Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретико-методологические основы исследования инновационного типа личности в контексте инновационной цивилизации XXI века .41
1.1 Нелинейная социокультурная динамика, процессы самоорганизации социума 41
1.2 Социологическая концептуализация исследования инновационной личности в условиях новой технологической революции 53
1.3 Инновационные циклы мировой экономики. Глобальный экономический кризис 66
1.4 Новый технологический уклад. Цивилизация NBICS-технологий 89
1.5 Глобальный экологический кризис. Система взаимодействия «Природа – общество – человек» в условиях новой технологической революции 110
Глава 2 Тип личности в русской цивилизации: от человека традиционного к человеку инновационному 117
2.1 Россия, СССР, Российская Федерация как цивилизация .117
2.2 Ценности русской цивилизации и их трансформация в советской культуре 129
2.3 Трансформация ценностей современной российской молодежи 140
2.4 Особенности инновационного развития России в XXI веке 171
Глава 3 Инновационная личность как социальный тип 202
3.1 Компетенции инновационной личности: социологический анализ 202
3.2 Инновационная восприимчивость представителей организаций разных форм собственности: социологический подход 223
3.3 Социальное предпринимательство как элемент инновационной компетентности населения 234
3.4 Роль и потенциал профессорско-преподавательского сообщества университета в формировании компетенций цифровой экономики 246
Заключение .264
Список литературы 268
Список иллюстративного материала 304
- Нелинейная социокультурная динамика, процессы самоорганизации социума
- Россия, СССР, Российская Федерация как цивилизация
- Особенности инновационного развития России в XXI веке
- Роль и потенциал профессорско-преподавательского сообщества университета в формировании компетенций цифровой экономики
Нелинейная социокультурная динамика, процессы самоорганизации социума
Социология XXI века находится под влиянием взаимосвязанных процессов: объективных трансформаций, происходящих в обществе под влиянием общемировых тенденций; формационного характера этих изменений; глобального характера изменений, отражающего новый этап развития цивилизации, при котором всеобщее начинает преобладать над особенным. Эти условия диктуют новые требования к социологическому знанию. Прикладная социология должна быть достоверной; социальная инженерия – эффективной; теоретическая социология – функциональной. Социологическое образование должно впитывать в себя эти сильные стороны науки199.
Ж.Т. Тощенко в работе «Эволюция теоретической социологии в России (1950-2000-е годы)» пишет о том, что «составной и важнейшей частью возрождения социологии в России стало развитие ее научных основ, поиск ответа на вопрос о ключевых теоретико-методологических принципах, на которых базируется любая наука»200. Одними из направлений этого развития, по мнению автора, становятся упорядочивание представлений о категориях и понятиях социологии, определение методологических стратегий развития социологической науки, сопоставление их достоинств и преимуществ и их соответствие назревшим потребностям развития общества и самой науки. Эти направления становятся крайне актуальными в современных условиях, ибо после Т. Парсонса социология мультипарадигмальна. Единых социологических определений и концепций в принципе быть не может.
Признание мультипарадигмальности современного социологического знания – центральный вопрос многих научных дискуссий. И ставится он не только из соображений сосуществования социологических теорий, но и их противостояния, попыток доминирования холистского подхода над индивидуалистским и наоборот, противостояния представителей «западной» социологической науки и представителей «незападных» цивилизаций. Российские и зарубежные исследователи отмечают преимущественное развитие теории, направленной на изучение индивидуального действия, а не структурных характеристик общественного целого, доминирование в социологии «сверхиндивидуализированной концепции человека», разрыв между микроуровнем анализа и макроуровнем, поскольку у «методологических индивидуалистов» возникает «соблазн выводить коллективные явления из индивидуальных причин действия»201, и попытки отказа от целостного понимания общества. Однако индивидуалистские концепции преобладают, прежде всего, в странах с соответствующей доминирующей ментальностью, где именно такие концепции становятся эвристическими для понимания социальных процессов (страны «западной цивилизации»). Для стран-представителей иных культур европейские и американские теории отнюдь не столь эффективны. Отсюда критическое отношение «незападных» ученых к методологии и теоретическим достижениям лидеров мировой социологии202.
Тем не менее при всей внешней фрагментарности и мозаичности современной социологической теории в ней преобладают теории «западной ментальности» и настойчивые попытки ее экстраполировать на государства-представители иных культур без какой-либо адаптации к местным особенностям203. Неоспорима необходимость владения мировыми достижениями социологической науки, но безоговорочное их применение для объяснения социальных изменений в «незападных» странах не всегда результативно. При изучении долговременных и глубинных тенденций, а также при долгосрочном прогнозировании они оказываются бесполезными, выражая и другую настораживающую особенность «западных» теорий – формирование, а порой навязывание негативной идентичности «незападных» стран (России, стран СНГ, государств Юго-Восточной Азии и др. регионов)204. Противостояние методологическое между «центром» и «периферией» социологической науки отражает противостояние цивилизаций в современном мире, попытки преодоления которого предпринимаются в ходе диалога, поиска и построения интегральных или универсальных теорий, единого понятийного языка социологического сообщества.
Второе направление противостояний в социологической теории связывается с применением возможностей естественных наук к анализу социальных процессов. Речь идет об использовании системного, кибернетического, эволюционного, синергетического подходов. Особым потенциалом обладает синергетический подход205, который, в том числе, способствует преодолению цивилизационного противостояния в социологической теории. Применение естественнонаучных подходов в социологии характеризует стремление к построению теорий «пятого поколения»206, которые изучают нелинейную социокультурную динамику, процессы самоорганизации общества.
Несмотря на все усугубляющуюся дифференциацию научного знания, детально представляющего частные предметные сферы исследования, потребность в целостной картине мира, конвергенции, междисциплинарности, а порой и в трансдисциплинарности, существует во всех сферах научных исследований.
Сглаживаются жесткие противоречия между научной рациональностью и внерациональными познавательными практиками (например, религией), воспринимаемыми как источник адекватной информации, необходимой для познания, сохранения и развития системы207.
В XXI веке происходят важнейшие открытия и научные проекты, существенно расширившие возможности человеческого разума в процессе познания и создания абсолютно новых технологий производства и трансформации природной среды. Эти исследования и разработки ведутся в глобальном масштабе и непосредственно могут повлиять на развитие мировой цивилизации. Сегодня ученых и глав индустриально развитых стран, занимающихся разработкой проблем и реализацией инновационного развития, интересуют уже не только перспективы развития и разработки отдельных высоких технологий, но и последствия их конвергенции и синергии в XXI в., воздействия процессов инновационного развития на институты и национальные инновационные системы, экономику и социум. Основой современной научной теории и практики становятся принципы технологической, экономической и социальной синергетики. Синергетическое миропонимание имеет мощную объяснительную силу208, синергетика становится «попыткой рационально объяснить не рационально устроенный мир, или точнее – пытается создать рациональную модель не рационально устроенного мира»209. Именно синергетический подход к осмыслению современной цивилизации постепенно ее конструирует в условиях высокотехнологичности, инновационности, нелинейной системы высокой сложности и самоорганизации.
Современное понимание и учение о человеке концентрирует внимание на сложности, нелинейности, практически безграничности вариантов будущего человека. Сформировавшиеся в социологии подходы к структуре и типологии личности более не соответствуют объективно сложившейся социальной реальности и уровню достижений современных когнитивных наук. Науке требуются новые подходы, позволяющие преодолеть «цивилизационный разрыв», на одном языке описывать и анализировать социальные процессы и трансформации, выходить на новый уровень понимания природы и сущности онтологических основ социологии. Одним из инструментов анализа этих противоречивых процессов становится синергетика и естественнонаучные подходы к анализу социальных процессов, лежащие на пересечении сфер предметного знания, математического моделирования и философской рефлексии, и оказавшиеся ключом от многих закрытых замков – от фундаментальных проблем естественных наук до ряда высоких технологий. Однако и они на сегодняшний день не могут дать разгадку природы и сущности человека и личности. Вероятно, после завершения глобального проекта «Human connectome» в 2050 г. будет расшифрована природа и сущность человека. Проблема человека является комплексной научной и научно-практической проблемой, и возможности синергетики в ней только примеряются, в том числе, потому что довольно мало известно о самом человеке. Содержательная рефлексия на тему человека оказалась для науки очень серьезным барьером, однако основные проблемы, угрозы и риски XXI века связаны именно с осмыслением человека210.
Россия, СССР, Российская Федерация как цивилизация
Цивилизационный подход, представителями которого являются Н.Я. Данилевский, А.Дж. Тойнби, О. Шпенглер и др., объясняет множественность путей развития человечества. Оно развивается локальными цивилизациями, не повторяющими друг друга, а создающими уникальные, неповторимые и свойственные только данной цивилизации, образцы культуры. Культура выступает показателем и выразителем, а также источником развития цивилизации. Различные варианты цивилизационного подхода имеют собственные особенности в зависимости от методологических установок их представителей. Социологическая концепция Н.Я. Данилевского в основе своей имела идею обособленных локальных цивилизаций, взаимодействующих подобно живому организму. Культурно-исторические типы находятся в непрерывной борьбе между собой и с внешней средой, проходя естественно предопределённые стадии возмужания, дряхления и неизбежной гибели330. В понимании Н.Я. Данилевского цивилизация – понятие более широкое, нежели наука, искусство, религия, политическое, гражданское, экономическое и общественное развитие, рассматриваемые по отдельности. Цивилизация заключает в себе всё это331.
В концепции О. Шпенглера подчеркивается отсутствие единого исторического процесса, общечеловеческого, а также конечность каждого культурного организма. Культура, по О. Шпенглеру, – это «организм», обладающий жестким сквозным единством и обособлен от других, подобных ему «организмов», а развитие того или иного народа – это развитие его культуры. Типы культур абсолютно разнородны и часто чужды друг другу. О. Шпенглер дает яркую характеристику восьми существующих на земле культур: индийской, китайской, вавилонской, египетской, античной, арабской, русской и западноевропейской. Противоположностью культуры становится цивилизация, в которую, умирая, перерождается культура, как отражение перехода от творчества к бесплодию, от героических деяний к механической работе332.
А.Дж. Тойнби, продолжая теорию О. Шпенглера анализирует историю как совокупность историй отдельных, относительно замкнутых цивилизаций (автор дает характеристику двадцати одной цивилизации), а потому история человечества не может быть описана прямой линией прогресса. Каждая цивилизация проходит в своем развитии стадии зарождения, роста, надлома и разложения, затем, как правило, гибнет, уступая место другой. Под цивилизацией А.Дж. Тойнби понимал устойчивую общность людей, объединенных, прежде всего, духовными традициями, а также географическими рамками. Движущая сила развития цивилизации, по А.Дж. Тойнби, - «творческое меньшинство», носитель «жизненного прорыва», которое отвечая на исторические вызовы, увлекает за собой «инертное большинство». Каждая цивилизация отличается своеобразием этих «вызовов» и «ответов», иерархией собственных социальных ценностей и философских концепций смысла жизни333. В то же время необходимо отметить, что современная научная картина мира, отвергающая принципы жесткого детерминизма и единственно возможный путь развития, оставляет надежду на возможность выбора пути дальнейшего развития, основанного на созидательных отношениях человека и природы334.
Таким образом, под цивилизациями понимается длящаяся в истории социокультурная общность наций и государств, которую объединяет ряд общих или схожих параметров и характеристик. Среди таких характеристик В. А. Никонов выделяет:
- географический регион (важно отметить, что слишком благоприятные климатические условия не стимулируют развитие цивилизации; она проявляется там, где, с одной стороны, существуют вызовы выживания (для России, например, это вызов холода), а с другой, можно создавать достаточный прибавочный продукт (в отличие от регионов Крайнего Севера, где возможна лишь кочевническая культура));
- религия (М. Вебер выделил пять «мировых религий»: христианство, ислам, индуизм, конфуцианство и буддизм. И все они, в той или иной степени, составляют фундамент основных цивилизаций. Но в современном мире мировыми религиями признаются только христианство, буддизм и ислам);
- языковая близость;
- особенности культуры, система ценностей;
- устойчивые черты общественно-политической организации, взаимоотношений между государством и обществом, которые часто описывают в терминах политической культуры;
- психологическое чувство принадлежности к общности, самоидентичность;
- в современном мире к этому перечню добавляется осознанная элитами геополитическая общность, стремление к региональной интеграции.
Безусловно, все названные характеристики – разного порядка. Ни одна цивилизация не соответствует всем им в полном объеме. Есть характеристики, которые частично или даже полностью неприменимы для отдельных цивилизаций335. Определяет ли цивилизационная матрица судьбу государства или политическая воля способна менять судьбы государств?
Одним из важнейших факторов, повлиявших на судьбу России, являются ее географические и климатические особенности. Это самая северная и самая холодная страна в мире (территория страны в основном лежит севернее 50 с. ш.): две трети ее территории покрыты снегом две трети года. Большая часть страны находится в зоне рискованного земледелия. В связи с этим есть основания полагать, что сдаточно-раздаточная экономика (планово-распределительная и новая ее модификация в современных условиях) была бы естественной, оптимально инновационной для России, где на 75% территории среднегодовая температура ниже 2 С, и плотность населения – 1-2 человека на квадратный километр. В таких условиях рыночная экономика невозможна. В Арктике преобладает корпоративная (не рыночная), бюджетная (не рыночная) экономика и местные промыслы (российское инновационное «приобретение» 1930-1950-х годов)336.
Политический фактор тоже сыграл серьезную роль. Советский Союз стал сверхдержавой в результате создания мировой социалистической системы, обретения термоядерного оружия, выхода на самые передовые рубежи мировой науки. СССР был пионером в освоении космоса, запустив первый спутник в 1957 году и отправив Юрия Гагарина на орбиту в 1961 году, в создании ядерной энергетики. Дальнейшие события в истории страны, безусловно, оказали важнейшее влияние не только на ее развитие, но и на формирование национальной ментальности.
К началу XXI века оба рассматриваемых типа экономик: рыночная (оценочная) и административно-плановая (социалистическая) исчерпали свои возможности и стали работать против общества и природы. Модифицированный инверсионный цикл 1992 года, резкий переход от административной экономики к «рыночной» свидетельствовали об ошибочном выборе «селектора» в виде развитого гражданского общества, устойчивой демократии и конкурентоспособной рыночной экономики337. Ошибочно также однозначное суждение об огромной идеологической пропасти между планово-административной системой и рыночной экономикой. При ближайшем рассмотрении обнаруживается их органическая связь и возможности их конвергенции на основе прошлых достижений планово-административной системы.
Р.Н. Евстигнеев и Л.П. Евстигнеева пишут, что социализм в определенном смысле можно считать иррациональной формой капитализма. «Во-первых, в его рамках осуществлялась ускоренная индустриализация, наращивался производственный потенциал в своеобразной форме основных производственных фондов, которая исключает их рыночный оборот, но все-таки это возможный капитал. Во-вторых, производственная структура строилась на основе общественной кооперации живого труда». Именно этим объясняются особые свойства социалистической экономики – экстенсивные критерии развития и политизация экономики, которая одновременно позволяла выжимать недоступный капитализму максимум абсолютной прибавочной стоимости и осуществлять редуцирование экономики таким образом, чтобы все производственные факторы интенсивной природы использовались для экстенсивного экономического роста. Таким образом, экстенсивный характер социалистической экономики и ее политизация представляют собой единое качество338.
Нерыночная, социалистическая экономика СССР была не только натуральной экономикой в отличие от денежной экономики по Кейнсу339, она была еще и экономикой будущего в отличие от экономики настоящего по Д. Хиксу340, и обладала всеми качествами инновационной экономики соответствующего исторического периода341.
Особенности инновационного развития России в XXI веке
Множество научных статей и монографий написано о том, в каком направлении и каким путем идти России в XXI веке. Однако представленный в научной литературе анализ не облегчает задачу в выборе пути. Для выработки действительно глубокой и осмысленной стратегии дальнейшего развития необходимы принципиально новые ориентиры и способы их достижения. Речь идет не о социально-экономических, геополитических, управленческих, финансовых или организационных инструментах. Речь идет об осмыслении главного стратегического вопроса – общего цивилизационного, сугубо аксиологического: что есть Россия? Страна ли это или особая, уникальная цивилизация? Это вопрос о сущности России, поиске своей идентичности, своего пути развития, своих естественных союзников414.
Инновационное развитие России шло до сих пор по пути, намеченному в Стратегии инновационного развития Российской Федерации до 2020 г. Цель, поставленная в стратегии, достаточно глобальна – перевести страну на инновационный путь развития к 2020 г.415, что предлагалось сделать в два этапа. Первый этап реализации Стратегии (2011–2013 гг.) – «подготовительный», был ориентирован на формирование и развитие основных элементов инновационной инфраструктуры. Большие надежды разработчиков Стратегии возлагались на результаты второго этапа (2014 – 2020 гг.), на котором был запланирован мощный инновационный рывок, подразумевающий реализацию проектов мирового масштаба. Важнейшим среди принципов, на которых основана стратегия, является тесное партнерское взаимодействие государства, бизнеса и науки, ориентированное на международные стандарты, что позволит повысить конкурентоспособность нашей страны на мировом инновационном рынке.
Что же получилось к 2020 году в результате реализации Стратегии? Одним из способов оценки ее результативности является анализ позиций России в международных рейтингах. Так, например, в информационно-справочном издании «Россия в зеркале международных рейтингов»416 представлен анализ 12-ти международных рейтингов и индексов. В основе исследований Е. А. Мартыновой и В. А. Малахова417 лежат данные Всемирного банка, Организации экономического сотрудничества и развития, ЮНЕСКО, а также международные рейтинги, отражающие готовность граждан к экономике, основанной на знаниях. Ученые дают подробный анализ динамики позиций России в Глобальном инновационном индексе, Индексе глобальной конкурентоспособности, Инновационном индексе Блумберга, Индексе сетевой готовности в период с 2014 по 2016 г. В. А. Гальдикас и Л. Н. Гальдикас изучают динамику позиций России в Глобальном инновационном индексе в период с 2011 по 2015 г.418. М. Н. Сидорова и А. А. Сидоров исследуют уровень развития информационного общества в нашей стране по индексу сетевой готовности, индексу развития информационно коммуникационных технологий, индексу готовности к электронному правительству ООН в динамике с 2011 по 2015 гг.419. Н. А. Серова рассматривает позиции России в международных рейтингах конкурентоспособности: Индекс глобальной конкурентоспособности, Рейтинг глобальной конкурентоспособности, Система индикаторов конкурентной среды (2010–2015 гг.)420.
Среди показателей успешной реализации Стратегии указаны определенные позиции нашей страны лишь в трех мировых рейтингах421 – Мировом рейтинге университетов (Quacquarelli Symonds World University Rankings), Международном рейтинге по индексу развития информационных технологий и Рейтинге стран по количеству публикаций в научных журналах, индексируемых в базе данных Web of Science. Подобное количество и перечень рейтингов представляется очень ограниченным и не отражающим полную картину инновационного развития России в мировом контексте. Кроме того, предполагает сравнение российских показателей и ориентацию исключительно на западные образцы, которые заведомо являются противоречащими российским традициям. Как, к примеру, можно измерять качество и результативность науки количеством публикаций в западных базах данных?
Мировой рейтинг университетов ежегодно ранжирует их по следующим шести критериям422.
Академическая репутация. «Вес» этого критерия составляет 40 % всего рейтинга, он является важнейшим среди других. Более 70 тыс. экспертов в области высшего образования и качества обучения по всему миру ежегодно дают оценку университетам, что позволяет Quacquarelli Symonds World University Rankings составить самый масштабный и достоверный аналитический обзор. Индикатор «Репутация работодателя» (10%). Данный показатель основан на результатах опроса более чем 30 000 работодателей, отмечающих, какие учреждения высшего образования выпускают наиболее компетентных, инновационных, эффективных специалистов. Соотношение преподавателей и студентов (20%). При сравнении учреждений наибольшее значение имеет качество образования. Соотношение «преподаватели / студенты» считается ключевым индикатором качества. Это степень, в которой студенты имеют доступ к конкретному преподавателю. Чем она больше, т. е. чем больше преподавателей приходится на одного студента, тем выше качество образования, так как нагрузка на одного преподавателя уменьшается. Цитирование преподавателя (20%). Качество научных работ преподавателей измеряется показателем цитирования. Для его расчета общее число цитирований всех документов вуза за 5 лет делится на количество преподавателей, с учетом издательской культуры в разных областях науки. Данные о цитированиях получены с использованием базы данных Scopus. Количество иностранных преподавателей и иностранных студентов (5 и 5%). Высокий уровень на международной арене университет приобретает в том числе и способностью привлекать преподавателей и студентов из других стран, содействуя обмену передовым опытом, предоставляя возможности для проведения исследований международного уровня и международными исследовательскими коллективами. Такое сотрудничество благоприятно сказывается как на университете и сотрудниках, повышая их значимость в мировой науке, так и на студентах, открывая им более широкие возможности в будущем и доступ к передовым научным исследованиям. Позиции нашей страны в этом рейтинге стабильны, но скромны. По показателям, запланированным в Стратегии инновационного развития, в 2010 г. в число ведущих 200 мировых университетов должен входить 1 российский вуз, такой же показатель запланирован и на 2013 г., в 2016 г. – 2, а в 2020 г. – 4. К моменту приближающегося завершения реализации Стратегии инновационного развития – 2020 в 200 вузов-лидеров по-прежнему входил 1 российский университет – Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова.
Одним из ключевых показателей роста инновационности науки является доля России в общемировом количестве публикаций в научных журналах, индексируемых в базе данных Web of Science. В качестве дополнения к зарубежным базам данных в 2005 г. был разработан РИНЦ – Российский индекс научного цитирования. В 2010 г. доля России в общемировом количестве публикаций в научных журналах, индексируемых в Web of Science предполагалась как 2,08%; в 2013 г. – 2,3%; в 2016 г. – 2,5%; на год завершения реализации Стратегии запланировано значение 3%. Ученые из ИСИЭЗ НИУ ВШЭ провели исследование на основе данных Web of Science Core Collection423. Так, в 2010 г. доля публикаций ученых нашей страны составляла 2,27 % , в 2013 г. опустилась до 2,08 %, а в 2015 г. выросла до 2,31 %, что чуть ниже запланированного на 2016 г. Сходная ситуация и с публикациями, индексируемыми в базе Scopus: 2010 г. – 2,1 %; 2013 г. – 2,08 %; 2015 г. – 2,59%424.
Третий индекс, достижение определенных позиций в котором считается показателем результативности Стратегии инновационного развития, – Индекс развития информационных технологий (IDI – ICT Development Index)425. Это комплексный индекс, объединяющий 11 индикаторов в одну контрольную меру, разработанный в 2008 г. Международным союзом электросвязи (МСЭ). Среди приоритетов IDI – измерение уровня и эволюции развития информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в развитых и развивающихся странах; измерение «цифрового разрыва» – различий между странами по уровню развития ИКТ; оценка потенциала развития ИКТ в странах мира. По мнению экспертов МСЭ, развитие информационного общества, как и внедрение любой инновации, зависит от трех основных факторов: наличия инфраструктуры и доступа к ИКТ, высокого уровня использования ИКТ в обществе и возможности эффективно использовать ИКТ при наличии соответствующих навыков. Эти три аспекта и составляют основу IDI, находя свое отражение в субиндексах доступа, использования и навыков426. В 2017 г. были проанализированы показатели 176 стран мира. Положение Российской Федерации в данном рейтинге достаточно стабильно.
Роль и потенциал профессорско-преподавательского сообщества университета в формировании компетенций цифровой экономики
Общество инновационной цивилизации порождает целый ряд вопросов, ответы на которые кроются в личности, обладающей комплексом качеств и характеристик: креативность, умение и готовность жить и работать в поликультурном социально-экономическом пространстве, принимать решения в условиях риска, свободного выбора и конкуренции. Информационное общество превозносит процессы создания и распространения знания, создания такой образовательной среды, которая помогает людям осваивать не только профессиональные, но и надпрофессиональные знания, умения и навыки, развивать культуру социального поведения с учетом усиливающейся динамики социальных изменений.
Формирование инновационной личности XXI века невозможно в рамках системы образования, соответствующей индустриальному обществу. Современная система образования должна формировать не только профессиональные компетенции в соответствии с требованиями рынка труда, но и способствовать повышению конкурентоспособности отдельного человека, региона и государства в целом в условиях глобальной конкуренции инновационных экономик. В условиях переходной экономики и ограниченных инвестиционных ресурсов, важности инвестиций в человеческий капитал система образования в России была определена как одна из «национальных точек роста». Именно уровень человеческого потенциала дает реальные основания относить Россию к числу развитых стран, способных оказывать влияние на мировые процессы в то время, как по целому ряду социально-экономических показателей она пока относится к странам с переходной экономикой534. Современная социально-экономическая реальность предъявляет новые требования к системе образования.
Глобальная конкуренция в XXI веке ставит перед системой образования новые задачи, решение которых необходимо в условиях стремительного развития инновационной экономики. В особом положении оказываются региональные вузы, обладающие различными статусами (национальный исследовательский университет, опорный университет и пр.), для которых достаточно остро стоит проблема конкуренции с федеральными и зарубежными образовательными учреждениями с точки зрения формирования компетенций, адекватных требованиям рынка труда. Правительство РФ ставит перед системой образования задачу, связанную с обеспечением региональных рынков труда практико-ориентированными специалистами высокой квалификации, обладающими многофункциональными умениями.
В настоящее время формирование инновационной личности – это уже не проблема опережающего инновационного образования, как считалось ранее535. Это острое требование времени. В современном обществе, изменяющемся стремительно и слабо предсказуемо, базовое профессиональное образование должно дополняться комплексом надпрофессиональных компетенций, которые позволяют повысить эффективности профессиональной деятельности536. Эта проблема является одной из наиболее актуальных проблем мирового образования. Директор Национального центра цифровой экономики МГУ им. М.В. Ломоносова, главный редактор научно-аналитического журнала «Информационное общество» Т.В. Ершова в своем докладе обозначила и систематизировала ключевые цифровые компетенции (Рисунок 12, Таблица 22).
В 2014 г. Агентством стратегических инициатив и Московской школой управления «Сколково» разработан Атлас новых профессий, в котором указаны надпрофессиональные навыки и умения: системное мышление (умение определять сложные системы и работать с ними. В том числе системная инженерия); навыки межотраслевой коммуникации (понимание технологий, процессов и рыночной ситуации в разных смежных и несмежных отраслях); умение управлять проектами и процессами; программирование ИТ-решений / управление сложными автоматизированными комплексами / работа с искусственным интеллектом; клиентоориентированность, умение работать с запросами потребителя; мультиязычность и мультикультурность (свободное владение английским и знание второго языка, понимание национального и культурного контекста стран-партнеров, понимание специфики работы в отраслях в других странах); умение работать с коллективами, группами и отдельными людьми; работа в режиме высокой неопределенности и быстрой смены условий задач (умение быстро принимать решения, реагировать на изменение условий работы, умение распределять ресурсы и управлять своим временем); способность к художественному творчеству, наличие развитого эстетического вкуса; бережливое производство539.
В разных странах мира (Канада, Финляндия, КНР, Республика Корея и др.) ведутся образовательные эксперименты по формированию инновационных компетенций. Изучением этой проблематики занимаются и в России, однако по большей части педагоги и психологи540. Основными побудителями этих усилий, безусловно, являются работодатели из всех секторов экономики, в то время как вуз является одним из важнейших источников формирования компетенций на ряду с самообразованием, системой учреждений среднего профессионального образования и обучением на рабочем месте (Рисунок 13).
Основными субъектами реализации этих задач так или иначе являются люди: преподаватели и сотрудники университета. Инновационная компетентность преподавателя высшей школы является важнейшим фактором его собственной конкурентоспособности и формирования инновационных компетенций студентов, повышения конкурентоспособности выпускников. Проблема инновационной компетентности преподавателя является одной из актуальных проблем современной социологии образования и, вместе с тем, недостаточно изученной. Кто такой современный преподаватель вуза? Какова сущность, критерии и показатели его конкурентоспособности? В системе высшего образования все более актуализируется проблема конкурентоспособности студента и выпускника, однако не разработаны модели развития конкурентоспособного преподавателя. В этой связи хочется снова обратиться к работе К.М. Шваба, создающего образ нового идеального общества, основанный на роботизации и широком внедрении высоких технологий и коммуникаций с помощью доступного Интернета, мобильной связи, ИКТ. Не отрицая возможных негативных социальных и гуманитарных последствий, Клаус Шваб обращает внимание на то, что развитие новых технологий сдерживается не техническими ограничениями, а юридическими и этическими рамками, а также консерватизмом университетского научного сообщества542. Так ли это на самом деле?
По мнению представителей администрации Петрозаводского государственного университета (проводилось интервью с проректором по научно-исследовательской работе), процесс разработки и внедрения инноваций затруднен рядом факторов.
Среди ключевых барьеров можно выделить проблему привлечения инвестиций в осуществление инновационной деятельности; человеческий фактор и необходимость модернизации целого ряда образовательных программ подготовки специалистов существующим запросам стремительно развивающихся секторов экономики и общества. Современное общество и экономика диктуют новые требования к выпускаемым на рынок труда специалистам. Это должны быть, своего рода, универсальные специалисты с широкой базовой профессиональной подготовкой, способные применить свои компетенции в разнообразных смежных областях с учетом стремительно развивающихся технологий.
Университет обладает большим кадровым потенциалом. Множество ученых занимаются исследованием фундаментальных и прикладных проблем. Сам инновационный процесс зачастую очень длителен по времени. С момента научного открытия до внедрения его результатов в массовое потребление могут пройти десятилетия. Не умаляя значимости этих разработок, информант отмечает, что университетское научное сообщество демонстрирует некоторый консерватизм, «прирастание» к своим частным темам и нежелание интегрироваться в междисциплинарные проектные команды, что противоречит современной научной методологии. В связи с этим не только сам университет как субъект инновационной деятельности нуждается в трансформации, но и сознание каждого отдельно взятого ученого должно переформатироваться с учетом современных тенденций развития научного знания и требований, диктуемых временем.