Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Правый экстремизм как проявление тоталитарной политической культуры 24
1. Источники формирования и особенности тоталитарной политической культуры 24
2. Сущность и типология правого экстремизма 48
Глава 2. Специфика и эволюция британского правого экстремизма во второй половине XX столетия 80
1. Предпосылки правого экстремизма в Великобритании 80
2. Национальный фронт как представитель «неофашистской» разновидности крайне правых 102
3. «Псевдолиберальный» тип правого экстремизма (Британская национальная партия) 122
Заключение 149
Список использованных источников и литературы 156
- Источники формирования и особенности тоталитарной политической культуры
- Сущность и типология правого экстремизма
- Предпосылки правого экстремизма в Великобритании
- Национальный фронт как представитель «неофашистской» разновидности крайне правых
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Феномен правого экстремизма — одна из неотъемлемых черт современности. Своего наиболее полного выражения он достиг в фашистском варианте тоталитаризма с его разглагольствованиями о «тотальном государстве», культом «тотальной войны», расовой иерархией и ориентацией на воспитание «нового человека», отвергающего ценности гуманизма и демократии, основы рационалистического восприятия действительности. После окончания Второй мировой войны в целом ряде западноевропейских государств появились различные правоэкстремистские партии и группировки, которые, восприняв и модернизировав (с учетом конкретной исторической ситуации) идейное наследие и организационный опыт фашистских движений 20-х — 30-х годов, смогли стать заметным явлением в политической жизни многих западных стран. В настоящее время крайне правые проявляют немалую активность в Австрии, Франции, Италии, Бельгии, некоторых скандинавских государствах. На выборах разных уровней они получают до 30 % голосов и составляют более или менее успешную конкуренцию представителям традиционных политических сил в борьбе за предпочтения избирателей. Какой-то частью правящей элиты такого рода организации могут рассматриваться как резерв, ударная сила на случай возможного обострения политической ситуации и борьбы за власть. Именно эта роль правоэкстремистских партий может привести к тому, что они как бы сверху, в результате некой логики борьбы, будут интегрироваться во властные структуры и расширять в них свои позиции. Безусловно, такой вариант развития событий сейчас является маловероятным для большинства стран Западной Европы со стабильной экономикой, устойчивой политической системой и глубоко укоренившимися демократическими традициями. Однако экстремистские идеи и движения способны долго ждать своего часа и активизироваться, как только экономические, политические и социокультурные обстоятельства станут для этого благоприятны.
Опасность крайне правых заключается не только в возможности их прихода к власти - со всеми вытекающими из этого последствиями. Дело в том, что правоэкстремистская демагогия начинает просачиваться в программы и конкретные действия вполне респектабельных, умеренных политиков. В погоне за голосами избирателей они нередко поддаются искушению снискать популярность среди части электората путем заимствования у крайне правых тех или иных пропагандистских лозунгов под благовидным предлогом борьбы против тех же экстремистов. Ультраправое поветрие начинает оказывать воздействие на практическую политику центристских правительств, особенно в таких вопросах, как борьба с преступностью или иммиграция: недаром крайне правые постоянно жалуются на плагиат, в котором якобы повинны их политические противники как справа, так и слева. В результате происходит то, что французские политологи метко окрестили «лепенизацией умов»1, вымывание из общественного сознания либеральных ценностей, положенных в основу западной цивилизации, что, в свою очередь, способствует приближению к власти правоэкстремистов, поскольку их взгляды и идеи в наибольшей степени соответствуют тенденции к ужесточению политического и культурного климата.
Всплеск тех или иных проявлений правого экстремизма не обошел стороной и такой оплот либеральной демократии, как Великобритания. В последнее десятилетие британским крайне правым удалось добиться прочного представительства в местных органах власти, что является беспрецедентным успехом для правоэкстремистского движения этой страны за всю историю его существования. Между тем в научной и публицистической литературе до сих пор сохраняется устаревшее в свете вышеназванных фактов представление о том, что Великобритания обладает своего рода иммунитетом против каких бы то ни было крайностей, в том числе и правого экстремизма. Недостаточное внимание к британской разновидности крайне правых со стороны научного сообщества на фоне их недавних достижений, общий рост соответствующих идей и практик - как в западном мире, так и в России — обусловливают актуальность выбранной темы диссертационного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Комплексный анализ проблем правого экстремизма с точки зрения его принадлежности к тоталитарной политической культуре и на примере современной Великобритании ранее не являлся объектом специальных научных изысканий. Тем не менее, историография отдельных аспектов темы диссертации представлена большим числом работ, как отечественных, так и зарубежных.
Первую группу исследований составляют труды, в которых в той или иной степени рассматриваются различные стороны тоталитарной политической культуры. Так, механизмы тоталитарного мышления и тоталитарного сознания нашли отражение в историософских концепциях представителей так называемого «русского зарубежья» — Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, П.И. Новгородцева, П.Б. Струве, Г.П. Федотова, С.Л. Франка и др.1 В работах этих авторов тоталитаризм предстает как особого рода идеократия, господство некой универсальной и абстрактной идеи над всеми сторонами жизни общества. Его уникальность — в апелляции к религиозным инстинктам масс, в «деификации» системы власти с помощью идеологии, которая выступает как секуляризованная, нетрансцендентная форма религии.
В отличие от русских мыслителей, предложивших, скорее, философскую интерпретацию проблематики тоталитаризма и сконцентрировавших внимание на его социокультурных и мировоззренческих аспектах, большинство западных исследователей (К. Фридрих, 3. Бжезинский, Р. Арон, Г. Спиро, Л. Шапиро, X. Линц и др.)1 ориентировались на изучение политических институтов и процессов, рассматривали тоталитаризм прежде всего как политический режим, который описывался с помощью некоторого набора признаков. Дискуссия шла в основном по поводу того, какая из черт данного режима определяет его специфически тоталитарную природу. При этом из поля зрения, как правило, выпадали неформальные компоненты политической системы, ценностные представления, политические символы, установки и ориентации субъектов политического процесса, которые, собственно, и составляют специфику тоталитарной политической культуры. Исключение в какой-то степени представляет классический труд Ханны Арендт «Происхождение тоталитаризма»2, в котором исследовательница проанализировала такие особенности массового сознания и мышления в тоталитарном обществе, как приверженность некой универсальной идее, иррационализм, одномерное видение мира, образ врага. Значительное внимание Арендт уделила массовой поддержке, которой располагают, несмотря на все свои ужасы, тоталитарные режимы и без которой они не могут обойтись.
Вопросы мотивации и психологической структуры участников и сторонников тоталитарных движений рассматриваются в трудах В. Райха, Э. Фромма, Т. Адорно1. Эти авторы обратились к проблеме так называемого авторитарного характера, подразумевающего растворение индивида в некой внешней силе (псевдосообществе) и соединяющего в себе стремление господствовать над более слабыми и рабски покоряться высшим и могущественным. Несмотря на расхождение во мнениях относительно факторов становления подобной ментальности, все они признавали, что ее преобладание в свое время сыграло значительную роль в возникновении фашистских движений и в их приходе к власти. Важной в контексте темы диссертации представляется констатация в их исследованиях того факта, что проявления авторитарности продолжают обнаруживаться и после военного поражения фашизма, причем в странах с демократическим политическим устройством, представляя латентную угрозу их существованию.
Отечественные авторы в силу известных идеологических причин обратились к проблематике тоталитаризма лишь в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века и в своих исследованиях в основном следуют в кильватере у западных классиков, что, возможно, объясняет их недостаточное внимание к соответствующей политической культуре. Анализ тоталитарных атрибутов и параметров сознания, установок, стереотипов поведения, морально-этических и ценностных ориентации содержится в работах К.С. Гаджиева. Необходимость переакцентировки внимания на наименее изученные особенности тоталитаризма, в частности, специфику тоталитарной политической культуры, подчеркивается в статьях Э.Г. Соловьева3. Среди многочисленных сборников статей, посвященных проблемам тоталитаризма1, с точки зрения внимания к политической культуре следует выделить вышедшие в Томске выпуски «Тоталитаризм и тоталитарное сознание». В них уделяется особое внимание ориентациям и нормам поведения, доминирующим в тоталитарных обществах, однако выводы, которые делаются относительно механизмов их становления, могут быть экстраполированы и на ситуацию, когда подобные установки являются маргинальными, проявляют себя в демократических политических системах. Отдельного упоминания заслуживает также коллективная монография «Тоталитаризм в Европе XX века»2. Её авторы указывают на наличие тоталитарных тенденций в современном демократическом обществе. Не ограничиваясь описанием «классических» вариантов тоталитаризма — национал-социалистического, фашистского, сталинского, правоэкстремистские организации второй половины XX столетия они также рассматривают как тоталитарные.
Работы, посвященные правому экстремизму в целом, составляют следующую группу исследований, в которых нашла отражение тема диссертации. В отечественной науке долгое время господствовал недифференцированный подход к современным крайне правым, тенденция видеть в них исключительно «фашистов» или «неофашистов», то есть приверженцев соответствующей идеологии, политической практики и организации . Советские ученые либо игнорировали политическую и организационную трансформацию, которую претерпели большинство правоэкстремистских партий с момента окончания Второй мировой войны, либо сосредоточивали основное внимание на небольших полу - или даже нелегальных группировках, к которым понятия «неофашизм» и даже «фашизм» могли быть применены с полным правом1. Подобная тенденция отчасти сохраняется и в новейших отечественных исследованиях, что, вероятно, вызвано появлением в современной России большого количества крайне правых организаций, которые открыто заявляют о своей связи с фашистской (нацистской) исторической моделью или принимают свойственные ей формы3. В западной историографии нежелание видеть в фашизме только часть более широкого явления правого экстремизма, полное их отождествление свойственны, в основном, представителям марксистской школы4. Существует и противоположная тенденция, приверженцы которой выводят за рамки своих исследований наиболее экстремистские военизированные движения, открыто отрицающие статус-кво, и уделяют преимущественное внимание так называемым «новым» крайне правым, подчеркивающим свою лояльность либерально-демократической политической системе и готовность действовать исключительно в ее рамках. На этом основании делается вывод о «системности» правоэкстремистских организаций, отличие которых от традиционных участников политического процесса заключается якобы лишь в радикализации широко обсуждаемых в обществе предложений и популистском стиле артикулирования последних1. Однако большинство авторов, занимающихся проблемами правого экстремизма, указывают на сложность данного феномена, невозможность его сведения к какому-либо одному типу и в своих исследованиях рассматривают все многообразие расположенных на правом полюсе движений, независимо от организации, политической платформы и методов политической борьбы, которым те привержены2.
Обзор вышеназванных подходов к изучению крайне правых, а также поиски определения, наиболее адекватно отражающего идейную традицию и практику последних, содержатся в исследованиях М. Ибаты3, К. Мадда4 и Д. Проува5. Ценную фактическую информацию по истории соответствующих партий и движений, их политическим программам и выступлениям на выборах можно почерпнуть в многочисленных сборниках статей, посвященных проявлениям правого экстремизма в разных странах и регионах1. В то же время формат подобных изданий, как правило, не позволяет их авторам провести более глубокий анализ идейных основ данного феномена, выявить факторы его роста или спада в том или ином пространственно-временном контексте. Эти задачи отчасти решаются в отдельных исследованиях К. Мадда2, Ф. Мюллера-Роммеля3, Р. Джекмана и К. Волперт4, Д. Суэнка и Г. Бетца , П. Книгге , С.Н. Андреева . Компаративистским аспектам проблемы посвящены работы А. Гардберг и К. Мадда , сопоставивших идеологию нескольких западноевропейских крайне правых партий, Г. Китсчелта, проанализировавшего возможные причины подъема правоэкстремистских настроений в ряде стран Западной Европы, а также А. Фаль-Траугбера , предпринявшего масштабное сравнение пяти расположенных на правом полюсе движений исходя из их истории, идеологии и организации. Следует отметить и отечественного исследователя И. Н. Барыгина, уделившего в своих компаративистских изысканиях основное внимание программным положениям и электорату крайне правых2. Вопросы эволюции правого экстремизма в Западной Европе второй половины XX столетия рассматриваются в трудах К. фон Бейме3, П. Стоутуйсена4 и Ф. Греба5, которые выделили и описали три волны его роста, наблюдавшиеся практически во всех странах западноевропейского региона. Теоретические проблемы типологии соответствующих партий и группировок нашли отражение в статьях и монографиях Р. Гриффина , П. Игнази , П. Хейнсворфа и Р. Штоса . Ведущие европейские журналы опубликовали специальные выпуски, целиком посвященные крайне правым, что свидетельствует о повышенном интересе западного научного сообщества к этой части политического спектра10. «Круглый стол» на схожую тему сравнительно недавно был организован и в России1. Однако, как показывает проведенный историографический обзор, феномен правого экстремизма еще не получил должного освещения в отечественной литературе.
Это утверждение справедливо и в отношении собственно британских крайне правых, особенно второй половины XX столетия. Их отечественная историография включает лишь несколько статей советского исследователя И. Жигалова , обратившегося к изучению Национального фронта (НФ) - партии, возникшей в 1967 году и доминировавшей на правом политическом полюсе Великобритании вплоть до середины 80-х годов прошлого века. Несмотря на наличие идеологизированных выводов, касающихся, в основном, природы правого экстремизма, работы этого автора содержат ряд ценных данных об истории и программных установках Фронта, позволяющие составить хотя бы первоначальное представление о его характере. Более глубокий анализ теории и практики этой организации предпринимается в трудах зарубежных, в первую очередь, английских ученых, которые явно отдают предпочтение изучению НФ перед всеми другими движениями, расположенными в крайне правой части британского политического спектра. Фронту посвящены многочисленные монографии3, в которых, как правило, освещается та или иная сторона его деятельности. Хазбандс, в первую очередь, рассматривает электорат НФ, Биллиг концентрируется на социально-психологической структуре движения, Уолкер предоставляет читателю возможность взглянуть на крайне правых как бы изнутри, поскольку ему удалось установить доверительные отношения с руководством и рядовыми членами Фронта, а также участвовать в некоторых акциях последнего. Наиболее полный анализ истории, идеологии и общественно-политической практики НФ содержится в монографии Филдинга, который приходит к выводу о складывании в английском обществе своеобразной «субкультуры насилия»1, что имеет непосредственное отношение к проблематике диссертации.
Национальный фронт является главным предметом исследования и в многочисленных статьях, посвященных британским крайне правым. Общая характеристика его деятельности на всем протяжении существования дана в работах Дж. Гейбла , К. Хазбандса и С. Тэйлора . Электорат НФ описан П. Уитли5, С. Тэйлором6, М. Хэрропом7. Данные о его участниках содержатся в статьях Р. Кочрейна8 и Д. Скотта9. Расовая политика партии нашла отражение в специальных изысканиях Н. Ньюджента и Р. Кинга10. Рїдеологии Фронта уделяет повышенное внимание Р. Итвэлл11.
Интерес научного сообщества к современному лидеру британских правоэкстремистов — Британской национальной партии (БНП) - далеко не так высок. Несмотря на то, что БНП пока является единственной из всех крайне правых организаций Великобритании, которой удалось участвовать во властном процессе - хотя бы и на местном уровне, до сих пор не появилось ни одного монографического исследования, специально посвященного истории и идеологии этой партии. Общественно-политическая практика БНП рассматривается в нескольких статьях1, большинство из которых носят описательный характер и содержат данные, касающиеся в основном электоральных достижений крайне правых и реакции на них со стороны истеблишмента и рядовых граждан. Исключение представляет собой исследование Д. Рентона, который не просто констатирует попадание кандидатов от БНП в местные органы власти, но и анализирует факторы подобного успеха, исходя из идеологических установок самой партии, а также особенностей политической и общественной жизни современной Великобритании2.
В ряде работ предпринимаются попытки рассмотреть британское правоэкстремистское движение в целом, а не только в лице какого-либо одного из его представителей. Однако в фокусе, как правило, оказываются частные аспекты проблемы, например, выступления крайне правых на выборах3, причины их успехов и неудач в том или ином пространственно-временном контексте4, разжигание расовой розни5, представления о Холокосте, отношения со средствами массовой информации и даже поддержка среди женщин8. Большинство подобных исследований носят описательный характер, фиксируют количественную сторону феномена. Недостаточное внимание уделяется анализу социально-философской традиции правоэкстремистов и ее проявлению в их программно-политических установках. Наиболее полное освещение опять-таки получает деятельность Национального фронта в период его расцвета, в то время как менее значимые группировки и современные крайне правые, в первую очередь БНП, изображаются весьма схематично, что препятствует пониманию специфики и эволюции британского правого экстремизма в ушедшем веке и перспектив его развития в веке нынешнем.
Недостаточное внимание к политико-культурным аспектам тоталитаризма в зарубежной и отечественной историографии, отсутствие в современной российской науке работ, посвященных как правому экстремизму второй половины XX столетия в целом, так и британской его разновидности в частности, обусловливают необходимость дальнейшей разработки проблем, рассматриваемых в диссертационном исследовании.
Объектом исследования выступает правый экстремизм как проявление тоталитарной политической культуры.
Предмет исследования составляют особенности функционирования правого экстремизма в условиях развитой либеральной демократии на примере ведущих крайне правых организаций Великобритании второй половины XX столетия - Национального фронта (НФ) и Британской национальной партии (БНП).
Цель исследования — выявить факторы существования, специфику и идейно-политическую эволюцию британских крайне правых в исследуемый период.
Реализация этой цели предполагает постановку следующих задач:
- на основе анализа существующих в политической науке подходов к трактовке тоталитаризма определить особенности тоталитарной политической культуры и факторы ее формирования
- выявить базовые, системообразующие компоненты правоэкстремистскои идейно-политической традиции и проанализировать их с точки зрения соответствия тоталитарной политической культуре;
- типологизировать правоэкстремистские организации;
- выделить те явления в политической, социально-экономической и духовной жизни Великобритании, которые препятствуют или, напротив, способствуют распространению тоталитарных ориентации и установок среди части граждан — участников и сторонников крайне правого движения;
- исследовать особенности общественно-политической деятельности НФ и БНП, свидетельствующие о правоэкстремистском и тоталитарном характере этих партий; сопоставив полученные результаты, выявить общие и особенные черты их политики и идеологии как на теоретико- концептуальном, так и на программно-политическом уровнях.
Хронологические рамки исследования охватывают период перехода от индустриальной к постиндустриальной стадии развития, в который западная цивилизация, в частности Великобритания, вступила во второй половине XX столетия и который продолжается и по сей день. Правоэкстремистские организации, рассматриваемые в диссертационной работе, являются своеобразным ответом на изменения в политической, социально-экономической и духовной жизнедеятельности процветающих западных обществ, которыми ознаменовался подобный переход.
Теоретико-методологической основой диссертации являются:
- исторический и логический методы, позволяющие исследовать феномен правого экстремизма, соответственно, во временном и пространственном выражении;
- системный подход и структурно-функциональный анализ, дающие возможность, с одной стороны, выявить основные черты правого экстремизма как целостного явления, а с другой - показать его место и роль в политическом процессе Великобритании;
- институциональный и сравнительный методы, применяемые при изучении деятельности конкретных правоэкстремистских партий.
В ходе написания диссертации автор опирался на отдельные положения политико-культурной теории, рассматривающей политическую культуру как одну из важных детерминант политического процесса, а также использовал ряд идей разрабатываемой в трудах В. Райха, Э. Фромма и Т. Адорно концепции авторитарности как особого склада характера, делающего человека восприимчивым к тоталитарным политическим установкам и ориентациям.
Источниковая база исследования включает конституционные акты Великобритании, касающиеся, в частности, вопросов местного и общенационального управления, иммиграционной и расовой политики, а также порядка предоставления политического убежища1. Отдельную группу источников составляют публикации и отчеты некоторых британских и общеевропейских организаций, посвященные проблемам расизма, ксенофобии, нетерпимости и связанной с ними деятельности крайне правых в странах Евросоюза, в том числе и Великобритании . В диссертационной работе привлекаются также материалы отечественных и зарубежных периодических изданий, как национальных, так и региональных, выражающих интересы разных политических сил и обладающих разной степенью респектабельности, что позволяет составить более полное и адекватное представление о проявлениях правого экстремизма на Британских островах. Источником особого рода является специальный Интернет-проект службы БиБиСи «БНП: подноготная», в рамках которого собрана обширная информация о деятельности этой партии и ее контактах с другими правоэкстремистами в пределах страны и за рубежом.
Важнейшую группу источников составляют публикации и информационные ресурсы собственно крайне правых организаций, в частности Интернет-сайты Национального фронта и Британской национальной партии3, где выложены их программные документы, обращения к участникам, избирателям и оппонентам, освещены некоторые стороны деятельности. Здесь же можно ознакомиться и с текущей прессой правоэкстремистов - газетами «Пламя» (НФ) и «Свобода» (БНП), журналом «Идентичность» (БНП), в которых взгляды руководящих и рядовых членов этих партий зачастую выражены более откровенно, нежели в официальных изданиях. В диссертационном исследовании использованы также труды лидеров и идеологов НФ периода его расцвета4, привлечены материалы ныне не существующих журнала «Спирхэд» и информационного бюллетеня «Британия прежде всего», выходивших под эгидой Фронта в конце 60-х — 70-х годах прошлого столетия.
Научная новизна диссертации определяется ее целью и задачами и заключается в следующем:
- идеология и политика правого экстремизма исследованы под углом зрения политической культуры, что до сих пор недостаточно учитывалось в посвященной анализу крайне правых литературе;
- выявлены факторы формирования тоталитарных установок и ориентации в специфических политико-культурных условиях развитых либеральных демократий, в частности Великобритании, систематизированы основные признаки тоталитарной политической культуры;
- при разработке базовой концепции правого экстремизма как такового, вне пространственно-временного контекста, приоритетное внимание уделено теоретико-концептуальному уровню идеологии крайне правых, выявлено соответствие разрабатываемых на этом уровне принципов и идеалов тоталитарной политической культуре;
- дан системный анализ места и роли правого экстремизма в политическом процессе современной Великобритании, раскрыты особенности эволюции британских крайне правых в исследуемый период;
- в научный оборот введен обширный пласт документальных материалов из английских источников, малоизвестных в российской литературе.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Функционирование правого экстремизма в условиях либеральных демократий может рассматриваться как проявление тоталитарной политической культуры, в основании которой, в свою очередь, лежат некоторые фундаментальные психологические механизмы (в частности феномен авторитарности) и объективные социальные процессы (индивидуализация и распад устоявшихся общественных отношений), вновь и вновь приводящие к появлению и развитию соответствующих политических идеалов, норм, установок и ориентации, как только политическая, социально-экономическая и культурная ситуация становится для этого благоприятной. С другой стороны, доминирование в политико-культурном империуме западных демократий, в том числе и Великобритании, либерально-демократического типа политической культуры, оказывающей нейтрализующее воздействие на проявление подобных тенденций, вытесняющей их на периферию политико-культурного пространства, обусловливает нахождение правоэкстремистского движения в этих странах на обочине традиционного политического процесса.
2. Характерными особенностями тоталитарной политической культуры (субкультуры) являются: стандартизация и унификация индивидуального начала, подавление личности в человеке во имя некой высшей силы, ради которой он отчуждает свою свободу; наличие единой всеохватывающей цели, системообразующей установки, определяющей весь строй мыслей и действий индивида; этатизм; ориентация на слитность, тотальное единство всех сфер жизни общества; идеологический миф; одномерное, манихейское видение мира; установка на конфронтацию и культ борьбы; образ врага.
3. Названные тоталитарные политические установки и ориентации так или иначе проявляются в базовых, системообразующих компонентах правоэкстремистской идейно-политической традиции, к которым относятся: представления об «органическом обществе» и «естественном порядке», национализм, расизм, традиционализм, антииндивидуализм, антидемократизм, склонность к конфронтации, приверженность теории заговора.
4. В то время как базовые идеологические компоненты правого экстремизма остаются в целом неизменными и составляют специфику феномена во всех его разновидностях и вариантах, конкретные политические программы и тактика действий крайне правых могут существенно разниться от партии к партии. С учетом этого организации, составляющие правоэкстремистское движение, могут быть подразделены на «неофашистские» и «псевдолиберальные». Первые демонстрируют программно-политическое и организационное родство с фашизмом, а присущая им система ценностей явственно отрицает основные принципы демократического политического устройства. Вторые подчеркивают свою дистанцированность от фашистской (нацистской) исторической модели, формально признают институты либерально-демократической системы, однако их лозунги и установки, по сути, также обладают делегитимирующим эффектом.
5. Эволюция правоэкстремистского движения в современной Великобритании шла по пути нарастания «псевдолиберальных» тенденций в деятельности сменявших друг друга лидеров. Национальный фронт, возглавлявший правоэкстремистское движение страны с конца 60-х до середины 80-х годов прошлого века, представляет собой «неофашистский» тип крайне правой организации. Британская национальная партия, доминирующая на правом полюсе в настоящее время, может быть охарактеризована как «псевдолиберальная». В то же время более глубокий анализ позволяет утверждать, что трансформация затронула, в первую очередь, декларируемые программные установки и образ действий британских правоэкстремистов, в то время как базовые элементы их идеологии остались неизменными. Позиции НФ и БНП по многим принципиальным вопросам в значительной степени совпадают и в той или иной форме представляют собой проявления тоталитарной политической культуры.
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретические положения, изложенные в диссертации, способствуют дальнейшему осмыслению природы и сущности тоталитарной политической культуры и правого экстремизма, особенностей их функционирования как в центре, так и на периферии политического пространства. Выводы, сформулированные в диссертационной работе, могут быть использованы государственными структурами и общественными организациями РФ для выработки мер по предотвращению и борьбе с любыми проявлениями подобных феноменов в нашей стране. Обращение к опыту Великобритании, в свою очередь, должно способствовать более глубокому пониманию факторов роста и спада соответствующих практик и идей даже в специфических для них политико-культурных условиях.
Материалы диссертационного исследования могут применяться при подготовке учебных и учебно-методических пособий, семинаров и лекционных курсов по мировому политическому процессу, политической культуре, политической психологии, истории и теории политики.
Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры политических наук факультета гуманитарных и социальных наук РУДН и рекомендована к защите. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в научных публикациях автора и его выступлениях на конференциях, в том числе на конференции «Диалог цивилизаций: Восток — Запад. Глобализация и мультикультурализм» (РУДН, февраль 2004).
Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, поделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы.
Источники формирования и особенности тоталитарной политической культуры
Возникнув в США в 50-х годах прошлого столетия1, концепция политической культуры стала одним из важнейших инструментов исследования политических процессов и явлений и в других странах. В настоящее время существует несколько подходов к трактовке данного феномена, однако все они обнаруживают структурное понимание политической культуры, независимо от того, делается ли акцент на ее духовных, поведенческих или же нормативных составляющих. Одно из наиболее полных определений предложено отечественным исследователем Э. Баталовым, который характеризует политическую культуру как «систему исторически сложившихся, относительно устойчивых, воплощающих опыт предшествующих поколений людей установок, убеждений, представлений, моделей поведения (функционирования), проявляющихся в непосредственной деятельности субъектов политического процесса, фиксирующих принципы их отношений к этому процессу в целом и его элементам, друг к другу, самим себе, к политической системе, в рамках которой протекает этот процесс, и тем самым обеспечивающих воспроизводство политической жизни общества на основе преемственности»
В этом определении политическая культура предстает как сложная система, в которой в динамичном отношении находятся прошлое, настоящее и
Первая попытка сформулировать концепцию политической культуры была предпринята известным американским политологом Г. Алмондом в статье «Сравнительные политические системы» (Almond G. Comparative political systems //Journal of Politics. Aug. 1956. Vol. 18, №3). Дальнейшую разработку эта концепция получила в совместной книге прогнозируемое будущее. Это «творческая деятельность человека в сфере политических отношений, как прошлая (зафиксированная в политических институтах и ценностях), так и настоящая, основанная на реализации этих ценностей и создании новых»1; «не только результат, но и единый, динамичный процесс созидания и освоения всех присущих данному политическому строю установок и ориентации»2. Динамика политической культуры в меньшей степени проявляется на уровне всей политикокультурной системы в целом и в большей мере — на уровне изменения значимости отдельных структурообразующих взаимосвязей между элементами и уровнями. Ее трансформация заключается не в появлении качественно иной системы с абсолютно новыми элементами, а в переходе элементов с одного уровня влияния на другой . Так, легитимность существующей формы правления крайне редко ставится под сомнение гражданами либерально-демократических государств, например Великобритании4. Напротив, социально-экономическая и политическая ситуация, сложившаяся на определенном временном отрезке, способна повлиять на их отношение к политическим институтам и лицам, олицетворяющим власть. Например, экономическая рецессия в Великобритании 60-х — 70-х годов привела к росту недоверия по отношению к официальным политическим структурам, усилению группового соперничества и социальной напряженности на фоне ослабления традиционной социально-классовой и партийной идентичности5. Возросло значение неконвенциональных образцов политического поведения6, что особенно важно в свете нашего интереса к политическому экстремизму.
Вышесказанное позволяет выделить в структуре политической культуры доминирующий («ядро») и второстепенный («периферия») уровни. Первый составляет наиболее устойчивые, распространенные и долговременные элементы, «играющие фундаментальную роль в формировании политического порядка нации»1 и действующие как основной фон, на котором происходят социально-политические процессы. На периферии находятся либо те проявления сознания и поведения, что уже утрачивают свое прежнее значение, либо новые установки и ориентации, только начинающие обретать культурный статус. В рамках каждой национальной политической культуры могут быть выделены отдельные субкультуры, в которых в той или иной концентрации преобладают конфессиональные, этнические, региональные или иные начала. Нас в большей степени интересуют так называемые субкультуры протеста, или «враждебные субкультуры» (термин Д. Белла), концентрирующие политические ценности, не совпадающие с официальными. Для либерально-демократической Великобритании одной из таковых, несомненно, является политическая культура правоэкстремистского движения, которая во многом, как это будет показано ниже, может быть охарактеризована как тоталитарная. Впоследствии мы рассмотрим, какие особенности приобретает подобная субкультура в ходе взаимодействия с доминирующей в стране «гражданской культурой». Однако прежде хотелось бы остановиться на общих особенностях тоталитарной политической культуры, независимо от того, является ли она господствующей или же действует в маргинальном политическом пространстве.
Сущность и типология правого экстремизма
Вышесказанное позволяет выделить в структуре политической культуры доминирующий («ядро») и второстепенный («периферия») уровни. Первый составляет наиболее устойчивые, распространенные и долговременные элементы, «играющие фундаментальную роль в формировании политического порядка нации»1 и действующие как основной фон, на котором происходят социально-политические процессы. На периферии находятся либо те проявления сознания и поведения, что уже утрачивают свое прежнее значение, либо новые установки и ориентации, только начинающие обретать культурный статус. В рамках каждой национальной политической культуры могут быть выделены отдельные субкультуры, в которых в той или иной концентрации преобладают конфессиональные, этнические, региональные или иные начала. Нас в большей степени интересуют так называемые субкультуры протеста, или «враждебные субкультуры» (термин Д. Белла), концентрирующие политические ценности, не совпадающие с официальными. Для либерально-демократической Великобритании одной из таковых, несомненно, является политическая культура правоэкстремистского движения, которая во многом, как это будет показано ниже, может быть охарактеризована как тоталитарная. Впоследствии мы рассмотрим, какие особенности приобретает подобная субкультура в ходе взаимодействия с доминирующей в стране «гражданской культурой». Однако прежде хотелось бы остановиться на общих особенностях тоталитарной политической культуры, независимо от того, является ли она господствующей или же действует в маргинальном политическом пространстве.
Собственно термин «тоталитаризм» происходит от позднелатинского слова «totalitas», что означает «цельность», «полнота». В июне 1925 года в итальянском парламенте состоялось выступление Бенито Муссолини, который яростно обрушился на остатки оппозиции, угрожая смести ее «нашей тоталитарной волей». Слово «тоталитаризм» вождь итальянских фашистов позаимствовал у своего сподвижника Джованни Джентиле, который определил фашизм как «тотальную концепцию жизни». Муссолини термин понравился, и он стал использовать его для обозначения фашизма в целом и фашистского государственного строя в частности1. О тоталитаризме заговорили и антифашисты — как о синониме диктатуры, установленной сначала в Италии, а потом в Германии. В 30-х годах западные политологи и публицисты (Ф. Боркенау, А. Кестлер, Дж. Оруэлл и др.) начали использовать это понятие применительно к СССР, а после Второй мировой войны - к государствам Восточной Европы, Китаю и Кубе.
В настоящее время в науке сложилось несколько подходов к пониманию тоталитаризма. Существует дискуссия по поводу пространственно-временных рамок этого феномена. Некоторые исследователи усматривают его проявления на протяжении едва ли не всей истории человечества. В частности, высказывается точка зрения, что тоталитаризм представляет собой одну из разновидностей деспотизма и историческими аналогиями современных тоталитарных режимов вполне могут служить гидравлические общества Египта, Передней Азии, Индии, а также более поздние примеры восточных деспотий2. Однако ни одному древнему государству не удавалось столь полно овладеть человеческой личностью и заставить ее чуть ли не свято поверить в постулируемые цели и установки, как это сделали печально известные режимы XX столетия. Выражаясь словами Раймона Арона, «современное индустриальное общество наделило советский (т.е. тоталитарный — Е. К.) режим средствами, которыми не располагала в прошлом ни одна деспотия. Это - исключительный контроль над средствами убеждения и новые методы психологического воздействия. В азиатский деспотизм не входили составной частью ни задачи «формирования нового человека», ни ожидания конца доисторической эпохи».
К сторонникам переносить проявления тоталитаризма в далекое прошлое можно с полным основанием отнести и известного философа Карла Поппера, который, по сути, отождествлял тоталитарное государство и традиционное общество. «...Сегодняшний так называемый тоталитаризм принадлежит традиции столь же старой или столь же юной, как и сама наша цивилизация», — писал он. Непримиримый борец с постулирующим неизменные исторические законы историцизмом, Поппер построил собственную историософскую схему, которая интерпретирует историю как процесс борьбы между сторонниками и противниками «открытого», или рационального, критического, общества. С переходом к последнему, с точки зрения ученого, началась европейская цивилизация, однако шок, вызванный этим переходом, стал одним из факторов возникновения реакционных (тоталитарных — Е. К.) движений, до сих пор пытающихся «возвратить человечество к племенному состоянию», к «господству, основанному на бессознательном подчинении и иррациональном, магическом отношении к обычаям социальной жизни»1 - то есть к состоянию «закрытого» (по-другому — традиционного) общества. Тоталитаризм — это «вечный бунт против свободы и разума»2, и его современные проявления отличаются от предшествующих эпизодов (к которым, по Попперу, относятся идеи Платона, Аристотеля, Гегеля и многих других) лишь тем, что сумели завоевать более или менее широкую поддержку в массах.
На наш взгляд, приведенное отождествление неправомерно. Архаическое, традиционное общество не было тоталитарным, его, скорее, можно охарактеризовать как тотальное. Эта тотальность означала порядок, гармонию и смысл: в ней было обозначено место личности в миропорядке, четко проведена граница между добром и злом, дозволенным и запретным; мироздание и жизнь человека были исполнены смысла.
Предпосылки правого экстремизма в Великобритании
Британские крайне правые - явление неординарное: как потому, что существуют в стране, считающейся чуть ли не образцом либерально-демократической культуры, так и потому, что занимают особое положение среди других представителей правоэкстремистской политической семьи. Пожалуй, ни в одной западноевропейской стране правый экстремизм не выступал на политической арене столь бледно, как в Великобритании. Его неудачи позволили некоторым специалистам говорить об «исключительности британских крайне правых» и их «маргинальности для изучения правого экстремизма»1. С другой стороны, выражаясь словами лидера довоенных фашистов сэра Освальда Мосли, несмотря на то, что подобные (правоэкстремистские) «традиции» в Великобритании «не добились победы и успеха, они, тем не менее, постоянно присутствовали»2.
Большинство группировок, находящихся на правом полюсе британского политического спектра, крайне невелики и исчезают так же стремительно, как и возникают. Их руководство страдает политической некомпетентностью и склонно к идеологическим расколам, в результате чего имеет место постоянный процесс дробления и без того малочисленных партий на фракции, которые зачастую выделяются в самостоятельные группы. Как правило, им не хватает сильного лидера, которые всегда притягивают к себе внимание средств массовой информации, несмотря, а отчасти благодаря тем крайним взглядам, которых придерживаются. Они милитаризованы, подчас располагают даже собственными складами оружия и секретными базами для проведения учений, участниками которых становятся не только доморощенные правоэкстремисты, но и их единомышленники из США и стран Западной Европы. Подобные организации исповедую неприкрытый и неистовый расизм и антисемитизм. Многочисленные случаи проявления расовой ненависти со стороны их членов (например, бомбовые атаки и жестокие нападения на цветных и евреев) не только не скрываются, но служат едва ли не предметом гордости, выступая, видимо, в качестве способа сплочения партийных рядов и средства самоидентификации. Таковы, в частности, Британское движение (образовано в 1968 году), Лига Святого Георга (1974), Битва-18 (1992) - «долгожители» британского правого экстремизма. Несмотря на то, что присутствие подобных группировок стало постоянным явлением общественной жизни Великобритании, все они находятся далеко за рамками традиционного политического процесса, не могут, а по большому счету и не стремятся, придать себе респектабельность в глазах широких слоев населения и не способны сколь-нибудь серьезно повлиять на политический климат в стране.
Однако, наряду с многочисленными и в то же время незначительными аутсайдерами, в британском правоэкстремистском движении существовали и существуют партии, заявлявшие о себе как о реальной политической силе и способные привлечь на свою сторону достаточно большое число «флегматичных» и «добропорядочных» англичан1. До войны эту нишу занимал Британский союз фашистов (БСФ) Освальда Мосли, образованный в 1932 году . БСФ был, пожалуй, самой многочисленной из всех правоэкстремистских организаций, действовавших когда-либо на политической арене Великобритании, — в годы расцвета детище Мосли насчитывало в своих рядах 40-50 тысяч человек3. Впрочем, электоральные достижения партии были куда скромнее. Кандидаты от БСФ впервые приняли участие в выборах лишь на пятом году его существования. В марте 1937 года членов Союза боролись за места в Совете Лондонского графства, но не добились успеха ни в одном избирательном районе. Наибольшее количество голосов фашисты собрали в восточном Лондоне, где им отдали предпочтение около 18 процентов жителей1. Впоследствии партия участвовала в нескольких муниципальных, а также дополнительных парламентских выборах, но всякий раз крайне неудачно. Достаточно сказать, что на последних число проголосовавших за кандидатов от БСФ не превышало 3 процентов . БСФ был поставлен вне закона в 1940 году, когда стала реальной угроза вторжения нацистов на Британские острова. Впоследствии многие его члены участвовали в создании в 1967 году Национального фронта (НФ), самой крупной и влиятельной правоэкстремистской организации Великобритании в послевоенный период и остававшейся таковой вплоть до середины 80-х годов. В численном отношении Фронт значительно уступал своему предшественнику. По самым оптимистическим оценкам на пике своей популярности - в середине 70-х годов прошлого века - партия смогла привлечь лишь 21 тыс. участников. Некоторые исследователи утверждают, что даже в этот период ее численность не превышала 14 тыс. членов4. В то же время его предвыборные амбиции и достигнутые результаты были несоизмеримо выше, чем у БСФ. Партия долгое время прочно удерживала четвертое место в стране по популярности, а в некоторых округах ей даже удавалось обойти кандидатов от Либеральной партии5. Впрочем, так же, как и БСФ, Фронт не сумел добиться своего представительства ни в парламенте, ни в местных органах власти.
С этой задачей в настоящее время довольно успешно справляется образованная в 1982 году Британская национальная партия (БНП), озабоченность успехами которой выражают даже в правительстве страны . При том, что численность БНП невелика (по собственным ее заявлениям в партии состоят около 3,5 тыс. человек)2, результаты ее участия в электоральном процессе являются беспрецедентными для британского правоэкстремистского движения. Первую свою победу партия одержала еще в 1993 году на дополнительных выборах в одном из районов восточного Лондона, - то есть там, где проводил свои кампании еще ее довоенный предшественник. Впрочем, успех был недолговечным. Уже в следующем году кандидату от Лейбористской партии (ЛИВ) удалось вытеснить правоэкстремистов из законодательного совета. (Однако стоит отметить, что процент голосов, которые на сей раз получила БНП, оказался выше, чем в 1993 году.3) Почти десять лет понадобилось партии, чтобы преподнести английской общественности новую сенсацию — в 2002 году трое ее членов победили в городе Бернли (графство Ланкашир). В ходе майских выборов следующего года правоэкстремисты увеличили свое представительство в местных органах власти. В том же Бернли БНП на некоторое время стала второй по численности депутатской фракцией. На момент написания диссертации уже 17 представителей этой партии были избраны в состав органов местного самоуправления страны.
Национальный фронт как представитель «неофашистской» разновидности крайне правых
Как уже отмечалось, правоэкстремистское движение внутренне неоднородно, и Великобритания не является в этом отношении исключением. Британский союз фашистов, Национальный фронт и Британская национальная партия, сменявшие друг друга в качестве лидеров на правом полюсе британского политического спектра, по сути, принадлежат к разным видам одного и того же феномена. Межвоенный БСФ — пример фашистской организации, создавался под влиянием опыта итальянских фашистов и нацистов Германии, и в основу его программных постулатов была положена фашистская доктрина. Проекты Мосли и его соратников свидетельствовали о намерении Союза подчинить своему политическому, экономическому и духовному влиянию все британское общество и фактически этатизировать его. Для достижения этой цели фашисты планировали кардинально изменить всю систему государственного управления страной, ликвидировать демократические институты власти и установить фашистскую диктатуру, причем не скрывали этого . Участие в выборах они рассматривали, скорее, как тактический маневр, один из способов поддержать интерес к своей организации, и прибегнули к нему, лишь когда не оправдались их надежды на привлечение широких масс населения и быстрое превращение Союза в политическое движение, реально претендующее на власть.
Национальный фронт, возглавлявший правоэкстремистское движение Великобритании с конца 60-х по середину 80-х годов, на наш взгляд, представлял собой неофашистскую разновидность крайне правых. Его претензии на участие в традиционном политическом процессе, в частности, в выборах, плохо согласовывались с антидемократической, расисткой, прямо-таки пропитанной теорией заговора и ненавистью, пропагандой. Эзотерическая риторика Фронта нередко выдавала его приверженность фашистским символам и тем или иным элементам соответствующей доктрины. Сомнительное фашистское прошлое многих лидеров Фронта, их попустительское и даже поощрительное отношение к многочисленным экстремистским выходкам его рядовых участников также не оставляли сомнений относительно характера партии у большинства англичан. НФ, несмотря на все старания, так и не сумел отделаться от «фашистского» ярлыка, что предопределило его нахождение на глубокой периферии политической жизни Великобритании, основанной на давних демократических традициях.
Британская национальная партия, доминирующая в крайне правой части британского политического спектра примерно с середины 90-х годов прошлого века, в настоящий момент может быть охарактеризована как псевдолиберальная. Она сделала наиболее впечатляющие шаги на пути создания имиджа «добропорядочной» организации с набором, на первый взгляд, конструктивных, а на самом деле лишь кажущихся таковыми (то есть популистских), предложений. Успех партии не в последнюю очередь объясняется той политикой, которую она сейчас проводит: расистские и антидемократические установки рационализируются и приобретают налет респектабельности; связи с неофашистскими группировками в стране и за рубежом тщательно скрываются; внутрипартийные «разборки» преподносятся общественности как очищение рядов от экстремистов.
Таким образом, эволюция правоэкстремистского движения в Великобритании шла по пути нарастания «псевдолиберальных» тенденций в деятельности сменявших друг друга лидеров. В то же время более глубокий анализ позволяет утверждать, что трансформация затронула, в первую очередь, декларируемые программные установки и образ действий ультраправых, в то время как базовые элементы их идеологии, выделенные, в частности, в предыдущей главе, остались неизменными. Сопоставив идейные основы НФ в годы его расцвета и современной БНП, мы попытаемся продемонстрировать, что, при всей внешней несхожести этих партий, их позиции по многим принципиальным вопросам в значительной степени совпадают и в той или иной форме представляют собой проявления тоталитарной политической культуры.
Национальный Фронт позиционировал себя как партию британского национализма и патриотизма; свое призвание он видел в борьбе за восстановление и упрочение национального суверенитета (который страна якобы утратила, став членом различных международных организаций), сохранение национальной идентичности, британской культуры и традиционного образа жизни. Один из лидеров Фронта, Джон Тиндалл, в свое время заявил: «Наши корни лежат не в абстрактных идеологических или философских понятиях. Наши корни — в таких простых ценностях, как нация, раса и страна»1. В трактовке партийных идеологов нация представала, в первую очередь, как этническая общность, созданная на основе единства культуры и, «как правило», территории. (Словосочетание «как правило» призвано примирить этот критерий с требованиями НФ по Северной Ирландии, которая «должна оставаться частью Великобритании на все времена»). Каждая нация уникальна, а потому обладает собственными интересами, которые могут быть реализованы исключительно в рамках националистической политики. Партийные вожаки уверяли, что истинный националист будет испытывать уважение к себе подобным, и видели в этом залог мирного сосуществования на международной арене3. В свою очередь интернационализм и его близнец, империализм, при которых одни народы стремятся навязать свою волю другим, неизбежно ведут к взаимным обидам, конфликтам и войне