Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные параметры вероисповедной политики в Российской империи (конец XVIII - конец XIX вв.) 16
1. Формирование и развитие органов государственного управления духовными делами: конфессионально-исторический фон 16
2. Принципы и особенности вероисповедной политики правительства Российской империи 34
3. Этно-конфессиональная карта столицы Российской империи...50
Глава II. Правовое регулирование жизнедеятельности основных конфессий в Российской империи 78
1. Неправославные христиане: конфессиональные различия и политический интерес 78
2. Правовое регулирование жизнедеятельности исламских общин 148
3. Еврейский вопрос в политике самодержавия (между экономической необходимостью и конфессиональной нетерпимостью) 196
Заключение 230
Список литературы 237
Приложения
- Формирование и развитие органов государственного управления духовными делами: конфессионально-исторический фон
- Принципы и особенности вероисповедной политики правительства Российской империи
- Неправославные христиане: конфессиональные различия и политический интерес
- Правовое регулирование жизнедеятельности исламских общин
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Важнейшей задачей современного этапа развития российского гражданского общества является его консолидация, укрепление и оптимизация социальных, культурных, экономических связей, которые существуют между различными этническими и конфессиональными группами населения Российской Федерации.
Особенно большое значение сейчас приобрели нравственные и идеологические аспекты общественного мировоззрения. Об этом, в частности, говорил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на открытии Всемирного саммита религиозных лидеров, прошедшем в июле 2006 г. в Москве. Он отметил: «История и современность показывают, что без духовной и нравственной основы в жизни народов, без глубокого знания людьми своей религиозной традиции нельзя эффективно противостоять распрям, насилию, порокам, экстремизму и террору. С нравственным состоянием личности и общества связаны экономика, экология, здоровье и другие сферы человеческой жизни. В них нельзя по-настоящему добиться успеха без целостности человеческой личности, без добрых намерений сердца»1.
В наше сложное время важно подчеркивать не различия и противоречия религиозно-нравственных систем, не акцентировать внимание на межконфессиональных конфликтах, которые имели место в прошлом, а наоборот искать общие позитивные черты и консолидирующие основы человеческого взаимодействия. Именно возвращение к основополагающим, непреходящим нравственным ценностям позволит успешно противодействовать негативным тенденциям, связанным с деятельностью националистических, ксенофобских экстремистских организаций.
Для того чтобы решить эти сложнейшие задачи, нелишним нам представляется изучение богатого исторического опыта в первую очередь
1 Речь Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II при открытии Всемирного саммита религиозных лидеров //www reiigare m_03 июля 2006.
4 Российской империи XVIII - XIX вв., причем как позитивного, так и негативного. Несомненно, что просчеты в религиозной (вероисповедной) политике имперских властей во многом способствовали революционным взрывам XX в. и гибели самой Российской империи. Следует заметить, что в советское время положение верующих в государстве не только не улучшилось с провозглашением принципов свободы совести и отделения церкви от государства, а кардинальным образом ухудшилось, т.к. официальной идеологией правящих кругов стал воинствующий атеизм.
Сейчас наше общество с трудом выходит из 70-летнего периода атеистического воспитания и богоборчества, и поэтому даже крупицы положительного опыта, накопленного политико-правовыми институтами Российской империи, являются, по крайней мере, не лишними.
В современных условиях возрождения конфессиональной жизни в различных ее формах все большее значение приобретает постоянный и конструктивный диалог между государством и религиозными организациями. Успешность этого диалога во многом зависит от правильного понимания и учета как позитивных сторон, так и ошибок в политико-правовой сфере, допущенных в период существования Российской империи.
Как верно отметил Президент России В.В. Путин в своем выступлении на открытии Всемирного саммита религиозных лидеров, «здесь, на огромном евразийском пространстве, сложилось уникальное единство и многообразие разных религий и национальностей. Их взаимодействие сыграло системообразующую роль в развитии самой российской государственности и в укреплении ее целостности»2. И в современной России толерантность и веротерпимость являются основой гражданского мира, важным фактором социального прогресса. Государство и религиозные организации должны вместе способствовать нравственному воспитанию каждой личности и
Выступление на открытии Всемирного саммита религиозных лидеров // http //www kremlin ru /appears/2006/07/03
5 налаживать необходимый не только для России, но и для всего мира диалог культур.
Степень научной разработанности проблемы. Изучение научной литературы свидетельствует об отсутствии специальных работ, посвященных сравнительному анализу правового положения основных иноверных конфессий в Российской империи. Вместе с тем, можно назвать ряд исследований, в которых в той или иной мере затрагивались рассматриваемые нами вопросы. Это, прежде всего труды дореволюционных ученых. Так, М.А. Рейснер анализировал положения русского законодательства в сфере вероисповедной политики3. Тема религиозной жизни инославных христиан получила глубокое и многоплановое освещение в трудах профессора императорского Варшавского университета Д.В. Цветаева4, которым написано более 20 основательных работ по истории инославных церквей. Правовое положение лютеран и католиков исследовал также профессор, доктор церковного права М. Красножен5. «Еврейский вопрос» получил подробное освещение в трудах А.П. Субботина, М.И. Мыша, Ю. Гессена, И.Г. Оршанского6.
В советский период вероисповедному вопросу внимания практически не уделялось. Если и проводились какие-либо исследования, то лишь в рамках изучения национального вопроса. Советская историография изучала
3 Рейснер М А Государство и верующая личность. - СПб., 1905. Цветаев Д В Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований. - М., 1890; Цветаев Д.В Из истории иностранных исповеданий в России в XVI-XVII в. - СПб., 1886; Цветаев Д В Обрусение западноевропейцев в Московском государстве. Варшава, 1903; Цветаев ДВ Положение иноверия в России: историческое обозрение. - Варшава, 1904; Цветаев Д В Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований. М, 1890 и др.
5 Красножен М Иноверцы на Руси. Т.1 Положение неправославных христиан в России. -
Юрьев, 1903
6 Субботин А П. «Общая записка по еврейскому вопросу». СПб, 1905; Мышь МИ
Руководство к русским законам о евреях. - СПб, 1898; Гессен Ю. История еврейского
народа в России: В 2-х т., т. 1, Л., 1925.; Гессен Ю Евреи в России: Очерки общественной,
правовой и экономической жизни русских евреев. - СПб., 1906; Оршанский ИГ
Законодательство о евреях. Очерки и исследования. — СПб., 1877.
7 Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI-начало XX в.). - М, 1973; Кобузан
8 М Народонаселение России в XVIII - первой половине XIX века. - М: АН СССР, 1963;
проблемы религиозной жизни, опираясь на господствовавшую атеистическую точку зрения, исходя из антицерковной политики государства.
В настоящее время можно отметить все возрастающий интерес к религиозной тематике среди отечественных ученых. В последние годы вышло много работ, посвященных исследованию вероисповедной политики Российских императоров и анализу правового положения различных конфессий в Российской империи. Это труды Е.А. Вишленковой, С.Л. Григорьева, Ю.Е. Кондакова, О.А. Лиценбергер, О.В.Курило, Е.И. Воробьевой, Г.А. Козлитина, М.З. Хафизова8. Однако, ни один из авторов не ставил задачи провести сравнительный анализ правового положения различных конфессий.
Хронологические рамки исследования. Изучение поставленной проблемы ограничивается в основном периодом конца XVIII - конца XIX вв., выбранным вполне осознанно: именно этот период был чрезвычайно важным для процесса формирования органов государственного управления духовными делами и эволюции вероисповедной политики правительства Российской империи. Начальная дата связана с правлением Екатерины II,
ЮхневаНВ «Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Вторая половина XIX - начало XX века». - Ленинград: Издательство «Наука», 1984; Из истории национальной политики царизма//Красный архив. 1929. Т. IV. С. 107-127. %Вишленкова Е А. Заботясь о душах подданных: Религиозная политика в России первой четверти XIX в. Саратов, 2002; Вишленкова ЕА. Религиозная политика в России (первая
четверть XIX в.): Автореф. дис д-ра ист. наук. Казань, 1999; Григорьев С Л.
Религиозные взгляды и религиозная политика Павла I. Дис.... кандидата ист. наук:
07.00.02/ Екатеринбург, 2004; Кондаков Ю Е Духовно-религиозная политика Александра I
и русская православная оппозиция (1801-1825). СПб.: Нестор, \99%\ Лиценбергер О А
Евангелическо-лютеранская церковь в Российской истории (XVI-XX вв.). М., 2004;
Лиценбергер О.А Римско-католическая церковь в России: история и правовое положение.
I Саратов, 2001; Лиценбергер О.А Римско-католическая и Евангелическо-лютеранская
церкви в России: сравнительный анализ взаимоотношений с государством и обществом (XVIII - начало XX вв.): Дис.... д-ра ист. наук : 07.00.02 Саратов, 2005 и др.; Курило О.В Лютеране в России. XVI-XX вв. М., Изд-во: Фонд «Лютеранское наследие», 2002; Курило О.В Лютеране в России (XVI-XX вв.). Дис.... канд. ист. наук. М., 1995; Воробьева Е И Мусульманский вопрос в имперской политике Российского самодержавия (вторая половина XIX - 1917 г.). Дисс.... к.и.н. СПб., 1999; Козлитин Г.А. Правовое положение евреев в Российской империи. Конец XVIII - XIX вв. Дис.... канд. юр. наук. Ростов-на-Дону. 2004; ХафизовМЗ Нижегородские татары: очерки истории - Нижний Новгород, 1998;
7 когда начался новый поворот в религиозной политике государства, направленный на толерантность, завершается процесс изучения революционными событиями 1905-1906 гг., которые кардинально изменили всю политическую атмосферу в России. Вероисповедные реформы начала XX в. заслуживают отдельного фундаментального исследования.
Однако следует отметить, что обозначенные хронологические рамки достаточно условны, так как в целях сохранения логики исследования в некоторых случаях было необходимо обращение к более раннему и более позднему фактическому материалу.
Территориальные рамки исследования ограничиваются в основном центральными регионами Российской империи. Вопрос о национальных окраинах рассматривается лишь фрагментарно в контексте исследования.
Теоретической основой исследования послужили труды отечественных дореволюционных и современных ученых, в том числе в области истории России, теории и истории государства и права, а также монографические исследования по общим проблемам вероисповедной политики Российской империи и правового регулирования жизнедеятельности отдельных иноверных конфессий, сборники научных публикаций и журнальные статьи по данным вопросам. В процессе работы над диссертацией автор стремился по возможности полно изучить и проанализировать труды Д. В. Цветаева, М.И. Мыша, М. А. Рейснера, М. Красножена, Ю. Гессена, А.П. Субботина, П.А. Зайончковского, В.О. Ключевского, Н.В.Юхнёвой, B.C. Дякина, Д.Ю. Арапова, Е.А. Вишленковой, О.А. Лиценбергер, В.К. Пинкевича, Д.М. Усмановой, В.А. Федорова, М.О. Шахова, и других.
Эмпирическую основу исследования составил обширный блок имперского законодательства, касающегося вероисповедной политики и правового регулирования жизнедеятельности католиков, лютеран, мусульман и иудеев, а также статистические и архивные данные.
Методологической основой исследования является диалектический метод познания, позволяющий изучить предмет в развитии и во взаимосвязи
8 всех его отдельных проявлений. Кроме того, диссертантом применялись индукция, дедукция, аналогия, сравнение и другие общенаучные методы. Среди используемых специальных и частно-научных методов можно выделить такие методы как формально-логический, социологический, статистический, формально-юридический, историко-правовой, сравнительно-правовой и другие. Только комплексное использование разных методов научного познания позволило решить поставленные задачи и достичь цели диссертационного исследования.
Терминология: Иноверцы - официальный термин, используемый для обозначения лиц, исповедующих иную (не православную) веру.
Вероисповедная (религиозная, конфессиональная политика) - совокупность государственно-правовых мер, направленных на упорядочивание государственно-конфессиональных отношений, установление правового статуса лиц в зависимости от вероисповедания, управление духовными делами религиозных объединений. В рамках диссертационного исследования данные термины будут использоваться как синонимы. Термин «вероисповедная», по мнению соискателя, является наиболее адекватным для той политики, которую проводили государственные органы Российской империи до начала XX в., в то время как политика современного Российского государства в этой сфере более корректно может именоваться «конфессиональной». В XIX в. государство вторгалось в сферу религиозных чувств верующих, напрямую подчиняло себе все религиозные организации, устанавливало правовую градацию конфессий, вмешивалось в процедуру религиозных обрядов.
Объектом исследования выступает совокупность духовно-религиозных, социально-экономических, организационно-правовых отношений в сфере правового регулирования жизнедеятельности основных иноверных конфессий (неправославных христиан, мусульман, иудеев) в Российской Империи.
Предмет исследования составляют конкретно-исторические явления, раскрывающие сущность государственно-конфессиональных отношений и принципы вероисповедной политики правительства, правовое положение иноверцев и иноверных религиозных организаций.
Цель и задачи исследования Целью диссертационного исследования является создание комплексной картины становления и правового регулирования деятельности иноверных общин в Российской империи. Поставленная цель определила следующие основные задачи:
проследить процесс формирования и развития органов государственного управления духовными делами;
выявить особенности вероисповедной политики российского правительства, определить ее принципы;
на примере столицы Российской империи определить роль духовных центров в жизнедеятельности иноверных общин, в сохранении иноверцами своей национальной и культурной идентичности;
выяснить, какой объем прав, привилегий и ограничений устанавливался имперским законодательством в отношении каждой из иноверных конфессий;
провести сравнительный анализ их правового положения;
выявить комплекс причин ограничения иноверцев в правах;
на примере Нижегородской губернии проследить становление, развитие, динамику и условия существования иноверных общин в рамках поликонфессионального государства с господствующей православной религией.
Личный вклад автора и научная новизна исследования заключается в самой постановке проблемы. Впервые на основе широкого круга источников в отечественной историко-правовой науке проведен комплексный сравнительно-правовой анализ правового положения иноверцев в Российской империи. В диссертации впервые дан анализ
10 дореволюционных актов, справочной и иной литературы, посвященной вероисповедной политике и регламентации жизнедеятельности основных иноверных конфессий. Введены в научный оборот новые архивные материалы, иллюстрирующие особенности вероисповедной политики на частных примерах.
Основные положения, выносимые на защиту:
Становление системы органов государственного управления духовными делами проходило в русле официальной политики абсолютизма, направленной на подчинение государственной власти всех сфер общественной жизни. Русская Православная Церковь в организационном плане управлялась Святейшим Синодом, подчиненным напрямую Императору, в то время как иные религиозные организации находились в подчинении общеадминистративных гражданских учреждений - сначала Министерству духовных дел и народного просвещения, а затем Департаменту духовных дел иностранных исповеданий в составе Министерства внутренних дел. Тем самым имперская власть подчеркивала общеадминистративный характер управления иными конфессиями;
Единого документа, определяющего конфессиональную политику государства, не существовало. Каждый правитель проводил ее в соответствии с собственным пониманием (которое основывалось и на воспитании, и мировоззрении, и степени влияния наставников и окружения), а также внутриполитической и внешнеполитической обстановкой.
Со времени правления Екатерины II основой вероисповедной политики официально признается веротерпимость, при сохранении первенствующего положения Русской Православной церкви и охранении господствующей православной веры. Однако, веротерпимость не означала свободы совести и равенства конфессий. Государство, охраняя господствующую веру и решая свои имперские задачи, проводило вероисповедную политику, основными принципами которой являлось: непризнание прав личности на религиозное самоопределение; наличие
правовой иерархии конфессий и их неравенство в правах, привилегиях и ограничениях; вмешательство во внутрицерковную деятельность существовавших в России конфессий; жесткость национально-конфессиональных рамок и фактический запрет перехода из одного исповедания в другое, за исключением перехода в православие, который приветствовался и поддерживался государством; превращение церковной власти в орудие светской политики; выполнение вероисповедным законодательством роли регулятора национального вопроса (поскольку конфессиональные различия в основном совпадали с национальными); распространение и поддержка только православной веры как государственной религии; признание полноправными (с точки зрения конфессиональной принадлежности) только лиц, исповедующих православие.
Иноверцы, несмотря на ограничительную политику государственного православия (имеется в виду политика ограничения иноверцев в правах, меры по языковой, культурной и т.д. ассимиляции иноверцев и др.), включались в общественную и экономическую жизнь Российской империи и играли в ней существенную роль. Существуя в рамках иноверной среды, представители иных конфессий сохраняли свою национальную, культурную, религиозную самобытность и большую роль в этом играли духовные центры (кирхи, костелы, мечети, синагоги), которые служили не только нуждам религиозного культа, но и выполняли образовательную, воспитательную, объединяющую и другие функции.
Среди признанных и терпимых в Российской империи иноверных исповеданий наиболее крупными по численности верующих являлись христианские неправославные (или «инославные») конфессии - католическая и лютеранская (как наиболее значительная из протестантских), а также нехристианские конфессии - иудаистская и мусульманская. Несмотря на то, что согласно официальной градации, все названные конфессии занимали вторую ступень правовой иерархии, фактически для каждой из них
12 государством устанавливался особый правовой режим. В своем социальном, имущественном и политическом положении конфессии второй ступени также не были равны.
6. Из неправославных христиан лютеране находились в более привилегированном положении по сравнению с католиками, что было обусловлено целым рядом исторических, идеологических, политических и других факторов. Магометане и их духовенство более ограничивались в правах, чем инославные христиане (например, мусульманское духовенство не считалось особым привилегированным сословием, в отличие от лютеранских и католических священников; мусульмане ограничивались в праве замещения выборных должностей в органах управления, в образовательной сфере, государство навязывало мусульманам некоторые христианские нормы жизни, которые входили в противоречие с нормами шариата). Однако, несмотря на дискриминационную сущность отдельных норм законодательства, они не затрагивали основы основ - их права свободно исповедовать свою веру и исполнять культовые обряды.
Сравнивая положение евреев (иудеев) и лиц, принадлежащих к другим признанным и терпимым исповеданиям, мы делаем вывод о наибольшей степени ограниченности в правах, а также о том, что в правительственной психологии и политике на всем протяжении российской истории (вплоть до конца XX в.) наблюдается явно предвзятое отношение к иудеям. Государство не только ограничивало свободу передвижения и расселения евреев по Российской империи, не только запрещало им определенные виды деятельности и налагало дополнительные денежные сборы, но и вторгалось во внутреннюю жизнь еврейских общин, устанавливая правовые запреты на соблюдение иудеями своих религиозных традиций (ношение пейсов, особой одежды, бритье головы женщинами и др.).
5. Официально причиной ограничения иноверцев в правах являлось недопущение совращения христиан (или обратившихся в христианство) в иную веру. Что касается не оглашаемых причин, то, по мнению соискателя,
13
это были те самые имперские задачи, которые обусловили особенности
вероисповедной политики российских властей - обеспечение единства и
монолитности империи, недопущение роста национального самосознания (и,
і как следствие, сепаратистских настроений), ускорение ассимиляции иных
народов, обеспечение русской народности, как титульной нации, привилегированного положения в сфере управления, предпринимательства и т.д.
6. В Нижегородской губернии исторически сложилось значительное
количество мусульманских общин (в основном в татарских деревнях, но и в
самом Нижнем Новгороде было немало мусульман), причем численность
мусульманского населения на протяжении XIX в. постоянно росла.
Остальные конфесии составляли незначительную долю населения, однако,
имелись и лютеранская, и еврейская общины. Еврейское население
появилось в регионе достаточно поздно (только в середине XIX в.), что было
обусловлено законодательством о черте оседлости и предоставлении
некоторым категориям евреев права селиться вне этой черты. В целом,
иноверное население достаточно благополучно и мирно сосуществовало с
православными и друг с другом в многоконфессиональной Нижегородской
губернии.
7. Нельзя, однако, утверждать, что вероисповедная политика
российского государства осуществлялась лишь в целях последовательного
ущемления иноверцев в правах и принуждения их к слиянию с православным
населением и отказа от своей веры. Государство реально обеспечивало
иноверцам возможность исповедовать свою веру и исполнять культовые
обряды (например, в воинских частях создавались институты штатных
имамов, лютеранских пасторов, католических капелланов, иудейских
раввинов для обеспечения возможности отправления религиозных культов
военнослужащими-иноверцами, к присяге иноверцы приводились по
правилам своего вероучения и др.). Как проявление политики толерантности
следует рассматривать процесс узаконения отдельных норм шариата и
14
канонического права католиков (этими нормами регулировались брачно-
семейные и наследственные отношения). Православное государство
учитывало и по возможности охраняло законом религиозные интересы
|ґ иноверцев (показательным, на наш взгляд, является, например, то, что в
дореволюционной России официально дозволялось многоженство для мусульман, и юридически защищались интересы всех жен и наследников).
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты восполняют пробелы в изучении России как многоконфессионального и многонационального государства, особенностей его правовой системы. Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в сфере практической политико-правовой деятельности, в частности, при определении способов урегулирования межнациональных и межконфессиональных конфликтов и при построении наиболее оптимальной модели государственно-конфессиональных отношений. Положения диссертации могут стать основой спецкурса на тему «Правовое положение иноверцев в Российской империи»; привлечены в качестве сравнительного материала при корректировке конфессиональной политики современного российского государства; в процессе преподавания истории государства и права России, теории государства и права, истории политических и правовых учений.
Апробация результатов исследования. Выводы, содержащиеся в диссертации, были обсуждены и одобрены на заседании кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Основные положения диссертационного исследования нашли выражение в опубликованных статьях научно-исследовательского характера, в выступлениях на следующих научно-практических конференциях:
1. международная научно-практическая межвузовская конференция «Актуальные вопросы права переходного периода в России» (Н.Новгород, 29 сентября 2005 г.);
2. международная научно-практическая конференция «Организация в
фокусе социологических исследований (Н.Новгород, апрель 2005 г.),
3. X нижегородская сессия молодых ученых (Н.Новгород, 20-24
к октября 2005 г.);
4. межрегиональная научно-практическая конференция «Конституция
России как основа развития российского права» (Кострома, 10 декабря 2005
г.);
конференция «Актуальные проблемы теории и истории государства и права на современном этапе (Уфа, 17 апреля 2006 г.);
международная научно-практическая конференция «Девиация и делинквентность: социальный контроль» (Н.Новгород, 21—22 апреля 2006
международная научно-практическая конференция «Проблемы модернизации российского общества: социокультурные, правовые, экономические, экологические аспекты» (Н.Новгород, 24 апреля 2006 г.). Результаты исследования использовались при чтении курса лекций и проведении семинарских занятий по дисциплинам: «Теория государства и права», «История государства и права России».
Структура диссертации определена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, включающих в общей сложности шесть параграфов, заключения, приложений и библиографического списка.
Формирование и развитие органов государственного управления духовными делами: конфессионально-исторический фон
Россия с древнейших времен была многонациональным и многоконфессиональным государством, поэтому сложный процесс формирования и развития органов управления духовными делами всегда имел первостепенное значение, сравнимое, пожалуй, только с аграрным вопросом.
Разнородность и многообразие конфессионального пространства России складывалось исторически, под воздействием экономических, политических, военных и других факторов9. Это и продолжавшееся веками географическое расширение страны, включение в состав России завоеванных и добровольно присоединившихся новых территорий с населявшими их народами, исповедовавшими свои, традиционные для них религии и культы, и развитие экономических связей между регионами России и с зарубежными странами, встреча разных самобытных культур и, как следствие, культурный обмен. Если первоначально, с принятием Киевской Русью христианства в 988 г., можно рассматривать Русское государство (Киевское, Ростово-Суздальское, наконец, Московское великое княжество) как моноконфессиональное, православное, то с началом расширения Московского великого княжества (затем царства), особенно в XVI в., в период царствования Ивана Грозного, и в последующие три века, оно постепенно включало в себя территории, населенные народами, исповедующими ислам и буддизм на Востоке и Юге, католицизм и иудаизм на Западе, лютеранство на Северо-Западе. Не говоря уже о шаманизме, многочисленных родовых и племенных верованиях и культах10. Все это актуализировало вопрос о государственном управлении духовными делами не только православной, но и иных конфессий.
К концу XIX в. православное население в рамках всей Империи уже не составляло абсолютного большинства. Согласно данным всеобщей переписи 1897 года, при общей численности населения в 125 млн. человек в стране проживало 69,4% православных, 1,8% старообрядцев, 9,1% католиков, 11,1% мусульман, 4,2% иудеев и 2,8 лютеран .
Что касается центральной России, то здесь процентные отношения вероисповедных групп в составе населения также неодинаковы.
Население Санкт-Петербурга, столицы Российской Империи, было многонациональным и многоконфессиональным. Н.В.Юхнёва в своей монографии «Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Вторая половина XIX - начало XX века» отмечает, что «на формирование столичного населения наиболее существенное влияние оказало вхождение в состав России Прибалтики, Финляндии, Белоруссии, Литвы, Польши. Этническая пестрота ближайшего окружения Петербурга была обусловлена его расположением не в центре расселения русских, а вблизи этнических границ». К началу XX в. в Петербурге проживали, кроме русских, немцы, поляки, белорусы, украинцы, финны, шведы, евреи, эстонцы, латыши, литовцы, татары. Всего же переписью 1897 г. учтено в составе жителей российской столицы 60 этнических групп.
В энциклопедии Брокгауза и Ефрона приводятся следующие данные о составе населения Санкт-Петербурга по вероисповеданиям . Анализируя данные за 1869, 1881 и 1890 года, мы наблюдаем стабильный рост католического населения к концу XIX в., уменьшение доли (но не численности) протестантов и увеличение (пусть и небольшое) доли магометан. В целом можно отметить тенденцию роста численности иноверческого населения, исключением являются евреи, которых в 1890 г. в Петербурге меньше, чем в 1881 г., впрочем, и они к 1897 году демонстрируют значительный прирост14.
Причем процентное соотношение православных к иноверцам иное на уровне Санкт-Петербургской губернии (по данным переписи 1897 г.) -православные составляют 78,4%, лютеране 17%, римско-католики 2,4%, раскольники 1,6%; остальные 0,6% — евреи, магометане и армяно-григориане. Более высокий процент лютеран объясняется тем, что финское население (так называемые ингерманландцы, ижорцы и другие финские народы) было здесь коренным по отношению к пришедшим в ходе Северной войны (1699-1721 г.г.) православным.
Казанская губерния отличается высоким процентом магометан - 29,2%). Православных и единоверцев 68,8%, раскольников 1,1%, римско-католиков, армяно-григориан и протестантов не более 0,1%, иудеев 0,1 %, язычников 0,6%.
В Нижегородской губернии 91,5% населения — православные, 5,5% — старообрядцы, 2,6% — магометане, 0,4%» — др. исповеданий. В Уфимской губернии православных менее половины - около 44 %, магометане составляют 49,5%, язычники - 5%, раскольники - 1,5%. Тверская губерния: православные — 98%), раскольники — 1,2% (главным образом в г. Ржеве — ок. 12 тыс., или 56% населения города), лица других исповеданий — 0,8%). Костромская губерния - православных 98%), раскольников 1,8 % , иные исповедания - 0,2 %. Москва по вероисповеданию преимущественно православный город: в 1882 г. на 100 жителей приходились 92 православных; на 450 православных церквей всего 1 мечеть и один молитвенный дом для евреев. Показательны в данном вопросе данные по Московскому уезду (к 1 янв. 1896 г.) - всех жителей в уезде 138505 чел.: православных 131982 (95,3), раскольников 5614, католиков 224, протестантов 45, магометан 10, евреев 168, проч. исповеданий 462. В московской губернии преобладают русские, доля которых среди сельского населения составляет 99,6 %, среди городского — 95,8 %; представители других национальностей живут преимущественно в г. Москве. Православных в Московской губернии 2272145 (93,5 % - что не сильно разнится с данными по Москве), староверов — 99825 (4,1%); из других исповеданий всего более лютеран — 21437 (0,9 %).
Таким образом, данные переписи четко показали различия между центральными губерниями, которые исконно были православными и окраинными губерниями (Петербургская, Уфимская и др.), колонизированными православным населением значительно позже, главным образом после образования Российской Империи. Русская миграция носила мягкий характер и позволила «инородцам» сохранить свои верования вплоть до языческих культов.
Однако нельзя забывать, что эти цифры требуют уточнения. Так, по отчету обер-прокурора Святейшего Правительствующего Синода за 1894 и 1895 г.г., число старообрядцев достигало 13 млн. человек, т.е. более 10% населения Империи,15 что в пять раз превышало цифру, которая была обнародована по результатам обработки материалов переписи. Это, видимо, было следствием того, что до 1905 года большинство старообрядцев было вынуждено скрывать свое вероисповедание и числиться номинально принадлежащими к господствующей церкви.
Принципы и особенности вероисповедной политики правительства Российской империи
Одной из существенных характеристик вероисповедной политики Российской империи в XIX в. являлась правовая градация религиозных конфессий. Российское законодательство оценивало религии по их «истинности», т.е. догматической близости к православию и, соответственно этому, одни «охраняло» и поддерживало, другие запрещало и для всех определяло различный правовой режим существования.
Согласно Своду законов все исповедания располагались на четырех иерархических уровнях, каждому из которых соответствовал свой объем прав, привилегий и ограничений.
На первом уровне находилась господствующая Русская православная церковь. Вторую ступень правовой иерархии занимали так называемые признанные терпимые исповедания, к которым относились прежде всего христианские неправославные (или «инославные») конфессии (Католическая, протестантские, Армяно-грегорианская, Евангелическо-лютеранская церкви и др.), а также нехристианские конфессии (иудаистская, мусульманская, буддийская) и язычники. Ведущие инославные и иноверческие вероисповедания имели свои уставы духовных дел, опубликованные в ч.1 Тома XI Свода Законов Российской империи. В зависимости от интересов государства для каждого «терпимого» исповедания устанавливался особый правовой режим, т.е. в своем социальном, имущественном и политическом положении конфессии второй ступени также не были равны.
Третий уровень - это «терпимые непризнанные» религиозные общества, которые с точки зрения права не признавались, но на бытовом уровне «терпелись». К этой категории относились некоторые секты, а также старообрядцы.
На последней ступени правовой иерархии находились «непризнанные и нетерпимые» исповедания - признанные «вредными» некоторые старообрядческие толки (например, филипповцы, поморцы, «бегуны» или «странники» и др.), а также секты: пашковцы, духоборы, молокане, субботники, хлысты, скопцы, иудействующие и др., а также те исповедания, которые в зависимости от конкретно-исторических обстоятельств квалифицировались государством как враждебные (например, штундисты, баптисты, мармоны). Вневероисповедное состояние подданных Российской Империи Сводом законов не предусматривалось.
Профессор, доктор церковного права М.Красножен, в своей книге «Иноверцы на Руси», посвященной вопросу о положении неправославных христиан в России, в самом начале XX века утверждал, что «всякое христианское государство обязано, конечно, уважать основанную на сущности веры свободу совести и религии своих подданных; однако принцип христианской терпимости отнюдь не требует и равного отношения государства ко всем признанным и терпимым им религиозным сообществам.
Справедливость требует, чтобы каждый получал свое, насколько это соединимо с представляемой государством истиной; принцип справедливости не есть принцип абсолютного равенства»53. В данном утверждении мы находим базовое идеологическое обоснование религиозной политики?оссжского государства на протяжении XIX века.
«Хотя религия есть дело совести, дело внутреннего человека, но нельзя забывать, что религиозное мировоззрение так охватывает всего человека, так сливается с его общим мировоззрением,...что правила религиозные весьма часто становятся вместе с тем главными правилами общественной и индивидуальной деятельности человека, а потому государство не может относиться безразлично не только к тем вероучениям, которые... представляются несовместимыми с государственной моралью (скопчество, мормонство), но и с теми, которые, в их принципах и положениях, идут в разрез с охраняемыми принципами морального и общественного порядка» .
Рассматривая правовую градацию конфессий, Рейснер М.А. указывает на то, что степень привилегий отдельных исповеданий зависит не от оценки истинности их учений, а от политического значения соответствующих наций. Если установить классификацию принятых в государстве исповеданий «по степени все возрастающего количества их преимуществ и привилегий, то... в самом низу скалы, рядом с сибирскими шаманитами и самоедами-язычниками у нас окажутся русские раскольники и шотландские и базельские сектанты, менониты и баптисты Закавказья... Ясно, что здесь не имеет места принцип духовной высоты отдельных религий, а просто степень их политического веса, в качестве национальных верований, определенных национальных единиц»55. Рейснер неоднократно подчеркивает тесную связь религиозного и национального вопросов и делает вывод о национальной основе вероисповедного законодательства Российской империи56. Изначально веротерпимость в России была построена на чисто-политическом основании и уже тогда получила совершенно определенный племенной и национальный характер; это была терпимость не веры, а тех или других племен и народов со всеми их обычаями и, в числе прочего, верой.
Неправославные христиане: конфессиональные различия и политический интерес
Уникальное геополитическое положение многонационального российского государства, специфические особенности его исторического и духовного развития обусловили включение католицизма и лютеранства в поликонфессиональную структуру Империи.
Российское законодательство XIX в. знало следующие виды инославных (т.е. неправославных) христианских исповеданий: римско-католическое, армяно-католическое, армяно-грегорианское, евангелическо-лютеранское, евангелическо-аугсбургское, евангелическо-реформаторское, Архангельский евангелический приход (представлявший собой соединение лютеранского и реформаторского исповеданий), евангелических братьев в Сарепте и в Прибалтийских губерниях, менонитов и баптистов109.
В правовой градации конфессий инославные вероисповедания занимали вторую ступень, вместе с иными терпимыми исповеданиями, к которым относились также нехристианские конфессии (иудаистская, мусульманская, буддийская) и язычники. Данное положение определялось Сводом законов Российской Империи 1832 г. Однако, в иерархии конфессий второй ступени, они занимали первое место, что было обусловлено идеологической близостью инославных христианских конфессий к православию, которое играло роль официальной государственной идеологии11 . Существование в России инославия уникально своим заметным вкладом в социально-экономическую, политическую и культурную жизнь общества, включением западных христиан в традиционную часть населения страны, а также своими взаимоотношениями с российским государством.
В данном параграфе основное внимание будет уделено наиболее распространенным в имперской России инославным исповеданиям -католицизму и протестантизму (на примере лютеранства) и правовому положению приверженцев данных конфессий по Российскому законодательству XIX в.
Развитие христианства в Европе (1-Х вв.), как и принятие Реформации в землях Германии (XVI в.) повлекли за собой стремительное проникновение новых религиозных учений во многие страны, в том числе в Россию111. Первые лютеране прибыли на территории, которые позднее вошли в состав Российской империи в начале XVI века, еще при жизни самого Мартина Лютера, вдохновителя Реформации и основоположника лютеранства, а в последующие столетия в Московском государстве поселилось немалое количество сторонников его учения . Однако сохранившиеся источники дают основание утверждать, что до XVIII в. католицизм и лютеранство не существовали в России как особо организованные структуры в отличие от Православной церкви.
Вплоть до начала XVIII в. католические и лютеранские церкви в России не имели не только единого управления, но и правовой базы своего существования в России. Они находились под юрисдикцией Посольского приказа. Русская Православная церковь до XVIII в. в организационно-правовом плане, как известно, была независимой, ее внутренняя иерархия отличалась самодостаточностью и замыкалась на Патриархе. Инославные же конфессии подчинялись светской власти.
Впервые законодательные нормы, посвященные дееспособности иноземцев и иноверцев, появились в важнейшем законодательном акте XVII в. - Соборном Уложении 1649 г., ставшем крупнейшим памятником русского права и определившим правовую систему России на многие десятилетия вперёд113. Так, Уложение запрещало иноземцам, не принявшим православие, вступать в родственные связи с русскими. Статья 40 главы XIX Уложения не дозволяла иностранцам, не принявшим православие, владеть недвижимостью на территории Москвы: «...дворов и дворовых мест у руских людей немцам и немкам вдовам не покупати, и в заклад не имати... А будет кто руские люди учнут немцам, или немкам дворы и дворовыя места продавати, и им за то от государя быти в опале». Эта же статья предписывала сломать все лютеранские кирхи на территории столицы и запрещала строить их рядом с православными церквями: «А на которых немецких дворех поставлены немецкие керки, и те керки сломати, и впередь в Китае и в Белом и в Земляном городе на немецких дворех керкам не быти. А быти им за городом за Земляном, от церквей Божиих в далных местех» . Так протестанты-иностранцы были выселены за пределы города.
4 октября 1652 г. Алексей Михайлович издал указ, по которому все иноверцы-христиане, не желавшие перейти в православие и повторно креститься, должны были выселиться в Ново-Немецкую слободу на Кукуе. Таким образом, государство посредством правовых норм провозглашало неравенство подданных, исходя из их конфессиональной принадлежности.
Вероисповедная политика Российского государства существенно изменяется при Петре I и Екатерине II, которые берут курс на более терпимое отношение к иноверцам вообще и к инославным конфессиям в частности. Вся политика Петра I, направленная на глобальное реформирование России, ее экономики, социальной сферы, вооруженных сил, культуры, вплоть до мировоззрения и ориентированная на Запад, закономерно должна была вызвать массовый приток иностранцев западно-европейского происхождения в Россию. Во многом это было обусловлено необходимостью восприятия иноземного опыта в военном, строительном и ином деле. Например, среди ближайших советников Петра I были лютеране - полковник русской службы Франц Лефорт, Тиммерман, обучивший царя обращению с астролябией, Карштенбрант, прививший любовь к парусам и известный ученый математик Лейбниц.
В XVIII в. появляется целый пласт важнейших правовых документов, регламентирующих правовое положение церковных институтов в государственной системе. С упразднением в 1700 г. патриаршества государство стремилось полностью подчинить церковь своей юрисдикции. Царь стал именоваться источником и носителем высшей власти не только в Православной церкви.
Правовое регулирование жизнедеятельности исламских общин
Из четырех основных мировых религий, их отдельных ветвей и направлений, представленных в России, ислам ранее других оказался в сфере влияния государства, исторически ориентированного на православие. Первыми из мусульман в состав Российского государства вошли поволжские татары (сер. XVI в.), последними - племена горного Памира (1890-е гг.) Непрерывное расширение территории России, включение в ее состав Поволжья, Приуралья, Сибири, Крыма, части Польши, Кавказа, Туркестана сделали русскими подданными многочисленные народы, исторической верой которых являлся ислам. Как показывают результаты Всеобщей переписи населения 1897 г. 11,1 % населения Российской империи составляли магометане (почти 14 миллионов человек), в основном это жители Кавказа (так, например, в Терской обл. магометане составляли 52,1% населения, в Бакинской - 84,7%, в Дагестанской - 97,4%) и Средней Азии (90, 3% всего населения)219. А значит к концу XIX в. мусульманская конфессия была второй по численности в Империи после господствующей - православной.
Что касается Европейской России, то и здесь процент достаточно высокий - 3,8%. На этой территории традиционными носителями мусульманской религии являлись башкиры и татары.
Так, например, в Нижегородском крае существовало много татарских (мусульманских) деревень. В самом Нижнем Новгороде татарам было запрещено селиться вплоть до XVI в. В XVII веке татарские мурзы-землевладельцы стали приезжать в Нижний Новгород торговать хлебом и т.д. С этого времени и позже, с увеличением товарооборота Макарьевской ярмарки, здесь уже встречалось немало мусульман - как местных, так и приезжих.
Исследуя историю распространения и укрепления исламской религии в пределах Нижегородской области, авторы монографии «История исламских общин Нижегородской области», отмечают, что исторические корни современных мусульманских селений Нижегородского края (сегодня их 34) уходят в глубину веков220. В Волго-Сурском районе к XVII в. в результате сложных этнических процессов сформировалась особая группа населения России - татары-мишари. К XIV - XV вв. восходит основание таких деревень как Урга, Ендовищи, Медяны, Карга; к XVI в. - Малое и Большое Рыбушкино и т.д. Большая группа исследователей, включающая и мусульманских священнослужителей, отмечают, что важнейшими факторами исламизации юго-востока Нижегородчины явились : 1. еще доордынское проникновение на эти территории отдельных представителей различных этносов, принявших ислам; 2. исламское влияние Волжской Булгарии и ордынцев; 3. становление в непосредственной близости в XV в. в рамках Московии самостоятельного Касимовского «царства» , которое, помимо прочего, стало первоначальной опорной базой мусульманской религии в тогдашних границах формирующегося Российского государства ; 4. санкционированные Русским государством перемещения служилых татар в XVI-XVII вв.
Рассматривая эти факторы, следует отметить, что, по нашему мнению, ключевое воздействие имело двухсотлетнее татаро-монгольское иго и, в частности, исламизация татар, расселившихся на обширной территории будущей Российской империи, имевшая место в XIV-XV вв.
По данным на 1812 г. в Нижегородской губернии насчитывалось 26 деревянных мечетей, в которых молились более 15,5 тысяч человек. К 1829 г. число мечетей выросло до 30, а прихожан насчитывалось приблизительно 16,5 тысяч. К середине века (1859 г.) в губернии было 33 мечети, а прихожан - более 32 тысяч224. Т.о. количество мечетей за полвека мало изменилось (от 26 до 33), а рост мусульманского населения был достаточно ощутимым -более чем в два раза (и это несмотря на политику христианизации, которую проводило правительство!). Сложилась демографическая обстановка для строительства новых мечетей, что и будет осуществляться в XIX в. Однако, анализируя динамику строительства мечетей, можно подчеркнуть, что их незначительное увеличение в первой половине и середине XIX в. сменяется резким ростом в конце XIX в. и начале XX в. К 1878 г. число мечетей в Нижегородской губернии составило 47, а прихожан насчитывалось более 33,5 тысяч человек. В 1898 г. мечетей было уже более 60 (в них молилось около 50 тысяч человек), а духовных учебных заведений (мектебе и медресе ) насчитывалось более 30 . Эта статистика вполне соответствует общим направлениям курса правительственной конфессиональной политики (именно на рубеже XIX-XX вв. особенно усилилась тенденция к ее либерализации).
Мечети на Нижегородской земле концентрировались, естественно, в татарских деревнях. В самом Нижнем Новгороде мечеть была всего одна. Она начала функционировать с открытием Нижегородской ярмарки (1817 г.), расположившись в той части ярмарочного городка, которую облюбовали купцы с Востока. Ярмарочная мечеть начала действовать в 1828 г. и была центром мусульманской жизни Нижнего Новгорода на протяжении всего XIX в.
«Мусульманский вопрос» не был неким монолитным явлением, а имел определенные нюансы и внутренние различия в зависимости от того, как властные структуры толковали место и роль того или иного мусульманского народа в системе «государственных интересов» Российской империи. Можно сказать, что «мусульманский вопрос» в государственной политике самодержавия был подвержен изменениям в соответствии с переменами и колебаниями внутреннего курса в целом и изменениями конфессиональной политики в частности228. Включение регионов с мусульманским населением в состав империи на разных исторических этапах развития российской государственности предопределило различный правовой статус этих народов. В основе этого явления лежали как исторические корни, так и определенные задачи, стоявшие перед властными структурами, так или иначе толковавшими «государственные интересы». В частности, на момент включения их в состав империи ряд областей обладали развитой, уходящей корнями в глубокое прошлое, исторически сложившейся правовой системой, быстрая ломка которой была бы чревата многочисленными отрицательными последствиями. По мнению ряда исследователей, введение отдельных норм и институтов мусульманского права в общеимперское законодательство для восточных окраин и в судебные институты России представляло собой «продуманный шаг правительства, способствовавший гармонизации отношений в полиэтничном обществе» . Однако, по мнению других, -«продуманности и планомерности в проведении подобной политики было гораздо меньше, нежели спонтанности и действий, исходящих из сиюминутных практических соображений.».
Необходимо отметить, что законодательная политика Российского государства до середины XVIII в. (Соборное Уложение 1649 г., указы Петра I, Петра II, Елизаветы Петровны) была направлена на ограничение ислама, поощрение перехода мусульман в православие, покровительство по отношению к «новокрещеным»231. Еще в 1593 г. специальная Грамота запрещала «иметь мечети татарам для того, чтобы не было соблазна христианам и крященам»232. Данный указ распространялся на деревни, которые имели смешанное население или татарские, но с наличием «крящен»233. Опираясь на эту Грамоту, власти отдавали распоряжения сносить имеющиеся мечети и в XVIII в. Было определено: «если еще где не сломаны мечети в деревнях, где живут русские и крящены, даже если нет церквей здесь, все сломать и вновь строить здесь не давать» . Попытки возврата из православия в ислам жесточайшим образом пресекались.