Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Правовой нигилизм как социальный феномен 17
1.1. Генезис и сущность правового нигилизма 17
1.2. Диалектика морального и правового сознания 35
1.3. Социальные условия деформации правосознания 53
Глава 2. Влияние правового нигилизма на развитие общества 71
2.1. Определение объекта правового нигилизма в рамках существующих теоретико-методологических подходов 72
2.2. Роль государства в определении объекта правового нигилизма . 100
Глава 3. Социально-исторические особенности российского правового нигилизма 113
3.1. Истоки российского правового нигилизма как проявления внеправового сознания 113
3.2. Формы правового нигилизма в современной России 135
Заключение 142
Список использованных источников 146
- Генезис и сущность правового нигилизма
- Определение объекта правового нигилизма в рамках существующих теоретико-методологических подходов
- Истоки российского правового нигилизма как проявления внеправового сознания
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Анализ аксиологических, гносеологических и методологических оснований социальных процессов - одна из основных исторически сложившихся задач социальной философии. Именно философский подход позволяет осмыслить сущность и характер процессов, происходящих в общественном сознании, выявив закономерности его развития, а также выработать идеальную модель общественного сознания, позволяющую идентифицировать те или иные феномены, обнаруживаемые в нем, как деформации общественного сознания. Подобные деформации нередко отражаются на общественном бытии, в результате оценки которого и возникает возможность творческого преобразования последнего.
Практическую значимость при изучении общественного сознания приобретает проблема отношения к социальным нормам, их восприятия и осознания необходимости подчинения им, несмотря на их внешнее навязывание, сопровождаемое ограничением свободы действия субъектов. Особое внимание при этом уделяется вопросу отношения к правовым и моральным нормам, в частности, проблеме их неприятия, поскольку разрешение данной проблемы является узловым моментом в деле обеспечения стабильности общества и государства.
Правосознание, как одна из важнейших сфер общественного сознания, также подвержено деформациям, отражающимся на правовой сфере общественного бытия. Правосознание изучается в рамках правоведения, политологии, социологии и психологии, однако методологическая база каждой из названных наук не позволяет рассмотреть правосознание во взаимосвязи с остальными сферами общественного сознания в аксиологическом, онтологическом и гносеологическом аспектах. Исследование деформаций правосознания в рамках социальной философии позволяет преодолеть указанное ограничение, раскрывая новые грани изучаемого явления.
Часто в литературе можно увидеть, что правовой нигилизм рассматривается исключительно как негативное социальное явление, которое необходимо преодолеть для скорейшего построения гражданского общества, правового государства и дальнейшего их прогрессивного развития.
Действительно, в период доминирования государственных форм организации социальности говорить об отсутствии необходимости существования права в его различных аспектах: системе законодательных норм, фактически сложившихся отношений в сфере реализации субъективных прав, социальных свойств человека, связанных с его свободным волеизъявлением, представляется неуместным. Тем не менее, правовой нигилизм как социальное явление существует, и его проявления не ограничиваются эмоционально-психологической реакцией на практику правоприменения. Они также включают в себя и активный деятельностный аспект, и теоретические разработки, в которых при объяснении сущности человека отрицается социальная ценность права, либо адекватное воплощение права в какой-либо из присущих ему форм (например, в форме позитивного права). Следовательно, можно говорить о том, что правовой нигилизм проявляется как на обыденном, так и на теоретическом уровне, когда формируется определенная система взглядов, отрицающая ценность права.
Признание онтологического статуса феномена правового нигилизма и анализ его оснований означает трактовку данного феномена в качестве неизбежного проявления общественного сознания, а, следовательно, отказ от традиционной формулировки проблемы правового нигилизма исключительно как проблемы его преодоления.
Осуществление внутренне непротиворечивого анализа оснований правового нигилизма невозможно без выяснения того, что представляет собой «объект» правового нигилизма. Соответственно, необходимо конкретизировать, что именно определяется в качестве «права», которое наряду с практикой его применения является объектом правового нигилизма. Тем не менее, подавляющее большинство исследователей, говоря о правовом нигилизме, не конкретизируют, в рамках какого типа правопонимания ими используется термин «право», в связи с чем смысл, вкладываемый авторами в данное понятие, может быть раскрыт только при контекстном толковании их работ.
В связи с изложенным выше, настоящее исследование, направленное на выявление и четкое определение объекта правового нигилизма с выделением его как особого типа деформации правосознания, являющегося одной из форм общественного сознания, представляется весьма актуальным. Анализ оснований деформаций правового сознания, произведенный с учетом получившего четкое определение объекта правового нигилизма, позволит выявить особенности российского правового нигилизма. При этом именно в русле философии, способной преодолеть фрагментарность подходов правоведения, социологии и социальной психологии может быть достигнут должный уровень междисциплинарного синтеза, позволяющий осуществить всесторонний анализ правового нигилизма как социального феномена.
Степень разработанности проблемы. Феномен правового нигилизма вообще и российского правового нигилизма в частности рассматривается во многих трудах классиков философии, юриспруденции, художественной и публицистической литературы.
С учетом структуры настоящего исследования, а также рассмотрения различных аспектов нигилизма вообще и собственно правового нигилизма в рамках различных наук, публицистики и литературы, можно выделить следующих исследователей, писателей и публицистов, затрагивающих вопросы, рассматриваемые в настоящей работе.
Вопросами нигилизма как общественного явления занимались Н.А. Бердяев, Н.А. Булгаков, А.И. Герцен, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, В.А. Зайцев, М.Н. Катков, А.Н. Радищев, М.А. Райснер, В.И. Сергеевич, П.А. Сорокин, Н.Н. Страхов, П.И. Стучка, Л.Н. Толстой, Е.Н. Трубецкой, И.С. Тургенев, В.М. Чернов, С.И. Франк, Г.Ф. Шершеневич и другие.
Изучению правосознания как одной из форм общественного сознания, затрагивая вопросы деформации правосознания, уделено значительное внимание Н.Н. Алексеевым, Р.С. Байниязовым, Ю.С. Гамбаровым, А.И. Демидовым, В.Н. Дурденевским, И.А. Ильиным, Д.А. Керимовым, Н.М. Кистяковским, Л.А. Козер, Н.И. Матузовым, Н.В. Михайловским, Л.И. Муромцевым, В.С. Нерсесянцем, П.И. Новгородцевым, И.Ф. Петражицким, А.Н. Соколовым, В.А. Тумановым, И.Е. Фарбером и многими другими. Данными исследователями также затрагивались проблемы сущности и содержания права.
Проблемы диалектики морали и права в процессе изучения правосознания исследовались Ю.Н. Давыдовым, Д.А. Керимовым, Б.А. Кистяковским, С.А. Сириным, Э.Ю. Соловьевым и другими.
Философские вопросы права и правосознания представлены в литературе такими авторами, как С.С. Алексеев, Г.В. Гегель, И. Кант, Г. Кельзен, А.В. Митрофанова, В.С. Нерсесянц, И.А. Покровский и другими.
В российской философии и публицистике ХIХ века нигилизм первоначально трактовался как конкретно-историческое явление, причем достаточно четко прослеживалась тенденция оценивать данное явление как исключительно национальное. Оно связывалось с распространением во второй половине ХIХ века революционно-демократической идеологии, особенно её радикального направления, проповедующего террор, методы насильственного изменения государственного строя, уничтожения существующей правовой системы; при этом активно обличалась несостоятельность традиционной системы ценностей и несправедливость существующего общественного устройства.
Наиболее активно по этим проблемам выступали В.Г. Белинский, В.А. Зайцев, Д.И. Писарев, Н.В. Чайковский, Н.Г. Чернышевский и другие.
Осмысление данного явления, имевшего огромный общественный резонанс, осуществлялось, как правило, в публицистической форме (М.А. Антонович, М.Н. Катков, Н.Н. Страхов, А.С. Суворин и другие). Отмечалась противоречивость идейной базы русского нигилизма, в частности, известное противоречие между пропагандируемыми идеями «естественного эгоизма», безусловной свободы человека и идеей служения и жертвы в совокупности с тенденцией быть нигилистами ради самого нигилизма.
Несмотря на то, что понятие «нигилизм» и нигилизм как социальное явление были широко распространены в русской действительности ХIХ века, обращение к философскому осмыслению данного явления в большей степени относится к европейской традиции, оценивавшей его достаточно неоднозначно.
Слово «нигилизм» известно и немецкой литературе рубежа XVIII-XIX веков. Д. Йениш использовал его в философских дебатах (1796 г.) в значении крайнего идеализма. Фридрих Якоби употреблял его в этом же смысле (открытое письмо к Фихте, опубликованное осенью 1799 г.).
Использовался данный термин такими мыслителями, как Жан Поль и Вильгельм Круг. Указанными исследователями под нигилизмом подразумевались «парящий среди абсолютизаций априористичный трансцендентальный идеализм» и поэтико-романтическое настроение с его лозунгом «Все или ничто». Религиозный же мыслитель и философ В.Ф.К. Баадер в статье «О католицизме и протестантизме» (1824 г.) и речи «О свободе интеллигенции» (1826 г.), напротив, трактовал «нигилизм» как деструктивное для религии злоупотребление разумом, «аннигилирующее рационалистическое доктринерство».
К середине XIX в. была опубликована работа Штирнера «Единственный и его собственность», базировавшаяся на прославленном афоризме: «В основу своего дела я положил Ничто». Штирнер утверждал, что в реальности существует только конкретный человек – «эгоист», а окружающий его мир представляет собой конгломерат призраков, фантомов, «идолов» (в числе которых государство, право, закон, родина, порядок и т.д.). Насилие государства над личностью Штирнер называет правом, насилие, осуществляемое индивидом, – преступлением.
А. Шопенгауэр создал нигилистически окрашенную теорию-доктрину "буддийского безразличия мира". По мнению Чанышева А.А., Шопенгауэр был первым европейским философом, предложившим этику абсолютного миро - и жизнеотрицания, что отражено в изобретенном самим мыслителем для определения сути своего учения термине "пессимизм", выражающем негативное отношение к жизни, в которой невозможно счастье, торжествует зло и бессмыслица.
Философское осмысление нигилизма впервые было осуществлено, по-видимому, Ф. Ницше. Философский подход позволил ему, прежде всего, преодолеть односторонне-негативную оценку этого социального феномена, выделив его конструктивную функцию. В интерпретации Ницше нигилизм последователен и направлен на уничтожение ложных христианских ценностей, которые, по его мнению, привели к порочному разделению мира на подлинный и неподлинный, отделив бытие от его смысла. Подобное деление должно быть преодолено. Ницше считал нигилизм, прежде всего, средством преодоления последствий ненормального развития общества и его духовной культуры, становящееся ненужным после наступления «эры сверхчеловека».
Значимой вехой в изучении нигилизма явилась работа М. Хайдеггера «Европейский нигилизм». По нашему мнению, в литературе справедливо отмечается, что «Хайдеггер интерпретирует «переоценку ценностей» как отказ Ницше не от ценностей, а от вынесения их в некую особую идеальную сферу бытия, где они ведут автономное существование, а люди видят смысл своей жизни в том, чтобы вопреки условиям существования пытаться реализовать их на земле».
Своеобразно нигилизм как проявление общественного сознания был осмыслен в исторической перспективе К. Ясперсом в работе «Духовная ситуация времени», полагавшем, что спецификой Нового времени является со времени Шиллера разбожествление мира, при этом данное «разбожествление» - не неверие отдельных людей, а возможное последствие духовного развития, которое в данном случае в самом деле ведет в ничто.
Все указанные выше моменты значимы для осмысления феномена правового нигилизма, так как право, являющееся системой санкционированных государством норм, выраженных в законе, в первую очередь становилось мишенью критики как для радикально мыслящей русской интеллигенции (Д.И. Писарев, Н.А. Ишутин и другие), так и для идеологов анархизма (М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин, Д.Н. Ножин, Н.К. Михайловский, Н.В. Соколова), не признающих никаких внешних ограничений личности, исходящих, прежде всего, от государства.
В литературе, анализирующей феномен правового нигилизма, зачастую происходит смешение понятий «нигилизм» как общественного движения и как мировоззренческой позиции, формирующей отрицательное отношение к явлениям общественного бытия, в частности к праву. Преодолеть данное смешение позволит более четкая концептуализация правового нигилизма как феномена общественного сознания с выявлением того, что можно обозначить в качестве объекта собственно отрицания в нигилизме (ведь распространенное его определение: отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм, культуры и т.д. носит слишком общий характер).
Анализ работ, посвященных проблеме правового нигилизма, опубликованных в последние годы российскими исследователями, позволяет сделать вывод о том, что объект правового нигилизма в данных исследованиях размывается: в зависимости от того, какой тип правового нигилизма рассматривается, в трактовку объекта отрицания вкладывается разное содержание (при этом право то идентифицируется с действующим законодательством, то, наоборот, указывается на недопустимость такого типа правопонимания, в любом случае, вопросу отношения к практике правоприменения особого внимания не уделяется). Например, используется такой термин, как «неправовой закон», без выделения специфических «правовых» критериев оценки законов как «неправовых». Они подменяются моральными критериями. Подобный подход, очевидно, должен быть скорректирован методологически. Необходимо преодолеть распространенное представление о зависимости объекта отрицания нигилизма от типа его отрицания. По нашему мнению, данная зависимость должна быть обратной, – в первую очередь необходимо четко определить объект правового нигилизма, и затем только могут быть сформулированы типы, формы и уровни правового нигилизма.
Анализ литературы свидетельствует о противоречивости оценки роли правового нигилизма в общественной жизни, варьирующейся от резко отрицательной до положительной, отражающей имманентность данной деформации правовому сознанию и рассматривающей правовой нигилизм в качестве движущей силы развития правовой системы. Отсутствие единого подхода к вопросу о том, какие именно деформации правосознания можно отнести к правовому нигилизму, влечет невозможность корректного установления аксиологических оснований данных деформаций. Более того, деформированность правосознания на обыденном уровне корреспондируется с деформациями на теоретическом уровне правосознания, что находит свое отражение уже в гносеологическом аспекте правового нигилизма. Достаточно противоречивой представляется позиция большинства исследователей о детерминированности правового сознания моральным сознанием, ставящей правовое сознание как бы в подчиненное отношение относительно морального сознания (В.И. Букреев, Р.Р. Исмагилов, И.Н. Римская, В.С. Нерсесянц и др.). Однако указанное противоречие снимается оценкой взаимного влияния морального и правового сознания не с позиции жесткой детерминированности правового сознания моральным, а с позиции их диалектического взаимодействия.
Таким образом, в настоящий момент существует противоречие между необходимостью философского осмысления правового нигилизма как социального феномена и ограниченностью методологических подходов, предлагаемых дисциплинами, рассматривающими правовой нигилизм в отдельных его аспектах. Указанное общее противоречие находит свое выражение в ряде следующих частных противоречий между:
- необходимостью научного описания условий деформаций правового сознания и отсутствием ясного понимания того, какова общая структурная модель правового сознания;
- потребностью научного описания форм правового нигилизма как социального феномена и отсутствием ясного понимания объекта правового нигилизма.
- имманентностью правовому сознанию нигилистического отношения к правовым нормам по тем или иным основаниям и фиксацией данного состояния правового сознания как его деформации, которую необходимо преодолеть.
На основе указанных противоречий нами сформулирована проблема: с одной стороны, существование правового нигилизма феноменально никем не оспаривается, с другой стороны, отсутствует не только единая концепция его описания и объяснения, но имеет место и наличие разных смыслов в определении содержания этого феномена.
В рамках данного исследования нами предпринимается анализ существующих теоретико-методологических подходов к исследованию правового нигилизма, сопряженная с попыткой раскрытия его сущности как социального феномена, наблюдаемого на любой стадии государственного развития с выделением особенностей, присущих российскому правовому нигилизму. Осуществленное исследование вопроса об объекте правового нигилизма позволяет более четко обозначить деформированное состояние правосознания, установив гносеологические, онтологические и аксиологические основания такой деформации. Именно социально-философское исследование позволяет нам рассмотреть такие сферы общественного сознания, как моральное и правовое сознание в их диалектической взаимосвязи, предприняв попытку демаркации указанных сфер в целях более четкой концептуализации феномена правового нигилизма.
Цель исследования определение адекватных современному этапу развития социальной науки и практики теоретико-методологических подходов к исследованию феномена правового нигилизма и экспликация сущности правового нигилизма в обществе на основании этих подходов, позволяющая проанализировать особенности российского правового нигилизма.
Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:
1. Выявить содержание, причины и условия правового нигилизма как особого социального феномена.
2. Определить объект правового нигилизма.
3. Выявить познавательные возможности существующих теоретико-методологических подходов для исследования правового нигилизма.
4. Выявить сущность и дать классификацию форм правового нигилизма.
5. Выявить взаимосвязь правового и морального сознания.
6. Определить основания и особенности правового нигилизма в современной России.
Предметом исследования являются особенности российского правового нигилизма.
Основная концептуальная идея исследования находит свое выражение в следующей гипотезе:
Целостное постижение феномена правового нигилизма, позволяющее выделить особенности российского правового нигилизма возможно при условиях, если:
-
Нигилистическая позиция есть не что иное, как позиция аксиологическая, соответственно, правовой нигилизм представляет собой результат оценки права, могущий повлечь деконцептуализацию последнего для оценивающего субъекта.
-
Деконцептуализация объекта оценки не влечет постулирования онтологической невозможности бытия данного объекта. Диалектический характер противоречия влечет его снятие путем реконцептуализации объекта оценки, происходящей даже в том случае, если оценивающим субъектом подобная реконцептуализация не подразумевается.
Научная новизна настоящей работы определяется следующим:
1. Предложено определение объекта правового нигилизма, детерминированного содержанием нормативно-правового концепта и практикой его применения в целях отграничения собственно правового нигилизма как специфической деформации правового сознания от иных форм деформаций общественного сознания.
2. Доказывается, что отсутствие единого подхода к пониманию природы правовых норм, вопросу связанности их с государством и специфической ценностной составляющей правовых норм влечет деформации правового сознания как на теоретическом, так и на обыденном уровнях сознания.
3. Показано, что для российского правового нигилизма приоритетными являются аксиологические основания, выражающиеся в оценке правовых норм с позиции моральных ценностей.
На защиту выносятся следующие основные положения:
-
Источником правового нигилизма, рассматриваемого в гносеологической модальности, является скептическая позиция.
-
Объектом правового нигилизма являются санкционированные государством правила поведения, направленные на сохранение общественного порядка и на разрешение утилитарных задач государства, закрепленные, как правило, в письменной форме или обладающие характеристикой общеизвестности и недопустимости двойного истолкования, регулирующие отношения унифицированных субъектов при участии государственного посредника, а также практика их применения.
-
Наиболее существенным гносеологическим основанием российского правового нигилизма является отсутствие в общественном сознании разграничения между правовыми и моральными нормами;
-
Важнейшим социально-практическим основанием правового нигилизма в современной России является противоречие между правом как системой норм, декларирующей формальное равенство, и практикой правоприменения, в которой равнозначность искажается. Эти искажения усугубляются господствующей в общественном сознании оценкой правовых норм исключительно с позиции моральных ценностей.
Теоретико-методологические основания исследования. Специфика используемых методов исследования определяется тем, что сущность феномена правового нигилизма в настоящей работе рассматриваются сквозь призму социально-философских теоретико-методологических рефлексивных подходов, которые имеют ярко выраженный гипотетико-дедуктивный характер. В данном исследовании феномен правового нигилизма выступают в роли идеально-типического, теоретического объекта, который конструируется в процессе его изучения. Также в рамках исследования используется комплекс методов социально-философского теоретического анализа, включающий в себя анализ, синтез, дедукцию, абстракцию, аналогии, экстраполяции.
Системно-структурный анализ, а также исторический и нормативно-правовой методы позволили исследовать правовой нигилизм как форму деформации общественного сознания, а компаративистский подход сделал возможным выявление особенностей российского правового нигилизма.
Существо проблемы, являющейся комплексной, потребовало междисциплинарного изучения. Основным и интегрирующим выступил социально-философский подход, ориентированный на выявление аксиологических и гносеологических оснований деформаций правосознания.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что научная концептуализация понятия правовой нигилизм, сопряженная с анализом природы данного феномена, и его форм в современной России позволит выработать более четкие стратегии для противодействия нигилизму в его неконструктивных проявлениях. Последнее является важнейшим моментом в деле обеспечения стабильности современного общества вообще и российского государства в частности.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были доложены на региональных, всероссийских и международных научно-теоретических и научно-практических конференциях: Всероссийской научной конференции КемГУ «Культурология в социальном измерении» (Кемерово, 2007), XLIV Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2006), XLV Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2007), Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием) «Актуальные проблемы развития правовой системы государства: российский и международный опыт» (Новосибирск, 2008).
Публикации. По теме диссертации автором опубликовано 7 работ, общим объемом 3,1 п.л., в том числе 2 работы в изданиях, рекомендованных в ВАК.
Структура работы была определена целью и основными задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников. Основное содержание диссертации изложено на 153 страницах основного текста, включая список литературы.
Генезис и сущность правового нигилизма
При изучении различных общественных явлений исследователю необходимо учитывать тот факт, что общество, выступая в качестве объекта исследования, одновременно является и субъектом, способным генерировать те или иные знания о себе самом, которые неизбежно влияют на его развитие, выстраивая с учетом указанных знаний иерархию ценностей, оказывающую, в свою очередь, непосредственное влияние на общепринятую оценку различных социальных явлений.
Наделение общества характеристиками субъекта влечет за собой необходимость введения в научное употребление специального термина, обозначающего область генерирования знаний данного субъекта. В качестве такого термина используется понятие общественного сознания, представляющего собой в широком смысле «совокупность всех без исключения продуктов человеческого духовного творчества, включая и естественные науки», а в узком смысле - «представления людей лишь об общественных явлениях» [83. С. 380].
Сознание позволяет человеку ставить перед собой определенные цели, выделять себя из внешнего мира, определять свое отношение к предметам и явлениям внешнего мира. Это отношение не является чем-то абстрактным - оно объективируется в системе потребностей, интересов, мотивов, целей человека, в его волевой активности, т. е. в сознании. Отражение в сознании объективных процессов общественного развития создает условия для социального управления людьми, регуляции и координации их деятельности.
В любом случае, в общественном сознании находят свое отражение природа, материальная (экономическая), духовная жизнь общества и вся система общественных отношений. Формирование и развитие общественного сознания вместе с возникновением общественного бытия обуславливается тем, что сознание возможно только как продукт социальных отношений. С другой стороны, общество может быть названо обществом лишь тогда, когда сложились его основные элементы, в том числе и общественное сознание. Соответственно, говоря об обществе, следует учитывать, что оно, по сути, есть материально-идеальная реальность.
Свойство преобразования общественным сознанием общественного бытия обусловлено способностью человека к скептическому восприятию наблюдаемых им общественных явлений, ввиду присущей ему потребности выстраивать некую желаемую ценностно-наполненную картину общественного бытия, с которой и сравнивается наличное общественное бытие, в своей крайности доходящей до отрицания сложившихся отношений, институтов, ценностей. Указанное отрицание получило в литературе обозначение «нигилизм», однако при раскрытии содержания данного термина позиции исследователей нередко очень сильно различались, что будет отмечено далее.
Прежде чем обратиться собственно к определению понятия «нигилизм» и изучению вопроса о том, какое содержание вкладывалось в данное понятие в разные периоды времени различными исследователями, необходимо, по нашему мнению, рассмотреть вопрос о становлении в общественном сознании скептической позиции вообще. Философское осмысление скептицизма выявляет его гносеологические основания. Аксиологические основания нигилизма были выявлены значительное позднее, однако в общественном сознании скептицизм и нигилизм не разведены, ввиду того, что по различным основаниям и скептицизм и нигилизм противопоставлены догматизму - будь то вопрос утверждения истины, либо утверждению каких-либо социальных ценностей. Необходимо указать, что такой анализ ограничен практической невозможностью полного изучения всех проявлений скептической позиции в разное время ввиду огромного объема подобной информации. В связи с данными обстоятельствами в настоящей работе найдут отражение самые показательные моменты, могущие прояснить позицию автора относительно предложенных на рассмотрение вопросов.
Социализация индивидов, облегчая с одной стороны, процесс индивидуального выживания, наложила на него целый ряд дополнительных, то есть не обусловленных природой, ограничений. Стадия в развитии человечества, когда собственно социальные связи начинают доминировать над природными и когда общество начинает функционировать на своей собственной основе обозначается в науке термином «цивилизация» [83. С. 672]. «Цивилизация подчиняет себе импульсы не только через предусмотрительность, которая представляет собой самоуправляющийся контроль, но также через законы, обычаи и религию. Этот контроль заимствован ещё от варварства, но цивилизация делает его менее инстинктивным и более систематичным ... С одной стороны, цели общества оказывают давление на личность, а, с другой стороны, личность, приобретая привычку рассматривать свою жизнь в её целостности, всё более жертвует своим настоящим ради будущего [72. С. 47].
С оформлением цивилизаций, предполагающих наличие достаточно большого количества индивидов, имеющих сходный относительно устойчивый образ жизни, включающий в себя в числе прочего набор эффективных средств для преодоления неблагоприятных природных факторов при наличии определенной системы социальных норм, собственно, и появляется возможность говорить о таком явлении, как скептическая позиция, поскольку социальная реальность начинает приобретать устойчивые очертания. Различного рода скептические учения появляются во всех культурах после оформления общепринятой космогонии и теогонии, то есть, объекта, в истинности и ценности которого возможно усомниться. Относительно скептической позиции необходимо, прежде всего, отметить, что нежелание соглашаться с догматическими суждениями по тем или иным вопросам при последовательном и полном скептицизме возникает из суждения о невозможности обретения объективной истины о вещах и их свойствах. Данная позиция ставит под сомнение обоснованность наличия такого социального явления, как общественное мнение, а также возможность введения общих для всех социальных норм. Кроме того, постулирование вероятности множества субъективных истин предполагает априорное суждение о неравенстве различных индивидов по любым критериям, что, собственно, и обусловливает невозможность установления для них общих социальных норм.
Однако, справедливости ради, следует заметить, что представителей последовательного и полного скептицизма назвать практически невозможно, так как само построение каких бы то ни было воспринимаемых другими людьми учений должно базироваться хотя бы на одном «общем месте» (истине, аксиоме) - Боге, морали, законах природы и т.д., иначе любая философская система подобного толка неизбежно заходит в тупик, превращаясь в набор мнений относительно любых предметов и свойств при невозможности обоснования этих мнений. В последующем мною будет обращаться особое внимание на тот факт, что подобная тенденция четко прослеживается при нигилистическом отношении к чему-либо (Богу, морали, государству, культуре, личности). Подобная позиция неизбежно влечет за собой равнозначное увеличение значимости не отрицаемых (то есть, принимаемых за истину) ценностей (увеличение значимости Бога при отрицании ценности материального мира, государства при отрицании личности, личности при отрицании морали и т.д.).
Определение объекта правового нигилизма в рамках существующих теоретико-методологических подходов
Широкое осуждение проблемы правового нигилизма в литературе началось в 90-е годы XX века, причем это обсуждение велось, в основном, теоретиками-правоведами, рассматривающими правовой нигилизм как одну из форм деформации правового сознания, противостоящую некоему нормальному состоянию правового сознания - правовой культуре, при этом значительное внимание уделялось выяснению причин деформаций правового сознания в целях определения стратегии борьбы с правовым нигилизмом, а также выявления его различных уровней и форм.
В последние годы исследователями также уделяется достаточно большое внимание рассмотрению проблемы правового нигилизма в социально-философском аспекте, при этом данные выводы во многом пересекаются с исследованиями ученых-правоведов, в связи с чем мы полагаем необходимым произвести краткий обзор основных точек зрения на указанную проблему, выраженных исследователями в независимости от характера исследования, так как для выяснения специфики российского правового нигилизма с учетом поставленных задач исследования важность представляют как выводы исследователей-правоведов, так и результаты социально-философских исследований.
В учебной литературе по теории государства и права проблема правового нигилизма впервые получила освещение в курсе лекций под редакцией профессоров Н.И. Матузова и А.В. Малько, изданном в 1997 году.
До 90-х годов XX века общепринятой была точка зрения, согласно которой правовой нигилизм свойственен лишь буржуазным правовым системам. Советскому праву он и не мог быть свойственен в силу противоположного отношения к праву как к таковому. Если в буржуазных государствах право считалось «основой основ», укрепление и совершенствование его было первостепенной задачей, а главным средством для этого являлись совершенные законы и действенные правовые нормы, то в нашей стране право долгое время считалось временным явлением.
Активно пропагандировалась идея о том, что в будущем государстве всеобщего равенства ему предназначена второстепенная роль, а на более поздних этапах становления коммунистического общества предполагалось отмирание всей правовой системы. Нормы закона планировалось заменить на более действенные требования пролетарского самосознания. Такой подход, разумеется, не способствовал формированию высокой правовой культуры общества.
В связи с этим, отмечает профессор В.А. Туманов, «как только общество отказалось от авторитарных методов не правового государственного управления и попыталось встать на путь правового государства, как только скованные ранее в политическом и экономическом плане люди получили более или менее реальную возможность пользоваться правом и свободами, так тотчас же дал о себе знать низкий уровень правовой культуры общества, десятилетиями царившие в нем пренебрежение к праву, его недооценка. Юридический нигилизм при востребованном праве оказался куда более заметен и опасен, чем при праве невостребованном» [89. С. 52].
В статье «Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе» профессор В. А. Туманов рассматривает исторические предпосылки российского правового нигилизма. За основу он берет общественную мысль конца XIX — начала XX веков, отразившую дефицит права и его явную недооценку. Он повергает критике славянофилов, не уделявших должного внимания праву и их идейных противников - западников, которые также не осознавали созидательной роли и потенциала права. Подобное отношение к праву ученый называет антиправовым морализмом и отмечает, что сегодня мало кто решится поставить под сомнение высокую социальную роль права и предсказать его «отмирание», особенно после того «правового» урока, который получила наша страна в ходе социалистического строительства, однако юридического нигилизма все же немало.
В другой статье В.А. Туманов, рассматривая природу данного явления и делая упор на российский правовой нигилизм, связывает его с антиправовыми установками и стереотипами, которые есть «элемент, черта, свойство общественного сознания и национальной психологии ... отличительная особенность культуры, традиций, образа жизни» [90. С. 20].
В статье «нигилизм правовой», помещенной в юридическом энциклопедическом словаре, В.А. Туманов пишет: «Начавшийся в 90-е годы процесс формирования правового государства предполагает значительный рост правосознания общества и тем самым преодоление правового нигилизма. Этому должны способствовать демократизация законодательства, рост социально-правовой активности населения, расширение каталога прав и свобод и их правовой защищенности, ликвидация юридической неосведомленности. Между тем, указанные направления, призванные преодолеть правовой нигилизм, все ещё остаются на уровне благих пожеланий, не находят отражения в реальной действительности».
А.И. Демидов в статье «Политический радикализм как источник правового нигилизма» раскрывает ещё одну его грань, связывая проявления правового нигилизма с различными анархическими, лево-праворадикальными устремлениями, максимализмом, большевизмом, политическим экстремизмом. При этом нигилизм принимает, как правило, разрушительные формы и потому в традиционном понимании обычно воспринимается как явление деструктивное, социально вредное, особенно в наше время. Автор делает вывод, что нигилизм — стереотип мышления любого радикалиста, даже если он этого не осознает [24].
А.И. Демидов не объясняет, почему правовые способы решения вопросов оказываются непривлекательными для значительной части субъектов, которые создают целые объединения, движения, партии и готовы ради своих целей использовать любые средства, и почему право во многих подобных случаях оказывается бессильным противостоять им. Ответ можно дать лишь изучив глубинные, изначальные истоки правового нигилизма.
Истоки российского правового нигилизма как проявления внеправового сознания
Деформированность российского массового правосознания отмечалась исследователями во все времена - «Идея права, идея законности для русского народа бессмыслица» [95. С. 201], "Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость одной половины законов научила его ненавидеть другую, он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности» [18. С. 251].
Основной массой населения государственная власть, от которой исходили правовые нормы, ощущалась как что-то далекое («До Бога высоко, до Царя далеко»), и при этом враждебное («Законы святы, да судьи супостаты»). Сохраняется, хотя и в меньшей степени, эта тенденция и в настоящее время, так, согласно данным социологической службы «Левада-центр», только 8% опрошенных в декабре 2005 г. сообщили, что они «определенно доверяют» нынешней власти, 38% «скорее доверяют», 49% выразили недоверие (в том числе 16% «определенно не доверяют». При этом нельзя говорить о рациональном отношении народа к государству, так как, оценивая современную российскую власть, 62% респондентов охарактеризовали её как «коррумпированную», 12% как «непрофессиональную», 42% как «далекую от народа». Законной современную российскую власть назвали только 9% опрошенных (39), что позволяет сделать вывод о том, что как минимум 16% опрошенных доверяют государственной власти в России, считая её «коррумпированной», 37% - считая её «незаконной». Кроме того, до сих пор граждане высказывают свое недовольство властью не с той позиции, что кто-то нарушает их права, а с позиции «обиженных властью», то есть исходят в своих суждениях из своего представления о неком желаемом «моральном облике» государства.
Дополнительно усложняет ситуацию длительное историческое внеправовое существование российского народа, которое, в частности, выражается в том, что «...сословий, в европейском смысле, до начала XVIII века в России не существовало. Определение сословия подразумевает обладание определенным социальным статусом, зафиксированным в законодательстве. То есть, сословие - это прежде всего социальная группа, обладающая закрепленными в законе и передаваемыми по наследству правами и обязанностями. В допетровском законодательстве нет и речи о правах, лишь о повинностях и обязанностях определенных социальных групп перед государем. Это законодательство носило казуальный характер, то есть, было основано на казусе, прецеденте и определяло какое наказание следует в том или ином случае нарушения обязанностей. Так Соборное уложение, по большей части, определяло обязанности, а не права субъекта. В западноевропейском же законодательстве права всегда фиксировались в позитивном плане» [69. С. 168].
Это внеправовое положение было ненормальным хотя бы потому, что «властные отношения формируют общество. Законный порядок в обществе гарантируется только властью, которая спасает общество от анархии. Власть есть отношение, при котором одно существо, властвующее, по своему произволу распоряжается другим существом, тем самым осуществляя отчуждение чужого «я», то есть, нарушая автономию личности. Эта ядовитая опасность власти признается всеми, но противоядия предлагаются разные. В одном случае — в виде закона, правовых норм, в другом - в виде принципиального ухода от властеотношений. Оба противоядия предлагаются во имя спасения личности, но спасают по-разному. Закон, право подразумевают идеал безвластной организации, где подчинение безлично, а принятие закона безусловно. Ограничивая произвол власти, право делает это за счет того же отчуждения «я», что и власть. Разница в личности или безличности этого отчуждения. Эта разница в действительности огромна, но покушение на свободную волю личности сохраняется.
Второй способ решения проблемы - уход, предлагаемый св. Нилом. Это не противодействие власти, а индифферентность к ней. Но дело в том, что индифферентность в реальной жизни означает исключение личности из властеотношении. Ведь истинная власть властна, только пока она абсолютна. А абсолютность исключает свободу отношения» [26. С. 166-167].
По нашему мнению, одной из основных причин деформации именно российского правосознании является смещение центра тяжести в массовом общественном сознании в пользу морального сознания в ущерб правовому. Данное обстоятельство приводит к оценке права с моральных позиций, что не позволяет оценивать право адекватно.
В связи с этим высказываются следующие мнения: «Существует мнение, что с помощью «хороших» законов можно изменить ситуацию в пользу человека, но происходит обратное, с помощью права формируется система, регламентирующая почти все стороны жизни, не оставляя места для духовности. Эта система осуществляет полный контроль. Навязывая жизнь по схемам и стандартам. Требуя прав и свобод, индивид фактически бежит от свободы. Каков же выход? Освободит право от авторитарной политической оболочки и согласовать его с абсолютными ценностями нравственного сознания, повернуть его к человеку в создании ситуации, когда интересы человека первенствуют перед интересами государства, которое должно стать средством, обеспечивающим максимум возможностей для самореализации человека.
Механические правила сковывают человеческую инициативу, становятся тормозом развития. Порядок, лишенный духовного содержания, становится ничем. Такое право ничего кроме правового нигилизма уже породить не может.
Долг по отношению к обществу человек будет выполнять тогда, когда общество станет оплотом, защитой его духовной свободы и не только провозгласит, но и защитит его личные свободы. Если общество подавляет человеческую индивидуальность, свободный человек не только дистанцируется от него, но и делает все для его уничтожения.
Необходимо дать народу возможность сделать право не системой бездушных, оторванных от человека установлений, а частью его духовного мира, оберегаемой государством. Это не означает отсутствия запретов и провозглашения вседозволенности, это предусматривает лишь реальное признание внутреннего мира человека и возможности его самореализации через индивидуальное и социальное творчество на основе общих принципов права, содержащих в себе общечеловеческие моральные и духовные ценности (долг, любовь, свободу, сопереживание, целостность, гуманизм)» [15].
Подобная позиция может быть обоснована следующим образом: «право в целом полностью подлежит моральным оценкам... Природа права как явления, возникающего и функционирующего в процессе социального взаимодействия людей, в реальных общественных отношениях определяет его нравственное содержание, поскольку практически не существует социальных связей, которые в конечном счете не подлежали бы моральным оценкам, а стало быть, и моральному регулированию.
Разумеется, в любой правовой системе можно встретить нормы, включающие организационные, технические правила, не несущие этической нагрузки. Законодательное установление формы протокола судебного заседания или порядка нотариального засвидетельствования документов не затрагивает каких-либо моральных ценностей. Однако введение любых юридических правил и предписаний преследует цель упорядочения общественных отношений, внесения четкости и определенности во взаимоотношения субъектов права, что не может быть безразлично для морали.