Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические предпосылки исследования проблемы коммуникативных отношений власти и общества в современной России 19
1.1. Теоретические подходы к изучению коммуникативных отношений власти и общества в России 20
1.2. Коммуникативное взаимодействие российской власти и общества в дискурсе диалоговых отношений 33
1.3. Методологический конструкт исследования коммуникативно- диалоговых отношений власти и общества
Глава 2. Диалоговые характеристики отношений власти и общества в современной России 68
2.1. Отношения власти и общества в России: характеристики диалоговой субъектности 69
2.2. Качество коммуникативности как индикатор состояния диалоговых отношений власти и общества в России . 88
2.3. Тенденции и перспективы развития диалога власти и общества в процессе формирования гражданского общества в России .104
- Коммуникативное взаимодействие российской власти и общества в дискурсе диалоговых отношений
- Методологический конструкт исследования коммуникативно- диалоговых отношений власти и общества
- Качество коммуникативности как индикатор состояния диалоговых отношений власти и общества в России
- Тенденции и перспективы развития диалога власти и общества в процессе формирования гражданского общества в России
Коммуникативное взаимодействие российской власти и общества в дискурсе диалоговых отношений
Приступая к анализу различных, наиболее полно утвердивших себя в исследовательском проблемном поле теоретико-методологических подходов к анализу процессов коммуникативного взаимодействия власти с обществом, отметим ряд особенностей, во многом определяющих проблемное поле исследования такого рода отношений.
Во-первых, это многообразие подходов по их предметному (среди которых явно превалирует политологический) или методологическому (парадигмальный, коммуникативный, социокультурный и т. д.) основанию, что накладывает определенный отпечаток на полноту теоретического воплощения целостного системного начала рассматриваемого феномена.
Во-вторых, это разнохарактерность сущностного определения сторон коммуникативного взаимодействия, поскольку в научный оборот вводятся различные диалогизирующие стороны. Наиболее часто в таком качестве выступают: «власть – народ»; «власть – население»; «государство – общество»; «структуры публичной власти – гражданское общество»; «государство – гражданское общество»; «власть – общество» и т. д. Естественно, каждая из этих пар коммуникативного взаимодействия имеет свой предмет отношений, отвечающий на вполне конкретный вопрос, связанный с целевой задачей исследования.
В-третьих, среди достаточно широкого диапазона исследовательских подходов общим характерным признаком является то, что здесь представлен «…формат определенного коммуникативного взаимодействия его акторов… , берущий за основу принципы идеологичности, масс-ориентированности, интенциональности, информативности, национально-культурной специфики»1. Заметим, что набор свойств, представленных автором в данном случае, может существенно меняться под влиянием определения предмета исследования. При этом следует обратить внимание, что, поскольку коммуникация имманентна любому виду дискурса, использование понятия «коммуникативный» в дискурсе взаимодействия сторон призвано подчеркнуть его направленность на формирование двусторонних информационных потоков, обеспечивающих равноправную коммуникацию.
Уточним, что коммуникативное взаимодействие в контексте предлагаемого подхода, опирается на понимание коммуникации, основывающейся на идее отношений субъект-субектного характера, во взаимно ориентированном, т. е. подразумевающем обратную связь, диалог овом режиме. Поскольку, как подмечают некоторые исследователи, «за прошедшие два–три десятка лет проявился некий «диалогический поворот», который стал предметом обсуждений не только политологов, но и социологов, – по аналогии с известным «лингвистическим поворотом» в гуманитарном знании»2.
С этой точки зрения, возникает вопрос, связанный, с одной стороны, собственно с тем, насколько полно сам предмет исследования позволяет представить природу возникающих диалоговых отношений; с другой – насколько полно он дает возможность каждой из сторон субъектно взаимодействовать во всем пространстве отношений, равно используя социокультурные механизмы нахождения взаимопонимания, поскольку «анализ свидетельствует о том, что существующая ситуации в административном управлении население на сегодняшний день не является полноправным партнером, участвующим в процессах территориального управления. С этой точки зрения, основной сложностью выступают
В-четвертых, в данном дискурсе необходимо определиться со смысловым пониманием самого термина «диалог», поскольку в последние годы в научной литературе можно встретить достаточно интересные попытки обоснования отдельных форм диалога (политический, гражданский, социальный и т. д.) в качестве конкретных категорий науки. К примеру, определяя социальный диалог как основную форму социального партнерства по аналогии с имеющимися трактовками в западноевропейской литературе, А.В. Зайцев включает его в более широкое, по его мнению, понятие диалога государства и гражданского общества. При этом он анализирует сложившиеся в практике Евросоюза, не являющегося собственно государством, формы гражданского диалога в трех его проявлениях («вертикального», «трансверсального» и «горизонтального»), приходя к выводу о том, что и гражданский диалог нельзя отождествлять с диалогом государства и гражданского общества. Таким образом, появляется потребность в категории, принципиально отличающейся от уже вошедших в практику исследования диалоговых отношений, но не воспроизводящих в полной мере их сущностное отличие. В результате, автор предлагает такую категорию, позволяющую выразить новую сущность диалога такого уровня. Он утверждает: Диалог между государством и гражданским обществом можно определить как делиберативное интерсубъективное взаимодействие на основе двухсторонней (многосторонней) коммуникации с целью нахождения взаимопонимания между властью и социумом, поиска и выявления общих интересов, транспарентного определения социальных позиций, согласования намерений, разрешения конфликтных ситуаций, регулирование совместных
С учетом вышесказанного, если коротко охарактеризовать основные теоретико-методологические подходы, представленные в проблемном поле исследования коммуникативного взаимодействия в российской действительности, то можно остановиться на следующих. Политологический – выступает как некоторая «конфигурация взаимодействия, переговорный процесс и партнерство, строящиеся на принципах дискурсивного равноправия между субъектами политической коммуникации, стремящимися к взаимопониманию и достижению взаимовыгодного результата, учитывающего широкий спектр существующих мнений и интересов»2. При этом необходимыми условиями диалога в политике автор считает: во-первых, наличие политического плюрализма, во-вторых, обладание субъектами диалога политической толерантностью, и, в-третьих, их коммуникативную компетенцию, умение слушать, понимать и идти навстречу друг другу ради сохранения мира, стабильности и преодоления разногласий.
Методологический конструкт исследования коммуникативно- диалоговых отношений власти и общества
Одно из характерных проявлений когнитивного модуса в его отрицательном значении – это демагогия, которую многие политологи считают неизбежной формой поведения политического деятеля, в полной мере реализуемой на современной российской политической сцене. Как известно, демагог создает себе популярность посредством лживых и безответственных обещаний, обмана, лести, манипулирования сознанием людей, спекуляции на их чувствах. Тем самым, власть внедряет в общественное сознание заведомо ложные представления о действительном положении дел в стране и обществе.
Поскольку в оценочном аспекте в общественном сознании неизбежно возникают «знания-отношения», что затрагивает сферу чувств и сложившихся стереотипов, то помимо когнитивного, непосредственно задействованным оказывается и эмотивный аспект (модус) диалоговых отношений. Эмотивный модус предполагает использование таких понятий, как симпатия, сочувствие, эмпатия, доверие, толерантность, индифферентность, антипатия, неприятие, отторжение и т. п. Следует отметить, что наиболее существенную роль в содержательном плане здесь играют различного рода социальные стереотипы. Они составляют своеобразный ресурс эмоционального реагирования, определяющий степень открытости/закрытости в возможности диалогового характера общения.
Невнимание к конструктивному использованию этого модуса любым из акторов коммуникативного взаимодействия приводит к одной из серьезнейших социальных болезней современного российского общества. В частности, одной из самых сложных проблем, препятствующих построению гражданского общества в России, специалисты называют недоверие к власти. Это считается основной причиной, тормозящей развитие демократических институтов и политической системы в нашей стране.
С другой стороны, дефицит доверия, возведенного в ранг стереотипа, является одним из наиболее сильных обстоятельств, обеспечивающих действие социального механизма сдерживания возможности установления диалоговых отношений.
Показателем слабости общества перед лицом государства являются соответствующие характеристики эффективного (поведенческого) модуса диалоговых отношений между обществом и властью. Этот модус предусматривает применение таких понятий, как взаимодействие, сотрудничество, столкновение, противодействие, разнонаправленная активность, конфликт.
С одной стороны, по свидетельству социологов, одной из причин социальной и политической пассивности выступает инстинкт самосохранения россиян, предпочитающих наименее опасный для себя стереотип поведения. С другой – почти три четверти россиян отвергают свою личную ответственность за происходящее в стране, поскольку не имеют возможности влиять на власть. Оправдывая противоречие между недовольством ситуацией и неготовностью к активным действиям, направленным на ее изменение, люди часто прибегают к спасительным рассуждениям типа: смена власти равнозначна замене шила на мыло и т. п.1
Учет модусной стороны диалоговых отношений в социологическом дискурсе, позволяет не только почувствовать усиление напряженности между социальными акторами, но и отчетливо увидеть и измерить, по каким аспектам диалоговых отношений (т. е. в рамках каких модусов и их разновидностей) эта напряженность достигает наибольшей степени и представляет наибольшую опасность как для участников конкретных отношений, так и для более широкого сообщества. Кроме того, в ходе анализа можно обнаружить еще одну важную характеристику – степень рассогласования между модусами, а также между их разновидностями, которую полезно учитывать для определения диалогового здоровья или
Рассуждая о модусном проявлении диалоговых отношений между обществом и властью, нужно иметь в виду следующее. «Выделенные выше три основных аспекта, или модуса, диалоговых отношений – когнитивный, эмотивный и эффективный – далеко не всегда представлены в реальных диалоговых ситуациях в «чистом виде», в четкой обособленности друг от друга. Эти ситуации часто представляют собой некоторое совмещение и взаимоналожение различных модусов (т. е. реализуются одно-, двух- и иногда трехмодусные диалоговые ситуации)»1.
При этом в одной и той же диалоговой ситуации модусы могут различаться по своему удельному весу (более или менее полной представленности, выраженности), а также по признаку доминирования (одни более значимы и влиятельны в данной диалоговой ситуации, чем другие, одни доминируют над другими)2. Последнее весьма существенно в контексте анализа диалоговых отношений между властью и обществом, ибо нацеливает на поиск того самого, наиболее влиятельного модуса, опираясь на который можно эффективнее воздействовать на характеристики, относящиеся к другим, «подчиненным» модусам.
Казалось бы, труднее всего дается людям «эффектив» и, значит, именно он должен всегда больше всего цениться. Действительно, очень часто люди чувствуют, что плохо, понимают, почему плохо, но выйти на борьбу с этим «плохо» почему-то не решаются. И все же нередко наиболее важно по-настоящему это понять прежде чем действовать. Все зависит от конкретных обстоятельств, социального контекста. Но для определенных ситуаций, в пределах конкретного пространственно-временного сегмента социальной реальности доминирующий модус (или некоторую его разновидность)
Качество коммуникативности как индикатор состояния диалоговых отношений власти и общества в России
Напомним, что наряду с критериями, характеризующими степень субъектности во взаимодействии власти и общества, в соответствии с предложенной в работе концепцией, вторая группа критериев, в основе которой лежит качество коммуникативности, проявляющее себя в виде универсальных свойств, собрана вокруг таких индикаторов, как характер и степень взаимопонимания, доверия, согласованности. Как показывает анализ качества субъектной составляющей коммуникативно-диалогового взаимодействия власти и общества, ее возникающая асимметрия требует конструктивного изменения самого характера их взаимодействия. При безусловной прозрачности действия социальных механизмов диалогизации, следует учитывать и возрастающую потребность общественного сознания в преодолении «дистанции власти», благодаря которой появляется социальная основа фактической неподкотрольности власти тому самому обществу, которое и делегировало ей властные функции. Как свидетельствуют результаты социологических исследований, у общества нет адекватных, институционально оформленных социальных механизмов осуществления контрольных функций за системой осуществления властных полномочий1 (табл. 9).
Подобное положение вещей не может не вызывать чувства отчужденности, создавая при этом как социальную напряженность, так и порождая ощущение недоверия к власти как к некоей абстракции, так и к ее конкретным уровням и отдельным представителям. Отсюда и вырастает проблема доверия как некоторой движущей силы диалогизации отношений.
С другой стороны – необходимо учитывать и те изменения, которые происходят в индивидуальном сознании россиян, вступающих в весьма противоречивые отношения с ментальной природой чувства доверия, укоренившегося в российском национальном самосознании. Речь идет о том, что динамика уровня доверия в российском обществе в последнее время приобретает отрицательный характер. Так, количество опрошенных россиян, которые считали, что в 1991 году доверие можно было оказывать к большинству людей, в 2,5 раза превосходит долю опрошенных, которые склонны выражать доверие большинству людей сегодня (37,4% против 15,2%). Кроме того, существует немалый процент полагающих, что в условиях современности надо с людьми всегда быть осторожными (56,4%) (в 1991 году так считало 37,4%), а к данной позиции смело можно отнести и категорию недоверия, что увеличивает процент россиян, которые не доверяют людям, до 71,6%1.
Возникает ситуация, которую можно на языке права квалифицировать как «всеобщая презумпция виновности», которая как бы оправдывает невысокий уровень доверия. Это хорошо демонстрирует результат проведенного сравнительного анализа характера отношений доверия между людьми в дореформенный период и в настоящее время2 (рис. 1). Российского общества: социологическое измерение. него характерны взаимное безразличие, ограниченность реципрокного (т. е. того, который основывается на взаимном выполнении обязанностей) поведения «родственно-дружеским» кругом, а чувство долга измеряется масштабами семьи»1. Согласно данным ВЦИОМ, современные россияне в большей степени оказывают доверие самым близким родственникам: 62% полностью им доверяют, в какой-то иной степени - 32% и 4% – не доверяют. Намного меньше доверяют люди своим друзьям: доверяют полностью - 34%, 54% – в какой-то другой степени и 7% совсем не выказывают им никакого доверия2.
Между тем, по мнению одного из ведущих философов современности Ф. Фукуямы, с которым солидаризируется значительная часть представителей социально-гуманитарной мысли, только общества с высоким уровнем доверия способны к стабильному развитию и процветанию в отличие от тех, которые испытывают дефицит доверия3. Что касается российского общества, то для него в условиях нестабильного, кризисного состояния, несправедливого социального порядка характерен крайне низкий уровень общественного доверия4.
Это состояние обостряет необходимость поиска такого социального механизма, который помог бы сплотить различные слои и группы населения, гармонизировать социально-политические и социально-экономические интересы, предотвратить острые политические, этнические, религиозные и иные конфликты, достичь консенсуса по наиболее острым и важным вопросам жизни общества, наладить сотрудничество и тесное
В общественном сознании россиян обозначились как минимум два пути к преодолению конфликтогенных ситуаций, способных дегармонизировать общественные отношения и добиться той степени солидарности, которая в состоянии решить проблему социетальности, основанную на преодолении состояния недоверия, имеющего разные основания. Речь идет о принципе «антропосоциетального соответствия»2 как соответствия персонифицированных личностно-поведенческих характеристик и социетальных характеристик общества, в результате которого и возникает основание для преодоления недоверия как барьера взаимодействия разных субъектностей, в том числе и взаимодействия власти и общества. Определенные основания для такого подхода заложены в одной из социологических типологий доверия, которая выделяет три уровня существования доверия: межличностный (доверие к другому); организационный (доверие внутри организации, между ними и доверие к организации как таковой); социетальный (по сферам общества и социальным институтам)3.
Тенденции и перспективы развития диалога власти и общества в процессе формирования гражданского общества в России
В завершении представленной работы еще раз привлечем внимание к тому, что ее актуальность продиктована вектором развития системы общественных отношений в России, которая на разных ее этапах, существенным образом видоизменяет социальную практику взаимодействия власти (в разных ее проявлениях) и общества (во всем многообразии его структуры), каждый раз по-новому поднимая проблему их коммуникативного взаимодействия. Исторически сложилось так, что выполняя регулятивные функции, направленные на сохранение жизнеспособности общества, государство приобретало собственное бытие, сосредотачивая власть, постепенно отчуждалось от общества как определенной целостности, способной к самоорганизации. Это, в свою очередь, становилось первопричиной ответной реакции общества в форме общественного отчуждения от власти, одновременного выращивания позиции патернализма в системе взаимодействия, противоречиво сочетающуюся с определенной степенью социального недоверия. Учитывая современное целеполагание развития России, в ее стратегической интерпретации обозначенное как построение правового государства и гражданского общества, такое состояние взаимодействия власти и общества становится мощным сдерживающим фактором движения к поставленной цели. В этой связи, основной исследовательской задачей данной работы становится нахождение формы взаимоотношений этих двух акторов, позволяющей преодолеть стереотипы общественного сознания и способствующей разрешению сложившегося противоречия. Именно это обстоятельство привело к изучению возможностей установления состояния общественного договора, основанного на диалоге.
При этом учитывалось, что векторная поляризация общественного сознания, вызванная традиционалистской и либеральной ориентацией при низком уровне гражданского самосознания и политической культуры, при том, что власть и общество достаточно разнородны по своему характеру и политическим установкам, создает ситуацию не только отчуждения власти и общества, но и противостояния ориентированных, с одной стороны – на конструктивный диалог, с другой – на конфронтацию и взаимное разрушение.
С этой точки зрения, оптимальный подход к анализу отношений между российской властью и обществом может быть реализован на основе теории коммуникативно-диалоговых отношений, которая открывает новые практические возможности, связанные с оптимизацией диалогового поведения участников коммуникационного процесса в различных сферах человеческой деятельности. Структура теории коммуникативно-диалоговых отношений представляет собой три системно взаимосвязанных базовых аспекта этих отношений – «субъектность», «коммуникативность» и «контекстуальная обусловленность». Каждый из них служит основанием для построения своеобразных критериев диалогичности как особой формы коммуникативных отношений, учет которых обеспечивает возможность объективной и всесторонней оценки качества диалоговых отношений.
В ходе исследования были проанализированы коммуникативные барьеры, сдерживающие возможности установления диалоговых отношений власти и общества. В силу сложившейся системы взаимодействия власти и общества, возникает асимметричная субъектность при явном преимуществе властной составляющей, в то время как у общества нет адекватных, институционально оформленных социальных механизмов осуществления контрольных функций за системой реализации властных полномочий. Подобное положение вещей не может не вызывать чувства отчужденности, создавая при этом как социальную напряженность, так и порождая ощущение недоверия к власти как к некоторой абстракции, так и к ее конкретным уровням и отдельным представителям. Отсюда и вырастает проблема доверия как некоторой движущей силы диалогизации отношений.
В работе используется принятый в социологии подход типизации доверия от обобщенного (дуального) образа доверия, представленного как «персонифицированное» доверие (система личностных обязательств), до «не персонифицированного» – доверия к абстрактным системам, основанного на безличных обязательствах. «Не персонифицированное», т. е. обезличенное, доверие в отношении официально установленных правил, норм и предписаний проецируется на доверие к тем организациям, которые эти правила реализуют, рассматривается как институциональная форма доверия. В то же время следует иметь в виду, что доверие к институтам – это опосредованная человеческими отношениями форма доверия. Это весьма важное замечание имеет особое значение в дискурсе теории коммуникативно-диалоговых отношений, поскольку подчеркивает необходимость удержания характеристик целостного коммуникативного пространства: от межличностного до институционального.
При этом следует считаться с тем (как установило исследование), что представителей одной части общества вполне устраивает ориентация на власть, основанную на особой форме доверительных отношений, не испытывающую необходимости в диалоге. Речь идет о «сильной власти» с ее авторитаризмом и гарантией патерналистских отношений. Однако большая часть общества (58%) ориентирована на доверие, наполненное другим смыслом, опирающимся на взаимопонимание и согласованность. Именно это и порождает потребность в контроле общества за качеством субъектности власти. Такая особенность сложившейся ситуации лишь подтверждает, что наиболее адекватной формой коммуникативных отношений выступает диалог.