Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические подходы к социологическому исследованию волонтерской самоорганизации российской молодежи в условиях риска 27
1.1. Самоорганизационные процессы в среде российской молодежи 27
1.2. Риски среды обитания современной российской молодежи 46
1.3. Рискологическая концепция волонтерской деятельности российской молодежи 70
Глава 2. Практики участия молодежи в волонтерской деятельности и перспективы ее развития в условиях рискогенности российского общества 94
2.1. Рискогенность среды обитания и перспективные направления волонтерской деятельности российской молодежи . 94
2.2. Практики участия российской молодежи в волонтерской деятельности 117
2.3. Перспективы развития волонтерской деятельности российской молодежи 140
Заключение 159
Список литературы 170
Приложения 189
- Самоорганизационные процессы в среде российской молодежи
- Рискологическая концепция волонтерской деятельности российской молодежи
- Рискогенность среды обитания и перспективные направления волонтерской деятельности российской молодежи
- Перспективы развития волонтерской деятельности российской молодежи
Самоорганизационные процессы в среде российской молодежи
Проблема самоорганизации российской молодежи является актуальной для социологической науки и общественно-преобразующей практики, поскольку, как и всякое сложное явление социальной действительности, самоорганизация в зависимости от действий ее акторов может иметь амбивалентные последствия как конструктивного, так и крайне негативного, деструктивного характера, способные привести к кризисному развитию общественной системы, вплоть до разрушения государства. Можно утверждать, что феномен самоорганизации в значительной степени определяет перспективы развития самой молодежи и российского общества в целом, поскольку готовность и способность к ней отражают фундаментальные человеческие качества представителей любого поколения, степень его социальности.
Теоретическое поле социологического исследования молодежи как субъекта самоорганизации составляют различные методологические подходы, характеризующиеся разной степенью научной проработанности и концептуальной оформленности. Существенный вклад в научное осмысление молодежи как специфической социально-демографической группы и субъекта социальных отношений в России внесли следующие научные школы:
- школа Московского гуманитарного университета: гуманистическая концепция молодежи И. М. Ильинского; концепции социализационной нормы и социализационных траекторий А. И. Ковалевой; исследования молодежных субкультур В. Ф. Левичевой; тезаурусная концепция молодежи Вал. А. и Вл. А. Луковых;
- школа Ленинградского государственного университета: комплексное исследование молодежи в социальной структуре социалистического общества С. Н. Иконниковой, теоретические обоснования молодости как особой фазы жизни И. С. Кона; исследования социальных проблем, идеалов и жизненных планов молодежи, формирования личности студента В. Т. Лисовского;
- школа Института социально-политических исследований Российской академии наук: рискологическая концепция российской молодежи Ю. А. Зубок; концепция социального развития молодежи В. И. Чупрова. Социологически ориентированные теории изучения молодежи разрабатывались не только в исторических столицах, но и в Новосибирске (исследования профессиональных и образовательных траекторий, жизненных планов молодежи В. Н. Шубкина), в Свердловске (анализ социальных проблем студенчества Ф. Р. Филиппова, М. Н. Руткевич, Л. Я. Рубиной, социология культуры и образования молодежи Ю. Р. Вишневского и В. Т. Шапко), Ульяновске (концепция культурной нормализации молодежи Е. Л. Омельченко), Ростове-на-Дону (изучение вопросов политического воспитания молодежи Ю. Г. Волкова, студенчества в системе высшего образования Б. Г. Рубина) и других города России.
Деятельность указанных научных школ способствовала формированию взглядов на молодежь как самостоятельную социальную группу и концептуализации основных подходов к социологическому осмыслению ее сущности. В целом можно говорить о существовании пяти дифференцирующих признаков (критериев), которые лежат в основе социологических подходов к определению молодежи и выступают основанием для выделения ее в особую социальную группу. Среди них, возрастные сходства, социальные и психофизиологические свойства, специфический статус в социальной структуре, роль в общественном воспроизводстве и самоорганизация.
К числу сущностных характеристик молодежи традиционно относят возраст. Очевидно, что, молодежь при этом может рассматриваться как социально-демографическая группа, хронологически ограниченная возрастом. Данная концепция отражает статичный подход и игнорирует исследование социальных процессов в среде молодежи, специфики ее отношений, сознания и поведения.
Сторонники подхода к социологическому определению молодежи, в основе выделения которого лежат ее социальные и социально-психологические свойства, зависящие от общественно-исторического развития, социокультурных процессов, форм, способов и характера социализации, видят особенность молодежи в «открытости» и «лабильности», в определенной свободе выбора и принятия на себя социальных позиций и ролей»1. Типичное определение в рамках данного подхода сформулировал еще в 60-х годах XX века В. Т. Лисовский. В своих работах он определяет «молодежь как поколение людей, проходящих стадию социализации, усваивающих (а в более зрелом возрасте уже усвоивших) образовательные, профессиональные и культурные функции и подготавливаемых (подготовленных обществом) к усвоению и выполнению социальных ролей»2.
Общую характеристику молодежи можно дать исходя из особенностей ее социального статуса, который в качестве группообразующего признака характеризуется неоднородностью, промежуточностью и нестабильностью. С точки зрения этого подхода, молодежь определяется «как социально-демографическая группа, выделяемая на основе совокупности возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленных тем и другим социально-психологических свойств»3.
Особую роль молодежи в общественном воспроизводстве, преемственность ею социального опыта и его трансляция будущим поколениям определяют как еще одно отличительное социальное качество данной группы в рамках социально-воспроизводственного направления в социологии молодежи. Разрабатываемый в первую очередь В. И. Чупровым, такой подход позволил взглянуть на основные признаки молодежи с точки зрения ее собственного социального развития как части общего воспроизводственного процесса.
Последний, пятый группообразующий признак молодежи – самоорганизация, позволяет рассматривать ее в значении субкультуры как «сообщества, выделяемого в соответствии с возрастными, профессиональными, эстетическими и идейно-нравственными признаками поколения и создающего для регулирования своего поведения специфические ценности, моральные и этические нормы, артефакты и алгоритмы деятельности»1. Реализация функции самоорганизации способствует повышению самостоятельности молодежи, упорядочиванию внутренних и внешних связей данной группы.
С точки зрения дальнейшего изучения молодежи как субъекта самоорганизации интерес представляет определение В. А. Лукова, который рассматривает ее социальную сущность через субъектность. По мнению автора, «молодежь – это социальная группа, которую составляют люди, осваивающие и присваивающие социальную субъектность, то есть объективно связанные на определенном этапе своей жизни переходом от преимущественного свойства быть объектом социализации к преимущественному свойству быть субъектом социальной деятельности»2.
Изучение имеющихся подходов к социологическому исследованию молодежи, существующих дефиниций, позволяет остановиться на рабочем определении молодежи как субъекта социальных отношений и «социально-демографической группы, выделяемой на основе обусловленных возрастом особенностей социального положения, реализуемых социальных функций, специфических интересов и ценностей»3, выступающем основой для дальнейшего исследования сущности и специфики самоорганизационных процессов в молодежной среде.
В широком смысле под самоорганизацией понимается процесс создания, воспроизводства или совершенствования организации сложной динамической системы, в узком, упрощенном – деятельность, связанную с созданием и функционированием различных объединений.
Рискологическая концепция волонтерской деятельности российской молодежи
Отличительной чертой современной социальной реальности является ускорение общественной жизни, сопровождающееся растущей неопределенностью во всех ее сферах. Неопределенность проявляется в нестабильности среды обитания современного молодого человека и отражается в его сознании как состояние перманентного, некалькулируемого риска. То есть риск выступает общим основанием современности, а изучение стратегий ответного реагирования социальных систем на риски и их последствия становится актуальным направлением научного поиска. В связи с этим самоорганизация рассматривается как форма мобилизации себя и других с целью снижения, предотвращения или преодоления ситуаций неопределенности и риска.
Как уже говорилось, основным направлением самоорганизации молодежи выступает формирование формальных и неформальных молодежных структур. Возникая в процессе преимущественно спонтанного объединения молодежи, они способствуют реализации индивидуальных и групповых интересов включенных в них социальных субъектов, а, следовательно, позволяют «почувствовать» молодежь, ее настроение, стремления, потребности, цели, противоречия и проблемы. Реальные процессы самоорганизации молодежи в современном трансформирующемся социуме весьма неустойчивы и противоречивы. Эффект групповой консолидации молодых граждан и формирования «позитивной идентичности» в условиях динамично меняющегося социокультурного пространства и повышенного средового риска все чаще1 наблюдается в форме волонтерства. Интересно отметить, что одно из определений волонтера трактует его «как человека, который согласен сделать что-либо неприятное или опасное»1. При этом, в исследованиях отмечается, что добровольные решения являются во много раз более рискованными по сравнению с действиями, которые носят недобровольный характер2.
Сегодня волонтерство выступает объектом исследования целого ряда общественных наук, каждая из которых отражает определенные, специфические аспекты данной формы самоорганизации. Существенное разнообразие определений в отношении рассматриваемого понятия, которое наблюдается в современной литературе социогуманитарной направленности, связано с наличием нескольких научных подходов к его анализу. М. В. Певная считает возможным разделить их на предметные (дисциплинарные) и методологические (межпредметные)3. К числу предметных подходов автор относит: философский, экономический, правовой, педагогический, психологический, исторический и социологический; методологических – системный, социокультурный, аксиологический, институциональный, деятельностный и общностный. Их перечень может быть существенно расширен: управленческий, темпоральный, социально-технологический и, конечно же, рискологический.
В рамках философского подхода, фактически, объясняются два аспекта, являющиеся основой фундаментального понимания феномена волонтерства. Первый связан с его онтологическими основаниями и ответом на вопрос о сущности и закономерностях бытия волонтеров, смысложизненном поиске и ориентациях. Вторым вопросом, на который пытаются ответить представители философского знания является вопрос об аксиологических основаниях волонтерства, то есть его ценностной природе.
Большая часть исследований волонтерства осуществляется в рамках педагогического подхода. Среди ученых, представляющих данную отрасль научного знания, сформировалось более или менее устоявшееся представление о его сущности и реализуемых функциях.
С педагогических позиций авторы рассматривают социализационный потенциал волонтерства, его возможность формировать ценностные ориентации и социальный опыт, преобразовывать окружающую действительность, развивать профессионально-значимые личностные качества, описывают гуманистическую ориентацию волонтеров, их особое мировоззрение, основанное на идеях бескорыстного служения, а также «определяют роль образовательной политики и образовательных учреждений в целенаправленном создании условий для обучения и воспитания волонтеров из числа учащихся и студентов»1.
В определениях, раскрывающих психологический смысл волонтерства, обращается внимание на следующее. Во-первых, реализация волонтерской деятельности связана с наличием определенной системы индивидуально психологических характеристик (интернальность и социальная экстраверсия, уверенность, эмпатия и рефлексия, альтруистическая и творческая направленность), которые выступают ее детерминантами (Е. С. Азарова)2.
Во-вторых, волонтерство является фактором преобразования ценностно смысловой направленности личности, а социально-психологические характеристики волонтерских структур оказывают влияние на эффективность реализуемой ими деятельности (А. Б. Бархаев, О. В. Лишин, М. С. Яницкий)3.
В-третьих, эффективность волонтерских структур, как микросистем социально-психологических отношений, обусловлена благоприятным внутригрупповым климатом, который выступает их интегральной социально-психологической характеристикой (Н. А. Потапова)1.
Культурологическое осмысление волонтерства позволяет исследовать его не только как социальный, но и как культурный феномен, «основанный на совокупности ценностей и норм, воплощающих опыт в сфере социальных отношений, социальной помощи субъектов в определенных культурно-исторических условиях»2.
Волонтерство как объект исторического исследования предполагает в первую очередь выявление исторических взаимосвязей его формирования и развития, поскольку в различных обществах и на разных исторических этапах роль добровольчества в организации социальной жизни дифферентна.
Специфика экономического подхода к определению волонтерской деятельности заключается в том, что она рассматривается как специфическая форма занятости населения (так называемая неоплачиваемая занятость), способная внести существенный вклад в развитие национальной экономики. Исследование волонтерства в рамках экономического подхода осуществляется с точки зрения основополагающих категорий экономики труда, а именно спроса, предложения, правового регулирования, компенсации, что позволяет оценить экономические эффекты волонтерской деятельности, соотнеси затраты и выгоды от использования труда волонтеров.
Проблемное поле правового подхода составляет нормативно-правовое регулирование волонтерской деятельности. Особое внимание он уделяет анализу моделей построения законодательства в области волонтерства и благотворительности в разных странах.
Сегодня нормативно-правовую базу развития волонтерства в России составляют документы, условно сгруппированные по пяти уровням в соответствии с субъектами их издания (рекомендательные документы мирового сoобщества; внутригосударственные юридические акты федерального значения; законодательство субъектов Российской Федерации; документы муниципальных образований; уставы, положения, решения волонтерских организаций). Они призваны регулировать как формальные, так и содержательные неформальные стороны волонтерской деятельности.
Наконец, с точки зрения социологии волонтерство рассматривается как разновидность социальной деятельности – «совокупности социально значимых действий, осуществляемых субъектом ... в различных сферах и на различных уровнях социальной организации общества, преследующих определенные социальные цели и интересы и использующих во имя достижения этих целей и удовлетворения интересов различные средства – экономические, социальные, политические и идеологические. Социальная деятельность имеет место тогда, когда личность, группа, класс или общество в целом ставят перед собой цели и активно участвуют в их реализации»1.
Существующий в рамках социологического деятельностный подход предлагают как зарубежные, так и отечественные социологи, отмечая наряду с ним возможность рассмотрения волонтерства с позиции общностного и институционального подходов.
Рискогенность среды обитания и перспективные направления волонтерской деятельности российской молодежи
Рискогенность современной среды обитания является доказанным фактом, процессы ее трансформации и современная конфигурация настолько сложны, что требуют пристального внимания и контроля со стороны всех социальных институтов. Так, например, техническая подсистема, как неотъемлемая часть среды обитания, продуцирует риски, неизвестные человечеству еще пару десятилетий назад. Выкристаллизовавшаяся из нее, и претендующая на самостоятельное средовое образование, информационная подсистема, не просто включилась в воспроизводство техногенных объектов, но и рассматривается как фундамент новой, виртуальной реальности, проблема информационной безопасности, особенно в молодежной среде, информационных угроз и рисков занимает первые позиции рейтинга в новостной и стратегической повестке. Техногенез, помимо нарастания скорости своего течения, приобретает черты неуправляемости, с одной стороны, с другой – формирует сферу, контролирующую и обусловливающую многие риски природной и социокультурной подсистем среды обитания человека. Подтверждение наших слов мы находим в работах И. С. Шаповаловой1.
Таким образом, говоря о рисках среды обитания российской молодежи, мы имеем дело со сложной рискологической конструкцией, в основе которой стоит антропологическая система их продуцирования. В таких условиях прогнозирование рисков и рискогенных комбинаций, расчет человекомерного эффекта нововведений, по-прежнему, остаются актуальными направлениями научного поиска2. Но не менее важной задачей становится изучение стратегий ответного реагирования российской молодежи на ситуации риска в среде обитания, как потенциально возможные, так и реализованные. В качестве одной из таких стратегий в диссертационном исследовании рассматривается волонтерская деятельность. Создание системы быстрого реагирования, подготовки населения, в том числе российской молодежи, волонтерских структур, требует детального изучения объективной рискогенной картины современной среды обитания конкретных территорий.
В целях получения ответа на данный исследовательский запрос была проведена всероссийская социологическая экспертиза состояния среды обитания человека. Для реализации задач диссертационного исследования используются данные экспертного опроса, реализованного в рамках проекта №14-38-00047 Российского научного фонда «Прогнозирование и управление социальными рисками развития техногенных человекомерных систем в динамике процессов трансформации среды обитания человека», проведенного при непосредственном участии автора.
Целью опроса в рамках диссертационного исследования стала экспертиза рисков, опасностей и угроз чрезвычайных ситуаций среды обитания в российских регионах. Она проводилась путем независимой оценки специалистами природных, техногенных, социокультурных угроз для населения регионов и экспертного заключения о путях их минимизации.
Отбор регионов для проведения экспертного опроса осуществлялся на основе данных Всероссийского научно-исследовательского института по проблемам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций МЧС России об уровне экологической и техногенной рискогенности субъектов Российской Федерации. На основе их ранжирования по критериям «уровень техногенной безопасности» и «уровень экологической безопасности» отбирались по три региона с максимальным и минимальным значением средних величин индивидуального риска для здоровья населения при реализации опасностей соответствующей природы (см. приложение 3). Эти два риска взаимосвязаны, и, по нашему мнению, могут иметь решающее значение при оценке рискогенности внешней среды как объективного условия жизнедеятельности российской молодежи. Всего было выбрано 10 регионов: Костромская область; Саратовская область; Краснодарский край; Республика Адыгея; Брянская область; Кировская область; Амурская область; Карачаево-Черкесская республика; Тверская область; Нижегородская область. В первоначальную выборку не вошла Белгородская область, но учитывая интерес к исследованию волонтерских практик, в том числе среди белгородской молодежи, в указанном субъекте Российской Федерации также опрашивались представители регионального экспертного сообщества.
Для проведения экспертизы в каждом регионе выбирались 12 экспертов. В качестве критериев их отбора использовались следующие: сфера деятельности без учета организационно-правовой формы и типа собственности организаций (как государственные, так и частные); профессиональные знания в конкретной области; опыт работы в данной сфере, в данном регионе – не менее 1 года. В состав группы входили профильные специалисты отраслевых организаций, административные работники и государственные служащие, сотрудники профильных кафедр высших учебных заведений и НИИ, специалисты общественных организаций. В опросе участвовало 120 экспертов. В том числе специалисты из следующих сфер деятельности: госслужба – 46 респондентов; производство, работники предприятий – 17; организации МЧС – 29; наука, образование – 22, другие организации – 6 (приложение 3).
Начнем анализ рискогенности среды обитания российской молодежи с экспертизы угроз чрезвычайных природно-экологических ситуаций.
Проблема ухудшения естественной среды обитания молодого человека, в результате активно растущего антропогенного воздействия, повышает значимость создания волонтерских структур экологической направленности, генерирующих человеческие ресурсы для решения проблем нерационального природопользования. Их деятельность связана, во-первых, с организацией и проведением природоохранных акций, включая озеленение, очистку, благоустройство и восстановление различных объектов экосреды, помощь заповедникам, национальным паркам, приютам для бездомных животных, строительство экологических троп и др.
Во-вторых, она проявляется в просветительских мероприятиях, реализуемых с целью воспитания, прежде всего, у молодого поколения бережного отношения к природе и природно-культурному наследию, ответственности за состояние окружающей среды, формирования бережливого мышления и экологической культуры российской молодежи.
В-третьих, волонтерские структуры взаимодействуют с институтами власти и структурами гражданского общества при формировании политики экологической безопасности, обсуждении, разработке, реализации программ, а также проектов природоохранной направленности.
В-четвертых, учитывая рискогенность естественной среды обитания, работа волонтеров может выражаться в оказании содействия службам экстренного реагирования в профилактике и ликвидации опасных природно-экологических чрезвычайных ситуаций (далее – ПЭЧС), минимизации их негативных последствий. Общий анализ экспертного мнения о вероятности возникновения угроз, связанных с ПЭЧС, показывает их общее распределение по анализируемым территориям (см. рис. 2.1). Согласно полученным данным, наиболее часто в регионах России возникают опасности, связанные с природными пожарами (66,7%), загрязнением природных объектов по вине человека (60,0%), опасными гидрологическими явлениями (50,0%) и сокращением земельных ресурсов (48,3%).
Региональный экспертный опрос, проведенный в Белгородской области, позволил выявить сферы локальных угроз данной территории. Согласно мнению экспертов, наиболее часто в регионе фиксируются инциденты, связанные с загрязнением природных объектов по вине человека (75%). Все остальные опасности возникают значительно реже, чем в целом по России.
Данные инициативного всероссийского опроса, проведенного ВЦИОМ в апреле 2016 года, подтверждают, что россиян все больше начинают тревожить страхи природных катаклизмов (наводнений, пожаров и т.д.). 43% респондентов положительно оценивают вероятность возникновения стихийных бедствий, из них 12% полностью уверены, что чрезвычайная ситуация случится (или уже случилось), 14% думают, что случится, 17% скорее случится1.
Перспективы развития волонтерской деятельности российской молодежи
Рискологическая акцентуация в реализации добровольческой деятельности предполагает не только оценку осознанности и поведенческой готовности молодежи к волонтерскому участию в условиях эскалации и локализации различных опасностей, но обуславливает необходимость разработки новых форм и подходов к ее воспроизводству, способных вывести волонтерство на качественно иной уровень (независимо от того будет ли это управляемая активность или самоорганизационный процесс более автономного характера). В такой постановке вопроса развитие волонтерской деятельности молодежи в современной России представляется весьма сложной, но в то же время перспективной задачей, решение которой требует комплекса организационных, ресурсных, нормативно-ценностных изменений и предполагает поиск технологий формирования волонтерских структур, максимально обеспечивающих их автономность, гибкость и внутреннюю подвижность в соответствии с динамикой молодежных потребностей и процессов трансформации среды обитания человека.
Воспроизводство волонтерской активности молодежи рассматривается нами как непрерывный возобновляемый процесс вовлечения лиц в возрасте от 14 до 30 лет в добровольную, бескорыстную, общественно полезную деятельность, учитывающий внешние и внутренние условия, вызывающие активность субъектов и определяющие направленность их действий, цели и ценности волонтерского участия, нормы, регулирующие процесс его осуществления.
Представляется возможным использовать в рамках диссертационного исследования, общепринятую в экономической науке классификацию форм общественного воспроизводства, при которой простое воспроизводство волонтерской активности молодежи возобновляется в неизменных, расширенное – в увеличивающихся, а суженное – в уменьшающихся масштабах. В практической деятельности это находит выражение в двух противоположных стратегиях: обеспечивая базу простого воспроизводства, субъекты волонтерства стремятся к самосохранению, преемственности, повторению опыта, способствуя же расширенному – открывают возможности для развития и инноваций, решения все более возрастающих по сложности задач регуляции риска.
Циклический характер процесса воспроизводства проявляется в наличии последовательно сменяющих друг друга и затем повторяющихся технологических стадий. Основными мы считаем, рекрутирование, адаптацию, обучение и мотивацию (см. рис. 2.23).
Рассмотренный цикл воспроизводства волонтерской активности молодежи и будет выступать базовой моделью организации добровольческой деятельности, формирующей понимание и осмысление возможных рисков, требующих постоянной работы, и поведенческую готовность индивидов или групп к осознанной активности, реализации конкретных способов воздействия на рискогенную среду. В такой ситуации ценностный выбор в пользу волонтерства происходит в результате оценки молодыми людьми вероятности возможных отклонений в среде их обитания, придавая самоорганизации характер осознанного, калькулируемого риска. А сам риск становится фактором повышения определенности, достижения средового порядка и стимулом волонтерской активности.
Совершенствование организации системы волонтерства – основное условие ее выхода на качественно иной уровень с точки зрения управления рисками, продуцируемыми социокультурной, техногенной и природной подсистемами среды обитания. Его реализация требует учета как объективных, так и субъективных факторов влияния. В качестве субъективного фактора выступает самоорганизационный потенциал общества в целом и самой социальной общности волонтеров в частности. Волонтерство есть результат ценностного выбора индивида, следовательно, формирование и поддержание устойчивых ценностных ориентаций на волонтерскую деятельность (а, следовательно, готовности к максимизации риска в процессе жизнедеятельности) в молодежной среде является необходимым условием ее развития. Постановка данной задачи уже сама по себе указывает на наличие трудностей ее реализации, определяющихся как противоречивым состоянием молодежного сознания, так и повышенной рискогенностью среды обитания.
К объективным факторам мы относим совершенствование институциональных условий осуществления волонтерства, в первую очередь, его инфраструктуры как системы общественных объединений, государственных, муниципальных учреждений и организаций, профильных площадок, создающих возможности для волонтерского участия молодежи.
Так, зарубежные исследователи отмечают, что потенциал для устойчивого коллективного действия обусловлен главным образом наличием соответствующей инфраструктуры1.
Можно выделить следующие основные компоненты инфраструктуры волонтерства: организаторы волонтерской деятельности; центры развития молодежного волонтерства; административные органы (органы государственной власти и местного управления). Последние играют, пожалуй, решающую роль в процессе развития волонтерства, поскольку они, во-первых, ответственны за реализацию государственной молодежной политики и долгосрочных целей социально-экономического развития, среди которых «содействие благотворительной деятельности граждан и организаций, а также распространению добровольческой деятельности»1. Во-вторых, государство в большей степени заинтересовано в развитии молодежного волонтерства, которое по своей сути представляет добровольные инвестиции личного времени, усилий, компетенций на выполнение неоплачиваемых работ в пользу другого человека или общества. В-третьих, именно государственные структуры обладают достаточным ресурсным потенциалом для решения данной стратегической задачи на федеральном и региональном уровнях.
Поскольку деятельность по обеспечению оптимального функционирования и развития волонтерства включает в себя различных акторов, вполне естественно, что следствием подобной полисубъектности является несовпадение их основных диспозиций как в отношении целей и задач волонтерства, так и технологий, используемых для их реализации. Систематическое и последовательное достижение баланса и соглашений между участниками (а, следовательно, между организацией и самоорганизацией), на наш взгляд, связано с разработкой обоснованной управленческой стратегии, которая учитывала бы партикулярные интересы всех субъектов, включенных в процесс развития волонтерской деятельности молодежи. В первую очередь речь идет об интересах самоорганизующейся молодежи, демонстрирующей готовность в условиях развития рискогенных факторов трансформации среды обитания к такой форме субъектности как волонтерство. О. А. Рожнов отмечает, «что в настоящее время молодежная политика в России является сферой, в которой постоянно ощущается дистанция между попытками различных социальных акторов использовать, актуализировать потенциал молодежи и направить его в то или иное русло. Система идей, мероприятий, учреждений, кадров того или иного субъекта политической жизни в отношении молодежи разрабатывается и реализуется в интересах поддержки ею своей политической линии с учетом как сиюминутных, так и стратегических задач политической конкуренции»1. В результате создаются стратегии, исходящие из интересов государства, отдельных политических, общественных групп и объединений, но не из потребностей самой молодежи.