Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Юридическая терминология как общеправовой феномен: теоретико-методологическое обоснование
1. Значение юридической терминологии для российского права и приоритет ее общеправового исследования
2. Природа юридической терминологии, ее взаимосвязь с юридическим языком и языком законов
3. Пути образования юридических терминов
4. Классификация юридических терминов и их виды
Глава II. Формирование и функционирование юридической терминологической системы
1. Сущность, генезис и эволюция юридической терминологической системы
2. Структура современной юридической терминологической системы
Глава III. Терминологические проблемы современного российского законодательства
1. Ошибочность в использовании юридической терминологии
2. Юридическая терминология как источник латентности текста закона
3. Применение заимствованной юридической терминологии: необходимость и пределы
Глава IV. Интерпретация юридической терминологии в современном российском законодательстве
1. Законодательные дефиниции как способ интерпретации юридической терминологии: понятие, функции и критерии необходимости
2. Требования, предъявляемые к законодательным дефинициям
3. Место дефиниций и наименование объекта определения в тексте закона
4. Проблемы использования дефиниций в федеральном и региональном законодательстве
Глава V. Организационно-правовые механизмы совершенствования юридической терминологии в законотворческой деятельности
1. Алгоритм формирования терминологического аппарата законопроекта
2. Экспертиза юридической терминологии законопроекта: сущность и субъекты 309
3. Потенциал независимой научной экспертизы юридической терминологии законопроекта
Заключение 350
Список использованных источников и
Литературы
- Природа юридической терминологии, ее взаимосвязь с юридическим языком и языком законов
- Структура современной юридической терминологической системы
- Юридическая терминология как источник латентности текста закона
- Требования, предъявляемые к законодательным дефинициям
Введение к работе
Актуальность темы диссертационной работы. Юридическая терминология является относительно малоизученным феноменом в правовой теории, при этом именно юридические термины оказывают прямое, непосредственное влияние на зримое воплощение природы права в его различных источниках. В отечественной юридической науке не подвергнуты детальному анализу пути образования юридических терминов, не изучены их системные особенности, нет единства мнений в отношении основных теоретических характеристик юридической терминологии: не устоялась трактовка юридического термина, однозначно не определены свойства и виды юридических терминов.
Особое значение юридическая терминология имеет для формулирования законов – основных источников права в современной России. Подготовка любого закона непременно связана с оперированием юридическими терминами, отражающими содержание соответствующих понятий, обозначающих правовые явления и процессы. Юридическая терминология формирует «атмосферу» закона, являясь ключевым звеном, наиболее информативным компонентом законодательного текста. Ее использование всегда было и остается самым эффективным способом донесения информации, заложенной в правовых нормах, до каждого конкретного адресата. Поэтому терминологическая развитость и понятность российского законодательства является основой для долговременного действия и эффективного применения правовых норм.
Произошедшая в конце ХХ века смена политического, экономического и социального устройства России придала особую актуальность проблемам языка законов. На современном этапе своего развития российское общество и государство переживают кризисные явления, которые отражаются, в том числе, и на законотворческой деятельности. В связи с внедрением многочисленных новых юридических понятий, а также новаций в области тактики и техники построения законов, с увеличением нормативного массива в отечественном законотворчестве существенно возросло и значение языкового оформления юридических актов. Совершенствование терминологического воплощения правовых норм является одной из основных задач законотворческой деятельности. Как справедливо заметил Президент Российской Федерации В.В. Путин, «необходимо улучшение языка правотворчества. Его надо сделать если не благозвучным (в древнем мире законы часто писали стихами для лучшего запоминания), то хотя бы понятным для адресатов норм»1.
Современное российское законодательство призвано быть единой, внутренне согласованной системой, регулирующей весь комплекс существующих общественных отношений. Оно должно характеризоваться наличием таких юридических терминов, которые ясно выражают сущность обозначаемых понятий. Однако следует признать, что отечественные законы не всегда безупречны как с точки зрения содержания, так и с позиции формы. Многие из них недостаточно юридически проработаны и терминологически понятны.
Существующие понятийно-языковые проблемы российского законодательства, основанные на ошибочном терминологическом выражении сущности соответствующих юридических понятий, латентности правовых норм, чрезмерном
Путин В.В. Демократия и качество государства // Коммерсантъ. 2012. 6 февр.
употреблении заимствованных терминов, во многом определяют необходимость и значимость всестороннего анализа феномена юридической терминологии.
В настоящее время требуют решения вопросы, касающиеся интерпретации юридической терминологии, осуществляемой при помощи законодательных дефиниций. В юридической науке нет единства во мнении о необходимости дефиниций в тексте закона, отсутствуют четкие критерии их применимости, нет устоявшейся позиции по поводу требований, предъявляемых к дефинициям, и места для них в тексте закона. Существует очевидная проблема дефинитивных антиномий федерального и регионального законодательства, есть терминологические несогласованности и в самом законодательстве субъектов Российской Федерации.
Актуальность исследования юридической терминологии современного российского законодательства связана и с наличием пробелов в организации законотворческой деятельности. Данные пробелы связаны с правилами использования юридической терминологии в языке законов, концептуальными основами формирования терминологического аппарата законопроекта, процедурой проведения экспертиз проектов законодательных актов в контексте исследования юридической терминологии. Все это обусловливает необходимость особенного, нацеленного на поиск решений существующих терминологических проблем российских законов аналитического вектора.
Точное и недвусмысленное употребление юридических терминов играет важную роль и в недопущении деформации правовых норм. Ошибки в использовании юридических терминов в законодательных актах могут являться основаниями для ущемления прав и свобод граждан, служить предпосылками политико-правовых коллизий.
На основании изложенного можно сделать вывод о том, что в настоящее время необходимо формирование общеправовой концепции исследования юридической терминологии, способной стать важным сегментом в освоении природы права, определяющим звеном в постижении его формальной и содержательной стороны. Концептуальный анализ проблем реализации феномена юридической терминологии в современном российском законодательстве призван выявить существующие недостатки российской правовой системы, имеющие место в официальных источниках права.
Важным представляется комплексное общеправовое исследование функциональных особенностей юридической терминологии в контексте ее использования в современном российском законодательстве. Оно должно быть нацелено на разработку различных способов устранения существующих законотворческих дефектов, которые негативно отражаются на восприятии юридических терминов. Для этого следует четко обозначить значение юридической терминологии для российского права, определиться с самим понятием «юридический термин», изучить пути образования юридической терминологии, провести классификацию юридических терминов, осуществить моделирование юридической терминологической системы, выявить существующие терминологические и дефинитивные проблемы современного российского законодательства и предложить способы их решения, определить основы формирования и экспертизы юридической терминологии в законотворческой деятельности.
Потенциал проведения данного комплексного общеправового исследования предопределяется возможностями целенаправленного научного поиска оптимальной модели реализации юридической терминологии в современном российском законодательстве.
Степень научной разработанности проблемы. Вопросы, связанные с языковыми компонентами правовой действительности, привлекали внимание ученых различных исторических эпох, но до сих пор остаются недостаточно изученными.
Проблемы использования словесных инструментов в источниках права затрагивались в философских трудах Платона, Аристотеля, Ч. Бекарриа, Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Ш.-Л. Монтескье, Г.В.Ф. Гегеля.
Более детально вопросы юридического языка и юридической терминоло
гии стали исследоваться лишь с появлением первых работ, посвященных изуче
нию юридической техники. Основоположником разработки технико-
юридических особенностей законодательных актов принято считать
И. Бентама. Дальнейшее изучение данных вопросов связано с именами таких за
падноевропейских ученых, как Р. Иеринг, К. Штосс, А. Вах, Ф. Жени, О. Гирке,
М. Цигале.
В России первые ростки исследования юридической терминологии, ис
пользуемой в законодательстве, связаны с работами Е.В. Васьковского,
Л.Н. Демиса, И.А. Ильина, В.Д. Каткова, С.А. Котляревского,
П.И. Люблинского, П.А. Муллова, К.П. Победоносцева, И.С. Таганцева, Е.Н. Трубецкого, М.А. Унковского, Г.Ф. Шершеневича.
Повышенный интерес к проблемам языка законов возник в научной юри
дической среде в советский период развития нашего государства
(Н.А. Агамиров, Г.М. Аренберг, М.И. Бару, С.А. Боголюбов, А.М. Васильев,
С.И. Вильнянский, М.М. Винавер, Н.А. Власенко, И.Н. Грязин,
А.В. Луначарский, А.С. Пиголкин, Н.Н. Полянский, Е.А. Прянишников,
В.М. Савицкий, А.А. Ушаков, А.Ф. Черданцев, Г.Т. Чернобель и др.).
На современном этапе формирования российского общества и государства феномен юридической терминологии стал привлекать все более пристальное внимание со стороны ученых-юристов.
В теории государства и права новый виток развития получило научное направление, связанное с исследованием юридической техники, затрагивающее и вопросы терминологического воплощения права.
Определяющее значение здесь имеют труды А.И. Абрамовой,
С.С. Алексеева, Л.Ф. Апт, Ю.Г. Арзамасова, В.К. Бабаева, В.М. Баранова,
И.Л. Бачило, Г.А. Борисова, С.В. Бошно, Н.А. Власенко, Н.Н. Вопленко,
Р.Б. Головкина, Т.В. Губаевой, М.Л. Давыдовой, И.А. Исаева, В.Б. Исакова,
В.Н. Карташова, Т.В. Кашаниной, Д.А. Керимова, В.В. Лазарева, А.В. Малько,
И.А. Минникеса, Л.А. Морозовой, Г.И. Муромцева, С.В. Полениной,
В.П. Реутова, В.Б. Романовской, Р.А. Ромашова, И.Н. Сенякина,
Ю.В. Сорокиной, В.М. Сырых, Ю.А. Тихомирова, В.А. Толстика, Е.Е. Тонкова, Н.И. Хабибулиной, Т.Я. Хабриевой, А.Ф. Черданцева, Г.Т. Чернобеля, Н.Н. Черногора, позволяющие по-новому взглянуть на проблемы современного российского правотворчества.
Различные проблемы, так или иначе затрагивающие терминологический аспект, освещали в своих работах С.В. Бахвалов, М.В. Баранова, В.А. Белов, Г.С. Беляева, И.Н. Бокова, О.Н. Булаков, Н.В. Евдеева, А.А. Зелепукин, А.В. Ильин, А.В. Карданец, Д.С. Кондаков, Е.А. Крюкова, И.Н. Куксин, О.А. Курсова, С.К. Магомедов, Э.Ф. Мамедов, А.В. Марей, И.А. Муравьев, К.Р. Мурсалимов, Р.К. Надеев, Г.Н. Надежин, А.В. Никитин, Н.В. Малиновская, Н.Н. Маршакова, С.Г. Пишина, Г.С. Прокофьев, А.В. Пчелкин, Л.В. Савченко, К.Г. Салтыков, Л.В. Смирнов, Э.В. Спирина, Е.В. Сырых, А.А. Тенетко, Е.Ф. Усманова, Л.Н. Ушакова, Л.Ю. Фомина, М.Д. Хайретдинова, А.Ю. Царев, В.В. Чевычелов, А.В. Червяковский, А.В. Черекаев, Б.В. Чигидин, М.В. Чиннова, Е.В. Чуманов, А.Н. Шепелев, Е.А. Юртаева и др.
В современной юридической науке проблемы использования юридической терминологии исследуются и на отраслевом уровне.
В конституционном праве на феномен юридической терминологии обращают внимание И.Г. Дудко, Т.Д. Зражевская, В.И. Крусс, Н.А. Любимов, А.Ф. Малый, М.В. Мархгейм.
В административном и административно-процессуальном праве различные аспекты функционирования юридической терминологии затрагиваются в трудах Ю.Е. Аврутина, А.В. Мартынова, Ю.Н. Старилова.
В гражданском и гражданско-процессуальном праве вопросам применения юридических терминов посвящены работы С.Н. Соловых, А.М. Рабец, А.В. Цихоцкого, А.Е. Черноморца.
На понятийных и терминологических проблемах трудового права акцентируют внимание С.Ю. Головина и Н.П. Шайхутдинова.
В уголовном и уголовно-процессуальном праве различные вопросы, связан
ные с использованием юридической терминологии, затрагиваются в работах
А.С. Александрова, В.Н. Андреевой, С.С. Безрукова, А.И. Бойко,
П.Г. Марфицина, П.Н. Панченко, К.К. Панько, Э.С. Тенчова, С.С. Тихоновой, В.С. Устинова, Д.В. Царева, А.Ю. Чупровой.
Отдельные вопросы, связанные с использованием юридических терминов в
российских законодательных актах, послужили объектом для общеправовых
(Т.В. Губаева, Е.А. Крюкова, С.К. Магомедов, Э.Ф. Мамедов, Г.С. Прокофьев,
Е.Ф. Усманова, Л.Н. Ушакова, Л.Ю. Фомина, Н.И. Хабибулина,
М.Д. Хайретдинова, А.В. Черекаев, М.В. Чиннова, А.Н. Шепелев) и отраслевых (А.С. Александров, С.С. Безруков, С.Ю. Головина, Н.А. Любимов) диссертационных разработок.
Обращают на себя внимание и труды зарубежных авторов последнего вре
мени, посвященные проблемам юридического языка (Р. Бержерон,
Е. Врублевски, Э. Годэмэ, Г.-Р. де Гроте, Р. Кабрияк, Г. Канторович,
А. Каркатерра, Ж. Корню, Ж. Карбонье, Б. Кленнер, В. Лассер-Кьесоу,
А. Нашиц, М. Педамон, К. Попа, У. Проберт, Б. Спасов, И. Сабо, Д. Талон).
Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Прави
тельстве Российской Федерации, юридическим факультетом Московского госу
дарственного университета им. М.В. Ломоносова, Московской государственной
юридической академией, Нижегородским исследовательским научно-
прикладным центром «Юридическая техника» и другими научными коллектива-
ми были проведены актуальные конференции по данной тематике, на основе которых изданы сборники научных трудов.
Исследование некоторых проблем юридической терминологии происходит и в лингвистике (О.В. Барабаш, А.Б. Бушев, Н.Д. Голев, В.И. Жельвис, Н.Н. Ива-кина, Г.В. Клычева, Н.Н. Лыкова, Д.И. Милославская, Е.В. Малюкова, Т.Ю. Пантелеева, Л.В. Попова, Т.Б. Радбиль, Т.В. Рыженкова, Т.И. Тарасова, К.А. Федорченко, С.П. Хижняк, С.В. Швец, К.А. Шипков).
Таким образом, к настоящему времени сформирован достаточно обширный арсенал научных работ, в которых так или иначе затрагиваются вопросы юридической терминологии, обозначены определенные проблемы ее использования в российских законодательных актах. При этом обобщающих, общеправовых монографических исследований юридической терминологии, используемой в современном российском законодательстве, по специальности 12.00.01 (теория и история права и государства; история учений о праве и государстве) до настоящего времени не проводилось.
Объект диссертационного исследования – феномен юридической терминологии в контексте эволюции современной российской правовой системы.
Предмет исследования составили понятийные, типологические, системно-структурные и фактологические аспекты формирования и развития юридической терминологии, используемой в современном российском законодательстве, позволяющие сформулировать целостное представление о ней на концептуальном и эмпирическом уровнях.
Цель диссертационной работы – комплексный общетеоретический анализ сущности юридической терминологии, результативности ее использования в современном российском законодательстве и возможностей совершенствования в законотворческой деятельности.
Диссертационное исследование направлено на разрешение научной проблемы, связанной с формированием концепции совершенной юридической терминологической системы, основой которой является преодоление существующих теоретико-методологических и прикладных пробелов в использовании юридической терминологии в современном российском законодательстве.
Достижение сформулированной цели определило постановку и решение следующих задач:
– показать значение юридической терминологии для российского права, определить приоритет ее общеправового исследования;
– рассмотреть природу юридической терминологии, установить ее взаимосвязь с юридическим языком и языком законов;
– проанализировать пути образования юридических терминов;
– провести классификацию юридической терминологии и определить ее виды;
– выявить признаки, этапы формирования, факторы эволюционирования и структурные элементы юридической терминологической системы;
– установить и типологизировать ошибки в использовании юридической терминологии в современном российском законодательстве;
– раскрыть позитивные и негативные аспекты влияния юридической терминологии на латентность текста закона;
– высветить необходимость и пределы применения заимствованной терминологии в современном российском законодательстве;
– определить функции, критерии необходимости, требования к использованию и правила расположения законодательных дефиниций;
– выявить проблемы использования дефиниций в федеральном и региональном законодательстве;
– разработать алгоритм формирования терминологического аппарата законопроекта;
– раскрыть сущность и определить субъекты экспертизы юридической терминологии законопроекта, установить возможности ее применения в законотворческой деятельности;
– обосновать потенциал независимой научной экспертизы юридической терминологии законопроекта.
Методологическую основу исследования составили методы познания действительности, выявленные и разработанные философией, историей, социологией, юридической наукой и апробированные ею.
В процессе исследования применялся общенаучный диалектический метод познания, а также научные методы наблюдения, описания и объяснения, определяемые логическими приемами анализа, синтеза, создания концепций, конкретизации и абстрагирования.
В работе использовался системный подход, позволивший рассмотреть юридическую терминологию в статике и динамике, проанализировать ее как сложный и многогранный общеправовой феномен, характеризующийся элементно-структурными связями.
Специальные правовые качества объекта исследования раскрывались с помощью формально-юридического метода, явившегося катализатором детального анализа системы юридических терминов, задействованной в законодательных актах, установления ее проблемных позиций, поиска и определения возможных решений по совершенствованию юридической терминологии. В процессе работы применялись также сравнительно-правовой и историко-сравнительный методы исследования, позволившие выявить истоки становления юридической терминологической системы, сформулировать рекомендации по ее перспективному преобразованию.
Анализ терминологического качества законодательных актов обусловил использование и таких специально-юридических методов, как теоретико-правовое моделирование и прогнозирование, правовая диагностика, интерпретация юридических текстов.
Теоретическую основу исследования составили научные труды отече
ственных и зарубежных ученых по общей теории и истории права и государства,
работы представителей отраслевых юридических наук, исследовательские кон
цепции неюридических гуманитарных направлений научного знания. Отдельное
внимание было уделено анализу научных работ П.А. Астафичева,
Н.В. Бутусовой, Л.В. Бутько, Т.М. Бялкиной, В.В. Гриценко, Т.А. Гусевой, С.П. Матвеева, С.Н. Махиной, А.Н. Нифанова, О.Н. Полухина, Е.Д. Проценко, О.С. Рогачевой, В.Н. Самсонова, Е.В. Сафроновой, Л.Г. Свечниковой, В.Е. Сизова, С.В. Тычинина.
Нормативной основой исследования являлись российские, зарубежные и международные нормативные правовые акты.
Приоритетным в работе являлся анализ законов, действующих на территории Российской Федерации: Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, законов СССР, законов РСФСР, законов Российской Федерации, законов субъектов Российской Федерации.
Материалом для непосредственного анализа в диссертации послужили тексты более 140 различных законодательных актов, действующих и действовавших на территории Российской Федерации.
В мере, способствующей реализации цели диссертационной работы, автором исследовались Указы Президента Российской Федерации, Постановления Правительства Российской Федерации, Постановления Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, правовые акты различных министерств и ведомств, региональные подзаконные акты.
В сравнительном аспекте диссертантом были подвергнуты анализу нормативные правовые акты Нидерландов, США, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Украины.
Эмпирическую основу исследования составили:
– практика Верховного суда Российской Федерации;
– методические рекомендации по юридико-техническому оформлению законопроектов;
– экспертные заключения на проекты федеральных законов;
– практика независимой экспертной комиссии по выявлению в законах Белгородской области коррупциогенных норм;
– законотворческая практика, результаты которой отражены в нормативных правовых актах, утративших силу, но представляющих научный интерес с точки зрения использованной в них юридической терминологии;
– монографии, диссертации, научные статьи, в которых представлен анализ различных теоретических и практических проблем юридической терминологии.
Научная новизна диссертации заключается в том, что на основании выполненных соискателем исследований:
– разработана новая концепция восприятия юридической терминологии в качестве самостоятельного общеправового феномена, неотъемлемого элемента правовой действительности, основанная на теоретических свойствах, прикладных особенностях использования юридической терминологии в законотворческой деятельности, а также на ее особой значимости для российского права;
– предложены: пути образования юридических терминов, используемых в российском законодательстве; двухступенчатая классификация юридических терминов, основанная на выделении уровней и критериев; система функций, критериев необходимости и требований к использованию законодательных дефиниций; правила расположения дефиниций в законодательном тексте; правила использования юридической терминологии в языке законов; теоретико-прикладная модель экспертизы юридической терминологии в законотворческой деятельности; способы совершенствования терминологического качества современного российского законодательства;
– доказаны: целесообразность понимания юридической терминологии как системного явления посредством выделения признаков, этапов формирования, факторов эволюционирования и элементов юридической терминологической системы; возможность структурирования юридической терминологической системы и индивидуализации юридических терминов, рядов и аппаратов; необходимость поэтапного формирования терминологического аппарата законопроекта, осуществления экспертизы юридической терминологии в законотворческой деятельности с целью достижения непротиворечивости юридической терминологической системы;
– введены в научный оборот: новые термины «юридическая терминологическая система», «юридический терминологический аппарат», «юридический терминологический ряд» и их дефиниции; авторские определения терминов «юридический язык», «язык законов», «юридическое понятие», «юридический термин», «законодательная дефиниция».
На защиту выносятся следующие положения, обладающие научной новизной:
1. Восприятие юридической терминологии лишь как средства юридиче
ской техники отражает узкий подход к оценке ее значения для права, что являет
ся недостаточным для эффективного решения существующих терминологиче
ских проблем современного российского законодательства. Юридическая терми
нология – это самостоятельный общеправовой феномен, который должен рас
сматриваться как неотъемлемый элемент правовой действительности.
2. Свойствами юридического термина являются:
– точность обозначения соответствующего правового понятия;
– однозначность восприятия в рамках юридического языка;
– наличие определения.
В авторской интерпретации юридический термин понимается как слово (или словосочетание), точно обозначающее соответствующее правовое понятие, однозначно воспринимаемое в пределах юридического языка, смысл которого выражен с помощью определения.
3. Пути образования юридических терминов, используемых в современном
российском законодательстве, – это:
– терминологизация, то есть использование общеупотребительных слов в юридическом языке, и придание им особого, правового смысла;
– создание юридических терминов усилиями представителей науки и практики;
– транстерминологизация, то есть использование специальных неюридических терминов, изначально принадлежавших к другим областям знания, в юридическом языке, и придание им особого, правового смысла.
4. В качестве признаков юридической терминологической системы высту
пают:
– связь терминов (первичных элементов системы) с юридическим языком;
– множественность юридических терминов;
– структурная упорядоченность элементов системы;
– взаимосвязь и взаимозависимость юридических терминов;
– цикличность в развитии самой системы.
Авторская интерпретация юридической терминологической системы состоит в том, что она понимается как структурно упорядоченное множество терминов, используемых в юридическом языке, существующее во взаимосвязи и взаимозависимости, цикличное в своем развитии.
5. К факторам эволюционирования юридической терминологической си
стемы относятся:
– терминологическая преемственность, представляющая собой сохранение терминов при переходе от одной юридической терминологической системы (подсистемы в рамках общей системы) к другой в рамках развития русского юридического языка (преемственность «по вертикали»), а также восприятие отечественной терминологической системой элементов, используемых в иностранном юридическом языке, с помощью рецепции (преемственность «по горизонтали»);
– терминологическая дифференциация – процесс установления и дальнейшего усиления различия между элементами юридической терминологической системы, основанный на формировании отраслевой юридической терминологии и образовании различных терминологических рядов и аппаратов.
-
Структурными элементами современной юридической терминологической системы являются: юридические термины, ряды и аппараты. Юридический терминологический ряд представляет собой объединение терминов на основе смыслового единства, зависимости друг от друга, иерархичности, существующее в рамках терминологической системы. Юридический терминологический аппарат – это относительно обособленная совокупность терминов и терминологических рядов, определяемая их структурным единством и логической взаимосвязью в рамках терминологической системы.
-
Утверждается необходимость перманентного мониторинга правовых текстов современного российского законодательства на предмет наличия в них:
– правовых, политических, логических и лингвистических ошибок в употреблении юридических терминов;
– негативной латентности, обусловленной отсутствием необходимых дефиниций юридических терминов, наличием содержательных недоработок, необоснованным использованием оценочных терминов, чрезмерной терминологической загруженностью, осложненной наличием выражений латентного характера;
– малопонятных заимствованных терминов при возможном употреблении русскоязычных (или адаптированных) аналогов, эквивалентных по своему содержанию заимствованиям.
8. Критерии необходимости законодательных дефиниций обусловлены
важностью:
– раскрытия содержания собственно юридических терминов, а также специальных терминов, привнесенных из других областей знания;
– определения терминов, являющихся для данного законопроекта ключевыми;
– дефинирования многозначных терминов.
9. Законодательные дефиниции должны соответствовать следующим тре
бованиям:
– содержательная определенность;
– системность;
– одновременная краткость формы и полнота содержания;
– логичность;
– лингвистическая корректность.
10. Правилами расположения дефиниций в законодательном тексте являются:
– в кодифицированных законах дефиниции должны располагаться по месту
первого употребления соответствующего термина;
– в остальных законах определения терминов необходимо помещать в специальную статью-словник, расположенную в начале законодательного акта (в названии статьи-словника должно быть указано на то, что в ней изложены термины и их определения, используемые в данном законе).
11. В динамике законодательного развития следует стремиться к тому,
чтобы термин не использовался и не получал дефиницию «для целей» какого-
либо конкретного закона. При этом разные определения одного и того же терми
на в нескольких законодательных актах возможны в том случае, если каждая по
следующая дефиниция уточняет его признаки и не противоречит уже имеюще
муся определению.
12. Формирование терминологического аппарата законопроекта представ
лено в виде алгоритма, состоящего из нескольких этапов:
– изучение отечественного и зарубежного опыта терминологического построения законов;
– отбор и первоначальный анализ юридической терминологии, ее проверка на соответствие правилам использования в языке законов;
– обоснование необходимости введения новых терминов;
– анализ согласованности юридической терминологии, установление режима терминологического единства, основанного на внутренней и внешней непротиворечивости;
– формирование терминологической группы, подлежащей определению;
– комплексная оценка терминологического аппарата законопроекта.
13. При разработке законопроектов необходимо соблюдение следующих
правил использования юридической терминологии:
– отражение содержания понятия при его выражении с помощью юридического термина;
– восприятие каждого юридического термина как элемента юридической терминологической системы;
– соблюдение преемственности в использовании юридической терминологии (с учетом объективного процесса устаревания некоторых терминов и обозначения ими уже несуществующих понятий);
– формирование условий для однозначности восприятия юридического термина с помощью понятного контекста или дефиниции;
– соблюдение требований, предполагающих соответствие терминологии стандартам русского языка как государственного языка Российской Федерации, с точки зрения общепринятости и нормированности;
– ограничение использования заимствованных юридических терминов (кроме тех случаев, когда такие термины действительно востребованы россий-
ским правом, при отсутствии адекватных по своему содержанию русскоязычных (или адаптированных) аналогов);
– исключение использования просторечий, жаргонизмов и иной нетипичной лексики;
– формулирование юридического термина лаконично, стилистически нейтрально и благозвучно;
– исключение употребления сравнений, метафор, эпитетов и иных образных средств.
14. Пути совершенствования существующих официальных методических
рекомендаций и требований к разработке и оформлению проектов законов,
касающиеся их дополнения положениями о юридической терминологии, состоят
в необходимости:
– дополнения разделом «Терминология законопроекта» методических
рекомендаций по юридико-техническому оформлению законопроектов,
рекомендованных Советом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации для использования при осуществлении законопроектной деятельности и закрепления в нем алгоритма формирования терминологического аппарата законопроекта;
– внесения изменений в п. 3 Основных требований к концепции и разработке проектов федеральных законов, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 02 августа 2001 г., № 576, направленных на включение в содержание концепции законопроекта сведений об основных терминах и определениях, используемых в данном законопроекте.
15. В рамках как лингвистических, так и правовых экспертиз законопроек
тов должен проводиться детальный анализ юридической терминологии. Теоре
тико-прикладная модель экспертизы юридической терминологии законопроекта
включает:
– цель и задачи проведения экспертизы; – специальные требования к экспертам;
– комплекс вопросов для исследования юридической терминологии экспертами-юристами и экспертами-лингвистами.
16. Существующий порядок проведения экспертиз законопроектов, закреп
ленный в Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской
Федерации, подлежит корректированию. В частности, в статью 112 Регламента, ре
гулирующую порядок проведения экспертизы законопроекта перед первым чтени
ем, необходимо внести следующие изменения и дополнения:
– установить в части 1 обязательность проведения независимой научной экспертизы;
– закрепить в части 2 обязательность проведения лингвистической экспертизы;
– сформулировать в части 3 положение, в соответствии с которым заключение Правового управления Аппарата Государственной Думы должно содержать результаты как правовой, так и лингвистической экспертизы;
– дополнить часть 3 вопросом, касающимся соблюдения правил использования юридической терминологии в языке законов;
– ввести часть 31, содержащую правила использования юридической терминологии в языке законов.
Теоретическая значимость диссертационного исследования обоснована тем, что:
– доказаны положения, вносящие вклад в расширение представлений об изучаемом явлении посредством осуществления детализированного анализа юридической терминологии с позиции общеправовой действительности, теоретического и эмпирического исследования проблем ее использования в современном российском законодательстве, рассмотрения особенностей подготовки и экспертизы юридической терминологии в законотворческой деятельности;
– изложены концептуальные положения о юридической терминологии как общеправовом феномене, позволившие определить ее значение для российского права и обосновать приоритет общеправового исследования; раскрыть природу юридической терминологии, установить взаимосвязь с юридическим языком и языком законов; исследовать пути образования юридических терминов; осуществить классификацию юридических терминов и рассмотреть их виды;
– раскрыты тенденции формирования и функционировании юридической терминологической системы, основанные на ее природе, закономерностях генезиса и эволюции, структурировании и выделении элементов (юридических терминов, рядов и аппаратов);
– изучены прикладные проблемы использования юридической терминологии в современном российском законодательстве;
– проведена модернизация подхода к исследованию законодательных дефиниций, они рассмотрены как способ интерпретации юридической терминологии, что позволило определить функции и критерии необходимости законодательных дефиниций, сформулировать требования к ним, разработать правила расположения дефиниций в законодательном тексте; к организационно-правовым механизмам совершенствования юридической терминологии в законотворческой деятельности, касающимся формирования и экспертизы терминологического аппарата законопроекта.
Практическая значимость диссертационного исследования обусловлена комплексом рекомендаций и предложений автора, предназначенных для использования в современной законотворческой и научно-педагогической деятельности. Результаты проделанной работы могут использоваться в учебном процессе: при преподавании курсов теории государства и права, юридической техники; спецкурсов по юрислингвистике; разработке учебно-методических пособий по исследуемой проблеме.
Степень достоверности исследования опосредована использованием широкого круга научных трудов, применением апробированных методов, соблюдением методологических принципов, проведением анализа текстов нормативных правовых и иных актов.
Апробация результатов исследования. Диссертация была обсуждена и одобрена на совместном заседании кафедры теории и истории государства и права и кафедры трудового и предпринимательского права ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет».
Автор выступил с докладами по тематике исследования на 26 научных и научно-практических конференциях международного, всероссийского и регионального уровней.
Некоторые выводы и рекомендации диссертанта были сформулированы в результате проведения следующих научно-исследовательских работ:
– проект «Оптимизация регионального законотворчества», поддержанный по результатам конкурса РГНФ 2008 года;
– проект «Преодоление проблем использования юридической терминологии в современном федеральном законодательстве», поддержанный по результатам конкурса РГНФ 2009 года;
– проект «Юридическая терминология в современном российском законодательстве: теоретические и практические проблемы использования», поддержанный по результатам конкурса на соискание грантов Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых 2009 года.
Разработанная теоретико-прикладная модель экспертизы юридической терминологии законопроекта применялась автором в рамках работы в составе независимой экспертной комиссии по выявлению в законах Белгородской области коррупциогенных норм.
Результаты исследования находят применение при чтении лекций и проведении семинарских занятий по дисциплине «Юридическая терминология в современном российском законодательстве» в Юридическом институте ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет».
Диссертация является логическим завершением работы автора, основные положения которой изложены в 86 публикациях, в том числе, в 3 монографиях и 36 статьях, опубликованных в российских рецензируемых научных журналах. Общий объем публикаций составил около 97,6 п.л.
Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, включающих шестнадцать параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.
Природа юридической терминологии, ее взаимосвязь с юридическим языком и языком законов
Познание теоретических основ юридической терминологии, также как и изучение практических терминологических проблем, характерных, прежде всего, для современного российского законодательства, предполагают определение значения юридической терминологии для права и выявление особенностей ее исследования в общетеоретической юридической науке.
Как известно, право немыслимо без языкового воплощения, ибо оно призвано регулировать отношения в обществе, а значит, четко определять дозволения и устанавливать запреты. При этом право, являясь доминирующим источником выражения государственной воли, заинтересовано в правильной языковой объективации. Способом передачи субъективных мыслей о праве является юридический язык, реализуемый в большинстве случаев с помощью специального текста, в котором нормативно закрепляется на какое-то время то, что является однократно или перманентно важным и значимым для индивидуума, общества, государства. Именно письменное оформление мысли наиболее актуализировалось в праве. Как отмечает Т.В. Губаева, «юридические предписания приобретают качества нормативного правового регулятора лишь постольку, поскольку фиксируются в официальных письменных текстах, издаваемых государственными органами в строго определенном порядке»1. Иными словами, всякое правовое предписание для того, чтобы обрести действительную юридическую силу должно быть отражено в официальном письменном источнике с помощью языковых средств.
По справедливому мнению Ю.В. Сорокиной, «язык – это великое достояние человечества. Он сохраняет все приобретения, весь опыт, все эмоции и чувства, сформировавшиеся в течение многих тысяч лет»1. Юридический язык обладает мощным стрежнем – юридической терминологией, формирующим языковую основу любого российского правового акта. В свою очередь, c помощью юридических терминов объективируются правовые нормы, эффективность применения которых во многом зависит от того, насколько они точно и логично изложены, насколько ясно и терминологически грамотно описано соответствующее общественное отношение.
Таким образом, мы видим неоспоримую взаимосвязь между языком и правом, более того, явную зависимость права от языка. По меткому выражению Герарда-Рене де Гроте, «право нуждается в языке»2. Поэтому юридическая терминология имеет важное формальное значение для российского права.
Действительное познание сущности правовых явлений и процессов возможно только с помощью глубинного анализа юридических понятий, выраженных юридическими терминами, включающего изучение особенностей их использования в праве. Д.А. Керимов отмечает в этой связи, что «в общей цепи познавательного движения мысли образуются «опорные пункты», «узловые звенья» в виде юридических понятий и определений, опираясь на которые исследование продвигается ко все более глубокому, всестороннему и конкретному познанию правовых явлений»3. И.С. Самощенко и В.М. Сырых обращают внимание на то, что «в раскрытии специфических закономерностей правовых явлений в качестве необходимого инструмента выступают понятия правовой науки»1. Юридический термин, являясь видимым объектом, запечатленным в источнике права и несущим вполне конкретную правовую нагрузку, опосредованно, с помощью юридического понятия, отражает сущность правового явления или процесса. Каждый пользователь, сталкиваясь с определенным термином, закрепленным в том или ином источнике российского права, открывает для себя новые исследовательские грани, соприкасается с мыслью о праве. Можно сказать, что юридическая терминология является той самой «заветной дверцей» в саму сущность права. А значит юридическая терминология, также как и выражаемые с ее помощью юридические понятия, и, соответственно, объясняемые правовые явления и процессы, представляет собой полноправную содержательную часть российского права. Она является незаменимым компонентом правовой действительности. Отсюда вывод о том, что юридическая терминология имеет и важное содержательное значение для российского права.
Юридическую науку, также как и право, невозможно представить без юридической терминологии. Более того, индивидуализация юридической науки происходит именно с помощью определенной совокупности понятий, выраженных соответствующими юридическими терминами. Это дает нам повод говорить о целесообразности накопления знаний в сфере исследования юридической терминологии, важности изучения ее особенностей, «жизни» в различных правовых и иных литературных источниках.
Структура современной юридической терминологической системы
Общеупотребительная лексика и юридическая терминология тесно связаны между собой и соотносятся как «один из основных источников пополнения и адаптирующая система, усваивающая такие единицы под воздействием стремления законодателя сделать текст закона как можно более понятным для рядового человека»1. Изначально общеупотребительных слов в юридическом языке большинство, поэтому именно терминологизация способствует укреплению его фундамента.
Основной предпосылкой терминологизации служит необходимость общеупотребительного слова для выражения сущности какого-либо правового явления и (или) процесса.
Терминологизация характеризуется двумя фазами: начальной (слово используется в общелитературном языке и имеет статус общеупотребительного слова) и конечной (общеупотребительное слово трансформируется в юридический термин). Поэтому отправной точкой терминологизации является сам факт существования необходимого слова в общелитературном языке, окончанием же данного процесса следует считать момент введения данного слова в юридический язык. Это может быть закрепление термина в тексте какого-либо нормативного правового акта, его использование в правоприменительном акте, а также, например, внедрение в научный юридический тезаурус. Изначально общеупотребительными словами, в разное время подвергшимися терминологизации, являются, например, «вещь», «имущество», «информация». А в настоящее время уже трудно представить себе юридическую науку и практику без данных юридических терминов. Примечательно, что если слова «вещь» и «имущество» стали юридическими терминами в результате терминологизации, то появление таких терминов, как «вещные права» и «имущественные правоотношения» - это уже исключительно результаты интеллектуальной работы самих юристов.
Использование юридических терминов с общеупотребительными корнями призвано способствовать доступности текста любого закона для пользователя. В целях реализации данного тезиса таким юридическим терминам в необходимых случаях следует давать разъяснения.
В качестве примера здесь можно привести юридическую объективацию термина «выпуск товаров», задействованного в Таможенном кодексе Таможенного союза, определяемого в статье 4 как «действие таможенных органов, разрешающее заинтересованным лицам использовать товары в соответствии с условиями заявленной таможенной процедуры или в соответствии с условиями, установленными для отдельных категорий товаров, не подлежащих в соответствии с настоящим Кодексом помещению под таможенные процедуры». Полагаем, что без учета нормативного источника, а также существующего контекста и законодательного определения, любой заинтересованный пользователь трактовал бы данный термин по-иному, связав его значение с производственным процессом. В тексте закона термин «выпуск товаров» приобрел неведомый ему ранее юридический смысл.
Необходимо проводить четкий водораздел между юридическими терминами, появившимися в результате терминологизации, и общеупотребительными терминами, которые используются в юридическом языке, но юридическими терминами не являются. Общеупотребительные термины актуализируются в своём общепринятом (изначальном) смысле. Это термины, не соотносящиеся с какими-либо юридическими понятиями и не обладающие другими свойствами, присущими юридическим терминам. Например, «перечень», «разновидность», «сообщение» и др. Как и юридические термины, они могут быть однозначными и многозначными. К примеру, термин «сообщение» задействован в тексте статьи 788 ГК РФ в значении «связь на расстоянии при помощи каких-либо средств» (в данном случае – транспортное сообщение при перевозке грузов), а в тексте статьи 39.4 Федерального закона «О рынке ценных бумаг»1 уже в значении «сведения, информация, сообщаемые, излагаемые кем-либо»2. Поэтому спорным представляется существующее мнение о том, что «у каждого термина, попавшего в юридический лексикон, со временем формируется свое особое поле значений, отличных от обыденного словоупотребления»3. Такой процесс действительно идет, но в нем участвуют далеко не все термины. При этом есть случаи одновременного использования термина и в качестве юридического, и в качестве общеупотребительного термина. Например, термин «предприятие» может трактоваться в праве как «имущественный комплекс, используемый для осуществления предпринимательской деятельности» (например, в контексте статьи 132 ГК РФ), то есть обозначать юридическое понятие. В данном случае его, безусловно, следует воспринимать как юридический термин. Однако он нисколько не теряет своей общеупотребительной функции и может быть задействован в различных юридических источниках и в качестве общеупотребительного термина в значении «производственная или хозяйственная единица или объединение нескольких таких единиц» или «предпринятое кем-либо дело»4. 2. Создание юридических терминов усилиями представителей науки и практики является единственным путем, в результате которого юридическая терминология пополняется напрямую, без посредничества изначально неюридических слов.
Юридическая терминология как источник латентности текста закона
Так, в части 2 и части 3 статьи 74 Федерального закона «Об исполнительном производстве» среди прочих наименований организационно-правовых форм юридических лиц на протяжении двух лет, вплоть до редакции 2009 г.1, использовался термин «товарищество с дополнительной ответственностью»2. При этом на тот момент такой организационно-правовой формы юридического лица уже не было. Товарищества с ограниченной ответственностью (ТОО) образовывались до введения в действие части 1 ГК РФ (1994 г.), в которой уже прямо были предусмотрены новые организационно-правовые формы юридических лиц. Так, в соответствии с п.4 ст.6 Федерального закона «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» учредительные документы товариществ с ограниченной ответственностью, созданных до опубликования части первой ГК РФ, надлежало привести в соответствие с нормами главы 4 ГК РФ3. Согласно пункту 3 статьи 59 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», учредительные документы ТОО нужно было привести в такое соответствие не позднее 1 июля 1999 года4. Это значит, что любая сделка, совершенная ТОО, не преобразовавшимся в ООО, после 1 июля 1999 года может быть признана судом недействительной, так как юридическое лицо обладает только теми гражданскими правами и несет только те обязанности, которые предусмотрены в его учредительных документах и соответствуют цели его создания. Соответственно, на практике ТОО существовать фактически не могут, поэтому в тексте Федерального закона «Об исполнительном производстве» была допущена ошибка.
Кроме того, в части 3 статьи 14 этого же закона закреплено, в частности, что судебный пристав-исполнитель вправе исправлять допущенные им в постановлении описки или явные арифметические ошибки.1 При анализе данной ситуации возникают два вопроса, взаимосвязанных между собой. Во-первых, если судебным приставом исполнителем или иным должностным лицом службы судебных приставов были допущены описки или ошибки при составлении соответствующего документа, то почему их устранение – это только лишь право соответствующего лица, а не его обязанность, что, с нашей точки зрения, является более логичным? Во-вторых, почему указанные лица могут устранять лишь явные, а не все допущенные ими, арифметические ошибки? Сомнительна сама возможность деления ошибок на явные и неявные, а значит здесь необходимо использовать не словосочетание «явные арифметические ошибки», а термин «арифметические ошибки». Соответственно, полагаем, что в части 3 статьи 14 Федерального закона «Об исполнительном производстве» необходимо закрепить обязанность судебного пристава-исполнителя исправлять допущенные им в постановлении описки или арифметические ошибки.
В части 1 статьи 291 ГК РФ, вплоть до редакции 2016 года2, было закреплено положение, в соответствии с которым собственники квартир могли образовывать товарищества собственников квартир (жилья). Вроде бы все логично, товарищество собственников жилья – это объединение собственников квартир, то есть жилых помещений. Однако из смысла части статьи 135 ЖК РФ следует, что товарищество собственников жилья – это объединение собственников как жилых, так и нежилых помещений (например, магазинов, офисов). Кстати, так и есть на практике: согласие на образование ТСЖ получается от собственников всех помещений многоквартирного дома. С нашей точки зрения, здесь присутствует правовая ошибка при использовании терминологии. Жилье (жилое помещение) – это изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан, как установлено в статье 15 ЖК РФ. Магазин или офис такими признаками не обладает, поэтому в контексте ст. 135 ЖК РФ (и последующих статей) можно говорить, например, о товариществе собственников жилых и нежилых помещений, но не о товариществе собственников жилья.
Возвращаясь к статье 291 ГК РФ отметим, что в части 2 содержится указание на то, что ТСЖ создается и действует в соответствии с законом о товариществах собственников жилья, хотя данный закон утратил силу с 1 марта 2005 года в связи с принятием ЖК РФ.
В правовом ракурсе необходимо рассматривать и некоторые языковые ошибки, присутствующие в тексте Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации». Высокая правовая значимость данного законодательного акта очевидна, поэтому терминологическая точность его норм представляется особенно актуальной. Но и здесь мы можем заметить некоторые «лазейки», существующие для недолжного ограничения обязательств должностных лиц.
Так, например, в части 2 статьи 9 исследуемого закона, которая называется «Обязательность принятия обращения гражданина к рассмотрению» определено положение, в соответствии с которым, «в случае необходимости рассматривающие обращение государственный орган, орган местного самоуправления или должностное лицо может обеспечить его рассмотрение с выездом на место»1. Проанализируем данное нормативное предписание. Отмечается, что в случае необходимости, субъект, рассматривающий обращение гражданина, может обеспечить его рассмотрение с выездом на место события. Появляется вопрос: почему же если возникла необходимость (надобность, потребность, нужда) рассмотрения обращения гражданина на месте событий, которая может быть связана, например, с воспрепятствованием в осуществлении его законных прав, субъект, принявший обращение и рассматривающий его, всего лишь может обеспечить выезд на место? Нам представляется, что в данном случае следует установить обязанность ответственного лица обеспечить рассмотрение обращения гражданина на месте, а не ограничиться возможностью такого действия, как это сделано в исследуемой норме. Поэтому слово «может» в представленной нормативно-языковой конструкции нужно заменить на слово «должно». Более того, следует четко определить перечень ситуаций, при которых субъект, рассматривающий обращение гражданина должен выехать на место событий, оценить ситуацию и принять соответствующее решение. Это подчеркнет высокую ответственность органов государственной и муниципальной власти и их должностных лиц перед рядовыми гражданами, установит дополнительную гарантию права гражданина на действительное и объективное рассмотрение его обращения, что является важным элементом правовой стабильности.
Требования, предъявляемые к законодательным дефинициям
Спорной представляется необходимость дефинирования таких терминов, как «международный стандарт» («стандарт, принятый международной организацией») и «региональный стандарт» («стандарт, принятый региональной организацией по стандартизации») в статье 2 Федерального закона «О техническом регулировании»3. Мы считаем, что вполне достаточно содержащегося в данном нормативном акте общего определения понятия, выраженного термином «стандарт», значение же терминов, характеризующих его видовую принадлежность, представляется вполне очевидным.
Иными словами, смысл всех приведенных терминов ясен и без дополнительного пояснения. Поэтому их законодательные определения являются плеоназмами, не несущими необходимой смысловой нагрузки и загромождающими нормативный текст.
В этой связи, востребованным является формулирование критериев необходимости дефиниций в конкретных законодательных случаях.
Подчеркнем, что в ракурсе данной проблемы научная юридическая среда изобилует индивидуальными мнениями. Приведем некоторые из них. Нисколько не потеряли актуальности правила определения понятий, выраженных соответствующими терминами, в тексте закона, обоснованные П.И. Люблинским еще в начале ХХ века. По мнению автора: «1. Определение должно иметь место только тогда, когда оно удовлетворяет определенным практическим потребностям, но не чисто теоретическим интересам… 4. В тех случаях, когда законодательное понятие вполне по содержанию совпадает с общежитейским, не следует давать определений, предоставив этому понятию свободно развиваться… 6. Всякий искусственный термин доложен быть определен законодателем прямо или косвенно…»1. С точки зрения А. Нашиц, «потребность в определении используемых терминов проявляется, естественно, наиболее явственно тогда, когда эти термины имеют в разных или даже в одной и той же отрасли права неодинаковое значение… или же, наоборот, когда для одного и того же понятия законодательство использует разные термины»2. Анализируя современное российское законодательство, Т.В. Губаева приходит к следующим выводам: «нормативные дефиниции необходимы в случаях, если: 1) понятие создано путем переосмысления общеупотребительного слова либо с использованием нетрадиционной лексики (редких, специальных или иностранных слов, в том числе юридических терминов; 2) понятие оформлено с помощью слов, которые слишком часто употребляются в обычной речи и вызывают множественные смысловые ассоциации; 3) с учетом целей проектируемого нормативного правового акта данное понятие специфично; 4) понятие по-разному трактуется юридической наукой и практикой»3. Е.В. Сырых акцентирует внимание на том, что в тексте закона понятия следует определять в случаях, когда: «1) понятие является основополагающим для соответствующего закона; 2) вводится новое правовое понятие либо понятие заимствуется из правовой науки; 3) в действующих законах содержатся неточные легальные дефиниции; 4) понятие заимствуется из неюридических наук (в исключительных случаях)»1. С.К. Магомедов также отмечает, что законодательная дефиниция необходима, если «термин обозначает объекты, отношения, явления или процессы, которые раньше не находили отражения в законодательстве Российской Федерации»2.
На основе имеющихся позиций, касающихся правил (критериев) необходимости законодательных дефиниций, представим собственное видение данной проблемы и попытаемся определить категории терминов, нуждающихся в определениях.
Во-первых, считаем, что в тексте закона необходимо давать определения собственно юридическим терминам, а также специальным терминам, привнесенным из других областей знания. Особенно тем, которые являются новациями для языка российских законов. Всякое специальное слово, которое может быть непонятно обычному пользователю при соприкосновении с законодательным текстом, требует пояснения. Полагаем, что неспециалисту трудно было бы без дефиниций правильно уяснить для себя смысл таких специальных юридических терминов, как «аваль», «суброгация» (определения даны, соответственно, в ст.ст. 881 и 965 ГК РФ), «диспач», «диспаша», «диспашер» (дефиниции изложены в ст.ст. 133 и 305 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации), а также таких терминов других областей знания, используемых в юридическом языке, как «конверсия радиочастотного спектра», «трафик», «контентные услуги» (определения представлены в статье 2 Федерального закона «О связи»1) или, например «калибровка средств измерений», «эталон единицы величины» (дефиниции содержаться в ст. 2 Федерального закона «Об обеспечении единства измерений»2).
Во-вторых, полагаем, что следует определять ключевые для соответствующего закона термины, которые имеют системообразующий характер, являются «ядром» используемой в нем терминологии. Например, для Федерального закона «Об экспортном контроле»3 такими терминами являются «внешнеэкономоческая деятельность», «экспортный контроль», для Федерального закона «О саморегулируемых организациях»4 - это термины «саморегулирование», «саморегулируемая организация».
В-третьих, всякая множественность актуализации (многозначность) термина также должна считаться весомой предпосылкой для введения дефиниции, указывающей, в каком именно значении данное понятие следует воспринимать в соответствующем законодательном контексте. В данном случае любая возможность неправильного восприятия понятия, выраженного соответствующим термином, должна пресекаться с помощью законодательного определения.