Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Особенности латино-иерусалимской монархии 18
1. Организация верховной власти в государстве крестоносцев: конфликт короны и церкви 18
2. Оформление порядка передачи верховной власти 29
3. Эволюция государственной власти: от раннефеодальной к сословно-представительной монархии 40
Глава 2. Становление и развитие латино-иерусалимской системы органов центрального и местного управления 53
1. Адаптация французской системы высших государственных должностей к условиям эволюции государства крестоносцев 53
2. Высокая Курия: структура, полномочия и роль в системе управления королевства 70
3. Организация местного управления: франко-сирийская «администрация» и курии горожан 85
4. Армия в государственном механизме королевства 100
Глава 3. Специфика модели феодализма в Латино-Иерусалимском королевстве 104
1. Генезис латино-иерусалимского нобилитета. Правовое регулирование вассально-сеньориальных отношений 104
2. Cистема латино-иерусалимского феодального землевладения 113
Глава 4. Право Латино-Иерусалимского королевства и его роль в процессе формирования и развития государственного строя 121
1. Внутригосударственное право королевства: адаптации и нововведения 121
2. Международные соглашения государства крестоносцев как часть «системы» латино-иерусалимского права 139
Заключение 150
Список сокращений 155
Словарь терминов 157
Географический справочник 159
Список литературы
- Эволюция государственной власти: от раннефеодальной к сословно-представительной монархии
- Высокая Курия: структура, полномочия и роль в системе управления королевства
- Cистема латино-иерусалимского феодального землевладения
- Международные соглашения государства крестоносцев как часть «системы» латино-иерусалимского права
Эволюция государственной власти: от раннефеодальной к сословно-представительной монархии
Рассматривая организацию верховной власти в государствах крестоносцев Латинского Востока, исследователи вслед за авторами латинских хроник Крестовых Походов традиционно именуют крупнейшее из них Латино-Иерусалимским королевством. Двойственность названия подчёркивает двойственную же природу этого государства, созданного на основе западноевропейских2 и ближневосточных традиций. Обозначение его исключительно как королевства («regnum» – именно так и не иначе оно именуется в латинских правовых и исторических источниках XII в.) подводит к закономерному выводу о существовании светского монархического строя. Но насколько правомерно такое определение? Можно ли однозначно считать Латино-Иерусалимское королевство светской монархией, или историко-правовая реальность XII в. слишком сложна, чтобы быть ограниченной определением данного теоретико-правового термина? Этим вопросам и будет посвящено дальнейшее исследование в рамках данного параграфа.
Изучение комплекса проблем, связанных с формой правления Латино-Иерусалимского королевства, необходимо начать с рассмотрения событий, произошедших сразу по окончанию Первого Крестового Похода (1096-1099). Первой сложностью, с которой столкнулись крестоносцы, стало избрание правителя для управления завоёванными землями3. Как сообщает Гильом Тирский, после взятия Иерусалима «...на восьмой день (23 июля 1099 г. – прим. П.Л.) собрались предводители Похода и пришли к согласию, вдохновлённые благословением Святого Духа, что они должны избрать из своего числа того, кто бы правил покорёнными землями и принял обязанности короля»4. Узнав об этом, «...собрались вместе некоторые клирики... и их посланники заявили: «Клиру было объявлено, что вы собрались с целью избрать одного из вас королём. Ваш план кажется нам праведным, вполне пригодным и достойным претворения в жизнь, если в этом деле будет соблюдён определённый порядок. Ибо представляется ясным, что дела духовные достойнее дел мирских, и, говоря по чести, должны им предшествовать. По этой причине мы полагаем, что первым должен быть избран представитель духовенства, человек, угодный Господу, который будет знать, как руководить и управлять церковью Христовой. Это должно быть сделано в первую очередь, и лишь затем стоит избрать светского правителя»5.
Притязания клириков казались им вполне законными ещё по двум причинам, не упоминаемым в хронике. Во-первых, наряду с Константинополем, Антиохией и Александрией, в Иерусалиме располагалась одна из ближневосточных патриарших кафедр. Во-вторых, сам Крестовый Поход был вдохновлён папой6, а потому клирики претендовали на духовное главенство над знатью. Но представители церкви не учли, что в войске крестоносцев не осталось ни одного священника, влиятельного настолько, чтобы его признали достойным сана патриарха7. Вероятно, именно по этой причине «предводители Похода посчитали вышеупомянутое послание несерьёзным и ничего не значащим»8. Они отказались передать верховную власть в руки клира, решив выбрать в первую очередь короля9, и только затем – главу иерусалимской церкви.
Причина избрания двух правителей, а не одного, заключается, по мнению автора данной работы, в особенности статуса самого сиро-палестинского региона. Обширная территория Святой Земли, где библейские святыни10 и владения церкви встречались буквально на каждом шагу, населённая сотнями тысяч приверженцев различных ответвлений восточного христианства с одной стороны, и мусульман – с другой, не могла оказаться под рукой только духовного или только светского правителя. Но вопрос о превосходстве, пусть даже моральном, одного из них над другим, играл в данном случае немаловажную роль и одновременно влиял на статус всего государства. Здесь на первое место выходила проблема управления Иерусалимом. И для знати, и для духовенства он имел колоссальное значение как конечная цель Крестового Похода, центр Святой Земли и всего христианского мира11, к тому же, с точки зрения современников, вновь обретший свою божественную сущность благодаря возвращению в руки христиан12.
По мнению немецкого ученого Х.Э. Майера (которое представляется верным в силу приведённых в его работе доказательств), спор между представителями знати и духовенства по поводу избрания правителей и управления Иерусалимом был вполне закономерным, т.к. являлся отголоском крупного европейского конфликта – борьбы за инвеституру13. Libertas ecclesiae в Святой Земле была изначально поставлена под вопрос, и победа клириков в вышеуказанном конфликте стала бы первым шагом на пути к установлению примата духовной власти над светской. Последнее ни в коей мере не отвечало интересам нобилитета, который рассчитывал после избрания короля на получение крупных земельных владений14.
Избрание первым правителем Иерусалима одного из предводителей Крестового Похода герцога Нижней Лотарингии Готфрида Бульонского15 должно было раз и навсегда положить конец спорам о характере власти в едва основанном государстве. Однако сам Готфрид «не пожелал быть коронованным по обычаю королей золотым венцом в Святом Граде из смирения, благоговенно объяснив это тем, что Искупитель рода человеческого до распятия носил здесь ради нашего спасения терновый венец»16. Он принял лишь титул Защитника Господня (protector Sancti Sepulchri)17, сохранённый в дальнейшем королями Иерусалима18. Кроме того, Готфрид вернул Иерусалим со всеми его землями патриарху19, хотя и с условием, что сохранит власть над Святым городом на время, которое понадобится ему для завоевания другого города, подходящего в качестве столицы20
Высокая Курия: структура, полномочия и роль в системе управления королевства
Вершиной «государственного аппарата» Латино-Иерусалимского королевства, его ключевым элементом являлась Высокая Курия (Curia generalis, Curia regis, regia curia), или королевский совет. Будучи во многом схожим по структуре и функциям с аналогичным французским органом управления, он значительно превосходил его по объёму полномочий и влияния на государственные дела. Формирование Curia generalis завершилось уже к середине XII в., французской же Королевской Курии – только к началу XIII в. Далее будут детально рассмотрены структура и функции латино-иерусалимского королевского совета, а также проведено его сравнение с родственным институтом, существовавшим во Франции в конце XI-XII в.
Первые попытки исследования Высокой Курии были предприняты в конце XIX в. Г. Додю309. Францзский учёный описал основные функции этого органа и отметил его значительное влияние на короля. В историографии XX в.: работах Дж. Ла Монта310, Ж. Ришара311, C. Рансимэна312, Дж. Правера313, Дж. Райли-Смита314 и С. Тиббла315 – данный властный институт рассматривался в контексте изучения феодального строя Латино-Иерусалимского королевства. Однако авторы этих трудов занимались прежде всего политической историей, лишь кратко и зачастую непоследовательно упоминая о процессе возникновения, становления и развития, а также структуре и функциях Curia generalis. В данном исследовании центральному органу управления Латино-Иерусалимского королевства впервые . будет дана полноценная характеристика путём анализа соответствующих правовых и исторических источников.
Как и les offices dou reiaume, Высокая Курия имела французские корни. «Образцом» для создания этого института крестоносцам послужил капетингский королевский совет – curia regis. Король являлся его председателем, на время отсутствия делегируя соответствующие полномочия сенешалю или канцлеру316. В Королевскую Курию Франции традиционно входили бароны, прелаты и les grands officiers317. При Людовике VII (1137-1180) для участия в заседаниях начали приглашать горожан, а также личных советников короля318. Последние к концу XII – началу XIII вв. сформировали отдельный корпус профессиональных судей319. Число участников зависело от важности рассматриваемых дел, присутствия либо отсутствия короля, и обычно было невелико – до двадцати человек. В ходе обсуждения учитывалось мнение лишь наиболее влиятельных из них, хотя документы подписывали все присутствовавшие320.
В правление Филиппа I и Людовика VI curia regis представляла собой центральный орган управления государством, направлявший всю внутреннюю и внешнюю политику Франции. Одновременно она являлась и высшей судебной инстанцией321. Здесь разбирались дела, касавшиеся не только прямых вассалов короля и знати в целом, но и духовенства (что наносило несомненный ущерб суверенитету и авторитету церкви). Суд мог состояться даже между феодалами и горожанами, причем первые выступали как коллективный сеньор, а вторые – как коллективный королевский вассал322. Для судебной процедуры были характерны публичность, устность, строгий формализм323. При этом время и место проведения заседаний зависело от воли короля324. Регулярно совершая поездки325, он собирал Курию в городах (Париже, Суассоне, Этампе, Компьене, Бурже и т.д.) и даже в аббатствах326.
К концу XI в. французская curia regis, которая к этому моменту функционировала вот уже несколько веков, представляла собой усовершенствованную модель327 архаичного феодального совета. Именно в таком виде данный институт, обладавший к тому моменту богатыми традициями управления, послужил «образцом» для создания Высокой Курии в государстве крестоносцев.
Дата учреждения латино-иерусалимской Curia generalis не может быть точно установлена на основании данных источников как XII, так и XIII вв. Согласно Жану Ибелину328, после взятия Иерусалима Готфрид Бульонский «…основал две мирских курии: Высокую Курию, которой надлежало управлять и вершить суд; и курию горожан, где управлять и судить должен был один человек, выбранный герцогом и именуемый «виконт». И постановил он, чтобы в Высокой Курии судили те рыцари, которые принесли ему оммаж…»329; также «…постановил он, чтобы его и прочие вассалы и их фьефы и все рыцари подлежали суду Высокой Курии…»330. По мнению подавляющего большинства отечественных и зарубежных исследователей, к которому присоединяется и автор данной работы, в тексте Ассиз изложена популярная легенда (в конечном счете, Готфрид Бульонский, не будучи королем, не мог учредить королевский совет). Однако с точки зрения Ибелина, разделявшего взгляды современников, именно первый правитель Латино-Иерусалимского королевства как нельзя лучше подходил на роль основателя Высокой Курии. Безусловно, в краткий период правления Защитника Гроба Господня в новом государстве был создан и действовал традиционный для Западной Европы феодальный совет, который состоял из небольшого числа представителей знати во главе с сеньором и выполнял судебные и законодательные функции331. Но представляется очевидным, что формирование полноценного центрального органа, как и всей системы управления королевства, началось только при Балдуине I. Вышеуказанное утверждение иллюстрирует наиболее ранний из сохранившихся документов, составленных в Высокой Курии. Это королевский акт от 1104 г., который заверили всего семь человек: вассалы короля (Galterius Mahomet, Fredericus de Corbolio, Gotman), сенешаль (Gervasius dapifer), виконт Иерусалима (Peselus vicecomes), шателен Башни Давида (Gaufridus de Turre David) и два барона (Ugo de Tabaria, Ugo de S. Habraam)332. К 1118 г. состав центрального органа управления, несмотря на включение в него представителей духовенства (с 1106 г.)333, а также новых оффициалов (с 1108 г.)334, оставался относительно небольшим – менее десяти человек335. Крупные заседания на заре существования королевства являлись скорее исключением – лишь на двух грамотах из сохранившихся девяти стоит двадцать одна подпись336. Некоторые документы, как уже было показано в 3 первой главы данной работы, король подписывал вообще без участия Высокой Курии
Cистема латино-иерусалимского феодального землевладения
Складывание латино-иерусалимского второго сословия началось во время Первого Крестового Похода. Среди его участников607, обозначаемых в хрониках как milites, equites, nobili, можно выделить несколько групп. Первую составили обнищавшие рыцари и «клиенты» предводителей крестоносцев, которые были вынуждены существовать за счёт своих сеньоров, что только укрепляло вассально-сеньориальную связь между ними608. Вторая группа – феодалы, стремившиеся создать обширные домены в завоеванных землях609 (наиболее яркий пример – Балдуин Булонский, основатель графства Эдесского, впоследствии первый король Иерусалима)610. Гильом Тирский показывает, как эти люди использовали возможность обогатиться, на примере выборов светского правителя Иерусалима: «...поговаривают, что большинство сеньоров согласны были выбрать графа Раймунда Тулузского. Но, узнав, что если корона не достанется Раймунду, он немедленно отправится в обратный путь домой, они, ведомые врождённым желанием обладать землёй, признали его не подходящим и даже пошли против своей совести, чтобы сделать это»611. К третьей группе следует отнести тех, кто решил посвятить себя защите Святой Земли от мусульман612, как, например, Готфрид Бульонский.
Таким образом, первый, основной, слой будущей знати сформировали milites из различных областей Европы (уроженцы Пикардии, Артуа, Нижней Лотарингии, Нормандии, Иль-де-Франса, Шампани, Прованса, Лангедока, Англии, Италии и Сицилии)613, по определённым причинам решившие (или вынужденные) остаться в Святой Земле. К моменту основания королевства их насчитывалось около трёхсот человек614 – в большинстве своём простых рыцарей. Небольшую группу составляли аристократы из великих западноевропейских феодальных семей615. По прибытии в Святую Землю именно они стали первыми баронами Латино-Иерусалимского королевства.
Второй, куда более узкий, слой образовался из представителей сирийской и палестинской знати, в большинстве своём мусульман. До 1098-1099 гг. подавляющую часть её составляли арабы и тюрки-сельджуки, среди которых выделялись Дукак616 и Ридван617, правители Дамаска и Алеппо. Восточно-христианский нобилитет был весьма немногочисленным. Отдельно стоит рассматривать армянских феодалов, владевших землями в основном на территории будущего графства Эдесского и частично княжества Антиохийского.
После прихода крестоносцев сиро-палестинская знать практически полностью утратила свое положение. По мнению израильских ученых Дж. Правера и Б. Кедара, большинство из тех, кто уцелел во время Первого Крестового Похода, переселились в Дамаск, Алеппо и другие сирийские города, подвластные мусульманам618. Численность феодалов, которые, несмотря ни на что, остались, чтобы затем влиться в ряды иерусалимской, антиохийской и эдесской знати619, была крайне невелика. Английский специалист Дж. Райли-Смит отмечает, что «в XII веке рыцари не из Европы жили в королевском домене вокруг Иерусалима, Наблуса, Акры, Трансиордании и Хайфы»620. Следовательно, некоторые из них, имевшие, несомненно, местное происхождение621, признавали своим сеньором короля. Причины подобного расселения не совсем ясны, но можно предположить, что таким образом сам монарх стремился укрепить свою власть, опираясь не только на прибывших из Европы феодалов, но и на местную знать (возможно, среди сирийцев, переселившихся в 1115 г. из Трансиордании в Иерусалим по приглашению Балдуина I, были и представители нобилитета)622. Это укладывалось в рамки общей политики «франков» по отношению к местному населению. Однако следует заметить, что в сеньориальных куриях полной «правоспособностью» обладали только католики западноевропейского происхождения, поэтому число вассалов восточного происхождения (даже обращённых в католичество), которые принимали участие в судебных процессах, было незначительно623.
Постепенное объединение вышерассмотренных категорий знати в единое624 сословие в рамках одного государства стало результатом взятия Иерусалима и последующего основания Латино-Иерусалимского королевства. Далее начался процесс его расширения за счёт включения новых элементов. Прежде всего, это были феодалы, постоянно прибывавшие в Святую Землю из Европы. Не считая Второго Крестового Похода, наиболее ярким примером в данном случае является экспедиция норвежско-датского флота (1107-1113) под предводительством конунга Сигурда I Крестоносца (1103-1130), который принял участие в осаде и взятии Сидона в 1110 г.625 Далее, на структуру второго сословия регулярно оказывали влияние короли Иерусалима. Перед ними стояла важнейшая задача по восполнению численности рыцарей – основной силы армии крестоносцев. Существовало несколько вариантов: приглашение знати из других земель626, повышение статуса конных сержантов до рыцарского627, посвящение в рыцари незнатных людей. Например, в сентябре 1187 г. после поражения крестоносцев в битве при Хаттине (4 июля 1187 г.) в целях укрепления обороноспособности Иерусалима сеньор Ибелина и Наблуса Балиан Ибелин посвятил в рыцари шестьдесят горожан628. Наконец, для «франкского» нобилитета был характерен высокий уровень социальной мобильности, особенно в первые годы существования королевства, когда территориальная и вассально-сеньориальная структуры ещё не сложились.
Международные соглашения государства крестоносцев как часть «системы» латино-иерусалимского права
Формирование системы центрального управления государства крестоносцев происходило на основе адаптации структуры, полномочий и принципов работы французских властных институтов, которые показали высокую способность к адаптации в ближневосточных условиях. Данный процесс занял лишь первую четверть XII столетия. Расширение и перераспределение полномочий между отдельными оффициалами с учетом специфики сиро-палестинского региона позволило на порядок улучшить функционирование «аппарата управления» королевства по сравнению с капетингским «оригиналом».
Созданная в начале XII в. Высокая Курия, «сердце» вышеуказанной структуры, стала тем органом, на примере которого плодотворное влияние ближневосточных условий на развитие государственного строя прослеживается наиболее явно. Результатом эволюции указанного института, которая заняла большую часть XII в. и затронула его структуру, полномочия и порядок функционирования, стало создание органа центрального управления, чья высокая эффективность была основана на успешном взаимодействии представителей всех трёх сословий.
Местное управление крестоносцы организовали путём синтеза отдельных элементов европейских и мусульманских властных институтов. Новой «администрации», большинство постов в которой заняли восточные христиане и мусульмане, были делегированы достаточно широкие полномочия, а отдельные органы, как, например, курии сирийцев, получили право рассматривать дела и вести судпроизводство согласно локальным, а не «франкским», обычаям. Компромиссная политика крестоносцев стала залогом плодотворной работы данных институтов, которые в этом отношении не уступали системе центрального управления.
Успешная работа всей системы управления была невозможна без ещё одного важного элемента «государственного механизма» – армии. Эти структуры постоянно находились в тесном взаимодействии. От институтов центрального и местного управления, на которые была возложена обязанность по сбору и обеспечению войск, зависел успех всей военной политики королевства; армия же выступала гарантом самого его существования. Наличие внешней, а в отдельные периоды – и внутренней, угрозы способствовало упрочению связи между системой управления и армией и значительно повышало эффективность их функционирования.
Формирование латино-иерусалимской модели феодализма происходило путём адаптации европейских традиций к новым условиям. Одним из её основных результатов стало сохранение высокого уровня социальной мобильности в рамках второго сословия. Это было единственным решением проблемы постоянного снижения численности феодалов, и, в свою очередь, стало причиной куда более значительного разнообразия национального состава крестоносной знати по сравнению с нобилитетов отдельных европейских государств. Другим важным результатом стало законодательное закрепление новых, нехарактерных для Европы, особенностей вассально-сеньориальных отношений, в первую очередь, вассальной службы. Поскольку королевство практически постоянно находилось в состоянии войны с тем или иным мусульманским государством, «франки» были вынуждены снять территориальные ограничения в отношении указанной службы, значительно увеличить её срок, а также уделить особое внимание лошадям, потеря которых серьёзно ослабляла положение феодалов, и, тем самым, всего государства. С целью поддержания внутренней стабильности последнего были также установлены суровые санкции для двенадцати видов нарушения вассальной присяги.
Процесс оформления системы феодального землевладения – базового элемента вышеупомянутой модели, занял в Латино-Иерусалимском королевстве чуть более четверти века (в Европе – несколько столетий). Столь стремительное развитие стало возможным благодаря тому, что крестоносцы использовали отдельные элементы уже полностью сформированных к тому моменту европейских моделей. На их основе были созданы многочисленные локальные вариации «классических» западных типов держаний, имевшие ряд ярких, нетипичных для Западной Европы XII в. особенностей. Система феодального землевладения в государстве крестоносцев отличалась высокой устойчивостью к постоянными изменениям границ государства, существованием значительного аллодиального фонда, превалированием фьеф-рент над земельными фьефами, частыми изменениями условий держания фьефов ввиду военной угрозы либо непосредственного ведения боевых действий, доступностью феодов представителям не только второго, но и третьего сословия.
Геополитическое положение Латино-Иерусалимского королевства оказало прямое влияние и на право указанного государства. Изначально сложившееся на основе заимствований из канонического права и разнообразных феодальных правовых обычаев западноевропейского происхождения, латино-иерусалимское право в результате законодательной деятельности правителей королевства и работы органов центрального и местного управления постепенно обрело внутреннее единство. Последнее заключалось в том, что письменные источники права («Иерусалимские Ассизы» и «Наблусские каноны»), а также многочисленные правовые обычаи практически единообразно применялись на всей территории королевства, что выгодно отличало государство крестоносцев от его западноевропейских современников. Развитие латино-иерусалимского права, с одной стороны, проходило под влиянием рецепции византийского, а через него – и римского права, с другой же – сопровождалось включением в его структуру обособленных институтов мусульманского, сирийского и итальянского (венецианского, генуэзского, пизанского) права. Благодаря активной внешней политике Латино-Иерусалимского королевства неотъемлемой частью латино-иерусалимского права стали разнообразные международные соглашения, которые наравне с внутригосударственным правом служили цели укрепления государственного строя.