Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Патриотическое самоопределение молодежи в контексте становления солидарной активности в российском обществе: теоретические проблемы исследования 24
1.1. Патриотизм в российском научном и интеллектуальном дискурсе 24
1.2. Патриотическое самоопределение российской молодежи: экспликация понятия и специфика социологического исследования 40
1.3. Патриотическое самоопределение молодежи в контексте становления солидарной активности в России: методологические границы исследования 54
Глава 2. Формы патриотического самоопределения молодежи и перспективы развития солидарной активности в России: ценностное и поведенческое измерение 74
2.1 Патриотизм как ценность в молодежной среде России 74
2.2 Формы патриотического самоопределения российской молодежи: поведенческое измерение 93
2.3 Специфика и перспективы развития солидарной активности в России в границах патриотического самоопределения молодежи 117
Заключение 142
Список использованных источников и литературы 148
Приложение 165
- Патриотизм в российском научном и интеллектуальном дискурсе
- Патриотическое самоопределение молодежи в контексте становления солидарной активности в России: методологические границы исследования
- Патриотизм как ценность в молодежной среде России
- Специфика и перспективы развития солидарной активности в России в границах патриотического самоопределения молодежи
Патриотизм в российском научном и интеллектуальном дискурсе
В российском научном и интеллектуальном дискурсе сложилось достаточно обширное пространство исследования патриотизма, который предстает в самых разнообразных ипостасях: как нравственное качество, чувство любви к Родине, идеологический конструкт, национальная идея, социальный ресурс, способ самоопределения и самоидентификации, компонент гражданской идентичности, деятельность, ценность и т.д.28.
Прежде всего следует обратиться к ценностной составляющей патриотизма в российском научном и интеллектуальном дискурсе, поскольку именно она выступает важнейшей в процессе самоопределения индивидом себя как патриота, как человека, соотносящего себя со своим народом, со своим Отечеством, с его историей и культурой. Только то, что близко, значимо, а значит ценно, становится основанием для чувства, которое принято называть любовью к Родине.
Анализ сложившихся представлений относительно патриотизма в его ценностном аспекте важен тем, что с его помощью можно проследить не только современное состояние научного дискурса в отношении данного явления, но и историю становления этих представлений, что отражается в специфике интеллектуального дискурса, сформировавшегося в России. И с этой точки зрения представляется важным проследить динамику развития этого дискурса в истории России, характеризующуюся достаточно противоречивыми, а порой и драматичными сюжетами, в свое время потрясшими интеллектуальное сообщество России.
Отголоски этого дискурса можно встретить и сегодня, когда на страницах научной и публицистической литературы мы встречаем негативно окрашенные мнения и позиции о патриотизме как социальном явлении. Но история появления этих негативных эмоций и смысловых нагрузок в отношении патриотизма своими корнями уходит в интеллектуальный дискурс, развернувшийся, как полагают исследователи29, с момента выхода в свет хорошо известных «Философских писем» П.Я. Чаадаева. Именно в них впервые патриотизм предстал в негативном свете, как представлялось современникам, при том, что сам Чаадаев не отрекался от Отечества, а даже, наоборот, признавался в любви к нему в своей «Апологии сумасшедшего» (1837 г.). Смысл его критики сводился к отрицанию слепой влюбленности, с которой и ассоциируется в его работах патриотизм, не связанный с деятельностью на благо свой страны, на ее познание и адекватную оценку.
Призывая отречься от иллюзий, он показывает, что такой «дурной патриотизм» есть зло, так как не позволяет увидеть пороки своей страны и направить социальную активность на их исправление. Такой патриотизм, с его точки зрения, – это способ бегства от реальности, способ укрыться от нее. И в этом смысле идеи Чаадаева, с нашей точки зрения, куда прогрессивнее тех, в которых фиксируются лишь призывы к любви к Отчизне без апелляции к необходимости деятельности, основанной на подлинном знании реальности.
«Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, только бы не обманывать»30, – эти слова Чаадаева можно рассматривать как квинтэссенцию его идей о патриотизме, хотя, безусловно, их резкость и жестокость до сих пор поражает и объясняет причины страстей и споров, которые эти слова вызвали в XIX веке. Думается, что и в современной реальности, появись такие слова, вызвали бы не меньшую по силе неприятия реакцию со стороны представителей самых разных общественных слоев и групп.
То, что послужило поводом для обличения патриотизма в России XIX века, не менее актуально смотрится и в современной реальности. Речь идет о характере взаимоотношений с Западом, о развитии российской культуры и цивилизации в целом в соотнесенности с западной цивилизацией и ее культурой, породивших извечный спор о специфике цивилизационного и социокультурного самоопределения России между двумя цивилизационными полюсами – Востоком и Западом. В современной реальности вновь обострившиеся взаимоотношения со странами Запада в очередной раз поставили перед Россией вопрос о самоопределении, о необходимости поиска собственного пути развития, что стало важным поводом для обращения к исторической памяти и патриотизму, к «русскому миру»31 как источнику осмысления собственного прошлого и конструирования российской идентичности в контексте цивилизационной самобытности России.
Таким образом, ценность патриотизма в чаадаевской интерпретации сводится к необходимости видеть реальность и правдиво смотреть ей в глаза, чтобы иметь возможность изменить свою страну, сделать ее достойной любви и уважения как со стороны своего народа, так и других народов.
Сегодня, с высоты имеющихся в российском научном дискурсе представлений и направлений в изучении патриотизма, мы можем свести идеи Чаадаева о дурном патриотизме к современной его трактовке как патриотизма идеологического, как идеологического конструкта, искусственно формирующегося для решения определенных, как правило, политических, целей и задач. Так, А.В. Лубский, в ходе осмысления интеллектуальной и научной траектории развития представлений о патриотизме в России, пришел к выводу, что патриотизм в России является не столько понятием, сколько концептом, наполненным различными идеологическими коннотациями и не имеющим четких понятийных очертаний и концептуальных границ32. И в большей степени это относится к понятию гражданского патриотизма, чрезмерно перегруженному идеологическими коннотациями.
Итак, мы можем констатировать, что интеллектуальный дискурс о патриотизме, возникший в результате выдвинутых Чаадаевым критических идей, не утратил своей остроты и актуальности и в современной реальности. И по-прежнему перед Россией и научным сообществом стоит вопрос о сущностных основаниях данного явления, которое на протяжении веков формировалось и развивалось как идеологически и ценностно окрашенное, причем в тесном переплетении и того и другого настолько, что порой сложно понять, где проходит граница между идеологическим и эмоционально-ценностным в восприятии патриотизма.
Специфика российского интеллектуального и научного дискурса о патриотизме проявляется также в том, что в нем само понятие патриотизма в его духовном аспекте срослось с понятием Родины, что, согласно мнению И. Сандомирской, по мере включения патриотизма в дискурсивные практики Родины стало фактором формирования ряда понятий с ярко выраженным политическим смыслом (родное правительство, родная партия, родное государство и т.д.) 33 . Именно поэтому и возникла эта интерпретация патриотизма как любви к Родине, куда в результате политизированности этого понятия были включены такие структуры, как государство, партии и т.д., а, значит, их тоже надо любить. Поскольку любовь к ним не может сформироваться естественным путем, как к родной земле, родному дому, улице, семье, с которыми ассоциируется Родина, ее следует формировать, а отсюда вывод: патриотизм нужно выращивать, конструировать, т.е. он имеет неестественный характер. Вот, собственно, и объяснение идеологической загруженности понятия «патриотизм», которое отличается своей неестественной природой от понятия «Родина».
Нельзя не сказать о том, что в научном дискурсе сложилось и такое направление, в котором не существует разделения между сущностными основаниями таких понятий, как патриотизм и Родина34, и это направление является одним из самых популярных в современной российской науке. Смысл его сводится к отождествлению патриотизма и Родины, т.е. патриотизм – это и есть Родина, это и есть любовь, которая автоматически закладывает в восприятие патриотизма то, что так обличал в нем Чаадаев, – слепую и преданную, самозабвенную, ничем не ограниченную любовь ко всему, что связано с Родиной. Естественно, такая слепая любовь, выраженная в понятии «патриотизм», не способствует критическому осмыслению Родины и стремлению исправить, искоренить то, что недостойно уважения, то, что нельзя в действительности любить.
В свете вышесказанного неудивительно, что сама ценность патриотизма современными российскими исследователями интерпретируется как в высшей степени политизированная35, а перед Россией вновь возник поставленный Чаадаевым вопрос о том, какой патриотизм нужен стране, каким он должен быть, чтобы чувство глубокой любви к ней носило осознанный характер, способный стать мотивом для деятельности на благо общества и государства. Современные исследователи связывают такое понимание патриотизма с понятием «гражданский патриотизм». Этот тип патриотизма характерен для государств с развитыми институтами гражданского общества и, соответственно, высокой правовой и гражданской культурой, в русле которой осуществляется становление гражданина и гражданского патриотизма, базирующегося на определенных нравственных и общественных идеалах, синтезирующих в себе любовь к Родине и высокое чувство ответственности за нее на основе развитого чувства гражданской ответственности.
Патриотическое самоопределение молодежи в контексте становления солидарной активности в России: методологические границы исследования
В условиях острого дефицита солидарной активности в российском обществе, когда именно она жизненно важна для адекватного российской реальности понимания происходящих перемен и решения социальных проблем, актуализируется поиск тех социальных ресурсов, которые смогут стать основанием для реализации общественного запроса на социальную солидарность, определяющую уровень взаимной ответственности власти, общества и государства 89 . Одним из таких социальных ресурсов, обладающих мощным солидаристским потенциалом90, является патриотизм. В этой связи патриотическое самоопределение российской молодежи приобретает значение не только как акт личностного становления и самоорганизации молодежи, но и как фактор солидаризации общества под эгидой разделяемых социумом патриотических ценностей и установок, осуществляемых патриотических практик.
Социологический анализ данной проблемы предполагает не только определение методологических оснований патриотического самоопределения молодежи, что было сделано нами в предыдущей части данной работы, но и солидарной активности, с тем чтобы было сформировано целостное методологическое пространство исследования проблемы патриотического самоопределения российской молодежи в контексте становления солидарной активности.
Напомним, что патриотическое самоопределение в нашей интерпретации – это реализуемый на основе сложившихся знаний, ценностей, представлений, установок о патриотизме выбор индивидуального способа жизнедеятельности, отражающего отношение индивида к своему Отечеству и народу. В зависимости от того, каким смысловым контекстом наполнено понимание патриотизма, выбранное молоджью в качестве нормативного образца, формируется патриотическая культура, определяющая характер патриотических практик, их направленность и интенсивность, конструктивность или деструктивность. От этого, в целом, зависит то, какое направление примет процесс патриотизации в обществе, какой тип патриотизма станет доминантным и детерминирующим социальные практики, поскольку каждый тип патриотизма ориентирует на конкретный формат взаимоотношений государства и общества, на конкретное отношение к государству, на роль гражданина в общественных процессах. Каждый тип патриотизма, по сути, связан с определенным типом общественного порядка и политического строя. Мы уже писали о том, что гражданский патриотизм получил развитие в странах с развитой системой гражданских институтов и развитым гражданским обществом.
Соответственно, ориентир на становление и развитие в России гражданского патриотизма и гражданско-патриотического воспитания, о котором сегодня все чаще и чаще пишут ученые 91 , автоматически закладывает вектор общественно-политического развития в демократическом ключе, связанном со становлением гражданского общества, правового государства. Совсем в другом ключе будет развиваться общество в контексте общественно-политического строя и специфики отношений общества и власти, если по-прежнему в России будет сохраняться веками складывавшийся государственный тип патриотизма, ориентирующий на служение государству как высшей ценности и основного актора общественного развития. И сейчас ряд ученых ратуют за продолжение этой линии патриотизации российского населения, в том числе в процессе патриотического воспитания молодежи, обосновывая это стоящими перед страной геополитическими задачами, связанными с сохранением суверенитета и территориальной целостности государства92.
Тем не менее перед Россией стоят и другие, с нашей точки зрения, более важные задачи, связанные с формированием гражданской идентичности и повышением солидарной активности, и эти задачи требуют иного подхода к патриотизму и патриотическому воспитанию молодежи.
Требуется формирование такого типа патриотического сознания и патриотической культуры молодежи, который будет логично сочетаться с понятием гражданственности, и основная проблема заключается в том, что в российских реалиях наблюдается значительный плюрализм понимания патриотизма, отражающийся в том числе и в дискурсивных исследовательских практиках. Так, по мнению ученых, в социологии это понятие предстает в виде ценности, обеспечивающей возможность самого существования и жизнедеятельности общества как социокультурной общности и гражданской нации; в виде результата конструктивистских воздействий, направленных на социальное самоопределение индивидов; в виде политического конструкта и инструмент политического управления; в виде основного компонента гражданственности, гражданской культуры и гражданской идентичности; в виде гаранта национальной безопасности в контексте социализационного, идентификационного и солидаристского потенциала патриотизма 93 . Как видим, гражданский патриотизм, представленный в этом перечне, связан с понятиями гражданственности, гражданской культуры и гражданской идентичности и является одной из возможных форм социального самоопределения, связанных со становлением гражданского общества.
В социологии также популярен подход, при котором на основе критериев наличие/отсутствие критики государства, свободы слова выделяются такие типы патриотизма, как конструктивный и негативный (слепой)94. Негативный тип патриотизма связывается с отсутствием свобод, возможности критики государства и такими явлениями, как авторитаризм, шовинизм, национализм. Противоположный вариант, допускающий свободу слова, критику государства и, естественно, высокую субъектную роль граждан в управлении общественными процессами, соотносится с понятием гражданского патриотизма.
Соответственно, выбор того или иного типа патриотизма в процессе патриотического самоопределения, соотнесенного с указанными критериями, закладывает вектор патриотического самоопределения – конструктивный или деструктивный. В первом случае патриотизм является источником активной гражданской позиции, направленной на конструктивную критику сложившейся реальности и готовность к ее изменению, а во втором – источником принятия реальности, конформистской установки как следствия слепой преданности и любви к Родине, государству без сформировавшейся установки на критическое осмысление реалий и перспектив позитивного изменения.
И в том, и в другом случае в основе патриотизма – эмоциональное чувство привязанности и любви к своему Отечеству, к своему народу, к родной земле, к государству. И в том, и в другом случае патриотизм является значимой ценностью, обеспечивающей существование и жизнеспособность государства и общества, но смысловые контенты патриотизма, дифференцирующиеся по разным критериальным основаниям, создают различный ресурсный потенциал патриотизма и механизм его воспроизводства. В первом случае – это механизм гражданской и патриотической самоорганизации и реализации патриотической субъектности в виде конкретной деятельности, направленной на благо общества и государства, защиту прав и интересов граждан, а во втором – механизм политического конструирования патриотической реальности и патриотического сознания, предполагающий прежде всего защиту интересов и потребностей государства и власти.
Более того, и в первом, и во втором случае высокий уровень патриотизма способен обеспечить необходимый для решения общественных задач уровень солидарной активности, но вектор и результаты этой активности будет различными. В первом случае – конструктивного патриотического самоопределения молодежи в форме гражданского патриотизма – солидарная активность общества будет направлена на решение задач в области формирования, поддержания и развития гражданского общества, гражданских институтов и гражданских прав, а во втором – на решение задач, инициированных властью и, как правило, связанных с ее интересами, в российской реальности не пересекающимися с интересами молодежи и населения в целом.
Патриотизм как ценность в молодежной среде России
Начиная с 2010 года в России активно реализуется государственная программа по патриотическому воспитанию граждан119, свое комплексное выражение нашедшая в Государственной программе «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016–2020 годы», где четко определены приоритеты, связанные с первостепенным вниманием к детям и молодежи как объектам патриотического воспитания. И результаты этой политики государства не заставили себя ждать – номинальный уровень патриотизма во всей стране и во всех возрастных группах, как показывают социологические исследования, очень высокий: об это говорят данные ВЦИОМ (2016) – порядка 80% российского населения считают себя патриотами120. К таким же результатам пришли сотрудники ФОМ в 2017 г.: 78% россиян относят себя к патриотам (среди них чаще других так считают люди с высшим образованием и материально обеспеченные), а на вопрос о том, обязательно ли каждому гражданину быть патриотом, 68% ответило, что это – личное дело каждого, и только 30% считают иначе – что каждый гражданин должен быть патриотом121. При этом 40% опрошенных считает, что патриотизм в большей степени присущ пожилому населению России, 28% полагают, что людям среднего возраста, и 10% – молодежи. Сама молодежь также убеждена, что наиболее патриотичной является пожилое население страны (41%)122. Вместе с тем опросы показывают, что молодежь в своем большинстве также демонстрирует достаточно высокий уровень патриотизма, причем в самых разных регионах страны: в Дагестане123 , в Смоленской, Тамбовской, Орловской, Архангельской, Курской, Псковской, Свердловской областях, г. Севастополе, Республике Крым 124 , а также в Ростовской, Пензенской, Волгоградской областях и др. 125 . Однако приоритетной ценность патриотизма в системе ценностей российской молодежи не является.
Результаты социологического исследования 2017 года на тему «Опыт организации патриотического воспитания в организациях высшего образования» в рамках реализации Программы развития деятельности студенческих объединений ФГБОУ ВО «Адыгейский государственный университет»(2017 год), в котором мы приняли непосредственное участие, явно зафиксировали эту ситуацию в студенческой среде России, и данные этого исследования мы хотим привести более подробно с целью выявления ценностных оснований патриотизма в молодежной среде в комплексе с другими источниками всероссийского и регионального масштаба.
Указанное исследование было проведено на основе всероссийской выборки, в которую были включены 12 вузов из Центральной части, Поволжья, Юга России, Урала, Сибири и Крыма (более подробно выборку с обоснованием включенных в исследование вузов см. В Приложении № 1).
В ходе исследования мы стремились выявить взаимосвязь между функционированием системы организации патриотического воспитания в вузе и социальными практиками студенческой молодежи в процессе формирования ее патриотического сознания посредством выявления мнений и оценок студенческой молодежи относительно организации работы по патриотическому воспитанию в вузе. В исследовании приняли участие студенты (1178 чел.) и эксперты (100 чел.). Результаты исследования и их аналитическая интерпретация позволили прийти к ряду важных заключений.
В частности, было выявлено, что патриотизм патриотичность ярко выраженной характеристикой ценностного мира современной студенческой молодежи является только для 18% опрошенных, уступая материальным ценностям, социальной активности, ориентации на получение образования (табл. 1).
Тем не менее среди ценностей, значимых для развития российского общества, патриотизм в ответах респондентов занял более высокую ранговую позицию – четвертую (см. табл. 2), уступив таким ценностям, как «справедливость» (86,5%), «свобода» (54,6%), «равенство» (51,1%).
При этом, большинство опрошенных респондентов (77,6%) считают себя патриотами: (33,3% твердо уверены в этом и 44,3% – скорее всего могут назвать себя патриотами (см. табл. 3).
Примечательно, что, как и в опросе ФОМ, большинство опрошенных студентов (73,1%) считает, что быть патриотом или не быть – личное дело каждого, а позиции, что каждый гражданин должен быть патриотом, придерживается только 21,5% из числа опрошенных нами респондентов.
Результаты нашего исследования выявили общероссийскую тенденцию в отношении патриотизма, который для большинства опрошенных респондентов связан с эмоционально-чувственными компонентами – «гордостью за страну» и «любовью к Родине» – 53,4% и 53,1% соответственно. Значимыми оказались также позиции, связанные с готовностью сделать свою страну лучше, встать на ее защиту, знанием ее истории, гордостью за ее героическое прошлое (см. табл. 4).
Таким образом, идентификация патриотически настроенного гражданина основывается на восприятии патриотизма как нравственной ценности, как идентификационного механизма (сопричастность к судьбе, героическому прошлому, культуре, истории и т.д.) и деятельностной компоненты, которая носит широкий спектр – от готовности сделать свою страну лучше (44,5%) до готовности встать на защиту в случае угрозы (39,2%); готовности к самопожертвованию во имя страны, малой родины (31,7%) и готовности жить и трудиться в своей стране (30,8%).
Левада-Центр, осуществляющий мониторинг патриотических настроений граждан России, зафиксировал стабильную ситуацию в отношении гордости за страну, сформировавшуюся в последние годы. В ноябре 2017 года уровень гордости за страну сохранил, в целом, значения 2014–2016 годов: 83% опрошенных российских граждан испытывают чувство гордости от того, что живут в России, хотя гордость за современную Россию испытывает меньшее количество россиян – 67%126 . Специалисты Левада-Центра отмечают, что в России всегда патриотизм ассоциировался с любовью к Отечеству, и эта, сформировавшаяся еще в имперский период традиция, связанная с эмоциональной и личностной окраской патриотизма, сохраняет свои приоритетные позиции и в современное время, так как для большинства россиян патриотизм ассоциируется с любовью к Родине, а не с активной позицией (работой на благо страны для изменения положения дел в стране), что особенно заметно проявляется среди молодежи127.
К такому же выводу пришли ученые, опросившие пензенскую студенческую молоджь128: на вопрос «Кто такой «патриот?» были получены ответы – человек, любящий свою родину, родителей и т.д. (48%); человек, который ведет за собой народ вперед (31%); человек, готовый пожертвовать своей жизнью ради блага своей страны (21%). Схожие результаты были получены в ходе опроса молодежи Дагестана в исследовании М.М. Шахбановой, было установлено, что к патриотам прежде всего следует относить тех, кто любит свою Родину (61,5%), гордится своей страной (55,9%), стремится улучшить жизнь в стране (53,0%), хотя значимыми оказались и такие позиции, как говорить о России правду, какой бы неприятной она ни была129.
Исследование ВЦИОМ (2017 г.) жестко зафиксировало эмоциональную оценку патриотичности и непатриотичности: более половины россиян (77%) не считают патриотами тех, кто не чувствуют любви к России, а также тех, кто не знает государственной символики страны (61%)130.
В нашем социологическом исследовании также было зафиксировано, что, по мнению студентов, нельзя считать патриотами тех, кто не чувствует любви к Родине. Эта позиция заняла верхнюю строчку (86%) в числе других мнений относительно непатриотичности, что подтвердило приоритет эмоциональной составляющей восприятия патриотизма в студенческой среде России. На втором месте в числе непатриотов оказались те, кто «расточительно используют природные ресурсы, загрязняют природу» (75,9%), на третьем – те, кто «не чувствуют любви к государству» (65,7%). Очевидно, что студенты не разводят в своем сознании «общество» и «государство», а потому любовь к Родине и государству для них почти тождественны, что отражает ментальные традиции формирования патриотизма в России, заложенные еще Петром I131.
Обращает на себя внимание также то, что опрошенная нами студенческая молодежь не настроена отрицательно в отношении других государств, обществ и культур, о чем свидетельствует тот факт, что, судя по результатам опроса, проживание в другой стране, наличие двойного гражданства (57,0%), наличие бизнеса в другой стране (63,2%) и тем более отдых за границей (77,2%) не являются маркерами отсутствия патриотических чувств у людей. Соблюдение законов, знание истории своей страны, служба в армии во главе с любовью к Родине – вот признаки патриота, согласно мнению респондентов (см. табл. 5).
Специфика и перспективы развития солидарной активности в России в границах патриотического самоопределения молодежи
Исходя из полученных результатов, можно подчеркнуть, что патриотизм сегодня, как для молодежи, так и для российского общества в целом, служит способом присоединения к большинству, единения вокруг общих целей и задач, которые определяются государственной политикой и курсом правящей власти. Но можно ли сказать, что современное российское общество солидарно? Если да, то какой характер носит эта солидарность? Что является источником единения россиян и способна ли реализуемая на данный момент солидарная активность решить сложные и противоречивые социальные проблемы, которые уже не одно десятилетие волнуют все общество. Среди них: высокий уровень бедности и социального расслоения176 (при этом большой процент бедности, как отмечают социологи, среди работающих людей 177 ); высокий уровень институционального, межгруппового и межличностного недоверия в обществе178; высокий уровень правового нигилизма, преступности, коррупции179; кризис социальной сферы, проявляющийся в деструктивных явлениях в области образования, здоровья, труда, культуры, науки и т.д., что актуализировало проблему социальной справедливости, о которой мечтают россияне180, потому что понимают, что не в силах изменить сложившийся социальный порядок; неразвитость гражданских институтов и структур, отсутствие диалоговой площадки между обществом и властью и, как следствие, рост политической апатии, пессимизма и экстремизма, особенно в молодежной среде181.
Перечень проблем, которые стоят перед Россией и обществом, можно было бы продолжить, но для нас важно то, что их решение требует объединение усилий всех граждан страны с пониманием того, что перекладывание ответственности на плечи государства, как это делалось всегда и во все времена в России (и эта модель социального поведения, как доказали ростовские ученые, воспроизводится в современных социальных практиках россиян по причине исторически сформировавшихся ментальных программ 182 ) не позволит решить те проблемы, которые есть сейчас и требуют гражданского участия и солидаристских практик. Но готово ли российское общество к такому сценарию решения проблем, к такому алгоритму деятельности?
Вопросов на повестке дня современной России стоит множество, и не на все из них можно получить исчерпывающие ответы. Более того, ответы могут значительно разниться в зависимости от того, какой при этом используется подход, какие цели ставит перед собой тот, кто задает вопросы.
Мы попытаемся распутать этот пучок противоречий, связанных с солидарной активностью в России в сложившихся условиях, и показать перспективы ее развития в контексте патриотического дискурса и патриотического самоопределения молодежи, что, как мы определили, может выступать в двух формах (прагматической и романтической) с деструктивными и конструктивными последствиями в зависимости от смыслового и деятельностного наполнения этих форм.
Итак, если обратиться к проблеме солидарности в России и к ряду эмпирических данных, то можно сказать, что за последние годы уровень сплоченности и единения граждан явно вырос на фоне роста гордости за страну (около 60% россиян, согласно данным Левада-Центра за 2017 г., гордятся страной и 83% тем, что живут в России183), ее достижения, события прошлого и настоящего (среди последних безусловное первенство, как следует из опроса ВЦИОМ 2016 года, отдается присоединению Крыма, проведению Олимпиады в Сочи и наращиванию военной мощи страны184). Уровень национального самосознания буквально взлетел, что актуализировало другую проблему: рост ксенофобии в стране и вырождение патриотизма в национализм.
Для этих опасений есть серьезные основания. Мы уже писали о том, что россияне в свом подавляющем большинстве считают, что в России по-особому любят Родину, что в России особенный патриотизм, что российский народ особый и не просто особый, а имеющий особенное значение для всего мирового сообщества. Эти социальные настроения и народная самооценка из года в год растут и уже достигли исторического максимума – так полагают эксперты Левада-Центра, проводившие на протяжении ряда лет замеры по этому показателю и отмечающие, что великодержавные амбиции в 2017 г. продемонстрировали 64% опрошенных россиян против 32% тех, кто считает, что русские – такой же народ, как и другие (см. рис. 2)185.
Для сравнения: в 1992 г. только 13% опрошенных, по данным Левада-Центра, говорили об особой роли русских в мировой истории. Великодержавные настроения граждан страны проявились также в том, что Россию считают великой державой 72% опрошенных россиян (в 2016 – 64%)186 . Не можем не привести в свете представленных данных мнение специалиста в области социологии молодежи Е. Омельченко, которая совершенно отчетливо указала вектор рисков, связанных с проводимой государством политикой патриотизации в имперском стиле. В частности она пишет следующее: «С патриотизмом в рамках молодежной политики нужно обращаться очень аккуратно. Преувеличенная гордость, которая базируется на успехах в Великой Отечественной войне, и имперски ориентированные амбиции формируют высокий уровень ксенофобии. Здесь очень тонкая грань между патриотическими и национал-патриотическими чувствами.
Современные реалии таковы, что люди все равно будут перемещаться по миру, искать для себя лучшие условия, и конфронтация отношений межэтнических, межкультурных, межрелигиозных нежелательна. Если патриотизм не дополнен критическим отношением к прошлому, в том числе к войне, если он переходит почти в религию, нерациональную, не подтвержденную рациональным знанием веру, это достаточно опасно»187. И, действительно, сегодня гордость за страну, ее всплеск построены, преимущественно, на прошлом, на истории, не ее героизации. В уже указанном исследовании Левада-Центра выявлено, что в первую очередь с мыслью о своем народе у опрошенных связывается история (46%), затем – место, где человек родился (39%), а следом – «земля, на которой мы живем» (38%)188. Формирование великодержавных настроений россиян, которое их объединило вокруг идеи о величии России и ее народа, стало возможным благодаря знаковым для истории страны событиям и прежде всего присоединению Крыма. Этот феномен называется учеными крымским синдромом, крымской мобилизацией, но уже сегодня они говорят о том, что этот эффект не вечен, хотя, как показало исследование Левада-Центра в марте 2018 года, более 80% россиян поддерживает присоединение Крыма к России и 70% россиян считает, что это присоединение принесло стране больше пользы, чем вреда189. Сейчас «крымский синдром» поддерживается в том числе за счет антироссийской политики Запада, несправедливой, как полагают россияне объединяющиеся вокруг идеи об общих врагах России, хотя эта борьба с врагами уже, как полагают социологи, прошла свою активную фазу. Однако выработавшийся механизм под названием защитный национализм продолжает оставаться актуальным и устойчивым на протяжении ряда лет, поскольку апеллирует к историко-культурному ядру российского народа. На этом выстраивается идеология «особого пути» России190, особой миссии российского народа, особой демократии и даже, как мы уже отмечали, особого патриотизма.
Таким образом, солидарная активность в современной российском обществе, формирующаяся на базе патриотического дискурса и формируемой властью повестки дня, имеет по существу, мобилизационный характер, отвечающий в высшей степени актуализированной и политизированной реальности, связанной с новым этапом самоопределения России в системе международных координат, и кризисными явлениями, сопровождающими этот процесс.
Но что в основе этой солидарности, если олицетворением России для современных россиян является не ее народ, не его единство и сплоченность (так считают только 8% граждан России, согласно опросу ВЦИОМ 2017 г.), а, как полагает 46% россиян, официальные символы (флаг, гимн, герб)191? Можно ли считать российский народ реально солидарным и какова содержательная сторона и цена такой мобилизационной солидарности, если социологические данные говорят о том, что российское общество остается расколотым по различным основаниям, а единение проявляет в том, что говорит об отсутствии единства в полиэтничном пространстве страны? Так, опираясь на данные исследования ВЦИОМ «Вместе или порознь?» за 2016 год, можно констатировать, что в современном российском обществе накопилась масса противоречий на почве неприязни между различными социальными группами, слоями, общностями (см. табл. 21)192.