Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические проблемы исследования социальной адаптации молодой семьи в России 24
1.1. Молодая семья в России: теоретико-методологические подходы и проблемы исследования 24
1.2. Социальная адаптация молодой семьи в России: специфика социологического дискурса и методологические ориентиры исследования .40
Глава II. Факторы влияния на социальную адаптацию молодой семьи в России: микро- и макросоциологический анализ 59
2.1. Микросоциальные факторы влияния на социальную адаптацию молодой семьи в России 59
2.2. Социальная адаптация молодой семьи в России: макросоциальные факторы влияния .75
Глава III. Риски дезадаптации молодой семьи в России .94
3.1. Риски социальной дезадаптации молодой семьи в России: микросоциологический анализ .94
3.2. Макросоциологический анализ рисков социальной дезадаптации молодой семьи в России .115
Заключение 134
Список литературы 139
- Молодая семья в России: теоретико-методологические подходы и проблемы исследования
- Социальная адаптация молодой семьи в России: специфика социологического дискурса и методологические ориентиры исследования
- Социальная адаптация молодой семьи в России: макросоциальные факторы влияния
- Макросоциологический анализ рисков социальной дезадаптации молодой семьи в России
Молодая семья в России: теоретико-методологические подходы и проблемы исследования
Обращение исследователей к проблемам семьи в обществе имеет не только когнитивное значение и смысл. Семья играет важнейшую историческую и социальную роль в эволюции общества, что определяет вечный интерес к ней со стороны ученых разных научных отраслей знания и необходимость вторгаться в жизненный мир семьи с целью его изучения, проникновения в его тайны, проблемы с тем, чтобы выработать основные методологические подходы к ее изучению и предложить пути решения специфических семейных проблем.
П.А. Сорокин так охарактеризовал особую роль семьи: «От характера семейной организации зависят исторические судьбы населения, общественная жизнь людей, организация сложного социального агрегата и течение общественных процессов»1. Безусловно, с этим высказыванием нельзя не согласиться, как и с тем, что семья, будучи естественным образованием, способна на обновление, эволюцию2 и является динамичной структурой, детерминированной происходящими в обществе процессами и явлениями на самых различных уровнях, спецификой самого общества и тенденциями его эволюции.
Современная семья в России, заложенные в ней смыслы, функции, ценности претерпели существенные изменения за последние десятилетия, что объясняется общим фоном трансформации российского общества3, резко сменившего траекторию своего развития после распада СССР. Адаптация семьи к изменившимся и кризисным условиям постсоветской реальности сопровождалась на протяжении этих лет множеством проблем, которые подчеркивают кризисный характер функционирования не только самого социума, но и его семейной структуры.
Если мы обратимся к источникам по семейной проблематике, то обнаружим, что спектр поднимаемых учеными проблем вполне определен и их набор стандартен уже на протяжении многих лет. Среди этих проблем – высокая динамика разводов и, соответственно, неполных семей, насилие в семье, снижение здоровья молодежи, рост смертности в ее среде, снижение рождаемости, распространение нетипичных форм и стилей семейной жизни, таких как добровольное одиночество, добровольная бездетность, а также альтернативных форм семенной жизни (нерегистрируемые, гостевые, материнские и др. семьи)4. Л.А. Грицай констатирует: «Браки непрочны, семьи малодетны, само значение законного супружеского союза фактически потеряно», что отражает общий фон нестабильности в российском обществе1.
Тем не менее при идентичности поднимаемых проблем в социологии семьи единого подхода к их анализу и интерпретации не сложилось. Одни рассматривают их как проявление кризиса института семьи2, в то время как другие их интерпретируют с эволюционных позиций и не видят в изменениях в семейной сфере угрозы существованию института семьи, который трансформируется и утрачивает традиционные нормы, ценности, установки и модели отношений3.
Таким образом, отношение к сущности и последствиям изменений в функционировании семьи в современном российском обществе выступает основанием различных исследовательских позиций и парадигм к анализу семейной реальности и оценке перспектив ее эволюции, в том числе и в отношении молодой семьи, которая, естественно, развивается в русле институциональных тенденций трансформации семьи. Следовательно, методологические альтернативы в изучении молодой семьи также связаны с выбором между кризисной и эволюционной парадигмами в социологии семьи.
Хорошо известно, что одной из приоритетных по степени важности для России является задача выхода из демографического кризиса, что связывается, как правило, с разработкой эффективной семейной политики с целью повышения устойчивости института семьи и повышения рождаемости1. Как правило, акцент при этом делается на молодой семье, что совершенно справедливо, так как создание устойчивой платформы именно в первые годы семейной жизни является основанием ее последующей устойчивости и благополучия.
Исследователи отмечают, что молодая семья, особенно в первый год семейной жизни, является достаточно хрупким социальным образованием с точки зрения заложенных в ней рисков, и ее дальнейшее существование определяется самыми различными факторами, в том числе и типом самой молодой семьи, а потому зачастую ожидания молодых супругов, несколько завышенные, сталкиваясь с реальностью, не оправдываются2. Почему это происходит? Причин много, но стоит согласиться с социологами, что важнейшей из них является отсутствие единого представления о нормах, ценностях, ролях, традициях, регулирующих процесс строительства в семье общего фундамента, без которого невозможны устойчивые долговременные семейные отношения, накапливающие повышенный потенциал конфликтности в условиях отсутствия общей культурно-нормативной площадки3, которая позволила успешно преодолеть ситуацию коммуникативной новизны.
Об этой ситуации исследователи пишут так: «Есть нечто общее, что объединяет совершенно разные семьи первого года жизни в такой тип малой социальной группы, который позволяет говорить о том, что для нее свойственны общие закономерности группового развития. К такой универсалии относятся особенности характера коммуникации супругов, недавно создавших семейный союз. Действительно, люди, стремящиеся создать и создающие семью, могут различаться между собой по тем или иным параметрам, но общей для всех молодоженов является ситуация коммуникативной новизны. Для молодой семьи многое происходит впервые на постоянной основе: совместное ведение хозяйства, высокая частота общения с одним и тем же человеком, постоянная необходимость идти на уступки и многое другое, сопутствующее совместному проживанию двоих связанных узами семейной жизни»1.
Безусловно, все молодые семьи разные и представляют собой уникальный мир с переплетением самых разнообразных типов отношений, чувств, поведенческих характеристик, этнокультурных и личностных особенностей, но нельзя не согласиться и с приведенными выше словами о том, что объединяет молодые семьи – совершенно незнакомая стезя, незнакомый мир, в который молодые супруги вступают со своими надеждами и жизненными планами, еще не полностью представляя себе зачастую, что их ждет в этом, уже одном на двоих, семейном мире. Однако, когда в обществе присутствуют прочный социокультурный базис в виде мировоззренческих и ценностных оснований, поведенческих норм и идеологии семьи с соответствующими ценностно-нормативными элементами, понятных и принимаемых большинством общества, транслируемых молодым поколениям, этот период семейной адаптации проходит более успешно.
Отсутствие же этого базиса становится источником семейных противоречий и конфликтов в молодой семье, угрожающих последующим распадом семейного союза. И поскольку порядка 30 % разводов приходится на молодые семьи, именно укрепление этих семей составляет одну из важнейших задач современной семейной политики Российского государства2.
Социальная адаптация молодой семьи в России: специфика социологического дискурса и методологические ориентиры исследования
В условиях трансформации российского общества и кризисного состояния базовых социальных институтов, определяющих характер развития в обществе семейных ценностей и отношений, их трансляции молодому поколению, благополучие и устойчивость семьи, алгоритмы ее взаимодействия с обществом и его социальными институтами, молодая семья привлекает к себе особое внимание как субъект и объект социальной адаптации. И это далеко не случайно, так как ее репродуктивное поведение, ресурсный потенциал и уровень социальной стабильности / нестабильности выступают значимыми детерминантами демографического развития общества. В процессе адаптации к едва созданному молодыми людьми семейному миру и внешней по отношению к нему реальности молодая семья выстраивает свою семейную траекторию, историю своей семейной жизни и проходит путь институционализации с целью приобретения устойчивых общесемейных характеристик как основ для ее дальнейшего устойчивого развития как целостного образования со своими ценностями, нормами, стилями и стратегиями поведения1.
Именно этими обстоятельствами объясняются значимость и достаточно активное использование адаптационного подхода к исследованию молодых семей в России при всем том, что подходы применяются самые разные ввиду значительного многообразия самой теории социальной адаптации, представленной трудами как российских, так и зарубежных ученых, приоритетность которых в рамках различных исследований определяется их целями и задачами.
Достаточно популярной в социологии является теория адаптации, разработанная в рамках структурного функционализма. Т. Парсонс отводил важнейшую роль адаптации как базовому условию существования социальной системы вместе с такими ее функциями, как интеграция, достижение цели и сохранение ценностных образцов1. Однако в рамках исследования адаптационных процессов, связанных с адаптивной деятельностью индивидов, социальных групп, общностей в условиях трансформирующейся российской реальности, чаще используют структурно-деятельностный подход, специально разработанный российскими учеными для изучения особенностей социальной адаптации населения в условиях переходного периода, трансформации всей системы социальных отношений и институтов2.
Если коротко осветить суть данного подхода, то в качестве его родового свойства можно выделить первостепенную значимость субъективной деятельности субъекта адаптации, обладающего своим ресурсным потенциалом, включающим компоненты субъективного (личностного) характера и объективного, связанного со спецификой социокультурной реальности и ограничивающими свободу адаптивной деятельности индивида социоструктурными факторами. Такими ограничителями выступают особенности экономического, правового, политического, культурного, образовательного пространства общества. Однако в ряде случаев и для определенной категории индивидов эти же факторы могут выступать в роли расширяющих границы адаптационной деятельности – все зависит от субъективной компоненты актора адаптивной деятельности. Важным постулатом структурно-деятельностного подхода является положение о том, что адаптация может выступать в двух формах – в форме добровольной адаптации или вынужденной.
В первом случае субъект адаптации, выбирая из предоставленных социальной средой возможностей адаптации, принимает происходящие в ней изменения и перспективы новых условий жизнедеятельности, так как они не противоречат его жизненным установкам, ценностным ориентациям и планам, в то время как во втором случае все кардинально наоборот – субъект адаптации вынужден принимать новую реальность, те или иные изменения в ней, хотя они и противоречат его жизненным планам и установкам, препятствуют их реализации.
Социальная адаптация в соответствии с позициями структурно-деятельностного подхода может принимать созидательную (прогрессивную) и разрешительную (регрессивную) форму, которая индикатируется самим результатом адаптации. В случае, когда в ходе адаптации к изменениям субъект адаптации изменяет к лучшему параметры своей социальной жизни, речь идет о созидательной адаптации, а в обратном случае – при ухудшении социальных позиций субъекта адаптации – имеет смысл говорить о разрушительной адаптации. Иными словами, результат и тип социальной адаптации индивида или социальной группы определяются балансом приобретений и потерь в ходе взаимодействия с изменяющейся социальной средой.
Таким образом, в результате социальной адаптации регрессивного типа субъект адаптации больше теряет, чем приобретает, но учитывать при этом следует совокупность приобретений и потерь, так как некоторые потери могут перекрыть по своему отрицательному эффекту и воздействию на индивида, группу имеющиеся приобретения, которые, как и потери, должны быть дифференцированы по материальному и духовному критериям.
По большому счету речь идет о таком важном вопросе, который является предметом социологического дискурса в теории адаптации, как оценка эффективности адаптационного процесса. Популярностью пользуется предложенная Н.Ф. Наумовой типология моделей социальной адаптации, в которой отражаются индикаторы эффективности1. Первая модель социальной адаптации так и называется – эффективная, или успешная, внешняя адаптация, и в ее рамках субъект адаптации проявляет высокую устойчивость к воздействию факторов внешнего порядка – экономических, информационных, статусных. Вторая модель тоже эффективная, но это уже эффективная внутренняя адаптация, характеризующаяся устойчивостью внутренней структуры субъекта адаптации с его базовой системой ценностей и ориентаций и слабой восприимчивостью к влиянию факторов внешней среды. Третья модель адаптации названа стратегией выживания, и характерна она преимущественно для социальных групп и индивидов, обладающих низким социальным статусом, не имеющих высокого адаптационного потенциала и адаптационных ресурсов, достаточных для эффективной адаптации в сложившихся для данного социума условиях.
Нам представляется, что адекватная оценка эффективности адаптационного процесса должна содержать в себе двухуровневый анализ, включающий объективные (социальный статус субъекта адаптации и его изменение за измеряемый промежуток времени) и субъективные критерии, основывающиеся на самооценке субъекта адаптации, которая не обязательно и не всегда соотносится с объективными критериями внешнего порядка. Именно на этом настаивают ученые, когда анализируют критерии социальной адаптации и акцентируют внимание на значимости удовлетворенности самого субъекта адаптации различными сторонами своей жизнедеятельности и своего положения в обществе1.
Здесь правомерно привести мнение одного из специалистов теории адаптации П.С. Кузнецова о том, что механизм социальной адаптации осуществляется по схеме движения от возникновения потребностей к их удовлетворению и возвышению над ними, т.е. определяется соответствием между актуализированными и удовлетворенными потребностями, что находит отражение и в данном этим ученым определении адаптации, под которой им понимается «целостный, динамический, непрерывный, относительно устойчивый процесс установления соответствия между совокупным уровнем наиболее актуальных на данный момент (перспективу) потребностей личности и наличным (перспективным) уровнем их удовлетворения, достигнутым (предполагаемым) за счет рассматриваемого вида человеческой деятельности»2.
В рамках структурно-деятельностного подхода социальная адаптация рассматривается как процесс приспосабливания личности, социальной группы, социальной общности, социального института, организации, общества и социальной системы в целом к внутренним и внешним изменениям, характеризующийся изменением социальных практик, стереотипов поведения, ценностей, способов восприятия реальности, а также структурно функциональной специфики социальной системы3.
Социальная адаптация молодой семьи в России: макросоциальные факторы влияния
В предыдущей части исследования мы рассмотрели микросоциальные факторы влияния на социальную адаптацию молодой семьи в России, которые, как было показано, во многом детерминированы макрофакторами, находящими проявление на микроуровне социальных взаимодействий и отношений, в частности в семейной сфере. В данной части работы остановимся подробно на тех макросоциальных факторах, которые в наибольшей степени определяют ситуацию в области социальной адаптации молодой семьи в российском обществе в сложившейся реальности, в которой, прежде всего, привлекает внимание такой фактор, как трансформация института семьи, поскольку именно в институциональном пространстве семейных отношений образуются, функционируют, развиваются, распадаются семьи, подчиненные логике институциональной траектории развития семьи в России.
Мы уже писали о том, что основная масса исследований, посвященных институциональным факторам развития семьи в России, парадигмально вписана в два основных подхода, традиционно представленных как конкурирующие, потому что принципиально по-разному подходят к оценке происходящих в российской семье изменений и их последствий. Речь идет о кризисной и эволюционной парадигмах, суть которых уже нами была рассмотрена в первой главе. Мы определились, что за основу в нашем исследовании берется эволюционная парадигма, сквозь призму которой мы и хотим показать изменения в институте семьи и их влияние на адаптацию молодой семьи в российском обществе.
Исследователи, работающие в этой же парадигме, отмечают, что институт семьи, эволюционируя параллельно с ходом общественной динамики, оказывает значительное влияние на этот процесс, поскольку именно через семейные структуры транслируются и закрепляются в социуме социальные ценности, нормы, образцы поведения, идеалы и установки, детерминирующие характер общественного развития и социокультурную природу общества1.
Иначе говоря, институт семьи, с одной стороны, тонко реагирует на институциональные изменения в ходе общественной динамики в экономической, политической, духовной сферах, специфически преломляя их через семейные отношения2, а с другой – выступает значимым актором институциональных трансформаций, отвечая за самый важный социальный процесс, без которого общество не может существовать, – процесс воспроизводства общества, как демографического, так и социокультурного.
Проследить изменения в институте семьи можно через анализ эволюции его функциональной структуры и природы, через изменение доминирующих моделей семьи в обществе, т.е. через трансформацию традиционных оснований семейно-брачных отношений. По большому счету все перечисленное связано между собой самым непосредственным образом, так как анализ моделей семьи также подразумевает изучение функций, на которые ориентируются семьи в процессе своей жизнедеятельности, на характер их реализации и динамику их изменения, а потому мы будем придерживаться такого интегративного подхода, обращаясь и к функциональной специфике эволюции института семьи в России, и к анализу моделей семьи, смена которых как доминантных также символизирует эволюционную траекторию института семьи в обществе.
Самое непосредственное отношение к молодой семье в контексте ее образования и развития имеет функциональная трансформация института семьи, связанная с кардинальным переосмыслением и радикальной сменой ценностей, образцов и моделей семейного поведения, жизненных стратегий семьи, ее ролевой структуры, которая прежде была жестко регламентирована и предписывала жесткий порядок и распределение ролей в семейной жизни. В современной реальности фиксируется переход к гибким семейным ролям и вариативному поведению, что стало возможным благодаря трансформации традиционной (патриархальной) модели семьи в детоцентристскую, а потом – в супружескую1, получившую широкое распространение в современном мире. Основу супружеской семьи, которую часто еще называют партнерской, составляют отношения между супругами, их личностное взаимодействие2, детерминирующее репродуктивное поведение семьи, ее стратегии, а также устойчивость / неустойчивость и в целом жизненный цикл семьи, который по причине неудовлетворенности супружескими отношениями может прерваться в результате развода, чем и вызвана высокая динамика разводов в современном мире, в том числе в России.
В науке супружеская семья известна еще и как эгалитарная (равноправная), основанная на ценностях гендерного равенства1, предполагающего взаимозаменяемость ролей в семье, признание значимости самореализации каждого из супругов в жизни в соответствии с его свободной волей и гарантии взаимоподдержки в процессе жизненной самореализации. Именно эгалитарная идеология стала основным вектором трансформации социальных и семейных отношений, своего рода символом современной эпохи и семейных стратегий молодежи, стремящейся к инновациям, но не всегда понимающей, что любые инновации таят в себе риски2.
В данном случае риски связаны с тем, что в российском обществе эгалитарная идеология не выстраивается на адекватной социокультурной и социально-экономической платформе для своей полноценной, а не искаженной реализации, что в итоге трансформирует ее в формат прагматического эгалитаризма3 с соответствующими рисками, о которых мы еще будем позже писать, когда перейдем к анализу рисков дезадаптации молодых семей в России.
Конечно, апологеты традиционной семьи с ориентацией на многодетность и приоритетную значимость репродуктивной и воспитательной функций семьи видят угрозу обществу и институту семьи в такой модели семьи супружеского типа, которая не является социоцентрированной, т.е. не призвана обеспечивать основные потребности и запросы общества. Она сконцентрирована на собственном микромире, на супружеских отношениях, на личных потребностях и интересах, автономизирована и индивидуализирована, а потому санкционированные государством программные проекты и концепции, направленные на решение демографической проблемы в обществе, такой семьей будут восприняты только в случае совпадения с ее личными интересами и потребностями, а они, как показывает реальная ситуация, далеко не в первую очередь связаны с рождением и воспитанием детей. Социологические опросы говорят о том, что «современные мужчины и женщины рассматривают семью как определенный плацдарм для успешной самореализации»1, и это сочетается с тем определением, которое С.И. Голод, впервые в России вставший на защиту новой модели семьи, названной им супружеской, дал этому понятию, назвав ее своеобразной кооперацией с уникальными возможностями избавиться от зависимых отношений и расчистить путь для всестороннего раскрытия богатых и многослойных отношений между полами и поколениями, для самореализации каждого из членов такой семьи2.
Рождение детей в современных молодых семьях, ориентированных на супружескую модель семейных отношений, откладывается зачастую на более поздний срок, а иногда (и эта тенденция получает распространение в современном мире) супруги принимают решение о бездетном существовании. Такое явление получило название добровольной бездетности, и если раньше оно встретило бы самое жесткое порицание со стороны общества, то сегодня к нему относятся спокойно, признавая право каждой семьи делать свой собственный выбор в отношении родительства, не ориентируясь на потребности государства в решении демографической ситуации, тем более что, по мнению исследователей, перед Россией стоят проблемы куда более серьезного масштаба, нежели низкая рождаемость, – низкое качество имеющегося населения и семей, а супружеская семья ориентируется на качество супружеских, родительских и семейных отношений в целом, в чем заключается ее явное преимущество перед другими моделями и типами семьи1.
Тем не менее в рамках кризисной парадигмы институциональной трансформации семьи смена ее фундаментальных оснований в виде ценностей, норм и образцов поведения интерпретируется как разрушение этого важнейшего социального института, который характеризуется на современном этапе непрочностью семейных связей, высоким уровнем разводов, малодетностью, ростом неполных и повторных семей, распространением новых типов семейных отношений. Зачастую, и именно в рамках этого критического подхода, такие изменения преподносятся как индикаторы нравственной деградации семьи без учета объективных факторов, связанных с усложнением общества, модификацием социальных и гендерных отношений в свете парадигмального поворота общества к иным смысложизненным ценностям, к иной логике семейных отношений, основанной на новых смыслах, отличных от тех, которыми жила традиционная семья. И прав, безусловно, С.И. Голод, когда пишет о том, что не надо лицемерить, надо думать не о прошлом, не пытаться повернуть историю вспять в мечтах о традиционной семье, которая уже не интересна современному европейскому (и российскому, конечно же) обществу, не соответствует его изменившимся семейным приоритетам и потребностям, а о том, как жить в реальных условиях и с наибольшей пользой их использовать, решая социальные и демографические задачи, которые стоят сегодня перед многими странами, в частности перед Россией2.
Макросоциологический анализ рисков социальной дезадаптации молодой семьи в России
Специалисты в области социологии семьи очень верно заметили, что «институт молодой семьи в современной России – это пространство поиска семейного счастья в условиях полумрака, который обеспечило ему трансформирующееся российское общество. Многое из того, что прежде в российском обществе рассматривалось как безусловная ценность, сегодня подвергается сомнению или вовсе отрицается. Семья, оставаясь безусловной ценностью для всех россиян, тем не менее наполняется своим ценностным содержанием для различных народов, поколений, социальных групп. И на примере молодых семей плюрализм семейных ценностей наиболее заметен»1.
Эффективность социальной адаптации молодой семьи в обществе зависит во многом от типа семьи, которая, по словам российских ученых, может выступать в самых различных ипостасях в соответствии с тенденциями, отражающими всю гамму развития семейных отношений в социуме, и в этой связи ими выделяются молодые семьи полные и неполные (по составу семьи); маргинальные, кризисные, благополучные, процветающие (по уровню благополучия); бедные, обеспеченные, состоятельные (по уровню экономического благосостояния); зарегистрированные и незарегистрированные (по форме брака); бездетные, малодетные, многодетные (по численности детей в семье); студенческие, однокарьерные, двухкарьерные, равные, неравные (по роду деятельности и социальному статусу супругов); моноэтнические, межэтнические, межконфессиональные, межрасовые (по этническому, расовому и конфессиональному составу); традиционные (патриархальные) и современные (эгалитарные) (по характеру семейных отношений)1.
В молодой семье каждого из указанных типов будут наблюдаться особые адаптационные проблемы и механизмы, эффективность решение которых во многом связана с благоприятной внешней средой функционирования института семьи в обществе. И в этой связи первостепенное значение приобретают факторы, связанные с социально-экономическим состоянием и развитием государства, спецификой семейной, демографической, молодежной и социальной политики, состоянием рынка труда и перспективами жизненной (трудовой, профессиональной, семейной, экономической) самореализации.
Одним словом, на макроуровне создаются (или не создаются) условия, позволяющие с той или иной степенью эффективности решать возникающие на микроуровне семейные проблемы. Как пример можно привести неполную молодую семью, которая в современных российских условиях практически автоматически попадает в зону риска бедности и в целом дезадаптации, поскольку государство оградило себя от решения социальных проблем, в частности семейных, а одному родителю, которым в большинстве случаев оказывается мать, в условиях кризисной социально-экономической реальности невозможно справиться. В недалеком же советском прошлом в подобной ситуации молодая неполная семья имела куда более прочные экономические основания, так как составляла значимый объект государственной социальной политики и поддержки не на формальном уровне, как это происходит в современной России, а на реальном.
Итак, анализ рисков социальной дезадаптации молодой семьи в России с позиций макросоциологического анализа, как нами было определено во второй главе, предполагает обращение к проблеме трансформации института семьи и факторам внешней среды, связанным с влиянием социально-экономической ситуации в стране, характером проводимой на государственном уровне политики в области развития семьи и молодежи.
Значимость первого аспекта связана с тем, что именно в институциональном пространстве семьи происходят изменения, которые порождают противоречия между традициями и инновациями в семейной сфере, между ценностями и нормами семьи как социального института и потребностями молодой семьи, траектории развития которой не вписываются в существующие институциональные нормы, но еще не являются институционализированными с точки зрения иной парадигмы функционирования семьи – эгалитарной. И в этом пространстве традиционных и современных ценностно-нормативных установок семейных отношений возникают риски, наполняющие процесс адаптации молодых семей к сложившимся социальным условиям конфликтогенными факторами, преодолеть которые удается далеко не всем молодым семьям, отчего и растет в стране процент разводов.
Для иллюстрации указанных противоречий приведем один пример, который фиксирует ситуацию, уже описанную нами ранее и связанную с ролевой дезорганизацией и подменой понятий, недопониманием сущности современных эгалитарных отношений в семье. Так, согласно данным исследования ВЦИОМ, большинство россиян (62 %) с уверенностью отмечают, что в их семье царит равноправие и все важные решения принимаются совместно, но при этом сохраняются установки на то, что главой в семье должен быть старший мужчина1, и, как было показано нами ранее, стремление к эгалитарным отношениям в молодой семье и поддержание принципов гендерного равенства заканчиваются, как правило, с момента вступления молодых супругов в другой статус – статус родителей, поскольку традиционная гендерная идеология продолжает оказывать значительное влияние на выполнение материнских и отцовских ролей в российском обществе1.
Рискогенность ситуации определяется тем, что в сложившихся условиях трансформации института семьи в России и сформированном ценностно-нормативном пространстве адаптация по любому из возможных вариантов достаточно рискованна, а таких вариантов по большому счету всего два:
1) действовать в формате официального семейного дискурса, связанного с идеологией традиционной семьи и ее поддержки на государственном уровне с целью решения социально значимых задач, прежде всего в сфере рождаемости;
2) действовать вне официального (традиционного) дискурса семьи – в рамках формата эгалитарной парадигмы семейных отношений, базирующейся на ценностях гендерного равенства прав и обязанностей супругов, в отказе от четкого и жесткого разделения семейных ролей и функций и признании важности возможности самореализации в семье каждого из супругов на основе устойчивых эмоциональных связей (любовь, дружба, взаимоуважение) и взаимоподдержки.
Почему же рисками характеризуются и тот, и другой вариант?
Основная причина заключается в том, что ни для того, ни для другого варианта адаптации молодой семьи в обществе на данный момент (и мы уже об этом писали) нет необходимого ресурсного обеспечения в виде соответствующей семейной культуры и системы управления семейно демографическими процессами в форме молодежной, семейной и демографической политики. Полная официоза семейная политика и позиция
Российского государства, ориентированная на поддержку традиционной семьи, уже неадекватна самой семейной ситуации в стране, поскольку сама традиционная семья как таковая не существует, она активно разрушается, сохраняясь еще на ментальном уровне и в практиках отдельных народов, населяющих российские регионы, а на уровне всего российского общества понятие традиционной семьи – это некий фантом, которым апеллируют в общественно-политическом дискурсе, даже в научном, не стремясь даже проникнуть в суть того, о чем говорят. И на уровне государственной концепции семейной политики нет четких критериев определения традиционной семьи, к сохранению и поддержанию которой она призывает1.
Более того, следует понимать, и об этом пишут те ученые, которые работают в неоинституциональной парадигме, что «традиционные институты не исчезают из социальной практики в условиях появления новых социальных институтов, а сосуществуют и взаимодействуют с ними, и в пространстве этого взаимодействия проявляется эффект исторической зависимости, определяющий значимость традиций как основы эффективного внедрения инноваций»2.
Другими словами, современная модель семьи и семейных отношений эгалитарного типа, а также семейная культура развиваются в российском обществе не просто так и не сами по себе, дистанцируясь от традиционной модели семьи, а на ее основе, и потому она с таким трудом приживается, так как семейные архетипы – самые глубокие архетипы и устойчивые, изменению подвергаются крайне медленно, а их проявление социологи выявляют путем анализа семейной реальности и ее восприятия семьями3, сравнивая таким образом реальную картину с индивидуализированной, преломленной через индивидуальный мир индивидов.