Социально-психологические особенности межэтнических установок в Сербии Живкович Елена

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретический анализ проблемы этнической установки в социальной психологии 13-90

1.1. Этническая установка как социально-психологический феномен 13-22

1.2. Этническая установка: структура, функции и связь с поведением 23-32

1.3. Межэтнические установки в поликультурном обществе 33-57

1.3.1. Этническая толерантность 34-39

1.3.2. Стратегии межэтнического взаимодействия 40-47

1.3.3. Социальная дистанция 48-57

1.4. Факторы, влияющие на функционирование межэтнических установок 58-90

1.4.1. Социальные факторы и проблема мультикультурализма 59-74

1.4.2. Социально-психологические факторы 75-90

Выводы по первой главе 91-91

Глава 2. Эмпирическое исследование социально психологических особенностей межэтнических установок в Сербии 92-191

2.1. Методы и организация исследования 92-104

2.2. Результаты эмпирического исследования социально психологических особенностей межэтнических установок в Сербии 105-191

2.2.1. Особенности этноспецифических межэтнических установок между сербами, хорватами и бошняками 105-122

2.2.2. Особенности генерализованных межэтнических установок сербов, хорватов и бошняков 123-132

2.2.3. Взаимосвязь этноспецифических и генерализованных межэтнических установок 133-145

2.2.4. Социально-психологические предикторы межэтнических установок сербов, хорватов и бошняков 146-191

Выводы по второй главе 192-193

Заключение 194-196

Список литературы 197-224

Приложения 225-244

• Этническая установка: структура, функции и связь с поведением
• Социальные факторы и проблема мультикультурализма
• Особенности этноспецифических межэтнических установок между сербами, хорватами и бошняками
• Социально-психологические предикторы межэтнических установок сербов, хорватов и бошняков

Введение к работе

Актуальность проблемы исследования. На сегодняшний день
в эпоху глобализации все больше интенсифицируются межэтнические
контакты, происходит взаимопроникновение различных этносов и культур.
Одновременно процесс преобразования современного мира влечет за собой
радикальные социальные изменения, нестабильность общества и нарушение
целостности бытия личности. В ответ на изменяющиеся условия жизни
актуализируется потребность в сохранении самобытности и уникальности
этнической культуры как своеобразного способа решения кризиса
идентичности. Считается, что именно этнос, как стабильная психологическая
общность, способен выполнить защитную и ценностно-ориентационную
функции. Тем не менее сохранение этнической идентичности может стать
источником межэтнических конфликтов, что подтверждается

многочисленными столкновениями в современном мире.

В связи с этим необходимо изучать межэтнические установки, лежащие в основе межэтнического взаимодействия и отражающие состояние межэтнических отношений в определенный исторический период. Знание особенностей, механизмов и культурно-специфических условий функционирования межэтнических установок может послужить основой предотвращения межэтнических конфликтов. Это особенно актуально в полиэтнических обществах, уже испытавших последствия межэтнических столкновений, примером которых является Сербия.

Актуальность исследования обусловлена и результатами исследований
сербских ученых, обнаруживших существование негативных межэтнических
установок, выражающихся в социальной дистанции, интолерантности и
косвенных проявлениях нетерпимости между бывшими соотечественниками.
На фоне последствий историко-политических событий и в связи
с отсутствием целенаправленной программы по развитию

мультикультурализма, сербское общество нуждается в развитии толерантных межэтнических установок.

Научная разработанность проблемы исследования. Проблема межэтнических установок рассматривалась учеными с различных подходов, как в психологии, так и в социологии, культурологии, политологии, истории и т.д., что придает этой проблеме междисциплинарный характер.

Межэтнические установки изначально изучалась в зарубежной социальной психологии, где учеными выявлены основные признаки, структура и функции межэтнических установок, а также способы уменьшения их негативных проявлений (R.P. Abelson, T. Adorno, I. Ajzen, G.W. Allport, E. Aronson, E. Bogardus, M.В. Brewer, R.J. Brown, J.T. Cacioppo, D.T. Campbell, S. Chaiken, R.S. Crutchfield, J.F. Dovidio, L. Doob, A.H. Eagly, R.H. Fazio, M. Fishbein, S. Freud, S.L. Gaertner, A.G. Greenwald, G.M. Herek, M. Hewstone, D. Katz, D. Krech, R.T. LaPiere, R.A. LeVine, W.J. McGuire, D. Myers, J.M. Olson, C.E. Osgood, R.E. Petty, T.F. Pettigrew, M.J. Rosenberg, M. Rokeach, M. Sharif, S. Shavitt, M.B. Smith, C.W. Stephan, W.G. Stephan, W.G. Sumner, H. Tajfel, W.I. Thomas, J.С. Turner, М.P. Zanna). Межэтнические

установки стали неотъемлемой частью исследований в кросс-культурной психологии по вопросам аккультурации и адаптации личности в новой культурной среде (F. Barth, V. Bennett-Martinez, J.W. Berry, S. Bochner, A. Furnham, W. Gudykunst, G. Hofstede, R. Kalin, F.M. Moghaddam, J.S. Phinney, D. Taylor, H.C. Triandis, C. Ward).

В российской науке межэтнические установки являются предметом этнопсихологии (B.C. Агеев, Г.М. Андреева, А.Г. Асмолов, Е.П. Белинская, В.В. Гриценко, С.Д. Гуриева, В.Г. Крысько, Н.М. Лебедева, Ф.М. Малхозова, В.Н. Павленко, Ю.П. Платонов, Б.Ф. Поршнев, Л.Г. Почебут, Г.У. Солдатова, Т.Г. Стефаненко, А.Н. Татарко, Н.В. Ткаченко, О.Е. Хухлаев, Е.И. Шлягина) и этносоциологии (Ю.В. Арутюнян, А.О. Бороноев, Л.М. Дробижева, И.C. Кон, С.В. Рыжова, А.А. Сусоколов, В.А. Тишков). Данная проблема вызывает все больший интерес у исследователей, но остается недостаточно изученной.

Проблематика межэтнических установок получила должное внимание в Сербии и республиках бывшей Югославии в связи c ситуацией межэтнической напряженности в регионе (Lj. Baevi, M. Biro, M. Blagojevi, Z. Golubovi, N. Havelka, Z. Kuburi, M. Kuzmanovi, Z. Lazar, S. Mihailovi, V. Mihi, L. Miloevi, G. Opai, D. Panti, N. Petrovi, S. Puhalo, N. Rot, V. Turjaanin, M. Vasovi, B. Vujadinovi, I. iber). Учеными до сих пор не найдены адекватные способы гармонизации межэтнических отношений, что отчасти объясняется происходящими на данный момент социально-политическими изменениями.

Проанализировав многочисленные исследования, можем отметить, что учеными проделана колосcальная работа по изучению межэтнических установок, механизмов и факторов их формирования и функционирования. Несмотря на долгую историю изучения данной проблемы между исследователями нет единого и целостного понимания природы межэтнических установок как социально-психологического феномена. В связи с этим мы считаем целесообразным обратиться к исследованию особенностей межэтнических установок, закономерно присутствующих в основе любого межэтнического взаимодействия.

Цель исследования состоит в изучении социально-психологических особенностей межэтнических установок у совместно проживающих этнических групп в Сербии.

Предметом исследования являются социально-психологические особенности межэтнических установок.

В качестве объекта исследования выступают межэтнические установки представителей различных этнических групп в Сербии.

В соответствии с поставленной целью мы выделили следующие задачи исследования:

1. Провести теоретический анализ исследований социально-

психологических особенностей межэтнических установок и определить их специфику как социально-психологического феномена.

1. Выделить и описать факторы, влияющие на функционирование межэтнических установок.

2. Разработать план эмпирического исследования и методический инструментарий для проверки поставленных гипотез, создать условия для организации и проведения исследования.

3. Раскрыть социально-психологические особенности межэтнических установок этнических групп, проживающих в Сербии.

5. Выявить надежные предикторы социально-психологических
особенностей межэтнических установок этнических групп, проживающих
в Сербии.

Основная гипотеза исследования. Межэтнические установки выступают как единство устойчивого, динамичного и специфичного в межэтнических отношениях, изменяющихся в культурно-историческом пространстве взаимодействия этнических групп.

Основная гипотеза раскрывается в следующих частных гипотезах:

1) Межэтнические установки образуют целостную динамическую
систему, состоящую из генерализованных (к обобщенным другим) и
этноспецифических установок (к конкретным этническим группам),
взаимосвязанных между собой.

2) Существуют различия в социально-психологических особенностях
межэтнических установок взаимодействующих этнических групп в силу
их принадлежности к этническому большинству или меньшинству страны.

3) Надежными предикторами социально-психологических
особенностей межэтнических установок этнических групп, проживающих
в Сербии, являются: религиозная толерантность и религиозная дистанция,
особенности этнической и гражданской идентичности, воспринимаемая
дискриминация и чувство культурной безопасности, глубина межэтнических
контактов и субъективное чувство связи с другой этнической группой,
характер предыдущего опыта взаимодействия, принятие ответственности
своей этнической группы за случившийся конфликт и готовность
к примирению.

Теоретико-методологическую основу исследования составили:

положения о признаках, функциях, структуре и предсказательных возможностях межэтнических установок в зарубежной (G.W. Allport, S. Chaiken, R.H. Fazio, G.M. Herek, D. Katz, D. Krech, D. Myers, J.M. Olson, R.E. Petty, M.J. Rosenberg, M.B. Smith, W.I. Thomas) и российской социальной психологии (Л.М. Дробижева, В.Г. Крысько, Т.Г. Стефаненко, Г.У. Солдатова, О.Е. Хухлаев);

теории социальной дистанции между этническими и религиозными группами (E. Bogardus, Z. Kuburi, D. Panti, R. Park, W.I. Thomas);

- положения о сущности этнической толерантности (T. Adorno,
G.W. Allport, А.Г. Асмолов, Н.М. Лебедева, В.Н. Павленко, Г.У. Солдатова,
А.Н. Татарко);

- модели межэтнического взаимодействия и развития
мультикультурализма (G. Bai, V. Bennett-Martinez, J.W. Berry, S. Bochner,

R. Kalin, W. Kymlicka, F.M. Moghaddam, С Ward, Н.М. Лебедева, А.Н. Татарко);

положения о культурных измерениях этнических норм и ценностей (F. Barth, A. Furnham, W. Gudykunst, G. Hofstede, M. Rokeach, H.C. Triandis);

теории этнической идентичности (J.S. Phinney, Н. Tajfel, J.С. Turner, Л.М. Дробижева, Н.М. Лебедева, В.Н. Павленко, Б.Ф. Поршнев, Т.Г. Стефаненко, Г.У. Солдатова, В.А. Тишков, В.Ю. Хотинец);

- теории межгруппового контакта и воспринимаемой угрозы,
предлагающие способы уменьшения негативных межэтнических установок
(G.W. Allport, М.В. Brewer, R.J. Brown, D.T. Campbell, J.F. Dovidio,
S.L. Gaertner, M. Hewstone, T.F. Pettigrew, M. Sharif, C.W. Stephan,
W.G. Stephan, B.C. Агеев);

- положения о способах и условиях примирения этнических групп
после конфликта (М. Biro, N. Petrovi, S. Puhalo).

Методы исследования. В целях реализации поставленных задач исследования и проверки выдвинутых гипотез использовались следующие методы: методы теоретического анализа (сравнительно-сопоставительный обобщающий, интерпретационно-описательный), психодиагностические методики, статистические методы количественной и качественной обработки результатов исследования (стандартный пакет прикладных программ SPSS 10.0 и Exell). Психодиагностические методики: Модифицированный опросник «MIRIPS» для исследования межэтнических установок Дж. Берри и коллег; Модифицированная «Шкала социальной дистанции» Э. Богардуса; «Шкала этнонациональных установок» О.Е. Хухлаева, И.М. Кузнецова и Н.В. Ткаченко; Модифицированные «Шкала религиозной дистанции» и «Шкала религиозной толерантности» З. Кубурич и С. Йоксимович; «Шкала этнической и гражданской идентичности» Дж. Финни и Л. Девич-Наваро; Авторская «Шкала измерения значимости этнической идентичности»; Модифицированный «Опросник исследования готовности к примирению» М. Биро.

Экспериментальная база исследования. Выборку составили представители трех этнических групп, проживающих в Сербии: сербы, бошняки и хорваты. Общее количество испытуемых - 536 человек. Исследование проводилось в 50 населенных пунктах с различным соотношением представителей исследуемых групп, на базе следующих учреждений: государственные институты (Национальные Cоветы этнических меньшинств, Сообщества этнических меньшинств в различных городах); государственные и частные университеты (Белградский государственный университет, Университет инженерного менеджмента, Альфа университет, Университет Унион, Международный университет в г. Нови-Пазар, Факультет исламских наук в г. Нови-Пазар); центры сохранения культуры и языка этнических меньшинств, фольклорно-музыкальные сообщества.

Научная новизна исследования.

В рамках психологии межгрупповых отношений изучены социально-психологические особенности межэтнических установок

б

этнических групп в Сербии, в зависимости от статуса этнического большинства или меньшинства.

Предложена концептуальная модель изучения межэтнических установок как целостной и динамической системы генерализованных и этноспецифических установок, а также надежных предикторов социально-психологических особенностей межэтнических установок.

Показано, что генерализованные и этноспецифические межэтнические установки взаимосвязаны и образуют сложную установочную систему.

Выявлены надежные предикторы социально-психологических особенностей межэтнических установок этнических групп, проживающих в Сербии: религиозная толерантность и религиозная дистанция, этническая и гражданская идентичность, воспринимаемая дискриминация и чувство культурной безопасности, глубина межэтнических контактов и субъективное чувство связи с другой этнической группой, характер предыдущего опыта взаимодействия, принятие ответственности своей этнической группы за случившийся конфликт и готовность к примирению.

Охарактеризованы культурно-исторические условия, влияющие на характер межэтнических установок этнических групп, проживающих в Сербии, в частности, определена роль межэтнического конфликта в возникновении негативных межэтнических установок.

Теоретическая значимость полученных результатов заключается в том, что в диссертационном исследовании:

Систематизированы различные научные подходы к проблеме межэтнических установок, дополнены накопленные ранее представления о межэтнических установках в социальной психологии.

Впервые межэтнические установки рассматриваются как целостная система различных проявлений межэтнических установок, что дает возможность рассматривать их как динамический феномен, развивающийся в культурно-историческом пространстве взаимодействия этнических групп.

Предложена концептуальная модель изучения межэтнических установок, позволяющая комплексно подходить к проблеме межэтнических установок на разных уровнях и этапах взаимодействия этнических групп.

Практическая значимость полученных результатов исследования заключается в том, что:

Впервые на сербской выборке разработана и эмпирически
проверена концептуальная модель изучения межэтнических установок,
включая пакет методического инструментария, в том числе авторские
разработки, которые могут быть использованы для комплексной диагностики
межэтнических отношений в полиэтнической среде и дальнейшего
исследования межэтнических установок и их социально-психологических
предикторов как в Сербии, так и в других странах.

Разработана авторская методика «Шкала измерения значимости этнической идентичности».

Теоретические и эмпирические результаты исследования могут быть использованы в профилактике и прогнозировании конфликтных ситуаций межэтнического взаимодействия.

Теоретические и эмпирические выводы исследования могут быть использованы политическими структурами и общественными организациями в Сербии для составления целенаправленной программы по снижению межэтнической напряженности и развитию толерантных межэтнических отношений в полиэтнических регионах и городах.

Теоретические и эмпирические выводы исследования могут быть использованы в учебных курсах по социальной психологии.

Достоверность и обоснованность результатов исследования

обеспечена большим объемом выборки, использованием апробированных методов, сочетанием количественных и качественных методов, применением процедур математической обработки данных с помощью программы SPSS, показателями уровня статистической значимости полученных результатов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Межэтнические установки являются динамической и целостной
системой, выражающей готовность личности к своеобразному поведению
в ситуации межэтнического взаимодействия, проявляющуюся в степени
социальной дистанции, позитивности межэтнических отношений, этнической
толерантности и стратегиях межэтнического взаимодействия.

2. Межэтнические установки этнических групп, проживающих
в Сербии, отличаются следующими особенностями: средней степенью
социальной близости и позитивности межэтнических установок,
преобладанием стратегии интеграции/мультикультурализма у сербов и
хорватов и сепарации у бошняков, достаточным уровнем этнической
толерантности, высоким уровнем ориентации на мультикультурную
идеологию, низким уровнем мигрантофобии, преобладанием
патриотического типа межэтнических установок.

3. Существуют различия в социально-психологических особенностях межэтнических установок этнических групп в силу их принадлежности к этническому большинству или меньшинству страны, которые проявляются в том, что у сербов как этнического большинства меньшая выраженность этнической толерантности и ориентации на мультикультурную идеологию и большая выраженность мигрантофобии по сравнению с бошняками и хорватами как этническими меньшинствами; и др.

4. Существует взаимность в межэтнических установках групп друг к другу в силу долгой истории их взаимодействия и совместного проживания на одной территории, которая выражается в равной степени социальной дистанции и позитивности межэтнических установок между исследуемыми группами и во взаимодополняющих друг друга стратегиях межэтнического взаимодействия.

5. Различные проявления межэтнических установок взаимосвязаны
между собой и образуют систему, состоящую из генерализованных и
этноспецифических установок. Генерализованные установки как
межэтнические установки к обобщенным другим проявляются в уровне
этнической толерантности индивида, его отношении к этничности и
проблеме мультикультурализма. Этноспецифические установки как
межэтнические установки к конкретной этнической группе проявляются
в степени социальной дистанции и позитивности межэтнических установок
и выборе предпочитаемых стратегий межэтнического взаимодействия
у совместно проживающих этнических групп.

6. Генерализованные межэтнические установки (к обобщенным
другим) являются надежными предикторами этноспецифических
межэтнических установок (к конкретной этнической группе).

7. Надежными предикторами социально-психологических
особенностей межэтнических установок этнических групп, проживающих
в Сербии, являются: 1) степень религиозной толерантности и религиозной
дистанции; 2) особенности этнической и гражданской идентичности;

3. воспринимаемая дискриминация и чувство культурной безопасности;

4. глубина межэтнических контактов и субъективное чувство связи с другой этнической группой; 5) характер предыдущего опыта взаимодействия; 6) принятие ответственности своей этнической группы за случившийся конфликт; 7) готовность к примирению.

Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертация
прошла обсуждение на заседаниях кафедры социальной педагогики и
психологии факультета педагогики и психологии МПГУ. Материалы
диссертационного исследования докладывались на следующих конференциях
и выступлениях: VII Межвузовская конференция молодых ученых по
результатам исследований в области педагогики, психологии,

социокультурной антропологии, МПГУ (г. Москва, 2012);

VIII Международная конференция «Менеджмент в спорте», Альфа
университет при поддержке Олимпийского комитета Сербии (г. Белград,
Сербия, 2012); II Международная конференция «Economics and management –
based on new technologies», SaTCIP (г. Врнячка-Баня, Сербия, 2012);
Международная научная конференция «Гуманитарные науки и

современность», Международный исследовательский институт (г. Москва, 2014); X Межвузовская конференция молодых ученых по результатам исследований в области педагогики, психологии, социокультурной антропологии, МПГУ (г. Москва, 2015); Научно-практическая конференция «Наш вклад в развитие отечественного психолого-педагогического образования» к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, МСПИ (г. Москва, 2015); V Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Молодежная политика в современной России: вопросы теории и практики», МПГУ (г. Москва, 2016); III Международная конференция «Передвижения и конфликты культур: мигранты, диаспора,

терроризм, границы», Центр культуры и культурологических наук (г. Скопье, Македония, 2016).

Материалы исследования использовались автором при публикации 6 научных работ, в том числе 4 статьи опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения,
двух глав, заключения, списка литературы, включающего 315 наименований,
из них 175 на английском и 40 на сербском языке, и приложений. Объем
основного текста диссертации составляет 194 страницы. Работа

Этническая установка: структура, функции и связь с поведением

Проблема структуры этнической установки была одной из важнейших в истории изучения этого феномена.

В мультикомпонентном подходе, разработанном М. Смитом в 1947-ом году, выделяются три компонента: когнитивный, аффективный и конативный [282]. Они напоминают Платоновское деление психики на волю, аффекты и поведение [108; 227], а также соответствуют Фрейдовским Ид, Эго и Супер-Эго [227, С. 155]. Выделенные М. Смитом компоненты встречаются и у других ученых [152; 208; 214; 243; 267] и имеют следующую специфику:

- когнитивный компонент отражает осознание индивидом объекта и включает: знания о своей и других этнических группах (о культуре, традициях, ценностях, истории) [206; 208; 282]; убеждения, взгляды и мнения о том, что является хорошо или плохо, приемлемо или неприемлемо [266]; центральность или периферийность объекта в системе этнических установок [214]. Эти знания и убеждения передаются из поколения в поколение в процессе воспитания и социализации как «готовые знания», что помогает человеку упорядочивать представления о мире. В силу информационной перегруженности и склонности человека к обобщению, эти знания могут приобретать упрощенную схематизированную форму этнических стереотипов [108; 207; 224; 268], а также искаженных, негативных, неадекватных, иррациональных и чрезвычайно устойчивых представлений – этнических предубеждений [52, 76; 83; 108; 148].

- аффективный компонент выражает: эмоционально-оценоченое отношение к своей и другим этническим группам, располагающееся от очень благоприятного до крайне неблагоприятного; оценку группы в терминах «одобрения или неодобрения» [282, С. 509]; позитивные или негативные чувства [267]; «чувства симпатии или антипатии» [206, С. 397]; «атрибуцию положительных или отрицательных качеств» [208, С. 430]; интенсивность реакции [142; 266; 298].

В этнических стереотипах и предубеждениях «преобладает аффективный компонент по сравнению с когнитивным» [268, С. 389]. При этом стереотипы могут быть и позитивными и негативными, тогда как предубеждения только негативными (негативные чувства и оценки другой группы, враждебная позиция) [108; 115; 134; 142; 148; 165; 207; 227].

- поведенческий или конативный компонент выражает готовность индивида осуществлять целенаправленное поведение и действовать по отношению к своей и другой этнической группе, включает благожелательные или враждебные поведенческие тенденции, которые могут существовать в виде интенций или реализоваться в реальных действиях. Также он выражает степень близости и принятия представителей другой этнической группы [142].

В случае негативной этнической установки, человек имеет тенденцию вести себя негативным образом по отношению к другой этнической группе: от избегания контактов и увеличения социальной дистанции [142], интолерантного поведения [59], до дискриминации (отказ в правах, сегрегация) и враждебных действий [70]. «Враждебная установка к другой этнической группе не просто характеризуется враждебным отношением, но и побуждает человека на враждебные действия» [162, С. 147]. Таким образом, этническая установка является поведенческой предиспозицией [266], опосредующей поведение индивида как представителя этнической группы, а содержание ее поведенческого компонента зависит от контекста, в котором она актуализируется [268, С. 389].

В российской социальной психологии практически все ученые (Г.М. Андреева, Е.П. Белинская, Л.М. Дробижева, И.С. Кон, Н.М. Лебедева, Г.У. Солдатова, О.Е. Хухлаев, В.А. Ядов и другие) выделяют в этнической установке три компонента. Тем не менее в зарубежной психологии не существует единого мнения по поводу структуры этнической установки.

Приверженцы многокомпонентного подхода, такие как С. Бреклер, Э. Уигинс, Д. Кэмпбелл, Д. Катц, Т. Остром, М. Розенберг, И. Стотланд, К. Ховланд и другие, показали конвергентно-дискриминантную валидность трехкомпонентной структуры [145; 153; 208; 243; 267]. Однако некоторые другие исследования выявили, что исключение поведенческого компонента из структуры этнической установки разрешает проблему взаимосвязи этнической установки и поведения и поэтому следует рассматривать этническую установку как состоящую из аффективного и когнитивного компонента [116].

Позже было показано, что у людей с позитивными аттитюдами все его компоненты имеют позитивную валентность [170]. Возник вопрос – «является ли аттитюд сочетанием трех компонентов или общей оценкой» [155, С. 38].

В связи с этим появился унитарный подход, рассматривающий этническую установку как оценку, имеющую различные составляющие.

В одних теориях считалось, что ядром этнической установки является аффективный компонент [298], а когнитивный и поведенческий компоненты вырастают из первого [227, С. 156]. Было показано, что аффективный компонент оказывает большее влияние на поведение и на этническую установку в целом, так как эмоционально-оценочное отношение к другой группе может возникнуть и без имеющихся знаний и без опыта взаимодействия с этой группой.

В других теориях, в частности, в работах Э. Гринвальда, Э. Пратканиса и других, считалось, что в этнической установке всегда присутствуют когнитивный компонент (знания, мнения, убеждения) и ценностная оценка, основанная на этих знаниях [106; 154; 155; 156; 170; 177; 182; 261].

В третьих теориях, например, в работах М. Занны, Дж. Олсона, И. Ремпела и других, этническая установка рассматривается как суммарная оценка объекта, которая может иметь когнитивные, аффективные или поведенческие основания [101; 151; 174; 239; 256; 315]. Учеными показано, что когнитивные этнические установки основаны преимущественно на взглядах и убеждениях [110; 256; 257], аффективные на эмоциях [101; 145; 226; 315] и ценностях [226; 273; 283; 284], а поведенческие на прошлом поведении или наблюдении за поведением других людей [120; 151; 238]. В итоге этнические установки выражают когнитивные (мысли, взгляды, убеждения), аффективные (симпатия, антипатия) и поведенческие реакции (интенции, наблюдаемое поведение).

Зарубежными учеными показано, что различные составляющие этнической установки образуют интраустановочную и интерустановочную систему [34; 154; 202; 214; 227]. Интраустановочная система подразумевает, что различные составляющие этнической установки образуют систему, в которой изменение одного элемента (например, мнения об этнической группе) может вызвать изменение другого (например, эмоционального отношения или поведения). Это было показано в проекте «Йельская исследовательская программа массовых коммуникаций», под руководством К. Ховланда [196; 267].

Интерустановочная система означает, что элементы одной системы могут устанавливать связи с элементами другой, формируя «упорядоченную систему реакций (когниций, установок, аффективных реакций, интенций и моделей поведения), характерную для отдельной личности» [34, С. 47]. В итоге образуется целостная система этнических установок, состоящая из базовых или центральных («фокальных») этнических установок и периферийных (ситуативных) [214]. Периферийные этнические установки меняются под воздействием внешних факторов, в то время как базовые образуют устойчивое ядро личности (ценности, взгляды, мировоззрение, мотивы) и тяжело поддаются изменениям.

Базовые этнические установки обстоятельно анализируются в концепции «диспозиционной регуляции социального поведения личности» В.А. Ядова [100]. В данной концепции этнические установки понимаются как «диспозиции индивида (состояние предрасположенности, предуготовленности) к восприятию условий деятельности, направляющие деятельность человека, обеспечивающие регуляцию, саморегуляцию и прогнозирование социального поведения личности, формирующие многоуровневую, иерархическую систему диспозиций, входящих в общую диспозиционную структуру личности» [100, С. 89–112]. На основе теории установки Д.Н. Узнадзе о «встречи» определенной потребности и определенной ситуации в возникновении установки, В.А. Ядов различает четыре уровня этнических установок, т.е. диспозиций [100]:

1) первый уровень содержит элементарные этнические установки, регулирующие поведение в простейших условиях деятельности.

2) второй уровень составляют фиксированные этнические установки, возникающие на основе социальных потребностей индивида в групповом общении, деятельности. Они объединяют опыт внутри этнической группы, формируют этническую психологию и отношения с другими группами.

3) третий уровень составляют базовые этнические установки, возникающие в устойчивых условиях деятельности этнической группы на основе социальных потребностей человека в активности, и выражающие этническое самосознание, стереотипы восприятия и поведения.

4) четвертый уровень состоит из системы ценностных ориентаций, формирующихся в общесоциальных устойчивых условиях деятельности этнической группы на основе потребности индивида к включению в этническую среду. Они выражают принципы жизнедеятельности этнической группы, ментальность, представления об этничности, нормах поведения.

Несмотря на структурное содержание или занимаемый уровень в диспозиционной структуре, этническая установка выполняет важные функции для человека как представителя этнической группы.

Социальные факторы и проблема мультикультурализма

В число социальных факторов входят: исторические, политические, социально-структурные, культурные [29; 76; 98].

Исторические факторы. Длительность и характер взаимодействия этнических групп влияют на формирование межэтнических установок [22; 33; 140; 197]. Как отмечал Л.Н. Гумилев: «Войны, колонизация, опустошение земель или, наоборот, отношения сотрудничества и взаимного уважения оставляют отпечаток в генетической памяти народа, определяя и через столетия окраску и направленность образов друг друга» [61, С. 110].

Особую роль играет история этнических конфликтов, под которыми понимаются «любые формы гражданского, политического или вооруженного противоборства, в котором стороны, или одна из сторон, мобилизуются, действуют или страдают по признаку этнических различий» [82, С. 476]; «любая конкуренция между группами – от реального противоборства за обладание ограниченными ресурсами до конкуренции социальной – когда в восприятии хотя бы одной из сторон противостоящая сторона определяется с точки зрения этнической принадлежности ее членов» [76, С. 56].

В широком смысле этнический конфликт выступает в качестве межэтнической напряженности (состояние неприязни, недоверия), а в узком смысле – это конкретные формы противодействия [70, С. 76].

В ситуации конфликта основным критерием противопоставления групп служит этническая принадлежность участников [70; 76]. Усиливается восприятие межэтнических различий и угрозы со стороны другой группы [286; 294], что приводит к негативным межэтническим установкам, интолерантности и социальной конкуренции [81]. Ситуация конкуренции понимается как ситуация реального конфликта несовместимых интересов или противоборства групп за ограниченные ресурсы, когда одна группа выигрывает по отношению к другой, что ведет к росту внутригрупповой сплоченности и аутгрупповой враждебности, проявляющейся в негативных стереотипах и установках, агрессивном поведении и враждебных действиях [223; 276]. В такой ситуации другая группа воспринимается как враг, что позволяет первой совершать враждебные действия в целях самозащиты и сохранения безопасности [48].

Подтверждение вышесказанного обнаруживается и в истории Сербии. Общность происхождения, территории проживания, истории и языка, определили отношения сотрудничества и взаимопомощи южных славян. Позитивные межэтнические установки выражались в толерантности, дружбе и открытости. Культурное единство укрепилось созданием Королевства сербов, хорватов и словенцев, а затем и СФР Югославии, в которой надэтническая идентичность «югославы» была призвана нивелировать отличительные различия между этническими группами. Межэтническая толерантность реализовались большим количеством межэтнических браков и отсутствием социальной дистанции вплоть до начала 1980-х годов [114; 245]. Однако межэтнический конфликт, произошедший в 1990-х годов, разрушил систему отношений югославских народов, сопровождался этнонационализмом, этническими чистками и массовыми миграциями населения. Этническая принадлежность стала основным ценностным критерием, а социальная дистанция достигла своего максимума [136]. Появление в общественном сознании негативных межэтнических установок непосредственно до возникновения конфликта было своего рода «сигналом» радикальных изменений в межэтнических отношениях [246; 247]. В ходе развертывания военных действий негативные межэтнические установки выражались в интолерантности, дискриминации, вражды и агрессии.

На сегодняшний день, в связи с урегулированием политической ситуации и интенсификацией экономических отношений между республиками, наблюдается рост этнической толерантности и социальной близости [135; 217; 222; 240], но скрытые проявления нетерпения все еще являются повседневным феноменом.

Таким образом, противоречивая история взаимодействия, наполненная военными событиями прошлых десятилетий, закрепилась в форме амбивалентных межэтнических установок и располагается на континууме от толерантности, дружбы, сотрудничества, до ненависти, вражды, дистанции. Политические факторы. Формы устройства (унитарное или федеративное государство, демократическое или тоталитарное и т.д.) влияют на отношения между этническими группами и на социальную структуру общества [8]. Считается, что либеральная демократия дает больше возможности для развития толерантности и культурного плюрализма, но она не всегда способна осуществить реализацию прав этнических меньшинств, даже исключает их [216; 220].

Власть и политические лидеры вырабатывают политику, которая будет направлена на мир и толерантность или национализм и вражду, контролируют образовательные программы, деятельность СМИ [8]. Например, причиной упомянутого межэтнического конфликта в Югославии не были этнические или религиозные основания, а социально-экономический кризис. Этнические и религиозные различия стали инструментом для распределения власти и экономических ресурсов и конструирования новых этнонациональных государств со стороны политической элиты [118, С. 193]. В сознании людей появилось представление, что конфликт возник на почве нетерпимости, дискриминации и угрозы свободы вероисповедания и этнического самоопределения [118; 135].

Ключевую роль сыграли средства массовой информации. Непосредственно до начала военных действий «война СМИ» послужила «артиллерийской подготовкой» для настоящей войны: создание черно-белых образов, идеализирующих свою этническую группу и ее историю и демонизирующих иные группы, раскрытие «исторических несправедливостей», доказательства «вековой вражды и ненависти», реабилитация фашистских движений внутри собственного национального корпуса и использование символов, имеющих плохие коннотации в других этнических группах [135]. Этнокультурные различия акцентировалась, создавался «образ врага», что привело к этнической гомогенизации групп и негативным межэтническим установкам [135]. Националистическая и военная СМИ пропаганда проводилась во всех республиках бывшей Югославии и инициировала этническую и религиозную интолерантность, шовинистические и националистические установки [135; 274]. Как отмечает Г.У. Солдатова, «чем выше уровень межэтнической напряженности, тем сильнее искажены и неадекватны установки, и тем чаще они как действия сознания совпадают с реальными поступками» [70]. После окончания войны начался процесс репатриации, но он не освещался в СМИ так, как пропаганда изгнания [136]. Этнические стереотипы и бранная речь доминируют в СМИ, в школах и выступлениях политиков, тогда как примеры позитивного изображения других этнических групп или сотрудничества по-прежнему редки [136].

Тип государственной политики или идеологии по отношению к этнокультурному разнообразию (унификация культур или плюрализм) может быть решающим для предсказания межэтнических отношений в стране [49]. В каждом обществе существуют представления о приемлемых стратегиях межэтнического взаимодействия [130]. Плюрализм, например, может быть сегрегационный, ассимиляционный и мультикультурный [118; 127; 219; 232].

Современные плюралистические общества прибегают к идеологии мультикультурализма, представляющей собой «идею или идеал о совместной жизни различных этнических и культурных групп в рамках плюралистического общества, которая подразумевает их совместное существование, взаимную толерантность и равенство, а также государственную политику, направленную на поддерживание гармоничных отношений между этническими группами и государством» [265, С. 338]. Он продолжает политику равенства (все люди заслуживают уважения, равноправия и защиты своих фундаментальных прав) и политику признания различий (особых потребностей и значимых особенностей, отказ от угрозы или подавления уникальных идентичностей) [295, С. 25–73].

В связи с этим мультикультуризм предполагает плюрализм идей [169]; «диалог культур» [123; 265]; «интернализацию культур» [237]; толерантность и интеграцию [118; 203; 232; 264]; «либеральный архипелаг» [216]; «условие индивидуальной автономии» [219]; признание подлинной идентичности [295]; принцип свободного выбора идентичностей и стратегий аккультурации [300; 301]; принцип свободы, справедливости и равенства культур [158; 168; 169; 264]; обеспечение безопасности и стабильности [309]. Это модель обмена и взаимопроникновения культур, в которой «рассматриваются взгляды одной культуры с точки зрения другой» [168, С. 231]; «принимаются и понимаются соседние, но различные культуры, так как в их матрице находятся точки соприкосновения, взаимного обмена и общие истоки» [118, С. 190]. Это «признание себя и принятие другого как равноправного, но отличающегося, т.е. признание другого и принятие себя как отличающегося» [301, С. 193]; «добровольность этнических групп в принятии общего и сохранении специфического» [265, С. 340]; «согласность с уникально творческим и универсально человеческим» [168, C. 230]; «замена логики исключительности на логику сосуществования» [169, С. 434]. Это «государство без религиозных и культурных проектов или коллективных целей вне личной свободы и физической безопасности, благосостояния и безопасности граждан» [309, С. 100].

Особенности этноспецифических межэтнических установок между сербами, хорватами и бошняками

В качестве показателей этноспецифических установок выступали: степень позитивности межэтнических установок, степень социальной дистанции и выраженность стратегий межэтнического взаимодействия.

Позитивность межэтнических установок измерялась с помощью «Методики оценки отношения к представителям окружающих иноэтнических групп» («Градусник»), разработанной Дж. Берри. Испытуемым предлагалось на шкале от 0 до 100 оценить свое отношение к своей и другим этническим группам. Значения ниже 50 рассматривались как преимущественно негативное отношение, а значения выше 50 как преимущественно позитивное отношение. Значения близки к 50 оценивались как нейтральное отношение.

Данные, представленные на Рисунке 2, показывают, что группы относятся к своей этнической группе позитивнее, чем к другим. Это можно рассматривать как проявление феномена этноцентризма.

Сербы относятся к своей этнической группе чрезвычайно благоприятно (М=90), тогда как к бошнякам и хорватам они относятся с умеренной степенью благоприятности (М=60 и М=57, соответственно).

Бошняки относятся к своей группе чрезвычайно благоприятно (М=90), к сербам умеренно благоприятно (М=60), а к хорватам нейтрально с долей негативизма (М=44). Наблюдается взаимность в межэтнических установок между сербами и бошняками: они одинаково позитивно относятся друг к другу (М=60).

Хорваты выражают чрезвычайно благоприятное отношение к своей группе (М=86), а к сербам и бошнякам позитивное (М=73 и М=63). Следует отметить, что хорваты выражают наиболее позитивное отношение к остальным группам.

Также выявлено, что сербы схожим образом относятся к бошнякам и хорватам, тогда как последние имеют более выраженную иерархию отношений: на первом месте находится их собственная группа, затем сербы как доминирующая этническая группа и только потом этнические группы друг друга. сербам бошнякам хорватам сербы к бошнякам сербам хорватам бошняки к хорватам сербам бошнякам хорваты к

Социальная дистанция измерялась с помощью «Шкалы социальной дистанции» Э. Богардуса, которая позволяет выявить готовность индивида вступать в различные отношения с представителями других этнических групп, степень принятия людьми друг друга и желаемую близость с ними.

В оригинальной шкале Э. Богардус предложил семь видов социальных отношений, отличающихся по степени интимности: близкое родство посредством брака, дружба или членство в кружках, соседство, совместная работа, постоянное проживание в одном государстве, временное пребывание в стране – посещение в качестве туриста, исключение из страны [141].

В целях нашего исследования, мы добавили новые социальные контакты. Испытуемым предложено выразить согласие или несогласие со следующими типами контактов: 1) супруг/а, 2) супруг/а брата или сестры 3) близкий друг, 4) сосед в том же здании или улицы, 5) коллега по работе, 6) начальник по работе, 7) руководящая позиция (президент, министр), 8) гражданин страны, 9) турист, 10) донор крови, 11) отказ от контакта (см. Опросник в Приложении А).

Согласно автору шкалы, принятие самого близкого контакта автоматически означает принятие всех остальных контактов, но исследования показали, что это не всегда так [234; 236; 240; 262]. Во избежание нарушения кумулятивности шкалы, мы применили балльный подсчет результатов, таким образом, что каждое согласие с социальным контактом расценивалось как 1 балл (пункт 11 обратный). Средние значения распределялись от низкого (0-3 баллов – «дистанция»), среднего (4-7 баллов – «норма») до высокого уровня (8-11 баллов – «близость»). Таким образом, чем выше количество баллов (принятие контакта), тем выше социальная близость, т.е. ниже социальная дистанция.

Данные, представленные в Таблице 12, показывают среднюю степень социальной дистанции у сербов и бошняков и высокую степень социальной близости у хорватов.

Сербы выражают равную степень близости к представителям двух других этнических групп (М=8,03 и М=7,91), тогда как последние выражают большую близость к сербам (хорваты: М=10,10; бошняки: М=7,23), чем друг к другу (хорваты к бошнякам: М=8,61; и бошняки к хорватам: М=6,17).

При этом хорваты ближе к сербам, чем бошняки (М=10,10 М=7,23; Sig.=0,000; р 0.001) и сербы ближе к хорватам, чем бошняки (М=8,03 М=6,17; Sig.=0,000; р 0.001).

По отношению к бошнякам хорваты выражают больше близости, чем сербы (М=8,61 М=7,91; Sig.=0,037; р 0.05).

Сербы и бошняки проявляют взаимное приближение/дистанцирование (сербы к бошнякам – 7,91 и бошняки к сербам – 7,23), что говорит о взаимности в межэтнических установках исследуемых групп друг к другу.

Корреляционный анализ показал, что существует положительная взаимосвязь между степенью социальной дистанцией одной группы к двум другим: сербы к бошнякам и хорватам (r=.831; p 0.001); хорваты к сербам и бошнякам (r=.467; p 0.001); бошняки к сербам и хорватам (r=.802; p 0.001). Это можно рассматривать как общую социальную дистанцию к «враждебным группам» или, наоборот, «бывшим соотечественникам». Такая конгруэнтность в проявлении социальной дистанции к двум и более группам (каким-то образом связанным между собой) выявлена и в других исследованиях [104; 135; 240].

О степени социальной дистанции больше говорит тип отвергнутых контактов, чем их количество [141; 240]. В связи этим мы проанализировали, от каких типов социальных контактов с представителями другой этнической группы отказываются испытуемые.

Данные, представленные в Таблице 13, показывают, что сербы отказываются от брака с бошняками в 62,7% и с хорватами в 56%. Это говорит об увеличении социальной дистанции по сравнению с периодом 2009-2016 гг., когда социальная дистанция сербов варьировала в 40-48% к бошнякам и в 31-44% к хорватам (Центр развития демократии и прав человека «CEDEM»). Полученные данные соотносятся с результатами из 2003 года в Республике Сербской: 60% и 65% [240].

Хорваты отказываются от брака с сербами в 36,2% и с бошняками в 61,9%, тогда как бошняки отказываются от брака с сербами в 80,9% и с хорватами в 84,3%. Процент отказа от вступления в брак членов семьи (братьев и сестер) с представителями другой группы большой у всех групп испытуемых (сербы: 57% к бошнякам и 46% к хорватам; бошняки: 88% к обеим группам; хорваты: 23% к сербам и 48% к бошнякам).

Во-первых, это случившийся межэтнический конфликт. До конфликта существовало множество межэтнических браков между сербами, хорватами и бошняками. С распадом государства распались и семьи, так как их члены были заставлены «выбрать одну из сторон». Последствия конфликта ощущаются до сих пор (экономический кризис, политическая напряженность в регионе и т.д.) и отказ от супружества может означать своего рода «отказ забыть прошлое», «опасение проблем в будущем».

Во-вторых, причина дистанцирования кроется в особенностях религиозной принадлежности групп, что неоднократно подтверждалось в исследованиях сербских ученых [167; 246; 248; 269; 289; 307]. Как показывают данные нашего исследования, сербы и хорваты больше соглашаются вступить в супружеские отношения друг с другом, чем с бошняками. Они в равной степени отказываются от брака с бошняками: сербы в 62,7% и хорваты в 62,9%. Это можно объяснить принадлежностью сербов и хорватов к христианской религии, несмотря на различие в конфессиях. В свою очередь, бошняки практически в равной степени отказываются от брака с сербами и хорватами (80-85%), а еще больше противятся браку своих братьев и сестер с сербами и хорватами (87,8%). Это можно объяснить правилами исламского вероучения, в котором ставится запрет на межрелигиозные браки.

Как известно, межэтнические браки являются показателем межэтнической близости и взаимопринятия, отсутствия интолерантности и негативных межэтнических установок [204]. Супруги, принадлежащие к различным этническим группам, меняют идею об этнической идентичности, так как в ходе совместной жизни усваивают обычаи и элементы культуры друг друга и этим устанавливается контакт между различными религиозными, этническими и культурными группами, создается новый тип этнической идентичности. Поэтому межэтнические браки являются «основой этнокультурных процессов этногенеза, симбиозы и интеграции и представляют природный мост надвигающийся над проявлениями ненависти, интолерантности, нетерпимости, ксенофобии и других барьеров в межэтническом общении» [204]. Как таковые, они являются главным препятствием политической манипуляции и гегемонистской идеологии.

Что касается остальных контактов, сербы в равной степени принимают хорватов и бошняков в качестве друзей (82,6% и 84,2%), соседей (85,8% и 85,1%) и коллег (86,1%). Это показатель высокой степени близости. Полученные данные показывают, что социальная дистанция уменьшилась по сравнению с 2002 годом, когда дружбу принимали 40% и 36% испытуемых сербов [135], но не изменилась по сравнению с исследованиями последних лет (2009-2015 гг.): сербы принимали дружбу с хорватами в 81-86% и с бошняками в 85-89%, совместную работу с хорватами в 10-16% и с бошняками в 8-11%, соседство в 83-90% с обеими группам (Центр развития демократии и прав человека «CEDEM»).

Социально-психологические предикторы межэтнических установок сербов, хорватов и бошняков

Какие из межэтнических установок окажутся решающими в данный момент времени зависит от конкретной ситуации взаимодействия, от степени значимости той или иной этнической установки, личностных, социальных, психологических, исторических, политических и других факторов. Таким образом, в установочную систему включаются другие элементы. Прежде всего, это особенности этнической идентичности взаимодействующих групп, исторический опыт взаимодействия между ними, наличие и характер межэтнических контактов, схожесть этнической культуры, религиозная принадлежность этнических групп, уровень знаний групп друг о друге, опыт дискриминации, проживание в поликультурной среде и другие.

Самым значимым фактором из них, по мнению большинства ученых, являются особенности этнической идентичности. Тем не менее сербские исследователи обнаружили, что основным фактором в межэтнических отношениях этнических групп бывшей Югославии является религиозная принадлежность групп и степень религиозности. Выступая в качестве этнодифференцирующего признака, религиозная принадлежность является не единственной, но ключевой разницей между сербами, хорватами и бошняками. В ходе межэтнического конфликта в Югославии религиозные различия были использованы для распространения нетерпения и вражды. Негативное отношение к представителям других религий до сих пор существует во всех сферах общества. В связи с этим анализ социально-психологических предикторов межэтнических установок начнем с религиозной толерантности и дистанции.

Уровень религиозности измерялся с помощью шестибалльной шкалы, где 1 – означает «я убежденный атеист», а 6 – «я религиозный человек и соблюдаю все обычаи своей религии». Выявлен высокий уровень религиозности у всех групп (см. Таблицу 17), наиболее у бошняков (М=5,37), затем хорватов (М=4,92) и сербов (М=4,20). Бошняки значимо религиознее сербов (Sig.=0,000; p 0.001) и хорватов (Sig.=0,009; p 0.01), а хорваты религиознее сербов (Sig.=0,000; p 0.001).

Напомним, что большинство испытуемых сербов верующие (34,8%), либо верят в высшую силу (27,8%), тогда как бошняки и хорваты глубоко религиозные (53,9% и 46,7%) (см. Таблицу 3). Между сербами больше атеистов, нерелигиозных и индифферентных к религии, по сравнению с остальными группами

Религиозная толерантность измерялась с помощью модифицированной «Шкалой религиозной толерантности», разработанной учеными З. Кубурич и С. Йоксимович. Полученные результаты (см. Таблицу 17) показывают, что у всех групп религиозная толерантность выражена на высоком уровне, наиболее у хорватов, а наименее у бошняков. При этом у хорватов выраженность религиозной толерантности значимо выше, чем у сербов (М=4,29 M=4,10; Sig.=0,001; p 0.01) и бошняков (М=4,29 M=97; Sig.=0,000; p 0.001), и у сербов выше, чем у бошняков (М=4,10 M=3,97; Sig.=0,022; p 0.05).

Измерение религиозной дистанции проводилось с помощью «Шкалы религиозной дистанции», построенной по принципу шкалы социальной дистанции Э. Богардуса. Исследовалась дистанция к представителям основных конфессий в Сербии: православные, католики, мусульмане. Предлагались следующие виды контактов: супруг, друг, сосед, коллега, начальник, президент, гражданин страны. Средние значения распределяются от большой религиозной дистанции (1-3 баллов), средней (3-5 баллов) до низкой (5-7 баллов).

Результаты, представленные в Таблице 18, показывают чрезвычайно высокую степень религиозной близости исследуемых групп к конфессии, характерной для их этнической группы: сербов к православным (М=6,93), бошняков к мусульманам (М=6,75) и хорватов к католикам (М=6,87).

По отношению к представителям других конфессий сербы выражают среднюю степень религиозной дистанции (к католикам: М=5,49 и к мусульманам: М=5,13). Хорваты также выражают среднюю степень религиозной дистанции к мусульманам (М=5,35), но близость к православным (М=6,30). Близость хорватов к православным выражена значимо меньше, чем у сербов (М=6,30 M=6,93; Sig.=0,000; p 0.001), но больше, чем у бошняков (М=6,30 M=4,81; Sig.=0,000; p 0.001). В группе бошняков наблюдается наибольшая религиозная дистанция, по сравнению с другими группами. Они выражают среднюю религиозную дистанцию к православным (М=4,81) и большую к католикам, но в пределах нормы (М=3,63). Они значимо меньше близки к православным и католикам, чем сербы (М=4,81 M=6,93 и М=3,63 M=5,13; Sig.=0,000; p 0.001) и хорваты (М=4,81 M=6,30 и М=3,63 M=6,87; Sig.=0,000; p 0.001).

Мы проанализировали от каких именно типов социального контакта с представителями других конфессий отказываются испытуемые (см. Таблицу 19).

Как и следовало ожидать, наибольшая религиозная дистанция наблюдается в сфере супружества. Данная тенденция выражена у всех групп, но наиболее у бошняков (81,7% и 89,6%). Это можно объяснить регламентами исламского вероучения по отношению к межрелигиозным бракам. У бошняков также наблюдается большая дистанция к представителям остальных конфессий, особенно к католикам, по всем типам социальных контактов, кроме проживания в одном государстве. Это является признаком большой интолерантности.

У сербов и хорватов дистанция к межрелигиозным бракам наиболее проявляется к мусульманам (67,1% сербов и 62,7% хорватов), а затем к конфессиям друг друга (49,4% сербов не согласны на брак с католиками, и 37,1% хорватов не согласны на брак с православными). Таким образом, наблюдается взаимность в религиозном дистанцировании сербов и хорватов.

Большая религиозная дистанция обнаружена по отношению к тому, что представитель другой конфессии будет начальником или президентом страны. Эта дистанция наиболее выражена между этническими меньшинствами, а также и у сербов по отношению к меньшинствам.

Чтобы установить связь между религиозной дистанцией и этнической принадлежностью исследуемых групп, мы провели сравнительный анализ показателей религиозной и социальной дистанцией.

Как свидетельствуют данные, представленные в Таблице 20, существует соответствие между согласием на различные контакты с представителями определенной этнической группы и с представителями конфессии, характерной для этой этнической группы. К примеру, процент сербов готовых вступить в брак с бошняками/хорватами соответствует проценту тех, кто готов вступить в брак с мусульманами/католиками. Такое соответствие отмечаются и во всех остальных социальных контактах. При этом степень социальной дистанции немного превышает дистанцию религиозную, т.е. сербы больше принимают мусульман, чем бошняков, и католиков, чем хорватов.

Согласованность отказов наблюдается и в группах бошняков и хорватов. Например, большая социальная дистанция бошняков и хорватов к сербам в сфере супружества, соответствует большой религиозной дистанцией в этой сфере к православным, к которым соотносит себя большинство сербов.

В целях подтверждения вышеизложенного, мы провели корреляционный анализ между показателями социальной и религиозной дистанцией.

Результаты, представленные в Таблице 21, показывают, что у всех групп обнаружена положительная взаимосвязь между степенью социальной дистанции (а вместе с ней и позитивностью межэтнических установок) от другой этнической группе и степенью религиозной дистанции (и толерантности) от представителей конфессии, характерной для этой этнической группы. Это означает, что чем выше религиозная близость и толерантность к людям иного вероисповедания, тем выше социальная близость к этнической группе, к которой они принадлежат.

Социальная дистанция/толерантность между этническими группами является отражением дистанции/толерантности религиозной. Например, большая религиозная дистанция и интолерантность к мусульманам, скорее всего, будет результировать в большей дистанции и интолерантности к бошнякам, так как они в большинстве случаев являются мусульманами. Но большая дистанция/ интолерантность к бошнякам может быть вовсе не связанна с тем, что они мусульмане, а с другими причинами, такими как история конфликта, негативный опыт взаимодействия, особенности их поведения, ментальности и т.д.