Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования телепотребления как социальной практики 20
1.1. Теоретические основы исследования телепотребления в западной социологии 20
1.2. Отечественная традиция исследований аудитории телевидения и телепотребления 45
1.3. Социологические концепции телепотребления 62
Глава 2. Основные этапы, факторы и тенденции динамики практик телепотребления россиян 82
2.1. Этапы эволюции практик телепотребления россиян 82
2.2. Медиасреда повседневности как фактор изменения практик телепотребления 98
2.3 Особенности практик телепотребления мужчин и женщин и тенденции их изменений 113
2.4. Динамика практик телепотребления различных возрастных групп россиян 129
Заключение 160
Список использованных источников и литературы 163
Приложения 185
- Теоретические основы исследования телепотребления в западной социологии
- Социологические концепции телепотребления
- Медиасреда повседневности как фактор изменения практик телепотребления
- Динамика практик телепотребления различных возрастных групп россиян
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Телевидение более полувека
присутствует в повседневной культуре россиян, а просмотр телепередач
давно стал устойчивой социальной практикой. Телевизор сначала
воспринимался как «чудо», «окно в мир», затем стал просто бытовым
прибором и привычным фоном повседневной жизни. Эта эволюция связана с
изменением социального и культурного контекста, является частью
социокультурной динамики российского общества второй половины ХХ -
начала ХХI века. На протяжении полувека единственной технически
возможной формой телевизионной коммуникации был так называемый
«линейный» просмотр – на экране телевизора во время эфирной трансляции.
Такая особенность телепотребления в условиях ограниченного числа
телевизионных каналов обеспечивала телевидению возможности
целенаправленного влияния на массовые аудитории. Технологическое
развитие и коммерциализация телевидения в период социально-
экономических реформ способствовали обогащению телезрительского опыта
и практик телепотребления россиян благодаря развитию многоканальности,
глобализации вещания (доступности зарубежных телеканалов), новым
принципам программирования, знакомству с западными телевизионными
жанрами и т. п. В конце 1990-х гг. россияне также могли приобрести первый
опыт «нелинейного» телепотребления благодаря появлению
видеомагнитофонов, позволявших записывать эфир для последующего
(«отложенного») просмотра. Однако этот способ не стал массовой практикой.
Революционные изменения в практиках телепотребления начались лишь с
развитием цифровых технологий. Распространение интернета, новых медиа,
мобильных пользовательских устройств с доступом в интернет (смартфоны,
планшеты) сказалось на многих социальных практиках, в том числе и на
медиапотреблении. Традиционные практики телепросмотра обогатились
новыми формами «нелинейного» телепотребления, допускающего
возможность просмотра отдельных телевизионных программ «по запросу» – в любое время и на любом экране. Бльшая свобода в выборе контента и способов его просмотра привела к новому витку фрагментации телевизионной аудитории, «распылении» ее по множеству телеканалов, платформ и экранов, а неравномерность освоения цифровых технологий (цифровой раскол) – к углублению различий в телепотреблении разных социальных групп. В этих условиях телевидение, прежде предсказуемое в своем влиянии на телезрителей, снижает воздействие на формирование личности, утрачивает контроль над телепотреблением россиян и прежние ориентиры в социальном конструировании контента. Сформировалась социальная проблема, состоящая в утрате прежнего доверия общества к телевидению как важнейшему институту социализации.
Степень научной разработанности проблемы. Исследования телепотребления неразрывно связаны с исследованиями телевидения и его аудитории и базируются на методологическом фундаменте социологии
культуры и социологии массовых коммуникаций. Для социологии массовых коммуникаций большое значение имело утверждение социологии культуры в качестве отрасли социологии начиная с работ М. Вебера, К. Манхейма, и др., хотя некоторые исследователи исходили из синонимичности культуры и общества (П. Сорокин и др.). В российской социологии укрепилась позиция, предполагающая отраслевой характер социологии культуры (Л. Г. Ионин, Л. Н. Коган, Ф. И. Минюшев, А. И. Шендрик и др.), что существенно и для институционализации социологии массовых коммуникаций.
Социология массовой коммуникации тесно сопряжена с
исследованиями массовой культуры. Критическая традиция представлена в
трудах Х. Ортега-и-Гассет, представителей Франкфуртской школы
М. Хоркхаймер, Г. Маркузе и др.), Н. Постмана и др. В трудах
британской школы культурных исследований массовая культура
трактовалась и анализировалась с позиций более широкого понимания культуры и культурного текста (P. Вильямс, Дж. Фиске, P.Хоггарт, С. Холл и др.). Такой подход характерен и для некоторых отечественных исследователей (А. В. Захаров, А. В. Костина, В. А. Колотаев, К. Э. Разлогов, Е. Н. Шапинская и др.).
Западная традиция исследований СМИ и аудитории представлена множеством научных школ и направлений: структурно-функциональный анализ (П. Лазарсфельд, Г. Лассуэл, Н.Луман, Д. МакКуэйл, Р. Мертон, У. Шрамм и др.), исследования медиавоздействия/эффектов массовой коммуникации (С. Болл-Рокич, Дж. Гербнер, М. Де Флюэр, Г. Донахью, У. Липпман, M. МакКобс, Э. Ноэль-Нойман и др.), семиотический анализ (Р. Барт, У. Эко и др.), постмодернистские концепции медиа (Ж. Бодрияр, Г. Дебор, Г.М. Маклюэн и др.) и др.
Телепотребление было предметом обширных эмпирических
исследований в рамках подхода использования и удовлетворения (Дж. Блюмлер, Г. Герцог, Б. Гринберг, Э. Кац, А. Рубин и др.). В парадигме культурных исследований телепотребление представлено в «исследованиях восприятия» (reception studies) и медиаэтнографии (М. Бакарджиева, Х. Баузингер, Э. Грей, К.Б. Дженсен, Ш. Йошими, Э. Кац, М. Ли, Т. Либес, С. Ливингстоун, Дж. Лулл, Д. Морли, С. Мурис, Т. О’Сулливан, П. Палмер, Й.-У. Рогге, Р. Сильверстоун, П. Скэннелл, К. Соренсон, Л. Шпигель, Т. Хапнес, Е. Хирш, Д. Хобсон и др.).
Отечественная социология массовых коммуникаций получила развитие в трудах Б.А. Грушина, Т. М. Дридзе, В. С. Коробейникова, Ю. А. Левады, Л. Н. Федотовой, И. Д. Фомичевой и др. Теоретические основы исследования телевидения как общественного явления в многообразии его социальных связей сформированы работами Э. Г. Багирова, Р. А. Борецкого, В. М. Вильчека, В. И. Волкова, Н. А. Голядкина, П. С. Гуревича, Е. Я. Дугина, Л. Н. Когана, Р. Д. Копыловой, В. С. Саппака, Б. М. Фирсова, А. Я. Юровского и др.
Исследования телепотребления как социальной практики базируются на социологии повседневности и теории практик (П. Бурдье, Л. Витгенштейн, Э. Гидденс, И. Гофман, М. де Серто, А. Шюц и др.). В отечественной социологии социальные практики были предметом анализа В. В. Волкова и О. В. Хархордина. Медиапотребление как социальная практика представлено в работах В. П. Коломийца. Исследованиями повседневности занимались Г. С. Кнабе, Н. Н. Козлова, Н. Б. Лебина, И. Б. Орлов, Э. А. Орлова и др. Телевидение как элемент повседневности анализировали И. А. Климов, М. В. Луков, М. А. Мясникова, О. В. Сергеева и др. Влияние этнокультурных факторов (в частности, образа жизни и уклада повседневности) на телезрительские практики исследовала Т. А. Квашина.
Социальные и культурные последствия общественных реформ 1990-х годов, изменившие социокультурную ситуацию в российском обществе, нашли отражение во множестве работ российских социологов и культурологов (Б. В. Дубин, Т. И. Заславская, О. И. Карпухин, А. В. Костина, Н. И. Лапин, В.Ф. Левичева, Вал. А. Луков, З. Х. Симонян, Ж. Т. Тощенко,
A. Я. Флиер и др.).
Осмыслению проблем и последствий институциональной
трансформации российского телевидения посвящены диссертационные исследования и научные публикации С. А. Васильева, А. М. Гладько,
B. В. Егорова, Ю. М. Ершова, А. Г. Качкаевой, Е. Н. Юдиной,
A. А. Шараповой, М. С. Осипова, В. Л. Цвика и др. Вопросы идеологии и
культуры телевизионного пространства, репрезентации меняющейся
социальной реальности и формирования «картины мира» средствами
телевидения получили отражение в работах Т. З. Адамьянц, В. П. Дубицкой,
B. В. Зверевой, И. В. Кирия, Э. Ф. Макаревича, И. В. Корневой,
Вл. А. Лукова, М. В. Малошика, А. А. Новиковой и др. Роли телевидения как
института социализации и формирования стилей жизни молодежи
посвящены кандидатские диссертации А. Р. Сагитова, А. В. Сафаряна.
Социологический анализ российской телевизионной аудитории и практик
телепотребления представлен в работах С. Г. Давыдова, П. А. Ковалева,
М. М. Назарова, И. А. Полуэхтовой, А. В. Шарикова.
В целом телевизионная аудитория и телепотребление основательно исследованы и представлены в научном дискурсе. Однако в отечественной социологии нет специальных исследований, в которых анализируется эволюция практик телепотребления в связи с изменениями общества и телевидения, а также соответствующими изменениями культурной жизни. Именно это обстоятельство обусловило выбор объекта и предмета исследования, формулировку цели исследования.
Объект исследования – телепотребление россиян как социальная практика.
Предмет исследования – динамика практик телепотребления в условиях социокультурных изменений российского общества.
Цель исследования – на основе характеристики практик
телепотребления россиян выявить основные факторы и тенденции динамики этих практик в условиях социокультурных изменений российского общества.
В соответствии с целью определены следующие задачи исследования:
- изучить теоретико-методологические основы исследования
телепотребления;
- рассмотреть социологические концепции телепотребления как
социальной практики;
охарактеризовать основные этапы формирования и развития практик телепотребления россиян;
проанализировать влияние технологического развития на изменение медиасреды повседневности и динамику практик телепотребления;
выявить особенности практик телепотребления мужчин и женщин и тенденции их изменений;
охарактеризовать динамику телепотребления различных возрастных групп россиян.
Хронологические рамки исследования – с конца 50-х годов ХХ века по настоящее время.
Гипотеза исследования. Телепотребление как социальная практика претерпевает изменения вместе с социокультурной динамикой российского общества и развитием телевидения. Основными факторами динамики телепотребления являются институциональные изменения и технологическое развитие телевидения и других медиа, а также эволюция повседневности, связанная с дифференциацией телезрителей по ценностным, статусным и демографическим характеристикам. Тенденции динамики телепотребления состоят в интенсификации (увеличении частоты и продолжительности) телепросмотра, усилении развлекательной мотивации и фонового характера телепросмотра, увеличении вариативности способов просмотра телепередач, индивидуализации практик телепросмотра.
Теоретико-методологическую базу исследования составляют
социологические концепции структурного функционализма (П. Лазарсфельд, Р. Мертон, Д. МакКуэйл и др.) и парадигма культурных исследований (Р. Вильямс, Дж. Фиске, С. Холл). Определяющее значение для реализации исследовательских целей автора имеет теория «использования и удовлетворения» (Дж. Блюмлер, Э. Кац и др.), концепция доместикации медиа (Р. Сильверстоун, О.В. Сергеева и др.), методология рецептивных (reception studies) и этнографических исследований (М. Бакарджиева, К. Б. Дженсен, Д. Морли, К. Соренсон, Е. Хирш и др.). Автор опирается также на теоретические идеи отечественных медиаисследователей П. А. Ковалева (дифференциация и типологизация практик телепросмотра), В. П. Коломийца (о медиапотреблении как социальной практике), И. А. Полуэхтовой (концепция социокультурной динамики аудитории телевидения).
В диссертационном исследовании применены методы структурно-функционального анализа, системный подход, качественные методы
исследований. Для обработки данных эмпирических исследований использовались стандартные процедуры статистического анализа.
Эмпирической базой исследования послужили: 1. Социологические исследования с участием автора:
а) Мониторинговое исследование «Телевидение глазами телезрителей»,
2000-2016 г.; проводилось Аналитическим Центром «Видео Интернешнл»
(АЦВИ), рук. проекта В. П. Коломиец (2000-2005), И. А. Полуэхтова (2006-
2016). Метод исследования – формализованное личное интервью по месту
жительства респондента; опрос на репрезентативной общероссийской
выборке городского населения в возрасте от 15 лет и старше; объем выборки
в разные годы составлял от 2000 до 3500 чел.;
б) Серия качественных исследований АЦВИ (рук. И. А. Полуэхтова):
«Освоения новых практик телепросмотра» (2009, Москва): 6 фокус-групп
(N=48); «Телесмотрение в Москве и регионах» (2011; Москва, Санкт-
Петербург, Омск, Саратов, Владимир): комплекс индивидуальных и
коллективных форм опроса (интервью и диады), домашние визиты, дневники
(N=97); «Доместикация СМАРТ ТВ» (2012): онлайн-форум и чат (N=33),
домашние визиты и нарративные интервью (N=4), анализ документов;
«Изучение привычек и установок телезрителей, практикующих нелинейное
телесмотрение» (2013, Москва): 8 фокус-групп и 3 домашних семейных
диады; «Телеконтент в интернете: востребованность зрителями и влияние на
линейный просмотр» (2016, Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород,
Краснодар): онлайн дневники (N=80), онлайн форум (N=19), 6 фокус-групп
(по 3 в Москве и Санкт-Петербурге);
-
Вторичный анализ данных измерений аудитории общедоступных российских телеканалов (проект «TV Index») компании TNS/Mediascope (1999-2017 гг.): общенациональная панельная выборка домохозяйств (N 5000), в которых фиксируется телепросмотр всех членов семьи с помощью электронных приборов (пипл-метров); генеральная совокупность – население, проживающее в городах свыше 100 тыс. жителей, в возрасте старше 4 лет;
-
Вторичный анализ данных эмпирических исследований аудитории телевидения Б.М. Фирсова (опрос работающего населения г. Ленинграда, 1967), серии исследований сектора социологии культуры Института экономики УНЦ АН СССР в Свердловской области под рук. Л. Н. Когана (1968-1970).
-
В качестве дополнительных источников эмпирической информации были использованы материалы официальных и специальных статистических источников (в частности, демографических докладов), отчеты и доклады зарубежных исследовательских и консалтинговых компаний и других организаций медиаиндустрии: Nielsen (США), Mediametrie (Франция), ThinkBox (Великобритания), L.E.K. и др.;
-
Многолетний личный опыт работы автора в отделе социологических исследований Аналитического центра «Видео Интернешнл» (ныне НСК
Плюс) и личное участие в исследованиях отдела (с 2007 года по настоящее время).
Положения, выносимые на защиту, содержащие научную новизну:
1. Телепотребление как социальная практика представляет собой
совокупность действий, связанных с поиском, выбором, просмотром и
восприятием телепередач, а также комплекс знаний, навыков, опыта,
ожиданий и эмоций, которые ассоциируются с особым состоянием – «быть
телезрителем». Практики телепотребления обладают значительной степенью
вариативности, которая обусловлена социально-статусными
характеристиками зрителей – возрастом, полом, образованием, профессией,
семейным положением. Паттерны телепотребления обусловлены также
множеством социальных и культурных факторов, из которых складывается
образ жизни, быт и уклад повседневности;
2. Основными социокультурными факторами динамики
телепотребления являются: институциональные изменения и
технологическое развитие телевидения и других медиа; эволюция
повседневности, являющаяся результатом стратификационных, социально-
институциональных, социально-демографических и ценностно-нормативных
изменений;
3. Эволюция телепотребления россиян содержит три этапа, различных
по характеру, интенсивности и содержанию изменений, а также
преимущественному воздействию определенных социокультурных факторов:
- с конца 1950-х по конец 1980-х годов: формирование и укоренение
телепросмотра как повседневной практики; изменения в телепотреблении
россиян носили постепенный, эволюционный характер, что определялось
поступательным и эволюционным характером развития советского общества
и телевидения;
- с конца 1980-х по конец первого десятилетия ХХI в.:
коммерциализация телевидения и либерализация общественной жизни
способствовали принципиальным изменениям в телевизионном опыте и
телепотреблении россиян. Быстрый рост числа телеканалов увеличил
возможности выбора контента и удовлетворения индивидуальных
потребностей; вестернизация телерепертуара обогатила телевизионный опыт
россиян знакомством с новыми телевизионными жанрами и форматами;
усиление развлекательной направленности телепрограмм закрепило
развлекательную мотивацию телепросмотра в качестве приоритетной.
Массовое обновление парка телеприемников, начавшееся в середине 1990-х
годов, распространение телевизоров с пультов дистанционного управления
способствовали формированию паттернов клипового (зэппинг) и фонового
телепросмотра;
- с конца первого десятилетия ХХI в. по настоящее время (2017 г.): в условиях развития цифровых технологий в телепотреблении происходят революционные изменения, связанные с такими принципиально новыми возможностями телепросмотра, как «нелинейность», многоэкранность, интерактивность, мобильность;
4. Динамика телепотребления мужчин и женщин связана с
разнонаправленными изменениями объемов и характера телепросмотра в
этих социальных группах. Телепотребление женщин росло опережающими
темпами. Если на начальном этапе развития телевидения мужчины
проводили у телеэкрана больше времени, чем женщины, и составляли
большую часть телеаудитории, то на современном этапе – наоборот.
Основные причины подобной динамики телепотребления – модернизация
быта и уклада повседневности (развитие сферы услуг, частично
освободивших время женщин от домашних дел; рост числа телевизоров в
домах и появление пультов дистанционного управления, упростивших
«совмещение» домашних дел с телепросмотром и пр.), а также
коммерциализация телевидения, которая привела к преобладанию в
телеэфире программ, ориентированных на женщин (телесериалы,
развлекательные ток-шоу и т.п.) – как наиболее востребованной
рекламодателями целевой аудитории. Появление интернета, особенно на его
начальном этапе, укрепило эту тенденцию: мужчины быстрее осваивали
интернет и, получив доступ к альтернативным источникам информации и
развлечений, стали еще реже обращаться к телеэкрану;
-
Динамика телепотребления возрастных групп характеризуется усилением поляризации телевизионных практик молодежи и старших поколений. Изменения в стратегиях брачного поведения и в семейно-брачных отношениях (более позднее вступление в брак, расширение внедомашней активности молодоженов, откладывание рождения детей), а также увеличение продолжительности периода получения образования отодвигают возрастную границу наступления периода «домоседства» и «господства» телевидения в бюджете свободного времени. Кроме того, молодежь активнее осваивает цифровые технологии и новые практики нелинейного телепотребления и смотрит ТВ не только меньше, чем раньше, но и по-другому. В отличие от раннего этапа истории телевидения, когда основными телезрителями были люди среднего возраста (социально, экономически активное население), на современном этапе наибольшую привязанность к телеэкрану демонстрируют старшие группы населения, для которых телевидение едва ли не единственный доступный и освоенный источник информации и развлечения. В молодежной среде телевидение утрачивает значимость как источник информации и развлечений;
-
Основными тенденциями динамики телепотребления россиян являются: увеличение объемов (частоты и продолжительности) просмотра телепередач; усиление развлекательной мотивации и фонового характера
телепросмотра; обогащение традиционного линейного телепросмотра интерактивными способами потребления телеконтента «по запросу» (нелинейного телепотребления); увеличение вариативности индивидуальных практик телепросмотра за счет выбора времени просмотра, обращения к различным источникам контента, выбора экрана для просмотра; углубление различий в практиках телепотребления разных социальных групп (прежде всего, мужчин и женщин, представителей разных возрастных групп). Основной вектор динамики телепотребления россиян связан со снижением значимости телевидения как инструмента межпоколенной культурной трансмиссии и ослаблением его роли как института социализации, интегрирующего общество.
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования
заключается в том, что результаты диссертационного исследования дают представление о векторах и тенденциях эволюции практик телепотребления и могут быть использованы для формирования прогноза телепотребления в долгосрочной и среднесрочной перспективе. Этот прогноз имеет значение для процессов социального управления, формирования культурной политики, а также телевизионного и рекламного бизнеса.
Основные выводы и результаты диссертационного исследования могут
использоваться в учебных курсах по социологии культуры, социологии
массовых коммуникаций, социологии журналистики, социологии
телевидения.
Соответствие темы диссертации требованиям Паспорта
специальностей ВАК. Исследование выполнено в рамках Паспорта
специальностей научных работников ВАК Министерства образования и
науки РФ (социологические науки) специальности 22.00.06 – Социология
культуры. Тема диссертации соответствует п. 11. «Культурная
коммуникация. Современные коммуникативные технологии и их влияние на духовную жизнь общества», п. 12 «Глобальные системы коммуникации (телевидение, Интернет) и духовная жизнь общества».
Апробация итогов исследования. Итоги диссертационного
исследования опубликованы в одиннадцати статьях, одной коллективной
монографии общим объемом 5,8 п. л. Четыре статьи опубликованы в
изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ. Результаты
исследования представлены и обсуждены в выступлениях автора на конференциях Московского гуманитарного университета «Молодежь в зеркале социологии» (март 2010 г., ноябрь 2011 г., г. Москва), «Молодежь изучает молодежь» (апрель 2017 г., г. Москва).
Материалы и выводы исследования неоднократно обсуждались и использовались в практической деятельности в Аналитическом Центре «Видео Интернешнл» (АЦВИ), в частности при разработке методики прогноза динамики медиапотребления россиян, разработке рекомендаций для телеканалов по программированию эфира.
Результаты исследования были представлены на Ежегодной
конференции телевизионных аналитиков (EKTA-2010, Москва).
Положения и выводы диссертации обсуждены на заседании кафедры социологии Московского гуманитарного университета.
Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
Теоретические основы исследования телепотребления в западной социологии
Исследования телепотребления в научном дискурсе неразрывно связаны с исследованиями аудитории телевидения. Телепотреблением принято называть деятельность, связанную с просмотром передач телевидения и, в целом, — с «использованием» телевидения в повседневной жизни. Субъектом этой деятельности являются телезрители, составляющие в совокупности аудиторию телевидения. Поскольку телепотребление как аудиторная деятельность неотделимо от субъекта, пересечение этих исследовательских полей — исследований аудитории и исследований телепотребления — логично и обоснованно.
Западная социология, представленная североамериканской и западноевропейской традициями, имеет богатую историю исследований аудитории массовой коммуникации (массовой аудитории, аудитории СМИ), которые начались задолго до институционализации телевидения. Уже с появлением массовых газет, кинематографа и радио, в центре внимания оказалась проблема «медиа эффектов» — воздействия масс медиа на аудиторию. Ответ на вопрос «что медиа делают с людьми», какова сила и направленность их воздействия на аудиторию, волновал не только ученых, но и политиков, представителей бизнеса и широкую общественность. С появлением телевидения интерес к проблематике медиа воздействия усилился и получил дальнейшее развитие в серии эмпирических исследований и научных публикаций. Исследование медиа эффектов — одно из самых разработанных направлений в западной социологии массовых коммуникаций, представленное множеством школ, теорий и концепций, которые неоднократно подробно и описаны в научной литературе28. В нашем обзоре мы уделим внимание только тем теоретическим подходам, концепциям и исследованиям, которые в наибольшей мере связаны с изучением телепотребления как процесса выбора, поиска, организации просмотра и восприятия телепрограмм.
Эволюция взглядов западных исследователей на взаимодействие медиа и аудитории характеризуется постепенным отказом от доминирующей на начальном этапе парадигмы «сильных медиа» и пассивной аудитории. К 1960-м годам, периоду массового распространения телевидения, накопилась критическая масса сомнений в неограниченных возможностях воздействия масс медиа на аудиторию. Главными аргументами стали результаты многочисленных эмпирических исследований, которые обнаружили значимость социального и культурного контекста, в который вовлечена аудитория СМИ. Было установлено, что масс медиа редко воздействуют на человека напрямую: сообщения СМИ, как правило, проходят через различные селективные фильтры. Их воздействие опосредуется такими факторами, как социальное окружение индивида (семья, друзья, коллеги и другие «значимые другие»), его общественное положение, образование (Б. Берельсон, С. Болл-Рокич, М. Дефлер, Е. Кац, П. Лазарсфельд и др.29), а также индивидуальные психологические особенности индивида (Дж. Клаппер, Л. Фестингер, К. Ховланд и др.)30. Иными словами, эмпирические исследования свидетельствовали, что существует множество факторов, которые могут оказывать влияние на восприятие и интерпретацию сообщений СМИ, «отклоняя», ограничивая их воз действие на аудиторию. Парадигма «сильных медиа» постепенно была заменена парадигмой «ограниченных эффектов СМИ».
1970-е годы характеризуются парадигмальным сдвигом, который выразился в признании зрителя активным партнером в коммуникации. В исследованиях СМИ и аудитории происходит смещение акцента с полюса воздействия к полюсу восприятия. Показательным в этом отношении стало «переформулирование» основного вопроса ранних исследований аудитории «что масс медиа делают с людьми» на инверсивный вопрос «что люди делают с масс медиа». В конце 1960 — начале 1970-х годов этот «переворот» вызвал волну эмпирических исследований аудитории, направленных на изучение причин того, почему люди используют медиа и какое «вознаграждение», «удовольствие» (англ. — gratification) они от этого получают. Это были, по сути, первые исследования медиапотребления как социальной практики. Результаты этой эмпирической работы были обобщены американскими исследователями Дж. Блюмлером и Е. Кацем в работе «Использование массовой коммуникации» (1974), которая представляет собой обоснование и представление нового исследовательского подхода, получившего название «теории использования и удовлетворения» (uses and gratifications theory)31.
В рамках этого подхода (который часто для краткости обозначается как U+G или U&G) аудитория рассматривалась как активный субъект коммуникации: люди «пользуются» медиа ради удовлетворения своих потребностей. Авторы подхода выявили несколько основных групп мотивов использования медиа: информация, идентичность, развлечение, социальное взаимодействие (интеграция)32. Выбирая то или иное медиа, ту или иную программу, зритель стремится удовлетворить (осознанно или нет) определенные социальные и психологические потребности. Ожидание удовлетворения от того или иного содержания масс медиа сформировано предыдущим опытом использования медиа (медиапотребления). Медиапотребление, произошедшее под действием мотивов и ожиданий, приводит к удовлетворению потребностей. На основе эмпирических исследований аудитории была разработана классификация потребностей, которые могут удовлетворяться использованием медиа, основные среди них: потребность в информации; потребность в самоидентификации; потребность в интеграции и социальном взаимодействии; потребность в развлечении33. При этом удовлетворение этих потребностей может происходить при задействовании и других источников и вовлечении в другие виды деятельности, которые, следовательно, конкурируют с медиа в этом отношении34. Исследователи U+G также констатировали зависимость потребностей от индивидуальных и социально-демографических характеристик зрителя. Таким образом, этот подход постулировал неоднородность и избирательное поведение аудитории, где каждый зритель ищет «свое» содержание и формирует свои паттерны медиапотребления.
Хотя обычно U+G исследования ассоциируются с научной работой, которая поводилась в конце 60-х — начале 70-х годов ХХ века, первые эмпирические исследования удовлетворения, получаемого от использования масс-медиа, были проведены еще в 1940-е годы. Самые известные среди них — исследования слушателей дневных радиосериалов и викторин Герты Герцог. Ее статья «Типы мотивации и удовлетворения слушателей ежедневных сериалов», опубликованная в 1944 году, была первой печатной работой, содержащей углубленный анализ удовлетворения, получаемого от использования масс-медиа35. Фактически Г. Герцог первая сформулировала главный методологический постулат подхода, получившего в дальнейшем название «uses and gratifications».
Социологические концепции телепотребления
Вместе с распространением телевещания и массовым приобретением населением телевизоров в 60-е годы ХХ века сформировался и специфический комплекс активностей, связанных с просмотром передач телевидения. Социализация телевидения как нового СМИ предполагала освоение телевизора как нового бытового устройства, становление форм и способов организации и осуществления телепросмотра, особых ритуалов, связанных с просмотром телепередач.
В обыденном языке за этими новыми практиками закрепилось название «смотреть телевизор» — по аналогии с уже устоявшимися выражениями «слушать радио», «читать газету». Эти выражения подчеркивали неотделимость СМИ (газета, радиовещание, телевидение) от канала, в полном соответствие с тезисом Г. Маклюэна о том, что «средство сообщения и есть сообщение». Действительно, в эпоху старых (аналоговых) медиа, как справедливо отмечает Е. Л. Вартанова, «было невозможно представить себе содержание, бытующее отдельно от медиаканала. Газетные статьи не существовали без газетной бумаги, вечерний выпуск программы «Время» было невозможно посмотреть ни на чем другом, кроме домашнего телевизора, включенного в 21:00. СМИ были одновременно и каналом, и содержанием…»140. Поскольку других возможностей распространения и потребления СМИ аналоговые технологии не предоставляли, такие выражения, как «смотреть телевизор», «читать газету» или «слушать радио» полностью соответствовали реальным практикам медиапотребления.
В отечественной научной литературе до 1990-х годов основным термином, обозначающим телезрительские практики, было словосочетание «просмотр передач телевидения». Этот термин более точен по сравнению закрепившемся в обыденном языке выражением «смотреть телевизор», но более громоздкий. В английском языке в научной литературе и в профессиональном медиа сообществе для обозначения этой активности используется более компактное выражение «TV viewing». За счет особой отглагольной формы в нем подчеркивается «процессуальность» действия (просмотра), а также содержится указание на просмотр именно «телевидения» (TV) — то есть «передач телевидения», контента, а не «телевизора» (TV-set — телевизор, телеприемник). Наиболее близкой по форме и по смыслу калькой английского «TV viewing» в русском языке можно считать термин «телепросмотр», который, как и другие заимствованные термины, стал использоваться российскими исследователями СМИ в 1990-е годы.
В англоязычной научной и профессиональной литературе встречается еще один термин для обозначения просмотра передач телевидения — «TV consumption» (телепотребление), производный от более общего понятия «media consumption» (медиапотребление). Эти термины обычно используются в исследованиях медиаэкономики, а также в контексте исследований бюджетов времени. В социологических исследованиях аудитории СМИ эквивалентом является термин «media usage», то есть дословно «использование средств массовой коммуникации». Это собирательное обозначение всех видов активностей, связанных с использованием медиа — чтением газет, журналов, книг, просмотром телепередач, кинофильмов, прослушиванием радиопередач и музыкальных записей, то есть с «потреблением» любой медиапродукции (медиа контента), которую производит современная медиаиндустрия.
В отечественный научный лексикон термины «медиапотребление», «телепотребление» и им подобные вошли лишь в 1990-е годы, как и многие другие понятия и термины, которые раньше отвергались как «буржуазные». На волне «перестройки» общественной жизни, нового политического мышления, глобализации, многие «буржуазные» не только термины, но и политические и экономические институты, стали частью российского общества. Такие термины, как «масс медиа» (и все производные — медиабизнес, медиа-холдинг, медиаконтент и т.п.), ТВ-шоу, шоумен, шоу-бизнес, рейтинг, формат и многие другие — вошли в профессиональный вокабуляр быстро растущей российской медиаиндустрии. А затем, благодаря быстрому развитию прикладных исследований СМИ и рекламы, они проникли в исследовательский лексикон, и вскоре были восприняты и академической научной средой.
В новом общественно-экономическом контексте, в парадигме рынка и общества потребления, где «средства массовой информации» становятся «медиаиндустрией», а их содержание — «продуктом» и «товаром», все более уместным становится термины «медиапотребление», «телепотребление». Аудитория теперь не просто «публика», воспринимающая значимое содержание, а «потребители». Люди не просто «смотрят» телевизор, они «потребляют» продукцию телеиндустрии, оплачивая ее своими деньгами (подписка на платные телеканалы) или другим, не менее ценным и дефицитным, ресурсом — свободным временем. Аудитория, занятая просмотром телепередач и измеренная в «рейтингах», сама становится товаром, который можно продать рекламодателям (производителям товаров и услуг).
Термины «телепросмотр» и «телепотребление» близки по смыслу, обозначают одну и ту же социальную практику — набор активностей, связанных с просмотром передач телевидения. Разница между ними заключается лишь в разных контекстах употребления. Термин «телепотребление» наделен коннотацией, относящей его к экономической парадигме, в то время как термин «телепросмотр» не имеет явной дисциплинарной коннотации, он нейтрален. В оппозиции «телепотребление» vs «телепросмотр» последний выглядит более «социологичным», так как акцентирует внимание на деятельности, поведении, социальных практиках, в то время как «телепотребление» ассоциируется с концептуально-понятийным рядом медиаэкономики (производство, потребление, продукция, обмен и т.п.). Однако различия эти минимальны и актуализируются лишь в определенном контексте. В современных медиаис-следованиях (как академических, так и прикладных), а также в вокабуляре профессионального медиасообщества (публикациях в профессиональных СМИ, в публичных выступлениях, программах профессиональных форумов и т.п.) термины «телепросмотр» и «телепотребление» используются как синонимы. Мы также придерживаемся этого подхода и используем эти термины как синонимичные и взаимозаменяемые в большинстве случаев (хотя в специфических контекстах более приемлемым может оказаться один из них).
Обратимся теперь к трактовке телепотребления в современной социологии. В советской социологии, базировавшейся на марксистской парадигме, «просмотр передач телевидения» рассматривался в рамках «деятельностного подхода» как разновидность «культурной деятельности» населения, одна из «культурных активностей»141. Последние, в свою очередь, изучались и оценивались в контексте формирования «духовной культуры социалистического общества»142.
В западной социологии деятельностный подход получил развитие в так называемой «теории практик», которая, по мнению российских исследователей В.В. Волкова и О.В. Хахордина, является не столько «теорией», сколько отражает общий стиль многих социальных исследований конца ХХ века, который они называют «праксеологическим дискурсом»143. 1980-е годы ХХ века понятие «практика» становится центральным в западноевропейской и американской социологии. Оно означает совокупность принятых в культуре способов деятельности и привычных навыков обращения с различными предметами, включая людей, вещи, символы, язык, собственное тело и т.п. Формирование «праксеологического дискурса» в социальных науках было частью более широкого «антропологического поворота» как альтернативы доминирующей парадигме — эмпирико-функционализму. В противовес институтам и структурам большее внимание исследователи стали уделять повседневности и социальным практикам, которые, являясь основой социального действия, порождают социальную структуру.
В рамках этого подхода в зарубежной социологии получили развитие и исследования массовой коммуникации. Такие направления исследований, как «теория использования и удовлетворения» (Дж. Блюмлер, Е. Кац144), иссле дования восприятия (С. Холл145) и этнографические исследования (Д. Хобсон, Э. Грей, Дж. Лулл, П. Палмер, Д. Морли, Р. Сильверстоун, Е. Хирш и др. 146) сформировали методологические рамки исследования те лепотребления как социальной практики. Эти подходы мы рассматриваем как наиболее релевантную задачам нашего исследования методологическую ос нову.
Медиасреда повседневности как фактор изменения практик телепотребления
Характеристики медийной оснащенности домохозяйств — основного места телепросмотра и традиционной «вотчины» телевидения — определяют особенности и динамику практик телепотребления. Эмпирические данные211 свидетельствуют, что количество и технические характеристики телевизоров, технологии доставки/приема телесигнала, наличие в семье компьютерных экранов, доступа в интернет и пр. влияют на объемы телепотребления, выбор телеканалов, способы организации телепросмотра и другие особенности практик телепотребления.
Стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий во второй половине ХХ — начале ХХI вв. ведет к быстрой смене «поколений» пользовательских медийных устройств и стимулирует динамичное обновление домашней медиасреды.
К концу 1970-х годов телевизор стал таким же обязательным предметом в домах россиян (особенно в городах), как и холодильник, газовая или электрическая плита, мебельный гарнитур. К этому времени многие семьи уже поменяли черно-белые телевизоры на «цветные» (передающие телепередачи в цвете). Следующая волна модернизации парка телевизионных приемников пришлась на конец 1990-х гг. Тогда на отечественный рынок пришла продукция зарубежных мировых брендов — производителей бытовой электроники (Sony, Philips, Panasonic, Samsung). Россияне массово покупали новые, современные модели телевизоров, оснащенные пультами дистанционного управления, часто не на замену, а в дополнение к «старым», которые становились вторым или третьим телевизором в семье (или «переезжали» на дачи, где получали «вторую жизнь»). В 1990-е годы во многих семьях телевизоров стало больше, чем один, и это оказало существенное влияние на телезрительское поведение. Рост количества телеприемников (вместе с ростом числа телеканалов) способствовал индивидуализации телепотребления: чем больше телевизоров в доме, тем больше у его обитателей возможностей посмотреть интересующий контент без «борьбы» за пульт дистанционного управления. Появление телевизора в каждой комнате, а у многих — даже на кухне (наряду с увеличением числа телеканалов и доли развлекательного контента в телеэфире в 1990-е годы) позволило легче совмещать телепросмотр с рутинными домашними делами и способствовало росту объемов телепотребления в целом.
К началу 2000-х гг. телевизор на кухне, в спальне, в детской комнате стал восприниматься как норма. К этому времени обновился и парк домашних телевизионных приемников: «К середине 2000-х абсолютное большинство телевизоров в российских домохозяйствах были уже цветными (98%) и оснащенными пультом дистанционного управления (96%)»212. Появилась возможность быстрого «перещелкивания» каналов, которых к этому времени стало значительно больше благодаря развитию телерекламного рынка и коммерческого телевидения. Сформировался соответствующий стиль телепросмотра, получивший название «зэппинг» — «беглый» просмотр с частым переключением телеканалов. Он был характерен в первую очередь для мужчин, особенно молодых213.
В целом, в 2000-е годы процесс насыщения городских домохозяйств телевизорами достиг определенного предела: на протяжении последних 10 лет среднее количество телеприемников в городских семьях удерживается на уровне 1,6-1,7. Этот средний показатель складывается из 52% семей с одним телевизором, 33% с двумя телевизорами, 15% семей с тремя телевизорами и более телевизорами214. Рост числа телевизоров в семьях естественным образом ограничивается количеством членов семьи и комнат. Стабильность среднего показателя, очевидно, связана с максимальным соответствием этого распределения структуре городских семей по численности и составу, а также наличному жилому фонду и условиям проживания горожан. Те, кто хотел приобрести дополнительный телевизор, очевидно, уже сделали это. Появление телевизора почти в каждой комнате, включая кухни, способствовало тому, что телепросмотр из преимущественно коллективного семейного досуга все больше трансформировался в индивидуальное занятие.
Стабильность показателя среднего числа телевизоров в домохозяйстве, которая не меняется в течение последних 10 лет, не говорит о том, что в телевизионной среде городских домохозяйств не происходит изменений. Количественный рост перешел в качественный. Новые телевизоры теперь покупают не в дополнение, а на замену: устаревшие модели просто заменяются более современными.
Сначала на смену архаичным кинескопным моделям пришли так называемые «плоские» ТВ-панели (плазменные, жидкокристаллические). Затем функционал и потребительские качества телевизоров были дополнены технологиями HD, 3D, SMART TV. Современные цифровые телевизионные приемники обладают бльшими функциональными возможностями и влияют? на практики телепросмотра.
По данным исследования «Телевидение глазами телезрителей — 2016», хотя бы один «тонкий» телевизор (ТВ-панель) имеется в 73% городских до-мохозяйств. Более половины (61%) городских семей владеет телеприемниками с USB-входом, что позволяет им смотреть на экране телевизора, например, скачанный из интернета и записанный на «флэшку» контент (фильмы, телесериалы, телепередачи). В каждом втором (50%) городском домохозяйстве есть HD-телевизор, 20% обзавелись смарт-телевизорами, позволяющими смотреть на экране телевизора контент из интернета (через видеоприложения в меню). Модернизация парка домашних телевизоров создает условия для развития новых способов просмотра телевизионного контента, новых практик телепотребеления («нелинейного» телепотребления).
Еще одной важной характеристикой телевизионной оснащенности домохозяйства, влияющей на практики телепотребления, является способ доставки и приема телесигнала.
До конца 1980-х гг. основным способом распространения телевидения было эфирное наземное вещание, и основным способом приема телепрограмм в домах россиян — коллективная (или индивидуальная) эфирная антенна.
Неэфирные способы доставки и приема телепрограмм — кабельное и спутниковое телевидение — получили массовое распространение среди россиян лишь во второй половине 2000-х гг. Неэфирную дистрибуцию телеканалов предлагали компании-операторы платного телевидения.
Развитие платного телевидения в России существенно отличается от истории платного телевидения на Западе, где платная доставка телеканалов через кабельные сети стала обычным делом еще в конце 1970-х годов. В России локальные кабельные сети, предлагающие платные услуги, стали развиваться как частный бизнес в 1990-е годы, но население не спешило подписываться на платные услуги кабельного телевидения. В сознании советских людей укоренен был стереотип телевидения как бесплатной «общественной» услуги. Отсутствие культуры платить за контент, наряду с резким снижением уровня жизни подавляющей части населения в 1990-е годы, определяли низкий спрос на услуги операторов платного телевидения. Лишь в середине 2000-х гг. созрели условия для активизации спроса на услуги платного телевидения. «Локомотивом» массового подключения россиян к платному ТВ стал спрос на новые эфирные телеканалы — коммерческие телесети, которые появились в конце 1990-х гг. (СТС, ТНТ и др.) Коммерческие телесети, в отличие от федеральных каналов, которые пользовали приемо-передающей сетью советского телевидения и были доступны практически в любой точке страны, имели ограниченное техническое проникновение (они вещали только в городах, где у них были сетевые партнеры). Поэтому большой части россиян были недоступны многие развлекательные коммерческие телеканалы, которые набирали популярность среди населения. Этот спрос удовлетворили операторы кабельного телевидения, предложившие за относительно небольшие деньги возможность смотреть не только общенациональные каналы в достаточно хорошем качестве (без помех), но и практически все существовавшие на тот момент коммерческие эфирные телеканалы, а также тематические спутниковые каналы, в том числе зарубежные. По данным «Телевидение глазами телезрителей», уже к 2011 году половина городских домохо-зяйств России имела подписку на платное телевидение. Благодаря росту абонентской базы кабельного платного телевидения среднее число телеканалов в домах россиян стало быстро расти. График на Рисунке 1 показывает динамику роста среднего числа телеканалов в городских домохозяйствах России. Видно, что ежегодный «прирост» показателя среднего числа телеканалов стал быстро расти после 2005 года — во время активизации спроса населения на услуги платного кабельного телевидения. Второй «скачок» показателя произошел после 2010 года, когда активизировалось развитие цифровых неэфирных технологий доставки (спутниковое, цифровое кабельное, а затем и IPTV). См. Рисунок 3.
Динамика практик телепотребления различных возрастных групп россиян
Возрастные различия в практиках телепотреблении россиян были эмпирически зафиксированы уже в первых исследованиях телевизионной аудитории. Исследования Б. М. Фирсова и свердловских социологов (под рук. Л. Н. Когана) 250 обнаружили корреляцию между возрастом респондентов и временными затратами на просмотр телепередач. Эта зависимость прослеживалась и в исследованиях бюджетов времени251.
Б. М. Фирсов, выделивший на результатах своего ленинградского исследования (1967) четыре группы (типа) телезрителей, различающихся степенью вовлеченности в телепросмотр, отмечал: «Количество часов, затрачиваемых на просмотр телепередач, находится в прямой связи с возрастом те-лезрителя»252. В книге «Телевидение глазами социолога» он приводит таблицу, в которой показывает, как разные возрастные группы представлены в каждой из четырех типологических групп телезрителей (См. Таблица 10).
Напомним, что Фирсов опрашивал только работающее население Ленинграда, поэтому представителей самой старшей (60 лет и старше) и самой младшей возрастных групп (до 18 лет) в его выборке было, вероятно, немного. Тем не менее, данные таблицы позволяют увидеть корреляцию между возрастом и степенью вовлеченности в телепросмотр. Так, зрителей от 18 до 30 лет значительно больше среди тех, кто мало смотрит телевизор («весьма умеренные» и «умеренные»), в то время как среди много смотрящих телевизор больше представлены возрастные категории от 35 лет и старше.
Также обратим внимание на тот факт, что в целом по выборке (среди всех опрошенных) малосмотрящих (весьма умеренных и умеренных) оказалось в 1,5 раза больше, чем много смотрящих (См. Таблица 10).
Используя данные исследования Б.Ф. Фирсова (См. Таблица 10)253, мы произвели перерасчет и построили графики, позволяющие увидеть пропорции «умеренных» и «увлеченных» телезрителей в каждой возрастной группе (См. Рисунок 7).
На графике отчетливо видно, что чем старше группа, тем больше в ней «увлеченных» и «весьма увлеченных» телезрителей. Так, среди молодежи до 25 лет всего 25% можно отнести к «увлеченным» и «весьма увлеченным» телезрителям, тогда как в группе «50 лет и старше» эта цифра достигает уже 54% — в два раза больше.
Далее мы построили аналогичную типологию телезрителей (по временным затратам на телепросмотр), основываясь на данных опроса городского населения 2016 года (то есть 49 лет спустя после исследования Б.М. Фирсова, подробности построения типологии — см. Приложение 1). Результаты представлены в диаграмме (См. Рисунок 8). Для корректности сравнения мы отобрали из нашей выборки городского населения только работающих (как и в исследовании Б.М. Фирсова). Также мы учли, что за 50 лет средняя продолжительность телепросмотра существенно выросла, поэтому использовали другую шкалу (интервалы) «временных затрат» на телепросмотр. С учетом этих методических допущений, мы можем сравнить две «типологии», отражающие взаимосвязь возраста и объемов телепотребления и зафиксировать изменения в телепотреблении возрастных групп россиян за почти 50-летний период.
Сравнение двух диаграмм, построенных на данных 1967-го и 2016 годов, позволяет сделать следующие наблюдения.
Во-первых, во всех возрастных группах «увлеченных» и «весьма увлеченных» зрителей стало значительно больше, чем было в 1967 году. Иными словами, россияне всех возрастов стали смотреть телевизор больше, объемы телепотребления выросли во всех возрастных группах. Например, четко видно, что в 1967 году много смотрящие телезрители («увлеченные» и «весьма увлеченные») были примерно одинаково представлены в возрастных группах до 25 лет и в следующей возрастной группе (26-35 лет). А в 2016 году в группе 26-35 увлеченных телезрителей существенно больше (51%), чем в группе «до 25 лет» (37%). Это — результат изменений общества, телевидения, технологий и самих зрителей, которые произошли за 50 лет.
Во-вторых, обращает на себя внимание относительно невысокая доля увлеченных зрителей среди 26-35- летних в 1967 году: много смотрящих телевизор в этой группе лишь немного больше, чем среди самых молодых — до 25 лет. В 2016 году — ситуация иная. Можно предположить, что это объясняется тем, что в 1967 году не все 26-35-летние еще обзавелись телевизорами, которые на тот момент имели только 86% опрошенных Б.М. Фирсовым респондентов255. Согласно данным Б.М. Фирсова средний возраст владельцев телевизора в 1967 году составил 36,6 года, а не-владельца — 33 года (среднее по выборке — 35,8)256. Не все молодые семьи могли себе позволить в то время такую покупку — не только по причине недостаточных денежных средств, но и в силу бытовых условий (как правило, телевизор покупали в отдельную квартиру, а молодые часто жили в общежитии, на съемной квартире). Б.М. Фирсов писал, что «обстоятельства, в первую очередь, определяющие решение покупать (или не покупать) телевизор, были связаны с осо бенностями семейной жизни и быта»257, в том числе — «с возможностью жить в отдельной квартире»258. Так, по данным ленинградского исследования, владельцев телеприемников было больше всего среди тех, кто жил в отдельной (92%) и в коммунальной квартирах (87%), а меньше всего — среди тех, кто жил в общежитии (44%) и снимал жилплощадь (40%)259.
Сегодня, когда телевизор есть практически в каждой семье (особенно в городах), этот фактор утратил свое значение. В исследовании «Телевидение глазами телезрителей» опрашивались только респонденты, проживающие в домах с хотя бы одним исправным телевизором. Поэтому в 2016 году мы видим существенный рост доли «много смотрящих» телевизор в возрастной группе 26-35 по сравнению с 1967 годом (См. Рисунок 8). Также мы видим существенный рост доли много смотрящих телезрителей в возрастной группе 50 лет и старше (хотя мы отобрали только работающее население — также, как и в исследовании Фирсова). Среди неработающего населения доля вовлеченных в телепросмотр значительно выше.
Таким образом, прямая зависимость между возрастом и объемами телепросмотра, выявленная в ранних исследованиях аудитории телевидения, в целом сохраняется (хотя изменения в практиках телепотребления возрастных групп все же происходят, что мы увидим ниже). Это неудивительно, поскольку с возрастом связан набор определенных социальных ролей, а также определенный этап жизни. Возрастные различия в телепотреблении социологи объясняли естественной сменой этапов жизни (стадий, фаз жизненного цикла) человека. Смена «жизненного этапа» (например, создание семьи или окончание трудовой деятельности и выход на пенсию) сопровождается изменениями в бюджете времени, распорядке дня, структуре занятий, что, в том числе, определяет степень «привязанности» человека к дому — основному социальному пространству телепотребления.