Взаимосвязь личностного эгоцентризма и социально-психологической адаптации подростков Тинигина Анна Алексеевна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Теоретическое исследование феноменов социально-психологической адаптации и аффективно-личностного эгоцентризма 13

1.1 Понятие социально-психологической адаптации 13

1.1.1 Понятие адаптации и различные теоретические подходы к его пониманию и изучению 13

1.1.2 Сопутствующие понятия, виды и уровни адаптации, понятие социально-психологической адаптации 24

1.1.3 Успешность социально-психологической адаптации и критерии адаптированности 38

1.2 Понятие подросткового эгоцентризма 51

1.2.1 Понятие эгоцентризма, история исследований проблемы эгоцентризма у детей, подростков и взрослых 51

1.2.2 Исследования эгоцентризма у подростков 68

1.3 Взаимосвязь эгоцентризма и социально-психологической адаптации подростков 86

Заключение по главе 1 92

ГЛАВА 2. Эмпирическое исследование взаимосвязи социально-психологической адаптации и подросткового эгоцентризма 97

2.1 Исследование взаимосвязи личностного эгоцентризма и социально-психологической адаптации у подростков. 97

2.1.1 Общая организация, задачи, гипотезы, процедура исследования 97

2.1.2 Методы исследования 99

2.2 Результаты эмпирического этапа исследования 112

2.2.1 Описание выборки по критериям социально-психологической адаптации в общей выборке и в возрастных и половых подгрупп 112

2.2.2 Анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма в общей выборке, возрастных и половых подгруппах 133

2.3 Анализ взаимосвязи подросткового эгоцентризма и социально-психологической адаптации по принятым критериям 148

2.3.1 Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внешнему критерию адаптации 148

Выводы по параграфу

2.3.1 «Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внешнему критерию адаптации» .157

2.3.2 Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внутреннему критерию адаптации 116 Выводы по параграфу

2.3.2 «Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внутреннему критерию адаптации» 167

2.4 Регрессионный анализ 169

Выводы по параграфу 2.4 «Регрессионный анализ» 179

2.5 Кластерный анализ .185

2.5.1 Характеристика кластерных групп .188

2.5.2 Анализ различий кластеров по критериям адаптации .199

2.5.3Анализ и сравнение кластерных групп, имеющих достаточную численную представленность .243

Выводы по параграфу

2.5 «Кластерный анализ» .248

2.6 Выводы по результатам эмпирического исследования 252

Заключение .254

Литература .268

Приложения .2

• Сопутствующие понятия, виды и уровни адаптации, понятие социально-психологической адаптации
• Общая организация, задачи, гипотезы, процедура исследования
• Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внешнему критерию адаптации
• Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внутреннему критерию адаптации 116 Выводы по параграфу

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Актуальность данной работы связана с тем, что, несмотря на постоянный интерес к проблемам социально-психологической адаптации, остаётся значимым изучение специфики процесса и результата адаптации на различных этапах развития человека и в разнообразных социальных условиях современной социальной среды, в том числе в условиях, возникающих в подростковом и юношеском возрасте.

Подростковый возраст находится в фокусе психологических исследований уже не одно десятилетие. Очевидно, это обусловлено заинтересованностью общества в том, чтобы молодые люди вступали в социум полноправными, продуктивными его членами, умеющими эффективно взаимодействовать с социальным окружением и находить собственное место в нём соответственно имеющимся у них потребностям и возможностям.

Вопросы подросткового и юношеского возраста исследовали Л.И. Божович, Л.С. Выготский, Д.Б. Эльконин, а также И.С. Кон, А.Е. Личко, А.Г. Лидерс, Л.Ф. Обухова и др.

Подростки сталкиваются с задачей адаптации к различным ситуациям,
преодолевая ряд трудностей, оказываясь лицом к лицу перед необходимостью
утверждения своей позиции, проявлением индивидуальности: с одной стороны
подростку необходимо понять своё «Я», определять свои границы,

самоутвердиться в группе сверстников, определять свои цели и потребности и научиться осуществлять их и т.д. С другой стороны, они сталкиваются с необходимостью принятия определённых социальных требований, нахождения своего места в обществе и группе сверстников, учебном коллективе, самореализации в них, исходя из своих возможностей и требований окружения; необходимостью научиться принимать позицию другого во взаимодействии. Социальная среда – группа сверстников, более широкое социальное окружение, общество в целом – также должна в ответ увидеть и принять подростка с теми личностными и поведенческими особенностями и особенностями взаимодействия с окружающими, которые он сумел выработать.

Вопросы адаптации в целом, психической и социально-психологической адаптации исследовались такими авторами, как Ф.Б. Березин, А.А. Налчаджан, А.А. Реан; представлены в работах И.Д. Бербаевой, И.А. Георгиевой, И.Б. Дермановой, Л.Г. Дикой, А.Н. Жмырикова, О.И. Зотовой, И.К. Кряжевой, Н.Н. Мельниковой, Н.А. Ошурковой, Е.А. Петраш и др. Зарубежные исследователи, рассматривавшие проблему адаптации: А. Маслоу, Ж. Пиаже, К. Роджерс, Г. Селье, Х. Хартманн, Т. Шибутани и др. Проблемы адаптации и дезадаптации в подростковом и юношеском возрасте исследовали А.К. Акименко, Б.Н. Алмазов, С.М. Кашапов и Т.А. Опарина, Д.В. Колесов, М.А. Крылова, Ю.В. Николаева, Г.Г. Овчинникова, О.В. Полянок, А.В. Сиомичев, Ю.Н. Шмелева и др.

В контексте социально-психологической адаптации подростка,

предполагающей, с одной стороны, возможность реализации потребностей его личности, и в то же время способность адекватно ответить на изменившиеся

требования к молодому человеку со стороны среды, становится важно исследование такой внутренней характеристики, как подростковый личностный эгоцентризм. В конце 60х годов XX века, развив и дополнив идеи Ж. Пиаже о познавательном эгоцентризме у детей, Д. Элкинд предположил существование у подростка особой формы эгоцентризма, возникающего как закономерность возрастного развития. Были обнаружены эгоцентрические феномены, касающиеся восприятия подростками самих себя («личный миф») и их представления о том, как о них думают другие («воображаемая аудитория»).

Однако дальнейшие исследования механизмов возникновения, роли и феноменов подросткового эгоцентризма (Р. Энрайт с сотр., 1979, 1980; Л. Гуссенс, 1984; Д.К. Лапсли и сотр., 1986; Л.М. Хадсон и В.М. Грей, 1986 и др.) позволили усомниться в утверждениях, выдвинутых Д. Элкиндом и привели к возникновению альтернативных объяснений причин и функций подросткового эгоцентризма, а также к предположению о существовании новых феноменов, отражающих его специфику. Была представлена также социоцентрическая направленность – то есть обращённость к другим и направленность на социально-значимые вопросы, которую исследователи связывают с построением более эффективной коммуникации с окружающими, более успешным вхождением в группу, общество (Д. Энрайт и сотр., Т.И. Пашукова, Т.В. Рябова и др.).

В настоящее время существуют исследования проявлений эгоцентризма, помимо подросткового, в зрелом и пожилом возрастах (У. Луфт, 1972; К. Рубин и соавт., 1973; Дж. Мартин и Б. Сокол, 2010 и др.); исследования близких к эгоцентризму феноменов и частных его проявлений когнитивного характера: эгоцентризм в мышлении людей с синдромом Аспергера (У. Фрит и Ф. Виньемон, 2005), эгоцентризм при оценке интенсивности эмоциональных переживаний (Дж. Чемберс и Дж. Салс, 2006), при социальных сравнениях (Дж.Роуз и П.Виндшитл, 2008; Дж. Крюгер, П. Виндшитл, Дж. Баррус, 2008), при оценке эффективности коммуникаций (К. Савицки, Б. Кейсар, Н. Эпли, 2011). Исследованиям подросткового эгоцентризма посвящены работы Х. Шредера (1981), Л. Хадсона и У. Грея (1984, 1986), Л. Вартанян (1997, 2000) и др. Среди зарубежных работ, помимо США, имеются исследования эгоцентрических проявлений у подростков Бельгии (Л. Гуссенс, 1984; Л. Гуссенс и соавт., 2002), Украины (Е.В. Гейко, 2002), Греции (Е. Галанаки, 2012).

В отечественной психологии изучались взаимосвязи эгоцентризма и других личностных и поведенческих характеристик, таких как эффективность общения и взаимодействия с другими, влияние стилей воспитания в семье (Т.И. Пашукова, 1998), значения эгоцентризма для формирования идентичности (Т.В. Рябова, 2003; Н.В. Анненкова, 2005), эгоцентризма как механизма защиты представлений о себе у девиантных подростков (А.В. Фокина, 2008).

Отсутствие единства в методологии, ясности в вопросе о механизмах
«запуска» эгоцентризма, его причинах и возможных функциях, факторах
предрасположенности к нему у подростков с теми или иными характеристиками
создаёт необходимость дальнейших исследований. Говоря об особенностях
социально-психологической адаптации, последствиями эгоцентрических

проявлений, согласно мнению ряда исследователей (Д. Элкинд, Р. Энрайт и сотр.,

Т.И. Пашукова и др.), могут стать трудности взаимодействия с окружающими,
снижение самооценки и эмоционального благополучия, трудности

самоопределения и др., что может быть связано с эффективностью адаптации в обществе. Вместе с тем, и зарубежные, и отечественные ученые (Д. Лапсли и сотр.; Т.И. Пашукова и др.) указывают на необходимость и закономерность возникновения эгоцентрических переживаний у подростков и на позитивную роль личностного эгоцентризма в построении отношений с другими, познания своего Я. Описана также социоцентрическая направленность – то есть обращённость к другим и направленность на социально-значимые вопросы, которую исследователи связывают с построением более эффективной коммуникации с другими, более успешным вхождением в группу, общество (Д. Энрайт и сотр., Т.В. Рябова и др.).

Таким образом, эгоцентрические и социоцентрические феномены могут
представлять собой как ограничения для формирования благоприятных отношений
с социальной средой, так и способствовать им, могут служить как базой для
формирования внутреннего благополучия и самореализации, так и препятствовать
им, но до сих пор однозначно не решены вопросы о степени выраженности
эгоцентрических и социоцентрических тенденций, отдельных факторов

подросткового эгоцентризма-социоцентризма с точки зрения их взаимосвязи с
успешной социально-психологической адаптацией или отдельными ее

показателями. Изучению степени и соотношения эгоцентрических и

социоцентрических компонентов, связанных с теми или иными характеристиками
социально-психологической адаптированности, половым и возрастным

особенностям взаимосвязи социально-психологической адаптации и личностного эгоцентризма у подростков и посвящено наше исследование.

В качестве объекта исследования выступает социально-психологическая адаптация и личностный эгоцентризм подростков.

Предметом исследования является взаимосвязь социально-психологической адаптации с личностным эгоцентризмом у подростков.

Цель исследования – выявить особенности взаимосвязи социально-психологической адаптации и личностного эгоцентризма у подростков.

Общая гипотеза исследования:

Существует взаимосвязь между показателями успешной социально-психологической адаптации и выраженностью личностного эгоцентризма у подростков.

Частные гипотезы:

1. Выраженность подросткового эгоцентризма, отражающаяся в уверенности в собственной исключительности и представлении себя в центре внимания и оценки окружающих, связана со снижением успешности социально-психологической адаптации подростков.

2. Взаимосвязь социально-психологической адаптации и личностного эгоцентризма наиболее выражена в старшем подростковом возрасте.

3. Равная выраженность подросткового эгоцентризма и подросткового социоцентризма связана с большей успешностью социально-психологической адаптации.

Для достижения поставленной в работе цели необходимо было решить следующие основные задачи:

4. Проанализировать основные подходы к изучению феномена адаптации в целом, и в частности социально-психологической адаптации и на основе результатов теоретического анализа выявить основные характеристики социально-психологической адаптации, определяющие её сущность и временные границы.

5. На основе теоретического анализа выявить критерии и показатели успешной социально-психологической адаптации подростков (12-15 лет, а также раннего юношества 16-17 лет).

6. Проанализировать современные подходы к исследованию феномена личностного эгоцентризма и на основе результатов анализа раскрыть его сущность и содержание, его структурно-статические и динамические характеристики.

7. На основе разработанной критериально-оценочной системы и выявленных характеристик личностного эгоцентризма подобрать психодиагностический инструментарий, с помощью которого эмпирически выявить закономерные связи и взаимосвязи между характеристиками социально-психологической адаптации (по выбранным критериям) и показателями личностного эгоцентризма подростков, эмпирически проверить гипотезы исследования, сформулировать выводы исследования.

Эмпирическая база исследования: 316 человек, учащиеся 7-10 классов общеобразовательных школ г. Москвы.

В исследовании использовались следующие методы и методики:

Теоретический анализ научных исследований по исследуемой проблематике,
организационные методы: комплексное и сравнительное изучение;

психодиагностические методы: анкетирование, тестирование; методы

количественной и качественной обработки полученных результатов;

аналитические и интерпретационные методы.

Для определения различий средних значений исследуемых параметров у учащихся разных исследуемых классов, между мальчиками и девочками были использованы критерии различий (T-критерий Стьюдента); для выявления взаимосвязей между исследуемыми переменными использовался корреляционный анализ (коэффициент корреляции Спирмена); для выявления уровня и степени взаимосвязей был использован регрессионный анализ, представляющий собой статистический метод изучения взаимосвязи одной переменной (зависимой, результирующей) и нескольких других переменных (независимых, исходных) (Наследов А.Д., 2007); для разделения выборки на группы по соотношению эгоцентрических и социоцентрических компонентов был использован кластерный анализ.

В качестве психологического инструментария эмпирического исследования использовались: Модифицированный опросник «Подростковый эгоцентризм-социоцентризм» (AES-60, созд. Enright R. et al., 1979,1980, адапт. Рябовой, 2001); методика диагностики уровня субъективного ощущения одиночества Д. Рассела и М. Фергюсона; модифицированный опросник диагностики самоактуализации личности САМОАЛ (Н. Ф. Калина, А.В. Лазукин); шкалы оценки отношений с другими на основе методики исследования самооценки Дембо-Рубинштейн,

модификация Крыловой М.А., 2007; методика исследования самооценки на основе методики Дембо-Рубинштейн, модификация Прихожан А.М.; Социометрия (модификация Коломинского Я.Л.).

Полученные результаты эмпирического исследования обрабатывались с
помощью методов описательной статистики, реализованных в пакете

компьютерных статистических программ SPSS 19.0 .

Достоверность и надёжность полученных результатов обеспечены: использованием апробированных методов исследования, применением валидных и надежных диагностических средств, репрезентативностью выборки (в состав которой вошли 316 испытуемых), использованием количественного и качественного анализа, удостоверяемого методами математической статистики, а также содержательным качественным анализом полученных данных.

Основным критерием достоверности в нашей работе выступали показатели уровня значимости при вычислении коэффициентов корреляций и регрессий, а также уровня значимости различий между группами испытуемых.

Количественный анализ данных с использованием программы SPSS 19.0 продемонстрировал статистическую значимость полученных результатов на всех этапах исследования.

Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования

составили: теоретические положения культурно-исторической концепции (Л.С. Выготский), теория когнитивного развития (Ж.Пиаже) и результаты её анализа в исследованиях зарубежных и отечественных авторов; концепция личностного эгоцентризма (Д. Лапсли, Д. Элкинд, Р. Энрайт); научные работы по проблеме адаптации личности и социально-психологической адаптации (Ф.Б. Березин, А.Н. Жмыриков, А.А. Налчаджан, А.А. Реан и др.), результаты эмпирических и теоретических исследований по проблемам социально-психологической адаптации (В.П. Казначеев, М.А. Крылова, И.К. Кряжева, Н.Н. Мельникова и др.), результаты эмпирических и теоретических исследований по проблемам подросткового эгоцентризма (Т.И. Пашукова, Т.В. Рябова, А.В. Фокина и др.).

Научная новизна исследования состоит в том, что успешность социально-
психологической адаптации впервые рассматривается во взаимосвязи с
феноменами личностного эгоцентризма. В ходе исследования раскрыты основные
характеристики социально-психологической адаптации, определяющие её

сущность и временные границы; выявлена система критериев успешности
социально-психологической адаптации, включающая ряд разносторонних

показателей (внешних и внутренних, объективных и субъективных характеристик
успешности социально-психологической адаптации); проанализированы

современные подходы к объяснению истоков и механизмов возникновения феномена личностного эгоцентризма, его функций, способы его выявления и изучения его структурных компонентов; уточнены половая и возрастная специфика взаимосвязей между изучаемыми феноменами; выявлены взаимосвязи основных компонентов подросткового эгоцентризма и социоцентризма и показателей успешности социально-психологической адаптации у подростков, а также проанализирована специфика успешности социально-психологической адаптации

по имеющимся критериям у подростков с тем или иным соотношением выраженности показателей эгоцентризма и социоцентризма.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его
результаты расширяют и уточняют представления о социально-психологической
адаптации личности как о процессе, не имеющем определенных временных границ и
происходящем на протяжении жизни индивида; дополняют существующее
представление о критериях успешности социально-психологической адаптации,
представляя их как имеющие внешние и внутренние параметры, которые в свою
очередь включают объективные и субъективные характеристики; углубляют
научные представления о личностном эгоцентризме подростков с точки зрения
концепции подросткового эгоцентризма Д. Элкинда и основных направлений
критики данной концепции, о методологических аспектах фиксирования
различных феноменов подросткового эгоцентризма, представлениях о значении
основных структурных компонентов подросткового эгоцентризма и

социоцентрической направленности, а также их соотношения, для успешности социально-психологической адаптации в подростковом и раннем юношеском возрасте.

Практическая значимость исследования заключается в том, что результаты исследования могут служить теоретико-методологической базой для построения эффективной и целенаправленной работы по развитию навыков эффективного взаимодействия с другими, достижения и сохранения социально-психологической адаптированности у подростков, способствовать развитию адаптивности как личностной черты; могут быть использованы специалистами в консультировании и при разработке программ личностного развития для подростков и людей юношеского возраста с трудностями социально-психологической адаптации, для создания программ социально-психологических тренингов; могут оказаться необходимыми для осуществления эффективной социально-психологической коррекции эгоцентрических проявлений в общении и взаимодействии, дезадаптивных проявлений в поведении и общении у подростков. Результаты эмпирической части диссертационного исследования могут быть включены в программы лекционных и практических курсов социальной психологии, психологии социальной адаптации личности. Выявленные в ходе исследования закономерности позволят более индивидуально подходить к психологической работе с подростками и людьми юношеского возраста.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социально-психологическая адаптация личности заключается в

оптимальной, уравновешенной со средой, реализации личностного потенциала человека в социально значимой деятельности, и имеет свою специфику по сравнению с другими видами адаптации. Так, в ходе социально-психологической адаптации происходит взаимодействие личности и среды, которое должно приводить к соотнесению целей и ценностей личности и группы; целью данного процесса является самореализация личности, а не простое приспособление к требованиям среды; социально-психологическая адаптация не имеет определенных временных границ и происходит на протяжении жизни индивида, предполагая постепенный повседневный процесс взаимодействия личности и среды, состоящий

из актов приспособления к небольшим каждодневным изменениям, постепенного усвоения социальных норм и культурных ценностей, либо реагирование на постоянно изменяющиеся условия находящейся в постоянном контакте с индивидом, но неустойчивой по своей сути среды.

2. Имеющийся уровень социально-психологической адаптации можно определить по критериям социально-психологической адаптированности, выраженным в системе внешних и внутренних показателей, каждые из которых отражены также объективными и субъективными характеристиками. Внешние критерии касаются взаимоотношений индивида и общества, результата этих взаимоотношений и выражены в объективных характеристиках (успешность деятельности и взаимоотношений в группе, общности, выражаемая в конкретных результатах деятельности, социометрическом статусе индивида и др.) и субъективных характеристиках (собственная оценка отношений индивида с окружением, его положения в группе, его успешности в деятельности и т.д.). Аналогично внутренний критерий, выражаемый в терминах эмоционального благополучия и включающий внутренние психологические характеристики субъекта, включает в себя объективные характеристики (развитые у субъекта качества контактности, коммуникации, отношение к себе и другим, эмоциональная устойчивость и т.д., а также стремление к самоактуализации в гармонии с социумом) и субъективные характеристики (переживание эмоционального благополучия/неблагополучия, изолированности, фрустрации потребностей и т.д.).

3. Личностный эгоцентризм подростка представляет собой внутреннюю позицию индивида предположительно познавательной и/или социальной природы, выражающуюся в центрации на собственных переживаниях и характеристиках, а также особенностях восприятия и взаимодействия с окружающими. Для данной позиции характерны ряд переживаний и внутренних убеждений, главные из которых, это: «воображаемая аудитория» - ощущение собственной значимости для окружающих и существования в фокусе их внимания, ожидание, что окружающие озабочены личностью, поведением и др. особенностями подростка и постоянно оценивают их; «личный миф» - убеждённость в уникальности своих переживаний и своей личности. Для преодоления подросткового эгоцентризма большое значение имеют социоцентрические тенденции, выраженные в переживаниях и действиях подростков, направленных на социум и его требования, привнесение собственного вклада в жизнь общества и обращённость к другим (коммуникативно, личностно и т.д.).

4. Выраженность подросткового эгоцентризма, отражающаяся в уверенности в собственной исключительности, связана со снижением успешности социально-психологической адаптации подростков, что выражается в снижении привлекательности подростка для одноклассников в качестве партнёра по обучению и общению, меньшем стремлении к самоактуализации, спонтанности и симпатии к себе, более высоком ощущении одиночества и изолированности, более низкой оценке существующих отношений с родителями и друзьями.

5. Выраженность подросткового эгоцентризма, отражающаяся в представлении себя в центре внимания и оценки окружающих, связана со снижением успешности социально-психологической адаптации подростков, что

выражается в снижении удовлетворённости отношениями с одноклассниками, меньшем понимании себя и своих потребностей, большем ощущении одиночества, снижении удовлетворенности своей внешностью, уверенностью в себе и авторитетностью для сверстников.

6. Относительно более высокая выраженность подросткового

эгоцентризма, сопровождающаяся при этом достаточно высокой степенью выраженности подросткового социоцентризма, связана с большей успешностью социально-психологической адаптации, чем при более низких эгоцентрических, но в то же время и более низких социоцентрических показателях у подростков.

Результаты исследования прошли апробацию при обсуждении докладов и выступлений: на 4-ой Международной научной конференции "Психологические проблемы современной семьи" (2009 г.); II Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти профессора А.В. Петровского «Социальная психология малых групп» (2011 г); Третьей Всероссийской научно-практической конференции по психологии развития «На пороге взросления» (2011 г.); XI Межвузовской научно-практической конференции с международным участием «Молодые ученые – нашей новой школе» (2012 г.).

Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, включающего 184 наименования, из них 42 на английском языке, приложения. Объем основного текста диссертации составляет 282 страницы. Работа иллюстрирована 74 таблицами и 38 рисунками. В приложении дан образец методического инструментария и представлены результаты обработки данных.

Сопутствующие понятия, виды и уровни адаптации, понятие социально-психологической адаптации

Термин «адаптация» впервые появился в физиологии и использовался изначально в биологических науках. В научный оборот он был введен немецким физиологом Г. Аубертом и обозначал изменения приспособительного характера чувствительности кожных анализаторов к действию внешних раздражителей [144; 75]. Позднее были изучены разные аспекты приспособления: в биологической, психологической, социальной сфере. Ученые различных направлений сходятся во мнении, что адаптация свойственна любом живому организму, позволяя, проходя через этот процесс, устанавливать отношения равновесия с окружающей средой [21].

Широкое философское понимание адаптации описывает данное понятие как взаимодействие двух сторон: индивида и среды, в ходе которого возникает согласование их структур, функций и поведения [24, С. 135]. Как указывает Д.В. Колесов (1987), адаптации может рассматриваться с нескольких точек зрения: это и активный процесс приспособления организма к условиям среды, который можно обозначить как адаптирование, и сформированные отношения равновесия между ними (непосредственно адаптация). Также адаптацией называют результат процесса приспособления к требованиям среды - адаптированность, и цель, к которой стремится организм адаптивный эффект [56, С. 187]. А.К. Акименко (2008) отмечает, что понятие адаптации, происходя от латинского «adaptare» («приспособлять»), рассматривалось с двух сторон: как биологический процесс приспособления и соответствующий результат, и как социальный. В обоих случаях адаптация представляет собой приспособление к изменяющимся внешним и внутренним условиям [1]. Возникнув как одно и важнейших понятий биологии, термин «адаптация» нашел широкое применение во многих психологических и социально-психологических концепциях, в частности, в теории интеллектуального развития Жана Пиаже [95; 96]. В различных научных литературных источниках обнаруживаются разнообразие подходов к проблеме адаптации в психологическом и социальном смысле, что связано со специфическими задачами исследований (специфика адаптации в производственных коллективах, адаптация к школе, вхождение в новую культуру и т.д.), а также с различием подходов к объяснению психологических понятий и явлений в рамках различных научных направлений. Кроме того, как отмечает Н.А. Ошуркова [88], адаптация представляет собой сложный, комплексный процесс, объединяющий множество психических функций и психологических феноменов в единое целое, поэтому даже в рамках какого-либо одного подхода описывается множество характеристик и даётся разнообразие определений, подчёркивающих тот или иной аспект адаптации.

Е.А. Петраш (2009) в качестве основных направлений исследования содержания адаптации выделяет следующие: психоаналитическое направление (З. Фрейд, Э. Эриксон, Х. Хартман и др.), бихевиоральный (Дж. Уотсон и др.), когнитивный (Ж. Пиаже и др.), гуманистический подходы (К. Роджерс, А. Маслоу и др.), интеракционизм (Л. Филипс, Т. Шибутани), субъектно-деятельностный подход (Б.Д. Парыгин, А.А. Налчаджян, А.А. Реан и др.), системный подход (Б.Ф. Ломов, Л.Г. Дикая и др.) [93].

Учёные, придерживающиеся бихевиорального направления, разделяли процессуальную (адаптация как процесс) и результативную (адаптация как приобретённое внутреннее состояние) составляющие адаптации, понимая адаптацию в широком смысле как процесс удовлетворения потребностей индивида с учетом условий и требований среды, вызывающий изменения поведения индивида и биологического состояния организма [63]. При этом, как отмечает А.А. Налчаджян, об изменениях, происходящих в психике в процессе адаптации, представители бихевиорального направления не говорят [79, С. 13].

В более узком смысле – в социальном аспекте – бихевиористы понимали адаптацию как процесс изменений, физических, социально-экономических или организационных, происходящих в культуре, социальных отношениях или в групповом поведении. Цель такого процесса, с точки зрения бихевиористов, заключается в улучшении способности выживания группы, социальной общности [79]. А.А. Налчаджян отмечает, что, при данном узком понимании социальной адаптации, бихевиористы, как это характерно для данного подхода, не принимают во внимание наличие личностных изменений, происходящих в процессе социальной адаптации индивида, концентрируясь только на адаптации групп и сообществ. Адаптированность здесь выражена в отсутствии конфликтов со средой, однако не рассматриваются внутренние конфликты личности [79, С. 13]. Согласно А.А. Налчаджяну, бихевиористы рассматривали адаптированную к более широким внешним условиям группу как некий набор адаптированных индивидов. По их мнению, механизмы групповой адаптации практически идентичны механизмам внутригрупповой индивидуальной адаптации, хотя, как отмечает А.А. Началджан, это не так: в хорошо функционирующей, адаптированной группе могут присутствовать индивиды, состояние которых можно охарактеризовать как дезадаптацию, опираясь исключительно на внешние критерии, применяемые в бихевиористстком подходе. Например, могут присутствовать участники, изолированные или отверженные другими членами группы [79].

Общая организация, задачи, гипотезы, процедура исследования

Концепция Д. Элкинда была подвергнута критике, в основном потому, что последователи обнаруживали противоречивые или недостаточные связи выделенных эгоцентрических компонентов с развитием формальных операций. Например, Л. Вартанян [183] отмечает исследования, где была обнаружена отрицательная взаимосвязь эгоцентризма с возрастом (Р. Д. Энрайт с сотр. 1979 [153], 1980 [154]; Л.М. Хадсон и В.М. Грей, 1986 [162]), но другие исследования, даже при наличии довольно широкого возрастного диапазона не обнаруживали такой связи (Л. Гуссенс, 1984 [158]; Д.К. Лапсли и сотр., 1986 [169] и др.). Более того, в некоторых работах эгоцентризм был обнаружен у более взрослых испытуемых, когда уровень развития формальных операций уже должен быть на приемлемом уровне (Г.Р. Адамс и Р.М. Джонс, 1981 [143]; К.Л. Петерсон и Б. Роско, 1991 [175]). Кроме того, почти во всех проанализированных нами психологических источниках (включая исследование самого Д. Элкинда [152]) обнаружились половые различия, что противоречит логике концепции, предложенной Д. Элкиндом: если всё дело в развитии мышления, то эгоцентризм должен примерно одинаково проявляться и у девочек-подростков, и у мальчиков. Однако чаще всего в исследованиях, согласно Л. Вартанян, девочки показывали больший эгоцентризм по сравнению с мальчиками, что чаще касалось «воображаемой аудитории» [183]. Наличие различий может говорить о других основаниях данных феноменов (социокультурных требованиях, опыте взросления и т.д.).

Поиск других причин подростковой формы эгоцентризма заставил исследователей посмотреть на данную проблему под другим углом. В 1985 году Д.К. Лапсли и М.Н. Мёрфи оспорили некоторые теоретические основания концепции Д. Элкинда [165]. Согласно Л. Вартанян, данные исследователи посчитали странным, что достижение формальных операций приводит к эгоцентризму, если по самой сути этого уровня мышления эгоцентризма быть не должно: если человек способен мыслить логично, абстрактно и гипотетически – тогда не должно быть эгоцентрических ошибок в дифференциации себя и других [183]. Кроме того, по замыслу Д. Элкинда, эгоцентризм более низкого уровня преодолевается переходом на другую стадию мышления, но подростки уже достигают последнюю, завершающую стадию – стадию формальных операций [151; 111]. Соответственно, их эгоцентризм и возникает, и преодолевается на одной и той же стадии развития. Как мы видели выше, сам Д. Элкинд не остаётся в рамках когнитивной теории, объясняя механизм преодоления подросткового эгоцентризма, а начинает говорить об опыте социального взаимодействия, играющем в этом большую роль.

Д.К. Лапсли и М.Н. Мёрфи предполагают, что подростковый эгоцентризм является следствием проблем в межличностном восприятии и понимании [165]. Свои взгляды они обосновывают, применяя теорию Селмана о восприятии перспективы другого (perspectiveaking). Речь идёт о концепции социального познания Роберта Селмана [182], который разработал теорию принятия социальной роли. Под принятием социальной роли Р. Селман понимал развитие способности относиться к себе и другим как к субъектам и рассматривать свое поведение с точки зрения других людей [182; 131]. Период наибольше выраженности эгоцентризма совпадает с третьим уровнем развития социальной перспективы по Р. Селману (10-15 лет) (всего их 5, начиная от «нулевого») [131]. На нулевом уровне – с рождения до 6 лет - дети не могут провести четкой границы между своей собственной интерпретацией социальной ситуации и точкой зрения другого человека и не понимают, что их восприятие может быть неправильным. На 1 стадии – с 6 до 8 лет - ребенок начинает осознавать тот факт, что у других могут быть иные взгляды на социальную ситуацию, но он еще плохо понимает причины возникновения разных точек зрения. На 2 стадии – от 8 до 10 лет - ребенок понимает, что о нем думает другой человек, и может принять роль субъекта. Таким образом, главным отличием второй стадии от первой является появление способности мысленно отстраниться от самого себя и принять точку зрения другого. Наконец, на 3 стадии – 10-12 лет - отмечается способность сопоставлять свою и чужую перспективы с позиции третьего лица. Самого себя ребёнок может теперь оценивать и как субъекта («это я взаимодействую») и как объект взаимодействия (может посмотреть на себя со стороны). Таким образом, возрастает способность к самоосознаванию, из-за чего подростки начинают воображать относительно реакций других на себя. И вместе с тем, сосредоточенность на себе повышает чувство личной уникальности [165; 182; 183].

Впоследствии, на последней стадии развития социальной перспективы по Р. Селману, человек овладевает пониманием общества: его структуры и наличия правил, закона и морали, а также начинает понимать, что человеческая личность представляет собой систему черт характера, убеждений, ценностей и установок и эта система имеет свою собственную историю развития [183; 182]. Переход на 4 стадию должен сопровождаться снижением эгоцентризма, так как подросток способен лучше видеть себя по отношению к широкому диапазону социальных перспектив (“larger matrix of social perspectives”) [182, C.214] – а таким образом подросток начинает более реалистично видеть и самого себя, и своё окружение и его отношение к себе.

Данная концепция привлекла меньше внимания среди психологов и проверялась гораздо меньше, чем «традиционная» концепция Д. Элкинда. К сожалению, несмотря на привлекательность социо-когнитивного объяснения подросткового эгоцентризма Д.К. Лапсли и М.Н. Мёрфи и ожидаемые перспективы их версии для решения теоретико-методологических проблем предыдущей концепции, значимых эмпирических доказательств, согласно Л. Вартанян, подтверждающих её, обнаружено не было [183, C. 646]. В 1979-80 г.г. Р. Энрайт и соавторы решают пересмотреть и осмыслить концепцию Д. Элкинда, создав в результате своей работы шкалу Подросткового Эгоцентризма-Социоцентризма (AES; Adolescent Egocentrism-Sociocentrism scale) [153; 154]. Авторы старались построить её на методологических основаниях теории Д. Элкинда, но сделали ряд собственных предположений и добавили дополнительные показатели: «направленность на себя в целом» (general self-focus subscale), «Несоциальная активность» (nonsocial activity, вопросы, касающиеся потребностей подростка «про себя самого» безотносительно других - например, наличие хорошей еды, отдельной квартиры и т.д.) и «Социоцентрические интересы» (вопросы о направленности подростка на общественные трудности и задачи, помощь другим и т.д.) [153; 154]. По замыслу Р. Энрайта, выраженность социальной активности должна свидетельствовать о процессах децентрации у подростка [111].

При апробации данной методики исследователи обнаружили снижение обоих компонентов эгоцентризма – как «воображаемой аудитории», так и «личного мифа» - от раннего к позднему подростковому возрасту, однако взаимосвязь с развитием формальных операций не исследовалась [183]. Позже Д.К. Лапсли и сотр. [169] проверили с помощью методики AES данную взаимосвязь, используя батарею задач на формальные рассуждения Е. Ланзера (the Lunzer scale, 1965) [171], с участием детей 6, 8, 10, 12 класса. Согласно логике концепции Элкинда, у младших подростков с увеличением использования формальных операций должны быть более выражены и компоненты эгоцентризма, а затем с возрастом, напротив, по мере освоения формальных операций, эгоцентризм должен снижаться. Результаты исследования Д.К. Лапсли и сотрудников показали, что эгоцентризм с возрастом действительно снижался, однако степень выраженности эгоцентризма не имела связи с развитием формальных операций у младших подростков [169]. Таким образом, Д.К. Лапсли и сотрудники поставили вопрос о том, что природа подросткового эгоцентризма заключается в чём-то принципиально ином, нежели развитие мышления.

Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внешнему критерию адаптации

Цель проведения: выявить уровень выраженности эгоцентрических и социоцентрических показателей по следующим параметрам:

Шкала «Личный миф» (PF, 5 утверждений) отражает чувствование себя респондентом как особенного, уникального человека.

Шкала «Воображаемая аудитория» (IA, 5 утверждений) характеризует то, насколько особенности внешности, характера, интересы, поступки подростка, воспринимаются им как предмет мыслей и внимания других людей.

Шкала «Сфокусированность на себе» (SF, 5 утверждений) описывает общую степень обращённости на себя: степень поглощенности своей внешностью, особенностями своего характера,- переживаниями и т.д.

Шкала «Личные интересы» (PI, 15 утверждений) отражает уровень активности (как реальной, так и мысленной), направленной на достижение собственных интересов и реализацию потребностей без участия других людей (например, собственное отдельное место проживания, читать книги и т.д.).

Шкала «Общественно-политические интересы» (SPI, 15 утверждений) позволяет делать выводы о декларируемой респондентом заинтересованности политической жизнью страны и международной политической жизнью.

Шкала «Реальная общественно-политическая активность» (SPA, 15 утверждений) дает возможность наблюдать реальную активность респондентов, проявляемую в общественной и политической жизни.

Показатели по шкалам SPI и SPA («общественно-политические интересы» и «общественно-политическая активность»), по замыслу авторов опросника (Р. Энрайт и сотр., Т.В. Рябова), рассматриваются как характеристики, связываемые с движением подростка в сторону децентрации – то есть социоцентрические тенденции, выраженные в переживаниях и действиях подростков, направленных на социум и его требования, нормы, привнесение собственного вклада в жизнь общества и обращённость к другим (коммуникативно, личностно и т.д.).

Описание проведения методики

Опрос проводился в классе, в групповой форме, в формате карандаш – бумага. Время проведения не ограничивалось. Учащиеся получали раздаточный материал, представленный на пяти страницах, каждая из которых содержит по три утверждения от шкал «общественно-политические интересы», «общественно-политическая активность», «личные интересы»; и по одному утверждению от шкал «воображаемая аудитория», «личный миф», «сфокусированность на себе».

Респондентам предлагается оценить каждое из утверждений по пятибалльной системе оценок: 1 - не важно, 2 — не очень важно, 3 - важно, 4 - очень важно, 5 - чрезвычайно важно. В конце страницы, после того, как испытуемый отмечает, какую степень важности имеет для него то, что выражается в утверждениях, его просят выбрать три наиболее важные для него утверждения из представленных на данной странице. Если выбранный ранее балл для этих трех утверждений не соответствует выбору испытуемым его как наиболее важного на странице (и такая ситуация повторяется на всех пяти страницах), то результаты респондента не принимаются к дальнейшей обработке. Обработка результата

После успешного прохождения описанного выше контроля противоречивости информации, по каждой шкале подсчитывается суммарный балл. Максимальное значение по шкалам «личный миф» (PF), «воображаемая аудитория» (IA) и «сфокусированность на себе» (SF) составляет 25 баллов, минимальное — 5. Максимальное значение по шкалам «общественно-политические интересы» (SPI), «общественно-политическая активность» (SPA), «личные интересы» (PI) составляет 75 баллов, минимальное - 15.

Авторы оригинальной методики утверждали, что шкалы «личного мифа», «воображаемой аудитории» и «сфокусированности на себе» принадлежат к единому фактору, характеризующему показатель эгоцентризма (Enright R. Et al. 1979), поэтому можно вычислить также единый показатель эгоцентризма (называемый Рябовой Т.В. показателем E-scale [111]) – усреднённый результат по данным шкалам. Для сравнения показателей по шкалам эгоцентризма (PF - «личный миф», IA - «воображаемая аудитория», SF – «сфокусированность на себе» – максимальный балл 75) и социоцентризма (SPI - «общественно-политические интересы», SPA - «общественно-политическая активность», а также PI – «личные интересы») – максимальный балл 25) суммарный результат приводился к одному знаменателю, что отражено в таблицах и на графиках.

В ходе математической обработки данных применялись методы математической статистики с помощью программы SPSS 21. Использовались:

- анализ достоверности различий двух независимых выборок с применением t-критерия Стьюдента, позволивший определить достоверность различий между кластерными, возрастными и половыми группами испытуемых по изучаемым параметрам; - корреляционный анализ, позволивший определить общие отношения между исследуемыми параметрами, коэффициент Спирмена; - регрессионный анализ, использовавшийся для уточнения специфики взаимосвязи компонентов подросткового эгоцентризма и социоцентризма и социально-психологической адаптации и позволивший определить вклад каждого компонента эгоцентризма для адаптации по тому или иному критерию. В качестве независимых переменных использовались показатели методики «Подростковый эгоцентризм-социоцентризм» (AES-60, Enright R. et al., 1980, апробировано Рябовой Т.В., 2003). В качестве зависимых переменных использовались показатели по методикам исследования социально-психологической адаптации по выбранным критериям; - кластерный анализ, для проверки предположения о существовании групп испытуемых, имеющих различную специфику проявления эгоцентризма и децентрации. Использовался метод полной связи (Complete Linkage). В основание кластеризации было заложено 6 показателей личностного эгоцентризма.

Процедура исследования

Испытуемым предлагалось принять участие в психологическом исследовании, направленном на изучение особенностей подросткового возраста. Участники заполняли предложенные бланки на представленных администрацией школы уроках (2 урока подряд) в присутствии исследователя. Сначала им предлагались методики «Социометрия» и самооценка отношений с окружающими на основе методики Дембо-Рубинштейн, требующие более тщательного контроля инструкции. Затем, по мере выполнения методик, каждому участнику предоставлялись последовательно Опросник субъективного ощущения одиночества Рассела-Фергюсона, «Подростковый эгоцентризм-социоцентризм» (AES-60) и Модифицированный опросник диагностики самоактуализации личности САМОАЛ. Гарантировалось соблюдение конфиденциальности. Позже в обработку приняты 316 наборов бланков – только те, где были полностью выполнены все методики.

Корреляционный анализ показателей подросткового эгоцентризма и социоцентризма и параметров социально-психологической адаптации по внутреннему критерию адаптации 116 Выводы по параграфу

Результаты, отражённые в таблице 36, интерпретируются следующим образом: показатель статуса в классе трудно прогнозируется с помощью переменных подросткового эгоцентризма. В наибольшей степени объясняется вариативность переменной «Статус «Учебный» (его ранговый показатель) в зависимости от переменной «Личный миф» (PF) - на 13%. Поскольку этот показатель статуса в данном случае имеет ранговое выражение, то чем показатель выше – тем статус ниже. Т.е. чем выше выраженность «личного мифа» у подростка (переживаний собственной уникальности и непохожести на других), тем меньше испытуемый привлекателен для одноклассников как партнёр для дальнейшего совместного обучения. Статус по эмоциональному критерию связан с выраженностью показателя «личный миф» (PF) (чем он больше, тем ниже статус) и выраженностью несоциальных интересов (PI) (чем они выше, тем выше статус по эмоциональному критерию) (доля объясняемой дисперсии для данной модели – лишь 3%).

Эгоцентрические показатели: PF - «Личный миф», IA - «Воображаемая аудитория», SF -«Сфокусированность на себе», PI - «Личные интересы»; интегральная шкала эгоцентризма – E-scale; PI - «Личные интересы»; социоцентрические показатели: SPI - Социально-политические интересы, SPA - Реальная социально-психологическая активность.

Согласно данным, представленным в таблице 37, в наибольшей степени объясняется дисперсия показателя оценки актуальных отношений с родителями (приблизительно на 11% объясняется изменениями факторов «Реальная общественно-политическая активность» (SPA) (чем она больше, тем больше оцениваются актуальные отношения с родителями) и «Личный миф» (PF) (чем он больше, тем отношения с родителями оцениваются хуже).

Также можно увидеть, что, несмотря на низкие взаимосвязи, больше всего их наблюдается у компонента общественно-политической активности (SPA) – с его повышением оценка отношений с окружающими понижается, и «личного мифа» – с его повышением отношения с другими оцениваются хуже. Подчеркнём, что речь идёт о субъективной оценке отношений. Такие взаимосвязи могут обуславливаться внутриличностными причинами – учащийся, ощущающий себя особенным в негативном смысле, «белой вороной», что характерно для переживания «личного мифа», может субъективно оценивать свои отношения с другими хуже, чем они есть на самом деле. Напротив, социоцентрированный – т.е. ориентированный на других, вероятно, будет позитивнее переживать свои отношения с другими.

Эгоцентрические показатели: PF - «Личный миф», IA - «Воображаемая аудитория», SF -«Сфокусированность на себе», PI - «Личные интересы»; интегральная шкала эгоцентризма – E-scale; PI - «Личные интересы»; социоцентрические показатели: SPI - Социально-политические интересы, SPA - Реальная социально-психологическая активность.

В таблице 38 отражены результаты, согласно которым имеется тенденция к снижению компонентов самоактуализации в зависимости от эгоцентрических и их повышение в зависимости от социоцентрических показателей. Однако доля объясняемой дисперсии мала (от 1 до 8%).

Выявлено, что выраженность эгоцентрического компонента «личный миф» (PF) отрицательно связана с характеристиками, показывающими степень спонтанности, ориентации на настоящее, стремление к творчеству и симпатию к себе. Получено также, что показатель «воображаемой аудитории» (IA) отрицательно связан с ориентацией на настоящее и пониманием себя, своих потребностей. Таким образом, подростки с данными эгоцентрическими переживаниями более вероятно будут характеризоваться неуверенностью в себе и погружённостью в прошлые переживания, скованностью и несвободой при взаимодействии с другими. Более вероятно, что подростки с выраженной «воображаемой аудиторией» не уверенны в собственных оценках и потребностях. Напротив, социоцентрические компоненты связаны с ориентацией на настоящий момент, большим пониманием своих потребностей и общим стремлением к самоактуализации. Несмотря на то, что эгоцентризм по определению предполагает центрацию на себе и своих переживаниях, а социоцентризм – обращённость к другим, именно для эгоцентричных подростков, согласно нашим результатам, характерно ориентироваться на мнение других, а не собственные потребности и решения.

Результаты регрессионного анализа: влияние выраженности эгоцентрических показателей на субъективное ощущение одиночества (СОО) и уровень оценки собственных качеств, удовлетворённость своими качествами (внутренний субъективный критерий адаптации)

Зависимые переменные (субъективное ощущение одиночества, оценка и удовлетворенность своими качествами по Дембо-Рубинштейн) Шкалы AES (Независимые переменные, показавшие взаимосвязь) Бета r-квадрат Уровень значимости СОО Рассела-Фергюсона PFPI 0,375-0,162 0,128 0,0000,004 Самооценка Дембо-Рубинштейн Удовлетворённость внешностью IA 0,149 0,022 0,008 Актуальная оценка ума SF 0,119 0,014 0,034 Удовлетворённость умом SPA 0,136 0,019 0,015 Актуальная оценка характера SPI 0,158 0,025 0,005 Удовлетворённость уверенностью в себе IA 0,168 0,028 0,003 Актуальная оценка авторитета у сверстников SPA 0,139 0,019 0,014 Удовлетворённость своим авторитетом у сверстников IA 0,142 0,02 0,011 Актуальная оценка авторитета у взрослых SPA 0,226 0,051 0,000 Эгоцентрические показатели: PF - «Личный миф», IA - «Воображаемая аудитория», SF -«Сфокусированность на себе», PI - «Личные интересы»; интегральная шкала эгоцентризма – E-scale; PI - «Личные интересы»; социоцентрические показатели: SPI - Социально-политические интересы, SPA - Реальная социально-психологическая активность.

По внутреннему субъективному критерию наибольшее влияние эгоцентрических компонентов имеется на субъективное ощущение одиночества (СОО), чья дисперсия объясняется приблизительно на 13% регрессионной моделью, включающей «личный миф» (PF) и «личные интересы» (PI). При этом переживание «личного мифа» связано с повышением чувства одиночества, а «несоциальные интересы» – с его понижением.

Здесь в трёх случаях влияние на адаптационные показатели демонстрирует компонент «воображаемой аудитории» (IA): при повышении выраженности «воображаемой аудитории» понижается удовлетворённость некоторыми характеристиками самооценки по Дембо-Рубинштейн: внешностью, характером, авторитетом у сверстников.

Как видно по данным, представленным в таблицах 36-39, в общей выборке показатель r-квадрат, в данном случае показывающий степень прогнозируемости каждой из переменных адаптации от эгоцентрических компонентов, долю объясняемой дисперсии этих переменных в зависимости от показателей по эгоцентрическим шкалам - нигде не превышает 15% , то есть переменные, указывающие на социально-психологическую адаптацию, плохо поддаются прогнозированию в зависимости от выраженности подросткового эгоцентризма. Эгоцентрические компоненты на 15% и менее объясняют изменчивость той или иной характеристики адаптации, остальное в их изменении объясняется другими факторами. Мы провели регрессионный анализ отдельно у учащихся исследуемых классов. Ниже приводятся только регрессионные модели с объясняемой дисперсией больше 15%.