Взаимообусловленность динамики социального бытия и архитектурной среды: социально-философский анализ Левиков Александр Валерьевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Формы и способы существования и развития социального бытия 24

1.1. Содержание и роль пространственного фактора в функционировании и развитии социального бытия 26

1.2. Формы и способы организации населенного места социальных субъектов как фактор динамики их развития 38

Глава 2. Место и роль архитектурной среды в динамике социального бытия

2.1. Содержание и сущность архитектурной среды как основы и условия рациональной организации социального бытия 65

2.2. Взаимодетерминация архитектурной среды и социального бытия 76

2.3. Особенности динамики развития социального бытия и архитектурной среды в современной России 97

Заключение 119

Список литературы

• Содержание и роль пространственного фактора в функционировании и развитии социального бытия
• Формы и способы организации населенного места социальных субъектов как фактор динамики их развития
• Взаимодетерминация архитектурной среды и социального бытия
• Особенности динамики развития социального бытия и архитектурной среды в современной России

Введение к работе

Актуальность темы исследования.

Во-первых, актуальность социально-философского осмысления взаимообусловленности динамики социального бытия и архитектурной среды предопределено тем, что оно необходимо для решения проблем, связанных с формированием новых социальных идеалов, расширением представлений о культурных ценностях, быстрым экономическим расслоением российского общества.

Во-вторых, стремление создать оптимальные условия жизни требует более полного понимания всех аспектов формирования архитектурной среды, которая, следуя воззрениям П. Бурдьё, может рассматриваться как «материализованное распределение в пространстве различных видов благ и услуг, а также индивидуальных агентов и групп, локализованных физически и обладающих возможностями присвоения этих благ и услуг»³.

В-третьих, внимание к проблеме взаимообусловленности социального бытия и архитектурной среды связано с масштабными социально-экономическими и сопутствующими средовыми изменениями в современной России. Сегодня более населения страны проживает в городах, т.е. осуществило переход от «средового» существования к нахождению себя в пространствах социального бытия. При этом, представления о диахронном развитии и актуальном их состоянии могут различаться очень сильно даже в пределах одной социальной группы.

В-четвертых, актуальность исследования данной темы обусловлена и тем, что настоятельно необходимо выявление изменений в принципах

¹ См. Кемеров, В.Е. Бытие // Современный философский словарь. М.: ПАНПРИНТ, 1998. С. 125 - 126.

² См. Захаров В.Д. Метафизика в жизни и природе // Вопросы философии. 1999. № 3. С. 112-115; См. Кутырёв,
В.А. Бытие или ничто. СПб.: Алетейя, 2010. С. 343; См. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.:
Аспект Пресс, 1996. С. 6.

³ Бурдьё, П. Физическое и социальное пространство: проникновение и присвоение [Электронный ресурс].
Режим доступа: .

предметно-пространственного наполнения архитектурной среды современных российских городов в соотнесении с существующими культурно-историческими типами бытия людей, и со стремительно нарастающим техническим и функциональным износом застройки и инфраструктуры

Степень научной разработанности темы исследования

Проблема взаимодействия социума и пространства имеет глубокие традиции в науке⁴ . Представление об уровне ее социально-философского осмысления можно составить на основе анализа имеющихся теоретических источников, объединив их в три группы.

В первую группу должны быть включены попытки описания и

структурирования отношений в системе «социум-пространство» в

древнегреческой и античной философии, а также в немецкой классической

философии (Г.В.Ф. Гегель, И. Кант) ⁵ . Активное развитие

феноменологических исследований наблюдалось в конце XIX века в рамках

изучения географических пространств. Так, создание фундаментальных

образов пространств нашло свое отражение в трудах Э. Гуссерля и М. Хайдеггера⁶.

В середине ХХ века французская феноменологическая концепция изучения образов пространств стала основой философствования и определенных методологических позиций Ж. П. Сартра и М. Мерло-Понти⁷. Французские структуралисты и постструктуралисты продолжили подобную тенденцию исследований в 1950-х – 1960-х годах (Ф. Гваттари, Ж. Делёз , Ж.-Л. Нанси) ⁸ . Постепенно философские исследования стали опираться на методологические и содержательные аспекты взаимодействия социума и пространства, затрагивающие смежные области знаний.

Вторая группа включает работы, посвященные анализу принципов и традиций архитектурно-ландшафтного наполнения пространств социального бытия. Как правило, это исследования, выполненные на стыке философии, теории архитектуры, культурологии, литературоведения, этнологии и религиоведения (М. Фуко, М. Элиаде, Р. Барт, В.А. Подорога, А.Н. Кольев, Д.Н. Замятин, Г. Башляр, и др.)⁹.

⁴ См. Аристотель. Топика. Соч. Т. 2. М., 1978. С. 347 – 533; См. Ассоян Ю.А. Древнегреческие представления о
пространстве и понятие места у Аристотеля: учение о «естественных местах». Автореф. … к.филос.н. М.: 1992;
См. Воробьев В.М. Культурно-этнические контакты на континентальных водоразделах. Автореф.
…д.культурологии. М.: 2005; См. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М.: 2003; См.
Гнездилов В.И. технологический аспект социального бытия. Автореф. … к.филос.н. Ставрополь: 2002; См.
Яковлева М.Г. Сакральный ландшафт: антропофизика социального бытия. Автореф. … к.филос.н. Казань: 2004.

⁵ См. Кант И. Критика чистого разума. СПб.: ИКА «ТАЙМ-АУТ», 1993. 477 с.; См. Гегель Г.В.Ф. Работы
разных лет: в 2 т. М.: Мысль, 1970-1971. 1280 с.

⁶ См. Прехтль П. Введение в феноменологию Гуссерля. Томск: Водолей, 1999. 96 с.; См. Хайдеггер М. Время и
бытие: статьи и выступления: пер. с нем. М.: 1993. 503 с.

⁷ См. Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / пер. с фр., предисл., примеч. В. И.
Колядко. М.: Республика, 2000. 639 с.; См. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / пер. с фр. И.С.
Вдовиной, С.Л. Фокина. СПб.: Ювента Колизей, 1999. 605 с.; См. Мерло-Понти М. Видимое и невидимое / пер.
с фр. О.Н. Шпараги; под ред. Т.В. Щитцовой. Минск: Логвинов, 2006. 398 с.

⁸ См. Гваттари Ф., Делёз Ж. Что такое философия? / пер. с фр. С. Н. Зенкина. СПб.: Алетейя, 1998. 288 с.; См.
Нанси Ж.-Л. О событии. В кн.: Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: 1991. С. 91-102.

⁹ См. Фуко М. Археология знания / пер. с фр. М. Б. Раковой, А. Ю. Серебрянниковой; вступ. ст. А. С.
Колесникова. СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», Университетская книга (Серия «Au Pura. Французская

В последние десятилетия ХХ века отчетливо проявилась тенденция

смещения от философии субъекта к «реабилитации реальности». В этом

русле, наиболее известной является концепция «трех миров» К. Поппера

(биотехносфера, культуросфера, психосфера) ¹⁰ . Многие исследователи

добавляют к этой структуре социосферу, наполненную ролями,

взаимодействиями, отношениями, структурами, институтами (К. Маркс,

Г.В.Ф. Гегель, Э. Дюркгейм, Г. Спенсер, Ф. Тённис, М. Вебер, П. Сорокин и др.)¹¹.

В третью группу источников включены исследования, в которых

динамика социального бытия самым тесным и непосредственным образом

сопрягается с архитектурной средой (антропогенными пространствами). В

рамках диссертационного исследования внимание сконцентрировано на

культурных ландшафтах и урбанизированных пространствах (В.В. Фёдоров,

И.М. Коваль, А.Г. Габричевский, В.Л. Глазычев, К. Линч, В.А. Давыдов и др.)¹².

Прежде всего, это концепция «города (архитектура) как результат деятельности социума», принадлежащая перу Т.М. Дридзе¹³. Формативно-семантический подход к архитектурной среде (соответствия смыслового содержания и внешней формы функциям) изложен в работах А.В. Иконникова, Т.И. Возвышаевой, Ю.Ю. Савицкого, М.И. Мильчика и других¹⁴. Семиотически-коммуникативный подход (способность элементов архитектуры иметь множество значений, восприниматься в виде коммуникационной единицы) представлен в трудах Ю.Л. Курикалова, Ю.Г. Лебедева, А.В. Иконникова, И.И. Середюка, В.В. Маркузона, А.Б.

коллекция»), 2004. 208 с.; См. Элиаде М. Трактат по истории религий (в 2-х тт.) / пер. с фр. А. А. Васильева. СПб.: Алетейя, 2000; См. Барт Р. Система Моды. Статьи по семиотике культуры / пер. с фр., вступ. ст. и сост. С. Н. Зенкина. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. 512 с.; См. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. М.: Канон+, 2013. 552 с.; См. Кольев А.Н. Политическая мифология. М.: Логос, 2013. 384 с.; См. Замятин Д.Н. Россия и нигде: географические образы и становление российской цивилизационной идентичности // Диалог со временем. Вып. 24. М.: URSS, 2008; См. Башляр Г. Избранное: Поэтика пространства / пер. с фр. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 376с.

¹⁰ См. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983. 605 с.

¹¹ См. Маркс К. Социология: Сборник / пер. с нем. Ю. Давыдов. М.: Канон-Пресс-Ц, 2000. 432 с.; См. Гегель
Г.В.Ф. Работы разных лет: в 2 т. М.: Мысль, 1970-1971. 1280 с.; См. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет,
метод, предназначение. М.: Канон, 1995. 352 с.; См. Спенсер Г. Социальная статика / пер. с англ. К.: Гама-
Принт, 2013. 496 с.; См. Тённис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. Спб.:
Владимир Даль, Фонд «Университет», 2002. 448 с.; См. Вебер М. История хозяйства. Город. М.: Канон-Пресс-
Ц, Кучково поле, 2001. 576 с.; См. Сорокин П. Социальная мобильность / пер. с англ. М. В. Соколовой. М.:
Academia: LVS, 2005. 588 с.

¹² См. Фёдоров В.В. Образ настоящего с позиций архитектурно-хронотопического подхода // Вестник
Тверского Государственного Университета. серия: Философия. Тверь: 2014. С 42-50.; См. Фёдоров В.В. Коваль
И.М. Мифосимволизм архитектуры. М.: Либроком, 2009. 208 с.; См. Габричевский А. Г. Теория и история
архитектуры: Избранные сочинения / под ред. А. А. Пучкова. Киев: Самватас, 1993. 256 с.; См. Глазычев В.Л.
Город без границ. М.: Территория будущего, 2011. 397 с.; См. Линч К. Образ города / пер. с англ. М.:
Стройиздат, 1982. 328 с.; См. Фёдоров В.В. Давыдов В.А. К проблеме установления границ, уровней и языка
архитектурного текста // Пространство и время, вып. № 1 (15). М.: 2014. С. 102-106.

¹³ Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы
семиосоциопсихологии. М.: Наука, 1984. С. 145-152.

¹⁴ См. Иконников А. В. Архитектура города: Эстетические проблемы композиции. М.: Стройиздат, 1972. 215 с.;
См. Возвышаева Т.И. Абстрактный конструктивизм Наума Габо // Вопросы всеобщей истории архитектуры.
Выпуск 2. М.: 2004. 288 с.; См. Савицкий Ю.Ю. Архитектура капиталистических стран. М.: Стройиздат, 1973.
135 с.; См. Мильчик М. Венеция Иосифа Бродского. Спб.: Perlov Design Center; 2010 г. 352 с.

Соломоника, В.И. Лучковой и т.д. ¹⁵ Архитектурная среда как массив информации и объект эстетического многообразия рассматривается в работах И.А. Азизян, Ю.Г. Божко, М.А. Бондаренко, А.Ф.Еремеев, Г.Б. Забельшанского, И.А. Страутманис, Н.К. Трикаш¹⁶.

Необходимо также указать на близкие по духу исследования по фольклористике (Е.М. Мелетинский, С.Ю. Неклюдов, В.Я. Пропп, Б.Н. Путилов, Е.С. Новик, Т.В. Цивьян, Н.И. Толстой) ¹⁷ , в филологии и языкознании (А.А. Вежбицкая, Н.А. Арутюнова)¹⁸, в этнологии и психологии (С.В. Лурье, К. Гирц, Д.С. Раевский)¹⁹, в искусствознании (К. Кларк, Г.З. Каганов, П.А. Флоренский, А.Н. Раппопорт) ²⁰ и когнитивистике (Е.В. Урысон, Е.Ю. Кубрякова)²¹, а также в социологии, экономике и политологии (Т.М. Дридзе, Ф. Бродель, А.И. Неклесса, М.В. Ильин, М.Г. Яковлева и др.)²².

¹⁵ См. Курикалов Ю.Л. Классификация как вид семиотического моделирования. М.: НТИ, Сер. 2, 1991. № 11. С.
1-5; См. Лебедев В. В. Заметки о пространственной и эстетической сущности архитектуры. М.: Стройиздат,
1993. 254 с.; См. Иконников А. В. Искусство, среда, время. Эстетическая организация городской среды. М.:
Советский художник, 1985. 336 с.; См. Середюк И. Гипотетический абрис архитектуры ХХ столетия
[Электронный ресурс]. Режим доступа: ; См.
Маркузон В. Ф. Художественный образ в архитектуре и его особенности. М.: Архитектура СССР, 1972. С. 38-
40; См. Соломоник А.Б. Философия знаковых систем и язык, изд. 2. Минск, МЕТ, 2002; См. Лучкова В.И.
Пятнадцать задач по архитектурной семиотике. Хабаровск, 2012. 49 с.

¹⁶ См. Азизян И. А. Философские вопросы рассмотрения взаимосвязи архитектуры и культуры // Вопросы
теории архитектуры: Архитектура и культура России в XXI веке. М.: Книжный дом «Либроком», 2009. С. 9-42;
См. Божко Ю.Г. Архитектоника и комбинаторика формообразования. Киев: Высшая школа, 1991; См. Еремеев
А.Ф. Границы искусства [Текст] : социал. сущность художеств. творчества. М.: Искусство, 1987. 319 с.; См.
Забельшанский Г.Б. Архитектура и эмоциональный мир человека. М.: Стройиздат, 1985. 208 с.; Страутманис
И.А. Информативно-эмоциональный потенциал архитектуры. М.: Стройиздат, 1978. 119 с.; Трикаш Н.К. и др.
Социальная эффективность архитектурной деятельности // ВНИИ теории архитектуры и градостроительства,
Фил. в г. Киеве. Киев: Будивэльнык, 1991. 124 с.

¹⁷ См. Мелетинский Е.В. К вопросу о применении структурно-семиотического метода в фольклористике //
Семиотика и художественное творчество. М.: 1977. С. 152-170; См. Основные научные труды доктора
филологических наук С. Ю. Неклюдова. Сост. С. Д. Милибанд // Восток, № 5. М.: 2001. С. 205-207; См. В. Я.
Пропп Фольклор и действительность. М.: Наука, 1989. 233 с.; См. Путилов Б. Н. Методология сравнительно-
исторического изучения фольклора. Л.: 1976. 242 с.; См. Новик Е.С. Семиотические функции голоса в
фольклоре и верованиях народов Сибири // Фольклор и мифология Востока. М.: 1999. С.217-235; См. Толстой
Н.И. Избранные труды. Т. 1-3. М.: 1998-1999; См. Цивьян Т. В. Семиотические путешествия. СПб.: Иван
Лимбах, 2001. 248 с.

¹⁸ См. Вежбицкая А.А. Язык. Культура. Познание. / пер. с англ., ответственный редактор М. А. Кронгауз,
вступительная статья Е. В. Падучевой. М.: Русские словари, 1996. 412 с.; См. Арутюнова Н. Д. Предложение и
его смысл: Логико-семантические проблемы. М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 379-381.

¹⁹ См. Лурье С.В. Историческая этнология. М.: Гаудеамус, 2004. 624 с.; См. Гирц К. Интерпретация культур. М.:
РОССПЭН, 2004. 560 с.; См. Раевский Д.С. Мир скифской культуры. М.: Языки славянских культур, 2006. 600с.

²⁰ См. Кларк К. Соцреализм и сакрализация пространства // Соцреалистический канон. Спб.: 2000. С.119-128;
См. Каганов Г.З. Санкт-Петербург: Образы пространства. Спб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2000. С 192-205.;
См. Флоренский П.А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М.: Мысль,
2000. С. 79–421; См. Раппопорт А.Н. Умирание архитектуры и искусства // Искусствознание №1-2. М.: 2010. С.
5-30.

²¹ См. Урысон Е.В. Проблемы исследования языковой картины мира: Аналогия в семантике. М.: «Языки
славянских культур», 2003. 224 с.; См. Кубрякова Е.Ю. Язык и знание: На пути получения знаний о языке:
Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / РАН ИЯ. М.: Языки славянской
культуры, 2004. 560 с.

²² См. Дридзе Т.М. Градоустройство: методология исследования городского конфликта // В контексте
конфликтологии: диагностика и методология управления конфликтной ситуацией. В соавторстве с Л.Н. Цой и
Е.М. Акимкиным. М.: 2001. №3. С. 5-42; См. Бродель Ф. Грамматика цивилизаций. М.: Весь Мир, 2008. 552 с.;
См. Неклесса А.И. Глобальное сообщество: Изменение социальной и культурной парадигм. М.: 2002. 466 с.;
См. Ильин М. В. Образы времени в обыденном языке и научном мышлении: // В кн.: МЕТОД: Московский
ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / Отв. ред.: К. Кокарев; под общ. ред.: М. Ильин. Вып. 2.
М.: ИНИОН РАН, 2011. С. 159-179; См. Яковлева М.Г. Не мета-, но антропо-физика: о некоторых

В целом, идеи и выводы всех трех групп источников представляют добротный материал для исследования взаимообусловленности динамики социального бытия и архитектурной среды.

Вместе с тем, несмотря на большой массив специальной научной литературы по многих аспектам обозначенной проблемы, до сих пор не раскрыты природа и сущность динамики социального бытия и архитектурной среды. Как правило, исследования посвящены отдельным аспектам проблемы и не носят обобщающего характера, отражающего картину целиком.

Актуальность поднятой проблемы, практическая значимость и имеющаяся степень разработанности ее в социально-философской литературе предопределили выбор темы исследования, ее объект, предмет, а также цели и задачи.

Объект исследования – динамическая система социального бытия.

Предмет исследования – содержание динамики социального бытия и архитектурной среды (совокупности объектов, предметов, материализованных благ и услуг) в системе параметров человеческого бытия.

Цель исследования – выявление природы и сущности динамики социального бытия и архитектурно-ландшафтного (предметно-пространственного) наполнения пространства социального бытия.

Для достижении поставленной цели автором решаются следующие исследовательские задачи:

– раскрыть содержание и роль пространственного фактора в функционировании и развитии социального бытия;

– выполнить анализ форм и способов организации населенного места социальных субъектов как фактора динамики их развития;

– выявить содержание и сущность архитектурной среды как основы и условия рациональной организации социального бытия;

– исследовать взаимодетерминацию архитектурной среды и социального бытия;

– проанализировать особенности динамики развития социального бытия и архитектурной среды в современной России.

Научная новизна результатов исследования состоит в том, что исследователем получены следующие результаты:

– пространственный фактор (архитектурная среда) раскрыт как производная форма социального бытия, способ его пространственной привязки к месту, фактор развития и функционирования;

– показано, что только крупные города создают условия динамики развития социального бытия и архитектурной среды;

– выявлено возникновение новых форм взаимодетерминации социального бытия и архитектурной среды, обусловленных ее изменениями и активным обращением современного человека к новым коммуникативным средствам;

преимуществах ландшафтной онтологии // Образование в системе институтов рыночного общества. Казань, Казанский государственный университет, 2004. С. 68-72.

– раскрыты перспективы взаимообусловленности социального бытия и архитектурной среды, особенности современного этапа эволюции городской среды;

– проанализирован характер доминирующего типа систем расселения в современной России с учетом их национальных особенностей.

В работе использованы аналитические труды зарубежных и отечественных авторов, подвергающих рефлексии феномен динамического взаимодействия социума и архитектурной среды. В их числе произведения философов, затрагивающие проблему пространства, а также соверменные исследования отечественных и зарубежных авторов, посвященные изучению пространственного аспекта социального бытия. В состав эмпирической базы вошли также результаты анализа материалов периодической печати, научных конференций, литературных источников и сети интернет.

Методологические основы работы обусловлены особенностями темы. В диссертационном исследовании используется герменевтическая методология, проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. При написании работы применялись структурный, структурно-функциональный, исторический и сравнительно-исторический методы. Структурный метод был использован в выявлении строения корпуса базовых представлений о пространстве. Структурно-функциональный метод применялся в анализе функциональных связей между отдельными элементами системы представлений о предметно-материальном наполнении пространств социального бытия. Исторический метод показал свою эффективность при интерпретации ценностно-смыслового содержания архитектурной среды. Сравнительно-исторический метод обнаружил возможности сопоставления различных архитектурных текстов, свойственных разным эпохам и территориям.

Положения, выносимые на защиту:

1. Архитектурная среда является одной из форм выражения
социального бытия. Главное назначение феномена города – сложного
социокультурного, экономико-географического и архитектурно-
градостроительного образования – создание условия для формирования и
развития социума. Возникновение городов означало переход от «средового»
существования к перманентному пребыванию индивида в социуме.
Искусственная реальность, создаваемая человеком, отчуждаясь и от природы,
и от общества, приобрела способность автономного функционирования.
Городская среда не столько объект, а процесс, «протекающий в конкретной
среде».

2. С одной стороны, социальное бытие – исключительно динамичная
система. С другой – архитектурно-ландшафтная среда внешне предстает как
очень инерционная система. Ее структурные элементы существует в
неизменной форме десятилетия (здания и сооружения) и даже столетия
(улично-дорожная сеть, функциональные зоны, опорный фонд и пр.).
Динамика связи социума и архитектурной среды проявляется в их

взаимообусловленности: меняясь, общество трансформирует семантику среды предметно-пространственного окружения, наделяет архитектуру все новым ценностно-смысловым содержанием. Это сложный нелинейный процесс, для которого характерны моменты возникновения новых, трансформации старых значений и их синергетического взаимодействия.

1. Социальное бытие постепенно приобрело архитектурно-организованный порядок: пространства интерьерные (от пещеры первобытного человека до современных апартаментов) улицы и площади между строениями (включая сады, бульвары, скверы, парки) поселения в целом агломерации и другие системы территориального расселения. Способность архитектурной среды выступать в качестве субстрата (основы и условия рациональной организации) социального бытия наиболее очевидным образом проявляется в исключительных объектах и архитектурных комплексах (самых больших, самых красивых, самых дорогих, приуроченных к важным историческим вехам и т.д.). Но главная роль в этой системе отношений все-таки принадлежит массовой застройке, доминирующей в количественном отношении и предстающей как архитектурный текст (упорядоченная последовательность повторяющихся элементов), «описывающий» социальную жизнь.

2. В современном мире высокая степень регулярности и предсказуемости свойств и связей архитектурной среды уже не так очевидна. Размывается принцип уподобления, воспроизведения архитектурных форм. Степень регулярности подчинительных связей в архитектурной среде (их обязательность, характер реализации) становится менее определенной, приобретает подвижность. Изменения является следствием: 1) разной сочетаемости структурных элементов; 2) появления семантически ограниченных, закрытых для непрофессионалов элементов и связей; 3) взаимодействия подчинительных связей; 4) сохранения исторических связей зданий, сооружений, обелисков, планировочных решений.

5. В современной России динамическая устойчивость процесса
взаимной детерминации социального бытия и архитектурной среды
достигалась «попаданием» системы на ту или иную «стратегическую
траекторию притяжения» (в синергетическом понимании). Национальные
особенности сформировали «линейно-стремительные» тенденции:
развивались города, оказавшиеся «на линии», а удаленные от магистралей –
умерили или прекратили свой рост. Сегодня эти процессы протекают в
режиме обострения, неравномерно в синхронно-диахронном отношении. Уже
более населения Российской Федерации проживает в городах, образующих
немногочисленные крупные агломерации – особую форму дискретных
пространств расселения. Социальная действительность - предтеча
архитектурной среды, которая затем вновь конвертируется в различные
элементы социального бытия.

Достоверность исследования обеспечена соответствием избранной методологии общему замыслу работы, логикой исследования, доказательным способом удостоверения результатов, их эмпирическим оправданием.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Работа
представляет собой социально-философский анализ взаимообусловленности
динамики социального бытия и архитектурной среды. Выводы

диссертационного исследования могут найти применение в преподавании
социально-гуманитарных наук (социальной философии, теории культуры и
архитектуры, социологии и др.). Кроме того, они имеют научно-
практическую значимость для архитектурно-конструктивного
проектирования и планировочных решений населенных мест (выявления
функциональных связей, композиционных отношений, координации статусов
и пр.).

Апробация результатов исследования. Положения и выводы, ставшие результатом проведенного автором исследования, нашли свое отражение в опубликованных научных работах, в том числе в изданиях, определенных перечнем ВАК РФ, были апробированы в докладах и сообщениях на научных и научно-практических конференциях, в том числе на: международной научной конференции «Гуманитарные науки и современность» (Москва, 29 сентября 2013 г.); внутривузовской студенческой научно-практической конференции приуроченной ко Дню российской науки (Тверь, 10 февраля 2014 г.); Первой Всероссийской научной конференции «Визуальная антропология: интегральные модели коммуникаций» (Томск, 18-19 сентября 2014 г.); научно-практической конференции «Системы качества подготовки выпускников высших учебных заведений» (Тверь, 15 октября 2014 г.); VIII Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (Москва, 20-22 ноября, 2014 г.); IX Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (Москва, 10-11 декабря, 2015 г.).

Структура диссертации включает: введение, две главы, заключение, список литературы. Работа изложена на 138 страницах. Библиографический список состоит из 154 источников.

Содержание и роль пространственного фактора в функционировании и развитии социального бытия

Возникновение градостроительства, в процессе которого появились искусственные сооружения, стало возможным после освоения человечеством больших открытых пространств. На этом этапе развития поселений уже выделялись жилые, сакральные и коммунальные зоны, обособились инженерные структуры, созидались принципы планировочной организации, которые передавались из поколения в поколение и являются неотъемлемой частью современных городов.

Территориально-пространственное взаиморасположение элементов города и сеть связей между ними образуют планировочную структуру, которая (в силу жесткого пространственного закрепления функциональных зон, а также параметров улиц и площадей) отличается исключительной инерционностью.

Обнаружение социальных качеств в предметном наполнении пространств социального бытия предполагает в равной мере понимание как социальных (межчеловеческих), физических, функциональных измерений феномена, так и территориально-пространственных закономерностей его организации. Формирование предметно-пространственного содержания пространств социального бытия является продуктом комбинации и непрестанного расширения множества различных элементов.

Социальные процессы протекают и в вещах, и в людях, непосредственный опыт которых возникает в сфере взаимодействия с различными объектами. Социальная связь существует в практически неограниченном пространстве и времени, она не редуцируема к рамкам телесности/предметности, но с них начинается. В частности, важным компонентом пространств бытия выступает архитектурная и природная среда.

Город выступает как актор (субъект выражения), наделяющий значимостью все внешнее и внутреннее – жизненный стиль, потребительские компетенции, воображаемые и действительные отношения и пр. При этом возникают совершенно неожиданные момента: например, особенности взаимосвязи социальной функции архитектурной среды, объемной формы и внутреннего пространства. В целом ар 12 хитектурное наполнение пространств социального бытия предстает как сложная динамическая система, в которой эволюционное становление конструктивных систем и процедура формирования стилей подвергается непрестанным флуктуаци-ям.

Современный город имеет статус сложного и многообразного образования, которое выступает не только в роли инертного накопителя и ретранслятора социального значимой информации, но и в роли некого порождающее начало, генерирующее образы и смыслы. Характеризуясь относительным единством и целостностью, эта среда и одновременно относительно автономна. Городская среда не столько объект, а процесс, «протекающий в конкретной среде».

Формы и способы организации населенного места социальных субъектов, безусловно, являются значимым фактором динамики их развития. Технологически город представляет собой совокупность функциональных зон - селитебной, промышленной, рекреационной и т.д. Состав, размеры и предметно-пространственное наполнение этих зон нуждам социума, обеспечивают условия социального бытия. Поэтому все стадии жизненного цикла поселения (от замысла до руин) являются отражением динамики общества, проявлением сложных тенденций его развития.

Всепроникающие динамические качества архитектурной среды представляют собой атрибутивный элемент пространств социального бытия. В архитектурно-планировочном отношении это находит свое выражение в использовании все новых приемов компрессии, редукции, соположения, наложения, усиления композиционно-пространственных решений.

С одной стороны, социальное бытие – исключительно динамичная система. С другой – архитектурно-ландшафтная среда внешне предстает как очень инерционная система. Ее структурные элементы существует в неизменной форме десятилетия (здания и сооружения) и даже столетия (улично-дорожная сеть, функциональные зоны, опорный фонд и пр.). Динамика связи социума и архитектурной среды проявляется в их взаимообусловленности: меняясь, общество трансформирует семантику среды предметно-пространственного окружения, наделяет архитектуру все новым ценностно-смысловым содержанием. Это сложный нелинейный процесс, для которого характерны моменты возникновения новых, трансформации старых значений и их синергетического взаимодействия.

Очевиден синергетический эффект наполнения ценностно-смысловым содержанием среды предметно-пространственного окружения в процессе упорядочивания ее элементов по определенным правилам. Всегда и везде архитектурная среда пространственно упорядочена и аккумулирует воззрения об устройстве окружающего мира, мифологии, ритуалах культуры и т.п., поэтому она может рассматриваться как система, элементы которой выстроены по «синтаксическим» правилам.

Создание и восприятие архитектурной среды – фрагмент многогранного процесса взаимодетерминации среды и социального бытия – может быть стратифицировано по объективному, эмоциональному и рефлексивному основаниям. При этом важно не только «что» и «как» воплощено, но и «кем» и «как» воспринимается. Элементы архитектурной среды являются значимым компонентом пространств социального бытия, характеризуются многочисленными подчинительными связями и отношениями.

Свойства эти проявляются в различных сочетаниях и обусловливают общие закономерности реализации функций архитектурной среды (в аспекте взаимосвязи социума и городской среды): - прагматической (способствования продуктивной деятельности, организа ции движения, быта, отдыха и пр.); - эстетической (наличие удовлетворения от созерцания канонов организа ции пространства и форм); - коммуникативной (трансляции смыслов, создания совместного действия и условий общения); - этической (включения ощущения справедливости и добра); - гедонистической (доставления удовлетворения, удовольствия, счастья); - компенсационной (возможности соприкосновения с тем, чего субъект ли шен во множестве ситуаций повседневности). Элементы архитектурной среды могут восприниматься как стереотипные, незначительно отличающиеся или, напротив – контрастные. При этом исключительную роль играют рассеянное внимание, скользящий взгляд, мимолетность, непривычное (слишком слабое или чересчур яркое) освещение и т.д. В первом случае повтор и вариация как приемы формирования архитектурного образа действенны лишь в определенных пределах. Во втором - появляется проблема определения (вычленения, объединения) единого объекта.

Ценностно-смысловое содержание архитектурной среды определяются не только свойствами элементов, но и тем, какие позиции они занимают, каким образом связаны между собой. Сочетаемость элементов: принадлежностью к определенному типу зданий или сооружений; наглядной (легко читаемой) логичностью взаиморасположения в пространстве; сочетаемостью архитектурных обликов (формы, цвет, фактура и пр.).

В процессе систематических нарушений устойчивости системы, которая в наше время стремится к точке информационной насыщенности, достигается динамическая устойчивость процессов детерминации в целом. Тысячи лет, прошедшие с момента возникновения первых городских поселений, сегодня оставляют не так уж много «пространства для маневра», все уже придумано. Похоже, что достигнутый уровень организации городского пространства подлежит лишь сохранению. Новым поколениям остается работать над освоением достижений великих культур и того нового, что прибавлялось к ним в ходе многовековой истории их существования, анализируя и комбинируя все те же приемы. Теорией архитектуры и практикой проектирования определены многочисленные универсальные, а также и специфические структурные принципы организации среды предметно-пространственного окружения человека.

Формы и способы организации населенного места социальных субъектов как фактор динамики их развития

Конечно, в структуре архитектурных текстов присутствуют и такие элементы как малые архитектурные формы, но их роль в формировании ценностно-смыслового содержания среды весьма специфична1.

В любом тексте (и архитектурный не исключение) присутствуют дискурсивные маркеры - полифункциональные единицы, характеризующиеся отсутствием денотата в общепринятом смысле, но во многом определяющие процесс восприятия и взаимодействия субъекта и среды. Их прагматический потенциал связан с экспликацией типологических признаков и выполнением определенных регулятивных функций.

По-видимому, типологическая группа дискурсивных маркеров в архитектуре не имеет четких границ. Функционально некоторые из них смыкаются с традиционными зданиями и даже инженерными сооружениями, что не исключает возможности их использования в качестве идентификационных признаков архитектурной среды. В качестве основных задач исследования дискурсивных маркеров в рассматриваемом контексте можно назвать: 1) собственно классификацию маркеров; 2) выявление маркеров, используемых в специфичном типе застройки; 3) уточнение особенностей выбора и распределения маркеров по типам среды предметно-пространственного окружения.

Как правило, дискурсивные маркеры архитектурной среды а) не являются ее атрибутивными элементами, б) возникают ситуативно и в) сосуществуют с другими пространственными структурами. И первое, что обращает на себя внимание в этой роли – малые архитектурные формы, присутствие которых возможно, но не обязательно в самых разных типах застройки. Это небольшие сооружения, в идеале функциональные и эстетичные, гармонично вписывающиеся в архитектурный текст, способствующие восприятию и пониманию его стилистики. Под это определение попадает огромное количество объектов вносящих важный вклад в прочтение архитектурного текста. хитектурной среды (арки, вазоны цветочные, водопады, горки альпийские, каска ды, мостики пешеходные, светильники газонные, скульптуры, статуи, фигурно подстриженные кусты и деревья, фонтаны, шпалеры). Б. Функциональные (игровые, ограждающие, спортивные) малые формы -горки детские, качели, лестницы, оборудование пляжное, ограды, очаги, пандусы, парапеты, песочницы, печи-барбекю, посадки бордюрные, стенки подпорные, стенки шведские, турники.

B. Малые формы универсального (массового) использования: бассейны де коративные, бельведеры, беседки, киоски, перголы, ротонды, скамейки садовые, средства визуальной коммуникации (графические изображения и надписи), трельяжи, фонари уличные.

Подобное разделение малых архитектурных форм на декоративные, функциональные и универсальные, конечно же, весьма условно, поскольку многие из них одновременно выполняют различные функции и, скорее всего, следует говорить о трех нечетких множествах дискурсивных маркеров. Все эти элементы «размечают» архитектурный текст на отдельные «абзацы» и упрощает его «чтение» (восприятие и понимание). Любые «подсказки» - от дискурсивных маркеров до архитектурных доминант – упрощают процесс восприятия в результате предвосхищения, «угадывания» и амплификации значений.

Дискурсивные маркеры, во-первых, «смягчают звучание» функциональных признаков того или иного типа архитектурной среды (например, малые архитектурные формы маскируют ярко выраженные признаки промышленной, транспортно-складской и другой застройки). Во-вторых, способствуют обеспечению сомасштабности базовых элементов среды человеку, поскольку, как правило, имеют некий промежуточный размер между индивидом и крупными сооружениями.

В зависимости от выполняемой функции дискурсивные маркеры в структуре архитектурной среды могут быть отнесены к той или иной группе. 1. Апелляторы (инициирующие обращение к номинативной или оценочной функции в процессе восприятия). 2. Средства привлечения внимания (а значит - расширения содержательного плана архитектурной среды). 3. Маркеры начала, прерывания или завершения структурной единицы архитектурного текста (например, архитектурно-ландшафтного бассейна, композиционно целостного фрагмента застройки и пр.). 4. Выражения десемантизированной оценки с точки зрения приемлемости/привлекательности, а также наличия ценностно-смыслового содержания архитектурной среды для индивида и социального субъекта.

Акцентирование роли дискурсивных маркеров в структуре архитектурной среды важно не только как возможность наделения ее дополнительными нюансами, но, прежде всего, как способ выявления и уточнения семантических, символических, коммуникативных и прагматических характеристик среды предметно-пространственного окружения. Архитектурная среда является фактором социальной детерминации, образуют важную составляющую социальных представлений1.

Взаимодетерминация архитектурной среды и социального бытия

Рассуждения М. Фуко о локализациях, протяженностях и местоположениях в городских пространствах привели к появлению концепта «гетеротопии» - представления о специфических местах, которые вносят разрывы в видимую «бесшов-ность», непрерывность и нормальность повседневности1. Пространство, в котором находится субъект, плохо сопрягается с другим, где он хотел бы находиться (жить, работать, отдыхать).

В структуре сознания образы восприятия несвязных пространств бытия могут иметь различную меру понимания. Осмысленный, сознательный и целостный образ восприятия есть продукт взаимодействия между понятийным мышлением в структурном сознании и чувственным восприятием, поэтому воспринимаемое пространство, со слов А.Н. Леонтьева, раскрывается через «смысловое поле».

Образ восприятия складывается из личного чувственного впечатления и проходящего через опыт конкретного человека определенного субъективного дополнения (в значимой мере переформировывающего это впечатление, активно принимающего участие в построении, создании образа элемента, субъективно «фильтруя» воспринятый образ, домысливая и осмысливая его). Несомненно, и присутствие в этом процессе селективности, своего рода «структуры ожидания и диспозициональной готовности», кое-какого «перцептивного ядра». Вышеизложенное формирует чаще всего неожиданный, активный выбор значимой, конкретной для субъекта, образно-предметно информации в структуре архитектурной среды.

Результат восприятия среды действительно во многом определяют возникающие соотношения компонентов сознания субъекта. Последнее представляется как а) склонность к преждевременному целеполаганию, в ходе которого предполагаются наиболее целесообразные варианты поведения и восприятия и б) вариативное поведение, подбирающее привычные реакции, то есть форма психики, способствующая пластическим реакциям. Пластичность психики и способность к ассоциативному мышлению самым тесным образом связаны эмоционально-эстетической и знаково-символической деятельностью субъекта восприятия1.

Невозможно присутствие с виду обособленных переживаний даже в процессе пассивного наблюдения, так как всегда имеются скрытые психические ряды, не заметные психические дополнения, «затаившиеся» за центральным переживанием и заменяемые им. Свой вклад в общее восприятие привносит каждая модальность восприятия: онтологический критерий образа как целого есть слага-емость модальных ощущений. Интенсивность и модальность в образе принципиально не разделимы и являются составными частями восприятия пространства. Восприятие архитектурной среды в модальностях отражает качественные различия между воспринимаемыми анализаторами и внешними стимулами. Кроме того, для субъекта восприятия характерны как стремление к консонансному соотношению значений смыслов и представлений, так и не всегда осознаваемый момент внутреннего сопротивления новым впечатлениям и изменениям существующих представлений из-за высокой релевантности элементов сознания.

Эмпирические исследования субъективной семантики архитектурной среды крупного российского города позволяют выделить ключевые переживания, проявляющиеся преимущественно на бессознательном уровне2: контроль над средой, возможность самореализации, праздник, спокойствие, эротические переживания, меланхоличность, агрессивность, свобода поведения или подавление свободы, наличие угрозы, прогресс или регресс, чужая жизнь самообман. Онтопсихологи-ческий взгляд на проблему способствует объяснению многих явлений, характерных для поведения субъекта в архитектурной среде.

Масштаб проблемы и все вышеизложенное позволяют констатировать, что исследования по топосемиотике (по проблеме «субъект в архитектурной среде») не тождественны1: а) искусствознанию, а также грамматике и поэтике анализа словесных тек стов, поскольку отличаются от принятых здесь приемов описаний объектов и комплексов, обладающих конкретным, очень индивидуальным набором вырази тельных средств; б) композиционному анализу, посвященному ритму, симметрии, пропорци ональности и другим аспектам пространственных форм и не затрагивающему их возможные значения; в) семантическим исследованиям (в из психологическом, социологическом и культурологическом аспектах), в которых, в свою очередь, значения простран ственных объектов не соотносятся с особенностями их видимой формы; г) герменевтике, ориентированной, прежде всего, на индивидуальные осо бенности осмысления и оценки архитектурной среды у различных интерпретато ров; в частности, индивидуальные ценности, обычно находящиеся на периферии, становятся более значимыми при формировании общих оценок удовлетворенно сти, чем утилитарные ценности повседневной жизни 2. Рассматривая особенности динамики развития социального бытия и архи тектурной среды в современной России, следует особо выделить вопрос взаи модействия архитектора (проектировщика) с архитектурной средой - существую щей и виртуальной, присутствующей пока лишь в виде проекта, визуализаций и макетов. В роли продукта архитектуры как профессиональной деятельности вы ступают отдельные объекты и одновременно среда предметно-пространственного окружения в целом. Иначе говоря, продуктом ее полагаются определенные свой ства, потребляемые индивидом и социальным субъектом.

Особенности динамики развития социального бытия и архитектурной среды в современной России

В архитектурных пространствах российских городов появляются памятники национальным лидерам с очень неоднозначной репутацией (например, И.В. Сталину и И. Грозному). На карте страны десятилетиями не появляются новые поселения, исключая районы освоения новых месторождений нефти и газа. А если и появляется новый город (например, Новое Завидово), то лишенный градообразующих объектов в их традиционном понимании (т.е. градообразующим фактором выступает само наличие жилых зданий?!).

Понятно, что архитектурная среда российских городов не несет единожды полученного содержания. В процессе взаимодействия с социальной действительностью эти значения приобретают новые оттенки смысла, которые (в свою очередь) трансформируют социальное бытие, способствуют его динамике и наполнению новым содержанием. Информационные потоки в процессах взаимообусловленности социального бытия и архитектурной среды связаны не только с существующей городской средой, но и виртуальными моделями, описывающими пространственные структуры.

В ходе исторического развития социальная действительность становится предтечей архитектурной среды (в России на данном историческом этапе, прежде всего, ее новых трактовок), которая затем вновь конвертируется в представления, эмоции, высказывания и пр. (элемент социального бытия). В современной России эти процессы (в силу рассмотренных обстоятельств) протекают в режиме обострения и неравномерно в диахронном отношении, но сегодняшний ход этих процессов является индикатором будущего состояния социального бытия в нашей стране.

1. Важный тезис концепции бытования и развития архитектурной среды состоит в том, что все стадии ее жизненного цикла (замысел, проектирование, создание, функционирование, руинирование и целенаправленное разрушение) яв 116 ляются важными элементами социального бытия. Здания, сооружения и их комплексы не только выполняют свое функциональное назначение, но участвуют в эмоционально насыщенных ритуалах презентации социальных взаимодействий (власти, престижа, добрососедства, заботы о близких, демонстрации семейного счастья и пр.), тем самым влияют на динамику социального бытия.

2. Способность архитектурной среды выступать в качестве основы и условия организации социального бытия наиболее очевидным образом проявляется в исключительных объектах и архитектурных комплексах. Но в современном мире в количественном отношении доминирует рядовая застройка, которая по своим параметрам упорядоченности выступает как архитектурный текст. Черты связности элементов предметно-пространственного наполнения городской среды не задаются интенцией зодчих, а проявляются естественным образом в ходе социальной жизни. С годами архитектурный текст наполняется ценностно-смысловым содержанием в процессе преодоления «безбразности» массовой застройки (примитивизма архитектурно-планировочных решений, незавершенности инфраструктуры, отсутствия малых форм и элементов озеленения, неудовлетворительной колористики фасадов и пр.).

3. Формирование и изменение архитектурной среды протекает в определенных исторических условиях под влиянием сложных комбинаций разнообразных факторов (природно-климатических, экономических, социокультурных и пр.). Социум распредмечивает архитектурную среду, которая веками накапливает, переосмысливает и передает в символической и образной форме социально значимую информацию прежде всего, ценностного и культурного характера. То есть речь идет о взаимодетерминации социального бытия и феномена архитектуры.

4. Архитектурно-ландшафтная среда играла исключительно важную роль для самоорганизации древнейших сообществ, но постепенно информация, сооб щаемая социуму посредствам пространственного и предметного окружения, ото шла на задний план, вытесненная иными источниками коммуникации. Однако, в современном мире процессы взаимодетерминации архитектурной среды и социального бытия не только сохраняют свое присутствие, но и приобретают ранее неизвестные формы. Причины тому: а) новые качества и масштабы архитектурных пространств в мегаполисах, а также высокие скорости перемещения людей и возникновение неожиданных, не привычных углов восприятия; б) активное обращение современного социума к новым средствам коммуни кации (видеотрансляции, средствам визуализации виртуальной реальности, ком пьютерным играм, мультипликации т.д.).

5. В современном мире взаимодетерминация архитектурной среды и соци ального бытия характеризуется: а) относительной статикой городской среды (практически неизменная до рожно-уличной сеть, пространственное решение городской инфраструктуры и очень медленно меняющаяся ткань застройки); б) всепроникающими динамическими качествами функционирования горо да (как элемента пространств социального бытия) и чередой новых трактовок ар хитектурных объектов.

Субъективно архитектурная среда: а) сжимается, по мере привыкания к ней субъекта; б) становится невыносимо протяженной, когда человек опаздывает; в) наполняется смыслом или утрачивает его по мере изменения его отношения к окружающей среде.

6. Развитие социального бытия в современной России, безусловно, имеет определенные особенности, но в целом следует глобальному тренду и характери зуется такими динамичными изменениями и процессами, как глобализация, ин форматизация и виртуализация. Развитие архитектуры и градостроительства в со временной России можно оценить как момент преодоления «семиотического по рога», когда предсказание ее действий допустимо исключительно в границах стратегических линий притяжения, в которых применимы законы детерминизма в рамках синергетического подхода.

Подобно другим странам эволюция архитектурной среды в России идет по двум взаимозависимым сценариям. Во-первых, это переход от эпохи закономер 118 ного чередования архитектурных стилей к их синтезу, использование новых конструктивных систем, схем и объемно-планировочных решений. Во-вторых, - процесс усложнения, увеличения размеров и числа составляющих ее элементов, их последовательное уплотнение и расширение.

7. Для пространств социального бытия страны характерно увеличение сложности территориальной и антропогенной составляющих. Преобладающая форма современной российской модели расселения – агломерация, в которой сеть поселений функционирует как единая система. В стране существует 50 агломераций, дискретных пространств с моно- или полицентрической структурой, объединенных функциональными связями в которых проживает более половины населения страны.

В ходе исторического развития повсеместно социальная действительность становится предтечей архитектурной среды (в России на данном историческом этапе, прежде всего, ее новых трактовок), которая затем вновь конвертируется в представления, эмоции, высказывания и пр. (элемент социального бытия). В современной России эти процессы протекают в режиме обострения, очень по-разному в синхронно-диахронном отношении, но сегодняшний ход этих процессов является индикатором будущего состояния социального бытия в нашей стране.