Социальные практики конструирования телесности Литвинова Татьяна Ивановна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Социальный профиль телесности 20

1.1.Теоретико-методологические основания исследования 20

1.2. Философские дискурсы «общества контроля» 38

1.3. Телесность как социальный конструкт в проекции дисциплинарного общества 53

Глава 2. Социальные практики формирования телесности в рамках дисциплинарного общества 68

2.1.Физическая культура как реализация практик массового контроля за телесностью 68

2.2. Конструирование «коллективного тела» в практике физкультурного парада

2.3. Актуализация свободной телесности в условиях формирования дисциплинарного общества 94

2.4.Индивидуализация дисциплины тела в современных хореографических практиках 107

Заключение 126

Список литературы 131

• Философские дискурсы «общества контроля»
• Телесность как социальный конструкт в проекции дисциплинарного общества
• Конструирование «коллективного тела» в практике физкультурного парада
• Актуализация свободной телесности в условиях формирования дисциплинарного общества

Введение к работе

Актуальность исследования. Вся история человечества

свидетельствует об особом отношении различных культур к феномену тела.
В современном социальном знании тело человека является отражением
различных социальных практик. Телесность человека, будучи визуальным
воплощением социального бытия, является универсальной социальной
ценностью. Наиболее явственно это подтверждается в процессе

формирования общества индустриального типа, основанного на идеях свободы человека, автономии личности и т. д. Однако социальная жизнь в современную эпоху ярко демонстрирует разрыв между практиками индивидуальной свободы и регулярно воспроизводимыми практиками коллективных управляемых действий.

Утрата практик телесной индивидуальности, телесной свободы, ярко проявившаяся в социальных реалиях XX века, свидетельствует о возможных рисках формирования деиндивидуализированной телесности имплицитно конституирующей массовое деперсонализированное сознание.

Социальное бытие человека современности наиболее ярко выражает
диссонанс индивидуального и массового, личного и социального,
автономного и деперсонализированного сквозь призму телесного контроля.
Телесная индивидуальность, как феномен социальной жизни, находит свое
воплощение в современности в различных дискурсах и практиках. Вместе с
тем диалектика свободы и дисциплины тела во многом объяснима
парадигмальными установками самого общества modernity, в котором
одновременно сосуществуют и стремление к полной свободе человеческого
тела и требования жесткого контроля над человеком и его телом. Мишель
Фуко справедливо полагал, что телесность в дисциплинарном обществе
является объектом контроля, а основным методом контроля оказывается
упражнение, благодаря которому тело становится дисциплинированным и
управляемым, телесность в современном обществе стала более

индивидуализированной, но существуют коллективные образы, которыми люди стремятся соответствовать.

Социальные реалии XX века в их тоталитарной разновидности ярко продемонстрировали процесс девальвации человеческой индивидуальности через технологии телесного принуждения, дрессировку и атомизацию тела. Публичная демонстрация тела-механизма репрезентирует растворение человеческой индивидуальности в коллективе, показывает легкость перехода человека в состояние «винтика» безликой социальной массы.

Построение, формирование общества, как целостного феномена, невозможно без образов тела, инструкций различного рода по его оформлению, развитию и функционированию, формирования отношения к телесности, как к категории человеческого существования. В рамках теории социального конструктивизма телесность осмысляется как тело человека, подвергшееся влиянию множества различных социальных факторов.

Телесность, как категория человеческого существования, становится тем самым важнейшим фактором социального бытия. Практики конструирования телесности модерных обществ, отражая одновременно индивидуальную специфику существования человека и его социальный образ, предельно заостряют проблему индивидуальной и социальной составляющих природы человека.

В XXI веке культурные противоречия, научные и технологические
прорывы, цивилизационные риски требуют глубокой рефлексивной работы
по оценке существующих и непрестанно возникающих практик

конструирования телесности.

В условиях их умножения и усложнения значительно возрастает вероятность «мягкого», но непрестанного контроля и управления телесностью, что предопределяет возникновение новых рисков социального бытия личности.

Степень разработанности проблемы. Современное

социогуманитарное знание, включая дисциплинарное пространство

социальной философии, интерпретирует человеческое тело и телесность как феномены, во многом детерминируемые социальными нормами, установками и ожиданиями. Тело человека рассматривается как социальный конструкт определённого рода, располагаемый в различных идеологических и социальных координатах. Социальное бытие в целом, как и социальное существование личности невозможно без социально регламентированного представления о теле, артикулированных методов его «воспитания» и функционирования, без четко выраженного отношения к телесности, как к категории человеческого существования. В истории философии мы обнаруживаем широкий ряд значений понятия «тело», а проблематика телесности занимает достаточно широкую сферу человеческого бытия.

Платон, Аристотель, Сенека, Цицерон, Плутарх, Эпикур¹ рассматривали тело как физический, материальный субстрат, который подчинен духовному, идеальному, душевному. Значительный вклад в понимании проблемы взаимоотношения тела и души внесли Р. Декарт, Б. Спиноза, Дж. Локк, Т. Гоббс².

Особое значение в переосмыслении человеческого тела и телесности в религиозном контексте, возвышении телесности путём её одухотворения имеет отечественная философская традиция. Заданная В.С. Соловьевым

¹ Аристотель. Сочинения: в 4 т. М.: Мысль, 1976–1984; Платон. Диалоги: Платон. СПб.:
Азбука-классика, 2009. 654 с.; Сенека Нравственные письма к Луцилию. М.: Алетейя,
2000. 384 с.; Плутарх. Сочинения. М.: Художественная литература, 1982. 703 с;
Цицерон. Философские трактаты. М.: Наука, 1985. 382 с.; Эпикур. Главные мысли //
Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль,
1986.

² Декарт Р. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1994; Спиноза Б. Избранные произведения: в 2 т.
М.: Государственное издательство политической литературы, 1957; Локк Дж. Сочинения:
в 3 т. М.: Мысль, 1985; Локк Дж. Два трактата о правлении. М.: Социум, 2014. 494 с.;
Гоббс Т. Избранные произведения: в 2 т. М.: Мысль, 1964.

установка одухотворения телесности нашла яркое отражение в сочинениях практически всех русских философов Серебряного века³. Принципиально позитивное отношение к телу человека, осмысление его значения в преобразовании целостной человеческой природы стало одной из характерных черт последователей Соловьёва – представителей философии вссединства – С.Н. Булгакова, Е.Н. Трубецкого, Н.О. Лосского, П.А. Флоренского⁴. Возвышение телесности, понимаемое прежде всего как углубление связи человека с Богом, привело ряд философов русского Ренессанса к расширению проблематики путем артикуляции оригинальных идей андрогинизма и любви (Н.А. Бердяев), аскетизма (С.Л. Франк), «метафизики пола» (В.В. Розанов)⁵.

Углублённый анализ проблемы человеческой телесности осуществлён философами феноменологического направления – Э. Гуссерлем, М. Мерло-Понти⁶. В работах этих мыслителей человек как субъект обладает первостепенной важностью, что обусловливает описание и осмысление такого важного элемента субъективности, как тело. В этом ключе рассматривали телесность такие отечественные ученые, как В.Л. Круткин, А.Ш. Тхостов, Б.В. Марков, В.А. Подорога, П.Д. Тищенко, Б.Г. Акчурин⁷. И.М. Быховская, И.С. Кон, В.Н. Никитин, Л.В. Жаров, И.Е. Сироткина рассматривают телесность в социокультурном аспекте⁸.

³ Соловьев В.С. Смысл любви // Соловьев В.С. Собрание сочинений: в 2 т. М., 1990. Т.2.

⁴ Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.: Республика, 1994. 415 с.;
Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // Избранное / сост., послесл. и коммент. В.В. Сапова. М.:
Канон, 1997. С. 9–296; Лосский Н.О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М.:
Прогресс, VIA, 1992. 208 с.; Флоренский П.А. Христианство и культура. М.: Издательство
Фолио, 2001. 672 с.

⁵ Бердяев Н.А. Смысл творчества // Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества.
М.: Правда, 1989. 608 с.; Франк С.Л. С нами Бог // Франк С.Л. Духовные основы
общества. М.: Республика, 1992. 511 с.; Розанов В.В. Люди лунного света: Метафизика
христианства. М.: Дружба народов, 1990. 304 с.

⁶ Гуссерль Э. Логические исследования / пер. с нем. В.И. Молчанова. М.: Академический
проект, 2011. Т.II. Ч.1: Исследования по феноменологии и теории познания. 565 с.; Мерло-
Понти М. Феноменология восприятия. М: «Ювента», «Наука», 1999. 602 с.

⁷ Круткин В.Л. Телесность человека в онтологическом измерении // Общественные
науки и современность. 1997. №4. С. 143–151; Тхостов А.Ш. Психология телесности. М.:
Смысл, 2002. 287 с.; Марков Б.В. Философская антропология: очерки истории и теории.
СПб.: Издательство «Лань», 1997. 384 с.; Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в
философскую антропологию. М.: Ad Marginem, 1995. 340 с.; Тищенко П.Д. Жизнь и
власть: Био-власть в современных структурах врачевания // Биоэтика и гуманитарная
экспертиза. Вып.4 / Рос. акад. наук, Ин-т философии. М.: ИФРАН, 2010. 255 с.; Акчурин
Б.Г. Человеческая телесность и социальные аспекты ее идентификации: Дис. ... д-ра
филос. наук: 09.00.11: Уфа, 2004 315 c.

⁸ Быховская И.М. «Homo somatikos»: аксиология человеческого тела. М.: Эдиториал
УРСС, 2000. 208 с.; Кон И.С. Междисциплинарные исследования. Социология.
Психология. Сексология. Антропология / И.С. Кон. Ростов-н/Д: Феникс, 2006. 605 с.;
Никитин В.Н. Онтология телесности: смыслы, парадоксы, абсурд. М.: Когито-Центр,
2006. 320 с.; Жаров Л.В. Человеческая телесность: философский анализ. Ростов-на-Дону:
Издательство РГУ, 1988. 128 с.; Сироткина И.Е. Свободное движение и пластический

Ж.-О. Ламетри конципировал идею «человека-машины», редуцировав

тело человека к модели самозаводящегося, по сути, часового, механизма⁹.

Идеи представителей экзистенциализма – Ж.-П. Сартра, К. Ясперса,

А. Камю, Г. Марселя¹⁰ – оказали сильное воздействие на понимание природы

телесности человека в XX веке. Философы данного направления

рассматривали влияние телесных экспрессии и переживаний на внешний и

внутренний языки тела. А. Лоуэн, разрабатывая «биоэнергетический» метод

психотерапии, артикулировал обратную связь психических эксцессов на

состояние тела человека¹¹. М. Мосс, анализируя телесные и физиологические

проявления в различных обществах, выделил специфические «техники тела»¹².

Сопоставляя человека и уровни живого, природного, большое значение телу и человеческой телесности уделяли мыслители философско-антропологического направления – М. Шелер, Х. Плесснер, А. Гелен, П.С. Гуревич¹³, придерживающиеся принципа дуализма божественного и естественного в человеке, и полагающие, что на формирование образа тела, телесность влияют социальные нормы и ценности, культурные традиции.

Тенденция к символизации феномена телесности наиболее

последовательно прослеживается в работах философов постмодернизма Ж. Деррида, Ж. Делёза, Ф. Гваттари, М. Фуко, Ж. Бодрийяра¹⁴. Данные исследователи понимали телесность как возможность актуализации индивидуальности посредством реализации желаний и аффектов, а также как

танец в России. М.: Новое литературное обозрение, 2011. 320 с.; Сироткина И.Е. Шестое чувство авангарда: танец, движение, кинестезия в жизни поэтов и художников. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2014. 208 с.

⁹ Ламетри Ж.-О. Сочинения. М.: Мысль, 1983. 510 с.

¹⁰ Ясперс К. Философия. М.: Канон+РООИ «Реабилитация», 2012. Книга 1. Философское
ориентирование в мире; Сартр Ж.-П. Трансценденция Эго. М.: Модерн, 2011. 160 с.;
Камю А. Избранное. М.: Прогресс, 1969. 383 с.; Камю А. Бунтующий человек. М.:
Издательство политической литературы, 1990. 415 с.; Марсель Г. Метафизический
дневник. СПб.: Наука. Ленинградское отделение, 2005. 587 с.

¹¹ Лоуэн А. Предательство тела. М.: Деловая книга, 1999. 326 с

¹² Мосс М. Общества, обмен, личность. Труды по социальной антропологии. М.: КДУ,
2011. 416 с

¹³ Шелер М. Положение человека в космосе // Избранные произведения. М.: Издательство
«Гнозис», 1994. 490.; Гелен А. О систематике антропологии // Проблема человека в
западной философии: переводы / сост. и послесл. П.С. Гуревича; общ. ред. Ю.Н. Попова.
М.: Прогресс, 1988. С. 152–201; Плесснер X. Ступени органического и человек //
Проблема человека в западной философии: переводы / сост. и послесл. П.С. Гуревича;
общ. ред. Ю.Н. Попова. М.: Прогресс, 1988. С. 96–151; Гуревич П.С. Человек как
микрокосм // Общественные науки и современность. 1993. №6. С 179–188.

¹⁴ Деррида Ж. Голос и феномен. М.: Алетейя, 1999. 208 с.; Делёз Ж. Post scriptum к
обществам контроля // Делёз Ж. Переговоры. 1972–1990. СПБ.: «Наука», 2004. С. 226–233;
Гватарри Ф., Делёз Ж. Что такое философия? М.: Академический проект, 2009. 261 с.;
Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: «Ad Marginem», 1999.
480 с.;.Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: «Добросвет», 2000. 387 с.;
Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006. 272 с; Бодрийяр Ж.
Симулякры и симуляции. М.: Постум, 2017. 320 с.

отражение властных, символических и производственных социокультурных практик. Тело в этом случае наделяется различными дискурсивными значениями, становится «конструктом» мысли. Изучению феномена тела в исторической перспективе посвятили свою работу Ж. Ле Гофф и Н. Трюон¹⁵.

К вопросу телесности обращается М. Фуко во многих своих работах. Для него тело – это способ показать историю наук, социальных институтов, или искусства, но в круг его интересов не входит само тело – оно всего лишь материал для составления карты. К окончательному выводу о важности тела в процессе возникновения и восприятия смысла приходит Ж.-Л. Нанси в работе «Corpus», где телесность описывается уже не как физиологическая составляющая личности, но как единственно возможная форма выражения и обнаружения человека и его социальности¹⁶.

Феномены тела и телесности представляют большой интерес для современных зарубежных философов и ученых. Данной проблематике посвящены различные коллективные монографии, материалы конференций и сборники научных статей. Наиболее значимы сред них – «Философия тела. Отказ от картезианского дуализма» (1970), «Тело как средство экспрессии» (1975), «Ридер Тела. Социальные аспекты человеческого тела» (1978), Тернер Б. «Тело и общество» (1986), Физерстоун М., Хепворт М., Тернер Б. «Тело: социальный прогресс и теория культуры» (1991), «Тело» (1993)¹⁷. Социальные репрезентации тела в философском и социальном дискурсах изучали такие мыслители, как Т. Полемус, Ж. Шеффер, Д. Лонг, Д. Уэлкер, С. Вильямсон, Ж.М. Бертело, П. Е. С. Фройнд, Б. Тернер¹⁸.

Вопросами социальных практик и тела, как социального конструкта, занимались виднейшие социологи XX – начала XXI вв.: М. Вебер, Т. Парсонс, П. Бергер, Т. Лукман, Э. Гидденс, П. Бурдье, Дж. Урри¹⁹.

¹⁵ Ле Гофф Ж., Трюон Н. История тела в средние века. М.: «ТЕКСТ» 2008. 189 с.

¹⁶ Нанси Ж.-Л. «Corpus». М.: «Ad Marginem», 1999. 255 с.

¹⁷ The Philosophy of the Body. Rejection of Cartesian Dualism. Chicago, 1970; The Body as a
Medium of Expression. London, 1975; Polhemus Т. (ed.) The Body Reader. Social Aspects of
the Human Body. N.Y., 1978; Terner B.S. The Body and Society. Oxf, 1986; Featherstone М.,
Hepworth М., Turner B. The Body: Social Progress and Cultural Theory. L., 1991;The Body.
London, etc.: Sage Publications Ltd., 1993.

¹⁸ Polhemus Т. Social Bodies // The Body as a Medium of Expression. London, 1975; Shaffer J.
Persons and Their Bodies // Philosophical Review, 1966. № 1; Long D.C. The Philosophical
Concept of a Human Body // The Philosophy of the Body. Chicago, 1970; Welker D. On the
Necessity of Bodies // Erkenntnis - Dordrecht. 1988. № 3; Williamson C. Attitudes towards the
Body: Philosophy and Common Sense // Philosophical quarterly. 1990. №161; Berthelot J.M.
Sociological Discourse and the Body // Theory, Culture and Society, Cleveland, 1989. № 3;
Freund P.E.S. Bringing Society into the Body: Understanding Socialized Human Nature //
Theory and Society. Amsterdam etc. 1988–1989. № 6; Turner B.S.. Recent Developments in the
Theory of the Body // M. Featherstone et al. (eds.). The Body. London, etc.: Sage Publications
Ltd., 1993, p. 1–35.

¹⁹ Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 808 с.; Парсонс Т. О структуре
социального действия. М.: Академический Проект, 2000. 808 с.; Бергер П., Лукман Т.
Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум,
1995. 323 с.; Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии // THESIS. Теория и

Из отечественных ученых, рассматривавших телесность в этом ключе, можно отметить В.В. Волкова, О.В. Хархордина, Т.И. Заславскую²⁰.

Комплексные исследования человеческой телесности с акцентированием внимания на различных аспектах данного феномена представлены в работах современных российских ученых – М.В. Колесника, Ю.В. Оленкина, А.С. Тихонова, М.И Цоя, И.В Кузина²¹.

Телесность и тело в призме становления и развития физической культуры и спорта затрагивались в работах таких исследователей, как М. O'Махоуни, Л. Куна, И.М. Быховской, Н.Н. Визитея²².

Цивилизация связана, прежде всего, с формированием особых дисциплинированных тел, на дрессуру которых любое общество затрачивало значительные усилия. Каждая культура формировала собственное отношение к тем или иным телесным практикам и к телу в целом.

В дописьменный период тело воспринимается как нечто целое, причём не имеющее чётких границ. Тело выступает как объект ритуальной деятельности, а в изменении тела заключаются многие ритуальные практики, такие как шрамирование, татуирование и другие.

Античность была эпохой, оставившей в европейской культуре первую теоретически проработанную концепцию телесности. Античные мыслители размышляли о здоровом образе жизни, о соотношении телесного и психического здоровья, обстоятельно анализировали понятия души и тела. В эпоху Средневековья акценты поменялись – выработались сложные телесные

история экономических и социальных институтов и систем: альманах. М.: Зима. 1993. Т. 1. Вып. 1. С. 57–82; Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2015. 528 с.; Бурдье П. Начала. М.: Socio-Logos, 1994. 288 с.; Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001. 562 с.; Урри Дж. Социология за пределами обществ: виды мобильности для XXI столетия. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. 336 с.

²⁰ Волков В.В., Хархордин О.В. Теория практик. СПб.: Издательство Европейского
университета в Санкт-Петербурге, 2008. 298 с.; Заславская Т.И. Современное российское
общество: Социальный механизм трансформации: учеб. пособие. М.: Дело, 2004. 400 с.

²¹ Колесник М.В. Телесность массовой культуры: дис. … канд. филос. наук: 09.00.13.
Омск, 2007. 163 с.; Оленкин Ю.В. Диалектика духовного и телесного в физической
культуре: дис. … канд. филос. наук: 09.00.11. Чебоксары, 2008. 157 с.; Тихонов А.С.
Проблема причинности во взаимоотношениях души и тела: дис. ... д-ра филос. наук:
09.00.01. Чебоксары, 2009. 249 с.; Цой М.И. Эволюция концептов телесности человека
(философско-антропологический аспект): дис. … канд. филос. наук: 09.00.13. Тула, 2009.
154 с.; Кузин И.В. Телесность как социкультурный концепт: дис. ... д-ра филос. наук:
24.00.01. Санкт-Петербург, 2016. 424 с.

²² O'Махоуни М. Спорт в СССР: физическая культура – визуальная культура / пер. с англ.
Е. Ляминой, А. Фишман. М.: Новое литературное обозрение, 2010; Кун Л. Всеобщая
история физической культуры и спорта. М.: Радуга, 1982. 400 с.; Быховская И.М.
Физическая культура как практическая аксиология человеческого тела: методологические
основания анализа проблемы // Физическая культура: воспитание, образование,
тренировка. 1996. Вып. 2. С. 19–27; Визитей Н.Н. Физическая культура личности
(проблема человеческой телесности: методологические, социально-философские,
педагогические аспекты). Кишинёв: Штиница, 1989. 110 с.

практики сдерживания аффектов и влечений. Надзор за страстями души становился серьезной общественной проблемой и ее решение взяла на себя религия, использовавшая для этого процедуры покаяния, действующие на основе тщательных классификаций грехов.

В эпоху Возрождения наблюдается возврат к идеалам Античности. Мы вновь видим идеальные тела богов, богинь и героев, воплощающих различные телесные достоинства. В искусстве снова начинают цениться мужчина и женщина в полном расцвете сил.

Новое время и Просвещение исходят из трактовки телесности в
контексте проблемы разума человека²³. Происходит оттачивание,

рафинирование уже известных телесных практик в дисциплинарных пространствах общества – больницах, казармах, школах, армии. Подробный и многосторонний анализ данных тем осуществляет Мишель Фуко в трудах «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы», «Рождение клиники», «Забота о себе. История сексуальности», «Использование удовольствий. История сексуальности», «Рождение биополитики»²⁴.

С конца XIX века телесность начинает трактоваться как один из
фундаментальных феноменов человеческого бытия. Изучению телесности в
разных аспектах уделяют внимание мыслители, ставшие наиболее
значимыми для философии XX века – Ф. Ницше²⁵, З. Фрейд²⁶, К.Г. Юнг²⁷ в
ключе панфизиологизма. В конце XX века наиболее рельефный анализ
телесности предприняли М. Фуко, рассматривая дисциплинарные

пространства для тела²⁸, и Ж. Бодрийяр, изучая мышление соблазна²⁹.

Одна из ключевых особенностей этого этапа – появление массовой культуры и в связи с этим – формирование новых культурных ценностей в отношении телесности, внедряемых в массовое сознание, принятие этих ценностей массами. В условиях преобладания визуальной культуры с ее

²³ Рассадин С.В. «Зло рациональности»: влияние концепта «ratio» на формирование
социального дискурса // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского.
Серия: Социальные науки. 2012. № 3 (27). С. 138–143.

²⁴ Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с фр. В. Наумова, под ред.
И. Борисовой. M.: Ad Marginem, 1999. 480 с.; Фуко М. Рождение клиники. М.: Смысл,
1998. 310 с.; Фуко М. Забота о себе. История сексуальности. Киев: Дух и Литера, 1998.
Т. 3. 288 с.; Фуко М. Использование удовольствий. История сексуальности. Т. 2. / пер. с
фр. В. Каплуна. СПб.: Академический проект, 2004. 432 с.; Фуко М. Рождение
биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978–1979 уч. году / пер. с
фр. А. В. Дьяков. СПб.: Наука, 2010. 448 с.

²⁵ Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого // Полное собрание
сочинений: в 13 т. / пер. с нем. В. М. Бакусева, Ю. М. Антоновского, Я. Э. Голосовкера и
др.; ред. совет: А.А. Гусейнов и др.; Ин-т философии РАН. М.: Культурная революция,
2005–2014. Т. 4. 2077. 432 с.

²⁶ Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. М.: Наука, 1989. 456 с.

²⁷ Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Издательство «Ренессанс», 1991. 304 с.

²⁸ Фуко М. Безопасность, территория, население. Курс лекций, прочитанных в Колледже
де Франс в 1977–1978 уч. году / пер. с фр. Ю.Ю. Быстрова, Н.В. Суслова, А.В. Шестакова.
СПб.: Наука, 2011. 544 с.

²⁹ Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. 319 с.

ориентацией на зрелищное шоу, эмоциональность и эффективность, тело
обретает небывалую ранее самоценность. Наиболее четко это

прослеживается в кинематографе, фотографии, хореографии. И в тоже время в условиях возникновения тоталитарных режимов в Европе XX века тело человека начинают рассматривать как государственную принадлежность, как ценный ресурс и задействуют новые практики дисциплинирования тела. Особенно ярко это выражено в сфере спорта и массовых зрелищ политического характера (демонстраций, смотров, парадов). Телесность таким образом стала выступать «социальной структурой» тела, которое является выражением действующих социальных условий, восприятия человеком своего физического «Я».

В центре внимания нашего исследования – теоретические констелляции и эмпирические репрезентации телесности, как социального феномена. Анализ множественных и разнообразных практик формирования телесности в модерных обществах, а также учет концептуальной амбивалентности феномена современной телесности в условиях наличных социальных реалий предопределил выбор темы исследования, объектом которого являются социальные практики телесности, а предметом – социальные практики конструирования телесности в современном мире.

Цель и задачи исследования. Цель исследования – социально-философский анализ практик формирования телесности в контексте современного социального бытия, а также осмысление реальных практик конструирования тела в условиях дисциплинарного общества. Для достижения данной цели поставлены следующие взаимосвязанные задачи:

1. проанализировать философские дискурсы дисциплинарного общества;
определить философские основания обществ контроля;

2. на основе междисциплинарного анализа выявить социальные
детерминанты формирования телесности;

3. эксплицировать способы массового контроля над телесностью
через развитие практик физической культуры;

4. раскрыть специфику формирования коллективного тела в практике
физкультурного парада;

1. осмыслить условия появления и детерминанты существования практики свободной телесности;

2. проанализировать возможности и пределы реализации свободы тела в практиках современной хореографии.

Методологическая и теоретические основа исследования

определяется задачами анализа проблемы и структурой диссертационной
работы. В работе нашли применение социально-философские и общенаучные
принципы познания. В качестве основных применялись следующие подходы
и методы: проблемный подход, позволяющий определить тело и телесность
как концентрированное выражение социальных противоречий в модерных
обществах; социально-конструктивистский подход, задающий

концептуальную основу понимания механизмов формирования социальных

практик; диалектический метод, способствовавший раскрытию взаимосвязей
телесных практик и модернизационных социальных процессов;

сравнительный метод, дающий возможность выявления черт сходства и различий в различных исторических обществах; метод дискурсивного анализа, обеспечивающий качественную интерпретацию текстов и высказываний людей, определяющих своё понимание практик телесности в конкретных социально-исторических условиях. В ходе анализа феномена телесности в структуре социальных связей и отношений активно использовался структурный подход. В процессе анализа феномена физической культуры в исследовании использовался культурологический подход, позволяющий сопоставить феномен культуры и инициируемые им ценности и нормы определённой социальной практики. В работе большое внимание уделялось телу как социальному конструкту, механизмам формирования социальных практик, дисциплинарным пространствам и социальным институтам физической культуры и хореографического искусства.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Выявлена взаимосвязь диалектического характера между внутренним
и внешним проявлениями контроля и дисциплины и формированием обществ
дисциплинарного типа.

2. Осуществлена социально-философская проекция телесности сквозь
призму телесных практик.

3. Определено преобладание практик массового контроля над
коллективной телесностью через формирование и распространение практик
физической культуры.

4. Выявлена способность формирования деиндивидуализированной
телесности в практике физкультурного парада, репрезентирующего
визуальное воплощение моделей единого коллективного тела «атлета».

5. Дана оценка практики свободной телесности в условиях
формирования дисциплинарного общества в России начала XX века.

6. Раскрыта диалектическая связь индивидуальной свободы и телесной
дисциплины в хореографических практиках через проявление внутреннего и
внешнего контроля над телом танцора. Показана их ключевая роль в
определении дисциплинарных границ социума.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Под дискурсом дисциплинарного общества понимаются такие способы рассуждения о социуме, которые выявляют условия, причины возникновения и механизмы интеграции практик индивидуального и коллективного контроля дисциплинарных действий во все социальные институты. Дисциплинарные практики и практики контроля осмысляются как социально-регламентируемые, властные акты, направленные на индивидуальный, коллективный и массовый социальные объекты с целью

формирования соответствующих социальных субъектов (индивидуум, коллектив, класс). Дисциплинарному обществу, как одному из вариантов модерных обществ, присущи прежде всего регулирующая и управляющая функции в коллективных и институциональных отношениях.

Рефлексия над философскими дискурсами дисциплинарного общества показывает, что социальный контроль и дисциплина понимаются как многомерные понятия или концепты: в дискурсе общества контроля проблематизируется внутренний и внешний контроль посредством того, что практики социальной интеграции или исключения становятся внутренней сущностью индивида, а в дискурсе дисциплинарного общества – контроль социальных институтов по отношению к субъекту осуществляется в первую очередь как внешний – дисциплинируются внешние проявления поведения.

Философские дискурсы дисциплинарной модели общества направлены на трансформацию идей свободы, независимости, коллектива, массы, приватности. Философский характер рассуждений о дисциплинарном обществе указывает на возможность его концептуального познания.

2. Новейшее понимание телесности – это подлинная целостность
границ ментального и телесного, подразумевает их исходное внутреннее
единство. Телесное – это одна из граней глубинной феноменологической
реальности, являющая собой комплементарное соединение биологических,
психологических и социальных аспектов телесного пребывания субъекта в
физическом мире. Выражая диалектику внутреннего и внешнего,
телесность во многом определяет индивидуальное и социальное бытие,
персональную атрибуцию тела и социальные регламентации телесности.
Определение границ и проекций телесности означает выявление
взаимодействия субъекта с реальным миром, утверждение культурных форм,
а также произвольность функционирования человеческих тел. Феномен
телесности, ее социальная регламентация не только являются фактами
социальной истории, но и проекцией будущего. Характерной чертой
телесности является ее социальная детерминированность. Будучи

неоднозначным, феномен телесности остается открытым для возможных
толкований, не имеющим четкой дефиниции понятием, поскольку
соотносится с понятиями тело, организм, образ тела, социальное
представление о теле. В телесности явственно присутствует двойственное
понимание человеческой природы, диссоциированное сознание

современного человека, уверенно следуя европейской философской
традиции, осуществляет дихотомию телесного и ментального.

Констатируется утрата целостной телесно-ментальной природы человека.
Социальная природа телесности проявляется в различных аспектах
персональной и коллективной деятельности. Социально-философское
осмысление феномена телесности в силу сложности изучения данного
объекта обращается к историко-философскому, лингвистическому,

психологическому и др. опыту суждений о телесности.

Междисциплинарный анализ телесности эксплицирует различные

социальные установки, нормы и практики формирования тела современного человека.

3. Социальный контроль – это важнейшая характеристика социальной
жизни индустриального и постиндустриального общества. Появление
практик массового контроля отражает специфику социальной организации
модерных обществ конструируемых по модели национального государства.
Деятельность социального субъекта определенно регламентируется
различными социальными институтами от момента рождения до момента
смерти. В то же время его функционирование определяется ключевыми для
современности установками на рефлексивность, ответственность и
индивидуальную свободу. Наличие свободы выбора и практики социального
контроля над индивидуумом порождают сложное социальное пространство,
индивидуальные и коллективные неопределенности, возможности и
ограничения. Властные механизмы национального государства вынужденно
стратифицируют социум в различные управляемые социальные группы и
коллективы. Формирование коллективного социального субъекта
имплицирует различные практики контроля над телами членов коллектива.
Редукция индивидуума, свободы его тела к состоянию элемента
коллективного тела вызывает деиндивидуализацию личности, потерю
возможностей проявления свободы. Наиболее рельефным проявлением
практик массового контроля оказывается феномен физической культуры в
обществе ХХ века. Постулируемая властными институтами забота о телах
граждан фундирует появление и закрепление механизма тотального контроля
над телесностью.

4. Разнообразные практики физической культуры, направляя человека
на путь индивидуальной заботы о собственном теле и формируя
индивидуальную траекторию личностного бытия, вместе с тем в
действительности порождают формы коллективной телесной
идентичности. Замещение индивидуализированных агональных установок
спорта на массовые формы физических упражнений редуцирует культуру
атлетической подготовки к технологии формирования
деперсонализированной квазиспортивной телесности. Наиболее ярким
образом данные технологии использовались в многочисленных вариантах
физкультурных парадов, ставших неотъемлемым атрибутом тоталитарных
обществ ХХ века. Единообразные, отрепетированные упражнения
участников физкультурного парада репрезентировали гомогенность
социального организма, воочию воплощая его в образе единого
коллективного тела. Телесная деперсонализация человека в социальном
бытии дисциплинарного общества влечет за собой личностную
деиндивидуализацию, порождая кризис экзистенциальных оснований для
полноценного существования человека.

5. Имманентное стремление модерных обществ к проявлениям
индивидуальной свободы перманентно продуцирует появление различных
практик эмансипации. Расширяя границы личностного бытия, они в то же
время проблематизируют целостность социального бытия, приводя к

разрушению устойчивые социальные структуры, фиксирующие

коллективную идентичность. Появление практик свободной телесности в условиях отказа от патриархальной крестьянской и нарождающейся буржуазной культур России начала ХХ века демонстрирует попытку формирования новой модели социального устройства, основанного на примате свободы личной экзистенции.

Контроверзой данному тренду выступает постоянно усиливающаяся в европейском обществе Нового времени тенденция к ужесточению механизмов социального контроля и упрочению внутренних и внешних границ социального пространства. Социальные трансформации в обществе перехода (революционном обществе) порождают конфликт данных тенденций. Диалектическое расхождение практик эмансипации тела и личности с дисциплинарными практиками, направленными на формирование коллективной и массовой идентичности, закономерно приводит в условиях отсутствия в России традиций индивидуальной свободы к элиминации попыток воплощения индивидуальной телесной свободы.

6. Рефлексия хореографических практик современности выявляет
сложную диалектическую взаимосвязь индивидуальной свободы танцора и
внешней дисциплины хореографа. Сложное сочетание механизмов
внутреннего и внешнего контроля над телом танцора создает
возможности формирования разнонаправленных моделей телесной

автономии. Установка на превалирование форм внешнего контроля без развития устойчивой индивидуальности и самоидентичности детерминирует утрату личностных границ вслед за телесной свободой. В то же время артикуляция творческой свободы танцора с развитием его саморефлексии и включением внутреннего контроля фундирует возможности расширения модусов индивидуальной телесной свободы и перспектив личностного бытия.

Достоверность исследования обеспечена соответствием избранной
методологии общему замыслу работы, логикой исследования,

доказательным способом удостоверения результатов, их эмпирическим оправданием.

Теоретическая и практическая значимость диссертации.

Полученные результаты диссертационного исследования могут быть
использованы для разработки и обоснования философской и научной
концепций тела и телесности; дают возможность определить место и роль
телесности и дисциплинарных практик в социальных отношениях и среди
других феноменов социального бытия. Практическая значимость

исследования состоит в том, что его выводы могут помочь при формулировании ценностно-смысловых установок по управлению и контролю над телесностью человека и социальных групп, защите и сохранению личностного достоинства индивида, осуществляемого на уровне управления и репрезентации собственной телесной организации, упрочению персональной автономии тела и, тем самым, личностной экзистенции в условиях непрестанного умножения социальных практик коллективного и

массового дисциплинирования тел. Данные представленного исследования могут быть использованы при подготовке лекционных курсов по проблемам социальной философии, в курсах «Психология творчества», «Социология» «Культурология».

Апробация результатов исследования. Основные диссертационные идеи и выводы докладывались и обсуждались на X межвузовской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Метаморфозы боли: постижение, преодоление и социальные эффекты» (Тверь, 11–12 апреля 2012 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Саморазвивающаяся среда технического вуза: научные исследования и экспериментальные разработки» (Тверь,15 апреля 2016), на II международной конференции «Качество жизни: современные риски и технологии безопасности» (Тверь, 18–19 апреля, 2017).

Диссертация обсуждалась на кафедре психологии и философии
Тверского государственного технического университета. Основные

результаты диссертационного исследования нашли отражение в 10 публикациях общим объемом 5,65 п.л., в том числе в 4 статьях в периодических научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура диссертации состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем диссертации – 142 страницы.

Философские дискурсы «общества контроля»

Исследование человеческого тела как физического объекта, проблемы с ним связанные – тема отнюдь не новая, но в силу интереса человека к самому себе – вероятно, «вечная». Такие науки, как физиология, анатомия, антропология имеют историю исследования в сотни лет, а социология, психология, генетика немногим меньше. Отношение к собственному телу, восприятие человека себя «опредмеченным» объектом с осязаемыми, явно видимыми границами изменялось на протяжение всего времени человеческого существования, с одной стороны определяясь социально-экономическими факторами, с другой – активно участвуя в создании и трансформации данных факторов. В последнее десятилетия понятие «тело» активно и регулярно дополняется релевантным понятием «телесность». Равнозначны они или противоположны по смыслу эти два однокоренных слова?

Высокий интерес к данному вопросу не случаен. Для каждого индивида собственное тело является основным объектом эмоций, переживаний и наглядным воплощением своего «Я». Проблемы, определяемы связью с его личной телесностью, оказываются для него, как правило, наиболее значимыми. Также важным фактором является новое отношение к телу в современном обществе – тело предстает потенциально разрушаемым объектом как на смысловом, так и на физическом уровне. Трансплантация органов, татуировки, клонирование, вживление искусственных органов, аборты – на физическом уровне, а теперь еще и на смысловом – большое количество разработок в сфере искусственного интеллекта. Современная постиндустриальная культура развитых обществ воздействует на человеческое сознание всевозможными изощрнными средствами глобального информационного пространства и продуктами новейших разработок биотехнологии и медицины. В результате такого влияния человеческая телесность находится на границе перехода из сферы естественно биологического существования в сферу искусственно-технологического антропного бытия. Тело по сути своей служит первичным, базовым пространством каждого индивида, своеобразной точкой отсчета для исследования внешнего мира, для организации процессов социализации, для создания диалога с участниками социального пространства, с которыми индивид встречается, и будет встречаться на протяжении своей жизни. Тело – это своеобразная проекция во внешний мир внутренней сущности субъекта.

В исследованиях современности существуют следующие подходы для интерпретации понятия «тело» – онтологический, феноменологический, социокультурный, психоаналитический, экзистенциальный и др. Об этом свидетельствует большое количество различных значений понятия «тело» и то, что данная проблематика охватывает широкий спектр человеческого бытия.

Внутреннее тело – то, что существует в самосознании самого человека – его желания, ощущения, потребности; по словам Бахтина М.М.: «внутреннее тело – мое тело как момент моего самосознания – представляет собой совокупность внутренних органических ощущений, потребностей и желаний, объединенных вокруг внутреннего мира»1; а внешнее тело – это то, что в первую очередь видимо, физически осязаемо. Здесь применим такой пример – чувства мы отнесем к внутреннему миру, эмоции к внешнему проявлению этих самых чувств и, следовательно, эмоции оказываются внешней проекцией внутреннего «Я» человека, т. е. их можно увидеть. Тело осознается, в первую очередь, как физический объект, мертвый или живой с точки зрения физиологии, при этом не обладающий духовностью, но при этом, что парадоксально, представляющий собой чувственно-смысловой феномен. Человеческое тело – своеобразный перекресток двух миров – внешней и внутренней сущности.

Согласно точке зрения физиологии, в рамках онтогенеза тело – это биофизическая реальность, которая подчиняется законам природы. У данной биофизической реальности присутствуют такие особенности, как зависимость от естественных потребностей живого организма, ограничение в видимом пространстве, подчинение биоритмам – зачатие, эмбриогенез, рождение, созревание, старение, смерть. Также циклическое развитие происходит и с социальным и психическим созреванием. Как отмечает российский философ Подорога В.А.: «…тело объективируется, становится объектом по мере того, как ограничивается автономия действий его живых сил»1.

В классической философии Нового времени долгое время существовал взгляд на человеческое тело как «живой автомат», тело, в соответствии с представлением Ламетри, описывалось как машина, соединяющая пространство и время. Человек уподобляется машине, часовому механизму, часы выступают базовым Образом, Бог-часовщик – высшим идеалом2. Тело начинают исследовать после смерти, а в процессе жизни – тренировать, приучать к дисциплине, обучать, лечить. Принятие идеи, что тело – это некий автомат, – постепенно вызывает стремление совершенствовать его устройство. В настоящее время этот подход – основополагающий в биомедицине, разрабатывающей различные технологии для преобразования биологических качеств человека, создания сверх-человека.

В современной науке тело приобретает множественную объектность – его изучают физиология, анатомия, биофизика, психология и другие науки. Каждая из них видит «свой» объект изучения, образует «свой» дискурс – физиологический, анатомический, антропологический, социологический, этнографический и т. д. Эти объективирующие партикулярные дискурсы сужают границы человеческого тела до размеров «своего» исследовательского проекта.

Телесность как социальный конструкт в проекции дисциплинарного общества

Дисциплинарное общество – это продукт современного общества или, точнее, непрерывное человеческое производство, а любая человеческая деятельность подвержена хабитуализации (опривычиванию), и каждое часто повторяющееся действие становится образцом. Хабитуализация также рассматривается как повторение действия, т. е. действие может быть опять исполнено в будущем тем же самым образом и с тем же физическим усилием, действия индивида превращаются в привычные и, вследствие этого, идет снижение количества различных выборов.

Как указывают Бергер и Лукман: «Институционализация имеет место везде, где осуществляется взаимная типизация опривыченных действий деятелями разного рода. Иначе говоря, любая такая типизация есть институт»1. Типизации опривыченных действий, составляющих социальные институты, доступны для принятия всеми членами определенных социальных групп, а сам институт типизирует как индивидуальных акторов, так и индивидуальные действия, при этом: «институт исходит из того, что действия типа Х должны совершаться деятелями типа X. Например, правовой институт устанавливает правило, согласно которому головы будут рубить особым способом в особых обстоятельствах и делать это будут определенные типы людей (скажем, палачи, представители нечистой касты, девственницы определенного возраста или те, кто назначен жрецами)»2. Созданные институты нуждаются в функции контроля за действиями своих участников, а типизации действий, потребность в которых испытывает институт, не могут возникнуть моментально, т. к. создаются постепенно в ходе общей истории. Также важной чертой дисциплинарного пространства является историческое прошлое, продуктом которого оно являются. В каждом институте существует система общественного контроля, которая является одной из

Бергер П., Лукман Т. Конструирование социальной реальности. С. 93. Там же. характерных черт процесса легитимации института. Следствием этого служит то, что субъекты могут предвидеть действия другого и взаимодействие индивидов становится контролируемым процессом и определяется в контексте само собой разумеющихся действий повседневной жизни. Поступки каждого индивида больше не угрожают жизни других людей, повседневная жизнь становится все более логичной и четкой. В итоге такой предсказуемости при общении двух субъектов происходит создание заднего плана рутинных действий; а это в свою очередь позволяет рассмотреть возможность разделения труда между ними, благодаря которому происходит освобождение пространства и времени для новых хабитуализаций. Социальная реальность находится в процессе непрерывного конструирования, для сохранения этой непрерывности необходимо, чтобы те ролевые типологии, которые уже были выработаны, постоянно транслировались новому поколению. При этом важна не только трансляция опыта, но и его усвоение, чтобы происходило соединение опривыченных действий двух или более индивидов, т. е. необходима передача опыта и следование новыми поколениями тем стандартам поведения, которые были созданы и приняты до их появления на свет. Необходимо сказать, что при трансляции существующего опыта, типизации действий, которые продуцировались предыдущими поколениями, становятся историческими социальными институтами и воспринимаются как обладающие своей собственной реальностью, с которой новые поколения сталкиваются как с принудительной и внешней данностью. Это, в свою очередь, приводит к необходимости узаконивания прав того или иного дисциплинарного пространства. С точки зрения теории социального конструирования реальности, дисциплинарным пространством (институтом) можно считать не только доступные общему пониманию «дисциплинарные» системы и учреждения – армию, систему здравоохранения, представленную больницами, поликлиниками и т. п., систему образования, представленную детскими садами, школами, колледжами, вузами, со своими сводами правил, стандартов поведения, рекомендаций, практических императивов. Социальным институтом можно считать систему, образование, учреждение, где присутствуют свои знаковые системы схемы типизации действий и легитимация любого уровня. Индивид, присутствуя в любом социальном институте, должен выполнять требования, соответствовать правилам и нормам данной реальности для избежания физического или морального наказания

Рассмотрев фундаментальные основы работы Бергера и Лукмана о конструировании социальной реальности, можно сделать вывод о важности конструирования ролевых типологий, которые являются необходимым коррелятом институционализации поведения человека в пространстве социальной реальности. С помощью ролевых типологий социальные институты (дисциплинарные пространства) воплощаются в индивидуальных опытах субъектов реальности. Лингвистически означенные ролевые типологии являются важнейшим элементом объективной реальности. Играя ту или иную роль, человек становится участником объективно существующего мира, а интернализируя эту роль, он делает этот мир субъективно реальным. Используя свою телесность как социокультурную переменную, человек интегрируется в жизнедеятельность общества, в котором живт, создавая тем самым социальную реальность, которая в свою очередь в дальнейшем «формирует» человека, вернее типы деятелей. Таким образом, объективная реальность предстает социально созидаемой и социально изменяемой системой, в которой индивид и его социальный мир осуществляют взаимодействие друг с другом.

Конструирование «коллективного тела» в практике физкультурного парада

В модерном обществе происходит радикальное изменение во взглядах на физическую телесность человека, на отношение к телу вообще, в первую очередь, к обнаженному, данная эволюция взглядов обусловлена изменением социально-общественных моделей развития общества. В мире экспрессивных, свободных действий индивидуум обретает свободу, право на независимость в принятии собственных решений, как пишет современный российский исследователь В.Н. Никитин: «в бунте и страсти ему открывается радостный, до конца не познаваемый мир»1. Человек интуитивно встраивается, вникает в пространство той социальной реальности, в которой он существует, даже не понимая сути бытия, и формы его вхождения в пространство социальных отношений чаще всего носят агрессивный характер. Внутренний и внешний бунт, агрессия чаще всего направлены на ограничения, контроль со стороны социальных институтов, хотя именно они способны стать той катализирующей средой, которая вынуждает пробудиться «спящему» сознанию. Бунтуя, субъект подвержен сильным эмоциям, аффектам, переживая которые человек преодолевает границы своего тела,

Никитин В.Н. Онтология телесности: смыслы, парадоксы, абсурд. С.56. обретает чувство собственной значимости, находит новые формы самовыражения, при этом воспринимая себя вне связи с собственным телом Образ тела является социально детерминированным, т. к. формируется под влиянием социокультурных стереотипов и предрассудков, подчиняясь социальным нормам, и именно посредством тела субъект презентует себя другим индивидам, тем самым добровольно ставит себя перед выбором формы телесной репрезентации: для себя или для других. В то же время, проникая в образы тела, которые всегда присутствуют в сознании, субъект не только открывает для себя значимые стороны своей самости, но и учится видеть и распознавать внешние по отношению к себе объекты среды, как отмечает У. Баер: «Образ нашего тела – это основа нашего понимания мира... образ тела не рождается одномоментно из нас самих, он формируется в процессе постоянного многостороннего взаимодействия с нашим жизненным миром, с людьми и материальных условиями жизни, которые создали нас и продолжают создавать»1.

Классический танец можно рассматривать как легитимное дисциплинарное пространство. И нужно отметить, что, в отличие от дисциплинарных пространств тюрьмы, больницы, казармы, желающих попасть в этот социальный институт предостаточно. Но в эпоху Модерна наступило время, когда назрела потребность в разрушении устоев, канонов, границ в классическом танце. Танцору уже не хватает вычурных балетных форм для самовыражения, он ищет и находит себя в танце джаз-модерн. Почему возникает потребность в смене стиля танца? Джаз-модерн выгодно отличался от классического танца тем, что был не таким строгим, четким, жестким, в джаз-модерне сдержанные линии движения органично сочетались с внутренней и внешней экспрессией, приветствовалась свободная, не ограниченная канонами, естественная пластика тела. В джаз-модерне нет и не видно границ для эксперимента с формой и содержанием, а пространством хореографического продукта является индивидуальный мир каждого танцора, . который определяется пробуждаемыми в танце чувствами, мем самым делая танец более артикулированным и выразительным. Тело «погружается» в танец, лишь изредка подчиняясь контролю разума, когда необходимо отследить точность исполнения стандартных па. В классическом же танце мы наблюдаем иную ситуацию – усилием воли танцор постоянно и тщательно отслеживает правильность, эталонность воспроизведения движения, потому что самый мелкий недочет может разрушить эстетику произведения, и, по мнению У. Баер: «постоянная собранность, груз ответственности не позволяют танцору “погрузиться” в танец; по крайней мере, этого состояния добиваются лишь единичные мастера»1.

В чем же причины возникновения такого своеобразного бунта против классики? Почему возник танец джаз-модерн? И какое влияние он оказал на отношение общества к человеческой телесности в модерном обществе?

Танец, основанный на способности человека к движенческим актам, относится к довербальным средствам коммуникации, то есть, вероятно, праобраз танца появился, когда не было артикулированного словесного языка. Основная причина того, что танец, как дискурс, успешно выдержал конкуренцию с развившейся речью, кроется в его двигательной природе, в способности которой танец наделяет человека – пластически преображаться. Движение способствует внешнему проявлению чувств, а любая физическая активность способствует усиленной секреции в человеческом организме гормонов, способствующих, с одной стороны, возбуждению нервной деятельности, а с другой стороны, е торможению. Важная особенность танца – его синтез с ритмом и музыкой, а они, будучи несущими эмоциональность явлениями, способны вызвать нейростимуляцию вплоть до экстаза, а одно из главных отличий танца от бытовых движений, как отмечает Д. Зайферт, заключается в том, что: «к физическим и психическим нагрузкам, направленным на требуемые движения тела, добавляется . творческий момент, который раскрывает подлинный смысл движений, является артистическим исполнением»1.

Телесность для человека – это неповторимое, уникальное физическое образование, внутренняя жизнь которого сокрыта для внешнего окружения и доступна ему только в ощущениях. Танец представляет собой событие, проживаемое субъектом, в котором данный субъект, осуществляя манипуляцию собственным телом, перевоплощается в тот или иной персонаж, образ. При этом он задает границы, в которых танец существует, и такими границами являются стилизованные формы движения. Нужно отметить, что: «с одной стороны, он творит в границах стиля, стремясь не выйти за его пределы, с другой – в границах принятой формы танцор ищет возможность выразить свои индивидуальные черты, иначе говоря, он ограничивает себя в формах движения, чтобы найти свой индивидуальный почерк в выбранном стиле»2.

О танце много писали балетмейстеры и хореографы – Захаров Р.В.3, Смирнов И.В.4, Климов А.А.5, Серебренникова Н.Н.6, Чайковская Е.А.7, Шереметьевская Н.Е.8, Ванслов В.9, Слонимский Ю.10, Лепешинская О.В.11, Вечеслова Т.М.,12 писали, как об одном из видов сценического искусства, но танец больше, чем сцена, – это особый мир, способный создавать образы колоссального масштаба, своего рода: «универсум значений, всеохватывающий горизонт чувственных,

Актуализация свободной телесности в условиях формирования дисциплинарного общества

Определяется положение тел, конечностей, суставов. Для каждого движения предусматриваются направление, размах, длительность, предписывается последовательность его выполнения. Например, для выполнения всех элементов классического экзерсиса существуют подробные пошаговые инструкции. – Корреляция тела и жеста. Дисциплинарный контроль насаждает наилучшее соотношение между жестом и общим положением тела, которое является условием его эффективности и быстроты. Взаимосвязь движения и жеста в танце очевидна. – Связь между телом и объектом. Дисциплина определяет, какие отношения тело должно поддерживать с объектом, которым оно манипулирует. Существуют четкие и принудительные предписания. Образуются комплексы: тело-оружие, тело-инструмент, тело-машина. Насаждаемая властью регламентация является в то же время законом построения операции. Телесность стала более индивидуализированной, но существуют коллективные образы, стать которыми стремятся люди. В данном случае этот коллективный образ можно назвать тело-танцор. – Эффективное использовании времени. Распорядок дня должен предотвращать опасность пустой траты времени, представляющей собой моральный проступок и экономическую нечестность. Занятия в учебных заведениях жестко регламентированы.

Как любое дисциплинарное пространство танец нуждается в формализации, а учение о нем – в методологических основаниях, и при описании феномена танца законы рационального мышления должны играть главенствующую роль. В танце не должно быть чего-то «неизвестно откуда, по вдохновению берущегося». Хотя вдохновение есть, нам нужно знать, откуда оно появляется, чем обусловлены формы его проявления, чем вызвано само его появление. К танцу применимы операции из разных областей знаний: его можно рассматривать в терминах классической механики – это будет простая задача движения; в терминах теории симметрии – задача по формализации визуальных эффектов; с точки зрения семантики – движению-означающему будет соответствовать какой-то смысл – означаемое.

Маликов Е.В. полагает, что: «любое хореографическое высказывание строится на основе некоторых механизмов, неизменных во времени, причм синтаксис и семантика хореографической фразы (будь то отдельный танец или целый балет) определяются особенностями мифопоэтического восприятия действительности в данную эпоху»1. Поэтому, занимаясь анализом хореографии, вполне сможем ответить на вопрос, а что же хочет сказать данный танец о мире. Танец, основанный на священной символике, жестко структурирован и задан свойствами универсума, который отражается в священном движении человеческих тел. Именно такие танцы являются жестко регламентированными и представляют собой пример дисциплинарного пространства со строгими законами.

Танец можно рассматривать, с одной стороны, как узор, нарисованный в пространстве или во времени, а с другой стороны, как набор движений, который легко представить, как группу из образующих операций (разного вида перемещений, партерных поворотов и прыжков-туров). С точки зрения социального конструктивизма танец является легитимным дисциплинарным пространством, использующим широкий арсенал методов, технологий контроля над телесностью человека. Универсум танца выработал свой идеал этой телесности, в первую очередь это относится к мощному пласту хореографического искусства – классическому танцу, наиболее ярко выраженному социальному институту. Рефлексия хореографических практик современности выявляет сложную диалектическую взаимосвязь индивидуальной свободы танцора и внешней дисциплины хореографа. Сложное сочетание механизмов внутреннего и внешнего контроля над телом танцора создает возможности формирования разнонаправленных моделей телесной автономии. Установка на превалирование форм внешнего контроля без развития устойчивой индивидуальности и самоидентичности детерминирует утрату личностных границ вслед за телесной свободой. В то же время артикуляция творческой свободы танцора с развитием его саморефлексии и включением внутреннего контроля фундирует возможности расширения модусов индивидуальной телесной свободы и перспектив личностного бытия.