Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Глобализация и социокультурная дифференциация: изменение теоретических подходов и политических практик 14
1. Глобализационное переустроение мира: концептуальное поле проблемы 14
2. Социокультурная дифференциация в условиях глобализации 22
3. Цивилизационная идентичность в условиях глобализации: трансформация традиционных ролей 33
Глава 2: Социокультурный аспект современного политического бытия 43
1. Империя: императив интегральности 43
2. Конгломератная модель социально-политического устроения 57
3. Мультикультурализм как политический принцип: возможности и действительность 66
Глава 3: Основания разнородного этно-национального бытия: от теории к национальному дискурсу 79
1. Актуализация проблемы этно-национальной идентичности: видоизменение предметного поля понятия 79
2. От этноса к нации: вектор движения или разные пути 90
3. Национальный дискурс: теоретические парадигмы и практическое звучание 100
Заключение 114
Библиография
- Глобализационное переустроение мира: концептуальное поле проблемы
- Империя: императив интегральности
- Актуализация проблемы этно-национальной идентичности: видоизменение предметного поля понятия
Введение к работе
Социокультурные образования должны формулировать свою стратегию адаптации и развития исходя из качественно новых, внеположенных им импульсов, испускаемых западной цивилизацией, однако мы наблюдаем, амбивалентный характер процесса глобализации, который характеризуется единством глобализирующей составляющей, ведущей к новому способу социальной интеграции, и стремлениями социокультурных общностей различного порядка сохранить свои самобытности. Поэтому процесс сопряжения политических и цивилизационных трендов еще более актуализирует необходимость исследования социокультурного многообразия.
В эвристическом срезе, принцип плюрализма и своеобразия этнических культур становится базисом социальной теории, способным раскрыть важные составляющие исторического процесса.
Актуализация проблемы социокультурной дифференциации предопределила поиск новых теоретических парадигм ее концептуализации, пересмотр традиционно действенных методологических подходов и предметно-понятийного аппарата. Изменение социокультурного
разнообразия можно проследить на нескольких уровнях организации социально-политического бытия: на уровне предельно широких социокультурных организмов, на уровне политического оформления сосуществования разнородных и разноуровневых социокультурных организмов, на уровне этно-национального устроения современного мира.
Обращаясь к практической плоскости, следует отметить, что важным проявлением актуальности заявленной в диссертации темы исследования является и сугубо социально-философское значение рассмотрения различных направлений, механизмов для измерения социокультурного многообразия с позиций сегодняшнего дня. Как изменения в социальных реалиях, так и появление новых методологических подходов в социальных исследованиях требуют переосмысления традиционных эссенциалистских и идеологически направленных подходов к проблемам социокультурного многообразия, что придает теоретической проблеме, поставленной в диссертации, несомненное прикладное звучание.
Ориентация многих государств на политику мультикультурализма не всегда ведет только к положительным результатам. Но она может ослабить напряжение в межэтнических отношениях, поскольку в полиэтнических государствах между этносами продолжает сохраняться социальная, политическая, экономическая и культурная конкуренция. Каждая общность стремиться повысить свой социальный статус, добиваясь определенных привилегий для себя. Этнополитические движения, сумев на практике реализовать поставленные цели, показали, что этносы стали самостоятельной и активной силой, способной к мобилизации внутренних ресурсов при решении острых социальных проблем.
В политико-импликационном ракурсе актуальность определяется целым комплексом причин, из которых следует выделить приоритетные: 1) необходимость преодоления этнической деструктивности внутри российского государства; 2) потребность поиска нового способа сосуществования различных социокультурных образований в качественно
новых (современных) условиях; 3) преодоление архаичных идеологических и политических практик, приводящих к дестабилизации обществ и разжиганию межнациональной ненависти; 4) необходимость выработки новых алгоритмов и технологий урегулирования межэтнических, межнациональных, межцивилизационных конфликтов.
Степень научной разработанности проблемы в данной диссертации можно представить в виде трех групп. В связи с тем, что тема диссертационного исследования включает в себя проблематику, составляющую предмет различных направлений обществознания, автору пришлось изучить обширный пласт научной литературы, прямо или косвенно касающейся проблем социокультурного многообразия в современном мире.
Во-первых, идея о единстве человеческого рода всегда была в той или иной степени присуща человеку. Обнаруживая себя в различных модификациях на уровнях мифологического, религиозного, обыденного, эстетического сознания, идея единства человечества в четко выраженной форме впервые эксплицируется на уровне научно-философского сознания.
В современном мире идея единства человечества проявляется в такой стратегической тенденции, как глобализация. Общие теоретико-методологические и философско-антропологические подходы к изучению проблем глобализации и социокультурной дифференциации представлены в современном отечественном обществознании в трудах Е.А. Ануфриева, У. Бека, СИ. Дудника, М. Ильина, В.Л. Иноземцева, В.М. Межуева, Г.С. Киселева, В. Кувалдина, В.П. Самохвалова, И.С. Симененко, М.А. Чешкова, Ю.В. Яковец, А.И. Уткина 'и др.
1 Ануфриев Е.А. О проблемах современности человекознания // Социальная роль и активность личности. -М., 1971.; Бек У. Что такое глобализация?: Ошибки глобализма — ответы на глобализацию. - М.,2001.; Дудник СИ., Солонин Ю.Н. Парадигмы исторического мышления XX века. - СПб., 2001.; Ильин М. Политическая глобализация: институциональные изменения // Грани глобализации: трудные вопросы современного развития. - М., 2003.; Иноземцев В.Л. На перепутье: Россия в мировой системе XXI века // Общественные науки и современность. 2002., Ч 4.; Межуев В.М. Проблема современности в контексте модернизации и глобализации // Полития, №3, 2000.; Киселев Г.С. Шанс на свободу (о перспективах открытого общества) // Вопросы философии, №9, 2004.; Кувалдин В. Глобальность: новое измерение человеческого бытия // Грани глобализации: трудные вопросы современного развития. - М., 2003.;
В последние годы резко возрос интерес к проблемам социокультурной глобализации. Расширился круг авторов, пишущих по этой проблематике: Э.У. Байдаров, В.А. Кутырев, И.М. Подзигун, В.П. Терин, Т.Е. Савицкая, В.И. Толстых, Л.В. Скворцов, А.С. Панарин, Н.Н. Федотова2 и др.
Во-вторых, это работы, посвященные собственно проблемам объяснения современного поликультурного бытия и необходимости поиска новых моделей сосуществования различных этно-национальных групп: А.Д. Богатуров, А.В. Виноградов, Л.С. Гатагова, B.C. Малахов, М.М. Мчедлова, Г.С. Кнабе, В.А. Тишков, М.Л. Чешков3 и др.
Третьим информационным ресурсом стали работы отечественных и зарубежных авторов, посвященные отдельным аспектам разнородного этно-национального бытия и проблемам идентичности. Проблема своеобразия развития российских этносов и их взаимодействие на протяжении долгого времени занимала не только отечественных, но и зарубежных исследователей. Особенности России, ее место и роль в мировой цивилизации являются дискуссионными проблемами в современных научных междисциплинарных исследованиях. Отечественная социальная
Самохвалова В.И. Метафизика глобализации. От утопии к антиутопии // Материалы Клуба ученых «Глобальный мир». Вып. 11, 2002.; Семененко И.С. Глобализация и социокультурная динамика: личность, общество, культура // Политические исследования, 2003.; Чешков М.А. Глобализация: Контуры рамочной концепции // Материалы постоянно действующего междисциплинарного семинара Клуба ученых «Глобальный мир». Вып.6., 2001.;. Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. - М., 2002.; Уткин А.И. Новый мировой порядок - M., 2006.
2. Байдаров Э.У. Влияние глобализации на культуру и ценности человека // CREDO NEW, №4, 2005.; Кутырев В.А. Традиция и ничто // Философия и общество, № 6, 1998.; Кутырев В.А. Прогресс или возвращение к вечному? — М., 1998.; Подзигун И.М. Глобализация и проблема будущего индустриальной цивилизации. - М., 2000.; Терин В.П. Социокультурные аспекты глобализации // Глобальное сообщество. Картография постсовременного мира. — M., 2002.; Савицкая Т.Е. Постсовременный мир: изменение культурной парадигмы // Глобальное сообщество. Картография постсовременного мира — M., 2002.; Толстых В.И. Глобальные вызовы и поиски ответа: социокультурный аспект // Грани глобализации. — М., 2003.; Скворцов Л.В. Информационная культура и цельное знание. — М., 2001.; Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. — М., 2004.; Панарин А.С, Искушение глобализмом. - М., 2000.; Федотова Н.Н. Возможна ли мировая культура? // Философские науки, №4,2000. 3Богатуров А.Д., Косолапое Н.А., Хрусталев Л.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. - М., 2002.; Богатуров А.Д., Виноградов А.В. «Модель равноположенного развития: Варианты «Сберегающего» обновления». // Полис, №4, 1999.; Гатагова Л.С. Империя: идентификация проблемы. — Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. - М., 1996.; Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Под ред. B.C. Малахова, В.А. Тишкова - M., 2002.; Мчедлова М.М. IMPERIUM: пространство власти.// Поликультурное общество: стабильность и коммуникация. - М., 2002.; Кнабе Г.С. Империя изживает себя, когда провинции догоняют центр. // «Восток», №4, 1991.; Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. - М., 2003.; Чешков М.Л. Россия в мировом контексте. Глобальная общность человечеств. // Мир России. Социология, этнология, культурология, №1, 1997.
философия только подходит вплотную к новым методологическим средствам и выработке новых категорий. В этом смысле огромный интерес представляют работы: Р.Г. Абдулатипова, Б. Андерсона, Ю.В. Арутюняна, А.С. Ахиезера, Ю.В. Бромлея, Э. Геллнера, Л.Н. Гумилева, Л.М. Дробижевой, В.Л. Иноземцева, А.Г. Здравомыслова, В.В. Коротеевой, X. Курта, М.П. Мчедлова, И.Б. Орловой, А.С. Панарина, СЕ. Рыбакова, З.В. Сикевича, В.А. Тишкова, СВ. Чешко, и другие работы связанные с этнической историей России и осмыслением ее цивилизационной специфики: Д.С. Лихачев, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский, Н.Я. Данилевский, В.И. Пантин, В.Л. Цымбурский, В.К. Кантор, И.Н. Ионов, СВ. Лурье4 и др. Все эти авторы, так или иначе, признавали уникальность России, но признавали под этим различные проявления российской специфики: этнические, религиозные, культурные.
Исходя из анализа существующей литературы, можно сделать вывод о недостаточности комплексных исследований по заявленной проблематике.
Целью исследования является социально-философский анализ социокультурного многообразия в современном мире.
Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи: показать, что качественно новые тенденции современного мира
4Абдулатипов Р.Г. Природа и парадоксы национального «Я». - М., 1991.; Абдулатипов Р.Г. Человек. Нация. Общество. - М., 1991.; Anderson В. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. L., 1983.; Арутюнян Ю.В. и др. Этносоциология. - М., 1998.; Ахиезер А.С. Оппозиция типов сознания и феномен двоевластия. — Запад — Россия. Культурная традиция и модели поведения. - M., 1998.; Ахиезер А.С. Этнос и нация: динамика конфликта // Взаимодействие политических и национально-этнических конфликтов, 4.1, 1994.; Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. - М., 1983.; Геллнер Э. Нации и национализм. - М., 1991.; Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. - М., 1997.; Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России / Ин-т социологии РАН. - М., 2003.; Иноземцев В.Л., Глобализации: иллюзии и реальность. // Свободная мысль. - XXI, N1, 2000.; Релятивистская теория нации. А.Г. Здравомыслов. - M., 1998.; Здравомыслов А. Г. Социология конфликта. - М., 1996.; Коротеева В. «Существуют ли общепризнанные истины о национализме?». // Pro et Contra. Бизнес и внешняя политика, том 2, Лето 1997.; Хюбнер Курт. Нация: от забвения к возрождению / Перевод с нем. А.Ю. Антоновского. -М., 2001.; Мчедлов М.П. Вера. Этнос. Нация. Религиозный компонент этнического сознания. - М.,2007.; Орлова И.Б. Евразийская цивилизация. - М., 1998.; Орлова И.Б. Конструирование этнического образа России. - М., 2005.; Панарин С.А. Политология. - М., 2000.; Рыбаков СЕ. Нация и национализм. - М.,2001.; Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. - СПб., 1999.; Тишков В.А. После многонациональное // Знамя, №3, 2002.; Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. - М., 2003.; Чешко СВ. Кризис доктрины самоопределения // Этнографическое обозрение, № 2, 2001.; Бердяев Н.А. Смысл истории. — М., 1990.; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. -СПб. 1995.; Цымбурский В.Л. Омонимия как ключ к исследованию идеологии (Термины «Евразия» и «евразийский» в двух геополитических традициях). — Межвузовская научная конференция «Язык в контексте культуры» (тезисы). - М., 1993.; Лурье СВ. Историческая этнология. - M., 1997.
порождают необходимость новых моделей сосуществования социокультурных образований разного порядка, а так же разработку нового теоретико-познавательного аппарата для их экспликации;
проанализировать сущность глобализационных процессов и социокультурной дифференциации;
рассмотреть проблему цивилизационного многообразия и цивилизационной идентичности России в условиях глобализации, а также алгоритмы их взаимодействия;
проанализировать варианты, циркулирующие в современном обществоведческом дискурсе, политического оформления нового современного поликультурного бытия, представляющих собой различные возможности политической регуляции этно-национальных и мультикультурных отношений;
показать сущность различия между этносом и нацией как социальными феноменами в их динамике; определить условия и пути трансформации этноса в нацию;
рассмотреть взаимозависимость и взаимоопосредованность между этно-национальной реальностью и ее теоретическими интерпретациями; в качестве результатов подобной корреляции рассмотрены этно-националистическая идеология, этно-национальные конфликты, политические спекуляции на многозначности понятий «этнос» и «нация».
Объектом исследования диссертационной работы является социокультурное многообразие современного мира.
Предметом исследования являются новые формы социокультурной дифференциации в трех измерениях: цивилизационном, политическом и этно-национальном.
Гипотеза исследования.
В условиях современных глобализационных трансформаций происходит видоизменение традиционного облика социокультуного строения мира. Данный тренд фиксируется социально-философским
знанием, однако его концептуализация не имеет формы единой интерпретативной схемы. Глобализация и культура являются понятийными коррелятами, причем всегда по отношению к третьему: политической теории. Таким образом, эвристически и гносеологически оправданным представляется вычленение трех основных векторов модификации социокультурной дифференциации: цивилизационного, этно-национального, на уровне поиска политического баланса разнородного социокультурного бытия. Автор исходил из методологического признания необходимости существования различных «точек опор» в социкультурном здании современности. Именно разнообразие обеспечивает симбиоз общечеловеческого и индивидуального на каждом уровне социокультурного оформления истории, является непременным условием дальнейшего развития общества, поэтому различия должны сохраниться в такой степени, чтобы можно было говорить о единстве многообразия, а не об унификации мирового социокультурного целого.
Научная новизна исследования может быть изложена в следующих пунктах:
предложен новый подход к рассмотрению культурного многообразия на основе цивилизационной дифференциации, социокультурной и этно-национальной разнородности;
рассмотрены модели поликультурного устроения мира как возможностей упорядочения взаимозависимостей между этно-национальной гетерогенностью и универсальными тенденциями современности: империя, конгломератное миропонимание, мультикультурализм;
показана четкая корреляция между феноменами этничности и нации и средой политики, а также между теоретическими построениями и их политико-идеологическими импликациями.
Методологической базой исследования выступает комплекс методов, эвристически и гносеологически оправданных целями и задачами диссертационной работы: совокупность общелогических методов (анализа,
синтеза, индукции и дедукции, восхождения от абстрактного к конкретному); методы социально-гуманитарных дисциплин (соотношение исторического и логического, цивилизационныи метод, метод корреляции рефлексии и политики, структурно-функциональный, философско-антропологический подход к изучению проблем глобализации и социокультурных процессов, а также метод сравнительного анализа).
Методологическое понимание признания амбивалентности глобализации применялось для объяснения современной культурной дифференциации.
Принципы плюрализма и диалогичности были применены к проблеме цивилизационной идентичности в условиях глобализации.
Методологические модели империи, анклавно-конгломератного устроения и мультикультурализма были использованы при исследовании вариантов концептуализации возможностей сопряжения современного социкультурного многообразия и политического устроения.
При рассмотрении этно-национального измерения современности были применены эвристические возможности доминирующих в обществознании альтернативных подходов (эссенциализма и конструктивизма).
Теоретической базой исследования выступает совокупность концептуальных положений наиболее значимых отечественных и зарубежных авторов по проблемам современного социокультурного многообразия. В условиях смены теоретических подходов и парадигм к объяснению сущности и структуры социокультурного устроения социальной реальности необходимо учитывать как доказавшую свою эвристичность традиционные операциональные схемы, так и новые концептуально-понятийные комплесы и варианты интерпретации действительности. К последним следует отнести: амбивалентность глобализационных процессов, реструктуризацию социального пространства, возникновение новых форм сопряжения культурно-цивилизационных, этно-национальных и политических форм гетерогенности человеческого бытия.
Следует подчеркнуть, что автор опирался не только на солидаризирующиеся, но и на альтернативные концептуальные подходы, что определяется как гносеологическими требованиями, так и онтологическими изменениями.
Основные положения выносимые на защиту
Глобализация является качественно новой тенденцией современного мира, направленной на изменение всей парадигмы жизни - и человечества в целом, и каждого отдельного человека. В связи с многозначностью интерпретаций глобализации как социально-исторического процесса, существует расхождение в понимании сущности и тенденций последней, но вместе с тем в меньшей степени заметны различия в понимании последствий глобализации. Амбивалентный характер процесса глобализации понимается в одном случае как организация единства многообразия, обеспечиваемого взаимодействием разных культур и установка на их сохранение и обогащение, а в другом случае как унификация культурных моделей, что с неизбежностью означает и гомогенизацию культурного пространства человечества. Возникает необходимость социально-философского осмысления новой ситуации, связанной с пониманием реальности и неустранимости процесса глобализации.
Глобализация является сильнейшим испытанием для национальной и культурной идентичности, основным средством преодоления которого выступают диалог и преемственность культур. Сегодня мы находимся в состоянии кризиса идентичности, когда наблюдается несоответствие критериев самотождественности и самоидентификации новому порядку вещей, распад представлений о том, чем являются люди и страны. Проблема идентичности в процессе глобализации включает обозначение своего места в транснациональном экономическом пространстве, культурную идентичность, персональную идентичность, необходимую для подавления тревоги и неуверенности. Проблема цивилизационной идентичности России
вырастает в проблему альтернативных перспектив развития мировой истории.
3. Для интерпретации современных процессов, происходящих на стыке
этничности и политики, чья качественная новизна требует новых
интерпретативных теорий, предлагаются три концептуальные модели.
Одной из них является Империя, с помощью которой описываются
сущностные черты нового глобального мира: универсальность, стремление
к экспансии, внутренняя нестабильность, отсутствие центров власти,
атопичность многих прочих феноменов. Выделяя признаки империи, акцент
делается на пересечении сфер культуры и политики. Имперский подход
актуализировался как альтернатива национальной парадигме. Имперские
системы представляют собой форму разрешения конфликтных напряжений,
возникающих при столкновении (в конкретном геополитическом
пространстве) универсалистских ориентации с изначально дисгармоничным
разнообразием этнических культур. Социокультурная мозаичность,
образующаяся в силу сохранения включаемыми в его состав сообществами
своих этнокультурных особенностей становится важной проблемой. В том
случае, если эта проблема оказывается успешно разрешенной, возникает
империя.
4. Второй концептуальной моделью является конгломератное
миропонимание. Отображая многообразие живой реальности российской
действительности, мы видим несоответствие идеальным западным
унифицированным образцам. Поэтому необходимо обратиться к
отечественной теории формулирования гипотез, которые объясняли бы
фактическое развитие России в ее соразвитии с окружающим миром. Как
антипод поглощаемому развитию можно предложить равноположенное
развитие - конгломератную модель сосуществования.
5. Еще одним вариантом интерпретации современной социальной реальности является мультикультурализм. Так как современный мир приобретает свойства поликультурного пространства возрастает
напряженность в межнациональных и культурных отношениях. Политика мультикультурализма в подобном контексте представляется ответом на вопрос: каким образом могут сосуществовать миллионы коренных жителей и миллионы иностранных граждан либо в рамках единого политического и социального пространства, либо в границах одного государства. Эта модель имеет определенную перспективу для поиска общего знаменателя в культурно-разнородных сообществах.
Эволюция представлений о природе этносов и наций в философии и науке к настоящему времени сформировались в виде разных подходов в интерпретации этих терминов. Этнос и нация представляют собой различные социальные феномены. Различия же между этносом и нацией на уровне личности обусловлены разной природой этих феноменов -естественной у этноса и в определенном смысле искусственной у нации. При анализе этничности и нации, в подобном ракурсе, целесообразно оперировать терминами «сознательное - бессознательное», где этничность имеет бессознательно-сознательную природу, национальная идентичность рождается и локализуется в сознании.
С понятием нации неразрывно связан такой не менее сложный и многослойный феномен, как национализм. Независимо от того, мыслится ли нация в категории гражданского единства или в категории единства этнического, в политической и социальной практике имеет место такое явление, как национализм. Национальный дискурс является сегодня доминирующим практически во всем мире. Национализм зиждется на принципе самоопределения. Национализм - это не только система идей и политика, но и специфические политико-психологические состояния и чувства, которые окрашивают восприятия политических идей и действий. Суть национализма состоит в том, что это одновременно и политическое движение, стремящееся к завоеванию или удержанию политической власти, и политика, оправдывающая такие действия с помощью доктрины приоритета интересов и ценностей нации. В нашей стране сложилась
устойчивая традиция упрощенного и сугубо негативного употребления данного понятия. В мировой литературе «термин «национализм» применяется в нейтральном смысле, для обозначения совпадения политических и этнических единиц. Современные проблемы, связанные с нацией и национализмом, перестают быть собственно этническими, а все более и более становятся сферой политики, даже отражают нечто большее, нежели просто конфликт между этносом и государством. Направленное идеологическое воздействие становится чрезвычайно важным фактором, повышающим значение национальной идентификации.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в работе дано теоретическое обоснование социокультурного многообразия с точки зрения цивилизационного, социокультурного и этно-национального подходов к решению данного вопроса. Концептуальная проработка заявленных проблем позволяет сделать более конкретные выводы о направленности современных трансформационных процессов и об алгоритмах функционирования общества как такового. Разработка вариантов нахождения знаменателя для баланса разнородного социокультурного пространства позволяет преодолевать исчерпание конструктивного гносеологического и эвристического потенциала традиционных представлений, сложившихся в обществознании.
Практическая значимость. Результаты диссертационного исследования могут найти практическое применение в деятельности институтов государственного регулирования национальных отношений, при разработке вопросов национальной политики на государственном и региональном уровнях, в социальном управлении. Основные положения и выводы могут быть использованы в дальнейшем исследовании проблемы глобализации культуры в современном мире, а также в разработке теоретико-методологических основ социальной философии, философии политики, социальной антропологии, глобалистики.
Результаты данного исследования могут быть использованы в преподавании курсов по социальной философии, философии политики, культурологии.
Апробация диссертационного исследования;
Работа обсуждена на кафедре социальной философии Российского университета дружбы народов. Основные положения работы излагались автором на научных конференциях, в частности на конференциях «Восток-Запад: Диалог цивилизаций (РУДН, 1999, 2003 гг.). Основные идеи диссертации были представлены автором в трех статьях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Глобализационное переустроение мира: концептуальное поле проблемы
Одна из главных проблем современного мирового социума -глобализация, которая стала важным фактором развития конца XX в. -начала XXI в. Прямо или косвенно глобализация оказывает влияние на внутреннюю политику и экономику по существу всех стран, а также на их внешнеполитический курс.
Глобализации к началу XXI в. перестала быть только предметом теоретических споров и политических дискуссий. Глобализация стала социальной реальностью, с которой нужно считаться. Между тем облик этой реальности остается весьма расплывчатым. В ней можно увидеть:
интенсификацию трансграничных экономических, политических, социальных и культурных связей;
исторический период (или историческую эпоху), наступивший после завершения холодной войны;
трансформацию мировой экономики, буквально направляемую анархией финансовых рынков;
триумф американской системы ценностей, обеспеченный комбинацией неолиберальной экономической программы с программой политической демократизации;
ортодоксальную идеологию, настаивающую на вполне логичной и неизбежной кульминации мощных тенденций работающего рынка;
технологическую революцию с многочисленными социальными последствиями;
«неспособность национальных государств справиться с глобальными проблемами (демографическими, экологическими, прав человека и распространения ядерного оружия), требующими глобальных решений»5.
Что такое глобализация? Всегда ли люди, употребляющие сам термин, четко представляют, о чем следует говорить, и даже то, о чем они сами говорят? Как глобализация соотносится с фундаментальными процессами, происходившими в мире в последние столетия и со становлением/разрушением одно-, двух- или многополюсного мира?
Где заканчивается реальное содержание процесса - и где начинаются идеологический флер, инструментальные идеи, спекуляции, становящиеся политическим орудием?
Является ли глобализация объективным и, следовательно, неизбежным процессом? Охватывает ли она весь мир - или это процесс, затрагивающий страны и народы, принадлежащие к мировой «элите», «золотому миллиарду» и, следовательно, оставляющий за своими рамками, выталкивающий, отсекающий от «нового сверкающего мира» большинство человечества?
Должна ли Россия ставить своей целью адаптироваться к процессу глобализации, вписаться в него, приспособиться к новой глобализирующейся реальности?
Понимание сущности процесса глобализации, его причин, исторических рамок, характера и последствий стало предметом самых острых дискуссий. «Так, сущность глобализации определяют в широком диапазоне - от понимания ее как интенсификации мировых социальных отношений, сближающих самые отдаленные места и события (Антони Гидденс, 1990), или акцента на сжатие мира и возрастающее осознание мира, как целого (Р. Робертсон, 1992), до представления о ней как социальном процессе, который размывает географические ограничители социокультурных установок и по мере развития которого растет понимание того, что эти ограничители действительно ослабевают (Малком Уотерс, 1995)»6. Развернутое определение глобализации дает Арчер, которая видит в ней «многосторонний процесс, ведущий к нарастающей мировой взаимозависимости структуры, культуры и субъекта и сопровождающийся стиранием традиционных границ»7.
Такие трактовки глобализации выражают важнейшую сторону данного процесса, смысл которого, однако, как справедливо замечают некоторые исследователи, понятен лишь в более широком контексте. Причем контексты могут быть разными.
О глобализации как основной тенденции мирового развития стали говорить около 20 лет назад, хотя сами процессы глобализации начались несколько раньше. Окончание Второй Мировой Войны, начало «холодной войны» и как некий итог - формирование биполярной структуры мира и положили начало процессу, именуемому ныне глобализацией.
Сам термин «глобализация» входит в международный политический и научный лексикон в 60-ые годы. Начало же этого исторического процесса, который, безусловно, определил облик нашего мира на исходе тысячелетия, исследователи относят на несколько веков назад. Диапазон сроков начала глобализации, судя по литературе, весьма велик: он колеблется от 1500 до 1800 года. «Если же воспользоваться термином «протоглобализация», то можно, используя предложенную М.Чешковым периодизацию, выделить праисторию глобализации (протоглобализация — от неолитической революции до Осевого времени), предысторию глобализации (зарождение глобальной общности — от Осевого времени до эпохи Просвещения и первой промышленной революции) и собственную историю глобализации (формирование глобальной общности за последние 200 лет)» . Одно не вызывает сомнение ни у кого из исследователей: с конца 60-х гг. XX в. глобализация стала превалирующей тенденцией в мировом развитии. Правда, тщательный исторический анализ убеждает, что аналогичные процессы по многим параметрам шли и на рубеже XIX-XX столетий, поэтому следует, скорее, говорить о второй волне глобализации. Но эту концептуальную сумятицу с «маркировкой» глобализаций легко объяснить, если согласиться с квалификацией ее нынешней фазы, данной Р.Робертсоном еще в конце 80-х годов: с 1969 г. мир вступил в «фазу глобальной неопределенности».
В настоящее время разногласия в определении термина «глобализация» связаны, во-первых, с разногласиями с определением направляющей силы глобализации, и, во-вторых, с попыткой совместить в одном термине ряд понятий (например, интеграция, интернационализация).
Ряд энциклопедий (например «Глоссарий по информационному обществу») под глобализацией понимает «процесс распространения информационных технологий, продуктов и систем, несущий за собой экономическую и культурную интеграцию». Согласно Тезисам Совета по внешней и оборонной политике России, «под глобализацией понимаются многие процессы - и увеличение доли внешней торговли в мировом валовом продукте, и информационная революция, и качественное увеличение объемов, убыстрение скорости передвижения финансов и капиталов, и огромный рост перемещения самих людей, и обострение традиционных появление новых глобальных проблем».
Империя: императив интегральности
Имперская тема в целом, как и ее составные части — имперское управление, взаимоотношение имперского центра и регионов — переживает эпоху ренессанса в России и за рубежом. Имперский подход актуализировался как альтернатива национальной парадигме, когда идея национального государства подверглась серьезным испытаниям в современном мире.
«Новый мировой порядок, возникающий сегодня, несет в себе качественно новые черты. Это, прежде всего, кризис государств-наций и появление новых игроков на политической сцене: от транснациональных до региональных, - среди которых перераспределяется государственный суверенитет. Для интерпретации новых вариантов взаимодействия различных субъектов необходимы новые понятия. Одним из них является Империя, с помощью которого описываются сущностные черты нового глобального мира: универсальность, стремление к экспансии, внутренняя нестабильность, отсутствие центров власти, атопичность многих феноменов и проч».
Понятие империи, являясь достаточно употребляемым в современной российской общественно-политической и отчасти научной лексике, тем не менее, до настоящего времени остается нечетко концептуализированным не только в отечественной, но и мировой социальной науке. Возможно, это связано с отмеченным Б. Бади обстоятельством: «Империя никогда не была ни предметом теории, ни даже предметом мысли: она не имела ни своего Гегеля, ни своих легистов, ни своих профессоров права».48 Империя, в отличие от некоторых других разновидностей социально-политических систем (например, нации-государства), не получала в науке достаточного эксплицированного, формализованного теоретического описания.
Некоторые содержательные определения феномену империи в науке все же были даны. Они носили, как правило, синдромный характер, т.е. ограничивались выделением набора признаков, которым должна удовлетворять имперская социально-политическая система. Известно, однако (хотя бы на примере исследований тоталитарных режимов), что синдромные определения можно множить практически бесконечно: в окончательном перечне системообразующих признаков всегда присутствует неустранимый элемент субъективности, делающий его уязвимым для критики и открытым для пересмотра. Поэтому естественно возникает потребность в переходе от синдромных определений к генетическим, в которых раскрываются генезис определяемого феномена, причинно-следственные связи его возникновения и развития, а также поддерживающие его существование функциональные механизмы. Изучение империи как политического явления — ив мире, и в России — подошло к стадии, которая требует выдвижения именно таких определений.
Классическая для западной науки дефиниция империи, принадлежащая С.Н. Айзенштадту, представляет собой как раз синдромное определение. «Термин «империя», — пишет С. Айзенштадт, — обычно используется для обозначения политической системы, охватывающей большие, относительно сильно централизованные территории, в которых центр, воплощенный как в личности императора, так и центральных политических институтах, образовывал автономную единицу. Хотя империи обычно основывались на традиционной легитимации, они часто использовали некоторые более широкие, потенциально универсальные политические и культурные ориентации, выходившие за пределы того, что было свойственно любой из составляющих империю частей». В своем определении империи С. Айзенштадт предлагает типологию политических систем, три из которой квалифицируются ученым как империи. К империям, таким образом, относятся патримониальные империи (держава Карла Великого), империи кочевников и «централизованные исторические бюрократические империи», являющиеся непосредственным предметом исследований С. Айзенштадта.
Политическая сфера и иерархия в империях, с одной стороны, оказываются в гораздо большей степени автономны от социально-экономических, религиозных и других сфер и иерархий, чем в феодальных, патримониальных, племенных или полисных системах. Однако, с другой стороны, в империях гораздо глубже внутренняя дифференциация сферы политического. Автономность и дифференциация политики, однако, не достигают в империях степени развития, свойственной современным политическим системам.
По мнению С. Айзенштадта, основной причиной возникновения империй является выдвижение в период обострения социальных конфликтов и кризиса традиционных политических механизмов новаторской элиты, стремящейся к восстановлению социального порядка, но при этом не к его примитивной реставрации. Представители этой элиты «стремятся царствовать в более централизованной стране, где они могли бы монополизировать право на принятие политических решений и единолично определять политические цели, не считаясь с различными традиционными группами — аристократией, племенными вождями или патрициями», для чего власть находит союзников в лице «наиболее активных экономических, профессиональных и культурных групп, т. е., чаще всего, групп городских, которые в силу их происхождения, ориентации и социальных интересов находятся в оппозиции к традиционным аристократическим группам»50, а также отчасти и народных масс, заинтересованных в установлении приемлемого социального порядка. При помощи этих сил центральная власть выводит из-под контроля традиционных элитных групп и ставит под свой собственный наиболее важные для данного общества виды ресурсов и, маневрируя ими, поддерживает собственное господство.
Господству имперской элиты и, соответственно, самой империи угрожает, прежде всего, частичность, или неполнота, автономизации сферы политического, порождающая противоречия между внешне традиционным механизмом легитимации и изменяющейся в результате преобразовательной активности центральной власти социальной стратификацией. Идея «создания абсолютно новой системы легитимации, секулярной и рационально обоснованной, в которой различные социальные группы и универсальные политические принципы играли бы ведущую роль»51, по мнению С. Айзенштадта, как правило, либо не приходила на ум имперским властителям, либо казалась противоречащим их интересам. С. Айзенштадт обнаруживает и другие угрозы для стабильности имперских систем: возможность исчерпания имперской властью мобилизуемых ресурсов, слабость инфраструктуры, приводящая к перераспределению властного потенциала в пользу местных функционеров и элит и т. д.
Актуализация проблемы этно-национальной идентичности: видоизменение предметного поля понятия
В конце XX в. человечество столкнулось с проблемой актуализации различий - не только национальных, но и культурных, тендерных, расовых, религиозных. Наиболее острыми и болезненными в современном мире остаются национальные и этнические проблемы. Нынешнее социально-политическое пространство представляет собой «мир миров», где каждая составляющая имеет свою собственную культурную, этническую, религиозную, политическую специфику, поэтому анализ любой конкретной формы предполагает исследование.
Культурные формы жизнедеятельности с необходимостью предполагают принадлежность человека не только к какой-нибудь социально-культурной группе, но и к этической общности. Среди многочисленных социокультурных групп наиболее стабильными являются устойчивые во времени этносы. Благодаря этому этнос для человека является самой надежной группой, которая может обеспечить ему необходимую безопасность и поддержку в жизни.
Вследствие бурных и разносторонних культурных контактов появляется ощущение нестабильности окружающего мира. Когда окружающий мир перестает быть понятным, начинается поиск того, что помогло бы восстановить его целостность и упорядоченность, защитило бы от трудностей. В этих обстоятельствах все больше людей начинает искать поддержку в проверенных временем ценностях своего этноса, которые в данных обстоятельствах оказываются самыми надежными и понятными. Результатом становится усиление чувства внутригруппового единства и солидарности. Через осознание своей принадлежности к этносам люди стремятся найти выход из состояния социальной беспомощности, почувствовать себя частью общности, которая обеспечит им ценностную ориентацию в динамичном мире и защитит от больших невзгод.
Традиционно закономерностью развития любой культуры всегда была преемственность в передаче и сохранении ее ценностей, так как человечеству необходимо самовоспроизводиться и саморегулироваться. Это происходит внутри этносов путем связи между поколениями.
Для определения принадлежности к социокультурному образованию в современной науке вводится понятие «идентичности», которое одновременно выступает и этноконсолидирующим, и этнодифференцирующим признаком.
«Понятие «идетичности» фиксирует некую самобытность социокультурных общностей различного масштаба. С подобной точки зрения основными критериями идентичности выступают: 1) обособление одной однородной общности от другой, проведение определенной границы между ними, 2) чувство сопричастности, соотнесения с той или иной общностью, которая базируется на историческом прошлом, опирается на настоящее, стремиться к будущему».
Этнос характеризуется существованием жестких культурных и социальных механизмов интеграции, которые обуславливают стремление личности видеть оправдание своего существования, основную ценность в своем растворении в сообществе. Содержание этнической идентичности составляют разного рода этносоциальные представления, разделяемые в той или иной степени членами данной этнической группы. Эти представления формируются в процессе внутрикультурной социализации и во взаимодействии с другими народами. Значительная часть этих представлений является результатом осознания общей истории, культуры, традиций, места происхождения и государственности. В этосоциальных представлениях отражаются мнения, убеждения.
Верования, идеи, которые получают свое выражение в мифах, легендах, исторических повествованиях, обыденных формах мышления и поведения. Центральное место среди этносоциальных представлений занимают образы собственной и других этнических групп. Совокупность этих знаний связывает членов данной этнической группы и служит основой ее отличия от других этнических групп.
В основе идентичности как таковой лежит, все-таки, идентификация себя с той или иной группой, принадлежности к чему-то большему и отличному от самого человека. В этот смысле этническую идентичность можно рассматривать как тот смысловой коридор, как ту совокупность смыслов, представлений, ценностей, символов и т.д., которые и позволяют осуществить этническую идентификацию. Другими словами — этническая идентичность может рассматриваться как принадлежность личности в связи с ее идентификацией с этнической группой. В то же время, то, что позволяет группе поддерживать свою целостность и свое отличие от других вне зависимости от идентификации той или иной конкретной личности, так сказать, «самое само» этноса, может быть названо этничностью, которая, в зависимости от того или иного подхода к природе этничности может рассматриваться либо как примордиальная сущность этноса, либо как определенные рационально структурируемые структуры идентичности. Этническая самоидентификация личности может рассматриваться, таким образом, как процесс присвоения этничности и превращения ее в этническую идентичность, либо же, как процесс вхождения в структуры идентичности и приписывания себе в них определенного места, которое и может быть названо этнической идентичностью.
«Этническая идентичность - это не только принятие определенных групповых представлений, готовность к сходному образу мыслей и разделяемые этнические чувства. Она также означает построение системы отношений и действий в различных межэтнических контактах».80 С ее помощью человек определяет свое место в полиэтническом обществе и усваивает способы поведения внутри и вне своей группы. Для каждого человека этническая идентичность означает осознание им своей принадлежности к определенной этнической общности. С ее помощью человек солидаризируется с идеалами и стандартами своего этноса и разделяет другие народы на похожих и не похожих на свой этнос.
Каждый индивид принадлежит к определенному этносу. Осознание со стороны индивида своей принадлежности к данному этносу и означает этническую идентификацию. В свою очередь, этнос признает его в качестве своего. Это - внутренняя идентификация. Индивид, не принадлежащий к данному этносу, но как-то сталкивающийся с ним, обладает внешней идентификацией, т.е. этнос признает его в качестве чужого. Осознанное самоопределение самого себя возникает в представлениях (противопоставлениях) одного этноса по отношению к другому. Один этнос проецирует себя на другом этносе, формирует свой образ через другого, тем самым, обосновывая свое право на существование. Это не означает, однако, что этническая идентичность есть лишь субъективная категория, и ее не следует рассматривать со стороны объективного начала. В