Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 14
Глава 2. Объекты и методы исследования 45
2.1 – Объекты исследования 45
2.2 – Методы исследования 50
2.3 – Терминологические построения, применяемые в теории идентификации личности 53
Глава 3. Экспертная работа в условиях ЧС на территории РА 54
3.1 – Особенности организации работы 267 СМЛ в РА 54
3.2 – Характеристика СМЭ живых лиц и трупов в РА 62
3.3 – Особенности экспертной работы в РА 81
Глава 4. Организация работы СМЭ в условиях вооруженных конфликтов на территории РФ 86
4.1 – Особенности экспертной работы СМЭ МО РФ в 1994-96 гг. 86
4.2 – Особенности экспертной работы СМЭ МО РФ в 1999-2001 гг . 108
Глава 5. Организация работы СМЭ при ликвидации последствий ЧС мирного времени
5.1 – Организация работы СМЭ по идентификации жертв ТК на ОАО «РусГидро»-«Саяно-Шушенская ГЭС» 120
5.2 – Работа СМЭ по сопровождению расследования крушения поезда «Невский Экспресс» 130
5.3 – Работа СМЭ в зоне ТК на шахте «Распадская» 133
Заключение .143
Выводы 153
Практические рекомендации 156 список условных сокращений 160
Список литературы .
- Методы исследования
- Характеристика СМЭ живых лиц и трупов в РА
- Особенности экспертной работы СМЭ МО РФ в 1999-2001 гг
- Работа СМЭ в зоне ТК на шахте «Распадская»
Методы исследования
Министерство обороны США на одной из военных баз (Таиланд) создали Центральную идентификационную лабораторию (CILTHAI), с целью установления личности военнослужащих, погибших в ходе войны во Вьетнаме. Позже, в 1990 году при институте военной патологии армии США (AFIP) была создана специализированная идентификационная структура и хранилище образцов медико-криминалистической информации (DoD DNA Registry).
В Швеции существует специализированная идентификационная структура уже с семидесятых годов прошлого века, участвующая в ликвидации последствий ряда катастроф (Maxen D., 1973).
В составе МВД Франции имеется идентификационная структура «Service Central Identite Judicuare», представленная 17 региональными центрами, 75 районными и 80 местными отделениями (Hugert В., 1973).
Более всех преуспела идентификационная структура Великобритании, образованная непосредственно при Правительстве страны, – это служба FSS (Forensic Science Service), имеющая штат 600 сотрудников.
Генеральный секретариат Интерпола руководит Постоянным Комитетом по идентификации жертв катастроф, который образован в соответствии с резолюцией 49-й сессии Генеральной Ассамблеи Международной организации уголовной полиции (Манила, Филиппины, 1980). В состав Комитета входят специалисты в области судебной медицины и криминалистики из 24 стран.
Все это свидетельствует о высокой значимости проблемы идентификации личности для цивилизованного мирового сообщества.
Термин «идентификация» в узком значении этого понятия был введен в розыскную и судебно-медицинскую практику в XIX веке А. Бертильоном и обозначал тогда установление личности конкретного человека. С течением времени этот термин расширился и в настоящее время обозначает не только цели исследования, но и процесс самой экспертизы.
Кроме того, к идентификационным исследованиям относят и такие экспертизы, целью которых является установление сходства объектов по групповым признакам при отличии их от других групп объектов, то есть, групповая идентификация, а также установление принадлежности фрагментов единому целому.
При идентификации личности погибшего сравнительному исследованию подвергают два потока информации: прижизненные сведения о человеке, которому могут принадлежать останки (антемортальная база данных) и соответствующие им признаки, установленные при судебно-медицинском исследовании (постмортальная база данных).
Судебно-медицинское установление личности включает в себя идентификацию трупов неизвестных лиц, целями которой являются выяснение обстоятельств их смерти и выдача трупа родным и близким покойного для захоронения. Помимо этого, идентификация личности исторически представляет собой одну из ключевых проблем судебной медицины, поскольку имеет большое значение для разрешения задач, которые ставят работники правоохранительных органов перед судебными медиками по розыску преступников и пропавших без вести людей.
Данный раздел судебной медицины стал самостоятельным уже в 60-70-х гг. XX века (В.П. Петров, 1979), когда появился ряд работ, посвященных определению пола, возраста и других идентификационных признаков (М.А. Касьянов, 1956; В.А. Шифрин, 1970; В.В. Фирсов, 1978).
Как известно, исключительно важным объектом идентификации личности являются кости скелета человека, что позволило еще 50 лет назад В.И. Пашковой (1963), И.-В.Й. Найнису (1969, 1972), В.И. Добряку (1960) и другим исследователям создать целое направление судебно-медицинской остеологии, в основном используемой в целях идентификации личности. Остеологическое исследование позволяет судить о многих свойствах индивида, важных для идентификации: о видовой принадлежности, расе, возрасте, поле, длине тела, конституции. В некоторых случаях при исследовании костных останков выявляются индивидуализирующие признаки, служащие основанием для персональной идентификации: врожденные пороки развития, последствия перенесенных в течение жизни переломов и заболеваний и т. д. По этой причине роли остеологического исследования в установлении личности посвящено немало работ.
М.Ф. Яблонский еще в 1976 году разработал метод достоверного установления принадлежности отдельных костей одному или разным лицам на основе индивидуальных различий в содержании макро- и микроэлементов, выявляемых спектральным анализом. Многие исследователи считают перспективными морфологические исследования костной ткани, особенно макро-и микроскопическую морфометрию костей и исследование рентгеновских снимков, в том числе, микроскопических для идентификации личности в случае поздних трупных изменений и скелетирования трупов (Ю.Й. Маркулис, В.В. Фирсов,1978; Ю.А. Неклюдов,1984). Однако использование костей в идентификационных целях требует глубокого изучения их морфологии и морфогенеза.
Г.В. Золотенкова (2002) в своих работах обратила внимание на современные методы остеологической экспертизы при определении возраста неопознанного трупа.
Г.А. Пашинян, Е.В. Даллакян, П.О. Ромодановский (2002) приводят антропологические признаки нижней челюсти человека в аспекте остеологической идентификации личности. О методиках извлечения нижней челюсти в целях идентификации писали Y. Nakayarma, Y. Aoki, Н. Niitsu (2001).
Продолжаются исследования различных длинных трубчатых костей скелета с целью определения возраста неопознанных трупов (В.Э. Янковский, В.Д. Киселев, 2001; В.Э. Янковский, С.В. Пятчук, 2002; В.М. Черемисин В.М., В.В. Щербаков, Р.М.Акиев, 2002).
Характеристика СМЭ живых лиц и трупов в РА
К концу 1985 г. были созданы уже шесть штатных ППООП при военных лечебных учреждениях Баграмского, Кундузского, Шинданского, Джелалабадского и Кандагарского гарнизонов. Штат этих ППООП претерпел изменения в сторону увеличения сотрудников: введение фотографа для съёмки трупа перед запаиванием гроба, увеличение количества санитаров до 10-12 человек. ППООП были оборудованы с холодильными камерами, секционными, фотолабораторией, хранилищем для обмундирования и гробов и другими подсобными помещениями. Тем не менее, необходимо отметить, что относительно небольшое число этих пунктов, удалённость их от мест основной дислокации войск, ведущих боевые действия, затруднения с эвакуацией тел погибших в связи с интенсивной боевой обстановкой, нередко приводили к началу выполнения секционных исследований со значительными временными задержками.
Отдельно следует упомянуть тот факт, что впервые в истории СА в 1983 году на ППООП (во исполнение соответствующей Директивы ГШ ВС СССР) началось бальзамирование тел погибших (в том числе, судебно-медицинских) по методике, предложенной ЦВМУ МО СССР. В составляемых экспертами Заключениях (Актах) отражали факт бальзамирования, а также указывали компоненты бальзамирующей жидкости (этиловый спирт – 1 часть, формалин – 1 часть и 3 части воды). Процедура бальзамирования оказалась «полезной» при исследовании нескольких эксгумированных трупов, так как, несмотря на длительные сроки пребывания в земле морфологические особенности повреждений практически не изменились и были полноценно исследованы.
Как и предполагалось изначально, 267 СМЛ являлась единственным советским ЭУ в РА, поэтому в ней проводили экспертизы не только для ВП и ВТ, но для остальных советских учреждений и организаций, а также для ВП и ВТ ВС РА по предложению советских военных советников (таблица 3.2).
Обширная территория обеспечения, быстро меняющаяся оперативная обстановка, экстремальные климатические особенности, требовали высокой мобильности и организации при проведении СМЭ и криминалистических экспертиз. Все это потребовало нестандартных кадровых мер. Во всех крупных гарнизонах, где имелись ВП, а также ППООП были назначены нештатные врачи-эксперты из числа врачей-хирургов МедСБ и МР. Всего их за годы существования 267 СМЛ было 15 (таблица 3.3). Подготовку вновь назначенные нештатные СМЭ проходили на базе 267 СМЛ в виде десятидневного рабочего прикомандирования.
Методическую и практическую помощь 267 СМЛ оказывала 90 СМЛ ТуркВО (г. Ташкент), которая практически курировала работу специалистов 267 СМЛ, а также ЦСМЛ и лично главный судебно-медицинский эксперт МО СССР генерал-майор медицинской службы Виталий Васильевич Томилин.
Первые месяцы пребывания советских войск в РА 90 СМЛ выполняла все виды экспертных исследований, назначаемых ВП, находящихся на территории РА. После полного развертывания 267 СМЛ и организации полевых моргов, исследование практически всех трупов и СМЭ живых лиц проводилось непосредственно «на месте». До 1986 г. в 90 СМЛ выполнялись все СМЭ по исследованию вещественных доказательств и судебно-химические экспертизы.
Кроме того, здесь проводили наиболее сложные криминалистические экспертизы (почерковедческие, экспертизы подписей и баллистические экспертизы), повторные и комиссионные СМЭ. С целью оказания организационно-методической помощи на месте в РА выезжали главный судебно-медицинский эксперт МО СССР и главный судебно-медицинский эксперт ТуркВО (22 командировки), а также офицеры-эксперты 90 СМЛ.
С укреплением материально-технической базы 267 СМЛ количество проводимых в 90 СМЛ экспертиз для ВП и ВТ, находящихся в РА, уменьшилось, однако контроль со стороны главного СМЭ ТуркВО осуществлялся вплоть до её расформирования. Таким образом, особенностями организации работы 267 СМЛ являлись: - наиболее оптимальное размещение СМЛ в стационарных зданиях или модулях; - необходимость включения в штат при формировании аналогичных лабораторий эксперта-химика и эксперта-гистолога; - необходимость изменения штатно-организационной структуры СМЛ в соответствии с изменением объема экспертной работы и, соответственно, количеству ВП и ВТ; - большое количество командировок и транспортные проблемы; - использование моргов ППООП; - создание сети большого числа нештатных СМЭ в гарнизонах; - недостаточное снабжение СМЛ фотоматериалами особенно в первый период и отсутствие стандартных схем-таблиц с контурными изображениями тела человека; - неблагоприятное влияние климатических условий горно-пустынной местности на здоровье самих экспертов и на состояние исследуемого биологического материала. Следует особо сказать о том, опыте совместного взаимодействия СМЛ и ПАЛ во время ведения боевых действий. Несмотря на отдельные позитивные моменты выяснилось, что разные по своему существу задачи, стоящие перед СМЭ и патологоанатомами, приносят больше функционального разлада в деятельность этих учреждений и делают нецелесообразным их объединение в единое учреждение, как это было предусмотрено штатом военного времени.
Особенности экспертной работы СМЭ МО РФ в 1999-2001 гг
Среди случаев С/пов. симуляция повреждений наблюдалась только в 1987 г., когда «пострадавший», обвиняя сослуживцев в его избиении, симулировал «ушиб почек». Для этого он предъявлял жалобы на боли в пояснице и добавлял в мочу для анализа кровь из пальца, проколотого швейной иглой.
Мотивами самоубийств были: - служебные неприятности, в том числе, тяготы и лишения военной службы, – в 53,0 % случаев; - семейные неприятности, сексуальные мотивы – 17,0 %; - боязнь ответственности за совершенное преступление – 13,0 %; - алкоголизм и прочие поводы – 6,0 %; - несправедливое отношение окружающих – 11,0 %. Особенностью СМЭ С/пов. было и то, что они проводились спустя длительное время после их нанесения (в пределах от 1,5-3 недель до 2-10 месяцев после травмы). Объяснением этому является несвоевременность сообщения командованием частей в ВП о случаях С/пов., а также недостаточный опыт врачей войскового звена и госпиталей в распознавании случаев С/пов. по их морфологическим особенностям. Это приводило к тому, что СМЭ, чаще всего, наблюдали не первичную картину травмы, а значительно изменённую.
В этой связи большое значение приобретало полное и объективное описание врачами в медицинских документах первоначального вида повреждений у лиц, подозреваемых в С/пов., однако углублённое изучение медицинских документов в таких случаях показало, что в этом вопросе имелись существенные недостатки. Таким образом, особенностями С/пов. в РА по опыту работы 267 СМЛ являлись: - относительно высокая доля С/пов. среди общего количества проведённых СМЭ: 7,2 % – среди живых лиц; 13,7 % – трупов; - практически равное количество пострадавших 1-го и 2-го года срочной службы; - причинение большинства С/пов. во время дежурств; - чёткая зависимость частоты С/пов. от времени суток; - использование для нанесения С/пов. преимущественно штатного (табельного) огнестрельного оружия; - отсутствие применения различных «прокладок» между оружием и повреждаемой частью тела; - практически одинаковая частота ранений конечностей и туловища при нанесении не смертельных С/пов. и большая частота повреждений головы при смертельных вариантах С/пов.; - примерно одинаковая частота поражения сторон тела; - преимущественно однократное воздействие травмирующих агентов на поражаемую часть тела; - предварительный сговор (в 2-х случаях) о совместном одновременном нанесении каждый самому себе С/пов. (из огнестрельного оружия и употребление тринитротолуола); - единичная попытка симуляции повреждений, составляющая 0,03 % от числа всех С/пов.
Всего за исследуемый период 267 СМЛ на территории РА проведено 5 246 судебных экспертиз. Среди них: 2 902 СМЭ, 966 – криминалистических, 93 – вещественных доказательств, 994 – судебно-химических и 443 – гистологических исследований (таблицы 3.35).
До 1985 г. наблюдался постоянный рост количества выполняемых судебных экспертиз. Так, например, если в первую половину срока пребывания 267 СМЛ в РА выполнено 36,7 % всего количества экспертной работы, то в последние 4 года – 63,3 %. Основная масса экспертиз и исследований была выполнена непосредственно специалистами 267 СМЛ, и только часть экспертиз (менее 10,0 %) выполнена в 90 СМЛ ТуркВО, курировавшей 267 СМЛ.
Экспертная работа распределялась среди специалистов 267 СМЛ относительно равномерно. СМЭ трупов и освидетельствования живых лиц проводились всеми экспертами, кроме эксперта-химика (таблица 3.36).
Выезды в командировки по следственным делам и участие в судебных заседаниях осуществлялись преимущественно офицерами (таблица 3.37). Особенностью СМЭ, проводимых в 267 СМЛ, было то, что до 30% их выполнялось по материалам дела.
Это было связано с тем, что: - трупы местного населения, чаще всего, не вскрывались; - тела погибших в боевых столкновениях советских воинов направляли на пункты сбора и эвакуации в СССР, где их осматривали или вскрывали патологоанатомы; - в случаях боевых потерь тела погибших советских военнослужащих исследовали патологоанатомы, а уголовные дела по факту гибели (если имелись подозрения на криминальный характер ситуации) возбуждались спустя значительный промежуток времени.
Другими особенностями СМЭ были: - малое количество половых преступлений (за все время 267 СМЛ выполнено 4 СМЭ, из них 3 по поводу мужеложства); - большое количество огнестрельных и взрывных повреждений; - большое количество С/пов. Большинство СМЭ выполняли в пределах до 20 суток со дня получения постановления. Таблица 3.36 – Средние показатели экспертной работы в 267 СМЛ. Специалисты Э к с п е р т и з ы МП След. эксп. % участ. Живы е Трупы Крим. Биол. Нач. лаборатории 35 28 21 - 8 5 17,6 Зам. нач. лаборатор. 45 55 35 - 6 6 25,5 Ст. врач эксп.-крим. 20 27 72 - 8 10 25,6 Врач СМЭ 52 47 - - - 3 18,0 Врач СМЭ по исслед. вещ. доказательств ЗО 25 - 20 - - 14,0 В с е г о: 180 182 128 20 22 24 100,0
Работа СМЭ в зоне ТК на шахте «Распадская»
В результате использования программы исследователь получал ориентирующую информацию о возможном отождествлении конкретных объектов (трупов) как конкретных лиц.
Исследование эффективности программы показало, что ориентирующая информация, полученная в результате использования «PAPOL», оказалась адекватной в 84,6 % случаев.
Весь период времени, в течение которого СМЭ проводилась работа по исследованию неопознанных трупов погибших военнослужащих, можно разделить на две стадии: стадию опознания и стадию идентификации. Такое деление объясняется структурой массива погибших. Как уже отмечалось, все тела неопознанных погибших были распределены на три категории: П, УП и НП.
Естественно, что на первой стадии исследования трупов в первую очередь опознавали тела, пригодные для этой процедуры по отчетливо фиксируемым внешним признакам. На стадии опознания с помощью СМЭ были установлены личности более 40,0 % погибших.
На смену стадии опознания пришла стадия идентификации, которая потребовала применения специальных научных методов, как традиционных, обычно используемых в экспертной практике, так и разработки новых, применительно к конкретной ситуации.
Таким образом, впервые после Великой Отечественной войны не только у следственных органов, но и у государства во время боевых действий в ЧР (1994-1996 гг.) появилась реальная потребность в судебной медицине, как науке, и в СМЭ, как практическом варианте реализации этой науки в части, касающейся идентификационных вопросов.
Во время ведения боевых действий и постоянного притока неопознанных погибших пришлось ликвидировать пробелы в таком важном разделе СМЭ, как организация работы по идентификации неопознанных погибших в условиях их массового поступления. При этом практика показала, что одним «императивным порывом» государственной машины данный вопрос не поддавался решению. Несмотря на изданные Правительством РФ документы (в частности, Постановление Правительства от 20 августа 1997 № 1052 «О мерах по обеспечению работ по эксгумации и идентификации тел погибших в период вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики», предписывающее в короткие сроки организовать и провести процедуры опознаний и захоронений погибших солдат), они были на годы отсрочены созданием соответствующих специализированных структур, подготовкой квалифицированных отечественных кадров, закупкой и освоением новейшей заграничной генетической аппаратуры.
Кроме того, потребовалась разработка целой системы научно обоснованного алгоритма выбора последовательного применения методов идентификационного исследования, которые могли оказаться эффективными именно в условиях массового поступления неопознанных погибших. Необходимо отметить, что бесспорный приоритет в этом принадлежит кандидату медицинских наук Владимиру Владимировичу Щербаков, работавшему под руководством признанных советских и российских ученых, таких как Заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук профессор Виталий Васильевич Томилин и его талантливейший ученик и многолетний соратник доктор медицинских наук Сергей Сергеевич Абрамов (к сожалению, уже ушедших из жизни). Нельзя не упомянуть и член-корреспондента АМН РФ доктора медицинских наук, профессора Юрия Ивановича Пиголкина, под чьим руководством В.В. Щербаков в 2000 году защитил кандидатскую диссертацию, а также обойти стороной активнейшую работу руководства Тыла ВС РФ и ГВМУ МО РФ по созданию необходимого нормативного поля для идентификационной работы 124 ЦЛМКИ, материально-технической базы и кадрового обеспечения.
Вся важность их деятельности по данному алгоритму, заключалась в том, что отработав основные этапы на этом, самом «болезненном» в 90-е годы прошлого столетия вопросе, они заложили основы для создания подобных алгоритмов в таких ситуациях и для других судебно-медицинских случаев, порой напрямую и не связанных со столь масштабным проведением идентификационных исследований.
После формирования алгоритм работы лабораторий (124 ЦЛМКИ МО РФ, 632 СМЛ СКВО и СМЛ МВД) и специализированного учреждения (522 ЦППООП) выглядел следующим образом: тела погибших поступали авиарейсами на военный аэродром г. Ростова-на-Дону, где их встречали представители 522 ЦППООП, лабораторий и ВП. Начальник 522 ЦППООП организовывал прием, регистрацию и обеспечивал хранение тел погибших военнослужащих, учитывал документы и личные вещи, доставленные с телами. Под руководством следователя ВП комиссией в составе СМЭ и представителей 522 ЦППООП производилась сортировка тел на две категории: опознанные и неопознанные, устанавливалась их ведомственная принадлежность (МО, ВВ-МВД и др.).
При поступлении с телом погибшего всех необходимых документов, удостоверяющих его личность (военный билет или удостоверение личности, «Акт опознания», «Постановление» и др.), не вызывающих у комиссии сомнений в их подлинности и факте достоверного установления личности погибшего — он признавался опознанным. В этом случае тело погибшего направляли для СМЭ в 632 СМЛ СКВО или СМЛ СКО ВВ МВД (в зависимости от ведомственной принадлежности). Одновременно с этим, начальник 522 ЦППООП через организационно-мобилизационное управление СКВО вызывал представителей части для сопровождения погибшего к месту захоронения.
После проведения необходимых исследований (для ответов на вопросы следствия), судебно-медицинским экспертом оформлялись документы необходимые для транспортировки и погребения тела погибшего («Медицинское свидетельство о смерти» и «Справка об отсутствии у погибшего инфекционных заболеваний»). В 522 ЦППООП тело подготавливали к отправке: одевали, укладывали в гроб, запаивали и затем помещали в деревянный транспортировочный ящик.
Начальник 522 ЦППООП оформлял на перевозку груза следующие документы: «Справку о запайке гроба», «Справку об отсутствии посторонних вложений», военно-перевозочные документы на груз и лиц, его сопровождающих от г. Ростова-на-Дону до станции назначения. Специализированным автотранспортом груз с телом погибшего доставляли на железнодорожный вокзал или в аэропорт г. Ростова-на-Дону. Военный комендант вокзала (аэропорта) организовывал отправку груза, оповещал об этом военного коменданта на станции назначения и контролировал процесс транспортировки.
Военным комиссариатом по месту проживания родственников осуществлялось оповещение последних и организовывалось захоронение с соблюдением всех воинских ритуалов и отданием воинских почестей, обеспечивалась установка надгробного памятника погибшему военнослужащему.
В том случае, если с телом погибшего поступали не все необходимые документы, либо при осмотре у комиссии возникали сомнения в факте установления личности погибшего и его признавали неопознанным — тело направляли в 124 ЦЛМКИ МО РФ. Одновременно с этим, начальник 522 ЦППООП осуществлял комплекс организационных мероприятий, позволяющих провести опознание погибшего, вызывали его сослуживцев и родственников. Процедуру опознания организовывал и проводил следователь военной прокуратуры, в соответствии с действующим законодательством (ст.ст. 164, 165 УПК РФ), с оформлением протокола опознания. При установлении личности погибшего путём визуального опознания, СМЭ проводили комплекс исследований с последующей выдачей родственникам (или сопровождающим сослуживцам) необходимых медицинских документов. Подготовку тела к отправке, оформление перевозочных документов, организовывал начальник 522 ЦППООП, с дальнейшей аналогичной процедурой транспортировки и захоронением.