Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования социального самосознания российского офицера 14
1.1. Структурный аспект духовной целостности социального самосознания российского офицера 14
1.2. Социально-исторический аспект духовной целостности самосознания российского офицера 42
Глава 2. Становление социального самосознания офицера современной российской армии 72
2.1. Трансформация современной войны как детерминанта становления нового типа социального самосознания российского офицера 72
2.2. Развитие социального самосознания офицера в условиях модернизации современной России 93
2.3. Специфика социального самосознания современного российского офицера 112
Заключение 134
Библиография
- Структурный аспект духовной целостности социального самосознания российского офицера
- Социально-исторический аспект духовной целостности самосознания российского офицера
- Трансформация современной войны как детерминанта становления нового типа социального самосознания российского офицера
- Развитие социального самосознания офицера в условиях модернизации современной России
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена рядом теоретически и практически значимых обстоятельств.
Во-первых, потребностью в продолжении традиционного для социальной философии анализа самосознания в контексте духовного становления действующего социального субъекта. Обращение к изучению социального самосознания офицера определяется тем, что именно этот действующий социальный субъект решает основные задачи по обеспечению военной безопасности Российской Федерации. Эффективность решения данных задач во многом зависит от социального самосознания офицера, определяющего его духовное самочувствие, понимание места и роли в государстве, обществе, армии, решимость к защите Отечества.
Во-вторых, концептуальной незавершенностью решения проблемы обновления социального самосознания офицера, необходимостью осмысления направленности, характера и степени влияния на самосознание офицера новых социальных ориентиров развития российского государства, изменений социально-политических и правовых условий службы офицера, нравственных принципов, получивших распространение в российском обществе.
В-третьих, потребностью в определении социально-ценностных и морально-этических установок, религиозных принципов, которые бы позволили современному российскому офицеру осознать себя в качестве социального субъекта, реализующего свой потенциал в деятельности по обеспечению военной безопасности России.
В-четвертых, необходимостью преодоления наметившегося ослабления духовной связи исторических поколений российских офицеров -дореволюционного, советского, современного российского, причиной которого является, прежде всего, растрата общего духовного наследия
отечественных воинских традиций, берущих свое начало у истоков российской государственности и служащих ее укреплению.
В-пятых, ростом общественного интереса к проблемам формирования духовного облика современного военного профессионала, защитника Отечества. Этой проблематике уделяется пристальное внимание не только учеными, но и общественностью. В процессе современных дискуссий постепенно приходит понимание того, что было очевидно в прошлом: военная служба - это не выгодная «хлебная карьера», а, прежде всего, идейно-мотивированная деятельность, связанная со многими лишениями и реальной возможностью личного самопожертвования. Вследствие этого денежное содержание контракта, заключаемого офицером с государством -важное, но не абсолютно ценное условие для того, чтобы Россия вновь обрела свою военную силу в лице офицера и солдата, а не заявляла только о мощи своего оружия.
Указанные обстоятельства обусловливают актуальность исследования общественного самосознания современного российского офицера в социально-философской области научного познания.
Степень научной разработанности проблемы. Первенство в изучении самосознания всегда принадлежало философии. Философским обращением к человеку - «познай самого себя» - была сформирована установка на научное изучение самосознания.
Философия, являясь самосознанием культуры, определяет стратегические направления изучения этого феномена. Благодаря усилиям многих поколений мыслителей, предложивших в своем творчестве различные философские интерпретации сущности, источников развития, содержания самосознания, его роли в становлении человека и человечества, наука получила широкий методологический простор для теоретического изучения самосознания.
Современными философами Т. Ад орно, М. Бу бером, Э. Гуссерлем, Ж.-П.Сартром, Э. Фроммом, М. Хайдеггером, М. Хоркхаймером и другими
высказано немало блестящих идей о различных аспектах бытия и развития самосознания. В отечественной философии и науке плодотворно проблему самосознания изучали Г.Л. Батищев, В.А. Лекторский, А.Н. Леонтьев, Ф.Т. Михайлов, С.Л. Рубинштейн, А.Г. Спиркин и др. Ценность работ указанных исследователей для изучения заявленной темы состоит в освещении общих подходов к анализу самосознания исторически конкретных социальных субъектов.
Составить теоретическое представление о социальном самосознании позволяют работы Л.В. Скворцова, в которых предложен вариант концептуализации данного феномена. Национальный аспект социального самосознания освещен в работах К.С. Гаджиева, Л.М. Дробижевой, Д.С. Лихачева, О.Б. Мухамметбердиева и др. Политический контекст социального самосознания с психологических позиций исследуется Д.В. Ольшанским. Идеологический аспект развития социального самосознания рассматривается В.И. Гидиринским, СЮ. Ивановой, В.И. Лутовиновым, Б. И. Кавериным, С. Г. Кара-Мурзой, В. Ш. Нахушевым и др. Изучению профессионального аспекта социального самосознания посвящены работы С.А. Головко, В.Н. Грузкова, А.С. Гусева, Е.Н. Шиянова и др.
Исследования В.Ю. Балушевича, Е.А. Балябкина, А.С. Блохина, А.И. Гурского, В.В. Климова, Е.В. Кучерова, Ю.Г. Носкова, П. В. Петрия, О.Х-А. Рахимова, Е.В. Смирнова, В. М. Чугунова и других авторов позволяют составить представление о духовном содержании социального самосознания российского офицера.
Исследованию влияния социальных процессов реформирования российской армии на изменение духовного содержания сознания и самосознания современного российского офицера посвящены работы Ф.Е. Буркова, А.И. Владимирова, М.Н. Кокоева, Е.В. Кучерова, Ю.В. Мамонтова, П.В. Петрия, A.M. Пряхина, П.И. Чижика и др.
Изучение работ С.С. Антюшина, Р. Арона, М.А. Гареева, А.Г. Дугина, Е.В. Евдакова, С.Я. Лавренова, Е.Э. Месснера, С.Д. Мещерякова, В.В. Серебрянникова, X. Сисе, В.И. Слипченко, Э. Тоффлера, С.А. Тюшкевича, X. Хофмайстера, М.Н. Шахова и др. позволяет рассмотреть бытие и развитие самосознания офицера в связи с трансформацией современной войны и особенностей войн России.
Изучение философской и научной литературы показывает, что имеется достаточно много научной информации полезной для постановки и осмысления путей решения проблемы духовной целостности социального самосознания офицера современной российской армии. Однако социально-философских исследований, посвященных данной теоретически и практически важной проблеме, пока нет. Это во многом и предопределило выбор темы диссертационного исследования, его объекта и предмета, целей и задач.
Объект исследования - социальное самосознание российского офицера.
Предмет исследования - социальное самосознание офицера современной российской армии.
Цель исследования - выявить духовную целостность и историческую преемственность социального самосознания современного российского офицера.
Общая цель определила постановку следующих конкретных задач:
расширить теоретические представления о структуре социального самосознания российского офицера;
обосновать историческую преемственность социального самосознания российского офицера;
изучить и описать детерминирующую роль трансформации современной войны в становлении нового типа социального самосознания российского офицера;
показать зависимость духовного содержания нового типа социального самосознания офицера от характера и содержания процесса общественных изменений в современной России;
выявить духовную специфику социального самосознания офицера современной российской армии.
Методологической основой исследования является диалектический метод, позволивший представить социальное самосознание российского офицера в развитии, в противоречивой взаимосвязи различных сторон, в детерминирующем воздействии на его духовное содержание социально-материальных факторов: трансформации современной войны и социально-трансформационных процессов, происходящих в современной России. На различных этапах исследования использованы формационный, структурно-функциональный и конкретно-исторический подходы, В работе применялся ряд общенаучных методов, таких как анализ и синтез, индукция и дедукция, формализация, абстрагирование, идеализация, типологизация, сравнение, аналогия, обобщение.
Теоретическую основу исследования составили труды классиков мировой и отечественной философии, а также работы советских, современных зарубежных и российских философов, в которых нашли отражение проблемы сознания и самосознания, воинской духовности.
В исследовании социального самосознания офицера использованы результаты междисциплинарного исследования сознания, полученные Е.П. Велиховым, В.П. Зинченко, В.А. Лекторским. Структурная организация социального самосознания раскрыта на основе подхода, предложенного Л.В. Скворцовым. Духовное содержание социального самосознания российского офицера раскрыто, исходя из понимания воинской духовности Н.А. Бердяевым, И.А. Ильиным, B.C. Соловьевым, Н.Ф. Федоровым, В.Ф. Эрном. Духовная специфика социального самосознания офицера, обусловленная трансформацией современной войны, освещена на основе работ М. ван Кревельда, Е. Месснера, Э. Тоффлера, С. Хантингтона.
Научная новизна результатов исследования заключается в следующем:
предложена структура социального самосознания российского офицера, обусловленная категориями, идеями, принципами социального самосознания;
установлено, что социально-исторический аспект духовной целостности самосознания российского офицера обеспечивается общим для российского офицерства содержанием идей социального самосознания (воинское служение России и Отечеству), принципов социального самосознания (патриотизм, социальный оптимизм и др.), категорий социального самосознания («защитник России», «защитник Отечества»);
обосновано, что в условиях трансформации современной войны, повышающей требования к профессионализму ее участников, возникает необходимость создания в России профессиональной армии и формирования нового типа социального самосознания российского офицера, определяющего современный облик вооруженных сил;
проанализировано воздействие общественных изменений в современной России на появление таких черт социального самосознания офицера российской армии, как деполитизация, департизация, деидеологизация, оказывающих влияние на социальную мотивацию воинского служения и в целом на состояние духовного мира офицера;
охарактеризована специфика социального самосознания современного российского офицера, формирующегося под влиянием как традиционных основ отечественной воинской духовности (идей воинского служения России и Отечеству, принципов патриотизма и социального оптимизма и др.), так и новаций профессионально-контрактного характера российской армии.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Социальное самосознание российского офицера представляет собой феномен его самосознания, образующий относительно самостоятельную
область духовного мира офицера, в которой находят отражение мировоззренческие основы и социальный смысл осуществляемой им деятельности, социальная специфика способов ее осуществления. В содержание социального самосознания российского офицера входят категории, идеи и принципы социального самосознания, которые во взаимосвязи выступают в качестве структурной основы духовной целостности данного феномена. Категории самосознания образуют понятийно-идентификационный слой самосознания офицера. Они представляют собой отраженное «Я» офицера («Я» - «дворянин», «патриот», «интернационалист» и т.д.), трансформирующееся по мере изменения в ту или иную историческую эпоху понятийного ряда социально-идентификационных характеристик офицера как субъекта деятельности. Идеи самосознания образуют рефлексивный (смысловой) слой самосознания российского офицера. Они фиксируют понимание социального призвания офицера, результаты постижения в мысли духовного содержания жизненного пути, посвященного воинскому служению России. Принципы социального самосознания образуют бытийный (ценностно-ориентационный) слой самосознания офицера. Они фиксируют социальные нормы отношения офицера к действительности и способам ее преобразования.
2. Социально-историческая целостность социального самосознания российского офицера обеспечивается духовным единством исторических типов социального самосознания офицера, существовавших в разные периоды российской истории. Традиционный для дореволюционной России тип социального самосознания офицера, советский тип социального самосознания офицера, современный тип социального самосознания офицера российской армии, несмотря на их различия, имеют духовно общее содержание. Для социального самосознания российского офицера характерны идеи воинского служения России и Отечеству, находящиеся в разных отношениях в тот или иной период российской истории; принципы, характеризующие мировоззренческую специфику его социального настроя
(социальный оптимизм и патриотизм), социальную особенность способа деятельности офицера (противление злу силой и др.), специфику социально-профессиональной самореализации (нераздельность жизни и деятельности и др.); категории самосознания, в которых отражены различные аспекты социальной идентификации российского офицера (его социальное положение, профессиональная квалификация и др.).
3. Трансформация современной войны предполагает изменение
духовного мира воюющего человека. Возникновение неклассических форм
войны, таких как холодная и террористическая война; появление новых
субъектов военного насилия (негосударственных и надгосударственных
организаций); создание асимметричной технологии ведения современной
войны; использование символического насилия для достижения ряда целей
войны без физического уничтожения противника изменяют представление
российского офицера о себе как о военном профессионале. Он из мастера
применения военного насилия превращается в профессионала, управляющего
военным насилием. Компетентность офицера определяется по его
способности управлять средствами вооруженной борьбы и понимать, что эти
средства только лишь часть тех средств, которые могут привести к победе в
войне. Вне его компетенции остается управление средствами символического
насилия, активно использующимися в современных войнах. Понимание
утраты монополии на осуществление военного насилия, осознание того, что
традиционные способы вооруженной борьбы могут уже не иметь
абсолютного значения для достижения победы в ряде современных войн,
обусловливают появление скепсиса в отношении продуктивности прошлого
воинского экзистенциального опыта и реальную возможность нарушения
духовной целостности самосознания офицера.
4. Социально-трансформационные процессы в современной России
затрагивают все основные аспекты общественного бытия российского
офицера. Изменяется социальное положение офицера в структуре
трансформирующегося российского общества, что напрямую влияет на
социально-классовую компоненту самосознания российского офицера. Идея социального равенства и профессиональных различий, определявшая социальное самосознание офицера в условиях советского общества, по-иному реализуется при существенной имущественной поляризации населения в условиях российского общества, когда возникает противоречие между экономической стоимостью офицерского труда, определяемой в зависимости от складывающейся конъюнктуры на рынке социальных услуг, и его социальной ценностью, которая не может снижаться, если Россия хочет иметь современную армию, способную обеспечить ее военную безопасность. Недостаток эффективных средств удовлетворения духовных потребностей офицера, ранее обеспечиваемого работой механизмов политизации и идеологизации социального самосознания офицера, солидарной поддержкой армии обществом, обусловливает то, что, каким бы благоприятным не было соотношение экономической стоимости и социальной ценности офицерского труда в контракте, заключаемом государством с офицером, всегда будет оставаться возможность для развития социального самосознания, свойственного офицеру «по экономической необходимости», нередко внутренне не принимающего воинские духовные ценности, смотрящего на них, как на «довесок» к своему денежному содержанию, в противовес социальному самосознанию, характерному для офицера «по духовному призванию», в развитии которого заинтересована Россия.
5. Социальное самосознание современного российского офицера развивается в общем русле преобразования армии как института государства и по ряду ключевых параметров его духовное содержание зависит от новых социальных характеристик российской армии. Профессионально-контрактный характер развития армии обусловливает развитие соответствующего типа социального самосознания у ее офицера. Профессионально-контрактный тип социального самосознания российского офицера отличает социально-историческая преемственность в отношении предшествующих типов социального самосознания офицера и духовная
специфика. О социально-исторической преемственности свидетельствует потребность российской армии в «офицере по призванию», в социальном самосознании которого доминирует патриотический мотив защиты России как государства и как Отечества; социальный оптимизм в отношении цивилизованного будущего России; вера офицера в святость воинского дела. Духовная специфика социального самосознания современного российского офицера проявляется в его деполитизации и деидеологизации, в возвращении к принципу религиозной святости военного дела, в изменении характера социальной ответственности офицера, предполагающего сочетание правовой ответственности за исполнение контракта с нравственной ответственностью за исполнение воинского долга, в новом понимании воинского профессионализма, в соответствии с которым офицер из мастера по применению военного насилия превращается в профессионала по управлению военным насилием.
Теоретическая и практическая значимость работы. Основные теоретические положения, получившие освещение в исследовании, содержат решение ряда актуальных социально-философских проблем развития духовного мира современного российского офицера как субъекта военной практики, прогнозирования характера и направленности развития воинской духовности на уровне самосознания. В диссертации предложен вариант концептуализации социального самосознания российского офицера как целостного духовного феномена, раскрыты структурный и социально-исторический аспекты его целостности, выявлены типы социального самосознания российского офицера и дана сравнительная характеристика их духовного содержания. Разработанные и примененные в исследовании методологические подходы могут служить основанием для дальнейшего изучения проблем социальной философии по данной тематике.
Положения и выводы, содержащиеся в диссертации, имеют практическую значимость для оптимизации процесса духовного развития офицера современной российской армии. Материалы исследования могут
найти применение в воспитательной работе с курсантами военных училищ и воспитанниками кадетских корпусов, в проведении профориентационной работы в школах, средних и высших профессиональных учебных заведениях, а также использоваться при разработке специальных учебных курсов.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры философии Северо-Кавказского государственного технического университета и рекомендована к защите. Основные идеи исследования нашли свое отражение в 7 статьях (в том числе две опубликованы в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ) и докладах общим объемом 2,65 п.л. Отдельные результаты и выводы диссертации были обсуждены на ряде конференций различного уровня: на III и IV Международных научных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Научный потенциал студенчества в XXI в.» (г. Ставрополь, 2009 и 2010 г.г.); на V межрегиональной научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов «Проблемы современного общества глазами молодежи» (г. Ставрополь, 2009 г.); на XXXIX научно-технической конференции по итогам работы профессорско-преподавательского состава СевКавГТУ за 2009 год (г. Ставрополь, 2010 г.).
Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и библиографии, включающей 187 наименований. Общий объем исследования - 157 страниц.
Структурный аспект духовной целостности социального самосознания российского офицера
Начать изложение заявленной проблемы логично с нескольких предварительных замечаний, позволяющих уточнить ключевые понятия, которые будут использованы для теоретического воссоздания духовной целостности социального самосознания российского офицера.
Первое замечание, относительно офицера как того субъекта, духовная целостность самосознания которого будет исследована. Офицер в широком смысле слова — это лицо командного (начальствующего) состава как в Вооруженных силах, так и в других войсках и органах государства, имеющее офицерское воинское или специальное звание . В диссертации термин «офицер» будет трактоваться не так широко. Речь пойдет о военном офицере как профессиональном воинском начальнике, командире, руководителе". В этом значении слово офицер используется достаточно давно. «Сто лет назад, - пишет известный военный исследователь Е. Месснер, - слово офицер было обозначением особой категории людей — тех, которые посвятили свою жизнь вооруженной борьбе за государство»3.
В процессе исследования российский офицер будет представлен как действующий ценностно ориентированный социальный субъект, посвятивший себя вооруженной борьбе за государство и сохранивший за собой значение духовного остова российской армии.
Второе замечание, относительно трактовки самосознания, которая будет использована при исследовании самосознания российского офицера.
Самосознание в общем плане - это понимание человеком своей сущности, отличительных свойств, своего места и роли в мире; осознание ценности своей жизни, себя как субъекта деятельности, своих идеалов и интересов, мотивов поведения1.
Самосознание российского офицера представляет собой процесс и результат саморефлексии офицера, позволяющей ему осознать предельные ценностно-смысловые основания своей жизни и деятельности, раскрыть специфику отношения к миру и к себе.
Самосознание офицера локализуется в социальном субъекте, как в личности, так и социальной группе. При исследовании самосознания российского офицера основное внимание будет уделено его социально-типологической, а не личностной характеристике. Иначе, самосознание офицера получит освещение как социальное духовное образование, вне его личностного многообразия. В данном контексте оно представляет собой совокупность неких компонентов, составляющих основу духовности офицера как социального субъекта, и которые могут быть институализированы как отдельные от этого субъекта параметры его духовного мира. Как представляется, такое понимание самосознания соответствует современным философским трактовкам этого феномена, когда «самосознание трактуется не как начало, а как итог реконструкции в познавательных процедурах действий субъектов той или иной культуры»2.
Третье замечание касается трактовки «целостности» самосознания российского офицера.
Целостность самосознания российского офицера будет охарактеризована с двух сторон: со стороны внутреннего единства самосознания, взаимосвязи основных компонентов его содержания, наличия общих характеристик, передающих однородность самосознания (его идеальность, духовную целостность, нацеленность на постижение различных сторон жизни и деятельности офицера как субъекта деятельности и др.); со стороны единства многообразия социально-исторических типов самосознания офицера, существовавших в тот или иной период российской истории. Следовательно, в работе будут раскрыты структурная и социально-историческая стороны целостности самосознания российского офицера. Как первый, так и второй аспект освещения целостности самосознания офицера предполагают раскрытие его духовного содержания, то есть того, чем жил, живет и в обозримом будущем будет жить человек, выбравший офицерскую военную службу в качестве способа реализации своего сущностного потенциала.
Целостность самосознания российского офицера, раскрывающая ценностное содержание дела его жизни и самой жизни, посвященной воинскому служению, может быть охарактеризована как духовная. Такое понимание духовной целостности опирается на имеющееся в философской традиции понимание духовного как качественной характеристики сознания человека, выражающей ценностное содержание его жизни и деятельности1.
В соответствии с этим пониманием в духовной целостности самосознания офицера находят отражение различные аспекты целостности социального и культурного бытия офицера:, характеристика понимания им смысла своей жизни; ценностная ориентация, в соответствии с которой офицер социально мотивированно выбирает военную службу в качестве способа включения в общественную практику; результаты «внутренней» работы по институированию своей духовности в жизни общества; и многое другое.
Духовная целостность самосознания офицера создается в результате работы социального самосознания (общества и профессиональных военных) по «выработке» особого типа духовности, который способен притягивать людей силой своих идеалов, смыслов, целей и принципов жизни и деятельности и побуждать их к выбору офицерской службы в качестве деятельной основы своего жизненного пути. Духовность офицера притягивает своей ясностью в главном — в том, ради чего живет и действует человек, выбравший военную стезю, возможностью личной причастности к судьбе России в мире, который так и не смог преодолеть желания решать проблемы стран и народов посредством войны.
Духовная целостность самосознания офицера не может быть представлена без характерной для нее нацеленности на решение конкретной социально значимой для человечества проблемы - войны и мира. Полярность войны и мира всегда выступала объективной основой развития самосознания офицера не как чего-то частного, а как чего-то монументального, выражающего в осмыслении Войны мужество человеческого духа, его ответ на бытие войны.
Социально-исторический аспект духовной целостности самосознания российского офицера
Как бы ни оценивать рассказанное соловьевским «генералом», несомненно то, что русский офицер осознавал божественное покровительство дела воинского служения России и молил Бога о поддержке воинских свершений.
Социальное самосознание офицера данного типа трудно представить без таких категорий самосознания как монархизм и дворянство. Офицер русской императорской армии - это дворянин и монархист. Для него Россия есть, пока есть царь, которому он присягал. «И за царя они шли, и его именем творили чудеса лихости и отваги. И когда не стало царя, рухнула власть, коей они подчинялись»1.
Превращение России в империю отразилось в самосознании российского офицера пониманием своей причастности к решению глобальных задач по упрочению места и роли России в мире. Участие офицера в реализации имперских задач, если и привело к образованию имперского самосознания как некоего духовного феномена, свидетельствующего о появлении нового социального качества офицера, то влияние данного феномена на духовный мир офицера было несравненно слабее, чем воздействие патриотизма. Патриотизм по-прежнему рассматривался как духовное основание победы в войне. И потому офицер как воспитатель патриотизма в солдатской среде, для того чтобы внушать солдатам идеи патриотизма, должен был сам проникнуться новыми патриотическими идеями настолько, чтобы они стали выражением его внутреннего «я»".
Типичным было социально-романтическое восприятие частью офицеров военных событий, в которых им приходилось участвовать. Офицер во многом оставался романтиком. Так, начало 60-летней войны на Кавказе многими офицерами осознавалась как некое романтико-героическое действо, в котором им можно было проявить свою выучку и удаль. Молодые офицеры на Кавказе находились под влиянием культурной традиции романтизма, прежде всего тех образов, что были созданы литераторами 1810-30-х гг. в рамках «ориентальной» темы. А.Л. Зиссерман рассказывает, что на Кавказ он попал благодаря романтическим произведениям Марлинского. По его мнению, Кавказ представлял собой «обетованную землю, с ее дикой, ужасною природой, с воинственными обитателями, чудными женщинами, поэтическим небом, горами, покрытыми вечными снегами»1.
Кавказ для вновь прибывшего туда молодого офицера означал в первую очередь не войну, а «экзотику»: жители Кавказа заочно, еще до приезда на линию, оценивались с долей поэтизации и восхищения. Такое восприятие навеивалось романтической литературой и не сразу развеивалось".
Также Кавказ привлекал романтически настроенную дворянскую молодежь возможностью подвига, приобретения военной славы. Об этих заветных желаниях офицера писал, например, М.Ю. Лермонтов: «Он думает руками поймать десятка два горцев, ему снятся страшные битвы, реки крови и генеральские эполеты»3.
Романтизм нисколько не мешал офицеру проявлять свои лучшие гражданские качества. Напротив, романтический настрой создавал благоприятную атмосферу для того, чтобы офицер еще более полно ощущал себя истинным гражданином России. В этот период возникает понимание того, что воин — лучший гражданин России. К.Н. Леонтьев писал, что «самый высший род гражданства — это гражданство боевое, отдающее жизнь за отчизну; самый лучший гражданин — это честный в своем призвании, смелый и даровитый воин» . «Хороший гражданин может оказаться плохим офицером (без соответствующей специальной подготовки), в том нет ничего удивительного, - писал П. Изместьев. — Но горе той стране, где офицеры -плохие граждане...»".
Важным для должного признания столь высокого морального статуса офицера как гражданина было наличие соответствующей этому статусу общей образованности. Офицер осознавал себя хорошо образованным человеком. Прежде всего, он был военным профессионалом. Офицерство, чьей монопольной сферой деятельности было развитие военного дела, уже в этом смысле представляло собой один из важнейших субъектов отечественной культуры. Однако связь русского офицерства с отечественной культурой не ограничивалась исключительно развитием такой ее специфической отрасли, как военное дело. Деятельность представителей офицерского корпуса распространялась в той или иной мере на все области культуры.3 Широкое знание литературы, истории, иностранных языков считалось для офицера обязательным. Умением поддержать в обществе разговор на серьезную тему отличался всякий офицер, заботящийся о своей репутации культурного человека.
По свидетельству А. Керсновского, в кадетских корпусах (где один воспитатель приходился на трех кадет) учили не многим хуже, а воспитывали гораздо лучше, чем в гражданских учебных заведениях. Из них выходили цельные натуры, твердые характеры, горячие сердца, с ясным твердым взглядом на жизнь и службу»4.
Трансформация современной войны как детерминанта становления нового типа социального самосознания российского офицера
Современная философия войны исходит из того, что постулат «о войне вообще» не пригоден для серьезной философской рефлексии, ибо современная военная практика показывает качественную разнородность новых форм современной войны. Философия становится на путь постижения войны не через общее в войне, а через уникальность современных войн (холодной, террористической, межцивилизационой и пр.).
Из выводов современной философии войны для нас важны следующие:
1) война - это не удел одних только военных. Она втягивает в свою орбиту все более широкие слои населения, выражая их реакцию на предельные трудности своего бытия. И этот экзистенциальный мотив войны вступает в конфликт с любовью к отечеству как этическим мотивом действий воинства, защищающего государство, в котором доведенные до отчаяния граждане готовы использовать против него насилие1.
2) Современные мыслители, стремясь придать философии войны более реалистичные черты, разрабатывают ее основные постулаты в рамках философии политики.2 Это ведет к появлению в общественном сознании каждого конкретного государства специфической национально-политической установки в отношении войны, которая культивируется в военной среде. А.И. Владимиров следующим образом интерпретирует российскую философскую установку: «Философия войны - это часть философии бытия цивилизации (государства, государственного строительства), это, прежде всего, философия их подготовки к борьбе и достижению или освоению новой для неё (них) роли. Философия войны должна также определять и её базовые цели. Очевидно, что цивилизация, как и любая другая метасистема, может более или менее комфортно существовать только в состоянии динамического равновесия. Также очевидно, что накопление мирным временем «потенциала перемен» не может не повлечь определённых «рассогласований» в ней и вызвать её дисбаланс. Поэтому важной целью войны является нахождение и статуирование качественно нового равновесного состояния системы или внесение определённости в механизмы (архитектуру) её функционирования или устранение дестабилизирующих факторов. Базовые цели войны по определению должны совпадать с национальными интересами державы и быть стратегически и нравственно посильными для неё» ;
3) В рамках философии войны разрабатывается философия предназначения армии, в соответствии с которой армия обеспечивает реализацию целей войны и победу в ней: в политическом аспекте (когда война рассматривается как продолжение политики государства) армия в соответствии с философией своего предназначения «реализует право государства (его претензии) на новую роль в мире путём достижения победы в собственно вооружённой борьбе и удерживает его (государство) в его новом статусе»"; в правовом аспекте (когда война рассматривается как продолжение права, как «правосудец», подобие судебного процесса, в котором восстанавливается справедливость, когда враг превращался в преступника) армия представляется как средство чрезвычайной правовой защиты государства; в религиозном аспекте (когда война рассматривается как продолжение религии и ведется во имя религии) армия превращается в инструмент священной войны и имеет в своих рядах единоверцев, готовых отстаивать религиозные идеи, как в армейских рядах, так и в рядах экстремистских сил. Так, идея джихада имеет «большое влияние — настолько серьезное, что, в отличие от ситуации в большинстве современных государств, в Ливане, Иране, Афганистане у нее нет недостатка в добровольцах, готовых пожертвовать во имя нее жизнью1.
Наличие в мире религиозно мотивированного противника не позволяет беспечно относиться к необходимости изменения отношения к религиозному содержанию самосознания российского офицера. Офицера, лишенного устойчивого социального стимула и мощной идеологической мотивации, религия способна укрепить духовно, мобилизовав весь его человеческий ресурс для реализации Божественной справедливости на Земле, установления справедливого социального мироустройства. В-третьих, изменилось искусство войны.
На военное искусство не могло не повлиять то, что современная война может быть как межгосударственной, так и социумной, как холодной, так и горячей. Военное искусство не может не учитывать отсутствие в современной войне одного поля сражения, как это было в прошлых войнах, когда исход сражений определялся силой и эффективностью применяемого огня, используемого вступившими в схватку армиями воюющих государств. Современная война ведется на географическом театре военных действий и в то же время захватывает духовное пространство как воюющих государств, так и всего мира. Причем, как показал опыт холодной войны, духовное пространство (борьба идей, информационно-коммуникативное противоборство, знаково-символическое соперничество) способны превратить Дух в оружие, не уступающее по своей разрушающей мощи Огню.
Искусство современной войны технологично. Оно основано не только на новейшей технологии уничтожения материальной составляющей военного ресурса противника, но и на технологии духовного разложения нации, государства. С помощью последней добиваются того, чтобы гражданин изменил свое отношение к стране, что можно достичь только реформированием его мировоззрения и в целом ценностной структуры его сознания. Технология духовного уничтожения предполагает уничтожение определенных типов сознания, и посредством этого рассчитывает разрушить и переориентировать общности, которые конституируют данный тип сознания.
Другими словами, искусство войны, основанное на технологии духовного разложения нации, государства отличается тем, что уничтожение определенных типов сознания не ведет к физическому уничтожению «носителей» этого сознания. Однако «носитель» этого сознания уже другой человек. Он отказался от прежних ценностей и, следовательно, лишен серьезной мотивации защищать их, в том числе с оружием в руках.
Для советской, российской военной школы был всегда важен патриотический дух защищающих страну воинов. Духовный алгоритм победы в войне во многом был таков, что нападение агрессора вызывало патриотический подъем не только в армии, но и в народе, и этот всеобщий патриотический дух обеспечивал максимально возможный для России мобилизационный ресурс военного сопротивления противнику. Во многом следствием массового героизма воинов, жертвенности защищавших российское государство граждан достигалась победа в войне. Это отличало российскую военную школу, в упрек которой всегда ставили чрезмерную растрату человеческого ресурса во имя достижения победы, не понимая того, какие истинные основания были у этого явления. Не следует сбрасывать со счетов необходимость развития оборонного сознания, как того модуса патриотического сознания, без наличия которого России не отразить сегодня возможную военную агрессию, даже при наличии на вооружении российской армии самого современного оружия физического уничтожения агрессора. В этой связи уместно еще раз напомнить, что ядерное оружие Советского Союза осталось, а СССР как государства уже нет.
Развитие социального самосознания офицера в условиях модернизации современной России
Дух этатизма, в определенной мере утраченный в советское время из-за внедрения в социальное самосознание офицера коммунистических идей, в немалой мере способствовавших существенному снижению ценности государства как социально-исторической формы и способа коллективного бытия наций и народов, возрождается в настоящее время. Он проявляет себя в понимании современным российским офицером ценности российского государства и ведет к утверждению в его самосознании идеи воинского служения России как государству и как Отечеству.
Для российского офицера государство ценно как субстанция социальной жизни и как социальная организация, призванная обеспечить реализацию духовных ценностей государствообразующего народа, нации, их общественных идеалов и интересов. Он ответствен за сохранение российского государства как субстанции социальной жизни русского и других народов, объединенных одной государственностью, от военной агрессии, направленной на уничтожение этой субстанции. Тогда как в самосознании граждан государство ценно как социальная организация, упорядочивающая общественную жизнь, делающая ее более совершенной, способствующей всестороннему развитию его граждан и поэтому совершенствование социальных принципов организации государства становится для общества приоритетным, что естественным образом ведет к социальному обновлению государств: ухода в историю одних (царской России, Советского Союза) и возникновению других (новая Россия).
Указанное различие существенно для определения той границы, пересекая которую, идея воинского служения России теряет свою духовную определенность как идея самосознании военного офицера. Офицер, занятый совершенствованием социальной организации государства, участвующий в партийной борьбе за изменение социального устройства жизни в России, вступает в противоречие с институализированными в отечественной культуре воинскими духовными ценностями. Духовное единство бытийного (ценностно орентационного) слоя социального самосознания офицера современной российской армии обеспечивается принципами его социального самосознания. Принципы социального самосознания фиксируют социальные нормы отношения офицера к действительности и способам ее изменения. В результате систематизации выделены три группы принципов социального самосознания современного российского офицера, выражающие его духовную целостность. Первую группу составляют принципы самосознания офицера, выражающие мировоззренческую специфику его социального настроя. К ним отнесены принципы социального оптимизма, патриотизма, светской и религиозной святости воинского дела. Социальный оптимизм российского офицерства проявляется в существующей у офицера социальной уверенности в будущем защищаемого им государства, основанной на возможности эффективного использования вооруженной силы в отношении врагов государства. В этом плане социальный оптимизм во многом сродни с воинским патриотизмом, предполагающим оптимизм в отношении будущего нации, государства, обеспечиваемого деятельной любовью человека к своему Отечеству. Сила любви человека к своему Отечеству укрепляет позиции оптимизма.
В свою очередь воинский патриотизм российского офицера можно рассматривать в известном смысле как особого рода оптимизм, соединенный с конкретными чувствами человека к своему Отчеству и в целом с его гражданской позицией в отношении страны, которую он обязуется защищать. Оптимизм воинского патриотизма пассионарен: офицер во имя исполнения воинского долга готов не считаться со смертью и этим утверждать социальный оптимизм в отношении будущего своей Родины.
Социальный оптимизм и воинский патриотизм выступают в качестве основы понимания российским офицером светской святости воинского дела, нерелигиозной веры офицера в высокое предназначение своего труда во имя будущего России. В то же время возрождение принципа религиозной святости воинского дела выявляет вектор духовных изменений социального самосознания офицера, который послужит укреплению социальной уверенности офицера в правоте избранного им дела по защите России. Социальное самосознание современного офицера может не иметь религиозной направленности. Российский офицер может обойтись без религии. Но он не будет уже так агрессивно атеистически настроен «против религии», как это наблюдалось в советское время.
Вторую группу принципов самосознания офицера составляют принципы, характеризующие его как субъекта деятельности. Главным в этой группе принципов, определяющим отношение офицера к социальной действительности выступает принцип противления злу силой. Российский офицер - человек, постоянно «несущий войну внутри себя» и готовый в любой момент использовать доверенное ему государством оружие для «вразумления» любого военного агрессора. Он убежден, что, ведя вооруженную борьбу с врагами государства, осуществляет правое дело.
Управляя насилием и применяя его, офицер осознает себя защитником государства, а не насильником и убийцей. Он понимает, что поставлен в необходимость убивать, поскольку нет иного способа защиты России от военного агрессора. Выходя «на поле брани», он ставит себя и в необходимость положить свою жизнь, защищая государство и Отечество.
Офицер как военный профессионал, управляющий насилием, несет правовую и нравственную ответственность за социальную цену победы. Его учат вести подчиненных в бой, а не на убой.