Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Маскулинная идентичность как социокультурный конструкт 18
1.1. Теоретико-методологические подходы к рассмотрению гендера .18
1.2. Маскулинность как категория гендерного анализа 38
1.3. Виртуальная среда как пространство конструирования идентичности в современном обществе 57
Глава 2. Исследование конструирования маскулинности в виртуальных сообществах 77
2.1. Образы маскулинности и стратегии конструирования маскулинной идентичности в Интернете 78
2.2. Агенты конструирования маскулинности в виртуальных сообществах .142
Заключение .159
Список литературы
- Маскулинность как категория гендерного анализа
- Виртуальная среда как пространство конструирования идентичности в современном обществе
- Образы маскулинности и стратегии конструирования маскулинной идентичности в Интернете
- Агенты конструирования маскулинности в виртуальных сообществах
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На современном этапе своего развития
общество невозможно рассматривать в отрыве от технологического и
информационного прогресса, возникновения новейших коммуникационных
технологий и внедрения их в различные сферы жизнедеятельности людей по
всему миру. Глобальный характер охвата сети Интернет, высокая скорость
перемещения информационных потоков, свободный доступ к виртуальным
ресурсам стирает пространственно-временные границы, превращая мир, в
терминах М. Маклюэна, в «глобальную деревню». Приходя на смену таким
традиционным видам СМИ, как пресса, радио, телевидение, изначально не
предполагающим интерактивности, Интернет выступает пространством
конструирования и преобразования смыслов посредством активного участия пользователей в информационном процессе на таких виртуальных площадках, как чаты, форумы, социальные сети. В сложившихся условиях важным становится вопрос признания и закрепления за Интернетом статуса инструмента формирования, трансляции и трансформации определенных образцов, моделей, мнений, представлений и стереотипов, оказывающих существенное влияние на переосмысление существующей картины мира людей.
С момента своего возникновения, новейшие информационно-
коммуникационные технологии оказываются под пристальным вниманием
ученых, рассматривающих данный этап функционирования реальности в
критериях перехода к принципиально новой форме – виртуальной. В рамках
постмодернистского понимания сути действительности, занимающего
главенствующую позицию в социальной науке на данном этапе, виртуальная реальность понимается в качестве симуляции, иллюзорной формы бытийности элементов и объектов социального мира. Проникновение виртуальных компонентов во все сферы функционирования социальной реальности позволяет говорить о комплексном процессе виртуализации общества, охватывающем как
значимые институциональные сферы, так и коммуникативные практики, приводя
к созданию симулятивного мира взаимодействий, обретающих реальность в
процессе использования компьютерных технологий. Существенное значение при
этом играет изменение представлений о модели взаимоотношений между
мужчинами и женщинами, коррективы, которые новые коммуникативные инструменты вносят в существующие гендерные стандарты, механизмы и схемы, закрепленные и функционирующие в обществе.
Суть проблемной ситуации лежит в двух плоскостях.
Во-первых, гендерная идентичность признается базовой характеристикой
индивида, процесс конструирования которой носит комплексный характер,
занимая важное место в анализе социальной реальности. Многозначность,
многомерность гендерной идентичности, на принципиальной
незафиксированности которой в последние годы настаивают исследователи, позволяет говорить о гибкой структуре данной категории, что ведет к ее трансформациям как под воздействием личного опыта самого индивида, так и под влиянием внешних условий и ситуаций, в которых личность обнаруживает себя. Одним из таких условий является коммуникативная деятельность индивидов в пространстве виртуального взаимодействия.
Во-вторых, изучение феномена маскулинности занимает особое место в
структуре гендерных исследований, что обусловлено необходимостью
расширения знаний о влиянии социально-политических, экономических, культурных условий на изменение представлений о том, какие есть и какими должны быть мужчины в определенный момент развития социума. Создание особого виртуального культурно-символического пространства, вызванного масштабной интервенцией Интернета в жизни людей, оказывает влияние на повседневность посредством трансформации привычных явлений, одним из которых выступает маскулинная идентичность. Слабая изученность проблемы конструирования маскулинной идентичности в виртуальном пространстве на фоне происходящих процессов виртуализации общества ставит перед нами задачу исследования стратегий, технологий, механизмов, участвующих в данном
процессе.
Степень научной разработанности проблемы. Тема диссертационного исследования носит междисциплинарный характер, находясь на пересечении ряда проблемных областей наук, посвященных изучению как гендерных аспектов бытия индивидов, так и более широкого поля виртуального взаимодействия, оказывающего воздействие на изменение гендерной картины мира мужчин и женщин.
Весь массив научной литературы, посвященной исследовательской тематике, можно условно разделить на несколько смысловых блоков.
Во-первых, это работы западных ученых, таких как Г. Рубин, А. Дворкин, М. Мид, И. Гофман, Г. Гарфинкель, К. Уэст, Д. Зиммерман, заложивших теоретико-методологический фундамент сферы гендерных исследований. Множественность подходов к определению понятия «гендер» приводят к пониманию его в качестве: социального конструкта (М. Мид, Г. Рубин); идентичности (З. Фрейд, Н. Чодороу, С. Бем); результата социализации (Ш. Берн, Л. Колберг, А. Бандура); ситуативного, контекстуального исполнения социально приемлемых форм и моделей поведения, обретающих смысл в процессе межличностного взаимодействия (Г. Гарфинкель, И. Гофман, К. Уэст, Д. Зиммерман); института (Р. Коннелл, Д. Лорбер); дискурса (Д. Батлер, Т. де Лауретис).
В отечественной социологии изучение гендера и применение гендерного подхода с учетом российской специфики находят отражение в работах Е.А. Здравомысловой и А.А. Темкиной, О.В. Ворониной, И.С. Клециной, О.И. Ключко, И.Н. Тартаковской, Е.Р. Ярской-Смирновой, Т.Б. Рябовой.
Второй смыслообразующий блок составляют работы, посвященные проблемам изучения маскулинности. Что есть маскулинность? Что значит быть «настоящим мужчиной» в современном мире? Как разрешить противоречия между стандартами, предъявляемыми обществом к мужчинам и индивидуальным несоответствием этим стандартам? Эти вопросы и попытки объяснить их становятся ключевыми в работах таких зарубежных исследователей, как
М. Киммел, Р. Коннелл, Д. Гилмор, Д. Херн, М. Флад, М. Месснер, Ш. Берд, Д. Деметриу, Э. Бадентер, М. Дональдсон, Л. Сигал, стоявших у истоков вновь созданной сферы мужских исследований (Men's studies).
В отечественном дискурсе область изучения мужчин и маскулинности еще
находится в процессе становления, однако особо стоит отметить вклад в
расширение знаний о данной сфере такими учеными, как И.С. Кон, Е.А. Здравомыслова, А.А. Темкина, Ж.В. Чернова, С.В. Ушакин, И.В. Костерина, Е.Ю. Мещеркина, О.Н. Безрукова, А. Юрчак, Т.Б. Рябова, А.В. Ваньке, С.А. Ильиных.
Третья группа релевантной научной литературы представлена работами, посвященными исследованию процесса виртуализации, одним из последствий которого стало возникновение особой формы функционирования реальности – виртуальной. Особый интерес для нас представляют работы, в которых делается акцент на рассмотрении виртуальной реальности как: продукта интеллектуальной деятельности индивидов (П. Тиллих, И.Г. Корсунцев); результата развития компьютерных технологий (А. Бюль, Ж. Ланье, А. Крокер и М. Вэйнстейн); синтеза индивидуально-психической природы индивида и информационно-технических средств (Н.А. Носов, С.И. Орехов); замены реально существующих объектов их виртуальными копиями – симулякрами (Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Д.В. Иванов, В.А. Емелин).
Изучение влияния Интернета на идентичность пользователей и процессы
конструирования «виртуальной» личности в процессе использования тех или
иных онлайн-сервисов рассмотрены в работах Ш. Тёркл, Д. Сулер, А. Таламо и
Б. Лигорио, Н. Паломареса и Э. Ли, М. Харди, Ж. ван Дайка, Р. Ковэра,
Х. Кэннеди. Особого внимания заслуживает проблематика конструирования
гендерной идентичности в виртуальном пространстве, отраженная в
исследованиях Н. ван Доорна, Л. ван Зуунен, М. Крэвиотто.
В России изучение идентичности в Интернете проводится такими учеными, как А.Е. Жичкина, Е.П. Белинская, А.Е. Войскунский, Е.И. Горошко, А.В. Щекотуров, Ю.В. Епанова. Осмысление лингвистического использования
категорий «мужчина» и «женщина» становится ключевым в работах А.Н. Гайфуллиной, Е.И. Горошко, А.В. Кириллиной, Д.В. Белинской. Изучение специфики конструирования гендерной идентичности в Интернете находит отражение в диссертациях Л.Р. Диасамидзе, И.А. Остапенко, А.В. Щекотурова. Вопросам конструирования маскулинности в веб-сервисах Интернета посвящены работы зарубежных исследователей: в социальных сетях (А. Сиибак, А. Манагоу), на форумах (Л. Кэндалл), в онлайн-играх (Б. Соренсэн), чатах (С. Кох, Б. Мюллер, Л. Крузэ и Д. Зумбах). Как становится очевидным, в отечественной науке процессам, механизмам, тенденциям конструирования маскулинности в Интернет-дискурсе не уделялось достаточного и всестороннего внимания, что повышает актуальность исследуемой темы.
Цель исследования заключается в выявлении специфических стратегий
социального конструирования маскулинной идентичности в условиях
виртуализации общества.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
-
Формирование теоретико-методологического каркаса исследования, освещающего понятийный аппарат гендерной теории;
-
Раскрытие концепта «маскулинность» с позиции конструктивистского подхода;
-
Уточнение понятий «виртуальная реальность» и «виртуализация» применительно к исследованию маскулинности;
-
Выбор и обоснование методов исследования процесса конструирования маскулинности в Интернет-дискурсе;
-
Выявление способов конструирования виртуальной маскулинной идентичности в социальной сети;
-
Определение агентов конструирования маскулинности в виртуальном пространстве.
Объектом исследования являются практики конструирования
пользователями маскулинной идентичности в виртуальном пространстве.
Предметом исследования выступают стратегии конструирования
маскулинности в Интернете. Под стратегией мы пониманием целенаправленное создание определенного мужского образа агентами виртуального взаимодействия.
Гипотеза исследования
Пространство социальной сети может формировать стратегии создания
виртуальной маскулинной идентичности. Данный тип маскулинности
представляет собой собирательный концепт, конструирующийся на пересечении использования различных способов, механизмов, образов, характеристик. Конструируемые дискурсивно, виртуальные представления о маскулинности, вероятно, будут отличаться от транслируемого средствами массовой информации норматива гегемонной маскулинности. Природа виртуальной маскулинной идентичности может включать в себя как отдельные характеристики транслируемого медиа образа, так и собственные отличительные особенности, обусловленные дискурсивной природой Интернета в целом и изучаемой социальной сети в частности.
Теоретическая и методологическая база исследования
Теоретический каркас исследования составляют положения гендерной социологии, освещающие феномены идентичности, маскулинности, выступающие в форме социально-подвижных категорий гендерного анализа. Методологической базой исследования выступают положения социального конструктивизма, отраженные в работах П. Бергера и Т. Лукмана и нашедшие дальнейшее продолжение и развитие в работах И. Гофмана, Г. Гарфинкеля, Д. Зиммермана, К. Уэст, Д. Лорбер; перформативный подход Д. Батлер; концептуальные подходы, сформулированные в русле мужских исследований и исследований маскулинности (Ш. Берд, М. Киммел, Р. Коннелл); представление об иерархической структуре маскулинности, основанной на отношениях власти/подчинения с преобладанием господствующего норматива «гегемонной» маскулинности (Р. Коннелл). Рассматривая Интернет как особое культурно-символическое пространство, мы используем постмодернистский подход к восприятию виртуальной реальности как симуляции, копии реальности социальной (Ж. Бодрийяр, Д.В. Иванов). Изучая практики конструирования идентичности в пространстве виртуального
взаимодействия, мы опираемся на представления о виртуальной идентичности как: альтернативной формы идентичности реальной; виртуального продолжения реальной идентичности; множественной, текучей мозаичной структуры в ключе постмодернистской трактовки идентичности как таковой (Ш.Тёркл, Д. Сулер, Е.И. Горошко, А.Е. Жичкина).
Эмпирическую базу исследования составляют результаты исследования, в работе над которым применялись следующие методы: контент-анализ публикуемого материала в тематических мужских сообществах социальной сети «ВКонтакте»; дискурс-анализ обсуждений пользователей, участников выбранных мужских сообществ; экспертное интервью с представителями трех сфер: виртуальной, научной и медийной в целях получения картины происходящего с экспертной точки зрения.
Научная новизна исследования заключается в исследовательских результатах, полученных автором:
На основе анализа классических и современных гендерных теорий предложен подход к рассмотрению гендера как комплексного конструкта, формирование которого осуществляется на всех уровнях функционирования социальной реальности;
Систематизированы подходы к исследованию маскулинности в рамках социологического научного дискурса;
Выявлены и раскрыты механизмы и стратегии конструирования маскулинной идентичности в виртуальном пространстве на примере изучения мужских сообществ социальной сети «ВКонтакте»;
Введено понятие виртуальной маскулинной идентичности и определены характеристики этой формы маскулинности;
Сформулировано авторское видение процесса конструирования виртуальной маскулинной идентичности, осуществляемого на стыке нескольких областей сетевой активности.
Положения, выносимые на защиту:
-
Внедрение информационно-коммуникационных технологий в сферу повседневного человеческого опыта создает особое виртуальное культурно-символическое пространство, в котором трансформируются представления о маскулинной идентичности. Интернет стирает социально-психологические границы и барьеры, позволяя пользователям использовать его с учетом своих интересов и потребностей, скрывая или, наоборот, проявляя те или иные особенности своей личности, к числу которых относится и гендерная идентичность.
-
Маскулинность определяется как изменчивый, поддающийся трансформациям концепт, конструирование которого осуществляется на пересечении столкновения внутренних и внешних факторов. С одной стороны, можно говорить о формировании гендерной идентичности как перформанса, который обретает смысл в процессе дискурсивного осмысления и означивания самими индивидами. С другой стороны, внешние институты (СМИ, Интернет), влиянием которых пронизаны все сферы жизнедеятельности людей, конструируют, транслируют и трансформируют представления о гендерных моделях, характеристиках, образах, специфичных для определенного исторического момента развития социума, которые влияют на самоощущения и процесс самоидентификации индивидов, задавая норматив следования и соответствия.
-
В пространстве виртуального взаимодействия конструируется и приобретает влияние виртуальная маскулинная идентичность, возникающая на стыке нескольких областей сетевой активности. Во-первых, это деятельность сетевых агентов, задающих рамки и границы символического и содержательного наполнения тематических виртуальных сообществ, конструируя виртуальный мужской образ. Во-вторых, это поведение пользователей, которые конструируют маскулинную идентичность посредством использования ряда дискурсивных стратегий в ходе виртуального взаимодействия. В-третьих, это
медиапространство, где дискурсивно формируются ориентиры, критерии и границы маскулинности.
4. Конструирование маскулинной идентичности в виртуальных
сообществах социальной сети осуществляется через определенный набор
стратегий, применяемых мужчинами в процессе коммуникации. Такими
дискурсивными стратегиями стали: проекция, интеллектуализация,
рационализация, регрессия, конформизм и смешанный механизм, каждой из которых соответствует особый набор структурных компонентов. Виртуальный характер коммуникации позволяет мужчинам по-разному выражать, проявлять и утверждать свою идентичность, используя те или иные стратегии, определенные компоненты которых являются недоступными для них на уровне повседневности. В отличие от пространства социальной реальности, где люди придерживаются определенной модели коммуникативного поведения, посредством которой они однозначно проявляют свою гендерную идентичность, в Интернет-пространстве происходит конструирование собирательной модели идентичности, основанной на использовании и смешении компонентов из разных стратегий.
Теоретическая и практическая значимость исследования
Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что
она дает представление о механизмах социального конструирования гендерной
идентичности в виртуальном пространстве, образуемом сетевыми
коммуникациями пользователей Интернета. Предложенные в диссертационной работе методологическая модель анализа стратегий конструирования виртуальной маскулинной идентичности и методика эмпирического исследования могут послужить основой для дальнейшего изучения процессов формирования гендерных идентичностей в условиях виртуализации общества.
Практическая значимость диссертационного исследования определяется возможностью использования его материалов при разработке рекомендаций специалистам по управлению контентом в тематических виртуальных сообществах в социальных сетях. Полученные результаты могут быть использованы для подготовки учебных курсов по социологии коммуникации и
гендерной социологии.
Апробация результатов диссертационного исследования
Основные положения диссертационной работы были представлены автором
в рамках проведения: Всероссийской научно-практической конференции
VIII Ковалевские чтения (Санкт-Петербург, 2013), V и VI международной научно-
практической конференции «Теория и практика гендерных исследований в
мировой науке» (Прага, 2014 и 2015 гг. соответственно), VIII международной
научно-практической конференции «Современная наука: тенденции развития»
(Краснодар, 2014), VI и VII Всероссийской научной конференции с
международным участием «Общество. Гендер. История» (Липецк, 2014 и 2015 гг.
соответственно), III международной научно-практической конференции
«Социально-культурные институты в современном мире» (Прага, 2015). По теме диссертации опубликованы 13 научных работ, из них 3 статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 151 источник, 6 приложений. Общий объем работы составляет 225 страниц.
Маскулинность как категория гендерного анализа
Как отмечает австралийский социолог Р.Коннелл, идеология естественных, половых различий составляла основу популярной в 70-е годы эволюционной теории, спекулировавшей на идее обладания мужчинами и женщинами различными чертами и характеристиками, сформированными в ходе эволюционного процесса в целях обеспечения выживания человеческого рода84. Согласно данной теории, мужчины вместе с Y- хромосомой унаследовали склонность к агрессии, соревновательности, политической активности, иерархии, территориальности, промискуитету и проявлению силы. Женщины же, напротив, генетически запрограммированы на заботу о выживании потомства, сострадание, обладание сильным материнским инстинктом. Именно стремление к выживанию на протяжении всего процесса эволюции закрепило за мужчинами функцию охотника, а за женщинами, ввиду физиологических особенностей и репродуктивной способности, функцию эмоциональной заботы, ответственность за выполнение домашних дел и обязанностей. Как справедливо указывают феминистки, если различия носят эссенциалистский, «природный» характер, то очень мало или практически ничего нельзя сделать для изменения существующего положения вещей. Однако антропологи и конструктивисты, даже столь безупречную в биологическом смысле эволюционную теорию рассматривают сквозь призму «социального недоверия»: в их трактовке «материнский инстинкт», например, является не универсальной и устойчивой, а, напротив, адаптивной и социально
Исследования, проведенные учеными-психологами, социологами, антропологами, а также рост феминистского движения и нарастающий гендерный дискурс все сильнее подрывали основы биологического детерминизма и указывали на то, что лишь биологическими особенностями, дифференцирующими мужчин и женщин, невозможно объяснить все социальные и культурные ситуации и явления.
Противники концепции биологического детерминизма задавали закономерные вопросы, ответить на которые с позиции биодетерминизма не представлялось возможным. А именно, почему образцы маскулинности и фемининности варьируются от культуры к культуре? Почему в одних обществах роли, выполняемые мужчинами и женщинами, отличаются от ролей, выполняемых в других обществах? Почему мужчины обладают большими возможностями доступа к общественным ресурсам и властными полномочиями по сравнению с женщинами?
Первыми на эти вопросы пытались дать ответ антропологи и, в частности, Маргарет Мид, изучавшая примитивные общества Новой Зеландии. До начала проведения этнографического исследования, Мид была убеждена в существовании коренных различий между мужчинами и женщинам, делавших их пригодными для выполнения определенных ролей в социуме. В ходе изучения образов жизни и моделей поведения членов трех племен Новой Зеландии – арапешей, мундугуморов, чамбули, – Мид пришла к выводу, что многие из черт и типов поведения, ассоциирующихся в западном обществе с мужчинами и женщинами, не являются универсальными и повсеместными, а, следовательно, не укладываются в рамки биологически предзаданных программ. К примеру, племя арапешей отличалось добродушием, миролюбием, заботливым и трепетным отношением к детям и всему живому, категорическим неприятием войн и любых проявлений агрессии. У членов племени отсутствовала четкая дифференциация ролей: и мужчины, и женщины занимались садоводством, заботой о росте потомства и их воспитанием. Другое племя, мундугоморы, представляли собой племя каннибалов, племени с самого рождения, сексуальной ракрепощенностью, неприязнью по отношению к детям, ревностью, высоким уровнем конкуренции между разными поколениями мужчин (отцами/сыновьями). Члены племени не имели четко дифференцированных половых ролей – и мужчины, и женщины занимались охотой, вели военные действия с другими племенами и избегали выполнения родительских обязательств по заботе и уходу за детьми. Наконец, третий народ – чамбули – по сравнению с двумя предыдущими, имел ярко выраженное распределение гендерных ролей между членами племени, хотя и прямо противоположное западным представлениям о предназначениях и функциях мужчин и женщин. Женщины племени занимались внешней деятельностью – охотились, вели торговлю, объединялись для защиты от внешней угрозы, обладали властными полномочиями; мужчины же племени вели праздный образ жизни, проводя время в заботах о себе, наряжаясь, подготавливая и проводя праздничные церемония, сплетничая.
Проведенное Маргарет Мид исследование, отраженное в работе «Пол и темперамент», позволило сделать вывод о том, что те роли, которые общество предписывает выполнять мужчинам и женщинам, те смыслы, которые оно вкладывает в образы маскулинности и фемининности, есть ни что иное как культурно вариативные значения. Большинство фундаментальных теорий, в том числе и популярный в 60-е годы ХХ века полоролевой подход (теория половых ролей), сформированный Толкоттом Парсонсом в рамках структурного функционализма, имели ограниченное понимание гендера. Теория половых ролей подразумевает разделение функций членов социальной системы на инструментальные, выполняемые мужчинами и экспрессивные, выполняемые женщинами. Инструментальные функции включают в себя контакт с внешним миром, направленный на получение заработка в целях обеспечения и поддержания уровня материального достатка семьи, обеспечение безопасности, защита от внешней угрозы. Эта роль традиционно признается мужской.
Виртуальная среда как пространство конструирования идентичности в современном обществе
Эпоха постмодерна ознаменована переходом знаков от третьей к четвертой стадии185. Трансформация отношений между знаками и реальностью, разрыв связи между «означающим» и «означаемым», размытие границ между реальным и иллюзорным, ведет к «утрате реальности» и формированию «гиперреальности», особой формы бытия образов, симулякров. Повсеместный процесс создания и обмена симулякров на симулякры не только отдаляет человека от реального предметного бытия, погружая его в гиперреальность, где «невозможно отличить правду от вымысла, живое от неживого, страсть от имитации»186, но и свидетельствует о неизбежности наступления общества унифицированных потребностей. В результате, достаточным и актуальным для человека в эпоху постмодерна становится взаимодействие не с реально располагаемыми вещами и объектами, а с их образами, симуляциями. В условиях проникновения информационно коммуникативных технологий в сферу повседневности возникает необходимость фильтрации информации, поиска оригинала в мире копий187. Функционирование гиперреальности в трактовке Бодрийяра обусловлено воспроизводством медиакультуры, влекущей за собой нескончаемый процесс воспроизводства, создания, умножения, циркуляции знаков, заменяющих объективную реальность. Таким образом, реалии объективного мира замещаются создаваемыми и транслируемыми медийными средствами моделями.
По определению Д.В. Иванова, виртуализация представляет собой замещение реальности и соответствующих ей структурных элементов образами/симуляциями188. Данный процесс обнаруживает себя в ключевых социальных институтах общества: экономике, политике, науке, культуре, семье. Анализируя работы теоретиков, посвященных феномену виртуальной реальности, 62 как технологический процесс, имеющий социальные последствия, либо как процесс социальный, но опосредованный компьютерами и без компьютеров невозможный»189. При этом, по мнению исследователя, виртуализация должна рассматриваться как комплексный процесс, причины возникновения которого лежат в плоскости изменения общества и его институализированных практик в целом, а в не создании некого автономного параллельного мира, существующего вне и за пределами общества реального190. Говоря о виртуализации, охватывающей все значимые институциональные сферы, важно отметить компьютеризацию повседневной реальности, логика развития которой обусловлена созданием симулятивного мира взаимодействий, обретающих реальность в процессе использования компьютерных технологий. Происходящая симуляция институциональных практик, коммуникаций между людьми, социальных ролей и функций посредством компьютерных средств имеет скорее социальные, нежели технические последствия ввиду превращения их в виртуальные аналоги социально принятых и закрепленных форм проявлений объективной реальности191. Как отмечает В.А. Емелин, симулякры, являясь виртуальными объектами, всегда присутствовали на всех уровнях функционирования реальности, однако, именно с проникновением и воздействием информационных технологий как на глобальные системы, так и на повседневный опыт индивидов, симулякры становятся неотъемлемыми и конституирующими характеристиками современного общества192. В контексте происходящих изменений, вызванных комплексным процессом виртуализации, особый акцент делается учеными на изучении Интернета не только как многофункциональной системы, позволяющей пользователям удовлетворять различного рода потребности (коммуникативную, познавательную, развлекательную)193, но и как платформы самопрезентации, веб-сервисы которой дают возможность сконструировать идентичность в условиях виртуального взаимодействия и коммуникации.
Исследователи условно выделяют два подхода к рассмотрению вопроса возникновения и функционирования виртуальной идентичности. Первый подход соответствует периоду 1990-х - начала 2000-х годов и связан с внедрением и использованием Интернета версии Веб 1.0, ресурсы которого создавались профессиональными программистами и разработчиками, веб-дизайнерами, специалистами с высоким уровнем компьютерной грамотности. Веб 1.0 носил обезличенный характер, что выражалось в отсутствии возможности участия пользователей в создании и обмене информационными потоками, наполнении контентом веб-сайтов, низком уровне вовлеченности в коммуникативные акты. Отсутствие интерактивности и высокая степень анонимности делали первую версию веба, по выражению Е.И. Горошко, «Интернетом для читателей»194, по структуре восприятия близкой к формам традиционных медиа-ресурсов, таких как телевидение, пресса. Интернет рассматривался как пространство создания альтернативных форм идентичности пользователей, имеющих мало или практически ничего общего с реальными, «оффлайн» характеристиками индивидов. Сторонники данного подхода полагают, что, ввиду анонимного характера и отсутствия маркеров телесности, Интернет-пространство стирает социально-психологические границы и барьеры, позволяя пользователям использовать его с учетом своих интересов и потребностей, скрывая или, наоборот, проявляя те или иные особенности своей личности, вызывающие неудовлетворенность в реальной жизни.
Образы маскулинности и стратегии конструирования маскулинной идентичности в Интернете
Выделенный набор единиц анализ формирует компромиссный мужской образ, далекий от норматива гегемонной маскулинности. С одной стороны, данный мужчина обладает активной жизненной позицией: он работает, действует, обогащается жизненным опытом, достигает поставленных целей благодаря своему характеру. Рациональное использование таких символических категорий, как время и деньги является залогом будущего успеха: «Чтобы предсказать будущее человека, достаточно посмотреть, на что он тратит свои деньги и время»232. Наличие мечты вкупе с терпением выступает силой, сподвигающей мужчину принимать решения и двигаться: «Если у вас есть мечта, желание и настойчивость – вы прорастете даже сквозь асфальт». Принятие риска и ответственности за избираемые решения на пути к успеху является следствием присущего ему мужества: «Тот, кому не хватает мужества рисковать, ничего не добьётся в жизни».
С другой стороны, такие единицы как нежность, доброта, мудрость, терпение, мечтает, любит, бережет, формируют достаточно мягкий образ мужчины, ранимого, чувствительного, способного проявлять эмоции и внутреннюю составляющую своей личности. Для такого мужчины значительную роль играют такие элементы гармоничного существования, как дружба, счастье и 232 URL: http://vk.com/theartman радость. Происходит смещение с брутального гегемонного образа настоящего мужчины с присущим ему властным, эмоционально-отстраненным аспектом к образу нового мужчины, чья сила заключена не в проявлении физического воздействия и агрессии, но чувствительности и мягкости: «Когда-нибудь ты поймёшь, что доброта, нежность, ласка и забота — это проявление внутренней силы, а не слабости…». Однако неправильное поведение окружающих по отношению к мужчине ведет к тому, что ему приходится заглушать, затемнять мягкую сторону своей личности и занимать более агрессивную и бескомпромиссную позицию: «Жестокость — это черта характера добрых людей, она возникает, когда об твою доброту начинают вытирать ноги.
Сфера приватных отношений имеет четкое гендерное разграничение – от мужчины ожидается проявление активности, исконно мужских характеристик, что позволит женщине рядом с таким мужчиной чувствовать себя защищенной, быть «как за каменной стеной»: «Мужчина должен помочь женщине быть слабой, сильной она может быть и без него».
Тем не менее, в отношениях, мужчина и женщина мыслятся противоположными, но равноценными партнерами, успех во взаимоотношениях которых зависит от них самих, от вложенных усилий и терпения. Счастливые отношения представляются не некой данностью, самоочевидным явлением, но результатом усердной и кропотливой работы: «Любовь – это не то, что показывают в кино. Она не состоит из одних романтических свиданий и поцелуев под луной. Счастливые отношения – это труд, основанный на взаимном уважении и терпении». Интимные отношения хоть и занимают важное место в жизни мужчины, не являются определяющим фактором и компонентом счастливой жизни: «Отношения между мужчиной и женщиной должны строиться на духовной близости, на доверии и взаимопонимании, а не на простой игре в секс »; а существуют в неразрывной связи с любовными: «Секс - всего лишь один из способов выразить свои чувства. Любовь без секса оставляет тело холодным, а секс без любви душу пустой...».
Основной контент, содержащийся в паблике, предваряет фраза: «-Какие виды психологического насилия вы знаете? - Женщины»233. Сообщество позиционирует себя как интернет-журнал, содержащий и раскрывающий «истинные советы, мысли и желания мужчин». Структурное ядро паблика представлено постами, публикуемыми администраторами на заглавной странице сообщества, аудио-, фото- и видеозаписями, тематическими обсуждениями. Мы обнаружили две отличительные особенности данного сообщества по сравнению с уже рассмотренными пабликами. Во-первых, паблик «О чем говорят мужчины» подразумевает возможность открытого диалога между участниками посредством комментирования публикуемых постов. Во-вторых, женская аудитория данного сообщества преобладает над мужской и составляет 57% пользователей. Структура визуального набора представлена следующими категориями: фотографиями подписчиков, как мужчин, так и женщин; юмористическими картинками; изображениями автомобилей и мотоциклов; спорта; паркура, музыкальных групп; девушек разной степени обнаженности. Видеозаписи представлены широкой подборкой, состоящей из музыкальных клипов, рекламных роликов, юмористических видео, фильмов. Тематика обсуждений в сообществе фокусируется на: личных отношениях между мужчинами и женщинами («Отношения: что дарить на ваши с ней памятные даты»), полезной информации («признаки психически здорового мужчины»), рекомендациях («Топ полезных советов для мужчин (1)»), играх («ИГРА: ОТВЕЧАЕТ ВОПРОСОМ НА ВОПРОС»).
Агенты конструирования маскулинности в виртуальных сообществах
Интернет обладает определенным уровнем автономии и свободы, что дает пользователям возможность применять те или иные поведенческие стратегии, экспериментировать с гендерной идентичностью, проявлять или «маскировать» ее, будучи не ограниченными влиянием контролирующих инстанций: «Сама идея, что вся неопределенная среда остро обостряет проблему конструирования и то, что интернет стал площадкой, где у людей появляется возможность решить эту задачку, не является новой. Люди играют с полом, с гендерной самоидентификацией. Здесь тоже играют, но тут имеются жесткие рамки контроля, которые все время решают через преодоление. Там – эта возможность менее связана с институтами контроля, они более свободны в этой игре» (Р4).
Особая форма функционирования виртуального пространства позволяет пользователям использовать адаптационные, игровые, целерациональные механизмы и стратегии поведения, преодолевая существующие в социальной реальности барьеры и границы: «Интернет – игра с нарушением границ. Это отражение человеческой потребности к разнообразию, к нереализованности в своих социальных группах неизбежно, а здесь можно поиграть. Там есть целерациональное поведение, человек так себя поведет, потому что так удобнее решить задачу, защитное, потому что решает проблем с самооценкой, игровое – испытывает себя, проверяет, в том числе и на самого рода моделях поведения, необычных, непривычных» (Р4).
Несмотря на то, что Интернет представляет собой пространство, обладающее особым символическо-смысловым набором характеристик, эксперт полагает, что особенности идентификации, стратегии самопрезентации, механизмы взаимодействия пользователей в виртуальном пространстве будут являться отражением привычных и используемых ими стратегией в повседневной социальной реальности: Мне кажется, что люди в онлайн несут на себе какую-то уже космическую печать принадлежности к оффлайн реальности. Они не могут быть другими. Они здесь освоили язык, модели поведения, самоотношения, в том числе противоречивости, и потому они туда переносят все процедуры самоидентификации, подобные тем, с которыми они имели дело в оффлайн. То есть в этом смысле, на каком-то этапе, не может быть других процедур» (Р4). Применение известных пользователям стратегий и моделей поведения, взятых из повседневного социального опыта, будет преломляться в виртуальном пространстве под воздействием специфики функционирования Интернета, что позволит осуществлять конструирование виртуальной маскулинной идентичности, создать себя «заново». Факторами, определяющими и влияющими на поведение мужчин в виртуальном пространстве, выступают существующие у них представления о предназначении, особенностях мужчин и женщин, сформированные в семье в процессе гендерной социализации и полученные из внешних источников: «Все, что связано с сознанием и телесной определенностью – это и есть внешние факторы. Поскольку в семье сформированы представления о том, кто есть кто, что значит быть мужчиной, что значит быть женщиной, как следует вести одному, как не следует вести другому, это и становится внешним фактором, но фактором ментального характера. Гендерная стереотипизация, гендерная социализация, продуктом которой являются гендерные стереотипы – это и становится внешним фактором, влияющим на поведении мужчин в интернете» (Р4). Гендерные стереотипы, формируясь на уровне повседневности, переносятся затем в сферу виртуального взаимодействия, формируя основу тематических сообществ, которые задают вектор трансляции образа мужчины. Таким образом делается вывод о характере воздействия Интернета на поведение людей: стереотипы, существующие в социальной реальности оказывают влияние на стратегии самоидентификации и поведенческие механизмы мужчин в онлайн пространстве, актуализируя, если потребуется, маскулинность; весь набор ресурсов, возникающих в границах функционирования виртуального пространства, будет формировать виртуальную маскулинность: «Язык ресурсов, в том числе речевых/неречевых, своеобразным образом в конкретной ситуации начинают выдавать продукт самоопределения» (Р4).
Эксперт подтверждает нашу гипотезу о существовании феномена виртуальной маскулинной идентичности, который обретает смысл в пространстве виртуального взаимодействия при наличии соответствующей потребности: «В той реальности, которую мы называем виртуальной, если самоидентификация возникает как потребность, то тогда и маскулинность будет виртуальной и будет развиваться по законам той реальности». Маскулинность в Интернете возникает, конструируется как потребность: мужчина в виртуальном пространстве обретает маскулинную идентичность не по факту того, что он является мужчиной в социальной реальности, а в случаях, когда ему становится важно проявить, выразить и подтвердить свою идентичность: «Маскулинность, сам феномен, сам смысл, он заимствован из оффлайн, он не там рожден. Виртуальминность. Нужен другой термин для обозначения» (Р4).
Виртуальная маскулинная идентичность конструируется посредством применения набора речевых и неречевых (визуальный ряд, набор символов) приемов, используемых в дискурсивных стратегиях коммуникации, которые влияют на формирование мышления пользователей в онлайн-пространстве: «В онлайн снова и снова возникает ресурс языкового, визуального подтверждения себя. Кроме языка и постоянного обостренного указания через язык своей принадлежности, другого способа нет. Там (в онлайне) свобода с игрой, самоидентификацией, зато здесь есть ресурсы самоидентифицирования себя, в том числе не только речевые» (Р4). Язык задает рамки и структурирует пространство функционирования и осуществления коммуникативных моделей пользователями.