Содержание к диссертации
Введение
1 Трансформация социальных норм в контексте процесса общественного воспроизводства 24
1.1 Материальные и идеальные факторы общественного воспроизводства: теоретико-методологический анализ 24
1.2 Эволюция идеи нормы: от логической к социальной 54
1.3 Потенциал универсализуемости социальных норм различного типа 93
2 Социальная нормативность: сущность, классификация, формы выра жения и роль в процессе воспроизводства «хорошего общества» 156
2.1 Потенциал социальной философии в процессе рационализации нормативных практик, влияющих на общественное воспроизводство 156
2.2 Особенности функционирования социальной нормативности как фактора воспроизводства «хорошего общества» в контексте различных моделей социальной реальности 171
2.3 Проблемы концептуализации понятия и классификации социальной нормативности 228
2.4 Долженствование и представление об источнике социальной нормативности как тезис и антитезис фундаментальной ценностно-нормативной антиномии 238
3 Ненормативные отклонения в воспроизводстве «хорошего общества» и пути нормализации воспроизводственного процесса 265
3.1 Модели ненормативных вариантов общественного воспроизводства в условиях социальной аномии 265
3.2 Амбивалентность толерантности в контексте различных версий «хорошего общества» 291
3.3 Принципы противодействия нарушениям процесса воспроизводства «хорошего общества» 331
Заключение 342
Список литературы 3
- Эволюция идеи нормы: от логической к социальной
- Потенциал универсализуемости социальных норм различного типа
- Особенности функционирования социальной нормативности как фактора воспроизводства «хорошего общества» в контексте различных моделей социальной реальности
- Амбивалентность толерантности в контексте различных версий «хорошего общества»
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Общество не является статичным образованием: оно живет, развивается, воспроизводится. Процесс воспроизводства, рассматриваемый в различных ракурсах, представляет собой значимый источник информации не только об обществе, в котором мы живем, но и об обществе, в котором мы хотели бы жить.
В советский период развития социально-философской мысли общественное воспроизводство рассматривалось, как правило, через призму экономики. Данная тенденция сохранила актуальность и в настоящее время. Однако экономическими закономерностями не исчерпываются наши познавательные потребности о процессе воспроизводства общества и человека определенного типа, носителя таких социально-нормативных характеристик, как язык, ценности, нормы, идеалы и т.п.
В связи с этим представляется актуальным обращение к неэкономическим
критериям и факторам общественного воспроизводства. Конституируя
социальную действительность, нормативность влияет на то, каким будет новое поколение людей в обществе определенного типа. В то же время и новое поколение влияет на воспроизводство социальной нормативности, творчески преобразуя и расширяя ее в процессе своей социальной деятельности.
Особенности процесса воспроизводства во многом зависят от того, какие
социальные идеалы присущи членам общества. Следствием неудач в реализации
проектов идеальных обществ в недавнем прошлом стало снижение популярности
утопий как формы социального воображаемого. Для современного человека
характерно ощущение неуверенности в будущем, усталости от ценностной
неопределенности, нормативной раздробленности, материальной
неблагоустроенности, опасностей, грозящих ему самому, его семье, имуществу. Контраст между реальностью и представлениями об идеальном обществе настолько велик, что последние проигрывают идее достижимого общества, пригодного для жизни, или «хорошего общества».
В «хорошем обществе» реализуется нормативная определенность, оно воспроизводится расширенно, но при этом не дискретно, а непрерывно, что позволяет гражданам своевременно адаптироваться к меняющимся условиям социальной реальности. Однако серьезным препятствием для построения «хорошего общества» остается многообразие социальных норм. Общества разного типа конституируют свое ценностно-нормативное пространство, в котором и воспроизводятся. Глобализация обусловливает взаимодействие людей с различными нормативными (правовыми, религиозными, моральными и др.) убеждениями и установками, что влечет за собой определенные проблемы в сфере межличностного взаимодействия, а также взаимодействия юридических лиц, государств, международных организаций и т.п. Для преодоления препятствий такого рода необходимо использовать теоретико-методологические достижения социальной философии.
Определенное ограничение социально-философского исследования
социальной нормативности как фактора общественного воспроизводства
заключается в том, что актуальным является не столько конструирование новых абстрактных моделей общества, сколько изучение существующих версий социальной реальности и социального воображаемого. В. Г. Белинский критически относился к тому, что некоторые грамматисты хотят сочинять, выдумывать законы языка, а не открывать их. Аналогичным образом и философ должен не выдумывать закономерности общественного воспроизводства, но открывать их, в первую очередь для себя, как ответственного деятеля, и только потом – описывать свои открытия, включая все сомнения и вопросы, оставшиеся без ответа.
Выбор трудной и обширной проблемы в качестве темы диссертации был совершен с осознанием масштаба поставленных задач. В ходе исследования перед автором неоднократно возникали трудности методологического характера, эпистемологические проблемы, связанные с тем, что исследование, как минимум, в отдельных аспектах, носит междисциплинарный характер. Однако можно надеяться на то, что данная работа восполнит пробелы в изучении общественного воспроизводства через призму социальной нормативности и позволит приблизиться к пониманию того, что в первую очередь необходимо предпринять для трансформации современного российского общества в «хорошее общество».
Степень научной разработанности проблемы. Поскольку исследование носит комплексный характер, были проанализированы работы отечественных и зарубежных исследователей в области социальной философии, этики, богословия, юриспруденции, социологии. В целом, обзор научной разработанности исследуемого феномена структурирован относительно основных проблемных вопросов, рассмотренных в диссертационном исследовании: общественное воспроизводство; норма, социальная нормативность и формы ее выражения; «хорошее общество»; отклонения от нормативного процесса воспроизводства.
Проблематика общественного воспроизводства занимала умы ряда
зарубежных и отечественных исследователей. Многие авторы развивают идеи
общественного воспроизводства, изложенные К. Марксом1, но можно назвать и
ряд оригинальных концепций. П. Бурдьё и Ж.-К. Пассрон акцентируют внимание
на воспроизводстве материального капитала под видом трансляции культурного
капитала через систему образования2; А. Турен дифференцирует термины
«воспроизводство» и «производство»: современные общества производят себя,
самотрансформируются, порождая новые нормативные смыслы, а традиционные
общества – воспроизводятся3; Н. Луман рассматривает процесс общественного
воспроизводства как аутопойесис4. Существенный вклад в изучение механизмов,
факторов, закономерностей общественного воспроизводства внесли
отечественные ученые, как в советский, так и в постсоветский период. Так, В. Я. Ельмеев в качестве базового фактора общественного воспроизводства рассматривает труд5; А. С. Ахиезер акцентирует внимание на нематериальных
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1960-1962. Т. 23-25.
2 Бурдьё П., Пассрон Ж.-К. Воспроизводство: элементы теории системы образования. М.: Просвещение, 2007.
3 Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М.: Научный мир, 1998.
4 Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории. СПб.: Наука, 2007.
5 Ельмеев В. Я. Социальная экономия труда: общие основы политической экономии. СПб.: Изд-во С.- Петерб. ун
та, 2007.
факторах воспроизводства, в частности, на культуре и социальных отношениях1; Н. С. Савкин дифференцирует термины «социальное воспроизводство» и «общественное воспроизводство», определяя производство социального как производство самой социальной жизни, человека, общественных отношений и включая в понятие «общественное воспроизводство» помимо социального такие виды производства, как экономическое и духовное2; С. Ф. Анисимов раскрывает закономерности духовного воспроизводства3.
Общим вопросам нормативной проблематики посвящены работы ученых,
представляющих различные области научного знания: философия (Дж. Сёрль,
Дж. Дж. Томсон, М. Фуко, В. С. Барулин, А. А. Гагаев, П. А. Гагаев,
Г. М. Кириллов, И. Д. Невважай, А. В. Прокофьев, В. И. Самохвалова,
Н. И. Учайкина, А. А. Шевченко4 и др.), социология (И. Валлерстайн, Т. Парсонс, В. П. Козырьков5 и др.), логика (А. А. Ивин, В. И. Курбатов6 и др.).
Кроме того, в последнее десятилетие был выполнен ряд диссертационных
исследований философского характера, посвященных исследованию социальных
норм и нормативности: диссертация А. А. Шевченко на соискание степени
доктора философских наук «Социальная деонтология: нормативность,
субъектность, обязательства» (2012 год), диссертация О. В. Лысун на соискание степени кандидата философских наук «Нормативность сознания как условие и ресурс развития цивилизации» (2006 год), диссертационное исследование М. Г. Дрешина на соискание степени кандидата философских наук «Норма и аномалия в социальном развитии» (2010 год), диссертация Н. В. Никишовой на соискание степени кандидата философских наук «Социально-философский анализ правовых норм современного российского общества»)7 и др.
1 Ахиезер А. С. Катастрофы в природе и обществе как нравственная проблема. М.: Новый хронограф, 2006;
Ахиезер А. С. Труды. М.: Новый хронограф, 2006; Ахиезер А. С., Рябова М. Э., Савкин Н. С. Марксова концепция
воспроизводства в свете современной философии и науки // Философия и общество. 2006. № 4. С. 40-59.
2 Савкин Н. С. Социальное воспроизводство: механизм функционирования и методы регулирования: автореф. дис.
... д-ра филос. наук. Л., 1987.
3 Анисимов С. Ф. Духовные ценности: производство и потребление. М.: Мысль, 1988.
4 Searle J. R. The Construction of Social Reality. N.Y.: Free Press, 1995; Thomson J. J. Normativity. Chicago: Open Court
Pub-lishing Company, 2008; Foucault M. Dits et ecrits. T. IV. 1980-1988. Paris: Editions Gallimard, 1994; Барулин В. С.
Человек и общественный мир как система // Личность. Культура. Общество. 2005. Т. VII. № 2 (26). С. 208-234;
Гагаев А. А., Гагаев. П. А. Социализация и социальный контроль в Евразии. Наука и искусство. Саранск: Изд-во
Мордов. ун-та, 2007; Кириллов Г. М. Трансцендентальная модель диалога как нормативная основа двусторонней
коммуникации // Вестник Томского государственного университета. 2011. № 349. С. 48-50; Невважай И. Д. О двух
типах нормативности // Мир человека: нормативное измерение - 2: сб. трудов междунар. науч. конф. (Саратов, 29-
30 апреля 2010 г.). Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2010. С. 37-44;
Невважай И. Д. О двух типах нормативных систем // Конфликтология. 2011. № 4. С. 48-56; Прокофьев А. В.
Социальная регуляция и мораль (к вопросу об источниках нравственной нормативности) // Вестник Российского
университета дружбы народов. Серия: Философия. 2014. № 2. С. 24-34; Самохвалова В. И. Категория
нормативности и постсовременный культурный контекст // Философия и общество. 2014. Вып. № 1 (73). С. 75-101;
Шевченко А. А. О социальной нормативности // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Философия. 2011. Т. 9. Вып. 3.
С. 61-66.
5 Валлерстайн И. Исторический капитализм. М.: Т8, 2014; Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект
Пресс, 1998; Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический Проект, 2002; Парсонс Т.
О социальных системах. М.: Академический Проект, 2002; Козырьков В. П. Природа девиации и структура
социальных норм // Вестник ННГУ. Сер. «Социальные науки». 2004. Вып. 1(3). С. 164-175.
6 Ивин А. А. Логика норм. М.: Изд-во МГУ, 1973; Курбатов В. И. Действия и нормы: исследование по логике
деонтических модальностей: дис. … канд. филос. наук. М., 1983.
7 Шевченко А. А. Социальная деонтология : нормативность, субъектность, обязательства: дис. … д-ра филос. наук:
09.00.11. Новосибирск, 2012; Лысун О. В. Нормативность сознания как условие и ресурс развития цивилизации:
дис. … канд. филос. наук: 09.00.11. Хабаровск, 2006; Дрешин М. Г. Норма и аномалия в социальном развитии: дис.
Большинство норм выражаются языковыми средствами, поэтому необходимо акцентировать внимание на работах, в которых рассматривается языковое бытие норм. Были использованы работы Л. Витгенштейна, Дж. Сёрля, Н. Д. Арутюновой, К. С. Горбачевича и др.1
В качестве основных форм выражения социальной нормативности рассматривалась правовая, религиозная и моральная форма.
Особенности норм права, правовой нормативности и ее источников, правосознания анализировали Г.В.Ф. Гегель, И. Кант, Г. Кельзен, Дж. Ролз, И. А. Ильин, И. В. Емелькина, В. И. Крусс, О. А. Мартынова, В. С. Нерсесянц, Р. А. Ханнанов, В. А. Четвернин и др.2
Проблематика религиозной нормативности представляется перспективным направлением для изучения. Работ, непосредственно посвященных ей, крайне мало. Отдельные понятия освещены в статьях К. Карлсона, Дж. Дрейера3. Методологические особенности исследования религиозных явлений, к которым относится и религиозная нормативность, отражены в работах М. Вебера, Н. Лобковица, Ю. А. Кимелева, И. Н. Яблокова и др.4 Анализ содержания религиозных добродетелей представлен в трудах богословов: Иоанн Лествичник, Петр Дамаскин, Иустин (Попович), Платон (Игумнов), Рафаил (Карелин)5, Аль-
… канд. филос. наук: 09.00.11. Ростов-на-Дону, 2010; Никишова Н. В. Социально-философский анализ правовых норм современного российского общества: дис. … канд. филос. наук: 09.00.11. Саранск, 2015.
1 Витгенштейн Л. Философские исследования. М.: АСТ; Астрель; Neoclassic, 2011; Сёрль Дж. Открывая сознание
заново. М.: Идея-Пресс, 2002; Searle J. R. The Construction of Social Reality. N.Y.: Free Press, 1995; Арутюнова Н. Д.
Аномалии и язык (К проблеме языковой «картины мира») // Вопросы языкознания. 1987. № 3. С. 3-19;
Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. 2-е изд., испр. М.: Языки русской культуры, 1999; Горбачевич К. С. Нормы
современного русского литературного языка. 3-е изд., испр. М.: Просвещение, 1989.
2 Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990; Кант И. Соч. в 6 томах. М.: Мысль, 1965. Т. 4; Чистое учение
о праве Ганса Кельзена: сб. пер. М.: АН СССР ИНИОН, 1987; Rawls J. A Theory of Justice. Cambridge: Harvard
University Press, 2005; Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве // Основы законоведения. [Общее учение о
праве и государстве и основные понятия рус. гос., гражд. и уголов. права]: Общедоступные очерки И. А. Ильина,
B. М. Устинова, И. Б. Новицкого и М. Н. Гернета. изд. 4-е, испр. и доп. М., Пг.: Изд-во товарищества
«В.В. Думнов, наслед. бр. Салаевых», 1915; Емелькина И. В. Российская политико-правовая действительность и
правовой менталитет россиян // Мир науки и образования. 2015. № 3. URL:
; Емелькина И. В. Специфика закона и
права в российском (русском) архетипе // Мир науки и образования. 2016. № 1 (5). URL:
; Крусс В. И. Междисциплинарный
характер учебных курсов, включающих вопросы юридической техники, в системе вузовской подготовки
правоведов (спецкурс «Злоупотребление правом») // Юридическая техника. 2009. № 3. С. 178-185;
Мартынова О. А. Русская философская мысль о национальном правосознании // Язык. Право. Общество: сб. ст.
II Международной науч.-практ. конф. / под ред. О. В. Барабаш, Т. В. Дубровской, Г. И. Канакиной. Пенза:
Пензенский государственный университет, 2014. С. 208-214; Нерсесянц В. С. Философия права: либертарно-
юридическая концепция // Вопросы философии. 2002. № 3. С. 3-15; Ханнанов Р. А. Учение о социальных событиях
как научная основа взаимодействия природы, общества, государства и права // Право и политика. 2010. № 3.
C. 384-397; Четвернин В. А. Современные концепции естественного права. М.: Наука, 1988.
3 Carlson K. What is «Normative» in Theology? URL: Normative%20in%20Theology.pdf; Dreyer, J. S. Theological normativity: ideology or utopia? Reflection on the Possible
Contribution of Empirical Research // Normativity And Empirical Research in Theology. Leiden: Brill, 2004. P. 3-16.
4 Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990; Лобковиц Н. Христианство и культура // Вопросы
философии. 1993. № 3. С. 71-82; Кимелев Ю. А. Современная западная философия религии. М.: Мысль, 1989;
Яблоков И. Н. Основы теоретического религиоведения. М.: Космополис, 1994.
5 Преподобный Иоанн, игумен Синайской горы. Лествица. М.: Изд-во Московского Подворья Свято-Троицкой
Сергиевой Лавры, 2002; Преподобный Петр Дамаскин. Творения в русском переводе. М.: Изд-во Московского
Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001; Преподобный Иустин (Попович). Философские пропасти. М.:
Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2005; Игумнов Платон (архимандрит). Православное
нравственное богословие. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2004; Карелин Рафаил (архимандрит).
Умение умирать или искусство жить. М.: Изд-во Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2003.
Бухари, Саид Абу аль-Аля Маудуди1 и др.
Вопросы содержания, функционирования, генезиса норм социальной морали, моральной нормативности, ее источников рассматриваются в работах Г. Йонаса, Д. Коппа, К. Корсгаард, А. Макинтайра, Дж. Дж. Томсон и др.2 В отечественной науке анализируемая проблематика представлена в работах И. А. Авдеевой, Р. Г. Апресяна, В. И. Бакштановского и Ю. В. Согомонова, А. А. Гагаева и П. А. Гагаева, А. А. Гусейнова, М. А. Елдина, Е. В. Мочалова, А. И. Пантюшина, А. П. Скрипника, Д. А. Сысуева, А. А. Сычева3 и др.
Описанием и разработкой моделей «хорошего общества» занимаются как зарубежные, так и отечественные ученые. При этом критерии хорошего во многом выбираются в зависимости от нормативных убеждений автора и социальных традиций, в рамках которых осуществлялось становление его мировоззрения. Западные модели «хорошего общества» рассматривались в контексте дискуссии либералов и коммунитаристов. Либеральная версия «хорошего общества» рассмотрена на примере работ Дж. Гэлбрейта4, У. Липпмана5, а коммунитаристская – на примере работ А. Этциони6. В современной российской философии разработкой нормативного содержания отечественной модели «хорошего общества» занимается В. Г. Федотова7 с соавторами. Кроме того, в 2016 году вышла монография В. Г. Черникова8, посвященная обозначенной проблематике.
1 Аль-Бухари М. Сахих аль-Бухари. Мухтасар. Полный вариант. М.: Умма, 2003; Маудуди Саид Абу аль-Аля.
Этические воззрения ислама. URL: .
2 Йонас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации. М.: Айрис-пресс, 2004;
Макинтайр А. После добродетели: Исследования теории морали. М.: Академический Проект; Екатеринбург:
Деловая книга, 2000; Copp D. Morality, Normativity and Society. N. Y.: Oxford University Press, 1995;
Korsgaard Ch. M. The Sources of Normativity // The Tanner Lectures on Human Vulues. Clare Hall, Cambridge
University, 1992; Thomson J. J. Normativity. Chicago: Open Court Publishing Company, 2008.
3 Авдеева И. А. К проблеме исследования моральной нормативности // Проблемы этики: философско-этический
альманах. 2014. Вып. IV. С. 70-77; Апресян Р. Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. М.: ИФ
РАН, 1995; Апресян Р. Г. Понятие общественной морали (опыт концептуализации) // Вопросы философии. 2006.
№ 5. С. 3-17; Апресян Р. Г. Талион и золотое правило (Критический анализ сопряженных контекстов) // Вопросы
философии. 2001. № 3. С. 72-84; Бакштановский В. И., Согомонов Ю. В. Моральный феномен: от элементарного
нравственного порядка к сложной нормативно-ценностной системе // Этическая мысль. 2008. Вып. 8. С. 21-41;
Гагаев А. А., Гагаев П. А. Этические аспекты феномена здравого смысла // Регионология. 2012. № 4 (81). С. 219-
222; Гусейнов А. А. Мораль как предел рациональности // Вопросы философии. 2012. № 5. С. 4-18; Общественная
мораль: философские, нормативно-этические и прикладные проблемы / под ред. Р. Г. Апресяна. М.: Альфа-М,
2009; Елдин М. А. Византийская святоотеческая традиция и судьбы русской духовности: Философско-этический
анализ: дис. … канд. филос. наук: 09.00.05. Саранск, 2000. 179 с.; Мочалов Е. В. Русская философия: традиции
осмысления // Вестник Чувашского университета. 2009. № 3. С. 168-175; Мочалов Е. В. Этика патриотизма
философии России и русского зарубежья // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики
Мордовия. 2012. № 1 (21). С. 152-160; Мочалов Е. В. Наследие Сергия Радонежского в контексте древнерусской
философии, культуры и этики // Регионология. 2014. № 3. С. 197-205; Пантюшин А. И. Этика неокантианства и
творчество М. М. Бахтина: дис. … канд. филос. наук. Саранск, 2000. 147 с.; Скрипник А. П. Моральное зло в
истории этики и культуры. М.: Политиздат, 1992; Сысуев Д. А. Проблемы насилия и справедливости в
нравственной философии И. А. Ильина: дис. канд. филос. наук. Саранск, 1996. 162 с.; Сычев А. А. Нормативность
и ответственность в экологической этике / / Мир человека: нормативное измерение – 3. Рациональность и
легитимность. Саратов: КУБиК, 2013. С. 229-237.
4 Galbraith J. K. The Good Society: The Humane Agenda. Boston, New York: Houghton Mifflin Harcourt, 1997.
5 Lippmann W. An Inquiry into the Principles of the Good Society. Boston: Little, Brown & Co., 1938.
6 Etzioni A. The Good Society // Seattle Journal of Social Justice. 2002. Vol. 1. Issue 1. P. 83-96; Etzioni A. Wie eine gute
globale Gesellschaft entsteht // Internationale Politik und Gesellschaft. 2004. № 2. S. 12-30 и др.
7 Федотова В. Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-Традиция, 2005; «Хорошее общество». Социальное
конструирование приемлемого для жизни общества / отв. ред. В. Г. Федотова. М.: ИФ РАН, 2003.
8 Черников В. Г. Хорошее общество: социально-философский анализ. М.: Русайнс, 2016. 224 с.
В качестве структурных элементов нормативного фактора воспроизводства «хорошего общества» рассматриваются представления об источниках социальной нормативности и долженствования, которые антиномично сочетаются между собой. Природа антиномичности анализировалась на основании работ И. Канта, посвященных анализу антиномий разума1, а также с использованием идей, изложенных П. А. Флоренским в работе «Столп и утверждение истины»2. Антиномичная природа воспроизводства «хорошего общества» основана на возможности одновременного сосуществования равно истинных тезиса и антитезиса. Общество воспроизводится в пределах нормативного пространства, отдельные элементы которого могут вступать в кажущиеся противоречия. Исследование такого элемента базовой воспроизводственной антиномии, как долженствование, осуществлялось на основании работ О. Г. Дробницкого, М. М. Бахтина3 и др.
Структурно-функциональные отклонения от нормального процесса общественного воспроизводства изучались посредством обращения к таким феноменам, как социальная аномия и идеология толерантности.
Авторами классических концепций социальной аномии являются Э. Дюркгейм и Р. Мертон4. Особенности аномии в обществах постсоветского пространства рассматривались С. Г. Кара-Мурзой, Е. С. Мурадян с соавторами5 и др.
Многоаспектный анализ толерантности представлен в работах таких зарубежных и отечественных ученых, как Р. Вайсберг, А. Е. Галиотти, М. Уолцер, Р. Р. Валитова, М. Ю. Грыжанкова, С. Г. Ильинская, В. В. Форсова6 и др.
Анализ перечисленных источников показал, что в современной социально-
философской литературе проблема комплексного исследования социальной
нормативности как фактора общественного воспроизводства остается
малоизученной, хотя отдельные аспекты заявленной проблематики описаны и исследованы. Данная работа нацелена на восполнение этого пробела, а также на формирование системного представления о социальной нормативности как факторе общественного воспроизводства.
Объектом исследования является общественное воспроизводство и его
1 Кант И. Критика чистого разума. М.: Наука, 1999 и др.
2 Флоренский П. А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи. М.: АСТ, 2005.
3 Бахтин М. М. Работы 1920-х годов. Киев: Next, 1994; Дробницкий О. Г. Моральная философия: избр. труды. М.:
Гардарики, 2002.
4 Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности (Современные буржуазные теории). М.: Изд-во
«Прогресс», 1966. С. 39-44; Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М.: Канон, 1995;
Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности (Современные буржуазные теории). М.:
Изд-во «Прогресс», 1966. С. 299-313.
5 Кара-Мурза С. Г. Аномия в России: причины и проявления. М.: Научный эксперт, 2013; Мурадян Е. C. Динамика
ценностно-нормативной системы и жизненные шансы: опыт постсоветской трансформации в Пограничье: кол.
моногр. Вильнюс: ЕГУ, 2014.
6 Galeotti A. E. Toleration as Recognition. Cambridge University Press, 2003; Weissberg R. Pernicious Tolerance: How
Teaching to Accept Differences Undermines Civil Society. New Brunswick; London: Transaction Publishers, 2008;
Уолцер М. О терпимости. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000; Валитова Р. Р. Толерантность как
этическая проблема: дис. ... канд. филос. наук. М., 1997. 159 с.; Грыжанкова М. Ю. Толерантность как
консолидирующая идея общественных отношений (к истории вопроса) // Гуманитарий: актуальные проблемы
науки и образования. 2014. № 2 (26). С. 84-92; Ильинская С. Г. Толерантность как принцип политического
действия: история, теория, практика. М.: Праксис, 2007; Форсова В. В. О религиозных корнях толерантности //
Социологические исследования. 2004. № 1. С. 54-61.
социально-нормативные характеристики.
Предметом исследования выступает социальная нормативность как свойство системных регуляторов поведения и мышления человека и ключевой фактор общественного воспроизводства.
Цель исследования – концептуализировать социальную нормативность как фактор общественного воспроизводства.
Для достижения поставленной цели потребовалось последовательно решить следующие задачи:
- выполнить комплексный анализ различных факторов общественного
воспроизводства;
уточнить сущностные характеристики нормы;
проанализировать основные типы социальных норм, а также особенности соотношения социальных норм разных типов;
- выявить возможности и ограничения социально-философского
исследования социальной нормативности как фактора общественного
воспроизводства;
- сформировать системное представление о социальной нормативности в
контексте различных моделей социальной реальности, включая модель «хорошего
общества», а также исследовать роль социальной нормативности в
воспроизводстве «хорошего общества» как нормативного идеала;
- проанализировать особенности нормативности различных типов
социальных системных регуляторов;
- концептуализировать антиномичное представление о воспроизводстве
«хорошего общества», основанного на социальной нормативности;
исследовать нарушения воспроизводственных нормативных процессов в обществах, находящихся в состоянии социальной аномии;
рассмотреть влияние идеологии толерантности на нарушение процесса воспроизводства социальных норм в условиях современных российских реалий;
- сформулировать нормативные принципы воспроизводства «хорошего
общества».
Научная новизна исследования заключается в том, что:
- изучены особенности ряда материальных и идеальных факторов
общественного воспроизводства, включая социальную нормативность. Показано,
что критические изменения социальной нормативности приводят к
формированию нового типа общества и новых типовых характеристик индивидов
(нормы, ценности, язык, социальные практики и т.п.). Нормальное социальное
воспроизводство наиболее продуктивно в сообществе индивидов со сходными
базовыми ценностями;
на основе анализа предложенных в научной литературе формулировок уточнены понятия «норма», «социальная норма», конкретизированы их сущностные характеристики, изучены классификации норм по различным критериям, исследован процесс развития нормы от логической формы до социальной. Выявлены такие характеристики воспроизводства социальных норм, как антиномичность и коммуникативность;
конкретизированы особенности правового, религиозного и морального
типов социальных норм. Изложены аргументы, согласно которым основными
социально значимыми религиозными нормами являются религиозные
добродетели. Выявлены основные закономерности соотношения различных типов социальных норм;
- проанализированы исследовательские перспективы применения
методологического аппарата социальной философии к проблемам изучения
социальной нормативности, источников нормативности воспроизводства
современных обществ, определения границ публичного пространства;
- предложено определение понятия «социальная нормативность», уточнены
объемы понятий «нормативное» и «нормальное». Исследованы особенности
представлений о социальной нормативности в контексте таких моделей
социальной реальности, как натуралистическая, реалистическая, деятельностная,
феноменологическая, потребительская, соборная. Выявлен воспроизводственный
потенциал таких нормативных концептов, как признание и традиция;
выполнен социально-философский анализ специфики нормативности права, религии и социальной морали;
концептуализирован процесс воспроизводства «хорошего общества», рассмотренный через призму социальной нормативности. Описано антиномичное взаимодействие представлений об источнике социальной нормативности и долженствования, которое во многом определяет не только содержание социальных практик, но и ценностно-нормативные параметры общества. Введено в научный оборот понятие «представление об источнике социальной нормативности». Классифицированы представления об источниках социальной нормативности;
проанализированы процессы деформации социальной нормативности в условиях социальной аномии. Разработаны четыре модели отклонений от нормы общественного воспроизводства в условиях социальной аномии: верификационная, апатичная, традиционалистская и просветительская;
доказано, что идеология толерантности может влиять на общественное воспроизводство двояким образом: если для одних моделей «хорошего общества» толерантность является необходимым элементом, то для других моделей, включая отечественную, идеология толерантности обуславливает нарушения нормального течения процесса общественного воспроизводства;
- предложены формулировки таких принципов воспроизводства «хорошего
общества», как принцип нормативного равенства, принцип непрерывности
воспроизводства социальной нормативности и принцип нормативной
интолерантности.
Теоретическая и практическая значимость исследования
Содержащиеся в диссертации аналитические материалы и выводы дополняют теорию общественного воспроизводства, могут служить основой для дальнейшего изучения представлений о социальной нормативности и ее роли в воспроизводстве общества конкретного типа.
Отдельные положения диссертационного исследования могут быть востребованы при подготовке учебных программ и спецкурсов по социальной философии, а также для разработки концепций воспитания детей и молодежи с
учетом основных теоретических и практических выводов диссертации.
Принципы, выработанные в диссертационном исследовании, могут быть
использованы при формировании государственной политики духовно-
нравственного воспитания детей и молодежи, а также в процессе разрешения религиозных, этнических, политических конфликтов, в рамках которых осуществляется апелляция к нормативным аргументам. Формирование компетенций, заключающихся в знании особенностей нормативной риторики представителей общностей, образованных на основании различных базовых ценностей, а также в получении умений и навыков применения этих знаний на практике, является перспективной задачей обучения политиков, государственных и муниципальных служащих, общественных деятелей в современной России.
Гипотеза исследования. Социальная нормативность – ключевой фактор
устойчивого общественного воспроизводства. Устойчивость воспроизводства
определяется такими признаками, как непрерывность и расширенность.
Устойчивое общественное воспроизводство обеспечивается антиномичным
сочетанием представлений об источниках социальной нормативности и
долженствования. Критические дискретные изменения социальной
нормативности могут повлечь за собой производство общества нового типа, а также новых соционормативных характеристик индивидов (нормы, ценности, практики и др.)
Методология исследования. В качестве основного методологического
ориентира исследования выбран системный подход. Такие социальные
нормативные регуляторы, как право, религия, мораль рассматриваются в виде
целостной совокупности подсистем, вступающих в сложную взаимосвязь между
собой, а также с элементами других систем. Системный подход необходим и для
изучения проблемы взаимодействия универсализуемых и конкретных локальных
норм внутри соционормативных систем, а также взаимодействия новых норм и
тех стандартов, которые сохранили преемственную связь со стандартами
предыдущих поколений. Необходимость системного взгляда обусловлена целями
и задачами исследования, поскольку системный подход – это инструмент,
требующийся не только для выявления закономерностей общественного
воспроизводства, но и для постановки вопросов управленческого,
социологического, структурного характера, которые имеют большую степень конкретизации, чем социально-философские.
Сложность объекта исследования и многоуровневый характер
анализируемых проблем требуют применения комплекса методологических установок. В процессе написания работы использовались следующие методы:
– сочетание методов анализа и синтеза для определения структуры и типологии социальной нормативности, функциональных особенностей различных норм и закономерностей их сложного взаимодействия. Аналитическое исследование различных форм выражения социальной нормативности, представлений о ее источниках послужило основой для формулировки нормативных принципов воспроизводства «хорошего общества»;
– культурно-исторический метод, позволяющий рассмотреть влияние различных факторов на общественное воспроизводство. Историческая динамика
социальной нормативности – это не гипотетическое образование, но факт
социальной реальности. Следовательно, применение культурно-исторического
метода обеспечивает практическую значимость исследования через приложение
теоретических выводов к конкретным социальным реалиям или определенному
варианту социального воображаемого. Кроме того, культурно-исторический
метод в сочетании с герменевтическим использовался для уточнения и
конкретизации ряда понятий, являющихся основополагающими в данном
исследовании: норма, нормативность, социальная нормативность,
долженствование, воспроизводство и др.;
– аксиологический метод, позволяющий выстроить иерархию ценностей в рамках определенных представлений об источнике социальной нормативности, а также описать ценностно-нормативное содержание той или иной модели «хорошего общества». Аксиологический метод использовался с целью операционализации понятий «хорошее общество», «базовая ценность», «ценностно-нормативное пространство», а также для исследования негативных последствий такой формы социальных предпочтений, как моральное равнодушие (состояние общества, когда приоритет отдается оценочно безразличному);
Для дифференциации персональных и интерперсональных характеристик членов социума от характеристик социума как целого, а также в процессе исследования границ социальной нормы используются элементы апофатического (отрицающего) подхода. Его применение обусловлено тем, что дать положительное определение границ социальной нормы с большой степенью конкретизации сложнее, чем дать определение отрицательное, то есть обозначить область, которая явно находится за пределами нормативного пространства.
Теоретической основой исследования послужили труды Т. Парсонса,
Ю. Хабермаса, А. Хоннета, К. С. Пигрова, Н. С. Савкина, С. Л. Франка. В
исследовании используются идеи Дж. Гэлбрейта и А. Этциони, разработавших
различные подходы к пониманию «хорошего общества» как цели
воспроизводственных процессов и В. Г. Федотовой, обосновавшей специфику
отечественной модели «хорошего общества». Автор также обращается к идеям
Д. Коппа, разработавшего теорию потребностно-ориентированного
социоцентризма.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Общественное воспроизводство представляет собой нормативный
процесс воспроизводства общества конкретного типа и человека как социального
существа. Факторы общественного воспроизводства можно условно разделить на
материальные (средства производства, рабочая сила и производственные
отношения; труд и др.) и идеальные (культура и социальные отношения; система
образования; социальная нормативность и др.). Фокусирование на социальной
нормативности при рассмотрении общественного воспроизводства позволяет
показать, что общество сохраняет свою идентичность, пока непрерывно и
расширенно воспроизводятся социальные нормы определенного содержания.
Критические изменения в структуре социальной нормативности приводят к
формированию нового типа общества и новых типовых характеристик индивидов.
2. Понятие «норма» содержит два смысловых акцента: норма как мера,
среднее и норма как эталон, образец, т.е. норма представляет собой сочетание сущего и должного. Исходная реализация идеи нормы – это нормы мышления, которые обеспечивают процессы понимания и применения других типов норм, в частности, природных и социальных. Социальные нормы (правовые, моральные, религиозные, политические, языковые и др.) имеют антиномичную природу; они наиболее сложны по своему содержанию и предназначению. Такие нормы коррелируют с ценностями и образуют единое ценностно-нормативное пространство. Под социальной нормой предлагается понимать конструкт, формирующий такое пространство выбора варианта действия, которое ограничено одновременно истинными тезисом и антитезисом (сущим и должным, типовым и эталонным), и расширенно воспроизводящийся в процессе коммуникации социальных субъектов.
3. Основными историко-культурными системотипами социальных норм
являются право, религия и мораль. Если в доиндустриальном обществе, как
правило, правовые нормы были сращены с религиозными и моральными
нормами, то сегодня право не только вышло из зависимости от иных
нормативных систем, но и получило своеобразное сакральное содержание.
Религиозная нормативность представлена различными видами норм, однако в
социальном контексте наиболее значимыми представляются религиозные
добродетели, которые регламентирует практическую деятельность индивидов,
обладающих религиозным мировосприятием. Наибольшим воспроизводственным
потенциалом обладают нормы морали, различные признаки которых
сформулированы в ряде теоретических подходов (натуралистический,
супранатуралистический, социологизаторский). Процесс взаимодействия
различных социальных норм внутри ценностно-нормативного пространства
является нормативным и представляет собой основу для воспроизводства
общества определенного типа.
4. Социально-философский методологический аппарат позволяет не просто
критически препарировать социальную действительность и различные варианты
социального воображаемого, но осуществлять поиск ценностно-нормативных
оснований общественной жизни посредством рационализации социальных
практик. Процесс рационализации практик в современном обществе осложняется
беспрецедентным расширением границ публичного пространства.
5. Под социальной нормативностью предлагается понимать структурно-
функциональное свойство системных объектов, которое способствует
воспроизводству распространенных и устойчивых во времени фактов социальной
реальности, приближающих общество к социальному идеалу. Это свойство
обеспечивает организацию определенных элементов социальной реальности,
воспроизводство их сложной взаимосвязи и стабильное функционирование
системы во внешней среде, основанное на упорядоченности и повторяемости
процессов внутри системы и вне ее. Если «нормативное» – структурное понятие,
применяющееся к объекту, состоящему из норм, то «нормальное» –
функциональное понятие, обозначающее соответствие объекта норме.
Наибольшим воспроизводственным потенциалом в настоящее время обладают такие нормативные концепты, как признание и традиция. Для
российского общества в большей степени характерна традиционность, чем представления об обществе, основанном на борьбе за признание.
6. Нормативность права обеспечивает его структурные и функциональные
особенности. Специфика содержания нормативности права и представлений о ее
источниках во многом определяется подходом к соотношению права и закона
(легистский, антилегистский, либертарный и др.). В качестве источников
правовой нормативности рассматриваются справедливость, воля законодателя,
сочетание действенности и действительности норм права и др.
Религиозная нормативность обеспечивает, в первую очередь,
воспроизводство сообщества верующих. В большинстве религиозных
представлений источником нормативности объявляется Бог или Абсолют. Основными социально значимыми элементами религиозных нормативных систем являются добродетели. Содержание добродетелей и их влияние на часть общества, не имеющую религиозных убеждений, варьируется от одного вероучения к другому.
Нормативность социальной морали обеспечивает воспроизводство как самой морали, так и моральных практик, способствующих одновременно поддержанию социального порядка и индивидуальному совершенствованию моральных субъектов. Представления об источниках нормативности морали отличаются вариативностью. К их числу относятся воля законодателя, природа человека или общества, коммуникативные представления и др.
В процессе общественного воспроизводства значение имеют не только отдельные нормы, но и закономерности их комплексного взаимодействия.
7. В условиях дискредитации социальных утопий актуальной нормативной
моделью является «хорошее общество». Для определения социально хорошего
необходимо оперировать категориями достижимости, меры, а также логикой
меньшего зла. Существуют различные вариации модели «хорошего общества», в
частности, либеральная (Дж. Гэлбрейт и др.), коммунитаристская (А. Этциони и
др.), отечественная (В. Г. Федотова). Для отечественной модели «хорошего
общества» характерна ориентация на такие критерии, как стабильность,
безопасность, возможность развития.
Воспроизводство «хорошего общества» обусловливается антиномичным сочетанием представлений об источнике социальной нормативности и долженствования. Представление об источнике нормативности – установка индивидуального или общественного сознания, содержащая убеждения относительно поведения человека в социуме, оцениваемого как нормальное, и причин такого поведения. Долженствование – иррациональный механизм, работающий на индивидуальном уровне, побуждение к поступку, основанное на четкой нравственной позиции субъекта и его свободной воле.
8. Нормальный процесс воспроизводства социальной нормативности
нарушается в условиях социальной аномии, под которой понимается состояние
общества, когда знания о нормах сохраняются, но теряется ценностное отношение
к ним, в результате чего уменьшается сила нормы. Потеря ценностного
отношения к норме влечет за собой потерю восприятия нормы как среднего,
обычного, типового, что нарушает процесс воспроизводства социальной
нормативности и, далее, общественного воспроизводства. Отклонения от нормы
общественного воспроизводства в условиях социальной аномии могут быть
описаны посредством следующих моделей: верификационная (самостоятельная
верификация ценностей и норм молодежью); апатичная (адаптация к любым
аспектам социальной реальности, некритичное, равнодушное отношение к
социальным проблемам, нежелание большинства осуществлять конструктивную,
преобразовательную деятельность); традиционалистская (возврат к
традиционным ценностям и нормам); просветительская (информирование
граждан о содержании существующих мировоззренческих ценностно-
нормативных позиций, традиционных для многоконфессионального и
многонационального общества).
9. Идеология толерантности оказывает различное влияние на общественное
воспроизводство в зависимости от конкретного понимания общества, целей и
задач его развития. В отечественной модели «хорошего общества» идеология
толерантности имеет преимущественно деструктивный характер, поскольку
препятствует определению границ социально нормативного. Кроме того, в
отличие от либеральных и коммунитаристских обществ, для отечественных
социально-нормативных традиций характерна не толерантность, а основания
иного типа: соборность, любовь к ближнему и т.п.
10. Нормальный процесс воспроизводства «хорошего общества»
характеризуется рядом нормативных принципов. Принцип нормативного
равенства предполагает, что в «хорошем обществе» большинство должно иметь
возможность поступать согласно нормативным ожиданиям социума (в идеальном
обществе – все должны иметь такую возможность). Принцип непрерывности
социального воспроизводства отражает природу воспроизводственного процесса.
Нормы должны воспроизводиться непрерывно и, в целом, медленнее, чем
воспроизводятся поколения людей. Дискретные скачки в процессе
воспроизводства социальной нормативности приводят к существенным
социальным потрясениям. Принцип нормативной интолерантности служит для
обоснования необходимости публичного проговаривания нормативных границ и
недопущения необоснованного расширения нормы.
Апробация результатов
Материалы диссертационного исследования отражены в 63 научных публикациях (в том числе, 3 монографиях, 23 статьях в изданиях, рекомендованных ВАК РФ).
Исследования, нашедшие отражение в диссертации, были поддержаны двумя грантами РГНФ и двумя грантами Президента РФ: 1) проект 13-13-13004а(р) «Механизмы преодоления дезадаптации современной молодежи в условиях социальной аномии (на примере Республики Мордовия)»; 2) проект 15-03-00414а «Проблема нравственных ограничений информационной войны»; 3) проект МД-3512.2013.6 «Этика экологической ответственности: теоретические и прикладные аспекты»; 4) проект МК-5295.2016.6 «Нормативные основания «хорошего общества».
Основные положения и результаты исследования были представлены в виде научных докладов на международных, всероссийских, межрегиональных,
региональных конференциях, в том числе, на Всероссийской научной
конференции «Поволжье и Приуралье как регион взаимодействия культур:
исторический опыт и современное состояние» (Саранск, 2012); Международной
научно-практической конференции, посвященной 1000-летию единения
мордовского народа с народами Российского государства, «Инновации в
образовательной деятельности и их влияние на развитие региона» (Саранск,
2012); Всероссийской научной конференции «Информационное пространство
полиэтничных регионов России: векторы развития» (Саранск, 2012);
IV Международном симпозиуме «Русская словесность в мировом культурном
контексте» (Москва, 2013); IV Всероссийской научно-практической конференции
«Роль средств массовой информации и Интернета в предупреждении терроризма»
(Москва, 2013); Молодежной научной конференции с международным участием
«Визуальная экология: границы и методы формирования дисциплины» (Санкт-
Петербург, 2013); Всероссийской научно-практической конференции «Русская
Православная Церковь и история России» (Пенза, 2013); VI, VII и VIII
Международных конференциях «Теоретическая и прикладная этика: традиции и
перспективы» (Санкт-Петербург, 2014, 2015 и 2016); V Международном
конгрессе «Русская словесность в мировом культурном контексте» (Москва,
2014); Семинаре «Поиск истины в пространстве современной культуры:
философия, политика, мораль» (Санкт-Петербург, 2014); XV и XVI
Международных научных конференциях «Сахаровские чтения: экологические
проблемы XXI века» (Минск, 2015 и 2016); Всероссийской научной конференции
с международным участием «Медиасреда: поле битвы или стихия
взаимопонимания?» (Санкт-Петербург, 2015); VII Российском философском
конгрессе «Философия. Толерантность. Глобализация. Восток и Запад – диалог
мировоззрений» (Уфа, 2015); Межрегиональной научно-практической
конференции-диалоге «Актуальные проблемы укрепления единства российской
нации (философско-культурологические, этно-конфессиональные и психолого-
педагогические аспекты)» (Пермь, 2016); Всероссийской научно-практической
конференции «Молодежные инициативы как основа развития гражданского
общества в Российской Федерации: региональный и местный уровень» (Москва,
2016); II Казахстанском философском конгрессе «Философия Казахстана в
пространстве мировой философской мысли: история, современность,
перспективы» (Алматы, 2016) и др.
Соответствие паспорту специальности. Содержание диссертации
соответствует паспорту специальности 09.00.11 – социальная философия: п. 1. Концептуальный статус социальной философии; п. 17. Социально-философские основания «социальной статики». Анализ подсистем, компонентов и элементов общественной жизни в их субординационной и координационной зависимости; п. 18. Процесс общественного воспроизводства, его типы и механизмы; п. 34. Исторические судьбы России, перспективы ее развития в ХХ веке.
Структура исследования обусловлена целями и задачами. Исследование содержит введение, три главы, включающие 10 параграфов, заключение и список литературы, содержащий 356 наименований.
Эволюция идеи нормы: от логической к социальной
Общественное воспроизводство – исторически и культурно обусловленный процесс. Термин «общественное воспроизводство» обычно используется в экономической теории для обозначения процесса, характеризующего стабильность существования экономики и отражающего сущность социально-экономических процессов. Как правило, в этом контексте речь идет о воспроизводстве средств производства, рабочей силы и производственных отношений, а также об этапах или фазах общественного воспроизводства (производство, распределение, обмен и потребление), т.е. используется классическая теория общественного воспроизводства, разработанная К. Марксом.
В социально-философской теории под общественным или социальным воспроизводством понимается процесс воспроизводства общества конкретного типа и человека как социального существа. Общественное производство представляет собой нормативный процесс, а отклонения от этого процесса могут быть обозначены как социальные проблемы или социальные девиации.
Необходимо отметить проблемный характер соотношения понятий «общественное воспроизводство». В частности, в марксистской традиции анализируемые понятия дифференцированы по значению, и если общественное воспроизводство обозначает воспроизводство общества в целом, в контексте взаимосвязи различных его сторон, то понятие «социальное воспроизводство» используется для обозначения воспроизводства человека, взаимодействия людей друг с другом и с обществом в целом. Однако в настоящее время в гуманитарных науках «общественное» и «социальное» часто не дифференцируется, если нет какой-то конкретной теоретико-методологической потребности. В англоязычных работах (а английский язык сегодня является международным языком, обеспечивающим научные коммуникации), посвященных социальной проблематике, может применяться дифференциация, аналогичная марксовой, только вместо понятия «общественное» для обозначения всей совокупности общественных отношений в ее целостности используется понятие «социетальное» (societal; при этом понятие не всегда используется в тех смыслах, которые изначально вкладывал в него Т. Пар-сонс). Понятие «social» может переводиться и как «общественный», и как «социальный». В данной работе понятия «общественное воспроизводство» и «социальное воспроизводство» используются как синонимы.
Также необходимо отметить, что понятие «социальное воспроизводство», употребляемое в контексте настоящего исследования, не идентично демографическому понятию «социальное воспроизводство населения» даже в широком его смысле. Несмотря на то, что социальное воспроизводство населения не ограничивается физиологическим воспроизводством, но включает в себя воспроизводство норм, ценностей, институтов, данное понятие уже понятия социального или общественного воспроизводства. Последнее включает в себя и воспроизводство общества в его целостности, и воспроизводство человека определенного социального типа. Без человека теряют смысл любые нормативные сферы, включая экономику, политику, право, мораль и др. Воспринимая процесс общественного воспроизводства как антиномичное сочетание воспроизводства структур, как объективированных (сложной системы социальных институтов, взаимодействующих со средой, влияющих на формирование человека), так и субъективированных (человека, влияющего на структурно-функциональные характеристики институтов посредством нормотворчества и нормопотребления), мы можем уйти от крайностей, свойственных изучению анализируемого процесса.
В наиболее общем смысле воспроизводство представляет собой процесс, характеризующий непрерывную смену элементов, позволяющую объекту, состоящему из этих элементов, не только сохраняться, но и развиваться. При этом воспроизводятся не только сами элементы, но и закономерности взаимодействия элементов, а также закономерности взаимодействия объекта со средой.
Воспроизводство таких сложных открытых системных объектов, как обще 26 ство, не сводится ни к понятию повторяемости, ни к понятию функционирования, ни к понятию самотождественности. Воспроизводясь, общество конкретного типа развивается (при условии, что процесс воспроизводства осуществляется непрерывно и постепенно). Дискретные изменения (политические и научно-технические революции, природные и техногенные катастрофы, войны и т.п.) могут приводить к формированию и дальнейшему воспроизводству нового типа общества.
Факторы, обеспечивающие воспроизводство современного российского общества, отличаются от тех, которые оказывали преимущественное влияние на воспроизводство общества советского типа или дореволюционного общества. Социально-философский анализ содержания данных факторов, их сложной взаимосвязи является необходимым этапом в поиске ответа на ряд смыслообразующих вопросов: Как в современном российском обществе соотносятся (должны соотноситься) традиции и инновации? Какими социально-нормативными характеристиками обладает современный россиянин? Какое социальное целое должно воспроизводиться для того, чтобы граждане имели достойные условия существования и развития? Какие факторы обеспечивают воспроизводство аутентичных характеристик российского общества, которые позволяют отличать его от всех иных существующих или уже (еще) не существующих обществ?
Потенциал универсализуемости социальных норм различного типа
В религиозном экзистенциализме, по крайней мере, у С. Кьеркегора, осуществляется не отрицание моральных норм вообще, но, главным образом, отрицание такого свойства моральной нормы, как универсализуемость. Норма актуальна для конкретного человека, здесь и сейчас. Ее нельзя аппроксимировать, она не поддается стереотипизации, хотя индивид может быть уверен, что то, как он воспринимает норму, характерно и для остальных людей, по крайней мере, для большинства. Норму морали как характерологический моральный феномен не следует путать ни с традицией, ни с обычаем. В экзистенциализме сфера морального сопряжена со сферой субъективного. Данная позиция, в прочем, была вербализована задолго до Кьеркегора (в частности, речь идет об известном тезисе Августина Блаженного «люби и делай, что хочешь»).
В атеистическом экзистенциализме сформировано несколько иное понимание норм морали. Например, в философии Ж.-П. Сартра центральное место занимает свобода. Человек – это проект, который реализует сам себя1. В данной ситуации во внешне заданных нормах, в том числе и в моральных, нет никакой необходимости. Моральные нормы ограничивают творчество, следовательно, представляют собой зло.
Интересный подход к анализу моральных норм и моральных кодов в социальном контексте выработан Д. Коппом. Он использует в своей теории понятие «стандарт». Стандарт подразумевает, что должны быть соблюдены определенные условия, определенные вещи (things), возможные при этих условиях, а также должен быть критерий, которому эти вещи соответствуют или не соответствуют2. Наблюдаются определенные сходства понятий «стандарт» и «норма». Стандарт, в отличие от нормы, представляет собой не только требование, например «будь милосердным», но и условия, при которых это требование выполняется, например, обладание добродетелью милосердия. Обоснованность моральных стандартов подвергается проверке регрессным аргументом: любое обоснование нормативного стандарта требует, в свою очередь, обоснования1. Контраргументом к регрессному аргументу является религиозная позиция, но Копп предлагает и секулярный контраргумент: если регресс бесконечен, то неважно, какое место стандарт занимает в иерархии обоснованных стандартов, он все равно будет обоснован2.
Копп отмечает, что «существуют принципы, которые мы без вопросов считаем обоснованными, например, стандарты, которые запрещают пытать детей ради забавы»3. Другие стандарты, например, право на аборт, не так очевидны. Если, конечно, не определять аборт как убийство детей. В любом случае, одной только самоочевидности явно недостаточно для обоснования морального стандарта, как и моральной нормы.
Социоцентристский взгляд на моральные стандарты заключается в том, что они являются обоснованными тогда и только тогда, когда члены общества делают сознательный выбор в пользу морального кода, актуального для этого общества4. Впрочем, согласно Д. Коппу общества имеют одинаковые базовые потребности, поэтому и определенные элементы социальных моральных кодов повторяются. Так, например, в любой моральный код должны быть включены условия, при которых у деятеля возникает сожаление5. Если человек ни о чем не сожалеет, то никакие действия не будут рассматриваться как неправильные. Стандарты сожаления в морали, на мой взгляд, тесно связаны с проблематикой нравственных санкций.
Моральные стандарты не только логически возможны, но и разумны. Д. Копп пишет, что, например, логически возможна ситуация, когда кто-то верит в то, что его собака – бог6. Однако это неразумно, следовательно, не имеет отношения к морали. В то же время, то, что прежде было экстравагантным, со време нем может приобретать статус нормы.
Каждый личностный моральный код является моделью социального, а в ситуации конфликта личного и социального кодов каждая личность желает, чтобы ее код заменил социальный. Моральный стандарт, который претендует на включение в социальный моральный код, должен быть обоснован «эпистмеологиче-ски», то есть все должны поверить в то, что он истинный; а это возможно, только если стандарт рационально обоснован1. Вот почему эксцентричные коды, например, морально оправдывающие суицид, наркоманию и т.п., нецелесообразны: общество погибнет, если примет их как универсальные2.
Личность считается признавшей групповой стандарт, если: - она имеет благоприятные отношения с членами группы, которые действуют в соответствии с этим стандартом и поддерживают такие действия, а также если она поддерживает такие действия и демонстрирует согласие с содержанием этого стандарта (то есть личность признает и социальные практики, и тех, кто их осуществляет, и стандарт, в соответствии с которым они осуществляются); - при прочих равных условиях, она негативно относится к членам группы, которые не поддерживают стандарт и отказываются от него (данная норма не работает в либеральных концепциях признания. Впрочем, в либеральных обществах активно порицаются те, кто не поддерживает либеральные ценности или не соответствует либеральным идеалам); - она понимает отказ от стандарта некоторых членов группы как основание презумпции ответственности в случае негативной реакции3.
Особенности функционирования социальной нормативности как фактора воспроизводства «хорошего общества» в контексте различных моделей социальной реальности
Легитимность – признание явлений обоснованными, законными; нормативность – признание за явлениями статуса нормы. Нормы могут быть объектом легитимации. В легитимации социальных институтов первоначально формируется знание, то есть сущее, и только затем ценность, то есть должное. Например, рассмотрим такую норму, как проявление уважения младшего к старшему. Для ее реализации необходимо знание о том, что такое возраст, знание о своем возрасте и о вариантах взаимоотношений с представителями иных возрастов.
Для освоения социальных норм нам необходимы знания о социальном мире. Нормальное поведение, согласно П. Бергеру и Т. Лукману, представляет собой результат субъективного присвоения социального мира1. Человек воспроизводит социальную реальность, обеспечивает социальный порядок, который сам же и нарушает. Но и социальная реальность воспроизводит человека определенного типа (например, советский человек отличается от современного россиянина по многочисленным параметрам: политическая ориентация, общая идея, отношение к коллективу, социальное воображаемое и т.п.).
Нормативность – это «социальный воздух» человечества, без которого оно погибнет достаточно быстро. Ценность – это «интенциональный прыжок» личности в социум. Нормативно-ценностное пространство в целом составляет ту среду, в которой только и возможно осуществление воспроизводства личности.
Рефлексивность это «… универсальное свойство человеческого поведения: человек рутинным образом «в курсе» того, что он делает. И постоянный «рефлексивный мониторинг поведения» является интегральным моментом любого человеческого действия»
ваемые механизмы деятельности людей, сформулированные в контексте определенной культуры»1. В модерне традиция уступает место рефлексивности, что увеличивает динамизм социальной жизни, усложняет воспроизводство социального порядка и снижает степень социальной стабильности. Впрочем, традиция, в отличие от обычая, также рефлексивна, но менее самокритична и склонна к трансформациям. Нормативность, рассматриваемая как характеристика личности, коррелирует с рефлексивностью, поскольку, не рефлексируя по поводу своего поведения, человек не может определить его соответствие или несоответствие норме.
Проблема соотношения нормативности и рациональности рассматривается в работах А. А. Шевченко. Он акцентирует внимание и на проблеме нормативности рациональности, которая может быть выражена в форме вопроса: «Почему следует быть рациональным?». В актуальных научных дискуссиях рассматриваются различные варианты ответа на этот вопрос, которые могут быть дифференцированы при помощи такого критерия, как источник обоснования действий индивида. Нормативность рациональности может обосновываться посредством апелляции к какой-либо внешней системе (реализм). Также возможен вариант рассмотрения ситуации, в которой индивиды по своей воле накладывают на себя обязательства, которые не являются следствием внешней причины (конструктивизм). Согласно А. А. Шевченко, ряд норм, в частности, моральные, логические, рациональные могут иметь источником социальные практики или конвенции, но «…в любом случае такая нормативность будет отличаться от нормативности субъективных резонов, не обязательно согласованных с фактическим положением дел в мире»2.
Понятие «нормальный», в определенных контекстах взаимозаменяемое с понятием «нормативный», имеет не только позитивную, но и негативную аксиологическую модальность. Такая ситуация не является изобретением современности. Так, например, В. И. Самховалова отмечает, что «…сам миф о репрессивности норм, заложенный в свое время пансексуалистской теорией З. Фрейда, оказался весьма удобен и востребован в обществе в качестве оправдания практически всех реалий современного контекста с его усилением тенденции к пересмотру и разрушению нормативности»1. Впрочем, дискредитация нормативности осуществлялась и до Фрейда. Понуждение и принуждение к признанию ненормативного пришли на смену скрытой ненормативности, элитарной ненормативности (например, жизненные взгляды де Сада).
Если понятие «ненормальный» традиционно воспринимается как экспрессивное понятие с негативной аксиологической модальностью, то понятие «нормальный», прежде имеющее положительную модальность, активно вытесняется из употребления в публичном пространстве. Это связано с такими явлениями, как толерантность и политкорректность. Например, инвалидов следует называть «людьми с альтернативными возможностями» и т.п., а понятия «норма», «нормальный» в ряде контекстов воспринимаются как оскорбительные. Так, Р. Вайс-берг критикует дискредитацию идеи «нормального» в современном американском обществе. Он говорит о том, что именно педагогические колледжи, которые создавались для того, чтобы воспроизводить социальные нормы, сегодня переориентируются на толерантность. «Для некоторых педагогов само признание «нормального» может быть синонимом ненависти. Возможно, педагогические колледжи уместно переименовать в «школы ненормальности»2. А. Е. Галеотти, в отличие от Р. Вайсберга отмечает, что слово «нормальный» не обрело негативных коннотаций, но используется практически как синоним понятия «другой»3. С этим сложно согласиться, поскольку, наблюдая за риторикой, используемой в официальных и неофициальных СМИ, социальных сетях, блогах, можно сделать неутешительный вывод: мы стали бояться произносить слово «нормальный» в публичном пространстве, чтобы не показаться агрессивными или неполиткорректными.
Амбивалентность толерантности в контексте различных версий «хорошего общества»
Если принять релятивизм за единственно истинную нормативную теорию, то внутри этой теории мы не найдем ответа на вопрос: что делает нормативными конкретные нормативные суждения в конкретном обществе? Если бы всегда было право общество, то не было бы ни героев, ни диссидентов. Если представить, что в конкретном сообществе нормы принимают разумные люди, то почему их не могут принять все разумные люди на земле? Кроме того, преступники разумны, но те нормы, которые они принимают в своих сообществах, неприемлемы для большинства.
На мой взгляд, концепт «представление об источнике социальной нормативности» способствует разрешению проблемы соотношения универсального и релятивного. Социальные нормы универсализуемы (в той или иной степени), а представления об их обосновании релятивны.
А. Хоннет полагает, что норму можно считать универсальной только тогда, когда все стороны, участвующие в дискурсе, имели реальную возможность высказаться2. Однако сам факт высказывания не обязательно влечет за собой изменение социальных практик, а значит, и не доказывает универсализации нормы.
Вопрос о том, существует ли единственный истинный источник социальной нормативности, логически небезупречен. Можно искренне верить в то, что такой источник есть, можно приводить рациональные аргументы, но содержание веры и аргументов и будут являться определенным представлением об источнике нормативности. И вряд ли можно и нужно ожидать возможности формирования единого для всех людей такого представления. Рассмотрим далее наиболее распространенные представления об источнике социальной нормативности, поскольку такие представления играют значимую роль в процессе воспроизводства социальных норм. Волюнтаристские представления об источниках социальной нормативности В волюнтаризме сформировано довольно простое, на первый взгляд, представление об источнике нормативности: воля законодателя. Кажущаяся простота исчезает, когда начинаются дебаты о понятиях «воля» и «законодатель». В качестве законодателя может предстать Бог или иная небожественная, но трансцендентная сущность; общество, государство. Представления о Боге как законодателе могут быть названы теологическим волюнтаризмом, а представления о небожественной природе законодателя – нетеологическим волюнтаризм. Рассмотрим оба варианта представлений, делая акцент на особенностях понимания воли в различных волюнтаристских концепциях.
Нетеологические волюнтаристские представления об источниках социальной нормативности
В нетеологическом волюнтаризме источником социальной нормативности является, скорее, не трансцендентная, а несвойственная природе личности воля. Законодателем в таком случае может выступить государство, общество, мир в целом (например, мир как воля у А. Шопенгауэра)1.
Общество как законодатель – наиболее шаткое обоснование для нормативных требований в силу своей разнородности и конфликтности. Конечно, степень нормативности требования повышается, если оно активно практикуется в обществе; но самого эмпирического использования нормы недостаточно для формирования представлений об источнике нормативности.
Государство в анализируемом контексте представляется более адекватным законодателем, однако следует отметить, что государство, по крайней мере, его компетентные органы, в подавляющем большинстве случаев могут быть источником только отдельных видов норм (как правило, правовых). Пессимистический волюнтаризм в варианте Шопенгауэра содержит идею о слепой и бесцельной мировой воле как о законодателе. Поскольку воля ноуменальна и независима, феноменальный мир, являющийся ее отражением или представлением, нелеп, в нем мало смысла, т.е. мало норм, и это приводит к тому, что «…злое и коварное в сфере поступков действительно утверждают свое господство, прерываемое лишь изредка и ненадолго»1. Такой вариант волюнтаризма как представления об источнике социальной нормативности довольно эксцентричен и не распространен широко, но также имеет право на существование.
Волюнтаристы полагают, что мотив долга невозможен в отсутствие законодателя. При этом законодатель не делает ошибок при формулировке социальных норм, но не в силу своей идеальности, а по причине того, что воля законодателя независима ни от кого. К. Корсгаард не случайно показывает волюнтаризм как точку зрения, близкую к кантианской, поскольку законодатель просто констатирует факт «сущего должного», утверждает то, что уже считает благом большинство людей. В итоге получается, что норма задается естественным разумом, или здравым смыслом.
Понятие здравого смысла крайне важно в волюнтаристском представлении об источнике социальной нормативности. Здравый смысл может рассматриваться как метод познания действительности. Он представляет собой «…совокупность взглядов людей на окружающую действительность и на самих себя, используемых в повседневной практической деятельности…»2. Также здравый смысл может рассматриваться как фактор воспроизводства социальных норм.
Т. Рид, основатель шотландской школы здравого смысла, понимал здравый смысл как интуитивное чувство истины3. Шотландская школа описывала здравый смысл, в первую очередь, как формальный критерий рациональности. Здравый смысл «шотландцев» напоминает интуитивизм Дж. Э. Мура, который симпатизировал Риду и его последователям (см. работу «Защита здравого смысла» 1925 г.). В интуитивизме добро постижимо только в непосредственной интуиции и не должно выражаться в «натуралистических» терминах4.