Концепции социального капитала в политической науке: критический анализ Давыдов Дмитрий Александрович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Концепции социального капитала в политической науке: методологические основания 17

1.1. Концепт социального капитала в контексте политологического знания .17

1.2. Основные методологические подходы к определению понятия «социальный капитал» 27

ГЛАВА II. Основные концепции социального капитала и их критика в политической науке 42

2.1. Проблема социального капитала в развитии институтов демократии в концепции Р. Патнэма .42

2.2. Нормативно-политический аспект концепций социального капитала .59

ГЛАВА III. Реконцептуализация понятия социального капитала и пределы его применимости в политической науке 86

3.1. Реконструкция политэкономического содержания понятия «социальный капитал» .86

3.2. Концепт социальной ренты как альтернатива социальному капиталу в политической теории 108

Заключение 128

Список литературы .

• Основные методологические подходы к определению понятия «социальный капитал»
• Проблема социального капитала в развитии институтов демократии в концепции Р. Патнэма
• Нормативно-политический аспект концепций социального капитала
• Концепт социальной ренты как альтернатива социальному капиталу в политической теории

Введение к работе

Актуальность.

Начиная со второй половины XX в., современное капиталистическое общество переживает ряд масштабных трансформаций, связанных с возрастающей ролью информации, знаний и социальных взаимодействий, в целом «человеческого фактора» в экономике и политике, что нашло свое воплощение в самых разнообразных теориях постиндустриального, информационного и т.д. общества (Д. Белл, Э. Тоффлер и др.). Такое положение дел привело к переосмыслению многих понятий классической политэкономии, и, в первую очередь, понятия «капитал», к концептуализации новых форм капитала: от человеческого (знания и навыки людей как экономический ресурс) до культурного, символического и социального.

Сегодня исследованию социального капитала посвящаются сотни научных статей и монографий ежегодно¹. Социальный капитал ассоциируется с экономическим ростом², справедливым распределением экономических благ³, более высоким уровнем образования⁴, низким уровнем преступности⁵, более ответственным правительством⁶ и т.п. Можно говорить о том, что термин «социальный капитал» укоренился не только в социологическом и экономическом, но также в политологическом словаре. Термин «социальный капитал» является одним из самых часто встречаемых в политологической

¹ Stolle D., Hooghe M. Conflicting Approaches to the Study of Social Capital // Ethical Perspectives. 2003.
Vol. 10. № 1. Pp. 22-45.

² Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели на пути к процветанию. М.: АСТ: Ермак, 2004. 730
с.; Knack S., Keefer P. Does Social Capital Have an Economic Payoff? A Cross-Country Investigation // The
Quarterly Journal of Economics. 1997. Vol. 112. №. 4. Pp. 1251-1288.

³ Kawachi I., Kennedy B., Lochner K., Prothrow-Stith D. Social Capital, Income Inequality, and Mortality
// American Journal of Public Health. 1997. Vol. 87. №. 9. Pp. 1491-1498; Wilkinson, R. Unhealthy Societies: The
Afflictions of Inequality. London: Routledge, 1996. 272 p.

⁴ Coleman J. C. Social Capital in The Creation of Human Capital // American Journal of Sociology. 1988.

№ 94. Pp. 95-120.

⁵ Wilson
University of Chicago Press, 1990. 261 p.

⁶ Putna
№ 13. Pp. 35-42.

⁵ Wilson W. J. The Truly Disadvantaged: the Inner City, the Underclass and Public Policy. Chicago:

⁶ Putnam R. D. The Prosperous Community: Social capital and Public Life // The American Prospect. 1993.

академической литературе и составляет конкуренцию таким популярным понятиям, как «глобализация» или, например, «постмодерн».

Тем не менее сегодня немало тех, кто считает концепт социального капитала
лишним. Есть таковые и среди представителей политической науки. Немало
вопросов имеется у социальных теоретиков (Б. Файн и др.), критикующих
сочетание авторами концепций социального капитала методологического
индивидуализма, заимствованного у теории рационального выбора (и economics в
целом), с социологическим и политологическим дискурсом о ценностях
групповой принадлежности и т.п. Критики указывают на то, что основные
концепции социального капитала трудно согласуются с общепринятыми в
экономике определениями капитала (например, финансового или человеческого)
(Р. Солоу, К. Эрроу и др.). Другие критики (А. Лоу, Дж. Муни и др.) также
обращают внимание на политическую ангажированность основных концепций
социального капитала, их неолиберальную и в некоторых случаях

неоконсервативную подоплеку.

Рабочая гипотеза настоящего исследования заключается в том что, основная причина очерченных выше проблем заключается в попытке охватить исследователями слишком большой спектр явлений, что неизбежно приводит к искажениям смыслов и подменам понятий. Так, к социальному капиталу относят разные феномены, такие как социальные нормы и ценности, связи и сети взаимодействий, доверие, гражданская инициативность и кооперация и т.д. Ситуация осложняется тем, что не существует какого-либо общепризнанного определения понятия «социальный капитал». Стоит отметить, что в области политологических исследований концептуальная размытость сталкивается с осмысляемой исследователями многогранной структурой современного капиталистического общества. Это приводит к еще большему набору вопросов, адресованных исследователям социального капитала.

В экономической науке существует строгое различение понятий «капитал»,

«ресурс», «рента» и т.п. Этого не наблюдается в политологии. В большинстве

случаев политологи под социальным капиталом понимают все то, что каким-то образом связано с положительными институциональными корреляциями. Это, возможно, и приводит к тем противоречиям и несогласованностям с реальностью, которые отмечают многочисленные критики. Следовательно, необходимо обратить внимание на ключевые термины: могли ли непоследовательные заимствования экономических терминов каким-то образом отразиться на способности исследователей непротиворечивым образом объяснять социальные и, в нашем случае, политические явления с помощью концепта «социальный капитал»? Если говорить о политической науке, то это подразумевает, прежде всего, критический анализ концепций, в рамках которых исследуются социально-политические феномены, такие как гражданское общество (как условие работоспособности демократических институтов), общественная солидарность, доверие к политическим институтам или, например, масштабные трансформации современного капитализма, испытывающего, по мнению исследователей, нехватку социального капитала.

В связи с вышесказанным, актуальность диссертационного исследования состоит в том, что имеет место насущная потребность в непротиворечивой концептуализации такого явления, как социальный капитал.

Степень разработанности проблемы.

Признанными мэтрами теории социального капитала считаются П. Бурдье⁷, Р. Патнэм⁸, Дж. Коулмен⁹, Ф. Фукуяма¹⁰, Н. Лин¹¹ и другие. Отдельные аспекты

⁷ Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Т.3. №5. С. 60-74.

⁸ Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. Гражданские традиции в современной Италии. М.: Ad
Marginem, 1996. 287 с.; Putnam R.D., Feldstein М.L. Better Together: Restoring the American Community. New
York: Simon & Schuster, 2003. 336 p.; Putnam R.D. Bowling Alone: America’s Declining Social Capital // Journal
of Democracy. 1995. Vol. 6. №1. Pp. 65-78.

⁹ Коулмен Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. 2001.
№3. С. 122-139; Coleman J. C. Social Capital in The Creation of Human Capital // American Journal of Sociology.
1988. № 94. Pp. 95-120.

¹⁰ Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: АСТ: Ермак, 2004. 474 с.; Фукуяма Ф. Доверие: социальные
добродетели на пути к процветанию. М.: АСТ: Ермак, 2004. 730 с.

¹¹ Lin N. Social Capital: A Theory of Social Structure and Action. New York: Cambridge University Press,
2001. 294 p.; Lin N. Social Networks and Status Attainment // Annual Review of Sociology. 1999. Vol. 25. Pp. 467-
487.

теории социального капитала разрабатываются в трудах М. Шифф¹², Р. Берта¹³, Л. Робинсона¹⁴, М. Палдема¹⁵, А. Портеса¹⁶ и других. В отечественной академической литературе разным аспектам изучения социального капитала посвящены работы И.А. Быкова¹⁷, Г.Л. Кертмана¹⁸, А.Н. Красиловой¹⁹, Н.И. Ларионовой²⁰, Н.М. Лебедевой²¹, А. Ляско²², Е.Г. Лукьяновой²³, Т. Натхова²⁴, Т.А. Нестик²⁵, В.В. Радаева²⁶, Т. Сидориной²⁷, С.В. Снежко²⁸, А. Н. Татарко²⁹, В.Н. Титова³⁰, Н.Е. Тихоновой³¹, Н.П. Шихирева³² и многих других.

В отечественной научной литературе практически не имеется работ, специально посвященных критике концепций социального капитала. Можем

¹² Schiff M. Social Capital, Labor Mobility, and Welfare. The Impact of United States // Rationality and
Society. 1992. Vol. 4. №. 2. Pp. 157-175.

¹³ Burt R. A Note on Social Capital and Network Content // Social Networks. Vol. 19. № 4. Pp. 355-373.

¹⁴ Robison L.R., Hanson S.D. Social Capital and Economic Cooperation // Journal of Agricultural and
Applied Economics. 1995. Vol. 27. №. 1. Pp. 43-48.

¹⁵ Paldam M. Social Capital: One or Many? Definition and measurement // Journal of Economic Surveys.
2000. Vol. 14. №5. P. 629-53. [Электронный ресурс] URL: (дата обращения: 29.01.2015)

¹⁶ Portes A. Social Capital: Its Origins and Applications in Modern Sociology // Annual Review of
Sociology. 1998. Vol. 24. Pp. 1-24.

¹⁷ Быков И.А.Социальный капитал и политика в России: портрет на фоне Европы // Политэкс. 2011.
№ 1. С. 102-116.

¹⁸ Кертман Г.Л. Межличностное доверие в России // Социальная реальность. 2006. № 4. С. 381-403.

¹⁹ Красилова А.Н. Социальный капитал как инструмент анализа неравенства в российском обществе
// Мир России: Социология, этнология. 2007. Т. 16. № 4. С. 160-180.

²⁰ Ларионова Н.И. Экономический подход к социальному капиталу // Вестник Московского
университета. Серия 6: Экономика. 2012. № 5. С. 35-44.

²¹ Лебедева Н.М., Татарко А.Н. Ценности и социальный капитал как основы социально-
экономического развития // Journal of Institutional Studies. 2010. № 1. С. 17-32.

²² Леско А. Доверие и трансакционные издержки // Вопросы экономики. 2003. № 1. С. 42-58.

²³ Лукьянова Е.Г. Социальный капитал и его роль в построении гражданского общества в России //
Государство и право. 2006. № 3. С. 86-89.

Натхов Т. Образование, социальный капитал и экономическое развитие (обзор основных

исследований) // Вопросы экономики. 2010. № 8. С. 112-122.

²⁵ Нестик Т.А. Социальный капитал организации: социально-психологический анализ: часть I. 2009.
Т. 30. № 1. С. 52-63; Нестик Т.А. Социальный капитал организации: социально-психологический анализ:
часть II. 2009. Т. 30. № 2. С. 29-42.

²⁶ Радаев В.В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация // Экономическая социология.
2008. Т. 3. № 4. С. 20-32.

²⁷ Сидорина Т. Социальный капитал организации и социальная политика российского предприятия
// Журнал исследований социальной политики. 2007. № 3. С. 319-334.

²⁸ Снежко С.В. Неформальные отношения как социальный ресурс организации // Вестник
Московского университета. Серия 21: Управление (государство и общество). 2010. № 1. С. 3- 16.

²⁹ Татарко А.Н. Социальный капитал как объект психологического исследования. М.: Макс-Пресс,
2011. 174 с.

³⁰ Титов В.Н. Социальный капитал в контексте проблемы формирования гражданского общества //
Социосфера. 2010. № 1. С. 65-70.

³¹ Тихонова Н. Е. Социальный капитал как фактор неравенства // Общественные науки и
современность. 2004. № 4. С. 24-35.

³² Шихарев Н. П. Природа социального капитала: социально-психологический подход //
Общественные науки и современность. 2003. № 2. С. 17-32.

здесь упомянуть, разве что, обзор М. Р. Зазулиной, в котором подробно рассматривается критика современных концепций социального капитала³³. В западной академической литературе дискуссии о социальном капитале представлены гораздо более обширным списком работ.

Критике концепций социального капитала в политической науке посвящены работы Б. Файна³⁴, К. Лапавицаса, В. Новарро³⁵, С. Смита, Дж. Кулинича³⁶, А. Лоу и Дж. Муни³⁷, Ш. Карими³⁸. Данных авторов также объединяет неприятие теории социального капитала, которая критикуется за политическую ангажированность (Б. Файн, А. Лоу, Дж. Муни) и искажение реальных проблем капитализма (С. Смит, Дж. Кулинич, В. Новарро). О концептуальных недостатках исследований социального капитала повествуется в работах К. Эрроу³⁹, Р. Солоу⁴⁰, Дж. Ходжсона⁴¹, Дж. Филда⁴², Т. Подера⁴³, Дж. Собела⁴⁴, Д. Томпсона⁴⁵, К. Фишера⁴⁶,

³³ Зазулина М. Р. Социальный капитал: дилеммы теоретической концептуализации // Вестник НГУ.
Серия: Философия. 2015. Т. 13. № 2. С. 62-29.

³⁴ Fine B., Lapavitsas C. Social Capital and Capitalist Economics // South Eastern Europe Journal of
Economics. 2004. № 1. Pp. 17-34; Fine B. Social Capital versus Social Theory: Political Economy and Social
Science at the Turn of the Millennium. London and New York: Routledge, 2001. 256 p.; Fine B. Social Capital in
Wonderland: the World Bank Behind the Looking Glass // Progress of Development Studies. 2008. Vol. 8. № 3. Pp.
261-69; Fine B. Theories of Social Capital: Researchers Behaving Badly. London: Pluto Press, 2010. 288 p.

³⁵ Navarro V. A Critique of Social Capital // International Journal of Health Services. Vol. 32. № 3. 2002.
Pp. 423-432.

³⁶ Smith S.S., Kulynych J. It May Be Social, but Why It Is Capital? The Social Construction of Social
Capital and the Politics of Language // Politics & Society. 2002. Vol. 30. №. 1. Pp. 149-186.

Law A., Mooney G. Social Capital and Neo-Liberal Voluntarism [Электронный ресурс] URL:

(дата обращения: 29.01.2015)

³⁸ Karimi S. Contradictions of Capitalism and Their Ideological Counterparts: The Neo-Liberal Project and
The Concept of “Social Capital” // International Journal of Criminology and Sociological Theory. 2011. Vol. 4. №.
2. Pp. 718-732.

³⁹ Arrow K. J. Observations on Social Capital // Dasgupta P., Serageldin I. (eds) Social Capital – A
Multifaceted Perspective. Washington, DC : World Bank, 1999. Pp. 3-5.

⁴⁰ Solow R. Notes on Social Capital and Economic Performance // Dasgupta P., Serageldin I. (eds) Social
Capital – A Multifaceted Perspective. Washington, DC: World Bank, 1999. Pp. 6-10.

⁴¹ Hodgson G. M. What is Capital? Economists and Sociologists Have Changed its Meaning – Should it Be
Changed Back? // Cambridge Journal of Economics. 2014. Vol. 39. № 1. Pp. 1063-86. [Электронный ресурс]
URL:

is %20Capital.pdf (дата обращения: 29.01.2015)

⁴² Field J. Social Capital (Key Ideas). London: Routledge, 2003. 208 p.

⁴³ Poder T. G. What is Really Social Capital? A Critical Review // The American Sociologist. 2011. Vol.
32. № 3. Pp. 347-367.

⁴⁴ Sobel J. Can We Trust Social Capital? // Journal of Economic Literature. 2002. Vol. 40. № 1. Pp. 139-

⁴⁵ Thompson D. Social Capital and Its Popularity // International Journal of Social Inequality. Vol. 4. №. 1.

2011. Pp. 3-21.

⁴⁶ Fisher C.S. Bowling Alone: What’s the Score? // Social Networks. Vol. 27. № 2. Pp. 155-167.

154.

П. Хейнса⁴⁷ и других. При этом основной акцент данными авторами делается на противоречивом сочетании экономической идеи о своекорыстном индивиде и социологического дискурса о ценностях общности. Стоит отметить, что в указанных работах основное внимание уделено именно социологическим, а не политологическим аспектам. Но более важно то, что данные критические исследования объединяет неприятие концепта социального капитала. Такая позиция, на взгляд автора, слишком радикальна. В рамках настоящего исследования акцент сделан на поиске приемлемых концептуальных рамок и различении социального капитала от тех феноменов (в особенности в политическом пространстве), которые традиционно ассоциируются с термином «общность» и включают в себя альтруистические и экспрессивные (иррациональные) формы поведения. Речь идет о тех уязвимостях концепций социального капитала, которые обусловлены оперированием терминологией, выходящей за пределы экономической методологии, и противоречат субъектности «человека экономического» (homo economicus). Иными словами, следует определить непротиворечивые концептуальные рамки осмысления феномена социального капитала.

Кроме того, немаловажно подчеркнуть, что на сегодняшний день не
существует исследований, в которых критика концепций социального капитала
сочеталась бы с попытками внести коррективы в базовые допущения и
терминологию. Это говорит о необходимости всестороннего

междисциплинарного анализа и поиска общих для социальных наук перспектив концептуального осмысления социального капитала.

Исходя из вышесказанного, цель исследования – рассмотреть эволюцию и выявить особенности теории социального капитала в политической науке, выявить противоречия основных концепций социального капитала, на основании

⁴⁷ Haynes P. Before Going Any Further With Social Capital: Eight Key Criticisms to Address // Ingenio Working Paper Series. 2009. [Электронный ресурс] URL:

cisms_to_Address%5B1%5D.pdf (дата обращения: 29.01.2015)

критического анализа, предложить непротиворечивую концептуализацию социального капитала, актуальную в политической теории.

Для решения поставленной цели определены следующие задачи:

1. Проанализировать основные труды исследователей социального капитала.
Определить основные подходы к определению понятия «социальный капитал»;

1. Охарактеризовать политологический аспект концепций социального капитала;

2. Рассмотреть критику концепций социального капитала в рамках теоретических и эмпирических исследований политического пространства;

3. Выявить противоречия политологических интерпретаций концепта социального капитала;

5. Эксплицировать политэкономическое содержание социального капитала;

6. Рассмотреть возможные варианты концептуализации социального
капитала, избегающие методологических ошибок и применимые к исследованию
политических явлений и процессов;

7. Оценить перспективы концептуального осмысления социального капитала
в политической науке.

Объектом исследования являются основные концепции социального капитала.

Предметом исследования является эволюция и перспективы теоретических представлений о социальном капитале в политической науке, а также имеющаяся критика данных представлений.

Теоретико-методологические основания исследования

Методология диссертационной работы определяется целью, задачами и предметом исследования. В работе задействован ряд общенаучных методов: индукция, дедукция, анализ, синтез, классификация, систематизация.

Настоящее диссертационное исследование выполнено в методологическом ключе аналитической теории, которая «обобщает и проясняет понятия, дает типологии и классификации, пояснения и определения»⁴⁸.

В основе теоретических выводов автора лежит нормативно-ценностный подход, который «предполагает выяснение значения политических явлений для общества и личности, их оценку с точки зрения общего блага, справедливости, свободы, уважения человеческого достоинства и других ценностей»⁴⁹.

При анализе различных концепций социального капитала применялся метод критической теории, посредством которого в анализируемых концепциях выявлялись их социально-идеологические детерминанты.

Также для экспликации скрытых смыслов в различных теориях социального капитала был использован метод философской герменевтики.

И, наконец, при выведении определения понятия «социальный капитал» был использован метод восхождения от абстрактного к конкретному.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Впервые проведен комплексный критический анализ концепций
социального капитала с акцентом на тех аспектах, которые являются предметом
политической науки.

2. Показано, что уязвимость основных концепций социального капитала в
политической науке связана с сочетанием теоретиками несовместимых
методологических посылов: гражданское общество и доверие к политическим
институтам рассматриваются ими в качестве ресурсов в руках рациональных
индивидов; при этом допускается частичная структурная обусловленность
социального капитала. Это приводит к двояким интерпретациям исследуемого
предмета: многие авторы не учитывают противоречия между традиционными
формами общности и субъектностью рациональных индивидов.

Стегний В.Н. Политология. – 2-е изд. СПб.: Питер, 2004. С. 10.

3. Сделан вывод о том, что причиной данной уязвимости могло быть
искажение политологами исходного значения термина «капитал», что привело к
включению в их поле зрения тех феноменов, которые на самом деле являются
рентными преимуществами (например, некоторые аспекты демократической
культуры, укорененные в традициях), и при этом никак не связаны с
целерациональными инвестициями.

4. Осуществлена непротиворечивая концептуализация социального капитала,
актуальная применительно к предмету политической науки. Предложено
ассоциировать социальный капитал с субъектностью максимизирующих свои
выгоды индивидов. Социальный капитал – это связи, нормы или сформированные
в сознании окружающих образы и представления, в которые рациональные агенты
инвестируют материальные средства из эгоистических интересов. Новизна
данного определения заключается в том, что а) социальный капитал предстает как
результат деятельности рационального индивида, что позволяет отличить его от
других феноменов, подразумевающих альтруистическую и эмоциональную
субъектность акторов; б) соответствует устоявшимся представлениям
экономистов о капитале, что позволяет отличить термин «социальный капитал» от
терминов «социальный ресурс» (в целом) и «социальная рента».

5. Для описания ряда положительных политических эффектов социальных
отношений предложен термин «социальная рента». Обоснован тезис о том, что
социальная рента обусловливается преимуществами социального и политического
окружения. Ссылаясь на Д. Рикардо, автор выдвинул предположение, что
социальная рента не является результатом труда и инвестиций. Например,
работоспособность демократических институтов может быть объяснима не
столько инвестициями граждан в социальный капитал, сколько особенностями
политической культуры, складывающейся в результате многочисленных
сознательных и бессознательных социальных интеракций.

Положения, выносимые на защиту

1. Появление первых концепций социального капитала в 1980-х гг. и их
дальнейшее развитие было обусловлено нарастающей потребностью в
объяснении взаимосвязей между социальными, политическими и экономическими
феноменами.

2. В подавляющем большинстве случаев социальный капитал определяется
разными авторами как «социальный ресурс», используемый в своих целях
рациональными индивидами. При этом нередко игнорируется несовместимость
некоторых принимаемых за капитал социальных и политических феноменов с
классическим капиталистическим рационализмом и индивидуализмом
(субъектностью «человека экономического»).

3. В политической науке к основным формам социального капитала
исследователи относят доверие к политическим институтам, гражданское
самосознание и т. п. Однако в доверительных отношениях и гражданском
самосознании трудно провести грань между рациональными и экспрессивными
установками, а также между инвестициями и взаимным альтруизмом. Это часто
приводит к спорным допущениям теоретиков о том, что политические единство
является преимущественно результатом рациональных калькуляций и
взаимовыгодного обмена (то есть доминирования неолиберального принципа
самоорганизации «вне государства»).

4. Определяя термин «социальный капитал», необходимо учитывать
специфику рационального поведения индивидов, стремящихся к максимизации
собственного материального благосостояния зачастую в ущерб обществу в целом
(лоббирование, логроллинг и т.д.).

5. В основных теориях социального капитала, недоверие к политическим
институтам, разобщенность и снижение гражданской активности связываются с
дефицитом взаимовыгодных инвестиций в социальный капитал. Однако,
учитывая имеющуюся критику капиталистических отношений, можно заключить,
что теоретики не видят разницы между упадком социального капитала и упадком

общности - того, что складывается вне экономики и вне экономической рациональности, но каким-то образом способствует экономическому развитию.

6. Для обозначения благоприятных с экономической точки зрения
политических феноменов, и при этом не связанных напрямую с социальным
капиталом, автором предлагается использовать термин «социальная рента».
Социальная рента есть те материальные блага, которые извлекаются индивидами
в силу преимуществ их социального окружения и социально-политической
структуры, то есть помимо их трудовых усилий и инвестиций.

7. Развитые институты партиципаторной демократии (демократии участия) и
некоторые гражданские добродетели можно рассматривать как часть культурного
наследия, сущность которого не детерминируется принципами
капиталистического накопления (и скорее даже предшествует ему). При таком
подходе допускается, что социальная рента является ресурсом развития
капиталистической экономики. Тем не менее есть все основания предположить,
что классический капиталистический рационализм склонен разрушать источники
социальной ренты, способствуя ускорению фрагментации гражданского
самосознания.

Научно-практическая значимость исследования:

Разрабатываемый в исследовании аналитический аппарат может быть применен при экспертной оценке тех или иных политических решений и действий. Также результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке конкретных механизмов принятия политических решений.

Кроме того, результаты диссертационного исследования могут лечь в основу методических материалов и лекционных курсов по таким дисциплинам, как «Политическая теория» и «Социальная теория».

Апробация результатов исследования

Результаты диссертационного исследования были представлены на

нескольких всероссийских научных конференциях:

«VII Всероссийская Ассамблея молодых политологов». – Пермский государственный университет (21-22 апреля 2014 г.).

«V Южно-Российский политологический конвент». – Южный федеральный университет (20-24 октября 2014 г.).

Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях отдела философии ФГБУН Института философии и права УрО РАН.

Основные идеи и выводы диссертации отражены в 9 научных статьях в журналах из списка ВАК объемом 7,6 п.л. Личный вклад автора составляет 6,6 п.л.

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы. Список литературы включает 181 наименование. Общий объем работы 150 с.

Основные методологические подходы к определению понятия «социальный капитал»

Предложено ассоциировать социальный капитал с субъектностью максимизирующих свои выгоды индивидов. Социальный капитал – это связи, нормы или сформированные в сознании окружающих образы и представления, в которые рациональные агенты инвестируют материальные средства из эгоистических интересов. Новизна данного определения заключается в том, что а) социальный капитал предстает как результат деятельности рационального индивида, что позволяет отличить его от других феноменов, подразумевающих альтруистическую и эмоциональную субъектность акторов; б) соответствует устоявшимся представлениям экономистов о капитале, что позволяет отличить термин «социальный капитал» от терминов «социальный ресурс» (в целом) и «социальная рента».

Для описания ряда положительных политических экстерналий социальных отношений предложен термин «социальная рента». Обоснован тезис о том, что социальная рента обусловливается преимуществами социального и политического окружения. Ссылаясь на Д. Рикардо, автор выдвинул предположение, что социальная рента не является результатом труда и инвестиций. Например, работоспособность демократических институтов может быть объяснима не столько инвестициями граждан в социальный капитал, сколько особенностями политической культуры, складывающейся в результате многочисленных сознательных и бессознательных социальных интеракций.

Положения, выносимые на защиту 1. Появление первых концепций социального капитала в 1980-х гг. и их дальнейшее развитие было обусловлено нарастающей потребностью в объяснении взаимосвязей между социальными, политическими и экономическими феноменами. 2. В подавляющем большинстве случаев социальный капитал определяется разными авторами как ресурс, используемый в своих целях рациональными индивидами. При этом нередко упускается из виду несовместимость некоторых ошибочно принимаемых за капитал социальных и политических феноменов с классическим капиталистическим рационализмом и индивидуализмом. 3. В политической науке к основным формам социального капитала исследователи относят доверие к политическим институтам, гражданское самосознание и т. п. Однако в доверительных отношениях и гражданском самосознании трудно провести грань между рациональными и экспрессивными установками, а также между инвестициями и взаимным альтруизмом. Это часто приводит к спорным допущениям теоретиков о том, что политические единство является преимущественно результатом рациональных калькуляций и взаимовыгодного обмена (то есть доминирования неолиберального принципа самоорганизации «вне государства»). 4. Определяя термин «социальный капитал», необходимо учитывать специфику рационального поведения индивидов, стремящихся к максимизации собственного материального благосостояния зачастую в ущерб обществу в целом (лоббирование, логроллинг и т.д.). 5. Согласно основным концепциям социального капитала, недоверие к политическим институтам, разобщенность и снижение гражданской активности связываются с дефицитом взаимовыгодных инвестиций в социальный капитал. Однако, учитывая имеющуюся критику капиталистических отношений, можно заключить, что теоретики не видят разницы между упадком социального капитала и упадком общности - того, что складывается вне экономики и вне экономической рациональности, но каким-то образом способствует экономическому развитию. 6. Для обозначения благоприятных с экономической точки зрения социальных и политических феноменов, и при этом не связанных напрямую с социальным капиталом, автором предлагается использовать термин «социальная рента». Социальная рента есть те материальные блага, которые извлекаются индивидами в силу преимуществ их социального окружения и социально-политической структуры, то есть помимо их трудовых усилий и инвестиций. 7. Развитые институты партиципаторной демократии и некоторые гражданские добродетели можно рассматривать как часть культурного наследия, сущность которого не детерминируется принципами капиталистического накопления (и скорее даже предшествует ему). При таком подходе допускается, что социальная рента является ресурсом развития капиталистической экономики. Тем не менее есть все основания предположить, что классический капиталистический рационализм склонен разрушать источники социальной ренты, способствуя ускорению процесса индивидуализации. Научно-практическая значимость исследования: Разрабатываемый в исследовании аналитический аппарат может быть применен при экспертной оценке тех или иных политических решений и действий. Также результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке конкретных механизмов принятия политических решений. Кроме того, результаты диссертационного исследования могут быть лечь в основу методических материалов и лекционных курсов по таким дисциплинам, как «Политическая теория» и «Социальная теория».

Проблема социального капитала в развитии институтов демократии в концепции Р. Патнэма

Р. Патнэм фокусирует взгляд на гражданском обществе. Он замечает, что в северной Италии сохраняется дух сотрудничества и кооперации, сложившийся еще, видимо, в Средние века, когда представители коммуны избирали своих представителей в городские советы. В Южной Италии, напротив, сильна традиция авторитарной власти и патриархальной семейственности. Кроме того, Р. Патнэм вместе с культурно-историческими факторами анализирует институциональный дизайн Севера и Юга. В том числе он обращает внимание на последствия реформы управления, проводившейся там в 1970 г., и которая была нацелена на децентрализацию и передачу полномочий регионам (в 1970 г. избраны первые региональные советы). Более эффективно эта реформа проводилась именно в северной части Италии.

Он показывает, что если в экономически неблагополучных регионах Юга широко распространены мафиозные образования, то в преуспевающих северных – добровольные объединения граждан. На севере Италии, как пишет Р. Патнэм, «социальные и политические связи организованы горизонтально, а не иерархически. Сообщество ценит солидарность, гражданскую вовлеченность, сотрудничество и честность»130. Там же можно наблюдать «множество хоровых обществ, футбольных команд, кружков любителей птиц и отделений “Ротари-клуба” и т.д., … социальные и политические связи организованы горизонтально, а не иерархически. Сообщество ценит солидарность, гражданскую вовлеченность, сотрудничество и честность»131.

Следует отметить, что для Р. Патнэма цели гражданских объединений не так важны, как сам факт социальных взаимодействий, подпитывающих культуру кооперации. Главное то, что в результате многочисленных взаимодействий формируется доверие, которое облегчает кооперацию. Как пишет Р. Патнэм, «общественная жизнь в “гражданственных” регионах облегчается постоянным ожиданием того, что другие тоже будут следовать установленным правилам. Опираясь на эти предчувствия, вы также будете склонны откликаться на ожидания своих собратьев. А там, где гражданские добродетели не укоренились, каждый рассчитывает на то, что его ближний тоже нарушит правила»132.

Р. Патнэм выделяет два типа социального капитала: объединяющий (bridging) и скрепляющий (bonding). Объединяющий социальный капитал состоит из «слабых» социальных связей между индивидами и группами. Скрепляющий социальный капитал характеризуется «сильными» связями внутри социальных групп и составляет основу экзистенциальной близости индивидов с членами социального окружения. Разумеется, социальный капитал как таковой есть некое смешение двух этих форм. Однако данный факт не мешает какой-либо одной из форм преобладать, приводя к соответствующим экономическим и социально-политическим последствиям. В концепции Р. Патнэма предполагается, что мирные взаимодействия, доверие и, соответственно, открытость политических институтов являются залогом экономического роста в динамически меняющемся мире. В то время как излишняя закрытость групп (например, религиозных или этнических) приводит к росту недоверия, а также преступности (мафиозные организации южных регионов Италии) и межгруппового насилия133.

Отдельно Р. Патнэм говорит о судьбе бывших коммунистических стран, многие из которых «почти не имели гражданских традиций и до пришествия коммунизма, а тоталитарное правление выкосило даже ту незначительную поросль, которая была. При отсутствии взаимности и структур гражданской вовлеченности вариант итальянского Юга — аморальная семейственность, клиентела, беззаконие, неэффективное управление и экономическая стагнация — представляется более вероятным исходом, чем успешная демократизация и экономический прогресс. В Палермо просматривается будущее Москвы»134.

Концепция Р. Патнэма выглядит обоснованной и интуитивно понятной, однако дальнейшая критика и эмпирические свидетельства раскрыли многие недостатки его исследований. Критики Р. Патнэма затронули практически все аспекты его концепции. Первым делом под сомнение попал тезис о том, как воспроизводится социальный капитал.

В концепции Р. Патнэма основной источник социального капитала – это гражданские ассоциации (от добровольцев «Красного Креста» до религиозных и спортивных групп), а также семья135. Еще одним из главных источников социального капитала Р. Патнэм считает добрососедские связи. Как пишет Дж. Урри, Р. Патнэм «полагает, что социальный капитал культивируется в рамках соседских общин, которые характеризуются густой сетью взаимных социальных отношений, … обоюдными обязательствами, универсальной взаимовыгодностью, высоким уровнем доверия к соседям, перекрывающимися … группами и узами, протянутыми поверх традиционных социальных границ»136. Мирное взаимодействие этих групп есть причина установления доверия.

Нормативно-политический аспект концепций социального капитала

Нельзя также упускать из поля зрения социальные ценности. Соблюдение некоторых норм, принятых в той или иной культурной среде, также может рассматриваться как своеобразная инвестиция, облегчающая коммуникацию с нужными людьми. Конечно, речь здесь идет в основном об инвестициях в человеческий капитал (знание о культуре). Однако возможны и другие ситуации, в которых индивид овладевает культурными значениями непосредственно через коммуникацию и понимание.

Между тем здесь стоит сделать немаловажную ремарку. На макроуровне социальных и политических отношений также есть типы ситуаций (или форм связанности), к которым сложно или невозможно применить экономическую логику. Как уже стало ясно по выводам второй главы, мы называем данные отношения общностями. Общность есть нечто немыслимое без взаимного альтруизма. Иными словами, общность – это такое социальное или политическое единство, среди представителей которого индивидуальное «Я» вытеснено коллективным «Мы» (доходя иногда до незамаскированного фанатизма). Как в случае с дружбой или родственной любовью, идея общности не соотносима с субъектностью калькулирующих свои выгоды и издержки рациональных индивидов. Приоритет общности – это благо коллектива. Представитель общности (например, некоторых религиозных общин в традиционных обществах) думает, прежде всего, о своих соплеменниках, нежели о собственном материальном благополучии. Следовательно, инвестором в социальный капитал может быть только в данный момент рациональный индивид (или группа индивидов), для которого(-ых) контрагенты являются предметом, источником будущего обогащения.

Таким образом, на надындивидуальном уровне социальных смыслов есть много того, что может являться предметом инвестиций рациональных индивидов (исключение составляют общности как группы «взаимного альтруизма»). При этом мы получаем очищенную экономическую логику, наполненную социальным или политическим содержанием.

Итак, резюмируем вышесказанное. Социальный капитал – по нашему представлению – это социальные связи, нормы или сформированные в сознании окружающих образы и представления, в которые рациональные агенты инвестируют материальные средства из корыстных интересов.

Как в таком случае концепт изменяется применительно к анализу политической действительности? Первый вопрос, здесь возникает касательно макроуровневого понимания социального капитала. Может ли при такой интерпретации социальный капитал быть общественным благом? По всей видимости, в большинстве случаев – нет. Во-первых, социальный капитал ничего не производит. Реальный капитал еще может в каком-то смысле рассматриваться в качестве общественного блага, даже если он сконцентрирован в руках немногочисленных элит. На этом держится вся неолиберальная экономическая система: снижая налоги для бизнеса, государство исчерпывает ресурсы социальной политики, но данное действие должно стимулировать экономический рост, что вернется, в конце концов, в виде общественных дивидендов (пусть и по сниженным налоговым ставкам). В случае с социальным капиталом такая ситуация немыслима. В большинстве случаев смысл инвестиций в социальный капитал – заполучить дефицитный ресурс по тем или иным сетевым каналам («поиск ренты»). Иными словами, основная функция социального капитала не производительная, а распределительная. Во-вторых, в нашем «рафинированном» с методологической точки зрения подходе нет места «общностным приоритетам». Напротив, в центре внимания, как это и должно быть, человек экономический, который стремится к упрочению своего собственного благосостояния. Остается только некоторое количество вероятных сценариев, в рамках которых общественное благополучие достигается побочно. Например, тщеславный политик, стремясь стать популярным, может инвестировать в желаемый образ в общественном сознании, контактируя с потенциальными избирателями, вкладывая материальные средства в благотворительность или попросту проводя популярную политику. В данном случае эгоистичный интерес политика попросту совпадает с интересами народа, что, в принципе, не является обязательным условием политического успеха.

Концепт социальной ренты как альтернатива социальному капиталу в политической теории

То есть, как бы это парадоксально ни звучало в контексте всего вышесказанного, природа капитализма и культа накопительства во многом заключена в общности – в тех аспектах социальной структуры, которые отвечают за формирование социальных норм путем апелляции к религиозной добродетели и представлениям о богоугодном деле. Лишь на более поздних этапах капиталистическая этика отрывается от религиозных корней и присоединяется к всеобщему наступлению на власть авторитета и традиции. На первый план постепенно выходит субъектность homo economicus. Данный процесс можно выразить следующим словами Ф. Хирша из книги «Социальные пределы роста»: «социальные добродетели – такие, как правдивость, доверие, признание, сдержанность, долг, необходимые для функционирования индивидуалистической, договорной экономики, основаны в значительной степени на религиозной вере, но индивидуалистский, рационалистский характер рынка разрушает религиозную основу»273.

Вслед за повсеместной разобщенностью и отчужденностью обнажается сокрытое зло, свойственное власти денег. Сегодня мы наблюдаем популяризацию представления о том, что мир социальных интеракций – это «потребляемое» пространство, которое следует эксплуатировать, превращая в безликий материал. В итоге возникает индивидуалистическое общество, теряющее рефлексивную опору. Вместе с рефлексивностью иссякает и «дух» капитализма. В конце концов, современный капитализм нацелен на построение экономики развлечений. Однако развлечения и праздность несовместимы с трудом и жаждой наживы. Разрушая общность, современный капитализм не только обнажает свою деструктивную сущность, но и лишает себя внутренней подпитки. По мере исчерпания источников социальной ренты капиталистическое общество атомизируется. Теряется коллективная рефлексивная опора. В итоге все большую роль сегодня играют финансовые спекуляции и политические махинации. И одновременно исчерпываются ресурсы дальнейшего экономического роста, без которого немыслимо развитие капитализма274. Именно поэтому сегодня капиталистические элиты ищут новую социальную ренту, перенося производство в страны третьего мира275. Капитализм в поисках спасения расширяется в те места, где солидарность и эмоциональная связанность еще могут давать ему то, без чего он не может существовать – приоритет духовных ценностей над материальными, и как следствие, трудолюбие и готовность приносить жертвы, терпя беды несправедливости (здесь, разумеется, речь идет об эксплуатации населения стран третьего мира). Однако кажется вполне очевидным, что такая вынужденная мера угрожает обернуться полной потерей суверенитета и контроля над деятельностью транснациональных корпораций, на совести которых многие глобальные беды. Какие выводы можно сделать из вышесказанного? Ф. Фукуяма, как мы выяснили выше, не считает капитализм основной причиной индивидуализма и фрагментации гражданского самосознания (а, стало быть, и упадка демократических институтов) в современных западных обществах. Концепция американского политолога консервативна в том смысле, что выявленные им проблемы капиталистической системы осмысляются не как результат фундаментальных противоречий, а скорее как свидетельство недостатка целенаправленных инвестиций рациональных индивидов в социальный капитал. Иными словами, исследователь признает, что современный капитализм порождает огромное количество проблем, но данные проблемы, по его мнению, можно пытаться решить, используя имеющиеся в рамках капитализма механизмы (например, способствуя расширению пространства свободной кооперации и т.п.). Критика капитализма, таким образом, должна быть умеренной. Но обязательно ли в подобных случаях постоянно ссылаться на концепт социального капитала?

Мы считаем, что говоря о политических проблемах современного общества (индивидуализм, разобщенность и т.д.), вполне можно обойтись термином «общность». Иными словами, не следует сводить сущность рассматриваемых явлений к абстрактным представлениям о капитале. Как уже неоднократно говорилось, некоторые социальные феномены, отождествляемые с термином «капитал», имеют место быть как раз вопреки капитализму.

При этом, подчеркивая роль общности, мы вовсе не хотим сказать, что единственный путь преодоления разобщенности – это борьба с капитализмом. На наш взгляд, для рефлексивного осмысления проблемы индивидуализма в современном обществе не обязательно занимать радикальную позицию, доказывая необходимость революционного ниспровержения существующего миропорядка. Но и тем, кто придерживается более консервативных прогнозов, стоит глубже учитывать специфику исследуемых феноменов276.

На наш взгляд, стоит признать, что капитализм только выигрывает от некоторых внеположных логике «накопления капитала» феноменов. В этом моменте мы не согласимся с некоторыми выводами Ф. Тённиса, о которых речь шла во второй главе. Немецкий социолог, как мы поняли выше, разводил понятия об «общности» и «обществе». По его мнению, мир общности и мир рациональных калькуляций представляют собой взаимоисключающие реальности. Однако существуют свидетельства в пользу того, что в действительности эти реальности не столько поглощают друг друга, сколько находятся в сложной диалектической взаимосвязи.

Обратимся к теоретическим выводам французских политологов Л. Болтански и Э. Кьяпелло, которые говорят о «духе» капитализма как о некоем идеологическом и идейном фундаменте тех или иных исторических форм капитализма. Как они пишут, «аморальность капитализма означает, что дух капитализма не может определяться только через то, что предлагает сам капитализм, то есть через способность к накоплению. Тем самым капитализм нуждается во врагах, людях, которые испытывают к нему сильнейшую нелюбовь и готовы развернуть против него войну. Это те люди, которые представляют ему моральные основания, которых ему недостает, и что дает ему возможность инкорпорировать механизмы справедливости, важность которой он в противном случае не признал бы»