка, придание значимости и «величия» деятельности государственных структур, их должностных лиц в те или иные времена осмыслялись в разных теоретических схемах и духовно-нравственных измерениях, описывались и интерпретировались в различных категориях и социальных контекстах.
Тем не менее, во всех случаях вопрос стоял именно о качественном состоянии государственно-правовой организации, внешней (институционально-нормативной) и внутренней (религиозной, традиционной, рациональной и т.п.) оправданности действующих публично-правовых институтов, целей и задач государственной власти, форм и методов их осуществления (т.е. легитимации государственно-правового режима). Эти вопросы традиционно в юридической мысли связывались с устойчивостью государственности, с реальными предпосылками формирования правопорядка, гармоничности правовой регламентации и т.д.
Таким образом, на различных этапах эволюции государства и права, в тех или иных формах правового осмысления социальной реальности, стилях юридического мышления актуализировался и решался вопрос о легитимности органов и струїсгур государственной власти, оправданности и значимости ее деятельности, тех или иных задач государственной политики .
Очевидно, что принципы легитимности правовой политики государства нельзя рассматривать абстрактно, оторванно от исторического контекста, от доминирующих типов правового мышления. Ее необходимо рассматривать конкретно, применительно к определенному периоду государственно-правового развития, уровню развития правосознания, правовых и духовно-нравственных социально-нормативных систем. Поэтому справедливо отмечается в литературе, что понятие «легитимности» имеет свои смысловые оттенки и эвристические возможности, обусловленные пространственно-временными и социально-культурными факторами.
Вообще, справедливости ради говоря, содержание и главным образом интерпретация того или иного концепта, социально-правовой практики, конкретных правовых отношений, государственно-правовых инструментов воздействия на развитие общественного взаимодействия всегда опосредовано спецификой национального правового мышления. Справедливо в этом контексте отмечает А.И. Овчинников, что «социальная реальность конструируется человеком в каждом акте его социального мышления. Понимание человеком социальных связей и отношений не может быть ничем иным, так как он смыслонаделяет их, а следовательно, и конструирует их. Это не означает, что общество не влияет на человека. На самом деле, понимание, как основная процедура социального мышления, - социокультурно определено». При этом исследователем подчеркивается, что в центре юридической рефлексии находится, прежде всего, понимание, которое, соответственно исторически и культурно определено. «Понимание - не просто основной способ или метод правового мышления и не момент его, а сущность, основной механизм. Правовое мышление выступает в таком срезе, как смыслопорождение, юридическое осмысление тех социальных отношений и связей, в которых участвует индивид... Правовое мышление предстает своеобразной формой смыслопо-рождения, алгоритмом, призмой (или схемой), сквозь нее проходит социальное отношение и превращается в отношение правовое, которое впоследствии может и не быть закреплено в позитивном праве» Думается, с учетом сказанного, есть все основания утверждать, что содержание категории «легитимность» связано не только с определенным историческим периодом, но и отражает как бы связь между различными этапами государственно-правового развития. Неслучайно обосновывается в современных исследованиях, что легитимность правовой политики берет свои основания «в подлинном национальном самосознании», где «главным компонентом является чувство исторической преемственности, острое переживание сопричастности не только и не столько конкретному этапу или режиму в жизни своего народа, но всей многовековой истории Отечества, его буду-щему за пределами собственного жизненного пути» Следовательно, легитимность правовой политики государства связывает три измерения, временных плоскости: 1) предшествующий государственно-правовой опыт нации; 2) действующие государственные структуры и юридические институты; 3) доктринально-правовые и духовно-нравственные принципы политико-правового развития, цели и задачи совершенствования государства и права для задач будущего.
В легитимации правовой политики юридические принципы развития нации, ее настоящее положение и прошлый правовой опыт тесно взаимодействуют между собой и взаимообусловливают друг друга. Справедливо в этом плане отмечал русский юрист С.А. Муромцев, что принцип «есть, в сущности, только обобщенное описание или выражение совокупности общих свойств ("общего смысла") существовавшего или существующего порядка. Существовавших или существующих правил, отношений, действий. Таким образом, юридический принцип выражает собой явление истории права, или, точнее, некоторую совокупность историко-юридических явлений. Юридический принцип (развития тех или иных общественных отношений -А.Д.) служит формулой, которая определяет так или иначе известную группу правовых отношений и соответствующих им правовых постановлений» .
Особенности легитимации правовой политики советского государства
В предшествующей части работы говорилось, что правовая политика Российского государства легитимировалась посредством сохранения национально-культурной целостности, обеспечения могущества и независимости государственно-правовой организации общества. Последнее связывалось, как в московский период, так и в имперский, прежде всего, с сильной государственной властью. Однако властная политика государства, направления ее деятельности происходили по-разному. Если в Московском государстве верховная власть институционально оформлялась в тесном взаимодействии с религиозной, церковной системой, являясь друг для друга духовно-нравственной и властно-организационной опорой, то имперский период характеризуется преобладанием светской власти и светского миросозерцания.
При этом церковные учреждения становятся частью, элементом огромного государственного аппарата, не имеют больше столь действенных и практических инструментов влияния на верховную власть, не способны ограничивать имперскую власть и направлять развитие государственной политики. В этом смысле направления правовой политики государства больше не формулируются с учетом религиозных и духовно-нравственных интересов и потребностей общества. Причем сама власть императора не имеет действующих религиозных и традиционных ограничений, теряет органичную связь с землей (земским, соборным мнением), «отделяется» от общественных потребностей огромным бюрократическим аппаратом. «Бюрократический аппарат, как бы отделял царя от подданных, создавал достаточно большую свободу действий и одновременно являлся проводником царской политики. Иначе говоря, именно благодаря новой бюрократии царь получал практически неограниченные полномочия, становился поистине абсолютным монархом».
Сама идея сильного и эффективного государства «уже изначально была не совместима с самодержавием, обреченным на "растворение" в административном аппарате империи» 23. Император при такой институциональной системе государственной власти становится верховным чиновником, неограниченным в своих компетенциях, а государственная политика формируется без опоры на земство и соборность, ее приоритеты полностью зависят от расклада сил внутри бюрократического (дворцового) аппарата. В конечном итоге, построение государственной системы власти по западным образцам и рецепция институтов западного права положили «начало глубокой дихотомии государства и общества, личности и правопорядка, правовой системы и правовой культуры. Привнесение на русскую почву западного раскола государства и личности сообщило сложные коллизии последующему развитию русского правового сознания и всей русской политической культуры» .
Поэтому формирование советского государства, легитимация проводимой советами политики, вообще, преобладание социализма в русской теории и практике, по мнению Н.А. Бердяева, было следствием разрыва «между высшими руководящими слоями русского общества и народными массами, в которых сохранились старые религиозные верования и упования» . Причем «в России революция либеральная, буржуазная, требующая правового строя, была утопией, не соответствующей русским традициям и господствующим в России революционным идеям. В России революция могла быть только социалистической. Либеральное движение было связано с Государственной Думой и кадетской партией. Но оно не имело опоры в народных массах и лишено было вдохновляющей идеи» . По мнению Н.Н. Алексеева, социалистическая революция стала ответом на «внутреннюю болезнь в общественном организме», которая поразила как идейный склад общества (начиная с петровских реформы), так и институциональную систему монархической власти (связь царя и земли, крепостничество, раскол между ведущим слоем и народом).
Сходны оценки и у современных ученых. Так, профессор СВ. Переве-зенцев связывает это становление с кризисом традиционной русской православной духовности, ее соперничества со светским миросозерцанием. Исторический же опыт свидетельствует, что отказ от Высших Божественных истин всегда приводит человека не к счастью, но к торжеству самопроизвола, к довольно быстрой замене Бога Небесного, на бога земного, к возникновению религиозности в иных, более низких, более искаженных, "идолопоклонских"
формах» . В.Н. Синюков утверждает, что формирование советского строя было исторической закономерностью для России, ответом на либерально-демократические реформы социума, именно в социализме Россия «смогла сохраниться, выжить и, в конечном счете, возобладать тенденция к национальной идентичности».
Легитимность правовой политики власти Советов, в свою очередь, де-легитимация деятельности Временного правительства и его быстрое и малокровное свержение, объяснятся тем, что народное правосознание видело в большевиках выразителей насущных требований. Так, второй Всероссийский съезд Советов принял декрет о мире, где война объявлялась преступлением против человечества, и Декрет о земле, отразивший дух 242 крестьянских наказов, утверждаемых как приложение к Декрету. Безусловно, основой декрета о земле, взятой большевиками на вооружение, послужила эсеровская программа. Однако продвижение данного Декрета народным мнением связывалось именно с большевиками. «Ее реализация отвечала многовековым чаяниям народа и воспринималась как акт социальной справедливости, а само большевистское правительство получило огромную поддержку крестьян, и никого не интересовало, чья это программа с точки зрения партийной принадлежности» ] .
С точки зрения западных ученых К. Манхейма, Э. Юнгера, X. Ортега-и-Гассета, Г. Маркузе и др., социализм является общемировой тенденцией конца XIX начала XX века, связанной с институциональным кризисом бюрократической системы управления, с противоречием общества и государства, частного и классового, с «выходом масс на сцену истории», с «полным захватом массами общественной власти» и т.п.131 Акцент в публично-правовой организации государственной власти смещается от принципа элитарности и избранности в сторону широкого доступа масс к управлению посредством демократических институтов и учреждений.
Подводя итоги, следует отметить, что появление на политической карте нового государства - советской России, было закономерным ответом на кризисные явления в политическом и правовом сознании граждан, в правовой политике государства (расхождение направлений государственной политики и общественных ожиданий, потребностей и интересов, принципов правового развития).