Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные проблемы эволюции агитационных образов в советской лаковой миниатюре .62
1.1. Символические и жанровые агитационные образы в советской лаковой миниатюре 62
1.2. Исторические этапы развития СССР в произведениях советской лаковой миниатюры .77
1.3. Орнамент с агитационными образами в произведениях советской лаковой миниатюры 84
Глава II. Агитационные образы советской лаковой миниатюры и «учёное» искусство ...89
2.1. Агитационные образы в советской лаковой миниатюре и тенденции «плакатной» стилистики .89
2.2. Агитационные образы в лаковой миниатюре Палеха, Мстёры и Холуя и проблема станковизма 94
2.3. Образы по «образцам». Агитационные образы, созданные советскими лаковыми промыслами по готовым образцам «учёного» искусства 99
Глава III. Образ политического вождя в советской лаковой миниатюре (В. И. Ленин и И. В. Сталин) 105
Глава IV. «Град социализма» как основной агитационный образ в советской лаковой миниатюре 123
4.1. Общая характеристика «Града социализма» 123
4.2. «Сакральное небо» как агитационный образ советской лаковой миниатюры 138
4.3. Образ электрического света «Града социализма» как отражение политической идеологии в советской лаковой миниатюре .149
Глава V. Советская лаковая миниатюра и метод социалистического реализма .157
Заключение 178
Список источников 183
Список литературы 186
Список рисунков .198
Список сокращений .205
- Исторические этапы развития СССР в произведениях советской лаковой миниатюры
- Агитационные образы в лаковой миниатюре Палеха, Мстёры и Холуя и проблема станковизма
- «Сакральное небо» как агитационный образ советской лаковой миниатюры
- Образ электрического света «Града социализма» как отражение политической идеологии в советской лаковой миниатюре
Введение к работе
Актуальность исследования. ХХ век принадлежит к ярким, противоречивым,
насыщенным событиями и вместе с тем – недостаточно изученным периодам в истории
русского изобразительного искусства. Одной из подобных исследовательских лакун является
тема политической агитации в русских народных художественных промыслах советского
периода. Среди наиболее ярких примеров воплощения данной темы – произведения четырёх
основных центров русских художественных лаков: Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина. На
протяжении всего советского времени политическая агитация являлась одним из наиболее
востребованных способов отражения новой, «советской» темы в лаковой миниатюре указанных
лаковых промыслов. Данный способ воплощался в сумме агитационных образов на
поверхности художественного лакового изделия – конкретных, доступных для
непосредственного восприятия зрителя, художественных образов, чётко воплощавших и утверждавших в сознании зрителя политическую советскую идеологию.
Данная диссертация посвящена художественной эволюции и семантической интерпретации агитационных образов в изделиях советской лаковой миниатюры Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина 1920-1980-х гг. Её актуальность обусловлена важной ролью лаковых промыслов в системе советского народного искусства, многочисленностью и высокой художественной значимостью дошедших до нас памятников, а также практически полным отсутствием сколько-нибудь полных исследований по проблеме советской политической агитации в лаковых промыслах. В диссертационном исследовании переосмысливается историческое значение и художественная ценность агитационной тематики в лаковой миниатюре Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина с позиций современного искусствоведения и его методологии.
Научная новизна исследования. Представленная диссертация – первое в российской историографии полное, целенаправленное и комплексное исследование темы политической агитации в художественных миниатюрах русских лаковых промыслов советского периода. В диссертации исследуется специфика метода социалистического реализма применительно к изделиям русских художественных лаков; получают новую интерпретацию некоторые направления развития агитационных образов в русской лаковой миниатюре советского периода (например, художественный феномен «возврата к истокам», характерный для лаковых промыслов в 1960-1970-е гг.); уточняются многие малоизвестные факты из истории политической агитации в русских лаковых промыслах советского времени (в главах I и II, а
4 также в Приложениях I и II); подвергается детальному рассмотрению художественный образ главного «положительного» героя (политического «вождя») в русских лаковых миниатюрах советского периода, а также формулируется центральное понятие «Град социализма» как основного агитационного образа данной области наследия русской лаковой миниатюры. В диссертации рассматриваются дореволюционные иконописные истоки Палеха, Мстёры и Холуя, обосновывается их творческая и идеологическая преемственность с решением задач политической агитации в советский период. Проведённое исследование было выполнено самостоятельно, без соавторства.
Степень научной разработанности проблемы подробно рассматривается в Историографии. В целом о русских лаковых промыслах Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина имеется обширная литература, однако политическая агитация в русских художественных лаках советского периода практически мало изучена, по данной проблеме не существует обобщающего и аргументированного исследования. Более того, такие важные вопросы, как художественные образы И. В. Сталина и В. И. Ленина в русских и советских лаковых промыслах, или степень иконописных воздействий на агитационную тематику в советской лаковой миниатюре до сих пор рассматривались либо тенденциозно, либо без учёта важных обстоятельств. Отметим, что подобное положение осознавалось уже в 1950-е гг. самими мастерами лаковых промыслов1. Причины такого положения в советский период коренились и в проблемах политического и идеологического порядка, и в физической недоступности многих важных памятников, поскольку значительное число изделий с агитационными образами уходило на заграничные рынки или оседало в музейных собраниях. Кроме этого, изучение темы политической агитации в изделиях лаковых промыслов обладает и объективной, внутренней сложностью, в силу иконописных истоков, а также статуса центров народного искусства, имеющих весьма определённую специфику, по сравнению с такими, более традиционными для изучения областями агитационной тематики, как агитационный плакат или станковая картина «учёного» искусства.
Хронологические рамки исследования охватывают 1920-1980-е годы, от первых опытов бывших иконописцев Палеха в области лаковой живописи в начале 1920-х гг. и до окончания советского периода российской истории в конце 1980-х гг.
Территориальные границы исследования определены регионами создания
художественных памятников и распространяются на Палех, Холуй (Ивановская область РФ), Мстёру (Владимирская область РФ) и Федоскино (Московская область РФ).
1 Ко всем мастерам народного декоративно-прикладного искусства РСФСР // Декоративное искусство СССР. 1958. №12. С. 37.
Предметом диссертационного исследования являются агитационные художественные образы лаковых миниатюр Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина.
Объектом диссертационного исследования служат лаковые миниатюры
перечисленных промыслов. В качестве сравнительного материала привлечены книжные и газетные иллюстрации палехских миниатюристов, а также станковые картины художников «учёного» искусства рассматриваемого периода.
Цель диссертации: определить место и значение агитационных художественных образов русских лаковых промыслов 1920-1980-х гг. в общем развитии лаковой миниатюры и советского «учёного» искусства в данный период.
Достижение поставленной цели было связано с решением следующих основных задач:
-
Дать характеристику способам воплощения агитационных художественных образов, найденных художниками русских лаковых промыслов советского периода;
-
Показать глубокую связь между развитием агитационных образов в изделиях русской лаковой миниатюры советского периода с внешними художественными воздействиями «учёного» искусства;
-
Выявить характерные черты главного «положительного героя» (политического вождя) в произведениях русской лаковой миниатюры советского периода;
4. Выяснить характерные черты сконструированного миниатюристами «Града социализма» как основного (предельного) агитационного образа русских лаковых промыслов советского периода;
5. Определить специфику принципов социалистического реализма для темы
политической агитации в русских лаковых промыслах советского периода, учитывая
иконописные истоки палехской, мстёрской и холуйской лаковых миниатюр;
6. Составить каталог основных произведений (наиболее значимых для дальнейшего
развития темы политической агитации) русской лаковой миниатюры советского периода с
агитационными образами;
7. Уточнить хронологию исторических событий лаковых промыслов России, связанных
со становлением и развитием агитационных форм в русской лаковой миниатюре советского
периода.
Решение первых пяти из перечисленных задач было предпринято диссертантом в пяти главах своего исследования. Решение шестой и седьмой задач было осуществлено в виде приложений к диссертационному исследованию (Приложение I и Приложение II соответственно).
Методология исследования. Замысел диссертационного исследования изначально предполагал комплексный подход к изучению данной проблемы, поскольку для изучения темы
политической агитации в лаковых промыслах необходимо было учитывать широкий круг письменных, изобразительных и устных источников, выходящий далеко за рамки собственно художественных памятников лаковой миниатюра Палеха, Холуя, Мстёры и Федоскина: автобиографии, газетные, журнальные статьи и стихи самих художников; декреты, постановления, резолюции и иные тексты советских партийных органов, регулировавших художественную деятельность лаковых промыслов; устные воспоминания старейших деятелей лаковых промыслов; наконец, в качестве сравнительного материала, памятники дореволюционной иконописи, газетные и книжные иллюстрации лаковых миниатюристов, а также станковые произведения «учёного» искусства.
Базовыми для данного диссертационного исследования стали формально-стилистический метод и структурно-композиционный анализ, которые дают возможность рассмотреть памятник и уяснить его смысл через описание и анализ его формы и структуры (агитационного художественного образа, композиции, жанра). Кроме этого, использование иконологического метода обусловило особое внимание автора к раскрытию символического смысла произведений через уяснение мировоззрения эпохи и художника, иконописных традиций промыслов и их связей с «учёным» искусством советского времени.
Источниковая база исследования Художественную часть источниковой базы составили собственно произведения советской лаковой миниатюры Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина, их эскизы, а также газетные и книжные иллюстрации художников лаковых промыслов. К письменным источникам относятся тексты миниатюристов (автобиографии в виде очерков и книг, их газетные и журнальные статьи); воспоминания художественных деятелей, связанных с лаковыми промыслами; официальные постановления, статьи, телеграммы и резолюции о развитии лаковых промыслов; стенографические отчёты «круглых столов»; а также каталоги выставок, собраний, музеев. Для определения специфики социалистического реализма в русских лаковых промыслах советского периода было необходимо обратиться к источникам данного метода: стенографическому отчёту Первого Всесоюзного съезда советских писателей 1934 г., статьям и речам основоположника метода соцреализма А.М. Горького об искусстве, а также к многочисленным газетным статьям о лаковых промыслах и юбилейным поздравлениям местных райкомов КПСС.
Достоверность результатов исследования обеспечивается применением искусствоведческого анализа объекта и предмета диссертационного исследования, точностью и объективностью представленного в нём разнообразного фактологического материала.
Положения, выносимые на защиту:
Политические агитационные образы в советской лаковой миниатюре 1920-1980-х годов имели специфические пути развития, обладали высокой степенью
7 семантической наполненности и должны рассматриваться как самостоятельный художественный феномен.
Несмотря на локальные различия лаковых промыслов Палеха, Мстёры и Холуя, художественная эволюция агитационных образов в данных промыслах протекала по единым для них законам развития, в силу иконописных корней данных промыслов.
Политические агитационные образы в советской лаковой миниатюре получали своё воплощение под воздействием художественного метода социалистического реализма, при этом в диссертации утверждается значительная близость трактовки агитационных образов в советской лаковой миниатюре принципам метода социалистического реализма.
Предельным для всех политических агитационных образов в советской лаковой миниатюре является введённое диссертантом понятие «Града социализма» - особого художественного и агитационного образа, уходящего своими корнями в иконописный идеал «Небесного Иерусалима».
Для агитационных образов в советской лаковой миниатюре 1920-1980-х гг. огромное значение имели так называемые «плакатные» тенденции «учёного» искусства.
Практическая и теоретическая ценность работы Диссертация даёт возможность рассмотреть иконописные истоки во многих агитационных образах советской лаковой миниатюры, понять специфику метода социалистического реализма в художественных лаковых изделиях советского периода, определить «механизм» взаимовоздействий агитационных образов лаковой миниатюры Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина с образцами «учёного» искусства. Многие аспекты собственно истории лаковых промыслов впервые излагаются достаточно подробно, с привлечением обильного фактологического материала (идеологические установки и требования в печати, предъявлявшиеся к лаковым промыслам в течение советского периода; миниатюры с политическим содержанием группы т.н. «московских» палешан; стилизаторская тенденция «возврата в прошлое» при решении агитационной тематики, характерная для лаковых промыслов в 1960-1970-е гг.; своеобразный вариант «сурового стиля», сложившийся в федоскинском промысле в тот же период, и другие аспекты).
Теоретические и фактологические сведения, приведённые в диссертации, могут помочь при работе над каталогами произведений русской лаковой миниатюры советского периода, составлении словарей художников русских лаковых промыслов, написании учебников и пособий по истории русского народного искусства советского периода, а также могут оказать содействие в экскурсионной практике. Данные сведения также можно использовать в научно-педагогической работе: разработке курсов и написании учебных пособий по истории советского
8 искусства, теме политической агитации в советском искусстве, теме политической агитации в русских народных промыслах советского периода.
Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Отраженные в диссертации научные положения соответствуют специальности 17.00.09 – «Теория и история искусства» по номенклатуре специальностей научных работников.
Апробация работы. По теме диссертации были подготовлены и прочитаны доклады на научных конференциях: конференции аспирантов и студентов Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Исторический факультет, 2012 год); пятой международной научно-практической конференции «Борисовские чтения» в Шуйском историко-художественном и мемориальном музее имени М.В. Фрунзе (Шуя, 2013 год). Отдельные положения диссертации изложены автором на пятой международной конференции «Актуальные проблемы теории и истории искусства» Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, 2014 год); на научной конференции «Художник и книга» Российского института истории искусств (Санкт-Петербург, 2015 год), а также на научной конференции «Чем завершилось советское искусство? Поздняя фаза и её наследники» Российского института истории искусств (Санкт-Петербург, 2015 год).
Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории западноевропейского искусства Института истории Санкт-Петербургского государственного университета.
По теме диссертационного исследования опубликовано 6 научных статей общим объёмом 3,45 п.л., четыре из них – в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, Историографии, пяти глав (из них I, II и IV разделены на параграфы), заключения, списка источников (96 наименований) и списка литературы (281 наименование), списка иллюстраций, иллюстративного ряда, а также списка сокращений. Кроме этого, работа дополнена двумя приложениями: Перечнем основных произведений советской лаковой миниатюры с агитационными образами (Приложение I) и Краткой хронологической таблицей исторических событий лаковых промыслов России советского периода, связанных со становлением и развитием агитационных форм в лаковой миниатюре (Приложение II).
Исторические этапы развития СССР в произведениях советской лаковой миниатюры
Таким образом, автор данного диссертационного исследования из всего корпуса советских лаковых миниатюр рассматривает лишь те, которые отвечают следующим требованиям: миниатюра должна содержать политические (советские) идеалы; эти идеалы должны быть воплощены в максимально понятных зрителю образах; наконец, агитационная функция в такой миниатюре должна главенствовать над другими. В последнем случае и есть возможность говорить о феномене «агитационной советской лаковой миниатюры». Подчеркнём, однако, что предметом данного диссертационного исследования являются не агитационные лаковые миниатюры (т.е. такие миниатюры, которые не содержат ничего, кроме собственно агитационных образов), но сами эти агитационные образы (т.е. конкретные, доступные для непосредственного восприятия зрителя, художественные образы на поверхности советского художественного лакового изделия, воплощающие и утверждающие в сознании зрителя советскую идеологию), которые входят в гораздо большее число лаковых миниатюр, как в тех, которые мы называем агитационными, так и в тех, которые содержат иные, отличные от политической агитации, художественные образы. Условно говоря, агитационный образ в произведении лаковой миниатюры – наименьшая «единица» изучения для автора данного исследования.
За исключением публикаций В. Т. Котова, в советской литературе о лаковых промыслах, слова «агитационные образы», «агитационное искусство» или «агитационная миниатюра» практически не употреблялись, вместо них существовали определения «советская тема»20 или «новая (или современная) тема»21. Оба этих термина сейчас безусловно следует считать устаревшими. Так, прилагательное «новый» приложим и к собственно нашему времени и, следовательно, не может сейчас служить для обозначения искусства прошлого (к которому принадлежит агитационные образы в советской художественной лаковой миниатюре). Определение же «советская тема» в то время употреблялось не только применительно к теме агитации, но и, например, к мотивам, созданным на основе написанных советскими поэтами лирических песен22 (показателен пример с миниатюрой В. Н. Смирновой «Колхозные частушки» 1953 года, или работой Т. И. Зубковой «На закате ходит парень», написанной художницей в 1946 году по песне М. В. Исаковского). В связи с назревавшей необходимостью дать более чёткое определение этой группе лаковых миниатюр современным коллекционером А. А. Добровинским был предложен термин «агитлак», составленный из слов «агитационная» и «лаковая (миниатюра)» - по аналогии с советским «агитфарфором»23. Как отмечалось выше, данный термин неправомерен по отношению ко всем содержащим агитационные образы лаковым миниатюрам; его следует употреблять лишь к тем из них, в которых агитационная функция и агитационный образ являются главенствующими (чего, однако, сам А. А. Добровинский не делает; см. Историографию). Именно в этой связи автор будет использовать термин «агитационные образы в советской лаковой миниатюре», который и являются предметом его диссертационного исследования. Объектом же исследования служат лаковые миниатюры Палеха, Мстёры, Холуя и Федоскина.
Актуальность темы «Агитационные образы в советской лаковой миниатюре» очень велика, поскольку, несмотря на огромную важность и неоспоримую художественную ценность этой области наследия советской лаковой миниатюры, о ней до сих пор не существует изданных работ обобщающего, систематизирующего и вообще сколько-нибудь полного характера. Ещё в 1958 году, на конференции «Советская тематика в искусстве Палеха» В. Т. Котов отметил парадоксальную ситуацию. «Отражение современности имеет решающее значение для развития палехского искусства… Сказочная тематика пришла позднее»24, - свидетельствовал автор, и, тем не менее, констатировал далее: «… ещё ничего не сказано о развитии революционно агитационных форм… палехской живописи»25. Чуть раньше, в том же году, сами художники Палеха, к которым присоединились и мастера Холуя, Мстёры и Федоскина, в журнале «Декоративное искусство СССР» выступают с обращением «Ко всем мастерам народного декоративно-прикладного искусства РСФСР», где формулируют ту же проблему. «Советская тема, - указывалось в этой статье, - занимает исключительно важное, решающее значение в искусстве [советской лаковой миниатюры]… К сожалению, успехи палешан в изображении современности недостаточно популяризируются на выставках и в печати, не репродуцируются, опыт палешан не исследуется научными учреждениями и искусствоведами»26. Отметим, что данная Советская тема в искусстве Палеха. Каталог выставки. С. 5-6.
Ко всем мастерам народного декоративно-прикладного искусства РСФСР // Декоративное искусство СССР. 1958. №12. С. 37. ситуация была характерной и для остальных лаковых промыслов. За прошедшее с выхода в свет этих статей в данной области ничего по сути не изменилось, хотя интерес лаковых промыслов к «революционно-агитационным формам» отмечался и советскими искусствоведами27. Тем не менее, в громадном большинстве случаев авторы уделяют внимание традиционным линиям развития советской лаковой миниатюры (русским былинам, фольклору, пушкинской теме, древнерусскому эпосу) и почти не рассматривают случаи явного отхода от неё.
Таким образом, степень разработанности темы «Агитационные образы советской лаковой миниатюры 1920-1980-х годов» является крайне низкой: не имеется обобщающего исследования всей проблематики данной темы; кроме того, многие важные вопросы (например, образы советских политических лидеров в лаковой миниатюре) рассматривались либо тенденциозно, либо не рассматривались вовсе. С чем же связано такое положение?
Во-первых, это сложности политического порядка, существовавшие в советское время. После так называемого «разоблачения культа личности» стало фактически невозможным заниматься изучением изделий лаковой миниатюры с изображением И. В. Сталина. Например, весьма полный библиографический указатель «Искусство советского Палеха», составленный З. Н. Корчагиной в 1976 году и включающий в себя такие разделы, как «Образ В. И. Ленина», «Труд советских людей», «Историко-патриотическая тема»28, не содержит подобного раздела о И. В. Сталине. Таким образом, богатое наследие Палеха в данной области оказалось, по сути, «выброшенным» за борт: оно, в полном соответствии с только что приведёнными словами, «не репродуцировалось» и «не популяризировалось». Многие памятники с такими изображениями оказались либо спрятанными в музейных фондах, либо были вообще уничтожены29. В период же конца 1930-х – первой половины 1950-х годов, когда миниатюра с агитационным содержанием в лаковых промыслах численно преобладала (и о ней, казалось бы, можно было безо всяких ограничений писать), даже об искусстве Палеха (более изученного, по сравнению с другими лаковыми промыслами) не вышло ни одной монографии или книги30. Естественно, в таких условиях полноценное изучение темы политической агитации в советской лаковой миниатюре стало совершенно невозможным делом.
Агитационные образы в лаковой миниатюре Палеха, Мстёры и Холуя и проблема станковизма
Свидетельством дробности проводимых художником-миниатюристом операций в рассматриваемый период 1930-х – начала 1950 годов является многочисленность авторов агитационного орнамента даже в пределах одного изделия. Эта ситуация была вообще характерна для всех видов изобразительной продукции русских лаковых промыслов советского времени: не случайно газета этого времени (правда, в качестве исключительно положительного опыта) указывает, что «сложные работы современной тематики разрабатываются художниками [лаковой миниатюры] в творческом содружестве»329. Так, орнамент для большого палехского ларца «Нас ведёт к коммунизму товарищ И. В. Сталин» в 1949 году выполняют сразу 4 миниатюриста330.
Агитационный «тематический орнамент» применялся миниатюристами не только в росписи собственно лаковых изделий. Так, в 1954 году, к празднованию 300-летия воссоединения России с Украиной, Палехское отделение Художественного фонда СССР (далее – ПО ХФ СССР) выполнило агитационный орнамент для партии подарочных гармоней, изготовленных в Шуе и отправленных на Украину331. Орнаменты, выполненные художниками А. А. Котухиной, Т. И. Зубковой, Г. М. Мельниковым и В. Н. Смирновым, включали в себя такие агитационные образы, как гербы РФСФР и УССР, киевский памятник Богдану Хмельницкому, фигуры русского и украинца на фоне Московского Кремля.
На многочисленных лаковых изделиях на тему защиты мира, обрётшей огромную популярность в конце 1940-х – начале 1950-х годов, в идущий по краям композиции орнамент зачастую включается агитационный, символизировавший «мир во всём мире» образ белого голубя332 (шкатулка «За мир!» А. А. Котухиной 1952 года, шкатулка К. К. Мызникова «Три сестры» 1947 года, и другие). Агитационными образами орнамента могли быть и советские ордена: так, в праздничном номере палехской газеты «Призыв» (от 28.10.1968), посвящённом 50-летию «пятиорденоносного комсомола», первая страница включает богатое орнаментальное обрамление (Ю. А. Бровкина и Б. Н. Кукулиева), исполненное в виде 5 орденов, соединённых друг с другом красными колосьями пшеницы. Включаемыми в орнамент агитационными формами могли стать и советские тракторы, при этом изображение на крышке расписываемого изделия не
Почётный заказ // Трибуна Палеха. – 1952. – 27 ноября. обязательно должно было иметь сельскую тематику. Такова шкатулка А. М. Куркина «Маёвка на Талке» 1955 года, в которой основное изображение рабочего собрания дополняется помещёнными в середину орнамента изображениями тракторов и сеялок на боковых сторонах. Составной частью агитационного орнамента могли стать даже идеологически значимые слова: строки советских песен или цитаты из речей И. В. Сталина. Такова роспись книжного футляра «Гимн партии большевиков», выполненная палехским миниатюристом третьего поколения И. А. Челышевым в 1942-1943 годах (из собрания ГМПИ). Здесь многоплановая композиция с центральной группой соратников И. В. Сталина увенчана тонким цветочным орнаментом, в который вписаны слова большевистского гимна – в определённом смысле главного «персонажа» всего челышевского произведения, поскольку именно этот гимн, по замыслу художника, стоя слушает члены Политбюро ВКП(б). Другой показательный пример – шкатулка И. Г. Серебрякова «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы…» 1947 года (Рис. 10), в который помещённые в круг портреты В. И. Ленина и И. В. Сталина обрамлены золотым растительным орнаментом, в который вписана третья строфа советского государственного гимна. Особую устойчивость советского «тематического орнамента» в палехском промысле подчеркнул Н. М. Зиновьев, поместив образец такого орнамента в свой альбом «Стилистические традиции искусства Палеха» (в таблице 96)333. Данный орнамент принадлежал шкатулке Т. И. Зубковой «Богатый урожай» и включал в себя имевшие отношение к пафосу урожайности агитационные образы: пшеничные колосья, мешки с мукой, виноградные лозы и в центре – орден «Герой социалистического труда», как бы венчающий все остальные. Отметим, что палехская художница Т. И. Зубкова в послевоенные годы вообще специализировалась на подобных тематических орнаментах и даже писала их на миниатюрах других авторов334.
В 1960-е годы орнаментальная «пышность» сменяется противоположной тенденцией к упрощению форм изделий и лаконичности орнамента335, агитационные образы начинают «вытесняться» более простыми геометрическими формами. Ближе к началу 1970-х годов в лаковых промыслах начинается новая тенденция к орнаментальной «пышности» (ларец А. В. Ковалёва «Песня о В. И. Ленине» 1958-1959 годов, Рис. 41, 42, 43), сохраняемая и до конца 1980-х годов (шкатулка С. И. Каманина «Красная кавалерия» 1989 года).
Во мстёрском лаковом промысле своеобразной и крайне интересной разновидностью подобной темы стал орнамент Евгения Васильевича Юрина (так называемый «юринский орнамент»). Вступив в мстёрскую артель ещё в 1923 году, с 1938 года художник начинает заниматься в основном орнаментальной росписью изделий336. В 1940-1960-е годы частым предметом для такой росписи в лаковых промыслах становятся наградные футляры для советских орденов: Ордена «Победа», Ордена Красного Знамени, Ордена В. И. Ленина и других. Е. В. Юрин расписывает целый ряд таких изделий, используя сложнейшую, филигранную манеру письма, помещая в центре изобразительного поля крышки наградного футляра точную живописную копию соответствующего ордена. Особенно известны его футляры для орденов «Победа» (не менее трёх экземпляров, в том числе один – в частном собрании; Рис. 47).
В федоскинском промысле советскую эмблематику в орнаменте успешно применяли такие художники-миниатюристы, как Ю. В. Гусев337 и С. Н. Тардасов338. В частности, Ю. В. Гусев вводит агитационные образы пятиконечной звезды и пшеничных колосьев в росписи многогранных ларцов «Этапы большого пути» и «60-летие Октября» 1977 года (Рис. 44). При этом художник использует данный орнамент не только в своих «выставочных» изделиях, но и в многочисленных «массовых» произведениях.
«Сакральное небо» как агитационный образ советской лаковой миниатюры
Более удачной для Кустарного музея была попытка внедрения в лаковый промысел Федоскина образцов известного советского художника «учёного» искусства Фёдора Александровича Модорова400 – уроженца Мстёры, а также ярого приверженца и пропагандиста метода социалистического реализма401. Ф. А. Модоров в 1930-е годы при содействии Центральной научной опытно-показательной станции (далее – ЦНОПС) предложил федоскинским мастерам для копирования серию эскизов, созданных им во время поездок на Крайний Север и Среднюю Азию. Подобные работы были удачны для миниатюристов Федоскинской трудовой артели А. А. Кругликова («Туркмены, читающие газету» 1932 года, «Ненецкое стойбище» 1935 года, «Всадники-монголы» 1935 года, «Всадник-монгол на верблюде» 1936 года) и И. С. Семёнова («Езда на оленях» 1934 года и «Ликбез на Севере» 1936 года). И. С. Семёнов в период работы над этими копийными произведениями, в 1933-1936 годах работал художником-инструктором в НИИ художественной и кустарной промышленности (которому с 1927 года был подчинён Кустарный музей), в чьей лаборатории написал множество подобных композиций на пропагандистские темы изменений на Советском Севере и обновлённой жизни колхозов Подмосковья402.
Отметим, что уже в 1960-е годы крайне негативная оценка подобного руководства лаковыми промыслами стала широко распространённой403, окончательно утвердившись уже в постсоветский период404. После 1950-х годов окончательно возобладало мнение о том, что для работы зрелого, сложившегося мастера хорошо решённый агитационный образ должен быть одновременно и вполне самостоятельным. Вместе с тем, работа по готовым «образцам» была весьма характерна для такой своеобразной области художественного творчества палешан и федоскинцев, как роспись наградных и призовых кубков из металла. Подобные кубки, бывшие особенно популярными в 1940-1950-е годы (но имевшие распространение и в более поздний период) изготовлялись Заводом художественного литья и обработки металла Художественного фонда СССР в Москве. Так называемые «московские палешане», т.е. бывшие палехские иконописцы либо выпускники ПХУ, жившие и работавшие в советской столице (А. Г. Дороднов, М. М. Захваткин, А. А. Блохин и другие), а также члены ФТА (Л. И. Ведерникова, М. А. Цветкова) при получении заказа на роспись таких кубков, присуждаемых за спортивные и социалистические достижения, имели от своего заказчика чёткие инструкции, что должно быть на них изображено. Например, заказчиком спортивных кубков являлся Комитет по делам физической культуры и спорта405. Сохранившиеся кубки, в основном сосредоточенные (в силу понятных причин) по частным собраниям, несут на себе скромные по своим художественным достоинствам изображения, состоящие из небольшого числа устойчивых по своей иконографии и агитационных по смыслу образов. Так, хоккейные кубки имеют изображение хоккеиста, кубки для награждения за социалистические достижения в промышленности – фигуру литейщика, пионерские кубки несут на своих боковых сторонах изображения трубящего в горн пионера, и. т.п. (Рис. 54).
Итоги второй главы. Решение задачи определения внешних художественных воздействий на развитие агитационных образов в изделиях советской лаковой миниатюры.
Наибольшее значение из всех внешних художественных воздействий на агитационные образы в советской лаковой миниатюры имели так называемые «плакатные» тенденции, к которым обращались миниатюристы разных лаковых промыслов на всём протяжении советской истории. Подобные воздействия, несмотря на неприятие некоторых искусствоведов, имели вполне объективно сложившиеся истоки в советском искусстве 1920-х годов, по природе своей агитационном и ориентированном прежде всего на плакатные художественные решения. При этом «плакатные» тенденции в лаковых промыслах давали о себе знать в течение всего советского периода, периодически находя своё подкрепление как в идеологически значимых политических годовщинах, так и в юбилеях самих лаковых промыслов, заставлявших вспоминать не только их дореволюционные иконописные, но и революционные плакатные истоки. хронологическом плане (поскольку тенденции станковизма в советских лаковых промыслах были характерны как в 1930-1950-е годы, так и позже), но и в плане воздействия станковизма на феномен «тематического искусства» в лаковых промыслах, ставшего в большой степени виновником складывания того набора квазиисторических событий, которые с 1930-х годов стали определять тематическое развитие всей советской лаковой миниатюры (см. параграф 2 первой главы).
Наконец, во второй главе была рассмотрена имевшая место в 1920-1930-е годы практика жёсткого «художественного» руководства лаковыми промыслами со стороны вышестоявших бюрократических структур, предоставлявших местным миниатюристам готовые рисунки с агитационным содержанием для копирования их на готовых изделиях. Среди основных причин провала подобной квазихудожественной практики, наряду с изначальной сложностью темы политической агитации, можно назвать иронический характер подобного рода рисунков и открытое подражательство их авторов, представителей «учёного» искусства, художественным принципам лаковых промыслов. Как представляется автору данного исследования, подобный исход «битвы» за самостоятельность в решении темы политической агитации и ставит окончательный крест на попытках некоторых искусствоведов объявить всё содержащее агитацию советское искусство «безэмоциональным», преднамеренным, навязывающим чуждые взгляды и оторванным от сердца. Если бы это в самом деле было так, то советским мастерам лаковой миниатюры в решении агитационных образов было бы гораздо проще принять уже готовые решения – вместо творческих усилий, которые в конечном счёте и были художниками выбраны. Сущности этих усилий и будут в основном посвящены заключительные три главы нашего диссертационного исследования.
Образ электрического света «Града социализма» как отражение политической идеологии в советской лаковой миниатюре
В конечном счёте, всё смысловое содержание агитационных образов в советской лаковой миниатюре Палеха, Мстёры и Холуя можно свести к следующей характеристике эпоса, данной Аристотелем в его «Поэтике»: «Невозможное, являющееся вероятным, имеет преимущество перед возможным, которое неправдоподобно»572, - этот специфический приём известен как «адинатон», т.е. создание иллюзорной вероятности существования того, что отсутствует. Взята эта речевая фигура из XXIV главы «Поэтики», где Аристотель рассуждает об отличии эпоса от трагедии и в итоге приходит к выводу, что таковым отличием является именно присущая эпосу алогичность: «В эпосе, как и в трагедии, должно изображать удивительное… В эпосе больше [чем в трагедии] допускается нелогичное, вследствие чего главным образом возникает удивительное… В эпосе нелогичное незаметно, а удивительное приятно»573.
Таким образом, вечная природа любого эпоса такова, что в нём нелогичное и невозможное имеет свойство правдоподобия, и - вследствие этого - в его рамках получает право на жизнь. Агитационные образы политических вождей, как и «Града социализма», в советской лаковой миниатюре были также выстроены нелогично, но эта нелогичность незаметна, как, например, в идеологическом пространстве статистических цифр незаметно несоответствие приводимых партийными деятелями данных реальному положению дел в стране. Зрителю не бросаются в глаза невероятные размеры сельских плодов у С. П. Бахирева или П. Ф. Чалунина (Рис. 92 и 96); зритель принимает ту скорость, с которой покрываются заводами и фабриками «башни» П. Д. Баженова (Рис. 17) или Н. М. Зиновьева (Рис. 45); зритель верит неисчислимости показанных холуйским художником-миниатюристом К. В. Костериным советских полчищ (Рис. 31); зритель согласен с кромсающим шашкой вражеские самолёты Чапаевым (Рис. 40) – просто потому, что подобная «Третья реальность», будучи рекомендованной как высшая стадия соцреализма, находилась в соответствии с эпической структурой советской лаковой миниатюры. Не случайно А. Д. Синявский в своём эссе «Что такое социалистический реализм» писал: «Успехом теперь пользуются писатели (но это же можно говорить и о художниках, ведь в советской культуре «нет областей более близких, чем советская литература и советское изобразительное искусство»574 – Д. Л.), способные по возможности правдоподобно представить наши достижения… Тот, кто сбивается в сторону излишнего правдоподобия, терпит фиаско»575. В лаковой миниатюре с её чрезвычайно условным изобразительным языком и эпическим строем художественных образов «сказочные» достижения существуют в области «не излишнего» правдоподобия. В ориентированной же на «излишнюю» правдоподобность станковой живописи «сказочные» достижения лаковой миниатюры выглядели бы, по меньшей мене, нелепо.
Необходимо подчеркнуть, что, вообще говоря, эпические образы присутствовали и в таких советских лаковых миниатюрах, которые были лишены агитационной тематики. Мы и не утверждаем, что эпос – черта, «принесённая» пришлыми агитационными образами в лаковую миниатюру; мы полностью согласны с М. А. Некрасовой об эпической природе любой палехской миниатюры. Двухметровые колосья присутствуют и у маркичевских «жниц», а эпичность при решении «былинной» или «пушкинской» темы, могла быть воплощена, скажем, в показе битве Руслана с Рогдаем в росписи баула палехского художника А. В. Борунова 1968 года (Рис. 99). Действительно, в росписи баула Руслан, схвативший Рогдая и поднявший своего врага в воздух, своим всемогуществом ничем не отличается от ломающего фашистский танк копытом своего коня В. И. Чапаева в шкатулке П. И. Ивакина. Но дело как раз и заключается в том, что лаковая миниатюра в силу своей изначальной эпичности склонна изображать именно такие, эпического характера, тексты: сказки и поэмы» А. С. Пушкина, не случайно столь популярные в палехском искусстве; «Буревестник» А. М. Горького, вставшие вровень с идеологическими «Сказом о Чапаеве» или речью Г. М. Маленкова на XIX съезде КПСС. Двухметровые колосья С. П. Бахирева (Рис. 96) и Н. Ф. Азанова (Рис. 23) получают своё оправдание именно двухметровыми колосьями маркичевских «жниц», поскольку именно через повтор решения И. В. Маркичева они утверждают, что, коренясь в самой сущности, природе лаковой миниатюры, вполне органичны ей и поэтому никак не обманывают своего зрителя (ср. приём «адинатона»), хотя именно обман, на самом деле, действительно и происходит.
В федоскинском промысле, в силу отсутствия иконописных корней и гораздо большим, обусловленным традицией, тяготением к станковой живописи576, жанровая разновидность агитационных образов всегда преобладала над символическими (см. параграф 1 первой главы). Она ориентировалась скорее на избирательное «отражение действительности» («Вторую реальность»), а не на горьковскую «действительность будущего» («Третью реальность»). Агитационные образы Федоскина правдоподобны для зрителя лишь в том случае, если они вообще возможны (ср. приём «адинатон») Итоги пятой главы. Решение задачи определения специфики метода социалистического реализма в советской лаковой миниатюре.
В пятой главе утверждается, что провозглашённый социалистическим реализмом идеал в наибольшей степени подходил именно лаковой миниатюре бывших иконописных промыслов: поскольку и соцреализм, и лаковая миниатюра Палеха, Мстёры и Холуя были в конечном счёте ориентированы на эпос (в отличие от ориентированной на «живоподобие» станковой картины), можно утверждать, что «Град социализма» как основной агитационный образ в советской лаковой миниатюре всё-таки состоялся. Свойственная советской лаковой миниатюре квазиэпичность приводит к тому, что для её агитационных образов выразительность становится важнее изобразительности, а Правда – важнее Природы (ср. вполне мистическое отношение соцреализма к понятию Правды: для этого метода она, конечно, важнее Природы577). Символизация идеологически значимых объектов в пространстве лаковой миниатюры приводит к тому, что какая-то сторона внешней «схожести» со своим оригиналом у помещаемой на объекте «копии» пропадает, но при этом остальные стороны этой схожести – остаются. Это и понятно: иначе мы бы не узнали сам изображаемый идеологически значимый предмет, что, как указывалось ещё во Введении, неприемлемо для агитационной тематики. Колосья в работах П. Ф. Чалунина (Рис. 92) и Е. П. Журухина (Рис. 93) непохожи на настоящие лишь по своей высоте, в остальном же они сохраняют схожесть с данными Природой. Иерархически выделяемый центр «Града социализма» в лаковой миниатюре может сводится к Москве, Московскому Кремлю, или вообще одному-единственному сооружению (МГУ, комплексу Выставки достижений народного хозяйства или Спасской башне Московского Кремля), всё это эпичностью лаковой миниатюры допускается, оно хотя и невозможно, но в этом изобразительном пространстве вероятно. Однако далее «размытие» черт символического образа уже не происходит, и Н. М. Зиновьев в своей пластине «Новая эра. Современный период» 1971 года (из серии «Происхождение жизни на Земле»), сведя символическое изображение Москвы к одному лишь зданию МГУ, самым тщательным образом прописывают в нём каждое окошко, а А. В. Ковалёв, схожим образом доведя ту же символизацию Москвы (лучше сказать – всей советской страны) к павильонам Выставки достижений народного хозяйства, находит необходимым прописать их вплоть до столь же мелких деталей (Рис. 71).