Введение к работе
Философия, исследуя общую идею развития, акцентирует внимание на двух взаимосвязанных функциях культуры — поддержании системного равновесия в социуме и необходимом изменении существующего порядка вещей. Политическая культура, обретая со временем все более специфические очертания внутри общекультурного пространства, тем не менее продолжает выполнять родовые функции. Поэтому актуальность поставленной в работе проблемы связана главным образом не с ее «политическим компонентом», хотя и он достаточно остро стоит в сопредельных значениях (исследования национального характера, «русской идеи»), но с архаическим, перекидывающим «базисный мостик» к культуре вообще. И в данной связи первостепенный смысл обретает гуманистическое понятие «подлинной» культуры, введенное в социокультурный дискурс научного знания американским ученым Э. Сепиром: «Подлинная культура вполне мыслима в рамках любого типа цивилизации и на любой ступени ее развития, она может быть усмотрена в формообразующей матрице любого национального духа»1. Погоня за прогрессом, этим социальным идолом последних двух веков европейской истории, не самоцель, но ведь проблема России в этом и состоит — не ставить целей подобного рода. Поэтому «практический» функциональный подход к российской политической среде неэффективен с точки зрения «рациональной», т. к. с современных позиций оценивается и инициируется «архаическое общество». Если же оставить в стороне и научно-публицистические морально-аксиологические претензии, то «отсталость» российской политической сферы может повернуться такими «положительными» сторонами, характеризующими «подлинно культурную» сущность, как уравновешенность и самодостаточность. Так укорененность российской политической культуры делает это древнее качество свойством политико-научной злободневности и мы возвращаемся к родовым функциям политической культуры. Социально-философское исследование, таким образом, дает парадоксально «прикладной» ответ на сиюминутную дилемму любого социума: как менять, чтобы не поколебать устойчивости общества. Архаические элементы российской политической культуры задают максимальные пределы пе-
См.: Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М., 1993. — С. 473.
ремен: разрушение культурного архаического базиса в целом неизбежно чревато гибелью культуры, значит и планируемой модели, а пренебрежение в отношении ключевых отдельных черт своеобразия вызовет традиционное «мстительное поглощение» новаций. Это с одной стороны. А с противоположной, опора на базовые политико-культурные «традиции сознания» избавит общество от изнурительной необходимости искусственного (и не всегда эффективного) поддержания системного равновесия. Итак, проблема исследования политической культуры в целом, и России в частности, актуальна как один из определяющих инструментов самопознания общества. Особое же значение она приобретает в кризисные эпохи, когда к политике предъявляются более высокие требования. Таково социальное предназначение формирующегося в России нового направления в философском знании.
Впервые термин «политическая культура» в аксиологическом контексте определенного качества употребил в конце XVIII в. немецкий философ И. Г. Гердер1. Однако политико-культурный подход как самостоятельное направление в русле прежде всего политологии возник в середине XX в. и вполне оправданно время его рождения связывают с выходом в 1956 г. статьи американского политолога Г. Алмонда «Сравнительные политические системы». Теоретической базой, подготовившей новый подход, стали работы, в которых в той или иной степени рассматривалось «внутреннее» измерение политики (Платон и Аристотель, Гоббс и Локк, Монтескье, Юм и др.). Важным толчком к формированию социетальных концепций стал переход социально-антропологических наук от описания и систематизирования на уровень философского осмысления. Это существенное обстоятельство позволило более глубоко интерпретировать различные философско-культурные схемы: «власть и господство» (М. Вебер), «община и общество» (Ф. Теннис), «коллективное сознание» (Э. Дюркгейм), «внутрипси-хическое и социальное» (3. Фрейд, К. Г. Юнг), «менталитет» (Т. Гайгер) и др.
Неслучайную роль сыграло обращение исследователей политической культуры к системно-социологическому подходу Т. Пар-сонса. Прагматические соображения в вопросах действий личности, групп и общества по «образцам поведения» явились отражением прежде всего «технологических» интересов американской
Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. — М., 1977. — С. 368.
нации в политике, как и во многих других областях. Под влиянием веберовско-парсонсовскои традиции Г. Алмонд определяет «политическую культуру» как партикулярное распространение среди членов нации образцов ориентации относительно политических объектов. В сущности для Алмонда политико-культурный подход стал связующим звеном между индивидом и политической системой, а в гносеологическом плане — между микро- и макроанализом. Однако оказалось, что политическая культура менее всего укладывается в простую схему, о чем свидетельствует, к примеру, сжатое сочинение С. Вербы «Сравнительные политические культуры» (1965), где ученый отдавал предпочтение фундаментальным политическим убеждениям, глубоко укоренившейся «вере» перед «позицией» или «мнением». К основоположникам данного подхода относится и Л. Пай, именно ему принадлежит определение политической культуры как « интервал изации политических ценностей». Дальнейшее исследование, предпринятое Г. Алмондом и С. Вербой, отлилось в конечном счете в фундаментальную концепцию «гражданской культуры». Отмечая большие заслуги Г. Алмонда, С. Вербы, Л. Пая в постановке проблемы политической культуры и в разработке идеальных моделей демократического типа, следует указать и на противоречивость и ограниченность функционального подхода в целом. Предпочтения, отдаваемые фундаментальным образцам поведения, оценка концепции политической культуры самими ее авторами как «теории средней дальности» требовали вообще перехода на иной, социально-философский, уровень осмысления. Однако этого не произошло и в работах последователей Г. Алмонда и С. Вербы. В частных же проблемах, к примеру, в выявляемом национальном своеобразии политических культур нередко видели простое отклонение от англо-саксонского стандарта.
В отечественное обществознание термин «политическая культура» входит в конце 70-х — начале 80-х гг. с появлением работ Ф. М. Бурлацкого и А. А. Галкина, Е. Вятра, Н. М. Кейзерова и др., в которых с нормативно-аксиологических позиций давалась как критика буржуазных концепций, так и формулировались особенности политической культуры развитого социализма. Значительный импульс для актуализации проблемы дала перестройка. В целом ряде работ таких авторов как Э. Я. Баталов, Ф. М. Бурлацкий, К. С. Гаджиев, К. Г. Холодковский, Е. Б. Шестопал, А. А. и В. А. Щегорцовы и др. стали подниматься не только идеологические вопросы, но и научно-теоретические проблемы. Из-
вестные издержки были связаны с подходом к политической культуре как к инструменту демократизации и гласности (а позднее — парламентаризма). Тем не менее работа над теоретическими основами концепции политической культуры свидетельствовала о серьезных заявках и научных результатах ряда отечественных исследований: соотношение категорий «политическая система», «политическое сознание», «идеология» с «политической культурой»; первые опыты отечественной этнополитологии и даже философии политики, анализирующих политическую культуру в координатах своих наук (К. С. Гаджиев, Л. Е. Куббель, В. В. Ильин, А. С. Панарин).
Несомненным толчком к изучению российской политической культуры явилась републикация работ отечественных мыслителей XIX — начала XX веков, философов «русского зарубежья», целого массива исторических источников и литературы. Труды Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, В. В. Зеньковского, А. И. Ильина, К. Н. Леонтьева, В. С. Соловьева, Г. В. Флоровского, С. Л. Франка, плеяды евразийцев буквально по-новому заставили посмотреть на проблему «настоящего в прошлом». Особо в связи с этой рефлексией следует отметить отдельные работы А. С. Ахиезера, Д. В. Гу-дименко, Ю. С. Пивоварова, Л. А. Седова и некоторых других авторов, прямо или косвенно посвященные своеобразию российской политической культуры. Общей характеристикой всех вышеперечисленных трудов наших современных исследователей является оформляющаяся тенденция к переходу от «функциональности» к «онтологичности» и даже «экзистенциальности» в оценке политической культуры России. «Непрорисованность» предмета, разночтения в доказательствах естественны для нового направления. Однако при этом обнаруживаются два существенных, на наш взгляд, недостающих звена в самом предмете исследования. Именно поэтому, во-первых, не претендуя на исчерпывающее знание о российской политической культуре, мы считаем, что наиболее прочно разрозненные феномены отечественной политической культуры может связать архаический компонент. Во-вторых, раскрыть его полнее других наук способна социальная философия.
Таким образом, исходя из научной важности и степени разработанности проблемы, предметом данной диссертации является исследование российской политической культуры как культуры архаической, конструирующей и консервирующей общество «внутренней» традиционности (в отличие от «внешней» — например, Великобритании). Общество «внутренней» традиционности сохра-
няет неизменным способ мышления, не придавая особого значения формальным моментам. В культурной среде такого рода истоки, воспроизводимые из поколения в поколение, как бы присутствуют в современности. Эти архаические .«включения», архетипы трансформируются из подсознательного «слоя» не только в виде символов, но и основы мотивационной сферы и повторяющихся импульсов. В тех же «глубинах» берет свое начало и стереотипно-рефлекторное поведение, поддерживающее гомеостатическое равновесие социума. Таковы интуитивные побудители и механизмы политического поведения, передающиеся российской политической культурой в виде традиционного материала. Традиционная политическая культура «программирует» сущностные параметры общественных структур, придает обществу неповторимый «код». Все это в совокупности делает российскую политическую культуру уникальной, а естественность процесса, в свою очередь, способствует консервации ее архаического базиса.
Методологическую и источниковую базу диссертации составили работы философов М. М. Бахтина, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, А. Камю, Э. Канетти, Э. Кассирера, Г. Померанца, П. Тиллиха, Г. Флоровского, С. Л. Франка и др.; социологов М. Вебера, Э. Дюркгейма, К. Манхейма, Ф. Тенниса, Р. Пэнто и М. Гравитц, Ю. Хабермаса и др.; этносоциологов Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строеа, М. Мид, В. Тэрнера; психологов Г. Лебо-на, Э. Фромма, К. Г. Юнга; культурологов П. М. Бицилли, Э. Сепира, Й. Хейзинги; политологов Г. Алмонда и С. Вербы, К. С. Гаджиева, В. В. Ильина, М. В. Ильина, А. С. Панарина, А. М. Салмина; историков М. Блока, Б. Д. Грекова, Н. М. Карамзина, Н. И. Костомарова, Н. П. Павлова-Сильванского, А. Е. Преснякова, Р. Г. Скрынникова, Фюстель де Куланжа и др., позволяющие наиболее глубоко и полно раскрыть предметную область исследования.
В своей работе автор опирается на онтологический (субстанциональный) подход к анализу российской политической культуры, поскольку он предоставляет максимальную возможность для изучения первоосновы, составляющей специфическую качественную сферу политической культуры в общесоциальном, и создает условия для того, чтобы с точки зрения философии раскрыть предельные основания этой культуры. Наряду с данным подходом в работе широко используются ретроспективный и компаративный методы, а также сочетание исторического и
логического анализа при исследовании российской политической культуры как культуры архаической.
Целью данной диссертации является анализ базовых политико-культурных элементов, детерминирующих политическое мышление и политическое бытие россиян. Исходя из этой цели, в работе ставится задача изучения качественных характеристик российской политической культуры. Предмет данного исследования предполагает и постановку задачи выявления архаических механизмов социокультурных взаимосвязей, позволяющих политико-культурной системе поддерживать состояние равновесия. Рассмотрение общих черт политической культуры России дает возможность поставить еще одну важную задачу работы: изучение российской общественной структуры в связи с эмпирически проявляющейся коллективистской общественной традицией. Логическому завершению исследовательского процесса служит задача рассмотрения коллективной личности как фактора российской политической культуры.
Новизна данной диссертации заключается: -в постановке самой проблемы исследования -во впервые применяемом социально-философском анализе политической культуры России от культурных истоков, «программирующих» не только национальный политико-культурный тип в целом, но и исторические типы; -впервые объективно-логическим способом доказывается наличие в России доминирующей коллективистской социокультурной традиции; -в интегративном подходе к проблеме, позволяющем рассмотреть политическую культуру с точки зрения основных категорий социальной философии и одновременно дать анализ фундаментальным феноменам политики и культуры; -введены в научный оборот категории «внутренняя» и
«внешняя» традиция; -сформирована оригинальная точка зрения на проблемы «особенностей российской политической культуры» и «национального характера». Научная и практическая значимость работы. Выводы, полученные в диссертации, могут быть использованы как методологическая база в конкретно-социологических и политологических исследованиях российской политической культуры, в концептуальном анализе социально-политического процесса в России; при подготовке и экспертизе программ социально-
политических преобразований; в работе над курсами и спецкурсами по философии, культурологии и политологии. Данные и выводы диссертации использовались автором при разработке учебного курса «Политическая культура» на философском факультете Томского госуниверситета, в конкретно-социологических исследованиях по комплексным программам «Социальный прогресс Сибири» и «Народы России: возрождение и развитие».
Основные положения н выводы диссертации прошли апробацию в опубликованных статьях, учебно-методических пособиях, в опубликованных сообщениях на региональных научных конференциях: «Актуальные вопросы идеологической работы партии в свете решений XIX Всесоюзной конференции КПСС» (Томск, 1989), «Диалектика классового и общечеловеческого» (Томск, 1989), «Проблемы формирования общественного сознания в современных условиях» (Томск, 1990), «КПСС: политический опыт и необходимость перемен» (Томск, 1991); на Российской научно-практической конференции «Политические процессы в России: история и современность» (С.-Петербург, 1993); на Международной научно-теоретической конференции «Легитимность власти в России: история и современность» (С.-Петербург, 1994); на «круглом столе» «Консерватор: гражданин, эксперт, правитель» в журнале «Вестник МГУ. Сер. 12» (1995).
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.