Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Сострадание как социально-историческое явление
1.1. Содержание и сущность сострадания как социального явления 15
1.2. Место и роль сострадания в социально-нравственной жизни общества . 33
1.3. Человеческое сострадание в отечественной философской мысли 63
ГЛАВА II. Формирование и развитие сострадания как социально-нравственного качества личности
2.1. Объективные и субъективные факторы становления и развития феномена сострадания как нравственного качества личности 83
2.2. Императив сострадательности в формировании личности . 111
2.3. Сострадание в контексте социально-нравственных параметров гражданского общества . 130
Заключение 150
Список использованной литературы 157
- Место и роль сострадания в социально-нравственной жизни общества
- Человеческое сострадание в отечественной философской мысли
- Объективные и субъективные факторы становления и развития феномена сострадания как нравственного качества личности
- Сострадание в контексте социально-нравственных параметров гражданского общества
Введение к работе
Актуальность исследования. В условиях меняющихся социальных, политических, экономических отношений в современной философской мысли происходят перемены, порой воспринимаемые совершенно непредсказуемыми, неоправданными и противоречивыми. В социальной философии доказана несостоятельность теорий, которые в основе своей базировались на рассмотрении общественных интересов, где индивиды воспринимались бессловесными винтиками огромного социального механизма, действующего под несомненным дикіатом общих всемирно-исгорических законов. Сегодня не представляются достоверными и концепции, представляющие человеческий мир как не связанные друг с другом субъектно-объектные отношения. Все более дают о себе знать глобальные цивилизационные процессы, охватившие все стороны и облает жизнедеятельности людей. В последнее время появились не только сторонники такого рода социальных изменений, поддерживающие такие сдвиги, но и явные их противники. Они требуют не только своевременного прогнозирования, строгого контроля, а выступают за необходимость нейтрализации негативных проявлений глобализации. Поэтому вопрос о философской рефлексии над всемирно-историческими проблемами становится архиважным делом современной науки. К тому же, за эти годы социальная философия как наука, определяющая общественную обусловленность человеческой деятельности и рассматривающая методологические и мировоззренческие перспективы исторических изменений, все более находит обоснование своего предмета в практической, прагматической ориентации, включающей возможность дать ответ на актуальные проблемы современности.
Как и современная гносеология, которая до этого осмысливала мир на основе субъектно-объектных отношений, социальная философия начинает искать более
4 весомые аргументы в исследованиях в сфере интерсубъектпости, а объектом ее
пристального внимания становятся новые виды социальных коммуникаций,
явлений и поиск обоснования в нравственных, моральных устоях современного
общества.
Социальная философия - это неотъемлемая часть всего философского знания и в ней используя общие принципы и логические универсалии философии, происходит осмысление сути общества, которое берется в неразрывном единстве с индивидом, человеком, личностью. Само становление социально-философских категорий происходило одновременно с определением философии как мировоззренческой науки. И весь многовековой путь развития философии наравне с бесчисленными творческими и научными прозрениями был освящен и достижениями социально-философской мысли. Правда, как указывают некоторые философы, в ней отсутствует необходимая должная полнота и теоретическая целостность. Поэтому все общественно значимые явления, социально-нравственные феномены на каждом историческом этапе требует своего философского осмысления. В этом содержится одно из отличий социально-философского знания, имеющего особую сложность реализации собственного концептуального построения. Это всегда оставалось делом будущего.
Сострадание, как и ее противоположность — равнодушие, не только непростые нравственные явления, но и чрезвычайно сложная социальная сущность действительности и бытия человека, некие «симптомы» «действительных противоречий общественной реальности, составляя внутренний смысл движения истории и выступая как шкала и мерило достигнутого» . Наши попытки осмыслить ее в категориях этики приведут к нескольким трудноразрешимым вопросам. Например, является ли альтруизм общебиологическим феноменом, встречающимся даже у животных, или все же мы видим разные виды проявления инстинкта самосохранения? Как нам оценить, являются ли состраданием и милосердием финансовый вклад людей, скопивших свое состояние явно неправедным путем?
5 Как объяснить мизантропию — как эгоистическое желание откупиться и
приобрести билет, пусть даже в иллюзорное будущее после смерти или как благое
дело, требующее всемерной поддержки? Вообще, какая нравственная категория
противостоит состраданию: враждебность, жестокосердие, злонамеренность,
ненависть или равнодушие? Есть ли место состраданию как социальному явлению
в современном мире, в эпоху все более развертывающихся глобальных процессов?
Степень разработанности темы. Проблема сострадания, милосердия в философии, которая рассматривается в данной диссертации, была поставлена со всей остротой еще И. Кантом и А. Шопенгауэром, но ее истоки и зачатки мы можем найти как в древнеиндийской и древнекитайской, так и в античной философии.
Традиции сострадания, милосердия и благотворительности 'в истории общественной и духовной жизни нашей страны занимало и занимает особое место. В последнее время, в силу своей общественной значимости и актуальности, внимание исследователей к данной научной проблематике начинает увеличиваться, складывается определенная историография. Однако сама проблема сострадания все еще находится в тени других сфер нравственной, этической, социальной тематики. В современной отечественной философской науке практически нет исследований, которые комплексно осветили бы этот феномен. Это связано с общими процессами, происходящими в современной моральной философии. В годы советской власти, с установления диктата марксисткой идеологии вплоть до шестидесятых годов прошлого столетия, тема сострадания, благотворительности, милосердия была закрыта как вредная, упадническая и недостойная задач, стоявших перед строителями светлого будущего.
В числе дореволюционных авторов, изучавших данное явление, следует назвать А.С. Хомякова, Ф.М. Достоевского, B.C. Соловьева, Л.Н. Толстого, Н.Л. Бердяева, Е.А. Преображенского, К.Д. Кавелина, П.Б. Струве и др.
Несмотря на то, что впоследствии произошел раскол отечественной этики на
б моральную идеологию строителей коммунизма в советской России и
зарубежную русскую этико-философскую мысль, исследования проблем
нравственности в СССР не прекращались никогда. И если даже милосердие не
всегда было в центре внимания философов, но проблематика сочувствия,
солидарности каким-либо образом затрагивали многих советских обществоведов.
Можно с уверенностью сказать, что все исследователи нравственности, многие
философы нашей страны в той или иной мере рассматривали проблему
сострадания как одну из значительных тем в истории и теории социальной и
моральной философии, развивавшейся, в основном, в системе исторического
материализма и общей идеологии.
Огромный интерес вызывает философский анализ милосердия и сострадания, как сложных социальных и нравственных явлений, который производили Л. Шестов, В.Н. Чернов, П.А. Кропоткин, А.В. Луначарский, Е.Н. Трубецкой, Э.Л. Радлов, Л.П. Карсавина, М.М. Бахтин, Н.О. Лосский, И.А. Ильин и др. К тому же их рассмотрение было, порой, с противоположных изначальных идейных позиций.
Наиболее плодотворным для изучения нравственных процессов в социальных отношениях советского общества оказался период с середины шестидесятых до середины семидесятых годов, характеризующихся в целом приоритетом общетеоретических, формально-логических исследований, которые были связаны с необходимостью категориальной систематизации формирующейся марксистсько-ленинской социально-этической теории. Именно в этот период развертывается широкая дискуссия по проблемам предмета, категорий и системы этики и общественной нравственности, их специфики и структуры, сущности и функций. Среди авторов этого времени достаточно назвать ведущих теоретиков морали Л.М. Архангельского, А.А. Гусейнова О.Г. Дробницкого, А.И. Титаренко, В.Г. Ефимова, и др. также рассматривавших с различных точек зрения проблемы сострадания и милосердия.
К девяностым годам XX века произошло общее ослабление идеологического
7 диктата коммунистической партии в сфере философии, в том числе и в
области изучения нравственности. Это привело, «с одной стороны, к ее
«эмансипации» от практической жизни и переходу к имманентной моральної"!
рефлексии, а с другой — к «моралсвсдческому» практицизму, вызвавшему
интенсивный рост прикладных видов этического знания: биоэтики, политической
этики и этики ненасилия, хозяйственной этики и этики предпринимательства, этики
права и этики науки и т. д.» . В библиотеке философской литературы появились
интересные труды Р.Г. Апресяна, Л.Б. Волченко, Е.Л. Дубко, В.Н. Назарова, В.Н.
Шердакова и др., они расширили и углубили понимание исторических корней
различных этических категорий и проблем.
Постановка проблемы. Рассмотрение и изучение всей представленной философской литературы по данной тематике, изданной в нашей стране, приводи г нас к заключению, что сострадание в отечественных научных кругах не рассматривалось как особая форма общественного сознания и бытия. И это несмотря на то, что ее трактовка не оставляла равнодушным практически ни одну социально-историческую философскую теорию. Любая осуществившаяся идеология, так или иначе, обращала на нее внимание, так как проблема сострадания охватывает все стороны человеческой жизнедеятельности, начиная от экономики, политики и заканчивая сферами социальной работы, медицины, права, образования и воспитания.
Проблема сострадания до сих пор не ставилась как всеобщая и, таким образом, не рассматривалась как имеющий непреходящую ценность социальный феномен. Сострадание не было и не стало объектом пристального социально-философского анализа. Более того, с усилением глобализационных процессов проблемы страдания и сострадания, равнодушия и сочувствия, начинают выпадать из поля зрения философского рассмотрения, что появляется в желании представлять их только как узко-психологическую или конкретно-этическую проблематику. Исходя из этого, по нашему мнению, особенно актуальным и
8
необходимым является попытка постановки проблемы сострадания, ее
трактовка с позиций современной социальной философии, рассмотрение
личностных, социальных, исторических связующих основ данной проблематики.
Цель исследования и исследовательские задачи. Цели исследования и
недостаточная разработанность многих теоретико-философских проблем
сострадания в современной научной литературе и авторское видение проблемы
обрисовывают круг исследовательских задач, с помощью которых возможна
реализация поставленной ^ цели. Как наиболее важные из них рассматриваются
следующие:
- раскрыть социальное содержание и мировоззренческую сущность явления
сострадания, его биологические и социальные корни, а также рассмотреть
облекаемые в специфические социальные, историко-культурные формы
проявления сочувствия и человеколюбия, равнодушия и бессердечия;
определить реальный социальный статус и место сострадания как важнейшего регулятора общественных отношений;
выявить в отечественной философской мысли различные примеры постановки и рассмотрения; данной проблематики, как особого рода человеческого освоения окружающего мира;
проследить динамику процессов социализации сострадания, влияние различных факторов окружающего на зарождение сострадательности;
прояснить содержание процессов и способов институциализации сострадания па основе применения обществом здравого смысла, милосердия, сознательного самоограничения таких форм свобод, которые представляют социальную и биологическую опасность;
- рассмотреть явления элитарной и массовой культуры, средств массовой
коммуникации, институции гражданского общества, которые с различных позиций
оказывают наибольшее воздействие па общественное сознание с целью
трансформации человеческих сообществ из равнодушных в сострадательные и,
9 возможно, наоборот.
Методология и теоретические источники исследования. Методология данного исследования определялась дисциплинарной спецификой социальной философии, главная задача которой состоит в том, чтобы понять, что такое общество в действительности, сущности и существовании. Следует учитьшаїь специфичность научности социальной философии. Это проявляется в форме диалога и конкуренции натуралистической, социологической, конфессиональной, формационной, цивилизационной и иных теоретических концепций понимания общества, его свойств и исторических форм. И хотя мы и говорим, что социально-философская мысль исторична и поэтому она как бы «пропечатывастся» в событиях и фактах действительности, но все же они рассматриваются как явления, носящие во многом символический, метафорический и идеализированный характер. Особенная сложность, специфичность сострадания состоит в том, что крайне трудно выявить его элементы в социальных структурах и обществе в целом.
Исследование сострадания как мировоззренческого, культурного универсалия потребовало применения комбинированного метода общефилософского, социально-философского, социально-исторического и социально-этического рассмотрения реальности. В методологии данного исследования значительное место занимает диалектическая совокупность принципов общего и частою, философского и специального познания (действительность, историчность, целостность, системность, детерминированность, определенность и т. д.). Исходя из специфики исследования, потребовалось применение социальных, историко-философских, культурологических методов.
Научная новизна. Научная новизна результатов исследования состоит в совокупности теоретических выводов и положений, полученных при рассмотрении сострадания как актуализирующейся проблемы социально-философской рефлексии.
Проблема сострадания, как в общей философии, так и в социальной
10 философии до сих пор не ставилась в концептуальном плане и в этом смысле
данная работа является первой за последние годы попыткой глубокого социально-философского анализа проявления сострадания в общественных отношениях и связях. Ранее в отечественной философии сострадание не рассматривалось как специфическое личностно-социальное явление. Концепция, требующая сострадательного измерения аспектов развития общества, является не просто новым взглядом на социальные проблемы современности — это действительное і ь складывающихся отношений сегодняшнего дня. Только учет социального проявления такого феномена, каковым является сострадание, может привести к особой настройке общественной жизни, гармонизации различных сфер человеческого бытия. Только в этом случае общество имеет шанс перехода на следующую ступень своего развития, а философия - на научную и практическую актуальность и востребованность.
Исследование в данной диссертации феномена сострадания на разных когнитивных уровнях приводит нас к следующим выводам:
на общефилософском уровне осмысление сострадания по его родовой сущности выводит на более широкие и глубокие обобщения объема и содержания данного феномена как общественного универсалия в эпоху развития глобальных процессов;
на социально-философском уровне при анализе отношения общества к феномену сострадания, данное явление раскрывается как всеобщее социально-культ) рное явление, прослеживаемое во всем всемирно-историческом развитии человеческого общества; именно сострадательное отношение потомков к своим предкам может стать основой истинного понимания исторических процессов;
- на конкретном уровне при исследовании какой-нибудь особенной и единичной формы сострадания феномен проявляется наиболее ярко и рельефно как подлинно человеческое в человеческом. В перспективе исследуемый феномен будет осуществляться и в будущем, в механизмах сострадательного взаимодействия индивидуального и общественного, личностного и
11
государственного, поэтому станет наиболее актуальной проблема
институациализации сострадания в рамках гражданского общества.
Одна из инноваций исследования содержится в выводе, что атрибутивные характеристики родового понятия сострадания приобретают конкретный характер применительно к социальным качествам человека, а человек определяется как-активный субъект сострадательной деятельности: отношения к себе, другим людям, событиям и фактам, к обществу и человечеству в целом. На этом основании делается вывод, что сострадание присутствует во всех сферах социума: отношениях форм социального бытия, социальной системы, социальных общностей, социальных взаимодействиях и социального образа жизни, социальных ценностях и идеалах. Таким образом, сострадание рассматривается в широком смысле как взаимовосприятие, взаимодействие, поддержание, солидарность, сочувствие, приобретает черты особой непреходящей, не только конкретно этической, но и всеобще личностно-социальной ценности.
Основные положения исследования. Основные положения резюмируются следующим образом:
сострадание понимается как важный методологически, логически и гносеологически нагруженный социальный феномен, изначально имеющий статус универсалия и имеет явно интерсубъектный характер, выходящий далеко за рамки диалектики биологического и личностного состояния людей;
сострадание как социально-философское и общественно-нравственное понятие имеет признак всеобщности, качественной специфичности, субординированное с другими философскими понятиями и доказуемости его своіісгв, что ярко представлено в развитии всей философской мысли;
сострадание — это особый способ сосуществования и взаимодействия людей в любом социуме, который характеризуется процессом соединения и преодоления противоположностей, проявления толерантности и компромисса; возможность достижения гармонии в различных формах человеческих сообществ.
В результате исследования диссертантом были исследованы п
выносятся на защиту следующие положения:
- сострадание — социальный феномен, который онтологически определен и
качественно разграничен от всех остальных форм восприятия социальной
реальности, выступает важнейшим элементом нравственного становления
личности;
феномен сострадания — как общечеловеческая ценность выступает фундаментальным фактором, определяющим степень проявления человека в человеческом и человеческого в социальном;
- взаимодействие и взаимоотношения между феноменом сострадания и другими
общественными явлениями: добродетельностью, справедливостью, солидарностью
и т. д. выступают основами дальнейшего развития человеческого сообщества как
гармоничной системы. Непреходящий характер сострадания будет все более
актуализироваться в современных условиях - по мере глобализации социальных
процессов и понимания требовательной необходимости гуманизации социума. Без
развития деятельной сострадательности общества невозможно построение
гуманного правового гражданского общества.
Теоретическая и практическая значимость диссертации. Материалы диссертации и содержащиеся в ней выводы могут стать основой исследований по рассмотрению состояния нравственности современного российского общества, этоса, истории и этики глобализирующего мира и будут отправной точкой для фундаментального анализа такого сложного социального феномена как сострадание. Они будут полезны для всех, кто интересуется историей и проблемами общественной морали. Сама постановка вопросов, вытекающих из данной проблематики, может стать основой для аргументации в отстаивании той или иной позиции.
В практической преподавательской и научно-исследовательской деятельности материалы и выводы диссертационной работы могут быть
13 применены как основа самостоятельного спецкурса по обозначенной теме, а
также входить в курсы по социальной философии, этике, истории философии для
студентов педагогических, юридических, медицинских, биологических и других
специальностей и направлений. Особую роль выводы исследования могут оказать в
научном обосновании юридического клинического обучения.
Апробация диссертационной работы. Тема, план, основные положения и выводы представляемой работы неоднократно обсуждались на семинарах аспирантов и молодых ученых, заседаниях кафедры философии, истории и социально-экономических наук Якутской государственной сельскохозяйственной академии, кафедры философии Якутского Государственного Университета им. М.К. Аммосова, кафедры этики философского факультета Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова и кафедры искусствоведения Высшего Театрального Училища им. М.С. Щепкина.
Основные идеи работы были изложены в тезисах выступлений на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005); Ломоносовских чтениях «Россия в ХХТ веке и глобальные проблемы современности» (Москва, 2005); VII Энгельмейеровских чтениях «Интернет - Культура - Этика» (Дубна, 2005); международных конференциях: «Генетические аспекты патологии человека: Проблемы сохранения генофонда коренных народов Севера» (Якутск, 2005) и «Искусственный интеллект: философия, методология, инновации» (Москва, 2006); 1-ых российско-украинских философских чтениях молодых ученых (Киев, 2006); республиканской научно-практической конференции «Законодательная (представительная) власть: история и современность», посвященной 100-летию Государственной Думы России (Якутск, 2006) и отражены в соответствующих публикациях автора.
14 Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав с тремя
Место и роль сострадания в социально-нравственной жизни общества
При рассмотрении основополагающих нравственных императивов, которыми человек руководствуется в социуме, мы с необходимостью приходим к выводу: практически все они направлены на обуздание человеческой страстной натуры, природы, на освобождение от «искушений плоти» и одухотворение своей чувственности и извечное стремление к идеальному, отрыв от физического. Моральным, нравственным поступком в обществе считается тот, который направлен на сознательное подчинение своих интересов интересам других людей. В данном случае он может исходить как от общественных установлений, так и из высших духовных ценностей.
Приступая к рассмотрению места и роли сострадания в человеческом обществе, мы применим логико-исторический метод. История философии – не только рассказ о возникновении и развитии одного из видов сознания, не только изложение борьбы между идейными направлениями. Говоря словами советского философа А.С. Богомолова: «История философии – не поле битвы, усеянное мертвыми костями разбитых систем, опрокинутых учений, отвергнутых принципов. Это творческий процесс, в ходе которого происходит взаимное обогащение (иногда, впрочем, и обеднение – когда жесткость и односторонность одного учения препятствует усвоению подлинных достижений своего антагониста) каждого из противоборствующих направлений, а философия как целое прогрессирует» . К истории философии нельзя относиться только как к хронологии событий – это вечно движущийся и развивающийся диалог любомудрствующих существ. Поэтому не будет нарушением историчности наша теоретическая перекличка сквозь века и тысячелетия, через слой культурно - цивилизационных различий и государственных границ. Только такого рода диалог – диалог чисто теоретический, философский поможет нам раскрыть во всем многообразии исследуемую социально-нравственную категорию.
Исходя из этого, мы попытаемся через сопоставление и разумный синтез рассмотреть те философские течения, в которых идея сострадания, милосердия становилась как социально-философская категория. Надо сказать, что проблема, указанная в названии работы, не всегда была ключевой во всей истории философии и этическое содержание учения того или иного мыслителя, философского направления, виделась как второстепенная, по сравнению с онтологией и гносеологией форма развертывания духа. Идеи сострадания, милосердной любви к ближнему были всегда актуальными в восточной философской мысли, в частности, в древнеиндийской духовной культуре. Индийская мысль достаточно мистична и метафорична. С этим обстоятельством связана сосредоточенность индусов к достижению состояния нирваны, к избавлению от земных желаний и привязанностей, боли, страданий и удовольствия. В этой связи индийскую философию часто обвиняют в пессимизме, догматизме, чуждости к прогрессу, абсолютизации психического и равнодушии к этике. Вряд ли можно согласиться с этими обвинениями в свете того, как на протяжении тысячелетий индийская философия достойно выполняет свою роль, направляя своих почитателей по пути совершенства – погружения во всеобщее сознание и сопряжение со всем существующим. То есть, гармоничного соединения, которое подразумевает в сущности, совпадения Атмана, как всепроникающего духовного начала, Я, души, и брахмана – безличного духовного абсолюта, абсолютного бытия. Но это вовсе не должно пониматься как уход от всего мирского, отречение от человеческого. Не только индийские мыслители, но и многие исследователи памятников древнеиндийской литературы напоминают, что в брахманистской традиции «практическая деятельность не только препятствует постижению духа, но даже необходима для его постижения. Только при этом должно соблюдаться одно условие: человек обязан исполнять все свои житейские обязанности и общественные функции не ради материальных благ, а с полным равнодушием и безразличием к ним» . Уже в «Бхагавадгите» являющейся одной из книг «Махабхараты» мы видим нравственный идеал человека деятельного и исполняющего свой долг во имя долга, так как: «Не начинающий дел человек бездействия не достигнет;
И не только отречением он совершенства достигнет. Ведь никто, никогда даже мгновенья не может пребывать в бездействии, Ибо все бездействия он производит невольно, в силу качеств, рожденных природой. Кто сидит, обуздав стремления чувств, но сердцем привязан к предметам, Заблудший, тот идущий по неверной дороге зовется. …Необходимое дело свершай: лучше бездействия дело; Бездействуя, даже отправлений тела тебе не удастся исполнить. Дела, совершенные не ради жертвы, - оковы для мира… …Итак, всегда совершай без привязанности должное дело; Кто без привязанности примется за дело, Высшего достигнет… …Духом сливаясь с духом всех существ, даже действуя, не грязнится» . Упоминание о деятельном, активном сострадании содержатся в высеченных на камне заповедях царя Ашоки государства Маурьев, относящихся к III в. до н. э. В "Упанишадах" есть следующие строки: "Поистине, дыхание - это познание. Поистине познание - это дыхание. В него входит речь со всеми именами, входит глаз со всеми образами, входит ухо со всеми звуками, входит разум со всеми мыслями. Когда он пробуждается, то подобно тому, как, из пылающего огня разлетаются по всем местам жизненные силы, из жизненных сил - боги, из богов - миры. Это дыхание - познающий Атман - охватывает тело и поднимает его. Поэтому следует почитать его как уктху" (Каушитаки упанишада) . Под термином уктха обычно понимается обозначение стихов Ригведы, которые произносятся во время религиозных церемоний и отождествляется с самим Брахманом. Но это не просто стихи, это обращенные в слово деяния, превращенные в звуки наши желания, дела и поступки. Человек мифологического сознания еще не видит разницы между миром реальным и миром иррациональным. Вот почему данные строки надо воспринимать как уже произведенные человеческие акты. Поэтому в древнеиндийской философии сострадательная любовь имеет смысл деятельностного, а не просто как аскеза, созерцание и бездействие.
Человеческое сострадание в отечественной философской мысли
В XIX веке великий русский писатель, мыслитель Ф.М. Достоевский говорил, что страданиями преисполнена душа человека и сама «земля от коры до центра пропитана кровью и слезами». И для каждого человека подошли бы слова библейского Иеремии: «Я человек, испытавший горе». Страданию подвластны все: и совершивший много зла и безвинные чада, и старики, познавшие цену долгой жизни и безусая молодежь, не испытавшая многого, не успевшая познать вкус жизни. И чем лучше, добродетельнее был человек, тем обиднее и глубже его переживание. Как говорил Достоевский, «великие люди испытывают великую грусть».
Достоевский за христианской любовью признавал религиозно-нравственную деятельную любовь человека ко всем людям, ко всему живому, ко всему человечеству и миру. К тому же эта милостливая и благодетельная любовь – безусловная и постоянная. Эту мысль писатель передает через своих положительных (да и отрицательных) героев – Алешку Карамазова, старца Зосиму, князя Мышкина, Николая Ставрогина. «Братья, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его, ибо уж подобие «Божеской любви и есть верх любви на Земле…» Делай неустанно. «Верь до конца…» - вот заповедь Зосимы . Достоевский считал любовь к ближнему искренней любовью, самозабвенной и жертвенной, являющейся одним из основных свойств человеческой личности. Только такая любовь не завидует, не возгордится, не превозносится. Она терпит все, все переносит, способна возвысить и облагородить приниженную душу, изменить и восполнить сознание. Но по мысли писателя нельзя любить без жертвы. Ибо без страдания и сострадания нельзя ничего до конца, полно и непосредственно сознавать. Жертвенная мораль, по мнению Достоевского, складывается из сострадания, самопожертвования и любви. По мнению великого русского писателя, без сострадательной деятельности между людьми невозможно целостное понимание смысла жизни, немыслимо внутреннее преображение человека и преодоление им узости межличностных отношений, ущербности эгоизма человека. В древнеиндийских ведах есть мысль, что тот, что жаждет награды за свои дела, тот блуждает во тьме и недостоин искупления: милость и сострадание, участие в чужом несчастии дают человеку возможность отдохнуть от собственных страданий. Так поступают и герои Достоевского: например, Макар Дивушкин полностью растворяется в любви к Вареньке, такова страсть Наташи к Валковскому, высокая любовь – жалость и милость князя Мышкина к Настасье Филипповне.
Жертвенность, порой доходящая по степени возрастания до самоотрицания, позволяет человеку от ограниченного мира «для себя», выйти за пределы собственного (в современном обществе воспринимаемого как «больного») сознания и вернуться к природному интуитивному всеобъемлющему умению воспринимать мир в гармонии. Возвратиться к тому, что выражаясь словами другого героя Ф. Достоевского Версилова, «должно быть нечто ужасно простое, самое обыденное и в глаза бросающееся, ежедневное и ежеминутное, и до того простое, что мы никак не можем поверить, чтоб оно было так просто, и, естественно, проходим мимо вот уже многие тысячи лет, не замечая и не узнавая» . Жертвенность в моральной философии Достоевского, является высшей точкой нравственности, когда личность готова на подвиг, забыв о самом себе, своей жизни, полностью лишена эгоизма и себялюбия. Но ради ближнего готова пожертвовать собой. Писатель создал потрясающие воображение образы и картины. Достаточно вспомнить изображение бедного семейства Мармеладовых: нищета, пьянство, опустившийся отец, чахоточная мать – вечно сердитая и раздраженная всем и вся страдалица, и Сонечка – кроткая, искренне верующая и торгующая собой для пропитания семьи.
Любовь воедино соединяет и сострадание и жертвенность. Высшая мораль по Достоевскому заключается в том, что «вы ничего не сознаете без любви, а с любовью сознаете многое». Мораль любви находит свое основание в совести, состоянии души близкой к источнику любви и подсказывающей человеку правильные решения, преодолевая путы рационального морализаторства переносящая центр внимания на чужие беды и страдания. Человек без дара совести, по мнению Достоевского, «всем человечеством сошел бы с ума». Вот такая любящая, способная ради другого забыть себя душа является подлинно нравственной, этически и эстетически прекрасной. Примером такой любви была подлинная любовь к человеку Христа, который ради всех людей пошел на Голгофу. Однако, как считает писатель, человек в обыденной жизни не осознает благотворного влияния на него такого рода любви. Вот почему лучшими являются или отмеченные Богом люди, или «идиоты», способные прочувствовать, порой неосознанно, это благостное. Чувство всеобщего братства, единения дано и принадлежит всем людям, но они неспособны к такому глубокому восприятию мира, в силу того, что они удовлетворяются поверхностным пониманием мучительных экзистенциальных проблем. Достоевский однозначно осуждает сосредоточенность людей на материальных и потребительских проблемах, так как они не могут избавить человека от духовных страданий, от вечных проблем смысла жизни, рано или поздно обязательно приводящих к угрызениям совести. Ненависть, злость, корысть не могут привести человека к положительному восприятию жизни. В любом случае ему обязательно встретятся нравственные проблемы, обойти которых человек не может. И чем быстрее он осознает ту простую истину, что жить надо любя, тем скорее он приблизит себя и будущие поколения к подлинному духовному существованию. Таким образом, любовь по Достоевскому, это не только физическая, пусть даже и основанная на высоких чувствах к другому человеку, но в большей степени духовная, но всегда сострадательная и жертвенная.
Объективные и субъективные факторы становления и развития феномена сострадания как нравственного качества личности
Нравственная свобода как отдельного человека, так и государства, всего сообщества – это не просто свод законов, по которым надо поступать, не просто выбор различных вариантов поведения, а превращение моральных требований во внутренние потребности личности, в его собственные убеждения. Когда у человека возникает потребность в милосердии, сострадании? Почему некоторые люди всегда предрасположены, понять, принять чужую боль, а некоторые с "чистой совестью" пройдут мимо творящейся явной несправедливости или сами будут творить неправедные дела? Как общество должно сострадательно отнестись к человеку, при совершении им нравственного проступка, преступления, бесчеловечного деяния? Что нужно сделать, чтобы у всех людей появилось неуничтожимое желание нравственного совершенствования?
Рассматривая различные моральные теории, мы поняли, что каждый из них требует от человека в отношениях с другими людьми стремиться, по крайней мере, к сдержанности, бескорыстной помощи и единению. Все это выражается в наиболее древних и фундаментальных требованиях - в золотом правиле нравственности ("не делай другому того, чего себе не желаешь"), независимо сформулированному и в Древнем Востоке, и на Западе, и в христианской заповеди любви. Мораль, таким образом, сама по сути и есть то, что повелевается этими фундаментальными требованиями. Согласно основным религиозным воззрениям (иудаизм, христианство, ислам, буддизм, конфуцианство), человек изначально не является совершенно моральным, а вся остальная жизнь должна быть ни чем иным как преодоление не нравственности, спасения и обретения моральности. Это сродни модели "ученого незнания", изложенного средневековым философом богословом Н. Кузанским: в нравственном совершенствовании, на что обязан направить свои устремления истинный христианин, человек познает только одно, а именно то, что он несовершенен. Конечно, этот путь человек проходит в одиночестве и индивидуально. Но вот сама мораль обнаруживается только через социальные взаимоотношения личности, посредством социальных, социально-психологических механизмов. Из этого можно сделать заключение: человек не совершенен, но в нем (вернее, в его социальности) уже имеются зачатки, основы нравственности и их проявление, обнаружение и подлинное осуществление обязательно должно проходить через жернова общественной значимости. Собственно нравственные отношения могут существовать и в личностной форме, но это определяет их особую роль в системе развитых общественных отношений и позволяет характеризовать их как непосредственное выражение образа жизни людей. Во многом человеческие поступки проявляются как опосредованные, т. е. проявляются через взаимодействие с другими людьми. В этом смысле даже индивидуальную мораль можно расценить как особый, оценочно-императивный способ освоения социальной действительности, который осуществляется и развивается в нравственном опыте не только каждого отдельно взятого человека, но и всего человечества.
Мораль имеет глубокие корни в архаике, в обычаях и нравах архаического общества, когда человек с помощью мифологического сознания пытался построить свою картину мира. Именно в этот момент человек пришел к идее о несовершенстве мира. Первые элементы нравственного, а затем, видимо, и предрелигиозного сознания оказались одной из форм протеста против обыденного мира, возмущения существующими в мире порядками, попытка подняться против лжи, убийств, кровосмешения. В древних философско-религиозных системах, например, в индуизме, буддизме, зафиксирован ярко выраженный протест против убийства любых живых существ. Мифологическое сознание не могло преодолеть иллюзорность восстановления справедливости, например, с помощью ежегодных сезонных празднеств, как бы возвращающих мир «на круги своя» через ритуал и обряды. Данный вид сознания во многом смешивало иллюзию и собственно бытие. В его рамках вообще и реальный, и фантастический мир воспринимаются как единое, неделимое и неразрывно взаимосвязанное. И естественно, что человек еще не мог сформировать для себя понятия идеального, тем более понятия собственного «я». И все же глубокое рассмотрение содержания мифологического сознания дает нам повод сделать вывод, что обобщенный взгляд на процессы и свойства окружающего мира формируется особенностями психической организации человека. Моральный протест против реального мира рождает идею о греховности и, как следствие, идею достижения совершенства, нравственного совершенства, идеала. Это возможно только путем разрушения мифологического способа интерпретации окружающего мира и перехода к рациональному взгляду, в том числе и к морали. Однако, впоследствии человек понимает, что идеальный мир несовместим к профаническим, мое индивидуальное понимание совершенства несовместимо с общественными установлениями. В таком случае как моя личность сможет самораскрыться, реализоваться в этом ущербном, греховном, «падшем», с моей точки зрения, мире? Все эти противоречия возникли в самом начале становления человеческого общества, его сознания (как каждого человека, так и всего сообщества) и коренятся на том основании, что индивидуальная мораль вступает в противоречие с социальным. Мораль обращена, прежде всего, на самого человека, на его собственное «я». В этом, кстати, кроется основное отличие морали от религии: в религиозной морали люди проповедует не свое собственное, а ставшее своим божественное (небесное). Личность, пророк выступает как некий посредник между людьми и божественным (небесным). Например, Конфуций, Моисей, Христос, Мохаммед говорят не от своего имени. Они передают божественные (небесные) истины.
Можно сказать: несмотря на то, что мораль коренится в архаическом обычае, сама моральная позиция всегда выступает как позиция личностного противостояния, прежде всего, противостояния с обществом. Общаясь с соплеменниками, взаимодействуя с ними, человеку приходится подниматься над каждодневностью, обыденностью, чтобы нравственно оценить те или иные поступки своих сородичей, судить и затем поступать по совести, а не только исходя из общественных наставлений.
Сострадание в контексте социально-нравственных параметров гражданского общества
Выше мы достаточно детально рассмотрели проблемы, с которыми встречаемся при объяснении того, как происходит развертывание сострадательной деятельности в обществе. Если вопрос о том, как моральная свобода возможна в личностном и социальном плане представляется более или менее ясным, то вопрос: как возможна сострадательность в политико-правовом отношении – остается все еще открытым. Но ведь идея свободы человека, свободомыслие (в широком смысле этого слова) в рамках гражданского общества выступает как фундаментальная, наиболее ценностная, ибо речь идет о соотношении интеллектуальной активности личности и жизнедеятельности государства. Из этой дилеммы исходят и проблемы конституционных гарантий свободного гражданского дискурса, общественного диалога, в конечном счете, общественного контроля над действиями государства. В сущности, гражданское общество тем то и ценен, что потенциально сохраняет возможность обратной связи между автономной в своем духовном совершенствовании личности, составной части динамично развивающегося общества и государством, его интересами, задачами, как аппарата власти. При этом, всегда учитывается вероятность присутствия у гражданина своих интересов, не совпадающих с государственными.
Еще Аристотель заметил, что политическое устройство есть ничто иное, как порядок общественной жизни , а Э. Дюркгейм считал, что политический строй общества способом, в соответствии с которым общественные слои приспосабливаются совместно жить. Люди нуждаются в упорядочении своей жизни, так как жизнь, недостаточно структурированная кажется им бесцельным блужданием, профаническим существованием. По всей видимости, именно эта проблема (не только чисто психологическая) оказалась неразрешимой задачей для многих россиян в постсоветское время: утрата социальной поддержки со стороны государства оказалась непосильной ношей для жизненного обустройства, дальнейшего существования и обретения себя в новых социально-экономических условиях.
Д. Локк говорил, что не знает в природе части столь полной и совершенной, чтобы она не была обязана окружающим ее частям своим бытием и качествами . Другими словами, органическую конституцию и политический либерализм связывает не только хронологический принцип, но и логический, т. е. структурный. В демократических странах структура политической активности нацелена на инновации и динамизм. В этом случае политическая активность общества и государства составляет собой сложную конституционную метаструктуру, биполярную по своим приоритетам, с очевидным доминированием ценностей гражданского общества. Только при такого рода доминировании корректно организовать элементы политической активности в соответствующие идеи и цели либерализма в определенной группировке . Следует заметить, что упорядоченность, структурность власти, государства в традиционной картине политического поведения формирует высший закон жизни (так считал, как мы уже говорили, Ф. Ницше ). У Ж.Ж. Руссо политический организм состоит из структурно построенного государства, совокупность частей которого именуется народом. В отдельности они являются гражданами, как члены гражданской общины или участвующими в верховной власти, и подданными, как подчиняющиеся законом государства . В некоторых направлениях русской политической мысли, например, у Константина Кавелина, царь – есть само государство – идеальное, благотворное по своей сути. И как любой истый отец имеет право наказывать своих чад – подчиненных, по своему разумению. Он – превыше всех, вне всяких сомнений и споров, изначально неприкосновенен; беспристрастен ко всем и только по этой причине перед ним все равны. Но это не предполагает единства между последними , так как они по рождению неоднородны.
По мнению социалиста-утописта К. Сен-Симона, народ должен размещаться «в виде пирамиды», а бороться можно только с изъянами ее отдельных элементов. Ф Бродель, вслед за Ж.П. Сартром, также считал невозможным уничтожения в принципиальной возможности уничтожения от политической зависимости. Тело каждой эпохи обладает «иерархичнской автономией», писал Х. Ортега-и-Гассет, поэтому общество является иерархически аристократическим, хотим мы этого или нет . Поскольку политика предполагает существование понятия харизмы – давлеющих над остальными выдающихся личностей, то всем остальным только и остается, что тянуться, подтягиваться к этим героям, движущим историю. Так, у Н. Лосского даже у этих личностей имеется своя иерархия: совокупность «Я» образует народ (нацию, государство), народы – суть элементы человечества, входящего в единство вселенной, из чего и возникает иерархический персонализм .
Таким образом, как считал Аристотель, «прямо от рождения существа разделяются в том отношении, что одни из них как бы предназначены к подчинению, другие – к властвованию» . Выше названный Х. Ортега-и-Гассет делил общество людей действия и созерцания , а по мысли Э. Фромма – на тех, кому все безразлично, и тех, кому «на все наплевать». У Платона разделение между правителями и управляемыми лежит в разделении труда, основанном на естественном неравенстве хозяев и рабов, мудрых и невежественных. У А. Зиновьева люди делятся на исключенных из активной социальной деятельности, и включенных в нее . Если рассмотреть всю человеческую историю, то она из века в век создавала и выпестовала сознание как иерархическое сознание, которое родившись в далекой архаике сохранилось в нашем архетипе – глубоком коллективном бессознательном. Политическое устройство, государственный строй с базисом – «балдахином единовластия наверху», - как остроумно заметил Е. Носов - существует издревле, и как бы ни хотели гуманисты, общество невозможно без иерархии, в обязательном порядке предполагающем неравенство. В любом обществе соединены не только экономика и политика, как считал М. Блок: «в любом обществе все взаимосвязано и взаимозависимо: политическая и социальная структура, экономика, верования, самые элементарные, как и самые утонченные, проявления духа. Как же назвать этот комплекс, в лоне которого, как писал уже Гизо, «соединяются все элементы жизни народа, все силы его существования»? По мере того, как науки о человеке становились все более релятивистскими, слово «цивилизация», созданное в XVIII в. Для обозначения некоего абсолютного блага, приспособилось, конечно, не теряя старого значения, - к этому новому, конкретному, смыслу. От того, что прежде было его единственным значением, оно лишь сохраняет отзвук любви к человеку, чем не следует пренебрегать» .