Введение к работе
Актуальность исследования.
Тема «Социальная онтология смысла» подразумевает исследование социального характера оснований бытия смысла, а также анализ роли смысла в бытии социума. Для выполнения такого исследования, однако, необходимо предварительно определить, что будет пониматься в нем под смыслом, учитывая многообразие использующих данное понятие языковых игр.
Среди многочисленных определений смысла и подходов к нему, разработанных в гуманитарных науках, мы хотели бы ориентироваться на те, которые в наибольшей степени отвечают задачам философского исследования и понимают смысл онтологически, соотнося его с бытием. Можно сказать, что в философии XX века были намечены две принципиальные онтологические парадигмы смысла, причем одна из них получила серьезное развитие и достигла известного господства, тогда как вторая осталась менее проработанной.
Суть первой мыслительной стратегии состоит в том, что она сближает смысл со значением, объясняет его с точки зрения теории языковых игр. Смысл понимается здесь как репрезентация, как механизм конституирования и обустройства человеческого бытия-в-мире, раскройки повседневной реальности. Онтологичность так понятого смысла может быть усмотрена в том, что через объяснения механизмов конституирования бытия-в-мире он одновременно характеризует само бытие человека – по крайней мере, в рамках мира повседневности. В то же время, такому смыслу-значению подходит и характеристика онтического, поскольку его функцией является описание способа обустройства человека в сущем.
Возникновение подобного понятия о смысле связано с поиском философией начала XX века опор для новой рациональности, учитывающей достижения критиков классического рационализма, таких, как Ф. Ницше, А. Бергсон, З. Фрейд. Философия Э. Гуссерля, стремящаяся реализовать идеал строгой науки, оперирует понятием смысла, демонстрируя смысловой характер данной человеку реальности. В то же время, понимание интерсубъективного характера этой реальности направляет философский поиск первой половины XX века в сторону подведения смысла под категории языка и значения, разрабатываемые семиологией и философией языка. В результате «лингвистического поворота» категории истины, ценности, значимости ставятся в зависимость от социального взаимодействия.
В тени понимания смысла через значение оказалась другая онтологическая трактовка смысла, возможность которой наметил М. Хайдеггер словами «Лишь присутствие может быть… осмысленно или бессмысленно», переводя затем разговор к теме заброшенности человека в мир и возможности открытия в этих условиях Бытия – того, о чем забыл не только человек в своей повседневности, но и, как настаивает Хайдеггер, европейская метафизика, но что, тем не менее, не перестает оказывать на человека воздействия и призывать к себе. Введение к трактату «Что такое метафизика?» может быть прочитано таким образом, что в нем обнаруживается определение смысла как области, в которой Бытие являет себя «как оно само в его непотаенности». Вторым опорным пунктом, через который можно провести линию такого рассмотрения смысла, выступает философия смысла Ж. Делёза. В целом, эта линия ведет к тому, чтобы понять смысл как экзистенциальный опыт или событие выхода за пределы повседневности (и механизмов ее конституирования) и прикосновения к Бытию.
Нетрудно заметить, что означенные стратегии находятся друг с другом в состоянии известного противоречии, ибо одна из них, очерчивая контуры смысла, погружает человека в глубины бытия-в-мире, множественность которого обусловливается возможностями интерпретации и изменчивостью смыслов-значений, тогда как вторая, напротив, стремится вывести человека из повседневного мира, раскалывая структуру бытия-в-мире на «дикую» реальность саму по себе, механизмы интерпретации, предстающие здесь как внешний и доступный для наблюдения объект, и оставшееся наедине с самим собой без точек опоры Присутствие. В то же время, эти две стратегии понимания смысла дополняют друг друга, являясь в известной мере гранями одного целого.
Это означает, что раскрытие темы «Социальная онтология смысла» запрашивает рассмотрения социальности смысла в обоих пониманиях – смысла как значения и смысла как события, и мы не можем ограничиться чем-то одним. Более того, мы полагаем, что акцент необходимо сделать на разработке социальной онтологии смысла как события, на что имеется целый ряд причин. Прежде всего, путь к раскрытию социальной онтологии смысла на базе понимания смысла через значение, в целом, является достаточно прозрачным: необходимо обратиться к постулатам концепции языковых игр, философской герменевтике, теме инкорпорации практического чувства (смысла) в схемы телесной активности, с тем чтобы показать неотделимость смыслов и значений и механизмов их трансляции, сохранения и генезиса от коммуникативной сферы общества. Более того, в известной мере и теория языковых игр, и философская герменевтика, и структурализм такую социальную онтологию смысла всегда уже имплицируют, так что в рамках исследования, которое стремилось бы ограничиться лишь рассмотрением данных философских направлений, достаточно было бы лишь сопоставить их, выявляя общие для них основания. На этом фоне демонстрация социальности смысла как события представляется предприятием куда менее тривиальным.
Более того, концентрация лишь на одной, более ожидаемой, стороне исследования не представляется нам в полной мере удовлетворительной потому, что смысл, понятый в рамках «парадигмы значения», теряет свое своеобычное содержание, фактически отождествляясь со значением, а представление о мире, пронизанном и светящемся смыслом, девальвирует само понятие смысла, лишая его экзистенциального, онтологического компонента, которого нам не хотелось бы упускать. Иными словами, наша позиция состоит в том, что стратегия понимания смысла посредством отождествления его со значением на самом деле ведет к рассеиванию смысла, фактической подмене его значением, и даже понимание смысла как определенного кластера значений, как репрезентации реальности не отменяет данного утверждения. Оттого и выстраиваемая на подобных основаниях социальная онтология смысла на самом деле будет являться, скорее, социальной онтологией значения или репрезентативизма.
Так мы подходим к пониманию актуальности данного диссертационного исследования, которая оказывается обусловлена, прежде всего, непроясненностью своеобычного содержания понятия смысла и механизмов его «раскристаллизовывания» в контексте социально-коммуникативной сферы, фактическим отождествлением в господствующем сегодня философском дискурсе понятий смысла и значения, ведущим к представлению о принципиальной конституированности реальности средствами значения и о невозможности выхода за пределы последнего, неразработанностью в должной мере онтологической стратегии понимания смысла как события, а также слишком однобоким рассмотрением социальной коммуникации как обмена значениями. Все перечисленные аспекты внутренне связаны между собой.
Учитывая сказанное выше, представляется целесообразным разделить проводимое диссертационное исследование на две части, в первой из которых будет уделено внимание характерным для XX века направлениям философии, позволяющим выстроить социальную онтологию смысла на основе «парадигмы значения», однако отнюдь не для того, чтобы считать такой анализ исчерпывающим тему. Напротив, мы хотели бы отнестись к нему, скорее, как к подготовительному этапу, дающему результаты для дальнейшего движения и исследования, которое будет развернуто во второй главе, – для более точного уяснения характеристик смысла как события, понимания истинного соотношения смысла со значением и выстраивания на базе обновленного онтологического понимания смысла его социальной онтологии. Привлечение к социально-философскому анализу материалов ряда современных философов, ищущих возможность трансрепрезентативного столкновения с реальностью (Ж. Делёз, поздний М. Мерло-Понти, Ж.-Л. Нанси, поздний Ф.Р. Анкерсмит, Х.-У. Гумбрехт), и использование их наработок для уяснения содержания смысла как события сообщает исследованию дополнительную актуальность.
Именно так осуществляемое развертывание социальной онтологии смысла, как мы надеемся показать, позволит ответить на целый ряд важных вопросов, не решенных удовлетворительно в рамках семиологической «парадигмы значения»: почему, вопреки постулируемой в данной парадигме наполненности мира смыслами, люди зачастую испытывают их нехватку, в каких случаях смысл воспринимается как ни к чему не обязывающая информация, а в каких он становится экзистенциальным потрясением и т.п. Что же касается вопроса о том, каким образом смысл как событие присутствует в социальной реальности, то изнутри «парадигмы значения» он в принципе не может быть поставлен, т.к. смысла как события в ней не существует, в ее рамках он аттестуется как идеология или заблуждение. Между тем, принятие во внимание смысла как события должно помочь в объяснении наличия в ткани социальной реальности разрывов, неожиданно вторгающихся в размеренную жизнь потрясений, скачкообразной смены исторических эпох.
Объектом исследования является коммуникативная сфера общества как пространство реализации значения и события смысла. Предметом исследования является событие смысла и его компоненты.
Степень разработанности проблемы.
Ввиду многозначности понятия смысла начала его исследования можно обнаружить еще в античности. С этой точки зрения, первыми западными философами, чьи труды могут быть рассмотрены с позиции проблематики смысла, являются Парменид, Платон, Аристотель. Здесь же могут быть отмечены позднеэллинистические направления, в особенности возникший еще в эпоху раннего эллинизма стоицизм. Средневековые представления об универсалиях, а также проблематика идей и сущностей, восторжествовавшая в классический период философии, могут быть рассмотрены как этап исследования реальности смысла. Наиболее ранней дисциплиной, непосредственно подступавшейся к теме смысла, по праву может быть названа герменевтика. Исследуя тему толкования и понимания, проблемы смысла касались Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Г. Риккерт.
Однако появление смысла как самостоятельного понятия на авансцене философских рассмотрений состоялось лишь к началу XX века на волне поиска новых концептов, отвечающих состоянию преодоления классических метафизических установок. Это обстоятельство дает основания утверждать, что смысл является сравнительно молодым понятием, чей потенциал далек от исчерпания.
Следует уточнить, что после всплеска «иррациональных» течений, составивших прослойку, отделившую классическую философию от современной, одним из стремлений философии стало переосмысление возможностей рационального, и именно в рамках такого стремления, прежде всего, и было актуализировано понятие смысла. Принципиальной стала актуализация понятия смысла в феноменологическом проекте Э. Гуссерля, чьим персонажем становится трансцендентальное ego, обращающееся к воспринимаемым феноменам с конституирующими актами смыслополагания. Тем самым философия Гуссерля подготовила почву для фундаментального постулата о данности человеку реальности через смыслы, или о том, что та реальность, с которой имеет дело человек, есть смысловая реальность.
Среди крупных философов XX века, так или иначе касавшихся проблематики смысла, можно назвать М. Вебера, Г. Зиммеля, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, М. Бубера, Ч. Пирса, Дж. Серля, П. Бергера, Т. Лукмана, Э. Бенвениста, М. Фуко, П. Рикера, Ж. Лакана, Ж. Делёза, Ж. Деррида, М. Бланшо, У. Эко, Ю. Кристеву, Ж.-Ф. Лиотара, Ю. Хабермаса. У авторов, таких, как А. Шюц, Л. Витгенштейн, К.-О. Апель, П. Уинч, Г.-Г. Гадамер, Р. Барт, Ж. Бодрийяр и др. исследования понятия смысла осуществлялись на базе социально-философского подхода, позволившего сконцентрировать внимание одновременно и на общеонтологических вопросах, и на конкретных проблемах социальной коммуникации и понимания. Как правило, смысл здесь рассматривается в тесной связи со значением, концептуализированным в лингвистике и философии языка. Подобные рассмотрения смысла вращаются вокруг тезиса о том, что человеческое мышление определяется структурами языка, которые сами по себе носят по отношению к человеческой воле независимый характер, а также понимания того, что местом бытийствования структур языка следует считать сферу социальной коммуникации. В русской философии феномен смысла стал предметом внимания таких ученых, как В.C. Соловьев, Н.О. Лосский, П.А. Флоренский, Г.Г. Шпет, А.Ф. Лосев, М.М. Бахтин, Г.П. Щедровицкий, М.К. Мамардашвили, Ю.М. Лотман, М.К. Петров, В.В. Бибихин, М.С. Каган, С.С. Гусев, Б.В. Марков, Н.И. Безлепкин, Л.В. Шиповалова, Медведев В.И., Г.Л. Тульчинский и др.
Следует отметить, что многогранность смысла обусловила необходимость подступа к нему каждый раз с тех или иных позиций. К примеру, с позиций логического анализа смысл был проанализирован Г. Фреге, Л. Витгенштейном, в рамках лингвистической проблематики – Ф. де Соссюром, Р. Бартом, Н.С. Трубецким, Р.О. Якобсоном, В.А. Михайловым, А.А. Уфимцевым, Ю.С. Степановым, В.Н. Топоровым. К понятию смысла обращались известные психологи, такие как Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, В. Франкл, А.Н. Леонтьев, А.А. Леонтьев, Д.А. Леонтьев, В.П. Зинченко, Б.С. Братусь, А.Ю. Агафонов. Культурологический подход к смыслу представили Д.В. Сергеев, Ю.В. Бромлей, Э.С. Маркарян, С.А. Арутюнов, В.А. Тишков, А.Я. Гуревич, В.А. Конев, Т.М. Лежнина, а педагогический – Е.Г. Белякова, А.Ф. Закирова, А.А. Вербицкий, А.Г. Асмолов, И.В. Абакумова, С.Л. Братченко, В.И. Слободчиков.
Осознание интерсубъективного характера смыслов ознаменовало широкомасштабное сближение понятий смысла и значения, что привело к мыслительной стратегии, которую можно назвать конструктивизмом (или дискурсивизмом) и которая держит под подозрением возможность соотнесения человека с (гипотетической) трансдискурсивной реальностью, а главной задачей гуманитарных практик полагает толкование. Основной недостаток подобной стратегии состоит в том, что в ней теряется своеобычное содержание смысла по отношению к значению. В то же время, именно она является тем, что с существенной стороны характеризует состояние современной философии.
На фоне понимания смысла через значение разворачивались, однако, и попытки альтернативного онтологического определения смысла как события, раскрывающего Бытие, связанные, прежде всего, с именами М. Хайдеггера и Ж. Делёза. Последний предпринял попытку трансрепрезентативизма, симпатизируя интуитивизму А. Бергсона, вследствие чего смысл, с одной стороны, оказался отделен от значения, а, с другой был актуализирован в связи с характеристикой события. Мотив трансрепрезентативизма может быть обнаружен и у Ж.-Л. Нанси, связавшего смысл с «выписыванием тела», понимаемого по ту сторону значения.
Это разделение на два лагеря, где один сохраняет привязку смысла к социально-коммуникативным практикам и одновременно понимает его через значение, а второй устремляет смысл прочь от значения в сторону события (т.е. чего-то трансдискурсивного, трансрепрезентативного), но теряет его социально-коммуникативные основания, выводя в сферу чистой онтологии, и характеризует современную стадию философского понимания смысла. Подавляющее большинство нынешних философских рассмотрений относится к первому лагерю, продолжая имплицировать принципиально дискурсивный характер отношения человека с реальностью, по инерции мысля смысл и значение, смысл и язык в единой связке. В отечественной философии к этому лагерю принадлежат В. Руднев, А. Филиппов, А. Сериков и др.
Те же немногочисленные пока попытки продолжить начатое Хайдегггером и Делёзом понимание смысла через событие онтологизируют смысл и отвлекают его от социальной реальности и конкретных практик коммуникации — примером подобного проекта в отечественной философии может служить попытка синергетического понимания смысла Я. Свирским. Последний выстраивает конструкцию из двух смыслов — Смысла и Смысла (мы видим, в насколько неудобную для выражения область пытается вступить автор), так что, говоря условно, первый оказывается сближен с уровнем значения, второй — с событием. Справедливо отмечая, что «если к Смыслу «прикасались» с помощью анамнезиса, трансцендентальной логики, диалектического движения, вживания в традицию или вслушивания в язык (желательно архаичный), то мимолетность Смысла предполагает какие-то иные приемы его регистрации», Я. Свирский, однако, далек от того, чтобы увидеть истоки обнаружения Смысла в коммуникативной сфере общества, так чтобы Смысл потенциально мог быть доступен любому члену общества посредством коммуникации.
В нашем исследовании мы хотели бы актуализировать онтологическую линию понимания смысла как события (в терминологии Свирского – Смысла), демонстрируя одновременно ее неразрывную связь с коммуникативной сферой общества. Мы хотели бы показать, как в социальной реальности осуществляется производство не только значения, но и экзистенциального смысла, смысла-события.
Основная цель исследования состоит в обосновании социальной онтологии смысла через демонстрацию своеобычности реальности смысла, несводимой к полю языковых игр, хотя и нуждающейся в нем, и рассмотрении транссемиологических компонентов смысла, ключ к которым лежит в сфере коммуникативных практик.
В соответствии с целью исследования выстраиваются и его задачи:
1) Проследить историю сближения понятий смысла и значения в решающих философских концепциях XX века, показать, как на основе «парадигмы значения» выстраивается первый вариант социальной онтологии смысла.
2) Исходя из ключевых концепций, представляющих собой варианты трансрепрезентативизма, выявить логику онтологического понимания смысла как события.
3) Проанализировать, как философское построение Ж. Делёза подготавливает почву для раскрытия социально-коммуникативного характера смысла-события.
4) Выявить роль непонимания и производства нонсенса в генезисе смысла. Дифференцировать и охарактеризовать основные транссемиологические компоненты смысла (модусы переживания нонсенса).
5) Продемонстрировать, что смысл, понятый как событие, в котором сочетаются и сжимаются одновременно уровень значения и производимый коммуникацией нонсенс, носит конститутивный характер по отношению к социальной реальности в ее динамическом развитии.
В качестве методов исследования были задействованы, прежде всего, такие классические методы, как метод сравнительного анализа, противопоставления и синтеза. На разных этапах работы использовались также историко-генетический и социально-критический методы, позволившие рассмотреть последовательное возрастание актуальности понятия значения и близость ему понятия смысла в философии XX века, а также герменевтический и феноменологический методы (в том числе — метод феноменологического эпохе), незаменимые при описании транссемиологических компонентов смысла.
Научная новизна исследования
В диссертации проведена историко-философская работа по сопоставлению двух принципиальных онтологических определений смысла, сформулированных в философии XX века: с одной стороны, восходящего к работам М. Хайдеггера экзистенциального определения смысла как события, выводящего Присутствие из состояния заброшенности и возвращающего Бытию, и структуралистского определения смысла через значение, призванного охарактеризовать способ конституирования реальности, в которой живет человек. Вопреки общераспространенности в современном философском дискурсе второго понимания смысла, ставящего под сомнение существование транссемиологического опыта, в диссертационном исследовании предложен вариант включения смысла как значения в онтологию смысла, основывающуюся на понимании смысла как события. При этом показано, что подобная онтология с необходимостью оказывается социальной, ибо в условиях понимания значения как необходимого основания для возможности события смысла именно плоскость пересечения уровня значения и конкретных коммуникативных практик обнаруживает свою принципиальную роль в процессе рождения смысла. В этой связи приобретает значимость проведенный анализ двойственности коммуникации, осуществляющей не только передачу значений, но в это же самое время и нонсенса, так что каждый коммуникативный акт таит в себе возможность провала «представляющего мышления» «последнего человека», как его характеризует М. Хайдеггер, и переключения интерпретации собеседников через непонимание в режим эпохе. Подобное положение вещей позволило сделать вывод об ограниченности тех философских построений, которые, тематизируя на социально-философском уровне смысл и значение через проблематику коммуникации и понимания, ставят смысл в зависимость от структур языка и сближают его со значением, а в качестве главного аттрактора коммуникации (пускай и недостижимого) формулируют понимание.
В диссертационном исследовании показано, что именно понятый как событие, в котором в неразрешимом противоречии сочетаются одновременно уровень значения и производимый коммуникацией нонсенс, смысл следует рассматривать в качестве фундаментального основания социокультурных трансформаций. Названы и охарактеризованы важнейшие модусы переживания нонсенса агентами коммуникации (присутствие, эстетическое приятие, возвышенный опыт). Посредством анализа феноменов «операционального» понимания, непонимания и эпохе интерпретации предложен вариант нового взгляда на роль «выказанности» (Ж.-Л. Нанси), представленности физического и эстетического присутствия членов общества друг перед другом. Помимо этого, в диссертации сделаны выводы относительно некоторых принципиальных философских течений, и, прежде всего, семиологии, которая может быть аттестована в качестве выражения (и натурализации) естественной семиологической установки интерпретации, обусловленной в социуме прагматически.
Положения, выносимые на защиту:
1) Наряду с распространенным пониманием смысла как кластера значений, образующего определенную репрезентацию реальности, возможно понимание смысла как события, в котором происходит столкновение с Бытием, конституированным по принципу «дизъюнктивного синтеза» (Делёз). Такое понимание смысла гарантирует сохранение его собственного экзистенциального содержания, в противовес первому пониманию, фактически подменяющему его значением. В этом случае смысл необходимо предполагает сбой репрезентации, в стандартном семиологическом модусе экранирующей восприятие реальности теми или иными ее образами, уклоняющимися от рефлексии.
2) Смысл следует понимать как событие, в котором в неразрешимом противоречии сочетаются одновременно уровень значения и производимый коммуникацией нонсенс. Именно в этом случае интерпретация соскальзывает со стандартного семиологического модуса, одновременно осуществляя взгляд со стороны на саму себя и познавая свое устройство по принципу репрезентаций. Подобное сочетание значения и нонсенса рождается на пересечении практик коммуникации и уровня значения – т.е. на плоскости социальной реальности и, конкретнее, ее коммуникативной сферы. Это означает, что онтология смысла с необходимостью является социальной, ибо рождение смысла невозможно представить без множественности коммуницирующих агентов.
3) Именно смысл-событие следует рассматривать в качестве фундаментального основания социокультурных трансформаций, а смысл-значение – в качестве механизма сохранения памяти о смысле-событии. Однако этот механизм не срабатывает напрямую: значение не содержит в себе смысл-событие, как в скорлупе, и смысл не извлекается из значения. Значение изначально навязывает свое содержание, раскраивая реальность определенным образом и экзистенциально обессмысливая ее, делая из реальности пространство, в котором ничего не происходит. Но именно в таком виде уровень значения необходим для того, чтобы на его фоне мог явиться смысл в качестве чего-то иного, значение, скорее, отрицающего.
4) Нуждаясь в значении, смысл рождается в акте его трансцендирования, устремленного к нонсенсу, включая в себя, в конце концов, как значение, так и нонсенс, переживаемый как открытие особого мира поверхности. Подобное понимание смысла как события, ведущее свое начало от разработок М. Хайдеггера, находит свою поддержку в философских построениях «трансрепрезентативизма», к которым можно в той или иной мере отнести концепции Ж. Делёза, позднего М. Мерло-Понти, Х.-У. Гумбрехта, позднего Р.Ф. Анкерсмита и др. Открываемый по ту сторону репрезентации мир поверхности характеризуется тем, что разделение на означающее и означаемое, на знак и скрывающуюся за ним глубину в нем оказывается преодоленным. Среди модусов переживания мира поверхности необходимо указать на присутствие, эстетическое приятие и возвышенный опыт.
5) Ключевым феноменом социально-коммуникативной сферы, открывающим участникам коммуникации путь к смыслу, следует считать непонимание (дискоммуникацию). В противовес пониманию, представляющему собой эффект значения, цель которого состоит, прежде всего, в натурализации значения и укоренении в нем участников коммуникации, непонимание (как провал естественной установки интерпретации и сбой уровня значения) открывает возможность иного способа соотношения с alter ego, а следом и иное восприятие мира вообще, недоступное семиологическому видению. В то же время, нельзя недооценивать и роль понимания, выступающего в качестве притягательного аттрактора и гарантирующего само наличие актов коммуникации.
6) Смысл характеризуется расколом и колебанием между репрезентациями и нонсенсом. Это означает, что событие смысла невозможно помыслить в качестве принадлежащего структурам, но он может быть понят как опыт, переживаемый человеком (Присутствием). В то же время, этот опыт есть опыт самого Бытия, конституированного по принципу дизъюнктивного синтеза: прочерчивая «складку Бытия», он «онтологически соучаствует в могуществе Единого».
Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертация представляет интерес для социальных философов, онтологов и других гуманитарных исследователей, занимающихся проблемами смысла, значения и коммуникации. Материал диссертации позволяет углубить представления об уровнях и компонентах коммуникативных практик, оценить роль коммуникации в конституировании социальной реальности в целом. В работе осуществлено подключение к социально-философскому рассмотрению эстетической проблематики, обуславливаемое самим устройством социума как выказанности субъектов коммуникации друг другу, проанализирована роль эстетического приятия в коммуникации и смысле. С практической точки зрения, результаты работы могут быть учтены при организации самого разного рода коммуникативных практик — личного общения, семинаров, собраний, переговоров, а также при анализе текстов и прочих феноменов, имплицирующих значение и возможность смысла. Содержание и выводы диссертации могут быть использованы в педагогических целях, при разработке и преподавании общего курса философии, курсов по социальной философии, философской антропологии, социальной психологии, эстетике и другим гуманитарным дисциплинам.
Апробация диссертации. Основные идеи и результаты диссертационного исследования обсуждались на кафедре социальной философии и философии истории философского факультета СПбГУ, были использованы в докладах на научных конференциях «Вкус и стиль в философии» (2008), «Дни петербургской философии» (2009), «Горизонты социальной метафизики» (2010), «Арт-мир: границы искусства в условиях современности» (2011) и др., тематизированы в рамках педагогической практики, а также отражены в ряде публикаций.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых подразделена на четыре параграфа, заключения и списка используемой литературы.
