Военная безопасность государства (социально-философский анализ) Вершилов Сергей Анатольевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Сущность и содержание военной безопасности государства 45

1.1 Смысл и содержание социально-философского исследования военной безопасности государства 46

1.2. Типология государств и основное содержание их военной безопасности 85

1.3 Взаимообусловленность безопасности страны и военной без-опасности государства 110

Глава 2. Генезис военной безопасности государств 129

2.1 Изменение содержания военной безопасности западноевропейских государств от античности до XX века 129

2.2 Особенности возникновения и становления военной безопасности российского государства 158

2.3 Характер развития военной безопасности западноевропейских стран и российского государства в XX – начале XXI веков 175

Глава 3. Специфика противоречий и опасностей эпохи глобализа-ции, обусловливающих военную безопасность российского государства 195

3.1 Основные политико-экономические противоречия процесса глобализации, предопределяющие военную безопасность стран ми-ра 196

3.2 Качество новых опасностей относительно военной безопасно-сти российского государства 212

3.3 Структурные изменения в системе военной безопасности российского государства в эпоху глобализации 228

Глава 4. Динамика военной безопасности российского государства 266

4.1 Современные тенденции динамики военной безопасности рос-сийского государства 267

4.2 Материальная и духовная составляющие военной безопасности российского государства в современных условиях 289

4.3 Основные приоритеты развития военной безопасности россий-ского государства 315

Заключение 341

Список литературы 367

• Типология государств и основное содержание их военной безопасности
• Особенности возникновения и становления военной безопасности российского государства
• Характер развития военной безопасности западноевропейских стран и российского государства в XX – начале XXI веков
• Качество новых опасностей относительно военной безопасно-сти российского государства

Введение к работе

Актуальность исследования военной безопасности государства обусловлена взаимосвязанными обстоятельствами.

Во-первых, онтологическими. Военная безопасность государства (далее – военная безопасность) приобретает качественно новое состояние, которое должно рассматриваться научным сообществом как социальное явление современности. XXI век констатирует возврат к «холодной войне» и реанимацию мнения блоковой приверженности. Ангажированная частью мировой элиты так называемая «умная сила» управления безопасностью не нашла достаточной регистрации в аспекте приемлемого итога, обретаясь в стандартах «жёсткого или мягкого могуществ». Повышающийся уровень жизнеспособности России породил неутолимое желание некоторых зарубежных «партнёров» умерить пределы политико-экономических интересов нашей страны посредством назойливого втягивания её в вооружённые конфликты и санкционное противостояние. В таком резоне само бытие военной безопасности выдвигает перед мыслителями поручение объективного её объяснения на базе философского анализа.

Во-вторых, гносеологическими обстоятельствами. В хронологической канве возникавших между народами разногласий военная безопасность выступала средством представления действительности, что вызывало расположение учёных совершенствовать её познавательный потенциал. Засвидетельствованная тенденция важна и сегодня, так как сочетание последовательных этапов перехода военной безопасности из одного вида в другой позволяет соответственно оценивать устойчивые / неустойчивые успехи и промахи локальных наций. Упорное влечение специалистов к социально-философской рефлексии данных проявлений феномена должно оставаться насущным.

В-третьих, методологическими. Тщательный разбор военной безопасности предполагает употребление арсенала обособленной совокупности приёмов исследования, в том числе философской системы знаний. Необходимо обсудить максимально позволительные грани военной безопасности, ведь без этого в складывающейся пространственно-временной обстановке маловероятно выявление её сущности и содержания. Точка зрения диссертанта в работе соблюдена демонстрацией возможностей социально-философского подхода касательно указанной научной проблемы и обобщением источников собственно силового принуждения.

В-четвёртых, мировоззренческими, поскольку в ситуации развернувшегося информационно-психологического противоборства субъекты военной безопасности вынуждены усердно заниматься задачей формирования и развития подобных обстоятельств. Установленное тяготение к настоящему характеру действий довольно эффективно воплощено в ряде оригинальных разработок её властных носителей. Вместе с тем недостаточно внимания уделено вопросам социально-философского осознания перемен в совокупности взглядов российской общности на стратегические «головоломки» текущего момента и избыточное воздействие на них военной безопасности.

В натуральных условиях деятельностный, идеологический и этический по-3

рядки обладателей полномочий военной безопасности в значительной степени заражены «вирусом эгоизма», поэтому наметившаяся склонность к снижению профессионального уровня выступает фактором их малопригодного нематериального самочувствия. Оно заполняется усилиями мнимых производителей, ориентированных на приобретение большей частью имущественных благ и подмену национальных ценностей чуждыми доминантами. Реализация многих значимых планов организации военной безопасности загружена малопродуктивными решениями вопросов внутренней и международной жизни, отринута от философии нравственности, превратившись в негативные смыслы внутреннего обогащения личности. Доморощенные «мастера» воссоздания её духовной культуры, необременительные ответственностью за свои поступки и их последствия, внедряют на российскую почву проекты сомнительного свойства, которые ограничивают потребности военной безопасности. Нарочитая их заурядность подразумевает уяснение последней сквозь призму социально-философского сопровождения.

В-пятых, практическими обстоятельствами. Военная безопасность воздействует на мышление социума, выступающего агентом общества, предметно влияет на него. Применение усвоенных сведений на деле противоречиво, что продиктовано новыми контекстами мироустроения. Среди них: постмодерн, ревностные защитники которого ратуют за человека с принципами нескрываемой предприимчивости, вместо восприятия его главной ценностью способа существования; направленность планетарных процессов, неадекватно преломляющаяся в содержании компонентов реальности. Удостоверенные – и похожие – порождения глобализации, без прецедентов смыслового сопротивления им, расширяют антигуманный опыт движущих сил военной безопасности. Стремление автора отражало кропотливое развенчание упомянутого с помощью философского рассуждения, что подтвердило злободневность задуманной работы.

Таким образом, разработка социально-философских основ концепции военной безопасности российского государства имеет особое значение, способствуя сбережению его уникальности.

Степень разработанности проблемы побудила соискателя к структуризации литературы.

К первому направлению следует отнести труды, в которых рассматриваются методологии исследования социокультурных явлений и общие намерения их организации, констатирующие перспективы для изложения безопасности и / или военной безопасности.

Позиции А.Н. Аверьянова, В.И. Аршинова, Б.Л. Белякова, А.А. Кокорина и Б. Рассела о методах научного познания нашли отражение при составлении угла зрения на военную безопасность посредством установленного противоречия между её замыслом и действительностью¹. Идеи В.Н. Кузнецова,

¹ См. : Аверьянов А.Н. Системное познание мира. М. : Политиздат, 1985; Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М., 1999; Беляков Б.Л., Смирнов В.Е. Философия, литература и воинская служба: монография. М.: ВА РВСН, 2013; Кокорин А.А. Философский алгоритм познания: содержание и практические возможности. М. : Изд-во МГОУ, 2013; Russell B. My Philosophical Development. L., 1959.

Р.Н. Макарова, Л.А. Микешиной, Н.В. Михалкина, А.И. Позднякова, В.И. Ярочкина преломились в определении цели диссертации, постановке её задач, утверждении обдуманного подхода их решения².

Разработки А.Б. Жбанкова, С.М. Мандрыки, А.Ю. Моздакова, Н.Н. Рыбалкина, В.С. Хомяковой отличаются не только значительным разнообразием, но и спектрами выраженных мыслителями философских оценок безопасности. Им присуща концентрация внимания на её признаках³. Отличительные свойства безопасности понадобились как «приблизительная выкройка» в постижении её сущности, которая была актуализирована при последующем осознании того или иного качества военной безопасности. По мере углубления объяснения последней оно становилось ещё шире.

Небезынтересно обобщение проблем безопасности представителями других научных специальностей. Это воплощено в работах учёных по культурологии, социологии, политологии и военному делу: П.В. Агапова, А.И. Буркина, В.Г. Выговской, Е.В. Лебедевой, Ю.В. Фетисовой, И.В. Юрченко⁴. Они полагают, что государство должно быть жизнеспособным и обладать потенциалом развития. Данные взгляды нашли отражение в научном сочинении, а основополагающий в нём социально-философский подход объективно обеспечил предпосылки междисциплинарного синтеза.

Вопросы безопасности представлены и в зарубежной литературе. Стоит зарегистрировать точки зрения З. Бжезинского, Г. Киссинджера, А.-М. Слотер, Р. Хааса⁵. Они демонстрируют её в качестве состояния социальной системы по-

² См. : Кузнецов В.Н. Культура безопасности в трансформирующемся обществе (тезисы доклада) /
Всероссийская научно-теоретическая конференция «Культура безопасности» // Безопасность Евра
зии. 2002. № 4. С. 612-631; Макаров Р.Н. Основы научных исследований / Макаров Р.Н., Божко С.В.,
Суркова Е.В. Москва-Краснодар : Изд-во КВВАУЛ, 2010; Микешина Л.А. Философия науки: Совре
менная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования.
М. : Прогресс-Традиция, 2005; Михалкин Н.В. Народ и власть в системе национальной безопасности
России. Вопросы теории и практики : монография. М. : АПК и ППРО, 2006; Поздняков А.И. Систем
но-деятельный подход в военно-научных исследованиях : монография. М. : ВАГШ ВС РФ, 2008;
Ярочкин В.И. Теория безопасности / В.И. Ярочкин, Я.В. Бузанова. М. : Академический Проект, 2005.

³ См. : Жбанков А.Б. Понятие безопасности в социально-философской мысли // Социально-
гуманитарные знания. 2010. № 1. С. 342-349; Мандрыка С.М. Государственная безопасность России в
условиях современной стратегической нестабильности (социально-философский анализ) : автореф.
дис. … канд. филос. наук. М., 2008.; Моздаков А.Ю. Понятие безопасности в классической и совре
менной философии // Вопросы философии. 2008. № 4. С. 18-25; Рыбалкин Н.Н. Философия безопас
ности. М. : Московский психолого-социальный институт, 2006; Хомякова В.С. Безопасность как фак
тор устойчивого развития : социально-философский анализ : автореф. дис. … канд. филос. наук. Чи
та, 2007.

⁴ См. : Агапов П.В., Добреньков В.И. Война и безопасность России в XXI веке. М. : Альма-Матер,
2011; Буркин А.И. Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России в контексте
современных политических процессов. 2-е изд., доп. М. : РАГС, 2008; Выговская В.Г. Безопасность в
языковом сознании россиян // Молодой учёный. 2015. № 4. С. 760-763; Лебедева Е.В., Акимов А.Л.
Формирование системы коллективной безопасности Евразии на рубеже XX-XXI вв. // Исторические,
философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы тео
рии и практики. 2015. № 1(51). Ч. 2. С. 102-105; Фетисова Ю.В. Культура безопасности : автореф. дис.
… канд. филос. наук. Омск, 2009; Юрченко И.В. Безопасность как базовый концепт политической
стратегии инновационного развития современной России. Краснодар : Изд-во КубГУ, 2008.

⁵ См. : Brzezinski Zb. Strategic Vision. America and the Crisis of Global Power. N. Y. : Basic Books, 2012;
Haas R. Foreign Policy Begins at Home. The Case for Putting America’s House in Order. N. Y. : Basic

средством категории «уязвимость». Труды этих авторов следует полагать существенным элементом базы, позволившей уяснить проблематику безопасности.

Часть трудов исследователей включает в себя как философские, так и военные, политические, юридические, экологические подходы к обеспечению военной безопасности. Важно выделить позиции В.П. Беркута, Д.И. Макаренко, К.В. Фатеева, В.М. Чугунова⁶. Идеи В.С. Волошко, В.И. Лутовинова, И.В. Радикова, В.Ю. Сизова об объективных источниках военной безопасности сказались на обнаружении основы продуктивного качества военной безопасно-сти⁷. Обращают внимание изыскания М.М. Кучерявого, П. Макарова, В.И. Останкова, Р.М. Тимошева, рассмотревших субъективные причины бытия рассматриваемого явления⁸. Это объясняется тем, что военная безопасность сравнима с многими порядками социума – деятельностным, этическим и идеологическим.

В трудах А. Бовдунова, Э.Н. Ожиганова, Т. Шеллинга афишированы точки зрения по таким проблемам как «стратегическая культура», «стратегия конфликта» и «стратегическое мышление»⁹. Отчасти их суждения помогли вскрыть состояние репрезентативной практики субъектов государства по ряду вопросов обеспечения военной безопасности. Идеи С.С. Антюшина, Ю.Н. Дзюбича, Ю.В. Зориной, В.Н., Б.Н. Кузыка, В.Ю. Слепака были применены для всестороннего изучения частных взглядов на оборону¹⁰. Это положительно сказалось на определении понятия «военная безопасность».

Books, 2013; Hall S. The work of Representation // Representation: Culture Representation and Signifying Practices. The Open University : Milton Keynes, 1997. P. 13-74; Kissinger H. World Order: Reflections on the Character of Nations and the Course of History. N. Y. : Penquin Press, 2014; Slaughter Anne-Marie. A New World Order. Princeton : Princeton University Press, 2004.

⁶ См. : Беркут В.П. Феномен экологического сознания (социально-философский анализ) : моногра
фия. Балашиха : ВТУ, 2007; Макаренко Д.И., Е.Ю. Хрусталёв Концептуальное моделирование воен
ной безопасности государства. М. : Наука, 2008; Фатеев К.В. Обеспечение военной безопасности Рос
сийской Федерации: теория и практика правового регулирования : автореф. дис. … д-ра юрид. наук.
М., 2012; Чугунов В.М. Философия войны : монография. Монино : ВУНЦ ВВС «ВВА», 2010.

⁷ См. : Волошко В.С., Лутовинов В.И. Военная политика и военная безопасность Российской Федера
ции в условиях глобализации. М. : Воениздат, 2007; Лутовинов В.И. Развитие и использование нево
енных мер для укрепления военной безопасности Российской Федерации // Военная мысль. 2009.
№ 5. С. 2-12; Радиков И.В. Военная безопасность российского общества и государства : дис. … д-ра
полит. наук. СПб., 2005; Сизов В.Ю. Военная политика и военная безопасность России // Россия и
Америка в XXI веке. 2010. № 2. URL: .

⁸ См. : Кучерявый М.М. Военная безопасность России. Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 2010;
Макаров П. Проблемы обеспечения военной безопасности // Безопасность Евразии. 2008. № 2. С. 453-
456; Останков В.И. Проблемные вопросы научно-методического обеспечения военной безопасности
Российской Федерации // Военная мысль. 2005. № 2. С. 13-17; Тимошев Р.М. Военная безопасность
личности, общества и государства // Военно-философский вестник. 2008. № 1. С. 43-46.

⁹ См. : Бовдунов А. Стратегическое мышление как Российская альтернатива для Восточной Европы.
URL: ; Ожиганов Э.Н. Стратегическая культура и наци
ональная безопасность. URL: ; Шеллинг Т. Стратегия конфликта. М. : ИРИСЭН, 2007.

¹⁰ См. : Антюшин С.С. Военная безопасность как фактор стабильности российского общества (соци
ально-философская концепция). М. : ВУ, 2004; Дзюбич Ю.Н. Региональная политика Российской Фе
дерации и её влияние на обороноспособность страны : автореф. дис. … канд. полит. наук. М., 2009;
Зорина Ю.В. Репрезентация терминофрейма “safety” в английском языке // Армия и общество. 2013.
№ 1(33). С. 66-71; Кузык Б.Н. Разработка моделей и методов решения проблемы оборонной и энерге-
6

Значительны рекомендации Х.С. Вильданова, В.В. Крюкова, Э.П. Литвинова, С.И. Музякова. Исследователи восприняли военную безопасность на базе онтологического, гносеологического, аксиологического и праксиологического кон-текстов¹¹. Такой подход был учтён при её восприятии в качестве культурного опыта, трансляция которого из прошлого в современность зафиксировала совершенствование интересующей формулировки без утраты коллективной памяти.

Значение для диссертации представили выводы учёных о «спутнике» военной безопасности – опасности. Это рассматривается в разработках И.Н. Воробьёва, Е.Е. Кондакова, С.А. Тюшкевича¹². Продуктивными оказались и достижения отечественных мыслителей, которые проясняют формы опасности. Так, преуспели в раскрытии понятия «риск» В.Н. Артёмов, В.В. Вялых, М.Д. Капланов, О.Ю. Оджаклы, В.Б. Устьянцев¹³. За рубежом осмысление указанного феномена обобщили У. Бек, Г. Бехман, Э. Гидденс, А.А. Литвин,¹⁴. Проблема вызова интерпретируется О.А. Бельковым, П. Вулфовицем, А. Той-нби¹⁵. Отмеченное положительно отразилось на уяснении закономерностей опасности и её форм посредством философской системы знаний.

тической безопасности : автореф. дис. … д-ра техн. наук. М., 2005; Слепак В.Ю. Правовые аспекты политики безопасности и обороны Европейского Союза : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2010.

¹¹ См. : Вильданов Х.С. Ценность как предмет философского познания : автореф. дис. … д-ра филос.
наук. Магнитогорск, 2009; Крюков В.В. Ценности и их ранжирование // Исторические, философские,
политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики.
2014. № 10(48). Часть 2. С. 120-122; Литвинов Э.П. Философские основы концепции безопасности //
Пространство и время. 2012. № 1(7). С. 66-73; Музяков С.И. Ценностные основания воинской дея
тельности (социально-философский анализ) : автореф. дис. … д-ра филос. наук. М., 2008.

¹² См. : Воробьёв И.Н., Киселёв В.А. Комментарии к статье «Войны настоящего и будущего» // Воен
ная мысль. 2011. № 5. С. 54-58; Кондаков Е.Е. Невоенные меры обеспечения военной безопасности
Российской Федерации // Военная безопасность Российской Федерации в XXI веке : сборник статей;
под общ. ред. А.В. Квашнина. М. : ГШ ВС РФ, 2004. С. 292-317; Тюшкевич С.А. Новый передел
мира. М. : Проспект, 2003; Luard E. The Globalization of Politic. London, 1990.

¹³ См. : Артёмов В.Н. Институциональный человек: от общества риска к обществу знания. Саратов :
Саратовский источник, 2014; Вялых В.В. Социально-философский анализ политического риска //
Теория и практика общественного развития. Электронное периодическое издание. 2013. № 6. URL:
; Исаев К. «Общество риска» в условиях глобализации //
СОЦИС. 2001. № 12. С. 17-23; Капланов М.Д. Проблемы формирования культурных стратегий без
опасности в условиях усиления социальных рисков // Вестник Адыгейского государственного уни
верситета. 2009. № 2. URL: cyberleninka.ru/article/n/problemy-formirovaniya-kulturnyh-strategiy-
bezopasnosty-v-usloviyah-usileniya-sotsialnyh-riskov; Оджаклы О.Ю. Влияние риска и безопасности на
экзистенциальный опыт личности в эпоху “высокого модерна” // Известия Российского государ
ственного университета им. А.И. Герцена. 2008. № 70. С. 252-257; Устьянцев В.Б. Человек, жизнен
ное пространство, риски. Саратов : Изд-во Саратовского университета, 2012.

¹⁴ См. : Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М. : Прогресс-традиция, 2000; Бехман Г.
Современное общество как общество риска // Вопросы философии. 2007. № 1. С. 26-46; Литвин А.А.
Философско-методологическое осмысление понятия риска. URL: http:/; Giddens A. Consequences of Modernity. Cambridge : Polity Press, 1990.

¹⁵ См. : Бельков О.А. Предварение к теории (концепции) национальной безопасности // Военно-
философский вестник. 2008. № 2 (02). С. 30-36; Тойнби А.Дж. Постижение истории; пер. с англ.
Е.Д. Жаркова. М. : Айри-Пресс, 2010; Voolfovichz P. The Struggle for Power. Prinston, 2003.

Неоднозначно освещаются вопросы исторически меняющихся форм правления, устройства и режима выражения власти в трудах Аристотеля, Платона¹⁶. Следует выделить работы учёных, которые актуализировали мысль о содержании силового компонента государства: Б.Л. Белякова, А.Д. Коннова, В.В. Гре-беника, П.П. Журило, А.И Коровянского, И.К. Макаренко, В.С. Морозова¹⁷. Вклад в обнаружение императивов взаимодействия элементов военной безопасности между собой и внешней средой внесли: В.М. Антолиновская, Д.В.Дёмкин, Б.де Жувенель, Н.В. Злобин, М.Х. Машекуашева, Е.В. Плотникова, В.С. Стёпин, Р. Каган, Т. Мэдден¹⁸. Нарочитое позитивно сказалось на философском осознании основного содержания военной безопасности государства.

Свою меру для осуществлённого в диссертации анализа имеют разработки учёных, посвящённые характеристике видов национальной безопасности. Сведущие точки зрения о политической безопасности зарегистрировали В.Ф. Дармокрик,, В.И. Лазо, В.А. Рукинов, В.В. Серебрянников¹⁹. Интерпретация экономической безопасности показана в исследованиях А.А. Барта, М.Е. Листопад, В.Н. Рябова²⁰. Демонстрация социальной и информационной

¹⁶ См. : Аристотель. Политика; пер. с древнегреч. С.А. Жебелева, М. Гаспарова. М. : АСТ: Хранитель,

2006; Платон. Сочинения. М. : Наука, 1971. Соч. Т. 2.

¹⁷ См. : Беляков Б.Л., Коннов А.Д. Государственность и духовные ценности в сознании офицерского
корпуса России (социально-философский анализ) : монография. М. : ВА РВСН, АП и СН, 2011; Гре-
беник В.В. Современные методологические основы обеспечения взаимосвязи экономической и воен
ной безопасности ядерного государства // Науковедение. Интернет-журнал. 2013. № 1(14). Иденти
фикационный номер статьи в журнале: 62ЭВН113. URL: http:naukovedenie.ru/index.php; Журило П.П.
Основные направления обеспечения экономической безопасности материально-технического обеспе
чения силового компонента государства // Международный научно-исследовательский журнал. 2012.
URL: http: research-journal.org/featured/economical/osnovnye-napravleniya…; Коровянский А.И. Воен
ная безопасность Российской Федерации и её обеспечение в современных условиях. М. : РАГС, 2007;
Макаренко И.К., Морозов В.С. Военная безопасность государства : сущность, структура и пути обес
печения на современном этапе. URL: http//vrazvedka.ru/main/editor/makarenko.html.

¹⁸ См. : Антолиновская В.М., Ступина Т.В. Культурная глобализация или американский «культурный
империализм» // В мире научных открытий. 2014. № 1.2(49). С. 1092-1101; Дёмкин Д.В. Военная без
опасность как фактор обеспечения национальной безопасности России в начале XXI века : автореф.
дис. … канд. полит. наук. М., 2012; Жувенель Б. де. Власть. Естественная история её возрастания. М.
: ИРИСЭН, Мысль, 2011; Злобин Н.В. Второй новый миропорядок: Геополитические головоломки.
М. : Эксмо, 2009; Машекуашева М.Х., Бозиев А.Т. Об идеологии (историко-философский очерк) //
Общество: философия, история, культура. 2014. № 4. URL: dom-hors.ru/rus/files/arhiv_zhurnala/fic/;
Плотникова Е.В. Социокультурное программирование человека: философский анализ : автореф. дис.
… канд. философ. наук. Екатеринбург, 2006; Стёпин В.С. Цивилизация и культура. СПб., 2011; Mad
den T. Empires of Trust. How Rome – and America is Building – a New World. N. Y., L : “Penguin Press”,
2009; Kagan R. The Return of History and the End of Dreams. N.Y. : «Alfired A. Knopf», 2008.

¹⁹ См. : Дармокрик В.Ф. Политическая безопасность в современной России : дис. … канд. полит.
наук. Саратов, 2007; Лазо В.И. Структурная и индивидуальная детерминация политического кон
фликта и безопасности в современной России : дис. … канд. полит. наук. СПб., 2002; Рукинов В.А.
Социализация безопасности и политической безопасности в современной России : автореф. дис. … д-
ра полит. наук. СПб., 2010; Серебрянников В.В. Политическая безопасность // Свободная мысль.
1997. № 1. С. 18-32.

²⁰ См. : Барт А.А. Обеспечение экономической безопасности России в условиях формирования инно
вационной экономики : автореф. дис. … канд. экон. наук. Ульяновск, 2012; Листопад М.Е. Экономи
ческая безопасность России: концептуальные основы функционирования и развития : автореф. дис.

безопасностей афиширована в работах С.Н. Алиева, В.П. Беркута, Д.Ю. Бокова, В.Н. Лопатина, Г.В. Прончева, А.В. Рахлеева, А.К. Худайбердиева, А.В. Шиловцева, Е.В. Яниной²¹. Необходимы и установки Д.В. Гордиенко, М.Ю. Захарова В.В. Кафтана, И.В. Мухина, В.Г. Ольшевского, А.С. Хохлова о влиянии подсистем родового смысла на военную безопасность²². Это позволило установить объединительную направленность последней и её значение касательно других разновидностей национальной безопасности.

Таким образом, идеи и положения научных работ первого направления литературы были актуализированы в качестве методологических основ анализа военной безопасности государства.

Ознакомление с литературой второго структурного направления позволило осмыслить некоторые аспекты генезиса военной безопасности государств.

Необходимость внутреннего самосовершенствования человека, воспринятая большинством философских школ античности, подтверждается трудами представителей того периода и учёных современности: Марка Аврелия, О.В. Гуторович, Диона из Прусы, Е.В. Кауновой, А.А. Ковалёва, Диогена Лаэртского, Д.А. Лунгиной, Я.В. Радчука, Сенеки Луция Аннея²³. Поскольку

… д-ра экон. наук. СПб., 2012; Рябов В.Н. Экономическая безопасность и механизмы её обеспечения // Мир науки, культуры, образования. 2013. № 2(39). С. 127-128.

²¹ См. : Алиев С.Н. Синергетическая парадигма и теория социальной безопасности : автореф. дис. …
канд. филос. наук. СПб., 2007; Беркут В.П. Информационное общество в России : монография. Бала
шиха : ВТУ, 2012; Лопатин В.Н. Информационная безопасность России : дис. … д-ра юрид. наук.
СПб., 2000; Прончев Г.В., Монахов Д.Н., Лонцов В.В. Безопасность виртуальных безопасных сред в
информационном обществе // Пространство и время. 2013. № 4(14). С. 231-232; Рахлеев А.В. Обеспе
чение социальной безопасности российского общества на современном этапе модернизации : авто-
реф. дис. … канд. социол. наук. Волгоград, 2008; Худайбердиев А.К. Духовно-нравственные факторы
обеспечения информационной безопасности в условиях глобализации // Молодой учёный. 2014. № 6.
С. 875-879; Шиловцев А.В. Проблема социальной безопасности личности в российской истории //
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение.
Вопросы теории и практики. 2015. № 6. Ч. 2. С. 208-212; Янина Е.В. Гражданско-правовое регулиро
вание информационной безопасности : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2004.

²² См. : Гордиенко Д.В., Хохлов А.С. Военно-экономическая безопасность государства : монография.
М., 2008; Захаров М.Ю. Информационная безопасность социума: социально-философское исследова
ние : дис. … д-ра филос. наук. Ростов-на-Дону, 1998; Кафтан В.В., Щербина Д.Н. Военная информа
ционно-коммуникативная операция в информационном пространстве современного общества // Про
странство и время. 2013. № 4(14). С. 224-230; Мухин И.В. Разработка методологических основ взаи
мосвязи обеспечения экономической и военной безопасности государства : автореф. дис. … д-ра
экон. наук. М., 2009; Ольшевский В.Г. Военная сфера в социальной структуре общества: методологи
ческие предпосылки анализа // Вестник Военного университета. 2010. № 2(22). С. 116-122.

²³ См. : Афоризмы от Марка Аврелия. Римский император. Философ-стоик. URL:
; Гуторович О.В. Военно-философская мысль Древней Греции // Истори
ческие, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Во
просы теории и практики. 2015. № 6. Ч. 2. С. 61-64; Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречени
ях знаменитых философов; пер. с древнегреч. М. : Мысль, 1986; Дион из Прусы. Речи. VI. Диоген,
или о тирании // Антология кинизма: Фрагменты сочинений кинических мыслителей; пер. с древне-
греч. М. : Наука, 1984. С. 315-327; Каунова Е.В. Философия здоровья в Античности // Исторические,
философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы тео
рии и практики. 2015. № 1. Ч. 1. С. 65-69; Ковалёв А.А. Развитие историко-политической мысли по
военной безопасности // Молодой учёный. 2012. № 8. С. 216-219; Лунгина Д.А. Лук и лира. Война и
мир в романе Владимира Богомолова «Момент истины (в августе сорок четвёртого)» // Вопросы фи
лософии. 2012. № 1. С. 89-96; Радчук Я.В. Особенности появления и становления феномена общего

древне- греческий и римский стандарты бытия государства соразмерны с утверждением этических, мыслительных и деятельностных качеств личности, постольку это было причинено и субъектам военной безопасности.

Своеобразен информационный ресурс, посвящённый раскрытию идеи военной безопасности в периоды Средневековья и Просвещения. Остаются актуальными взгляды религиозного адепта Аврелия Августина, других мыслителей данного времени и более позднего: Т. Вудса, С.Ф. Денисова, Ф. Контамина, Н. Макиавелли, К.А. Танаушко, Б. Тененбаума. Они оказались полезными для определения продуктивности веры в мудрость государя, уяснения значимости

нравственного и безнравственного начал в обеспечении военной безопасности государства²⁴.

Выводы и предложения выразителей философских направлений эпохи Возрождения, объяснивших своё видение смысла военной безопасности, также не лишены оригинальности. В данном отношении следует отметить достижения Дж. Бенрекассы, Ф. Бэкона, Т. Гоббса, И. Канта, О. Конта, Т.Р. Мальтуса, Г. Спенсера²⁵. Анализ их произведений продемонстрировал рекомендации философов, связанные с практиками субъектов военной безопасности, которые хронически подвергались остракизму и забвению. Не были оставлены без внимания экзистенциальное и логико-политологическое направления XX в. Мыслители указанных школ сфокусировали свои изыскания на таких социально-психологических качествах личности как поступок и обязанность, воплощение и предпочтение²⁶. Отмеченное посодействовало установлению субъективной опоры военной безопасности государства.

дела в период античности // Молодой учёный. 2015. № 5. С. 685-689; Сенека Луций Анней. Нравственные письма; пер. с лат. М. : Алетейя, 2000.

²⁴ См. : Аврелий Августин. URL: htt://mudrosloov.ru/quotes; Вудс Т. Как католическая церковь создала
западную цивилизацию. М. : ИРИСЭН, Мысль, 2010; Денисов С.Ф. Библейские и философские стра-
тегемы спасения: антропологические этюды. Омск : Изд-во ОмГПУ, 2004; Контамин Ф. Война в
средние века. М. : Ювента, 2001; Макиавелли Н. Государь. М. : Азбука, 2012; Танаушко К.А. Госу
дарь: Размышления над первой декадой Тита Ливия. Минск : Харвест, 2003; Тененбаум Б. Великий
Макиавелли. Тёмный гений власти. М. : ЭКСМО, 2012.

²⁵ См. : Бэкон Ф. Новый органон, или истинные указания для истолкования природы. Сочинения в 2
т.; пер. с лат. М. : Мысль, 1978. Т. 2. С. 5-214.; Гоббс Т. Левиафан; пер. с англ. М. : Мысль, 2001;
Кант И. Основы метафизики нравственности; под ред. В.Ф. Асмуса, А.В. Гулыги, Т.И. Ойзермана.
М., 2001; Конт О. Дух позитивной философии. Слово о положительном мышлении; пер. И. Шапиро.
М. : Либроком, 2012; Мальтус Т.Р. Опыт о законе народонаселения; пер. с англ. Петрозаводск : Пет-
роком, 1993; Герберт Спенсер. URL: ; Benrekassa G. Montes
quieu. Paris, 1968.

²⁶ См. : Аббаньяно Н. Введение в экзистенциализм; пер. с ит. СПб. : Алетейя, 1998; Арон Р. Мир и
война между нациями; пер. с франц. М. : NOTA BENE, 2000; Камю А. Бунтующий человек / Камю А.
Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М. : Политиздат, 1990. С. 119-356; Киссин
джер Г. Дипломатия; пер. с англ. М. : Ладомир, 2007; Марсель Г. Быть и иметь; пер. с фр. Новочер
касск : Сагуна, 1994; Моргентау Г. Политический реализм. URL: uchebnik-online/131/1327.html; Рас
сел Б. История западной философии и связи её с политическими и социальными условиями. М. :
АСТ, 2010; Сартр Ж.П. Экзистенциализм – это гуманизм / Сумерки богов; сост. и общ. ред.
А.А. Яковлева. М. : Политиздат, 1990. С. 319-344; Сирота Н.М. Американское экспертное сообщество
о внешнеполитической стратегии США в XXI веке // Исторические, философские, политические и
юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2015. № 1(51).
Ч. 1. С. 185-188; Тиллих П. Мужество быть / Тиллих П. Избранное. Теология культуры; пер. с англ.
М. : Юристъ, 1995. С. 7-131; Christopher Layne. Impotent Power? Re-examining the Nature of America’s

Зафиксированы успехи отечественных учёных, рассматривавших на основе философской методологии историю социального развития России, уникальность становления военной безопасности российского государства с позиции их культурного восприятия. Наряду с известными трудами Л.Н. Гумилёва, Н.Я. Данилевского, Д.И. Менделеева, Н.Н. Сухотина²⁷, отмечены публикации современников: А.Ю. Грачёва, П.В. Дидова, О.Б. Ионайтиса, С.Г. Кара-мурзы, Н.К. Столяровой, Е.С. Троицкого, В.В. Шаркова²⁸. Выделены также творения работников науки по отражению метаморфоз массового сознания, идентификации личности и воздействия указанного на характер развития военной безопасности государства в условиях глобализации²⁹.

Положения посильной лепты представителей российской и западноевропейской философско-исторической и политологической мыслей, продемонстрированные в раскрытой сосредоточенности литературы, благоприятно сказались на анализе материала второй главы исследования.

Изучение произведений третьего направления помогло обнаружению преемственности социально-философского знания, оказавшего влияние на объяснение противоречивого процесса глобализации.

Не забыты научные сочинения о противоречиях безопасности или близко с ними соприкасающиеся. Заметными вехами нарочитого объявлены утверждения Е.А. Балябкина, М.Я. Сафара, В.Н. Смирнова³⁰. Их применение стало при-

Hegemonic Power // The National Interest. September-October, 2006. P. 41-47; Bacevich A. Washington Rules. America’s Path to Permanent War. N. Y. : Metropolitan Books, 2010.

и

²⁷ См. : Гумилёв Л.Н. От Руси до России. М. : Айрис-пресс, 2007. 320 с.; Данилевский Н.Я. Россия
Европа. М. : Терра-Книжный клуб, 2008. 704 с.; Менделеев Д.И. Познание России. Заветные мысли.
М. : ЭКСМО, 2008. 688 с.; Сухотин Н.Н. Война в истории русского мира. СПб., 1898. 58 с.

²⁸ См. : Грачёв А.Ю. Оружие как элемент сакральной культуры Древней Руси // Исторические, фило
софские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и
практики. 2015. № 4. Ч. 2. С. 66-69; Дидов П.В. Православная традиция сквозь призму воинского это-
са // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствове
дение. Вопросы теории и практики. 2014. № 12(50). Ч. 2. С. 56-59; Ионайтис О.Б. Антропологические
идеи в философии средневековой Руси // Известия Уральского федерального университета. Серия 3.
Общественные науки. Университетская лекция. 2014. № 1(125). С. 197-216; Кара-Мурза С.Г. Россия
под ударом. Угрозы русской цивилизации. М. : Яуза-пресс, 2010; Столярова Н.К. Уроки нашей жиз
ни. М. : Полимаг, 2001; Троицкий Е.С. Д.И. Менделеев : систему процветания России в жизнь! М. :
Граница, 2007; Шарков А.В. Социальная функция государства на Руси X-XIII вв. // Теория и практика
общественного развития. 2013. № 10. URL: .

²⁹ См. : Афанасьева А.И., Лиханова А.Б. Метаморфозы массового сознания россиян // СОЦИС. 2009.
№ 5. С. 24-30; Бестаева Э.Ш. Проблемы идентификации личности в этнокультуре : автореф. дис. …
канд. филос. наук. Ростов-на-Дону : ЮФУ, 2009; Грачёва Т.В. Память русской души. Рязань : «Зёр
на», 2011; Губанов Н.И., Губанов Н.Н. Глобалистский менталитет как условие предотвращения меж-
цивилизационных конфликтов // СОЦИС. 2011. № 4. С. 51-58; Микрюков В. Особенности националь
ной армии // Армейский сборник. 2013. № 6. С. 17-21; Савчук В.В. Философия эпохи новых медиа //
Вопросы философии. 2012. № 10. С. 33-42; Шевцова О.В. Духовные традиции российского общества
и армии : общее и особенное. Электронный научный журнал // Проблемы безопасности. 2011.
№ 3(13). С. 2-10; Шимановский М.В. Факторы, влияющие на подготовку и накопление мобилизаци
онных людских ресурсов Вооружённых Сил Российской Федерации // Военная мысль. 2013. № 5.
С. 18-25.

³⁰ См. : Балябкин Е.А. Противоречия формирования духовной культуры офицера в современной Рос
сийской армии : дис. … канд. филос. наук. М., 2006; Сафар М.Я. Системные противоречия культур
ного пространства, перспективы и опасности трансформаций // Перспективы и время. 2013. № 2(12).

мером в раскрытии основного противоречия военной безопасности стран мира на основе философской методологии.

В автономный блок, с долей условности, обособлены работы, объектом анализа которых выступают отдельные опасности относительно жизнеспособности не только зарубежного, но и российского социумов. Внимание к этому направлению актуализировано тем, что авторы предприняли попытку охарактеризовать новые вызовы и угрозы с позиции их внутренней конкретности: сущности и содержания. В современных изысканиях, правда фрагментарно и почти в отсутствие философской рефлексии, отражены такие возможности катастрофы как: «мягкая сила», «облачный противник», «цветные революции», «фальсифи-кационная деформация», «исламский фундаментализм»³¹.

Идеи специалистов в контексте деятельностного элемента содержания военной безопасности представлены двояко: оборонно-охранительно или предупредительно. Данное обстоятельство весомо воспроизведено в трудах С.С. Антюшина, В.К. Белозёрова, А.А. Зайцова, М.ван Кревельда, В.М. Примакова³². Это позитивно сказалось на анализе маркеров как защитного, так и превентивного видов военной безопасности российского государства.

Успешно объяснены вопросы идеологической подоплёки военной безопасности. Такие заметки обозначены в работах В. Бессонова, И. Валлерстайна, М.С. Вареник, С.А. Мелькова, Ю.П. Попова, В.П. Прыткова, Л.В. Солодовник, М. Хардта, К. Шмитта³³. Подобный подход на базе социально-философской со-С. 82-88; Смирнов В.Н. Противоречия формирования и функционирования военной безопасности Российской Федерации : автореф. дис. … канд. филос. наук. М., 1996.

³¹ См. : Арямова А.Д. Цветные революции как угроза суверенитету и территориальной целостности
современных государств // Электронный журнал Вестник МГОУ. Серия: Политология. Психология.
Филологические науки. 2015. № 2; Братерский М.В., Скриба А.С. Концепция «мягкой силы» во
внешнеполитической стратегии США // Вестник международных организаций: образование, наука,
новая экономика. 2014. № 2. С. 130-144; Лапшин Н.В., Юрьев В.М. Фальсификационная деформация
в контексте угрозы безопасности и девиации экономической системы России // Социально-
экономические явления и процессы. 2014. № 3(061). С. 67-72; Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о со
временном индивидуализме; пер. с фр. В.В. Кузнецова. СПб. : Владимир Даль, 2001; Най Дж. Гибкая
власть. Как добиться успеха в мировой политике. М. : Тренд, 2006; Русакова О.В. Концепт “мягкой
силы”(soft power) в современной политической философии // Научный ежегодник Института фило
софии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2010. № 10. С. 173-192; Тесленко
Е.С., Пеструилова Н.Н. Феномен «ИГИЛ» // Виктимология. 2015. № 2(3). С. 34-39; Ящик Пандоры
открыт: технологии современной войны – «облачный противник». URL: http:pandoraopen.ru/201508-4-
26/texnolodiye-sovremennoy-voiny-oblachnyj-protivnik/.

³² См. : Антюшин С.С. Военная безопасность как фактор стабильности российского общества (соци
ально-философская концепция) : монография. М. : ВУ, 2004; Белозёров В.К. Военная доктрина Рос
сийской Федерации о предсказуемости конфликтов // Проблемы безопасности. 2011. № 2(12). С. 23-
35; Зайцов А.А. Военно-философский парадокс / Грозное оружие : Малая война, партизанство и дру
гие виды ассиметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. М. : Военный ун
т: Русский путь, 2007; Кревельд М.Ван. Расцвет и упадок государства. М. : ИРИСЭН, 2011; Прима
ков Е.М. Мир без России? К чему ведёт политическая близорукость. М. : ИИК «Российская газета»,
2009.

³³ См. : Бессонов В. Пропаганда и манипуляция как инструменты духовного порабощения. URL: psy-
factor.org/propaganda2.htm; Валлерстайн И. О современном кризисе // СОЦИС. 2009. № 6. С. 91-94;
Вареник М.С. Духовно-нравственные основы национальной идеологии современного российского
общества : автореф. дис. … канд. социол. наук. М., 2013; Мельков С.А. Некоторые аспекты формиро
вания идеологии военного развития России. URL: ; По-
12

вокупности приёмов исследования доказал правомерность выделения на мыслительном уровне военной безопасности знаков её интерналистского и экстер-налистского образов, формирование которых невозможно без идеологии.

Приемлемыми для рассмотрения этического порядка военной безопасности явились труды И. Клименко, И.В. Красавина, Р.А. Лубского, О.А. Печёнкиной, Л.Г. Фишмана, В.Н. Щекотихина³⁴. Осознание посылок этих авторов позволило объяснить этатистский и антропоцентристский типы военной безопасности государства. С.Ю. Глазьев, В.Б. Дердюк, Ж.Н. Корганбаев, А.В. Лукин, И.В. Радиков справедливо указали на необходимость учёта альтернативных – позитивного и негативных – вариантов обеспечения военной безопасности Рос-сии³⁵. Их рекомендации помогли вскрыть философскую «завесу» над выбором оптимального примера военной безопасности российского государства: превентивного – в деятельности; интерналистского – в идеологии; антропоцентрист-ского – в этике.

Представленные в данном направлении литературы работы учёных составили оригинальное сочетание методологических процедур в качестве залога успешной реализации задуманного в третьей главе исследования.

Четвёртое структурное направление представлено философскими, политологическими и военными трудами отечественных и зарубежных учёных, в которых свидетельствовалось приращение знания для выявления основных тенденций динамики военной безопасности российского государства в настоящее время.

Научное «богатство» смысла рассматриваемого явления присуще творениям Р. Барнета, В.А. Вагурина, А.И. Извекова, Э.Д. Кингстон-Макклори,

пов Ю.П. Будни войны. М. : Перо, 2014; Прытков В.П. Неустранимость и амбивалентность идеологии // Теория и практика общественного развития. 2014. № 3. URL: ; Солодовник Л.В. Идеологическая безопасность российского общества в контексте трансформационных вызовов современности : автореф. дис. … д-ра филос. наук. Ростов-на-Дону, 2012; Хардт М., Негри А. Множество : война и демократия в эпоху империи. М. : Культурная революция, 2006; Шмитт К. Государство и политическая форма; пер. с нем О.В. Кильдюшова; сост. В.В. Анашвили. М. : Изд. дом гос. ун-та – ВШЭ, 2010.

³⁴ См. : Клименко И. Нравственность и безнравственность в наши дни. М. : Перо, 2011; Красавин И.В.
Этическая организация сообщества: власть, свобода и управление идентификацией // Гуманитарные,
социально-экономические и общественные науки. 2013. Выпуск № 7. URL: ; Лубский Р.А. Этатизм: методологические про
блемы научного исследования // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки.
2013. Выпуск № 1. URL: ; Печёнки-
на О.А. Этика симулякров Жана Бодрийяра (анализ постмодернистской рецепции этического). Тула :
Тульский полиграфист, 2011; Фишман Л.Г. Кризис морали как кризис идеологий? // Пространство и
время. 2014. № 1(15). С. 19-25; Щекотихин В.Н. Этатизм и его роль в укреплении современной госу
дарственности: зарубежный опыт и российские тенденции // Вестник ВолГУ. Серия 4. 2008. № 1.
С. 115-122.

³⁵ См. : Глазьев С.Ю. Геноцид. М. : ТЕРРА, 2003; Дердюк В.Б. Цивилизационная безопасность России
в условиях глобализации // Проблемы безопасности. Электронное издание 2010. № 2(10); Корганба-
ев Ж.Н. Миф о роковой ошибке истории. М. : Перо, 2013; Радиков И.В. Война в XXI веке и новая се
мантика военной доктрины России // Исторические, философские, политические и юридические
науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2015. № 5. Ч. 1. С. 150-153;
Россия и Китай : четыре века взаимодействия; под ред. А.В. Лукина. М. : Весь мир, 2013.

В.А. Махонина, А.В. Нефедьева³⁶. Их оценки о влиянии глобализации на военную безопасность дополнили философскую «картину» решений её субъектов на мобилизацию сил и средств для достижения цели.

Объяснению специфики участия оппонирующих сторон в междоусобных распрях посвящены изыскания С. Белковского, О.А. Рыжова, А.И. Скрыльника, С.Л. Ташлыкова, А.Н. Чумакова³⁷. Ознакомление с этими трудами подвело диссертанта к мысли о том, что в эпоху глобализации российскому государству необходимо исключить бесперспективные уступки «наступающему» Западу.

Важны результаты разработок учёных, отражающие суть проводимых информационных операций, которые полагают, что морально-этические основания «войн против разума» сталкиваются со «стеной» символического потребления как внутри страны, так и на международной арене ³⁸. Подобный подход посредством учения о методе научного познания привёл к уяснению того, что динамика военной безопасности нуждается в переформатировании идеологии её носителей полномочий, что может придать продуктивный импульс их деятельности и этике в контексте развития событий.

Значимость имеют научные сочинения отечественных мыслителей, которые протестировали такие проблемные вопросы как соотношение общества риска и распределения богатства, возникающие при этом боязнь и неуверенность, влияние «действий наудачу» на содержание военной безопасности. Подобные позиции присущи работам С.А. Красикова, О.В. Советниковой,

³⁶ См. : Вагурин В.А. Синергетика эволюции современного общества. М. : КомКнига, 2007; Изве
ков А.И. Запад и остальной мир : бессмысленный конфликт // Исторические, философские, политиче
ские и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013.
№ 1. Ч. 1. С. 86-88; Кингстон-Макклори Э. Д. Глобальная стратегия. М. : Куликово поле, 2005; Махо-
нин В.А. К вопросу о понятии «военно-политическая обстановка» // Военная мысль. 2011. № 4. С. 3-
10; Нефедьев А.В. Глобализация и её влияние на военную безопасность современной России : авто-
реф. дис. … канд. полит. наук. М., 2012; Barnet R. Rethinking National Strategy. The New York, 1988.

³⁷ См. : Белковский С. Русские войны: крупнейшие бюрократические, корпоративные, информацион
ные конфликты в России в 2013 году. URL: slon.ru/russia/doclad_belkovskogo-1035081.xhtml; Рыжов
О.А. Политические конфликты современности: теория и практика : дис. … д-ра филос. наук. М.: ВУ,
2000; Скрыльник А.И. Человек воинствен или миролюбив // Безопасность Евразии. 2007. № 4. С. 531-
534; Ташлыков С.Л. Общие черты и некоторые особенности содержания современных военных кон
фликтов с участием США и их союзников // Военная мысль. 2010. № 8. С. 22; Чумаков А.Н. Глобали
зация и космополитизм в контексте современности // Вопросы философии. 2009. № 2. С. 32-39.

³⁸ См. : Бояринцев В.И., Фионова Л.К. Война против разума. М., 2010; Грачёва Т.В. Святая Русь про
тив Хазарии. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы. Рязань : «Зёрна»,
2009; Ким М.А. Роль симулякра в современной культуре // Теория и практика общественного разви
тия. Электронное периодическое издание. 2013. № 11. URL: ; Рябчук В.Д. Проблемы военной науки и военного прогнозирования в условиях интеллек
туально-информационного противоборства // Военная мысль. 2008. № 5. С. 67-76; Сергеев И.В. Тео
ретические основы информационно-пропагандистского воздействия как основополагающего способа
ведения информационно-психологической войны // Научная перспектива. 2015. № 1(59). С. 56-58;
Серов А. О роли дезинформации в современных конфликтах и войнах // Зарубежное военное обозре
ние. 2011. № 7. С. 15-21; Яковлева Е.Л., Гайнуллина Л.Ф. Технологии манипуляции сознанием и со
временное мифотворчество // Известия Уральского федерального госуниверситета. Серия 3. Обще
ственные науки. Социальная философия и социология. 2013. № 3(118). С. 172-178; Яцевич М.Я. Тео
ретические условия и факторы формирования дискурса власти в философии постмодерна // Истори
ческие, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Во
просы теории и практики. 2015. № 7. Ч. 1. С. 217-221.

Е.А. Ходаковского³⁹. Это стало доказательством перехода деятельности, идеологии и этики её властных агентов из одного качества в другое, связанное с модернизацией силового компонента России, непосредственным участием авиации и флота страны в борьбе с ИГИЛ, продолжающейся «войной» санкций.

Интерес представили произведения учёных, в которых отражена их нацеленность на объяснение экономического, демографического и нравственного пространств России. В этой связи заслужили пристального внимания эссе М.Г. Делягина, В.И. Жукова, Ю.П. Михайлова, Д. Фолвела, Ф. Фукуямы, М.Т. Якупова⁴⁰. Разработки о военном реформировании, профессионализации Вооружённых Сил РФ, изменении отношений между обществом и армией, властью и социумом связаны с научной деятельностью А.И. Дырина, К.М. Кантора, А.А. Кокошина, Э.Г. Кочетова, А. Панарина⁴¹. Достижения указанных учёных и авторская методологическая канва сообща предопределили обобщение материальной и духовной составляющих военной безопасности российского государства.

Потенциал отдельных сторон теории национальной и военной безопасности страны представлен в разработках А.В. Вдовина, А.А. Величко, А.И. Владимирова, М.А. Гареева, П.А. Денисенко, Л.А. Кононова, С.А. Мелькова, М.Т. Сте-панянца, С.Г. Чекинова⁴². Выводы учёных о культуре как гаранте безопасности,

³⁹ См. : Красиков С.А. Исследования рисков в западной социологии // СОЦИС. 2008. № 9. С. 12-19;
Советникова О.В. Инструмент «мягкой силы» во внешней политике России в XXI веке // Историче
ские, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы
теории и практики. 2014. № 11(49). Ч. 1. С. 153-155; Ходаковский Е.А. Третья Отечественная Третье
го Рима: битва за Новороссию // Пространство и время. 2014. № 2(16). С. 43-48.

⁴⁰ См. : Делягин М.Г. Дураки, дороги и другие беды России. Беседы о главном. М. : Вече, 2010; Жу
ков В.И. Мировой кризис : экономика и социология глобальных процессов // СОЦИС. 2010. № 2.
С. 3-10; Михайлов Ю.П. Психология мужества. СПб. : Общество памяти игумении Таисии, 2010; Фу-
куяма Ф. Америка на распутье. Демократия, власть и неоконсервативное наследие. М., 2007; Якупов М.Т.
Нравственный аспект современного противостояния в геополитике // Международный научно-
исследовательский журнал. 2015. № 3(34). С. 64-65; Folvel D. Religion in global peace. N. Y., 2007.

⁴¹ См. : Дырин А.И., Дырин И.А. Патриотическая идея и военная доктрина для будущей России в ли
тературе русского зарубежья первой половине XX века. М. : Мегапир, 2008; Кантор К.М. Очаги исто
рии // Вопросы философии. 2009. № 3. С. 32-52; Кокошин А.А. Политико-военные и военно-
стратегические проблемы национальной безопасности России и международной безопасности. М. :
Высшая школа экономики, 2014; Кочетов Э.Г. Геоэкономика, стратегия России и Президентское по
слание (К выходу в свет статьи Президента России «Россия вперёд!» : свежесть, ясность, убеждён
ность) // Безопасность Евразии. 2009. № 4. С. 7-31; Панарин А. Народ без элиты. М. : ЭКСМО, 2006.

⁴² См. : Вдовин А.В. Проблема индивидуализации воинского обучения и воспитания в системе выс
шего и дополнительного профессионального образования и пути её решения // Военная мысль. 2013.
№ 1. С. 67-73; Величко А.А., Кокоев А.В. Состояние и основные направления развития военного об
разования // Гуманитарный вестник. 2014. № 2(29). С. 58-68; Владимиров А.И. Тезисы о состоянии
военного профессионального образования в России и основных подходах к его строительству // Про
странство и время. 2012. № 3(9). С. 160-166; Гареев М.А. Проблемы стратегического сдерживания в
современных условиях // Военная мысль. 2009. № 4. С. 2-9; Денисенко П.А. Парадигмы образования
в социокультурном пространстве современного российского общества и армии : автореф. дис. … д-ра
филос. наук. М., 2009; Кононов Л.А. Основа ядерного щита современной России // Безопасность
Евразии. 2009. № 1. С. 429-432; Мельков С.А. Реформа военного образования в России – политиче
ский фактор военной безопасности // Проблемы безопасности. 2011. № 2(12). С. 70-84; Степанянц
М.Т. Культура как гарант российской безопасности // Вопросы философии. 2012. № 1. С. 3-13; Чеки-
нов С.Г., Богданов С.А. Стратегическое сдерживание и национальная безопасность России на совре
менном этапе // Военная мысль. 2012. № 3. С. 11-20.

необходимости стратегического сдерживания, прекращения разрушительного реформирования системы военного образования и её выхода на новое качество имеют общетеоретический характер в контексте систематизации основных приоритетов развития указанной научной проблемы.

Смысл для анализа исследуемого феномена имеют публикации членов Военно-философского общества «Мегапир»: С.С. Антюшина, А.И. Каньшина, А.И. Позднякова, Р.М. Тимошева, С.А. Тюшкевича⁴³. Рассмотрение их работ привело к мысли о том, что ценностное «сцепление» российского социума является малопродуктивным, но окончательно не утраченным пространством военной безопасности страны.

Актуальны источники, в которых отмечена официальная рефлексия субъектов России по ряду приоритетных направлений обеспечения национальной и военной безопасности⁴⁴. Реализации Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, Военной и Морской доктрин Российской Федерации призваны стать мобилизующим фактором развития экономики государства, его военной политики и идеологии. Для уяснения избранной темы – при имеющихся в указанных документах пробелов – они имеют существенное значение.

Положения трудов, зафиксированные в четвёртом направлении литературы, придали совершенность заключительной главе диссертации, а вместе с корпусом научных сочинений ранее отмеченных авторов позволили сформулировать социально-философские основы концепции военной безопасности российского государства.

Таким образом, проблема военной безопасности государства должна находиться в центре внимания философской рефлексии учёных. Указанное направление поиска в современных условиях продиктовано положениями онтологического, гносеологического, аксиологического и праксиологического характера. Ему присущи различные методологические средства, применяемые науками при объяснении данного явления, и узкое описание этого феномена в авторских текстах.

Неистощимое количество сложных вопросов относительно военной безопасности государства имеет непреходящую привлекательность для специалистов гуманитарного знания. Применение философской методологии к её осмыслению обусловлено потребностью изменения содержания рассматриваемого явления. Обнаружение взаимосвязей военной безопасности с другими видами

⁴³ См. : Антюшин С.С. Безопасность России – в центре внимания // Военно-философский вестник.
2010. № 4. С. 42-47; Каньшин А.Н. Нужны новые подходы к гражданскому контролю сферы обороны
и безопасности // Военно-философский вестник. 2008. № 2. С. 39-42; Поздняков А.И. Сравнительный
анализ современных подходов к определению понятий национальной и военной безопасности // Во
енно-философский вестник. 2008. № 2 (02). С. 17-29; Тимошев Р.М. Военная безопасность личности,
общества и государства // Военно-философский вестник. 2008. № 1. С. 43-46; Тюшкевич С.А. Без
опасность России в условиях мирового кризиса // Военно-философский вестник. 2008. № 2 (02).
С. 12-16.

⁴⁴ См. : Военная доктрина Российской Федерации // Российская газета. 2014. 30 декабря; Стратегия
национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. // Безопасность Евразии. 2009. № 2.
С. 287-299.

безопасности государства дало возможность выявить её направленность и установить значение в системе родового смысла.

Анализ степени разработанности темы позволил сделать вывод о том, что, невзирая на внушительное количество трудов по военной безопасности государства, её обобщения с использованием философской методологии не осуществлялось. Обращения к ней в специальных работах отрывочны и не имеют концептуального плана. Сквозь призму зафиксированных обстоятельств актуализации заявленной научной проблемы, оформление именно такого исследования стало насущным.

Замысел диссертации представлен в двух взаимосвязанных ракурсах. Один подтверждён восприятием военной безопасности как исторически сложившегося феномена, обусловленного развитием различных элементов и сфер государства. Это предоставляет российскому социуму средства к само- организации, сознанию и продуктивному взаимодействию с институтами власти. В другом ракурсе отражена необходимость в формировании концепции военной безопасности российского государства, объединённой материальной и духовной составляющими, что даёт право соотечественникам отождествлять себя в качестве граждан своей Родины. Подобное позволило расширенно представить основные тенденции её динамики в настоящее время.

Объектом исследования является безопасность государства как целостная система, а предметом – военная безопасность государства и её обеспечение в сочетании с институциональными установлениями правящего режима. Цель диссертации – разработать социально-философские основы концепции военной безопасности современного российского государства.

С учётом замысла и цели научного сочинения требовалось решить основные задачи:

– рассмотреть смысл и содержание социально-философского исследования военной безопасности государства;

– разработать типологию государств и основное содержание их военной безопасности;

– выявить взаимообусловленность безопасности страны и военной безопасности государства;

– установить закономерности военной безопасности западноевропейских государств от античности до XX века;

– обобщить особенности возникновения и становления военной безопасности российского государства;

– проанализировать характер развития военной безопасности западноевропейских стран и российского государства в XX – начале XXI столетий;

– конкретизировать основные политико-экономические противоречия процесса глобализации, предопределяющие военную безопасность стран мира;

– определить новые опасности относительно военной безопасности российского государства;

– провести анализ структурных изменений в системе военной безопасности российского государства в эпоху глобализации;

– обнаружить современные тенденции динамики военной безопасности российского государства;

– исследовать материальную и духовную составляющие военной безопасности российского государства в современных условиях;

– систематизировать основные приоритеты развития военной безопасности российского государства.

Исследование обладает научной новизной, которая характеризуется:

– рассмотрением социально-философских основ исследования военной безопасности в качестве ценности государства и характеристик феноменов, связанных с ней;

– разработкой типологии государств по деятельностному, идеологическому, этическому критериям и определением содержания их военной безопасности как формы репрезентативной практики социума, отражающей сочетание взаимодействующих элементов, которые организовывают её на достижение целей;

– выявлением взаимообусловленности безопасности страны и военной безопасности государства, объединительной направленности и изменчивого предназначения последней, её динамики, статики и постоянного воспроизводства обеих;

– установлением закономерностей военной безопасности западноевропейских государств, прямое или опосредованное следование которым её полномочных носителей множило вероятность возрастания трагедий;

– обобщением причин и источников возникновения / становления военной безопасности российского государства;

– анализом результатов «предупредительных» войн западноевропейских стран в XX – начале XXI столетий, не единожды подводивших ряд локальных социумов к грани катастрофы, алгоритма практики субъектов военной безопасности российского государства того же периода времени;

– конкретизацией совокупности противоречий существования, развития и функционирования военной безопасности стран мира, находящихся в диалектическом единстве;

– определением концептов «облачного противника», «мягкой силы», «фаль-сификационной деформации» и международного исламского фундаментализма сквозь призму новых опасностей относительно военной безопасности российского государства;

– проведением анализа структурных изменений в системе военной безопасности российского государства, предусматривающих стремление обладателей её полномочий к превентивности – в деятельности; интернализму – в идеологии; антропоцентризму – в этике.

– обнаружением обстоятельств возникновения притворного или переломного, реального или приемлемого уровней военной безопасности российского государства в настоящее время;

– исследованием материальной и духовной составляющих военной безопасности российского государства, их авторской градацией, подразумевающей невозможность узаконивания приоритета одной над другой;

– систематизацией основных приоритетов развития военной безопасности российского государства, выработкой конкретных предложений и рекомендаций.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в развитии социально-философских основ концепции военной безопасности современного российского государства. Расширена теоретико-методологическая основа для объективного анализа военной безопасности в перспективе. Сквозь призму философской системы знания раскрыты понятия «опасность», «угроза», «риск» и «вызов». Полученные в исследовании выводы могут быть применены для разработки рекомендаций военно-политическому руководству страны по продуктивному обеспечению военной безопасности, реализоваться в идеологии, деятельности и этике субъектов практики, тесно взаимодействующих с Вооружёнными Силами. О смысле результатов диссертации следует говорить в связи с возможностью внедрения их в учебно-воспитательный процесс Краснодарского высшего военного авиационного училища лётчиков и проектную деятельность Научно-внедренческого центра Международного исследовательского института.

Общетеоретическая база научного сочинения демонстрирована положениями и выводами, ставшими итогом анализа социально-философских, исторических, политологических, юридических, военных трудов отечественных / зарубежных мыслителей в области безопасности, национальной и военной безопасности. Автор обращался к изысканиям учёных, чей интерес простирается к рассмотрению проблем, формирующих основу содержания военной безопасности в эпоху глобализации. Теоретической базой послужили социально-философские произведения (монографии, авторефераты) исследователей по вопросам различных сторон военной безопасности. Работа также представлена на основе изучения публикаций, содержащих фрагментарный анализ возникновения и становления западноевропейской военной безопасности и её российского аналога. В исследовании использованы публикации реферируемых научных журналов.

Методологической основой диссертации выступили социально-философский анализ и системный подход. Это позволило рассмотреть военную безопасность государства в целостном бытии. В работе применены различные методы, принципы, концепции, подходы и категории, извлечение которых определялось природой военной безопасности и поставленными задачами. Значительную роль в выборе методологических подходов, употреблённых в исследовании, сыграли результаты трудов отечественных и зарубежных учёных занимавшимися / занимающимися вопросами научного познания и взаимодействия философии с другими феноменами общества.

Утверждение Б. Рассела о философской проблеме, упраздняемой посредством анализа, стало присущим всей диссертации. Объяснение В.И. Аршинова о согласованной методологии, предполагающей отбор, нахождение и принятие решений, экстраполировано на смысл и содержание социально-философского исследования военной безопасности государства. Представление Н.Н. Рыбал-кина об обновлении существующих восприятий явлений и процессов положи-19

тельно сказалось на формировании социально-философской концепции военной безопасности российского государства. Понимание Т. Парсонса о возобновляющихся связях в социальном детерминизме вскрыло «завесу» над взаимообусловленностью безопасности страны и военной безопасности государства. Идея А.А. Кокорина о нацеленности сравнительного анализа на практику позитивно отразилась на выяснении структурных изменений в системе военной безопасности государства. Точка зрения Г.-Г. Гадамера об исключении ошибочных оценок и регистрации правильных суждений с помощью «интерпретации», оказалась приемлемой для характеристики тенденций динамики военной безопасности российского государства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Военная безопасность государства есть состояние репрезентативной практики социума, регистрирующее его качественную жизнеспособность в границах устойчивого бытия, динамичного развития и продуктивного реагирования на предотвращение опасностей, вооружённого насилия, урона материальным и духовным ценностям мирными значениями, а также те обстоятельства, которые содействуют подобному.

Смысл военной безопасности заключается в «сплетённом» качестве деятельности, этики и мышления её полномочных субъектов, вобравших в себя многообразие интересов и коренных ценностей государства. При этом необходимы их стремление и возможность эффективно применить разработанную репрезентативную практику относительно объекта регулирования. Исключение ущерба военной безопасности для влиятельных агентов должно оставаться пролонгированной задачей, а её претворение в жизнь по праву предполагать обособление значимых ресурсов. Недопущение разорительного расходования средств не подразумевает режим экономии в сфере военной безопасности, так как последующие успехи могут случиться малой толикой, а положение государства – переломным.

Закономерности, противоречия, уровни и стороны военной безопасности государства в качестве её разумного основания являются показателями, удостоверяющими данный феномен сквозь призму его внутреннего состояния и связи с внешней средой. Подобное скрепляется соответствием применяемых средств, способов взаимодействия и форм объединения её субъективных движущих сил обстоятельствам их устойчивого бытия, динамичного развития и продуктивного реагирования на заданные цели. Такое определение заключает содержание военной безопасности государства в границах её основного закона.

В имеющихся формулах выражения мысли о военной безопасности опасность фиксируется относительно автономным феноменом, но всё же зависимым от состояния её форм: угрозы, риска, вызова, и обусловливается способом связи между ними. Степень того, что она может реализоваться в данные формы, обозначается как случайность, а мера предчувствия причинения вреда – в качестве необходимости. Между опасностью и военной безопасностью простирается пространственно-временной интервал возможного появления вызова, риска или

угрозы, устранение которых репрезентативными практиками субъектов есть и процесс, и итог утверждения военной безопасности на одном из её уровней.

Выявление опасностей и их форм имеет непреходящее значение для контингента участников военной безопасности в предотвращении и / или пресечении ими урона ценностям государства. Их сочетание регистрирует факторы, которые влекут беспокойство и смятение социума, понуждая его к энергетическим затратам по сбережению сложившейся парадигмы бытия объекта регулирования. Знание сути данных явлений помогает своевременно зафиксировать специфические условия зарождения любого из них. Уяснение своеобразия опасностей способствует установлению репрезентативной – продуктивной – практики носителей военной безопасности. Они также афишируют разные уровни появления нежелательных последствий для порядка предмета воздействия. Отсутствие же внимания к этим данностям со стороны агента управления служит зарождению негативных процессов относительно содержания военной безопасности государства.

2. Содержание военной безопасности государства – форма репрезентативной практики социума, отражающая сочетание взаимодействующих элементов, которые организовывают его на достижение целей в политической и оборонной областях, предотвращение актов принудительного воздействия посредством специфических средств. Подобное объясняется и фиксируется триединой схемой, с необходимостью нарождающейся и учитывающей особенности того или иного типа государства. С одной стороны, это свидетельствует о деятельностной устремлённости влиятельных субъектов военной безопасности на заданные цели. С другой – предполагает опосредование репрезентативной практики её агентов этической последовательностью на причинённое обстоятельство. С третьей – удостоверяет характерный менталитет её полномочных носителей, проникнутый идеологически ретушированной сферой услуг.

Разработанная типология государств основана на взаимосвязи деятельност-ного, этического и идеологического элементов, что предопределяет содержание их военной безопасности, отражающееся в следующих порядках её обладателей полномочий. Первый – в осведомлённости по поводу уязвимости объекта регулирования (формулировании опасности и определении образа врага). Второй – в адекватности ответа (правомерности и соразмерности применения силы). Третий – в динамике репрезентативной практики: а) дистанцировании (искомой цели); б) самосбережении (средствах); в) безграничности (идеале). Ошибочная «эксплуатация» властными агентами этой налаженности утверждает притворный или переломный уровни военной безопасности государства.

Деятельностный элемент содержания военной безопасности государства находит своё проявление с возникновением опасности, представленной «образом врага», смыслополагание которого актуализируется мотивационным режимом этики и адресным влиянием идеологии её субъектов. Усилия обладателей полномочий военной безопасности на дистанцирование обеспечиваются противоборством с противником посредством самосбережения и имеют своим идеа-

лом установление безграничности. Засвидетельствованные данности подкрепляются алгоритмом: наблюдением и стремлением – решением – действием.

3. Виды национальной безопасности пребывают в постоянном – прямом
или опосредованном – взаимодействии. Усилить / ослабить сверх ожида
ния, а тем более исключить любой из их имеющейся совокупности – стало
быть, подвергнуть рассогласованию проникнутую единством систему. В
целом военная безопасность государства подразумевает объединительную
направленность, но её предназначение – изменчиво. Это обусловливается
количеством и качеством как внешних, так и внутренних опасностей для
политической организации страны, а также степенью продуктивности
других – сферных – составляющих родового смысла.

Реализация интересов государства и сбережение его ценностей устанавливаются гарантиями благополучия социума в области обороны, прогнозированием и предотвращением потенциальных трагедий и катастроф. Вместе с тем рассмотренный феномен, при стечении ряда обстоятельств, вступает в противоречие с иными видами родового смысла. Особенно это проявляется в тот момент, когда он выступает в качестве доминанты, и дальнейшее поглощение им чрезмерно выделенных адресных ресурсов провоцирует существенное ущемление развития других подсистем национальной безопасности. В таком резоне удручающее состояние последних с необходимостью приводит к утверждению одного из неприглядных – притворного или переломного – уровней военной безопасности.

Динамическая составляющая военной безопасности государства обобщает в себе подвижное в непрерывном пространственно-временном «сцеплении» сочетание репрезентативных практик влиятельных субъектов, в которых отражается её контекстуальный характер. Статическая часть исследованного социального явления включает взаимодействие той же совокупности репрезентаций носителей власти, подразумевая тем самым его структурированный аспект. Зафиксированным компонентам характерна эволюция, гарантирующая полномочным агентам символическую обильность и готовность принять более безукоризненные смыслы деятельности, этики и идеологии, что подчёркивает процессуальную специфику военной безопасности. Подобное воспроизводит как её динамику, так и статику.

4. Изменение содержания военной безопасности западноевропейских гос
ударств от античности до XX века отразило устойчивое следование её пол
номочных носителей ряду закономерностей: а) главному неукоснительно
му правилу – силовому принуждению; б) двойственной основе – стабиль
ности и спокойствию власти; в) одному источнику – превосходящей мере
концентрации ресурсов; г) неутолимому влечению – эгоизму и жажде
наживы; д) показательной теории – унижению слабых. Прямой или косвен
ный выбор подобного множил вероятность возрастания трагедий и катастроф
не только потому, что имеющийся потенциал военной безопасности был
ущербным в противодействии многообразию опасностей прошлого. Такое ми
ровоззрение привносило псевдокультурные элементы в репрезентативные
практики её субъектов касательно изгоев и инакомыслия. В этом смысле хро-
22

нология происшествий изобиловала бесконечной чередой вооружённых конфликтов.

5. Своеобразие бытия российского государства стало итогом многочисленных путей адаптации соотечественников к несходным условиям внешней среды, которые имели двойственный смысл для удостоверения его военной безопасности. В первом значении регистрировалось непосредственное проявление энергии россиян, предпринимавших максимально жизнеспособные средства, способы и формы обеспечения военной безопасности – аспект их деятельностной мобилизации. Во втором – фиксировался опосредованный характер влияния внешних обстоятельств, формировавших ценности, традиции, нормы и правила поведения, присущие нашему народу – идеологический и этический порядки содержания военной безопасности. Данный феномен испытывал на себе внушительное воздействие пространственно-временного, природно-климатического, этнополитического, духовного и собственно силового факторов, причинивших его возникновение и становление.

Духовные обстоятельства обособили способность и стремление россиян к внутренней гармонии, подвигавшей их к осознанию необходимости предотвращения ущерба интересам и ценностям государства. В контексте пространственно-временного фактора отмечалось устойчивое неприятие отечественным социумом гносеологического разрыва между индивидом и коллективом в вопросах обеспечения военной безопасности занимаемого пространства. Сквозь призму природно-климатической причины соотечественники были проникнуты верой в натуральную прозорливость и патриархальный авторитет верховных правителей, мудрость старых установлений и традиций. В зеркале собственно силового вызова понятия «опасность», «безопасность» и «военная безопасность» для россиян прочно взаимосвязаны и означали их непреложную позицию в борьбе за своё бытие против недружелюбных «соседей». Длительное по времени изыскание приемлемого этнополитического развития России привело к зарождению своеобразного качества носителей полномочий её военной безопасности – толерантности. Данные особенности военной безопасности российского государства правомерно утвердились в качестве её источников.

Военная безопасность российского государства по отношению к объекту регулирования обнаруживала свою актуализацию в пристальном внимании к его состоянию. С точки зрения субъекта управления её уникальность отражалась в разработке и внедрении характерных средств применения, способов взаимодействия и форм объединения соотечественников, что давало им возможность специфично обеспечивать гарантии существования государства. Воспроизводство деятельности, идеологии и этики россиян также было проникнуто своеобразными порядками: несвоевременным осознанием возникающих опасностей и коллективным мужеством в обстановке максимального обострения проблем, связанных с выживанием нации. С позиции механизма разрешения противоречий военная безопасность государства отличались значительным потенциалом и богатством её духовного компонента, позволявшего россиянам стойко переносить ситуации, когда бедствия представлялись неотвратимыми.

6. В XX – начале XXI вв. содержанию военной безопасности западноев
ропейских государств присущи практики манипуляций (мифов). Локаль
ные социумы в малой толике способны и намерены автономно реагиро
вать на внутренние и внешние опасности, поскольку им заранее предлага
ются готовые «рецепты» деятельностного, идеологического и этического
режимов, продуктивность которых вызывает сомнение. Вооружённое про
тивоборство занимает внушительное место в них, постоянно выступая
«раздражителем» в прерывании чьей-либо военной безопасности.

Поддержание «образа врага» в современных практиках субъектов военной безопасности западноевропейских стран соответствует их переходу от реагирования к превентивному варианту. Такая стратегия характеризуется отчуждением прежнего положения «вызов – ответ» и принятием замысла «опасность – опережающий удар». Её значимым мобилизационным ориентиром становится искусство «управления угрозой» и «просвещённого лидерства». Удручающие результаты подобных «предупредительных» войн не единожды подводили военную безопасность ряда государств к грани катастрофы, поэтому возможны ещё более трагические модели её воплощения.

Алгоритм практики субъектов военной безопасности российского государства включает в себя: наблюдение и интенцию к осведомлённости об уязвимости – адекватное решение на мобилизацию сил и средств – динамичное действие по достижению заданной цели. Вместе с тем недостаточный – запоздалый – учёт особенностей военной безопасности российского государства накладывает на неё негативный отпечаток. Прогнозирование опасности и фиксирование образа врага, концентрация мощи и установление дистанцирования, выбор формы жизнеспособности и утверждение безграничности военной безопасности российского государства часто приводили к «подкрадывающимся» чревато-стям. До недавнего времени носители полномочий военной безопасности притворно постигали возможность наступления неблагоприятных обстоятельств бытию государства, что затрудняло своевременное привлечение средств для достижения её приемлемого уровня. Подобное в современных условиях всё ещё остаётся проявленной тенденцией.

7. Основное противоречие военной безопасности стран мира состоит в
необходимости сбережения объективных условий их устойчивого суще
ствования, динамичного развития, продуктивного функционирования и
стремлении её полномочных носителей применить разработанные ими де-
ятельностный, идеологический и этический порядки на заданную цель.

Существенное заключается в противоречивой общности традиции и новации. В нём репрезентативная практика её субъектов оказывается формой реализации ретроспективного опыта по воспроизводству их деятельностного, идеологического и этического обыкновений, направленных на устранение попыток разрушительных сил причинить ущерб государству. Это даёт возможность обеспечить прочность глубинного пласта военной безопасности, укрепить её онтологическое содержание и сохранить «лицо» локального социума. Успехи и неудачи носителей полномочий военной безопасности являются следствием адекватного / неадекватного выбора ими её типовой предрасположенности и соразмер-24

ности, обусловленного конструктивным / деструктивным разрешением источника развития.

8. Преднамеренная цель «облачного противника» – умаление значения России в качестве самостоятельного агента на международной арене и её безотговорочное подчинение определённому кругу организаций. Содержание его репрезентативной практики характеризуется наличием независимой инициативы, отсутствием строгой структуры, скрытостью материальной поддержки. Реализация данных особенностей внутри нашего государства нанесёт ему внушительный урон в военно-политической, социально-экономической и духовной сферах. Само же оно, будучи охваченным пороговыми значениями жизнеспособности нации, может быть зарегистрировано иностранным субъектом как провалившееся («failed state»). Остракизм российского высшего руководства вследствие возникшего хаоса, утраты контроля над сложившейся обстановкой и невыполнения долговых обязательств станет неотвратимым событием. Поэтому отечественные носители военной безопасности должны постоянно осмысливать технологическую специфику воспроизводства указанного образа врага, адекватно противодействуя ему.

Феномен «мягкая сила» относительно России находит воплощение в дея-тельностной, идеологической и этической налаженности субъектов военно-политической практики западных стран. Они постепенно «подталкивают» её общепринятые трафареты развития, сообщая желательное движение изначальным воззрениям и стремлениям россиян. Пределы концепта «мягкой силы» устанавливаются без прямого обращения к объективированному – принудительному – воздействию на российский социум, так как орудием обольщения являются соблазнительные смыслы, ненавязчивые зрительные и слуховые примеры. Сторонники «мягкой силы» применяют психически узнаваемые отечественной общностью технологии лоббирования интересов, что представляет собой скрытое переформатирование её ментального качества. Подобная «незаметность» позволяет им прояснить состояние военной безопасности России, наметить дальнейшие пути непозволительного проникновения в её внутреннюю – специфическую – налаженность.

Приверженцы политики «мягкой силы» мнят себя едва ли не единственными устроителями стандартов коммуникации. Иллюзорное искусство этих «мастеров» в данной сфере широко представлено пригодными институтами. Западная элита демонстрирует заманчивый арсенал средств общения сквозь призму своей персонализации и гуманизации, якобы, подчёркивающих согласованность их внешней формы и внутреннего содержания. За такими показными эффектами скрываются «творцы» деятельностного, этического и идеологического обольщений, не чурающиеся «эксплуатировать» приёмы подозрительного плана. Философское осмысление специфики концепта «мягкой силы» для субъектов военной безопасности российского государства имеет важное значение, поскольку небезопасно поддаваться искусу привнесения чуждой привлекательности на отечественную почву.

Порядок «фальсификационной деформации» экономики оказывается орудием уничтожения, когда достигается значительный объём некачественной продук-25

ции и происходит обширное наполнение ею рынка вооружения и техники. Работники низкой квалификации и нестандартизированные блага оказываются её «визитной карточкой». Такое хозяйство без генерализованного «вторжения» государства пребывает в качестве немощного, а неизменное воплощение товара порождает мнимый или переломный уровни военной безопасности. Преднамеренное искажение предметов труда выступает основой ещё большего демографического спада, углубления деквалификации активных ресурсов и минимального внедрения инновационных технологий. Создание инструментария по приведению фальсификационного механизма экономики в его эффективное состояние является насущной задачей. Подобное актуально, так как подмена подлинного продукта ложным искажает форму хозяйственного устройства страны и сохраняет опасность гарантированному обеспечению военной безопасности российского государства.

Религия ислама в некоторых субъектах РФ де-факто утвердилась неотъемлемой частью их властных полномочий, экономики, социальной и духовной жизни. Сохраняется – в ряде случаев возрастает – угроза политической дестабилизации регионов государства. Умиротворение Чечни – тому пример, поскольку факты диверсионно-террористической войны не пропали, а реализуются в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Любой из этих субъектов имеет свою – специфическую – социальную базу для боевиков, но общим для них являются совместная религия, недостаточно приемлемые условия проживания и высокий уровень безработицы. В России давно существуют и возникают новые исламские джамааты – общины, складывающиеся вокруг мечетей с непосредственным подчинением эмиру – арабскому начальнику. Пригодность уклада бытия таких структур – сомнительная, направленность против граждан нашего государства – очевидная, смысловая приверженность распространению идей халифата – однозначная. Подобные обстоятельства негативно влияют на содержание военной безопасности страны.

9. Структурные изменения в системе военной безопасности российского государства в большей степени объединяет идеальность, а не существование в «чистом виде». Победы или поражения её субъектов необходимо воспринимать с учётом типового извлечения, реализованного ими, ценностей и идей, объединивших их, а также того, что они сочли более или менее важным. Предпочтение обладателей полномочий структурных изменений в системе военной безопасности российского государства должно предусматривать приверженность и соответствие мерилам: превентивности – в деятельности; интернализму – в идеологии; антропоцентризму – в этике.

Практика агентов военной безопасности российского государства отражает состояние защищённости россиян от опасностей, однако необходимо удостоверять их деятельность по установлению её превентивной модели. Идеологический контекст носителей военной безопасности в большей степени подвержен экстерналистской форме, хотя как раз интерналистское воплощение помогает разработать и утвердить мировоззренческое воздействие на противоборствующую сторону. Этатизм и антропоцентризм в качестве этических символов полномочных участников военной безопасности находятся в неодинаковом соот-26

ношении друг к другу. Их этатистские устремления – в большинстве случаев – доминируют над антропоцентристскими, что порой приводит к ошибочным структурным изменениям в системе военной безопасности российского государства.

Подобное выступает своеобразной «платой» за ту репрезентативную практику, которую субъекты военной безопасности длительное время превратно принимали на себя и следовали ей. Отсутствие же внимания к положительным прецедентам её организации умеряет их роль в реализуемых военно-политических проектах, что отдаляет продуктивное выполнение ими деятель-ностных, идеологических и этических обязательств перед соотечественниками на неопределённое время. В современных условиях наметился процесс исправления ситуации и его важно продлить, поскольку рано или поздно военная безопасность российского государства положительно обнаружит себя в рутине воспроизводства должного сквозь многообразие сущего.

10. Динамика военной безопасности не в полной мере отражает выявленные тенденции: сочетание усложнения с деградацией, прогресса с регрессом и роста упорядоченности с хаосом, причём негативные процессы доминируют над позитивными. Она воспроизводит эволюционный переход от одного качества деятельностного, идеологического и этического порядков её влиятельных субъектов – к другому, связанному с модернизацией силового компонента России. Возможность возникновения притворного или переломного уровней военной безопасности российского государства значительно повысится при проявлении ряда обстоятельств. Среди них:

а) наличие одновременного многообразия альтернатив по средствам примене
ния, способам взаимодействия и формам объединения её полномочных агентов;

б) возрастание «цены» за риск в совершении потенциально сбыточной ошибки
субъективными силами. Утверждение реального или приемлемого уровней во
енной безопасности российского государства произойдёт, если указанные усло
вия примут противоположные смыслы. Подобное пронизывает значительную
часть неблагоприятных факторов воздействия глобализационных процессов на
её динамику в настоящее время.

Идеология и этика военной безопасности российского государства, призванные оформить мировоззренческую систематичность и нравственную благоустроенность её субъектов, сталкиваются с прочной «стеной» символического потребления как внутри страны, так и на международной арене. В таком резоне репрезентативная практика заинтересованных участников не располагает к стратегическому планированию по обеспечению военной безопасности. Продолжающиеся экономический кризис, модернизация России и «война» санкций вынуждает их разрабатывать и реализовывать военные проекты, реагируя на складывающуюся обстановку сквозь призму цейтнота.

Непрекращающиеся вооружённые конфликты являются серьёзной преградой по предоставлению россиянам достаточных гарантий к жизни. В опыте полномочных носителей военной безопасности необходимо исключить бесперспективные уступки «наступающему» Западу. Это обусловливается тем, что они могут способствовать снижению её потенциала, станут восприниматься проти-27

воположной стороной показателем уязвимости государства, создадут напряжения в обеспечении национальных интересов на международной арене, сбережении материальных и духовных ценностей соотечественников. Современные тенденции динамики военной безопасности должны отражать такую репрезентативную практику её субъектов, которая утверждала бы их стремление к сбережению совокупности усвоенных знаний по принятию не только своевременного, но и адекватного решения на мобилизацию сил и средств в достижении заданной цели.

11. Социально-философская рефлексия военной безопасности посредством её материальной и духовной составляющих имеет свою специфику, качественно отличающуюся от иных форм существования государства. Установить градацию их значимости не предоставляется возможным, ибо и та и другая нуждаются в своей актуализации. Сохранение материальной части военной безопасности российского государства без уяснения теоретико-практических вопросов духовного устроения не скажется положительно на её всесторонней паноплии. Результативное разрешение внутренних противоречий духовного компонента военной безопасности российского государства не воплотится в жизнь, если будет отсутствовать фундамент в качестве материальной опоры.

Существующая опасность со стороны враждебно настроенных сил предполагает создание механизма по сохранению материальной составляющей военной безопасности российского государства. Он должен способствовать: сбережению территориальной целостности страны; ограждению отечественной экономики от напряжений дискриминационных, экспансионистских и подрывных санкций; поддержанию физического здоровья нации и повышению её потенциала. Культурные каналы доверия россиян к власти неустойчивы и ассиметричны из-за отчуждённости элиты и масс, поэтому складывание и «рождение» подобного механизма остаётся насущной проблемой на неопределённое время.

Менталитет носителей военной безопасности российского государства в определённой степени является малопродуктивным, но не окончательно утраченным «пространством». Духовные парадигмы соотечественников поражены недугом западных мифов. Нарушение логики социума адекватно оценивать этическое обыкновение и идеологический режим способствует постепенному исчезновению сохраняющей его защитной оболочки в виде нравственных ценностей.

Полномочные субъекты военной безопасности в погоне за сиюминутной выгодой оказываются далёкими от учёта обстановки как внутри, так и вне страны. В такой ситуации они не успевают реагировать на скорость созревания опасностей изменениями экономического, демографического, этического и собственно принудительного характера. Репрезентативная практика носителей власти, отвечающая императивам предотвращения ущерба материальной и духовной составляющим военной безопасности российского государства, не сформирована, а прежняя, в соответствии со своими качественными характеристиками, «работает» неэффективно.

12. В современных условиях наиболее перспективными приоритетами развития военной безопасности определены: а) стратегическое ядерное (неядерное) сдерживание и принуждение к миру; б) совершенствование военно-технической политики и процесса военного строительства; в) оптимизация системы военного управления; г) прекращение разрушительного реформирования системы военного образования и её выход на новое качество; д) применение потенциала невоенных средств.

Стратегическое сдерживание и принуждение к миру представляет собой комплекс взаимосвязанных политических, дипломатических, информационных, экономических, военных и других мер, направленных на снижение и предотвращение опасностей и агрессивных действий со стороны какого-либо государства (коалиции государств). Это должно происходить через создание противоположной стороне опасности неприемлемых для неё последствий в результате ответных действий. В эпоху глобализации Россия не исповедует стратегию «устрашения», но поскольку количество трагедий насильственного характера в мире не становится меньше, постольку сопоставление военных сил, наряду с балансом интересов, будет оставаться одним из критериев содержания военной безопасности российского государства.

Военно-техническая политика призвана: во-первых, интегрировать Вооружённые Силы и их систему снабжения военной техникой и вооружением в сферу формирующейся рыночной экономики и модернизационных процессов, разворачивающихся в России. Во-вторых, способствовать развитию высокотехнологичных производственных мощностей, позволяющих создавать, помимо оружия, необходимое оборудование и технические системы для выполнения операций по всему спектру направлений производства продукции военного назначения.

Любая организация создаётся для решения комплекса задач, поэтому важно сначала определить цель и объём «работы», а затем органы военного управления. До недавнего времени в погоне за внешней масштабностью реформаторских преобразований, зачастую скоропалительно, разрабатывались и внедрялись сомнительные проекты. Они, по сути, были направлены не на качественное обновление системы военного управления, а на «перекройку» видов Вооружённых Сил. Исправление продолжается до сих пор.

Выход военного образования на новое качество – объективная потребность продуктивного функционирования военной безопасности российского государства. Это предполагает его соответствие (как результата, процесса и системы) формируемому комплексу личностных характеристик выпускников вузов, их общих и специальных способностей, достигнутого уровня профессиональной и социальной компетентно-стей. Высокое качество военного образования призвано обеспечить его престижность и привлекательность, эффективное выполнение военнослужащими своих обязанностей и перспективу их карьерного роста.

Применение потенциала невоенных средств предполагает реализацию непрямых действий в комплексе с политическими, экономическими, информационными и другими мероприятиями для лишения противоположной стороны воли к сопротивлению. При таком подходе эффективность репрезентативной практики субъектов военной безопасности российского государства будет только возрастать, но это не следует понимать упрощённо. Развитие и поддержание мощи не должно подрывать

экономический, научно-технический и духовный потенциалы. Это за определёнными пределами, как максимальными, так и минимальными только ослабит «движение» соотечественников от знаков уяснения своей уязвимости к маркерам формирования адекватного ответа.

Степень достоверности результатов подтверждена следующим:

объективным теоретическим осведомлением набора научных изысканий отечественных и зарубежных авторов по проблемам военной безопасности государства;

приведением фактических материалов, опубликованных в социально-публицистической литературе и электронных изданиях по интересующему вопросу;

выявлением соответствующих социально-философской рефлексии методологических основ исследования указанной научной проблемы;

следованием непротиворечивой логике социально-философского анализа военной безопасности государства;

всесторонней демонстрацией аргументации и предоставлением доказательности полученных результатов;

- проведением необходимых научных процедур для социальной работы.
Апробация результатов исследования: а) обсуждены и рекомендованы к

защите на заседании кафедры философии и религиоведения Военного университета МО РФ; б) рассмотрены на научно- теоретических и практических конференциях; в) включены в учебные программы по философии, безопасности жизнедеятельности, безопасности полётов и авиационной безопасности Крас-нодарского высшего военного авиационного училища лётчиков; г) использованы при подготовке учебных пособий по указанным дисциплинам, проведении занятий по общественно-государственной подготовке с различными категориями военнослужащих и организации информирования курсантов.

Типология государств и основное содержание их военной безопасности

Положения посильной лепты представителей западноевропейской и российской философско-исторической и политологической мыслей, продемонстрированные в данной сосредоточенности литературы, благоприятно скажутся на анализе материала второй главы исследования.

Изучение литературы третьего направления поможет обнаружению преемственности социально-философского знания, оказавшей как прямое, так и опосредованное влияние на интерпретацию противоречивого процесса глобализации.

Не забыты научные сочинения о противоречиях безопасности / военной безопасности или близко с ними соприкасающиеся. Заметными вехами подобного будут объявлены утверждения Е.А. Балябкина, М.Я. Сафара, В.Н. Смирнова32. Их применение стало примером в раскрытии основного противоречия военной безопасности стран мира на основе философской методологии.

В автономный блок, с долей условности, обосабливаются работы, объектом анализа которых выступают отдельные опасности относительно жизнеспособности не только зарубежного, но и российского социумов. Внимание к данному направлению актуализировано тем, что авторы предприняли попытку охарактеризовать новые вызовы и угрозы с позиции их внутренней конкретности – сущности и содержания. В современной литературе, правда фрагментарно и почти в отсутствие философской рефлексии, отражены такие возможности катастрофы как: Предварительные соображения специалистов в контексте деятельностного элемента содержания военной безопасности представлены двояко: оборонно-охранительно или предупредительно. Данное обстоятельно воспроизведено в трудах С.С. Антюшина, В.К. Белозёрова, А.А. Зайцова, М.ван Кревельда, Е.М. Примакова34. Это позитивно скажется на исследовании маркеров защитного и превентивного видов военной безопасности российского государства.

Успешно объяснены вопросы идеологической подоплёки военной безопасности. Такие заметки обозначены в работах В. Бессонова, И. Валлерстайна, М.С. Вареник, Д. Грей, Д. Джекобс, С.А. Мелькова, Ю.П. Попова, В.П. Прыткова, Л.В. Солодовник, М. Хардта, К. Шмитта.35. Подобный подход на базе социально 33 См.: Арямова А.Д. Цветные революции как угроза суверенитету и территориальной целост ности современных государств // Электронный журнал Вестник МГОУ. Серия: Политология. аспекты формирования идеологии военного развития России. URL: философской совокупности приёмов исследования докажет правомерность выделения на мыслительном уровне военной безопасности знаков её интерналистского и экстерналистского образов, формирование которых невозможно без идеологии. Приемлемыми для рассмотрения этического порядка содержания военной безопасности являются труды И. Клименко, И.В. Красавина, Р.А. Лубского, О.А. Печёнкиной, Л.Г. Фишмана, В.Н. Щекотихина36. Осознание посылок этих авторов позволит расширенно объяснить в поведенческих аспектах этатистский и антропоцентристский типы военной безопасности государства. С.Ю. Глазьев, В.Б. Дердюк, Ж.Н. Корганбаев, А.В. Лукин, И.В. Радиков справедливо указали на необходимость учёта альтернативных – позитивного и негативных – вариантов обеспечения военной безопасности России. Их рекомендации помогут вскрыть философскую «завесу» над выбором оптимального примера военной безопасности российского государства: превентивного – в деятельности; интерналистского – в идеологии; антропоцентристского – в этике. ред. А.В. Лукина. М. : Весь мир, 2013. 704 с. Представленные в данном направлении литературы работы учёных составляют оригинальное сочетание методологических процедур в качестве залога успешной реализации задуманного в третьей главе исследования.

Четвёртое структурное направление представлено философскими, политологическими и военными трудами отечественных и зарубежных учёных, в которых свидетельствуется приращение знания для выявления основных тенденций динамики военной безопасности российского государства в настоящее время.

Подобное научное «богатство» смысла о военной безопасности присуще творениям А. Барда, Р. Барнета, В.А. Вагурина, Д. Жильцова, А.И. Извекова, Э.Д. Кингстон-Макклори, В.А. Махонина, А.В. Нефедьева38. Оценки указанных авторов о военно-политической обстановке, судьбах цивилизации дополнят философскую «картину» адекватных решений России на мобилизацию сил и средств для достижения заданной цели.

Рассмотрению специфики участия оппонирующих сторон в междоусобных распрях посвящены изыскания С. Белковского, Дж. Мюллера, О.А. Рыжова, А.И. Скрыльника, С.Л. Ташлыкова, А.Н. Чумакова39. Ознакомление с этими трудами, очевидно, подведёт диссертанта к обоснованию методологически верной мысли о том, что в эпоху глобализации российскому государству необходимо исключать бесперспективные уступки «наступающему» Западу. в контексте современности // Вопросы философии. 2009. № 2. С. 32-39. Важны результаты разработок учёных, отражающие суть проводимых информационных операций, которые полагают, что морально-этические основания «войн против разума» сталкиваются с прочной «стеной» символического потребления как внутри страны, так и на международной арене 40. Подобный подход посредством учения о методе научного познания приведёт к уяснению того, что военная безопасность нуждается в переформатировании идеологии её субъектов, что может придать продуктивный импульс их деятельности и этике в контексте развития событий.

Значимость имеют творения отечественных мыслителей, которые протестировали такие проблемные вопросы как соотношение общества риска и распределения богатства, возникающие при этом боязнь и неуверенность, влияние «действий наудачу» на содержание военной безопасности. Подобные позиции присущи работам С.А. Красикова, О.В. Советниковой, Е.А. Ходаковского41. Это станет доказательством перехода деятельности, идеологии и этики её субъектов от одного качества к другому, связанному с модернизацией силового компонента России, продолжающейся «войны» санкций.

Особенности возникновения и становления военной безопасности российского государства

Подразумеваемые на этот счёт посылки заключаются в том, что репрезентативная практика полномочных носителей власти должна быть скреплена вокруг оп-понентной пары «военная опасность – военная безопасность». Установление смысла уязвимости, как такового, присутствует в зеркале настойчивого стремления социума к самосохранению. Вместе с тем в случае отсутствия осознаваемой военной опасности вряд ли в качестве ответной реакции возникнет продуктивный смысл содержания военной безопасности, и тогда первая составляющая пары постигалась бы как императивное самочувствие. В такой ситуации нарушается взаимосвязь формирующих его элементов с вытекающими из этого последствиями: утверждением притворного или переломного уровней военной безопасности, равно как и типовой предрасположенности государства – защитной или превентивной.

Д.В. Дёмкин и Дж. Киган также делают акцент на том, что содержание военной безопасности незримо укоренено с опасностью, «обретая своё производительное существование лишь как импульс на вызов угрозы»134. Этот «импульс» не был принят во внимание Е.Ю. Хрусталёвым и В.И. Цембалом в их программе по интересующему вопросу. Образ содержания военной безопасности для учёных всё-таки вбирает в себя и понимание об уязвимости. Но следует заметить, что этот «импульс» выражен в программе применительно к той её части, где разговор ведётся об оценке состояния исследуемого явления135. Как справедливо подмечает В.В. Щипалов, «реальный и важнейший феномен “военная безопасность” возникает тогда, когда оформляется и осознаётся опасность» 136. По мнению диссертанта, как раз её анализ и стимулирует взаимодействие элементов, формирующих содержание военной безопасности.

Последняя, отражая мироустройство, «утверждает» своё пространство, поскольку выступает не атрибутом государства, а обобщённой его ценностью. Значит содержание военной безопасности по праву должно включать в себя этический элемент. Развитие военной безопасности на заданную цель предстаёт преимущественно в таком пределе, а показ адекватного ответа на возникшие или потенциальные опасности предполагает нравственную последовательность субъектов. Именно они аккумулируют этическую упорядоченность, подразумевающую стандарты либо претворения её в жизнь, либо презрения, поэтому военная безопасность воспринимается ещё и в качестве «установителя» неукоснительных правил относительно “pro” или “contra” указанного. Подобное подразумевает решение важной задачи: обнаружение поведенческих показателей содержания военной безопасности в их взаимосвязи с другими его составляющими.

Необходимо иметь в виду проявленные научным сообществом точки зрения об аксиологической стороне военной безопасности. Так, в зарубежных и отечественных изысканиях доминирует подход к её осмыслению сквозь призму категории интереса. Поскольку акцент делается (в западном восприятии) на проблеме надёжной защиты государства, постольку разговор, обычно, идёт о национальной безопасности. Она в работах З. Бжезинского, Т. Девезаса, Р. Кагана и Г. Модель-ски представляется в терминах «обеспечения интересов», легитимной формой реализации которых афишируется и война137. Отечественные учёные: А.С. Капто, В.Н. Конышев, В.В. Серебрянников и др. фундаментально проанализировали эволюции зарубежных теорий национальной безопасности138. Они небезосновательно заявляют, что на Западе «войны обычно связывают с защитой интересов»139. Согласно другому исследователю – политологу и историку – Н.В. Злобину, «национальные интересы, как правило, сводятся к требованиям обеспечения военной безопасности»140.

В связи с тем, что военная безопасность государства опосредована не только влечением нации сохранить качество своего бытия, но и повысить его, то ключевой, равно как и безотлагательной, её ценностью должен выступить образ поведения субъекта в интересующей сфере деятельности. Не отказываясь от конвенци-альной точки зрения – объяснения этического порядка посредством категории интереса – в настоящем исследовании данный аспект содержания военной безопасности непреложно будет осмысливаться дифференцированно. Словом, такое стремление к реализации «волнующего» вопроса важно оценивать в качестве критерия нравственного отбора, связанного не с абстрактным, а конкретным интересом обладателя полномочий военной безопасности. Указанное станет реализовы-ваться как в настоящем параграфе, так и в последующих главах диссертации.

Носители военной безопасности могут быть индивидуальные или коллективные, что накладывает отпечаток на их интересы в вопросах благополучия – они иногда не соразмерны. Следовательно, вокруг категории «интересы» конструируется дихотомия: потребности личности и элиты. Этический порядок, отражающий несовпадающие интенции объективно разных субъектов военной безопасности, одновременно воспринимается и отталкивается ими в своей деятельности, обнажая тем самым диалектическое противоречие. Последнее регистрирует масштаб рассогласования рассматриваемого содержания, что подразумевает неукоснительное возвращение военной безопасности в состояние, при котором сберегался бы шанс для утверждения этатистской или антропоцентристской – в обоих случаях продуктивной – её разновидностей.

Характер развития военной безопасности западноевропейских стран и российского государства в XX – начале XXI веков

Нельзя не отметить ещё один фактор – духовный. Особенности военной безопасности российского государства в своём возникновении и становлении отражают многоаспектное влияние отмеченного обстоятельства. Лучшие черты национального характера соотечественников: жертвенный патриотизм, готовность прийти на помощь в трудную минуту и др. – своим утверждением в значительной степени обусловлены конкретно-историческими условиями национального прогресса. Аргументы указанного представлены в ряде работ отечественных исследователей. Например, В.Н. Сагатовский считает: «Россияне вырастили из свободного сердечного созерцания свою, особую, русскую культуру воли, мысли и организации военной безопасности»261. Таким своеобразным способом идеологический и этический порядки полномочных носителей военной безопасности способствовали повышению ответственности соотечественников за обороноспособность страны.

Условия существования Руси и потребность в постоянном сдерживании или отражении агрессии придавали остроту влияния духовного фактора на военную безопасность. Это предопределило специфический механизм возникновения и становления последней. Так, объём опасностей во всех их формах от «недружелюбных соседей» был значительно больше, нежели размер их доброжелательного отношения к русичам. Устранение подобного диссонанса представлялось возможным на основе совместных действий, поэтому «отеческая забота» – со стороны государства – предполагала образование и воспитание молодых соотечественников для жизни в обществе и его защиты. В этой связи вера в прозорливость и авторитет верховных правителей, «мудрость» старых установлений и традиций утвердились особенностью становления военной безопасности. Таким оригинальным образом богатство духовного компонента россиян неоднократно позволяло им стойко переносить ситуации, когда трагедии и катастрофы казались неотвратимыми.

Мировоззренческое управление военной безопасностью на определённом этапе развития государства приняла на себя Русская церковь, скрепив его нравственными императивами. По мысли П.В. Дидова и М.С. Найдёнова, «продолжительное время Православная церковь в России была составной частью государственной жизни, … в этом качестве она сыграла свою … положительную роль … в укреплении господствующих в стране общественно-политических и военных установлений»262. С одной стороны, значение православного вероисповедания для возникновения и становления военной безопасности государства трудно переоценить, а, с другой – не следует умалять. Ведь религиозное учение того времени, хотя бы в форме заповедей Христа, согласно В.В. Савчуку, «содержало образы некоего безопасного гражданского поведения, воодушевляло россиян на проявление патриотизма»263.

Подобные рассуждения отражены и в других оригинальных русских текстах, например, известном «Поучении…» Владимира Мономаха. Данное произведение, по утверждению О.Б. Ионайтиса, «обращено не только к сыновьям – будущим правителям, но и к любому человеку вообще и отражает понимание цели и смысла жизни: долг (как нравственную учтивость – прим. авт. – С.В.), веру (в качестве идеологии – прим. авт. – С.В.), труд (в контексте деятельности – прим. авт. – С.В.)264. Увеличение объёма задач, связанных с гарантиями обеспечения военной безопасности Руси, существенно актуализировало потребность в квалифицированных администраторах для различных сфер жизнедеятельности.

Решение было найдено следующим образом: по велению князя Владимира – «собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное»265 – появилась первая светская школа, необходимая для подготовки нужных государству людей, в том числе и в области военного дела. Спустя несколько веков, в 1701 г., подобный шаг был предпринят Петром I: по его указу создана «школа математических и навигацких наук», а позже, в 1731 г., появились «кадетские корпуса», где стали готовить военных специалистов для сухопутных войск и морского флота. Уже тогда, согласно А.Ю. Грачёву, «оружие являлось важным статусным атрибутом кадетов … как защитников веры и Отечества»266.

Россия выступила организатором такого учебного заведения, как Царскосельский лицей, положительному примеру которого долгое время следовали в учебно-воспитательной практике. Учреждение хранило память о славных страницах истории: боях Петра I, победах русского оружия при Кагуле, Чесме, Морее. Следует подчеркнуть, что выпускники лицея, которые хотели стать профессиональными защитниками Отечества, приравнивались к выпускникам пажеского корпуса. Это в определённой степени приводило к закреплению чувства высокой ответственности за судьбу Родины, что и устанавливало особенный подход к восприятию проблем военной безопасности государства, соответственно, их разрешению. Подобным нетривиальным способом полномочные субъекты власти того периода предпринимали продуктивные попытки по созданию профессионального ядра вооружённых сил.

Качество новых опасностей относительно военной безопасно-сти российского государства

По оценке Д. Жильцова, «Соединённые Штаты за время пребывания у власти Б. Обамы подтвердили неизбежность военно-политического курса на удержание лидирующего положения страны в мире как военной и экономической сверхдержавы»424. Открывается очередная «культурная страница» репрезентативной практики американского субъекта, связанная с борьбой за мировое господство. В подобной ситуации для динамики военной безопасности российского государства становится стратегически приемлемым постоянное наблюдение и интенция к осведомлённости о своей уязвимости от возможной опасности. Такой аспект оговорён в значительном ряде научных изысканий отечественных и зарубежных исследователей425. С точки зрения указанного – это мониторинг «образа врага» с целью мобилизации российского социума на обнаружение адекватного ответа, порой, с применением вооружённого насилия.

В этой связи небезынтересно суждение об иностранном субъекте военной политики, представленное А.И. Извековым в одной из своих работ: «Запад, не имеющий … в своей экспансии никаких границ, демонстрирует угрозу устоям бытия соотечественников, носящим характер высшей ценности»426. Это и не удивительно, ибо особенности военно-политического выбора некоторых западных государств вызывают критику и со стороны зарубежных мыслителей, например, Дж. Мюллера. По мысли учёного, « их строй держится на двух китах – эгоизме и жажде наживы»427. Отсюда и стремление поучаствовать чуть ли не во всех вооружённых конфликтах («цветных» революциях) современности, в которых пропагандируется культура своего видения демократии. В такой ситуации военная безопасность российского государства постоянно испытывает напряжение в отстаивании своих национальных интересов на международной арене. Развернувшиеся на Украине события в 2013-2015 гг. – весьма характерное тому подтверждение.

С этим трудно не согласиться, но важно отметить одно существенное дополнение. США крайне редко «позволяют» себе избегать военного вмешательства, а их идеологические адепты продолжают лгать, входить в сговор, искажать информацию, манипулировать сознанием, вести себя грубо по отношению к слабому, унижать несогласных, имеющих противоположную точку зрения. Как справедливо полагает А. Серов: «Началу военных действий всегда предшествовали мощные информационные кампании, целями которых являлись … дискредитация противника и создание образа врага»428. Именно такое обстоятельство выступает существенным свидетельством опасности по утверждению американской идеологии в качестве инструмента воздействия на сознание россиян, являющегося благодатной почвой для пролонгирования указанным субъектом курса на нескончаемые «эгоизм и жажду наживы». Это, в случае отсутствия адекватного ответа со стороны российского государства, способствует установлению притворного или, что хуже, переломного уровней его военной безопасности.

Согласно Н.Н. Моисееву, «мы живём в мире с потрясающе быстрой сменой реальности и всего, что отсюда следует»429. Вместе с тем параллельно усиливаются дестабилизирующие последствия глобализации на деятельность, идеологию и поведение полномочных субъектов военной безопасности России. В этом обнаруживается второй фактор, связанный с воздействием всеобщих процессов на её динамику. Суть его в следующем: одним из значимых проявлений такого влияния выступают как разрушительные, так и созидательные последствия непрерывных войн разного масштаба, длительности и охвата пространства.

Именно вооружённые конфликты были и остаются до сих пор важным обстоятельством того, что военная безопасность включает в себя как процессы своего усложнения, так – и деградации. В исторической ретроспективе войны в наибольшей степени отражали процессы деградации, а, в конечном счёте – и гибель соотечественников. Подобное замедляло или временно прекращало поступательное движение военной безопасности российского государства.

Вместе с тем конфликты способствовали техническому прогрессу сначала в области вооружения и военной техники, а затем и в сфере обновления технологии по увеличению производства более совершенной и разнообразной продукции гражданского назначения. Новые поколения получали и получают в наследство наиболее высокие достижения во всех сферах социальной жизни и на этой основе, как правило, ускоряли и ускоряют продуктивную эволюцию военной безопасности российского государства. Кроме того, силовое противостояние играло мобилизующую роль в организации общественной жизни и повышении самосознания россиян.

Такое рассмотрение войн и вооружённых конфликтов с позиции динамики военной безопасности повлекло за собой отвлечение от их этического порядка. По мнению А.В. Вагурина, «в отличие от самых свирепых хищников, уничтожающих своих сородичей ради выживания, люди начинали, вели и продолжают вести военные конфликты для достижения политических и идеологических целей, грабежа и порабощения целых народов»430. В эпоху глобализации, вопреки международному праву, развязываются вооружённые конфликты. Как следствие, гибнут мирные люди, появляется большое количество беженцев, которые даже не догадываются об истинной причине начала боевых действий (например, граждане Южной Осетии в августе 2008 года, население юго-востока Украины в 2014-2015 гг., рядовые жители Сирии в 2015 г.).